Текст книги "Том 14. Письма 1848-1852"
Автор книги: Николай Гоголь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
«Вы, матушка, верно, не выспались!» сказал Григорий Григорьевич. «Кто же спрашивает гостя, пил ли он. Вы потчевайте только, а[1175]1175
Далее было: там
[Закрыть] пили ли мы или нет, – это наше дело. Иван Федорович, прошу золототысячниковой или трохимовской, какой вы любите! Иван Иванович, а вы», сказал Григорий Григорьевич, оборотившись назад, и Иван Федорович увидел подходившего к водке <Ивана Ивановича> в долгополом сюртуке, с огромным стоячим воротником, закрывавшим весь его затылок, так что голова его сидела в воротнике, как будто в бричке. Иван Иванович подошел к водке, потер руки, рассмотрел хорошенько рюмку, налил, поднес к свету, влил всю рюмку разом в рот и, не проглатывая еще, пополоскал ею хорошенько во рту, после чего уже прогло<тил>. Закусивши хлебом с солеными опенками, оборотился он к Ивану Федоровичу.
«Не с Иваном ли Федоровичем, господином Шпонькой, имею честь говорить?» – «Так точно-с», отвечал Иван Федорович.
«Очень[1176]1176
Далее было: рад с вами познакомиться
[Закрыть] много изволили перемениться.[1177]1177
Далее было: ни о то
[Закрыть] Как же... » продолжал Иван Иванович: «я еще помню вас вот каким.»[1178]1178
Далее было: Тут он
[Закрыть] При том поднял он ладонь на аршин от полу. «Покойный батюшка ваш, дай боже ему царство небесное, редкий был человек. Арбузы и дыни всегда бывали у него такие, каких теперь нигде и не найдете. Вот хотя бы и тут», продолжал он, отводя его в сторону: «подадут вам за столом дыни. Что э<то> за дыни, – смотреть не хочется! Верите ли, милостивый государь, что у него были арбузы», продолжал он с таинственным видом: «ей-богу, вот такие!» расставляя руки, как будто бы хотел обхватить толстое дерево.
«Пойдемте за стол», сказал Григорий Григорьевич, взявши Ивана Федоровича за руку. Все вошли в столовую. Григорий Григорьевич завесился огромною салфеткою и сел на обык<н>овенн<ом> своем месте, в конце стола. Завесившись огромною салфеткою <он> походил на тех героев, которых рисуют цирульники на своих вывесках. Иван Федорович, краснея, сел на указанное ему место против двух барышень, а Иван Иванович[1179]1179
Федорович
[Закрыть] не приминул сесть возле него, радуясь душевно, что будет кому сообщить свои сведения.
«Вы напрасно взяли куприк, Иван Федорович, – это индейка!» сказала старушка, обратившись к Ивану Федоровичу,[1180]1180
Далее было: вытаскивая
[Закрыть] которому в это время поднес блюдо официант в[1181]1181
Далее было: сермяжном
[Закрыть] сером фраке с черною заплатою: «возьмите спинку».
«Матушка, ведь вас никто не просит», произнес Григорий Григорьевич, будьте уверены, что гость сам знает, что ему взять. Иван Федорович, возьмите крылушко, вон другое с пупком. Да что же вы так мало взяли? Возьмите стегнушко? Ты что разинул рот с блюдом? Проси! Становись, подлец, на колени! Говори сейчас: «Иван Федорович, возьмите стегнушко».
«Иван Федорович, возьмите стегнушко!» проревел, став на колени, официант с блюдом.
«Гм! что это за индейка!» сказал вполголоса Иван Иванович с видом пренебреженья, оборотившись к своему соседу. «Такие ли должны быть индейки?[1182]1182
Далее было: Я вам скажу, государь мой
[Закрыть] Сами бы вы увидели у меня индеек![1183]1183
Далее было: Что даже, верите ли, я
[Закрыть] Я вас уверяю, что жиру в одной больше, чем в десятке таких, как эта. Верите ли, государь, что даже противно смотреть, когда ходят они у меня по двору, так жирны!»
«Иван Иванович! Ты лжешь»,[1184]1184
Далее было: протяжно
[Закрыть] произнес Григорий Григорьевич, вслушиваясь в его речи.
«Я вам скажу», продолжал всё также своему соседу Иван Иванович, показывая[1185]1185
принимая
[Закрыть] вид, [что] он не слышит слов Григория Григорьевича: «что прошлый год, когда я отправлял их в Гадяч, давали по 50 копеек за штуку. И то еще не хотел брать».
«Иван Иванович, я тебе говорю, что ты лжешь», произнес для лучшей ясности Григорий Григорьевич по складам и громче прежнего.[1186]1186
обыкнов<енного>
[Закрыть]
Но Иван Иванович[1187]1187
Далее было: не посл<ушал>
[Закрыть] притворился,[1188]1188
Далее было: и на этот раз, что
[Закрыть] показывая вид, будто это совершенно не к нему относилось, продолжая также, но только гораздо тише: «именно, государь мой, не хотел брать. В Гадяче ни одного помещика... »
«Иван Иванович, ведь ты глуп и больше ничего», громко сказал Григорий Григорьевич. «Ведь Иван Федорович знает всё это лучше тебя и верно не поверит тебе».
Тут Иван Иванович совершенно обиделся, замолчал и принялся убирать индейку,[1189]1189
Далее было: котор<ая>
[Закрыть] несмотря на то, что она не так была жирна, как те, на которые противно смотреть.
Стук ножей, ложек и тарелок замял на время разговор; одно только высмактывание Григорием Григорьевичем мозгу из кости, казалось, заглушало всё.
«Читали ли вы», спросил Иван Иванович[1190]1190
Далее было: снова
[Закрыть] после некоторого молчания [своего соседа], высовывая, голову из своей брички к Ивану <Федоровичу>: «книгу Путешествие Коробейникова ко святым местам? Истинное услаждение души и сердца! Теперь таких книг не печатают. Очень сожалею, что не посмотрел которого году».
Иван Федорович, услышавши, что дело идет до книг, прилежно начал набирать себе соусу. «Истинно удивительно, государь мой, как подумать, что простой мещанин прошел все места эти более трех тысяч верст, государь мой, более трех тысяч верст! Подлинно, его сам господь сподобил побывать в Палестине и Иерусалиме».
«Так вы говорите, что он», сказал Иван Федорович: «то есть[1191]1191
Далее было: я говорю
[Закрыть] был и в Иерусалиме?»
«О чем вы говорите, Иван Федорович?» произнес с конца стола Григорий Григорьевич.
«Я, то есть, име<л> случай заметить, что какие есть на свете далекие страны», сказал Иван Федорович,[1192]1192
Далее начато: и украдкой погляд<ел>
[Закрыть] будучи сердечно доволен собою, что выговорил такую длинную и трудную фразу.
«Не верьте ему, Иван Федорович», сказал Григорий Григорьевич, не вслушиваясь хорошенько: «всё врет».
Между тем обед кончился. Григорий Григорьевич отправился в свою комнату, а[1193]1193
Далее было: Иван Фост...
[Закрыть] <гости> пошли вместе с старушкою хозяйкою и барышнями в гостиную, где тот стол, на котором оставили они, выходя обедать, водку, как бы превращением каким[1194]1194
Далее было: вот
[Закрыть] покрылся блюдечками <с> вареньем разных[1195]1195
Далее было: различных
[Закрыть] сортов, арбузами, вишнями, дынями. Отсутствие Григория Григорьевича заметно было во всем. Хозяйка сделалась словоохотнее и открывала сама, без просьбы, множество секретов насчет делания пастилы и сушеных груш, даже барышни стали говорить.[1196]1196
Далее было: на вопросы матушки. Меньшая только
[Закрыть] Но белокурая, которая казалась моложе шестью годами своей сестры и которой по виду было около двадцати пяти лет, была молчаливее. Но более всех говорил и действовал Иван Иванович. Будучи[1197]1197
Далее было: теперь
[Закрыть] уверен, что его теперь никто не собьет и не смешает, он говорил и об огурцах, и о посеве картофеля, и о том, какие в старину были разумные люди, куда против теперешних, и о том, как всё, чем дальше, умнеет и доходит к выдумыванию мудрейших вещей. Словом, это был один из числа тех людей, которые к величайшему удовольствию любят позаняться услаждающим душу разговором[1198]1198
Далее было: [несмотря на то] не сбить
[Закрыть] и будут говорить обо всем, об чем только можно говорить. Если разговор касался важных и благочестивых предметов, то Иван Иванович вздыхал после каждого сл<ова>, кивая слегка головою.[1199]1199
опуская голову в свою бричку, что<... >
[Закрыть] Ежели до хозяйственных – то высовывал голов<у> из своей брички и делал такие мины, глядя на которые, кажется, можно было прочитать, как нужно делать грушовый квас, как велики те дыни, об которых он говорил и как жирны те гуси, которые бегают у него по двору. Наконец, с великим трудом, уже к вечеру, удалось Ивану Федоровичу распрощаться[1200]1200
Далее было: и отказаться без
[Закрыть] и, несмотря на свою сговорчивость <и> на то, что его насильно оставляли ночевать, он устоял-таки в своем желании ехать и уехал.
* * *
«Ну, что, выманил у старого греходея запись?» с таким вопросом встретила Ивана Федоровича тетушка, которая с[1201]1201
Далее было: величайшим
[Закрыть] нетерпением дожидалась его уже несколько часов на крыльце и выбежала принять[1202]1202
встретить
[Закрыть] его еще за двором.
«Нет, тетушка. У Григория Григорьевича нет никакой записи».
«И ты поверил ему? Врет он, проклятый. Когда-нибудь попаду, поколочу его собственными руками. О, я ему поспущу жиру! Впрочем, нужно наперед поговорить с нашим подсудком, нельзя <ли> судом с него стребовать... Но не об этом теперь дело. Ну, что ж обед был хороший?»
«Очень. Да, весьма, тетушка».
«Ну, какие ж были кушанья, расскажи! Старуха-то, я знаю, мастерица присматривать за кухней».
«Сырники были со сметаною. Соус с голубями, очень».
«А индейка с сливами была?» спросила тетушка потому, что была большая искусница приготовлять сама это блюдо.
«Была и индейка... Весьма красивые барышни,[1203]1203
Весьма красивая барышня
[Закрыть] сестрица Григория Григорьевича! Особенно белокурая».
«А!» сказала тетушка и посмотрела пристально на Ивана Федоровича, который, покраснев, потупил глаза в землю. Новая мысль быстро промелькнула в ее голове. «Ну, что ж?» Живо: «Какие у ней брови?» (не мешает заметить, что тетушка всегда поставляла первую красоту женщины в бровях).
«Брови, тетушка, совершенно-с такие, какие, вы рассказывали, в молодости были у вас. И веснушки небольшие по лицу». – «А», сказала тетушка, будучи довольна замечанием Ивана Федоровича, который, однако ж,[1204]1204
Далее было: вовсе
[Закрыть] и не думал этим сказать комплимента.
«Каков<о> же на ней было платье? Хотя впрямь теперь уже трудно найти такие плотные материи, какая вот хоть бы, например, у меня на этом капоте. Но не об этом дело. Ну что ж? Ты говорил о чем-нибудь с нею?»
«То есть как-с? Я-с, тетушка? Вы, может быть, уже думаете-с... »
«А что ж? Что[1205]1205
Что ж
[Закрыть] тут диковинного? Так[1206]1206
Может быть воля божья
[Закрыть] богу угодно! может быть[1207]1207
Далее было: вот парочка.
[Закрыть]... Может быть тебе с нею на роду написано жить парочкою?»
«Я не знаю, тетушка, как это вы можете говорить? Это доказывает, что вы совершенно не знаете меня... »
«Ну вот уже и обиделся», сказала тетушка. «Ще молода дытына», подумала она про себя: «ничего не знает. Нужно их свести вместе, пусть познакомятся».[1208]1208
Далее было: И с этих пор
[Закрыть] Тут тетушка пошла заглянуть в кухню и оставила Ивана Федоровича. Но с этого времени она только и думала о том, как бы увидеть своего племянника[1209]1209
Ивана Федоровича
[Закрыть] женатым и понянчить маленьких внучков. В голове громоздились одни только приготовления к свадьбе, и заметно было, что она во всех делах суетилась гораздо более, нежели прежде, хотя, впрочем, эти дела[1210]1210
Далее было: едва ли не ху<же>
[Закрыть] более хуже, нежели лучше шли. Часто[1211]1211
Далее было: она
[Закрыть] делая какое-нибудь пирожное, которое, не мешает заметить, она никогда почти не доверяла кухарке, она, позабывши и воображая, что возле нее стоит маленький внучек, просивший пирога, рассеянно протягивала к нему руку с пирогом, и дворовая собака, пользуясь этим, схватывала лакомый кусок и своим громким чваканьем выводила[1212]1212
пробуждала
[Закрыть] ее из задумчивости, за что и была всегда наказываема кочергою... Даже оставила она любимые свои занятия[1213]1213
Далее было: особливо когда
[Закрыть] и не ездила на охоту, особливо когда вместо куропатки застрелила сороку, чего прежде никогда с нею не бывало.
Наконец, спустя дня четыре после этого все увидели выкаченную из сарая на двор бричку. Кучер Омелько, он же огородник и сторож, еще с раннего утра стучал молотком и приколачивал кожу, отгоняя беспрестанно собак, лизавших колеса. Долгом почитаю предуведомить читателей, что это была именно та самая бричка, в которой еще ездил Адам. И потому, если кто будет выдавать другую за адамовскую, то это настоящая, сущая[1214]1214
то это-то верно... совершенная
[Закрыть] ложь, и бричка непременно[1215]1215
должно быть
[Закрыть] поддельная. Совершенно неизвестно, каким образом спаслась она от пото<па>. Должно думать, что в Ноевом ковчеге был особенный для нее сарай. Жаль очень, что читателям нельзя описать живо ее фигуры. Довольно сказать того, что Василиса Кашпоровна[1216]1216
Далее было: всегда
[Закрыть] была очень довольна ее архитектурой и всегда изъявляла сожаление, что вывелись из моды старинные экипажи. Самое устройство кибитки немного на бок, то есть, что правая сторона её была гораздо выше левой – ей очень нравилось, потому что с одной стороны может, как она говорила, малорослый взлезать, а с другой великорослый. Впрочем внутри кибитки могло поместиться штук пять[1217]1217
десять
[Закрыть] малорослых и трое[1218]1218
пять
[Закрыть] таких, как тетушка.[1219]1219
Далее было: Наконец
[Закрыть] Около полудни Омелько управился, вывел из конюшни тройку лошадей, немного чем моложе брички, начал привязывать их веревкою к величествен<ному> экипажу. Наконец, и Иван Федорович и тетушка, один с правой стороны, другая с левой, взлезли в бричку, и она тронулась. Попадавшиеся по дороге мужики, видя такой богатый экипаж (тетушка очень редко выезжала в нем), почтительно останавливались, снимали шапки и кланялись в пояс. Но вот кибитка остановилась перед крыльцом, – думаю не нужно говорить: перед крыльцом дома Стороженка. Григория Григорьевича не было дома. Старушка с барышнями вышла встретить гостей в столовую. Тетушка подошла величественным шагом, с большой ловкостью отставила одну ногу вперед и сказала громко:
«Очень рада, государыня моя, что име<ю> честь лично доложить вам мое почтение. А вместе с решпектом позвольте поблагодарить за хлебосольство ваше к племяннику моему Ивану Федоровичу, который премного им хвалится. Прекрасная у вас гречиха, сударыня! Я видела ее, подъезжая к селу. А позвольте узнать, сколько коп вы получаете с десятины?»
После сего последовало всеобщее лобызание. Когда же все уселись в гостиной, то старушка-хозяйка начала: «Насчет гречихи я не могу вам сказать: этой частью [заведывает] <Григорий> Григорьевич. Я уже давно не занимаюсь этим, да и не могу: уже стара! В старину у нас, бывало, я помню, гречиха была по пояс, теперь бог знает что. Хоть и говорят, что теперь всё лучше». Тут старушка вздохнула. И какому-нибудь наблюдателю послышался бы в этом вздохе вздох всего старинного восемнадцатого столетия.
«Я слышала, моя государыня, что у вас собственные ваши девки отличные умеют выделывать ковры», сказала Василиса Кашпоровна, и этим она задела старушку за живую струну. Вся она как будто оживилась, и речи у нее полились о том, как должно красить пряжу, как приготовить для это<го> нитку. С ковров быс<тро> съехал разговор на то, как солить огурцы и сушить груши. Словом не прошло часу, как обе дамы так разговорились между собою, будто век были знакомы. Василиса Кашпоровна многое уже начала говорить с нею[1220]1220
Далее было: уже
[Закрыть] таким тихим голосом, что Иван Федорович ничего не мог расслышать.
«Да неугодно ли посмотреть!» сказала, вставая, [старушка-хозяйка]. За нею встали барышни и Василиса Кашпоровна, и все потянулись в девичью. Тетушка однако ж дала знак Ивану Федоровичу остаться и сказала что-то тихо старушке:
«Машенька!» сказала старушка, обращаясь к белокурой барышне: «останься с гостем, да поговори с ним, чтобы гостю не было скучно». Белокурая барышня осталась и села на диван. Иван Федорович сидел на своем стуле, как на иголках, краснел и потуплял глаза. Но барышня, казалось, вовсе этого не замечала, преравнодушно сидела на диване,[1221]1221
на своем месте
[Закрыть] то рассматривала прилежно окно и стены, то следуя глазами за кошкой, трусливо пробегавшей под стульями.
Иван Федорович немного ободрился и хотел было начать разговор, но казалось все слова растерялись по дороге. Ни одна мысль не приходила на ум.
Молчание продолжалось около четверти часа. Барышня всё также сидела. Наконец, Иван Федорович собрался с духом: «Летом очень много мух, сударыня!» промолвил он полудрожащим голосом.
«Чрезвычайно много!» ответила барышня: «братец нарочно сделал хлопушку из старого маменькиного башмака, но всё еще очень много».
Тут разговор опять прекратился. И Иван Федорович никаким образом уже не находил речи. Наконец хозяйка с тетушкой и чернявой барышнею возвратились. Поговоривши еще немного, Василиса Кашпоровна распростилась со старушкою и барышнями,[1222]1222
Далее было: и (не зачеркнуто)
[Закрыть] несмотря на все приглашения их остаться ночевать,[1223]1223
Далее было: и вышла в сопровождении
[Закрыть] Старушка с барышнями вышли на крыльцо проводить гостей и долго еще кланялись выглядывавшим из брички тетушке и племяннику.
«Ну, Иван Федорович! Об чем вы говорили вдвоем с барышней?» спросила дорогою тетушка.
«Очень скромная и благонравная барышня Марья Григорьевна!»
«Слу<шай>, Иван Федорович! Я хочу поговорить с тобою серьезно. Ведь тебе, слава богу, тридцать осьмой год. Чин ты уже имеешь хороший. Пора подумать и о детях. Тебе непременно нужна жена!»
«Как, тетушка!» вскричал, испугавшись Иван Федорович. «Как жена! Нет-с, тетушка, сделайте милость... Вы меня совершенно в стыд приводите. Я еще никогда не был женат... Я совершенно не знаю, что с нею делать!»
«Узнаешь, Иван Федорович, узнаешь!» промолвила, улыбаясь, тетушка и подумала про себя: куда ж! ще зовсим молода дытына, ничего не знает. «Да, Иван Федорович», продолжала она вслух: «лучшей жены тебе нельзя сыскать, как Марья Григорьевна. Тебе уже она притом очень понравилась. Мы уже насчет этого мно<го> переговорили со старухою. Она очень[1224]1224
с большой
[Закрыть] рада видеть тебя своим зятем. Еще неизвестно, правда, что скажет этот лиходей, Григор<ий> Григорьевич, но мы не посмотрим <на н>его. Пусть только он вздумает не отдавать приданого, мы его судом... » В это время бричка взъехала во двор и древние клячи ожили, чуя стой<ло>. «Слушай, Омелько, коням [дай] прежде отдохнуть хорошенько: они лошади горячие,[1225]1225
Вместо «они лошади горячие»: тотчас
[Закрыть] а не пои тотчас распрягши». «Ну, Иван Федорович», сказала, вылезая, тетушка. «Я советую тебе хорошенько подумать об этом. Мне еще нужно забежать в кухню: я позабыла[1226]1226
Вместо «позабыла»: думаю
[Закрыть] Солохе заказать ужин, а она, бестия, я думаю, и не подумала об этом... »
Но Иван Федорович стоял, как будто громом оглушенный. Правда, Марья Григорьевна очень недурная барышня, но жениться!.. Это казалось ему так странно, так чудно, что он не мог <подумать> без страха. Жить с женою![1227]1227
Далее было: чудно, очень чудно
[Закрыть] Непонятно, точно, когда ну[1228]1228
Вместо «точно когда ну»: теперь уж
[Закрыть] он не один будет в своей комнате, но их[1229]1229
Далее было: будет двое
[Закрыть] должно быть ведь двое! Холодный пот проступал на лице его.[1230]1230
Далее было: И он уже ложи<лся>
[Закрыть] Долго не мог он заснуть, уложившись довольно рано в свою постель. Наконец, сон, этот всеобщий успокоитель, посетил его. Но какой сон! Еще несвязнее сновидений он никогда не видывал. То снилось ему, что вкруг него всё шумит, вертится. А он бежит, бежит, не чувствуя под собой ног, вот уже[1231]1231
Далее было: готов
[Закрыть] выбивается из сил, вдруг слышит, кто-то хватает его за ухо. «Ай! кто это?» – «Это я, твоя жена!» с шумом говорит ему какой-то голос. И он вдруг пробуждается. То представлялось ему, что он уже женат, что всё в домике их так чудно, так странно: в его комнате стоит вместо одинокой двойная кровать. На стуле сидит жена. Ему странно: он не знает, как подойти к ней, что говорить с нею, и замечает, что у нее птичье лицо, оборачивается и видит другую жену тоже с птичьим лицом. Поворотился[1232]1232
оборотился
[Закрыть] в друг<ую> сторону – стоит третья жена. Назад – еще одна жена. Тут он бросил<ся> бежать в сад, но в саду жарко.[1233]1233
Далее было начато: солнце совсем красное
[Закрыть] Он снял шляпу, видит и в шляпе сидит жена. Пот выступил у него на лице. Полез в карман за платком и в кармане[1234]1234
Далее было: сидит
[Закрыть] жена; вынул из уха хлопчатую бумагу – и там сидит жена... То вдруг он прыгал на одной ноге. А тетушка, глядя на него, говорила с важным видом: «Да, ты должен прыгать, потому что ты теперь уже женатый человек». Он посмотрел на нее, но тетушка – уже не тетушка, а колокольня. И чувствует, что его кто-то тянет веревкой на колокольню. «Кто это тащит меня?» жалобно проговорил Иван Иванович. «Это я, жена твоя, тащу тебя, потому, что ты колокол». – «Нет, я не колокол, а Иван Федорович!» кричал он. «Да, ты колокол», говорил, проходя[1235]1235
Далее было: прежний его
[Закрыть] полковник П*** пехотного полка. То вдруг снилось ему, что жена – это вовсе не человек, а какая-то шерстяная материя. Что он в Могилеве приходит в лавку к купцу. «Какой прикажете материи?» говорит купец. «Вы возьмите жены. Это самая модная материя, очень добротная! Из такой[1236]1236
не<е>
[Закрыть] все теперь шьют себе сюртуки». Купец меряет и режет жену. Иван Федорович берет подмышку, идет к жиду, портному. «Нет», говорит жид: «это дурная материя! с нее никто не шьет себе сюртуков». В страхе и беспамятстве просыпался Иван Федорович. Холодный пот лился с него градом.
А между тем в голове тетушки созрел совершенно новый замысел, который увидим мы в следующей главе.
Как только встал он поутру, тотчас обратился к гадательной книге, в которой при конце Глазунов по своей редкой доброте и беско<ры>стию поместил сокращенный снотолкователь, но там совершенно не было ничего даже похожего.[1237]1237
[нигде не находим] такого бессвязного сна
[Закрыть]
Комментарии
ПИСЬМА
1. В. А. ЖУКОВСКОМУ.
Печатается по подлиннику (ПБЛ).
Впервые напечатано в «Русском Вестнике» 1888, № 11, стр. 64-69.
По содержанию сближается с «Авторской исповедью» и является попыткой Гоголя отвести от себя многочисленные обвинения в измене художественному творчеству, посыпавшиеся после опубликования «Переписки с друзьями».
Разъясняя в письме свои воззрения на писательскую деятельность как на свой гражданский долг и патриотическое служение обществу, признаваясь в сознательном выступлении против «всего дурного», какое только знал в России, Гоголь наряду с этим пишет, что не хотел, однако, осмеивать «узаконенный порядок вещей и правительственные формы». Эта внутренняя противоречивость письма еще более подчеркивается порочной формулой: «Искусство есть примирение с жизнью». Из первой приписки («Если письмо это найдешь не без достоинст<ва>, то прибереги его» и т. д.) видно, что письмо предназначалось к печати. Жуковский отвечал на него (а также и на статью «Что такое слово» из «Переписки с друзьями») 29 января 1848 г. тоже большим письмом, послав его, однако, не непосредственно Гоголю (из опасения, что оно уже не застанет последнего в Неаполе), а Шевыреву (через А. П. Елагину), напечатавшему его в «Москвитянине» (№ 4 за 1848 г.) под заглавием: «О поэте и современном его значении» (в изданиях Сочинений Жуковского носит другое заглавие: «Слова поэта – дела поэта»).
Рейтерны – семья тестя Жуковского, художника Евграфа (Гергардта) Романовича Рейтерна (1794-1865).
Editore Ambrosio Firmin Didot. Parisiis. 1846 – издатель Амброзио Фирмин Дидо. Париж. 1846.
