Текст книги "Волчья осень (СИ)"

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 26. 21 октября, суббота, утро

В Управу я пришёл в девять, и первое, что увидел – суетящихся бойцов у «козелка». Почти не удивился, увидев среди них Антоху Горюнова.

– Волков, давай в машину, – распорядился боец. – Раз ты здесь, поедешь с нами.

– Куда? – не очень понял я. Вообще-то я предполагал, что буду работать с Каращуком – вопросы-то не закрыты. К тому же, у меня есть определённые предположения по узлу связи.

– Давай, садись быстро, по дороге расскажу, – не стал распространяться Антоха. – Каращук распорядился, чтобы взяли тебя, если успеешь прийти.

УАЗик резво рванул с места, разбрызгивая грязь. Нас в нём оказалось четверо, все с автоматами – ну, кроме меня, – разве что без пулемёта в самой машине.

Машина рысью пролетела Космонавтов, свернула на Советскую, и только после того, как проехали притихший Колледж, Антоха, сидевший рядом со мной сзади, сказал:

– Вызов из Кикино. К ним из леса вышел какой-то странный человек. Без денег, без документов, без оружия. Грязный, как чушка, и обосравшийся, как последний бродяга. Но на вид приличный, городской. Позвонили минут пятнадцать назад. Шеф, как услышал, сразу сказал – если успеешь прийти, взять тебя с собой, и доставить этого бродягу как можно быстрее.

Очень интересно. Конечно, это не изгой – те городскими не выглядят. Но чтобы за бродягой погнали даже не патруль, а машину боевой группы – это что-то новенькое.

И только потом до меня дошло.

Лес напротив Кикино всего один – можно сказать, «тот самый», всё остальное пространство вокруг – поля. Значит… значит, «гость» вполне мог прийти со стороны Виковщины. А это совсем другой коленкор…

Мысль настолько зацепила меня, что я даже не заметил, как прошли КПП – только потом сообразил, что дежурный колдун ничего не сказал. Выходит, я пока что не раскрыт.

На полях лежал утренний туман – точнее, уже его остатки, а вот утром он явно был плотным, как молоко. Водитель, негромко матерясь, вёл машину по раскисшей дороге – развезло её намного сильнее, чем вчера. Начались дожди – всё, туши свет. И то долго держалась погода в этом году, обычно заряжает намного раньше, ещё в начале октября.

Ворота нам открыли после короткой переклички, и мы въехали в деревню. Почти сразу подошёл мужчина с «калашом», смутно знакомый по одной из прошлых поездок – кажется, Толик.

– Прямо к дому старосты, там в сарае вашего человечка заперли, – сказал он. – Странный какой-то, дикий совсем. От каждого куста шарахался и лепетал что-то про Змея Горыныча. Спросите на месте.

Горюнов странно посмотрел на него, потом на меня, но ничего не сказал, и водитель осторожно повёл машину по единственной деревенской улице. А улица выровнена, кстати, не хуже, чем многие в городе, и утрамбована неплохо. Деревня немаленькая, с километр в длину, то есть размером с ту же Виковщину – но, в отличие от неё, жилая и процветающая. Вон «нивы» в проулках стоят, навстречу попался старый «ЗИЛок», чем-то гружённый – явно в город. Между Кикино и Вокзальным машины обычно идут без сопровождения – направление считается спокойным, да и близко совсем.

Дом старосты, своего рода местный «сельсовет», стоял справа от дороги – выкрашенный в красно-кирпичный цвет, добротный и старый, небось ещё в начале двадцатого века построенный хорошо и надолго. У калитки скучал охранник с СКСом.

– Игнатич просил не беспокоить, у них там совещание, – пояснил он, лузгая семечки. – Этот в сарае, щас открою.

Игнатич – это староста, Лев Игнатьевич. Крепкий пожилой мужик, явно из бывших колхозников, местный апокалипсис застал во вполне сознательном возрасте и, как я понимаю, именно он и сделал так, чтобы эта деревня вполне себе жила и работала.

Горюнов кивнул – видимо, у начальства уже всё было оговорено, и староста нам сейчас не нужен.

– Мы его вымыли, дали шмотки, он грязнющий был, – говорил охранник, ни на секунду не отрываясь от семечек, пока мы шли по двору. – Вообще лыка не вяжет, но не пьяный.

Позвенев ключами, он открыл небольшой висячий замок, распахнул пошире дверь – впрочем, в сарайке и так было довольно светло из-за щелей в стенах. Скорее всего, сарай дровяной – а, точно, вон поленница у стены сложена, уже начали запасаться на зиму. Топят тут дровами либо тоже торфом, хранят в основном на общем складе, по домам разносят по необходимости. Почти колхоз.

Человек сидел у стены на клочьях соломы, обхватив руками согнутые в коленях ноги, и выглядел свернувшимся в клубок. Горюнов деловито вытащил смартфон, сделал снимок, кивнул – значит – не доппель. Человек поднял голову…

Твою мать.

У меня не самая шикарная память на лица, но Юру Колтырина я прекрасно помню – благо два раза оказывались с ним вместе при очень интересных обстоятельствах.

Глаза парня расширились, он медленно расцепил руки:

– Сссергей Мммихалыч?

– Волков, шеф гениален. Не зря сказал – взять тебя с собой, – хмыкнул Антоха. – Не глядя – в десятку… Кто это, знаешь его?

– Колдун, – просто сказал я. – Знакомый, и даже не шапочно.

– А, выкормыш Бурденки, – задумчиво протянул Горюнов. – Интересно, с чего в таком виде…

Да, пованивало от парня даже сейчас. Антоха сделал знак – один из бойцов, подойдя, за шиворот поставил Колтырина на ноги. Тот не сопротивлялся, выглядел безучастным, как кукла, но взгляда от меня не отрывал – видимо, уцепился за знакомое. Интересно, что же произошло?

– Привет, Юра, – просто сказал я. – Не скажу, что хорошо выглядишь. – Переглянувшись с Горюновым, продолжил: – Что с тобой случилось?

Взгляд парня стал чуть более осмысленным, он попытался улыбнуться – как тогда, в машине, когда я показал, что помню, как его зовут. В этот раз у него не получилось.

– Зззмей… Гггаврилыч… Тттроих… Сссразу… Ооотпустил ммменя…

– Где? – вклинился Антоха.

– Ввв… – парня заклинило, слово он сказать так и не смог, но Антоха, опередив, закончил за меня:

– Виковщина?

Судорожно сглотнув, колдун кивнул.

– Тааак… – мельком глянув на меня, Горюнов скомандовал: – Ребята, грузите его. Повезём в город.

– Кукукуда? – пролепетал колдун.

– К Бурденке твоему, куда ж ещё – огрызнулся Антоха, и Колтырин рванулся так, что двое бойцов его еле удержали:

– Нет! – у него даже заикание пропало. – Не в Колледж, нет! Не хочу! Не буду! Здесь хочу, в сарае хочу, – и он забился в истерике.

Мы с Антохой удивлённо переглянулись. И так было ясно, что Колледжу этого колдуна никто не отдаст, особенно теперь – впрочем, он-то об этом не знал. Напуган, исключительно напуган – буквально до усрачки. Что же произошло в Виковщине? Никакого «Змея Гаврилыча» там не было… хотя, я ж видел в истинном облике всего двоих. Кто знает, что могут остальные трое. Съездить бы – но нет, сейчас этого точно делать не стоит. Сначала надо, чтобы он успокоился, и поговорить.

Радует уже то, что колдунов в Виковщине встретили неласково. Вот уж никогда бы не подумал, что отнесусь к этому настолько цинично – как Каращук тогда, в Волково… Маша, всё из-за Маши. Ради неё я на многое готов.

– Свяжите его и грузите, – распорядился Антоха. Сделал шаг к колдуну, влепил ему одну за другой две пощёчины – голова парня так и мотнулась туда-сюда, но истерить он прекратил. Висел на руках бойцов, тупо глядя перед собой.

– Слушай сюда, – спокойно сказал Горюнов. – Если будешь вести себя тихо – поедем к нам. Вымоем, переоденем, накормим. Ты всё расскажешь. Договорились?

И по тому, как вяло кивнул молодой колдун, было ясно – лёд тронулся…

Глава 27. 21 октября, суббота, день

В «штабном» зале опять было людно. Лаврентьев, выслушав доклад Горюнова, велел отвести колдуна в душ, переодеть его, дать поесть и привести для разговора – ну и следить в оба, конечно. Кто знает – провокацию Колледжа исключать нельзя, особенно при том, что предыдущий «крот» раскрыт.

Обсуждали, судя по всему, как раз итог обыска на узле связи. На столе валялся знакомый предмет – прямоугольник со сглаженными кромками, колдовской «мобильник», какие-то пластинки и куски проводов. Буквально по обрывкам разговоров я понял, что нашли именно его, причём с распаянными проводами.

Вот тебе и на. Выходит, колдуны каким-то образом «подружили» колдовство и технику! Значит, это возможно. А что ещё возможно?

По словам одного из оперативников – разговор с ним вёл Семашко, остальные слушали – было ясно, что «мобильник» работал чем-то вроде преобразователя сигнала, перенаправляя звонки с телефонов через несуществующий номер на себя, и выходил на связь с Колледжем. Своего рода модем. М-да, хорошо продвинулся Колледж…

Дождавшись паузы, я вклинился в разговор и спросил – нашли ли того, кто его установил? Почти не удивился, услышав отрицательный ответ – опер сказал, что посторонних на узле связи не было.

– А доппели? – поинтересовался я.

Опер смутился, зато в разговор вступил Семашко:

– Сейчас там дежурят наши люди, они проверяют работников. При обыске доппели не замечены. Но тут вы, Сергей Михайлович, правы – они вполне могли быть… Контролировать их открыто стали не больше недели назад.

Ну что, сдать Нику? Судя по всему, придётся – ставки слишком уж возросли.

Немного подумав, я выложил свои соображения – в том числе и то, что удалось выяснить у Ники на экспресс-допросе в Анклаве.

– Народные мстители, мать вашу, – выругался Каращук, и по безопаснику было видно, что его аж трясёт от ярости. – Выпороть бы вас, как пацанов… Горюнов, давай с мужиками бегом туда, прямо там трясите и коменданта, и эту Никитину. И по пути туда прихвати участкового по тому району, если они говорят, что этот клетчатый где-то рядом живёт.

Антоха козырнул и умчался. Эх, Рыбина бы сюда… он ведь тоже видел этого клетчатого. Но, увы, уже никак. Что-то крутилось в голове, связанное именно с покойным охранником, но что? Опять не ухватить мысль.

– А что с доппелем, которого вы с Базы забрали? – спросил я у Каращука. Он молча повернул меня за плечо к Семашко, и тот пояснил:

– Да ничего. Ноль. Много допрашивали. Судя по всему, с Колледжем не связан. Одиночка, жил сам по себе, просто нашёл тёплое местечко. Видимо, понял, что двум смертям не бывать, так что особо не болтает – но и не врёт, если верить нашим колдунам.

М-да, тупик…

– А он жив?

– Куда он денется. Но что с ним делать – непонятно. Выпускать же нельзя.

– Волков, ты скажи уже, куда клонишь, не морочь голову, – устало велел Каращук. – Без твоих ребусов тошно.

Я попытался собраться с мыслями:

– Он нам тогда ляпнул, что чувствует смерть других. Ну, что охранника этого убили и типа того. Может, он и своих сородичей чует? Тогда искать будет в разы легче. А то мы о них почти ничего не знаем.

По лицу безопасника было ясно, что он воспринял эту мысль без энтузиазма, а вот Лаврентьев, похоже, заинтересовался:

– Виктор Петрович! Ваше мнение?

– Я не очень представляю работу с доппелем, особенно на открытом пространстве, – развёл руками Семашко. – Как его ограничить?

– Серебряной цепочкой, – вдруг сказал Каращук. – При попытке разорвать она так или иначе врежется в кожу, и он сдохнет моментально, пикнуть не успеет.

Молодец Богданыч! Сразу видно волка. Мне, например, такое и в голову не пришло. А похоже, Каращуку и самому мысль понравилась – по глазам видно, загорелись.

– Так, товарищи, проработайте этот вопрос, и очень быстро, – приказал Лаврентьев. – Может, даст результат… Потом свяжитесь с Горюновым. Если есть возможность – берите оперативников и волоките доппеля к группе Горюнова на помощь.

Он хотел ещё что-то сказать, но прибежал посыльный. Отозвав Степана Васильевича в сторону, что-то негромко ему передал.

Когда Лаврентьев повернулся к нам, он был чернее тучи.

– Судя по всему, Колледж снял обереги на Стене, – сказал он. – Сигналки не работают. Олег Богданович, распорядитесь усилить дозоры на башнях.

Час от часу не легче…

Каращук ушёл, народ опять зашумел, что-то обсуждая. На меня никто не обращал внимания, и я тихонько отошёл в сторонку, сел на откидной стул – целых два блока таких стояло у стены, скорее всего, в этом «присутственном месте» они были с самого начала, учитывая, насколько вытерт кожзам на сиденьях и спинках.

Ну что, события пошли вскачь. Какой ещё шаг сделает Колледж? Диверсия, изоляция, снятие оберегов. Судя по всему, колдуны вдобавок сунулись в Виковщину. Зачем? На переговоры? Вряд ли, «лесная семейка» в этом случае вряд ли сделала бы то, что, заикаясь, пытался сказать Колтырин. Значит, скорее всего, планировали какую-то гадость. Ну это мы узнаем, и очень скоро – Каращук и Лаврентьев не успокоятся, пока не выжмут колдуна досуха. Вообще, конечно, нехорошо это – если жители Виковщины явно выступили против Колледжа, значит, Каращук опять начнёт дожимать меня… Ну как объяснить ему разницу между тем, что они делают по своей воле, и тем, о чём мы пытаемся их просить?

Объявили перерыв, народ разбрёлся. Предупредив охранника, я подхватил карбайн и вышел. Смотаюсь хоть до столовой, что ли – как раз должен успеть, время позволяет.

Идя быстрым шагом наобрез, мимо дровяных сараев в сторону своего бывшего дома, я вяло подумал – надо же, вот где-то здесь на меня выпустили мотыльков… а вон кинотеатр – метров двести, не больше. И туда, и сюда открыли искусственный пробой. Интересно, связано ли это? Нет ли здесь, в центре города, некоего «истончения» ткани миров, упрощающего открытие пробоев?

Дурак ты, Волков. Если колдуны сняли обереги-сигналки со стен – где гарантия, что они не сняли и те, что защищают город в целом? Те самые, которые пробила Иксения со своим безымянным братом? А это значит – город вообще не защищён от пробоев. И если колдуны захотят устроить диверсию – они сделают это на раз. Достаточно одного оборотня в центре, чтобы шороху навести!

Ну да, оборотня, грустно улыбнулся я неожиданной мысли. Оборотень в самом центре города и так уже есть…

Но лирика лирикой, а предупредить надо – если, конечно, Лаврентьев со своими и так не догадался о риске для города.

Взяв поднос, я встал в очередь, оказавшись вторым. Народу было немного, основное обеденное время уже закончилось – половина третьего, большая часть зала пустовала. Получив тарелку щей и макароны с котлетой и подливкой, я взял стакан компота и пошёл к ближайшему столу. Уже сев и машинально прислонив карабин к стенке, понял, что сижу на том же месте, где сидел с Виталиком.

М-да, парень, если бы ты знал, какую кашу ты заварил, думал я, помешивая щи. Как я понимаю, давно в городе не заваривалось подобного. Настоящий передел сфер влияния…

Мысли перескочили с Виталика на Рыбина, и я наконец-то поймал ту мысль, что не давала покоя. И чуть не поперхнулся щами.

Отложив ложку, я опёрся локтями на стол, обхватил голову руками.

А такое может быть?

Если предположить, что может, то…

То на многое, очень на многое можно посмотреть с другой стороны. И тогда паззл складывается – моментально, деталька к детальке, мгновенно отвечая на все вопросы!

Очень захотелось завыть, но сдержался, конечно – только зубами скрежетнул. Показалось, что очень громко, оглянулся – нет, никто и внимания не обратил, женщина на кассе в мою сторону и не посмотрела, люди едят…

Конечно, часть вопросов ещё осталась – но это вопросы совсем другого порядка.

Первой мыслью было бросить всё и бежать в Управу, но я сдержался. Поесть в любом случае надо.

Правда, насладиться едой уже не получалось – я, торопясь, глотал вкуснющие, почти что домашние щи как воду, и лишь сметя с тарелки половину макарон, задумался.

А надо ли бежать? В конце концов, Каращук с компанией в этом направлении уже работают. Предположения – штука хорошая, но стоит ли лезть с домыслами? Может, сначала самому проверить?

Может быть.

Немного успокоившись, я опять взялся за второе, но мысль всё равно не давала покоя. Какой простой и изящный вариант, объясняющий почти все заморочки!

Ну ладно. Есть один плюс – «на той стороне» скорее всего не знают об этой догадке, и это даёт мне фору. И чем позже я свою догадку кому-нибудь озвучу – тем больше эта фора. В конце концов, предпосылки к догадке есть у всех, но у меня их по объективным причинам больше. А у меня есть ещё кое-какие дела, которые надо провернуть, пока события не подошли к решающей фазе.

Я допил компот, закинул на плечо карбайн, отнёс поднос с грязной посудой. Ну что, дубль два…

Когда я вернулся в Управу, почти все были в зале. Каращук хмуро глянул на меня, спросил, где я шлялся, но я «перевёл стрелки» на дежурного и, чтобы соскочить с темы, быстренько выдал свой пассаж про уязвимость города для пробоев.

Никто не удивился – Лаврентьев сообщил, что буквально перед моим приходом эту тему и обсуждали. Ну ладно, что поделаешь… Главное – просекли.

Потом пошёл разговор об усилении городских патрулей. Заговорили о том, чтобы База отрядила минимум одну машину Патруля для патрулирования по городу на помощь милиции и мобильной группе, и я представил, какую рожу скорчит Большаков…

– Кстати, а можно где-то получить посеребрённый нож? – спросил я.

– Актуально, – буркнул кто-то. Ну да, это и правда актуально – вспомнить хотя бы, как вооружилась База и городские патрули после обнаружения доппелей…

– В резервах нет, – отрезал Каращук. – Если до зарезу нужно – сходи завтра на рынок.

На рынок, ха… Ну, в принципе, можно и так – сегодня-то уже откровенно поздно, рынок обычно с утра. Самый лучший рынок, конечно, в Гидрострое, но завтра я туда точно не потащусь – и на Болоте неспокойно, да и вряд ли Каращук меня отпустит. Так что действительно, зайду завтра с утра к Лёхе Марышеву – хотя он, само собой, цену загнёт, не в первый раз.

За мыслями я не сразу обратил внимание на Каращука, и тот толкнул меня уже чувствительнее:

– Что-то ты раскис после обеда. Пошли, колдун твой готов для разговора.

Для «разговора» была подготовлена подвальная комната. Колдун сидел за столом, руки его были прикованы разведёнными в стороны, но в целом и стул был нормальный, с высокой спинкой, и стол удобный. Не доверяют – это и не удивительно, но и не издеваются. Парень и так напуган, видно, что губы подрагивают, да и руки дрожат, хоть и не бьётся в истерике, как тогда, в Кикино.

В комнате, кроме меня, Каращука, Шнайдера и незнакомого парня из исследовательского отдела, было четыре бойца – они стояли в углах с автоматами наготове, причём стояли не на полу, а на небольших возвышениях, чтобы стрелять сверху вниз, не задевая друг друга. М-да, чем больше узнаю о подвалах нашей Управы, тем интереснее становится. Вообще, очень умно – даже если колдун сможет ударить одного, три остальных его продырявят. Впрочем, об этом думать не хотелось – потому что это точно на крайний случай, если колдун уложит нас четверых…

Колтырин заикался, запинался, перескакивал с пятого на десятое, то и дело пытался почесаться прикованными руками. Из его рассказа выходило следующее.

В Виковщину с утречка через локальный пробой выдвинулась группа из трёх опытных колдунов и его. Точного задания он не знал, знал только, что это разведка и захват какой-то Марии Латошиной, очень важной для Колледжа.

На этом месте я сильно напрягся – в первую очередь из-за непонимания, как они узнали, где Маша, но, вспомнив свои давешние умозаключения, быстро сложил два и два и не стал ничего переспрашивать. Только похвалил себя за то, что оставил Машу в Виковщине.

Молодой колдун предполагал, что именно его взяли потому, что он в деревне уже был и разговаривал с её обитателями. Кстати, судя по тому, что он говорил и до сих пор был жив – скорее всего, «мозгового червя» ему не подсадили. Вероятнее всего – никто и не думал, что Колтырин может попасть в руки Управы.

Вопрос «как узнали» задавать не пришлось – Юра сам рассказал, что на месте они нашли Машину куртку, на которой, по словам старшего колдуна, был «маячок». А вот дом, визит в который мы тогда нанесли, Колтырин найти не смог – мы с Каращуком переглянулись, и тот кивнул: в точности, как и боевая группа при повторном визите в деревню.

Дальше колдун начал путаться и нервничать. Удалось понять лишь одно: после того, как колдуны попытались сжечь дома, к ним вышел бородач, назвавшийся Гаврилычем, и просто размазал трёх колдунов как соплю по асфальту, превратившись в трёхголового змея.

– Весёлый мужик, – покачал головой Каращук. – И явно знает наши сказки, про Змея Горыныча… А тебя почему оставил в живых?

– Сказал, что только я не хотел жечь деревню, – пролепетал Колтырин. – Но как он узнал…

– Телепат, – резюмировал безопасник. Взглянул на Шнайдера – тот покачал головой. Ну что, Юра не врёт или по крайней мере сам верит во всё, что рассказал…

– Что за отметка была на куртке, которую вы нашли? Кто её поставил? – задал я самый актуальный для меня вопрос.

– Я не знаю, – виновато сказал колдун. – У Артёма был следящий кристалл, он по нему смотрел…

– А такую отметку сложно поставить?

– Нет. Сложно сделать, чтобы она держалась долго. А поставить – хватит просто прикоснуться к предмету, – пояснил колдун.

– Когда угодно могли поставить, – вздохнул Каращук. – Вы с Марией же ходили недавно на рынок? Могли там, просто ткнули в толпе, и всё. В «Зеркалах» много колдунов ошивается. Такие отметки мы никогда и не отслеживали – Колледж о них не докладывал…

Больше ничего толкового по Виковщине колдун не рассказал. Об атаке на бывший кинотеатр и о тёмных делишках он то ли не знал, то ли Каращук не так спрашивал, и где-то через час мы с безопасником ушли из подвала. Наше место занял Семашко и ещё один из его коллег.

– Не ближний круг явно, – сделал вывод безопасник. – Втёмную использовали…

– Что будете дальше с ним делать? – поинтересовался я.

– На фильтрацию… Потрясём, а потом пусть на нас работает, если докажет свою полезность. Судя по вашим рассказам, – прищурился он, будто прицелился, – он в Колледж возвращаться совсем не жаждет.

На самом деле, хороший вариант. Юра ещё тогда мне понравился. Хороший парень, и если правда глава лесного семейства его не тронул – значит, шансы есть.

Наверху нас ждал ещё один сюрприз. Уставший, но довольный Горюнов доложил, что тот доппель, что сбежал от меня при разборках с дружками Ники, взят. Жил он, как выяснилось, в соседнем с узлом связи доме – даже не пришлось привлекать «нашего» доппеля Петруху, участковый по описанию опознал «клетчатого» довольно быстро. Я аж диву дался – как-то привык, что в привычном мне мире участковые почти ничего не знают и мало соприкасаются с народом. А тут, с учётом не самого большого населения и сильного влияния традиций советского времени, и участковый может сработать эффективно.

Пришлось опять спускаться в подвал. Правда, в этот раз от меня многого не потребовали – показали доппеля, уже связанного серебряными цепочками по совету Каращука, и я подтвердил – да, тот самый. Видел мельком, конечно, но настолько был тогда на взводе, что запомнил отлично.

– Иди домой, Волков, – махнул рукой безопасник. – И не пей – лучше выспись хорошенько. Утром ты мне нужен молодой и красивый… да и ночью как бы на усиление не подняли.

Вот так. Воскресенье, говорите? Все выходные идут лесом. Тем более, что Колледж свои условия пока что так и не выдвинул.

– Олег Богданыч… Правда нигде серебряного ножа не найти?

– Тьфу ты, Волков… Тебе до зарезу прямо сейчас? Иди отдыхай. Говорю же – завтра с утра можешь сходить на рынок, купишь себе.

Ну да, учитывая, что цены на серебро и так выросли, а теперь, с изоляцией Колледжа, ещё возрастут… Как бы нож не вышел дороже карбайна. Ну ладно, утро вечера мудренее.