Текст книги "Том 14. Письма 1848-1852"
Автор книги: Николай Гоголь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)
Наследнику Александру Николаевичу, август-сентябрь 1850[608]608
В подстрочных сносках к этому письму дана незаконченная правка Гоголя карандашом.
[Закрыть]*
2. <ОФИЦИАЛЬНОЕ ПИСЬМО НАСЛЕДНИКУ АЛЕКСАНДРУ НИКОЛАЕВИЧУ.> <Конец августа – сентябрь 1850 г. Васильевка.>
Милостивейший государь!
С полною доверенностью к благородному сердцу вашего и<мператорского> высочества, прибегаю к вам без всяких предисловий. Ваше в<ысочество> читали мои сочинения, и некоторые из них удостоились вашего высокого одобрения. Последняя книга, на которую я употребил лучшие мои силы, – это «Мертвые души». Но из них написана[609]609
Далее надписано: вышла в свет
[Закрыть] только первая[610]610
Далее надписано: самая малая
[Закрыть] часть. Вторая же, где русский человек выступает не одними пошлостями, но[611]611
Далее надписано: Но самое главное и
[Закрыть] всей глубиной своей богатой природы,[612]612
Надписано: со всем запасом сил
[Закрыть] еще не вполне окончена. Труд этот может один доставить мне способ существования, ибо состояния у меня нет никакого. Небольшой пенсион, пожалованный мне великодушным государем на излечение мое за границей, прекратился по моем возвращении в Россию.
Окончить вторую часть «Мертв<ых> душ» я должен[613]613
Далее надписано: уже
[Закрыть] для того, чтобы было чем жить.[614]614
Далее надписано: Потому что у меня весь доход из трудов моих собств<енных>. Я ниоткуда не получаю ни жалованья ни доходов. Как-нибудь мне не хочется кончить да и не в моей власти. Дело свое нужно сделать
[Закрыть] Но здоровье мое так слабо, что я не могу выносить холодного климата и в продолжение зимы работать не могу вовсе. Чтобы поправить несколько мое здоровье, мне необходимо проводить[615]615
Зачеркнуто: Чтобы поправить несколько мое здоровье, мне необходимо проводить и надписано: Если бы три зимних месяца предоставлять
[Закрыть] ежегодно три месяца в Греции, на островах Средиз<емного> моря или где-нибудь на Востоке, вблизи России.[616]616
Здесь надписано: всё равно как мне необходима также поезд<ка>
[Закрыть] Если б доставлена мне была[617]617
Зачеркнуто: Если б доставлена мне была и надписано: и в то же вр<емя>
[Закрыть] возможность в продолжении[618]618
Далее надписано: этих
[Закрыть] трех лет сделать три летних поездки во внутренность России и три зимние на юг или на Восток,[619]619
Надписано: необходимые [тоже] для моего сочинен<ия> [тоже 1 нрзб.] прямо относящ<ееся> до Росс<ии>
[Закрыть] такое благодеяние не пропало бы для меня даром.
Милостивейший государь! Осмеливаюсь просить в<аше> и<мператорское> в<ысочество> исходатайствовать мне у государя императора некоторое денежное пособие, хотя заимообразно, на три или четыре года, до совершенного и добросовестного окончания второй части «Мертвых душ».[620]620
второй части «Мертвых душ» зачеркнуто и вписано: соч<инения>, которое, если бог милостив, которое, мне говорит мое сердце, будет достойно внима<ния> по [край<ней мере>] потому, что желанье принести истинную пользу, не было такой силы в груди, как эта
[Закрыть]
Вашего импер<аторского> высочества милостивейшего государя моего верный и всепокорный слуга
Н. Г.
Олсуфьеву В. Д., август-сентябрь 1850*
3. <ОФИЦИАЛЬНОЕ ПИСЬМО В. Д. ОЛСУФЬЕВУ.> <Конец августа – сентябрь 1850. Васильевка.>
Я долго колебался и размышлял, имею ли право осмелиться беспокоить государя наследника просьбою. Наконец подумал так: я занимаюсь сочинением, которое касается близкой сердцу его России. Если сочинение мое пробудит в русских любовь ко всему тому, что составляет ее святыню, и с тем вместе поселит в нем охоту к занятиям и трудам, более прочих свойственным нашей земле, то это с моей стороны есть уже тоже некоторый род службы, полезной отечеству. Сочинение мое «Мертвые души» долженствует обнять природу русского человека во всех ее силах. Из этого сочинения вышла в свет одна только часть, содержащая в себе осмеянье всего того, что несвойственно нашей великой природе, что ее унизило; вторая же часть, где русский человек является уже не пошлой своей стороной, но всей глубиной своей природы, со всем величием своего характера, не могла быть так скоро оконченной. Много нужно было обдумать и созреть самому. Теперь часть дела уже сделана. Но я устал, утомился, и здоровье мое, которым было запасся в Италии, вновь ослабело, и, что всего хуже, суровость климата отнимает у моей головы способность работать в зимнее время; две зимы пропали здесь даром. Чувствую, что для оживленья труда моего и окончанья нужно большее сближенье с Россией и временное отдаленье от нее.
Если бы в продолжение трех лет была у меня возможность совершать в летние месяцы путешествие по России, а на три зимние месяца удаляться невдали от нее или на острова Греции или где-нибудь на Востоке затем, чтобы поработать в тишине, – сочиненье мое было бы кончено не к бесславью Русской земли. Ибо нет у меня другой мысли: этим живу, этим дышу, молюсь богу только об этом. Но как добыть на это средства? Доходов и жалованья я не получаю ниоткуда. Пенсион, пожалованный мне великодушным государем во время пребыванья моего в Италии для излеченья, прекратился с возвратом моим в Россию. Три года я здесь перебивался кое-как в надежде, что, когда окончу сочиненье, тогда сбыт его вознаградит меня достаточно. Но жестокие две зимы отняли у головы моей производительность, а у воображенья крылья.
Если я не имею права просить о вспомоществовании денежном, то, мне кажется, я могу просить об оказанье покровительства, о беспошлинном паспорте, давшем бы мне право прожить три зимы в теплых местах, и казенной подорожной, обезопасившей бы на три года мое путешествие по России.
Дополнения
Дополнение первое (К томам писем)
Данилевскому А. С. ?, 1822-1825*1. А. С. ДАНИЛЕВСКОМУ . <1822-1823.>
С пылающим небом слиясь, загорелося море,
И пурпур и золото залили[621]621
В подлиннике: залило
[Закрыть] рощи и домы.
Шпиц башни Петровой, возвышенный, вспыхнул над градом,
Как огненный столп, на лазури небесной играя.
Угас он; но пурпур не гаснет на западном небе;
Вот ночь, но не меркнут златистые полосы облак.
Без звезд и без месяца вся озаряется дальность;
На взморье далеком сребристые видны ветрила
Чуть видных судов, по синему небу плывущих.
Сияньем бессумрачным небо ночное сияет.
И пурпур заката сливается с златом востока;
Как будто денница за вечером следом выводит
Румяное утро.
А это каково тебе кажется?[622]622
нравится
[Закрыть]
Та ясность, подобно прелестям северной девы,
Которой глаза голубые и алые щеки
Едва оттеняются русыми локон волнами.
Чем далее, тем лучше – писал бы еще, но, право, не могу: сон смыкает мои глаза, теперь и так уже пробило 2 часа. Прощай, милый друг.[623]623
Далее начато: Т<ы>
[Закрыть] Но еще говорю тебе и повторяю: пиши ко мне, сделай милость, пиши. Я этим только и могу еще несколько утешаться. Я намерен достать еще несколько хорошиньких штучек, которые пришлю к тебе в Харьков. Только, пожалуста, адрес твой.
Твой друг Н. Гоголь.
Данилевскому А. С., август 1835*2. А. С. ДАНИЛЕВСКОМУ. <Август 1835. Васильевка.>
Не позабудь меня уведомить в случае какого-нибудь изменения по части нашего выезда, то есть если он подвинется подальше воскресенья (пославши верхового из Сорочинец в пятницу или субботу). Если же всё по-старому, то мы все будем в Сорочинцы в воскресенье на обед, никак не позже 2 часов, а если можно, то и раньше, чтобы пораньше и выехать после обеда в то же воскресение.
Твой Г. На обороте: Александру Семеновичу Данилевскому.
Боткину Н. П., август 1835*3. Н. П. БОТКИНУ. <Конец августа 1835. Москва.>
Обедать не соберусь покуда. Но если вы завтра ввечеру (т. е. в середу) дома и никого у вас не будет, кроме люду домашнего, то мы с Данилевским заглянем к вам около 8-ми часов.
Весь ваш Н. Гоголь.
Неустановленному лицу, первая половина 1830-х годов*Эге-ге-ге! Что это делается с тобою, скажи, пожалуста? Ни слуху, ни духу! Положим, занятия... Но всё не можно никак подумать, чтобы не нашлось времени.
Репниной В. Н., июль-август н. ст. 1838*5. В. Н. РЕПНИНОЙ. <Июль – август н. ст. 1838. Кастелламаре.>
Осужденный доктором на лежание в постели почти весь сегодняшний день, я совершенно не могу взяться за ум, как нужно себя вести в этом для меня конфузном и совершенно новом состоянии, и потому прибегаю к вам за советом. Вам совершенно знакомо это состояние. Сделайте милость, научите, нужно ли почти ничего не делать или совершенно ничего не делать. За этим единственно и отправляется сия посланница*, летящая быстрее ветра посредством своих крепких, хотя несколько грязных, ног. Если вы находите, что хорошо следовать первому из этих правил, то очень обяжете меня, когда одолжите который-нибудь из волюмов Гофмана. Кажется, что в теперешнее время мне будут в пору фантастические сказки. Прошу великодушного извинения за эту тревогу, которую наносит вам, княжна, моя докучная натура, уверенная слишком в вашей доброте.
Я нашел у себя на столе письмо госпожи Яковлевой*, которое дышит необыкновенным достоинством. Запрос обо мне обличает всю тонкость ума этой необыкновенной дамы.
Позвольте узнать, будет ли куда-нибудь услан ваш управляющий ослиными делами signor Dominico*. Я хотел бы послать его к Ливену* на квартиру за моим несчастным паспортом, о котором я совершенно не имею никаких слухов.
На обороте: Alla sua eccelenza signora princepessina.
Бенардаки Д. Е., конец августа н. ст. 1839*6. Д. Е. БЕНАРДАКИ. Вена. <Конец августа н. ст. 1839.>
При сем случае пишу я к вам несколько слов, искренно любимый и уважаемый мною Дмитрий Егорович. Пожалуйста, напишите мне несколько строчек о вашем путешествии. Каретник ваш желает чрезвычайно знать, понравилась ли вам коляска, и потому не преминьте об этом меня уведомить. Я в два дни и две ночи сделал мое путешествие в Вену без всяких приключений. Дни прекрасные. Жарко. Даже не верится, что в Мариенбаде мы уже видели осень... Особенно советую вам как можно больше смотреть в Мюнхене, что̀ достойно и недостойно. Это благодетельно действует: я как походил по Вене с четыре часа, осматривая разный вздор, да притом еще заблудился, да как поискал часа с два своей квартиры, так после этого... Если будет вам время, напишите из Женевы; мне бы очень желалось знать, как вам понравятся тамошние камельки и как вы и куда пристроите Леонида*. Прощайте, обнимаю вас душевно. Дядюшку Альфераки* тоже.
Искренно преданный и уважающий вас
Гоголь.
Уведомьте, послали ли вы с привозившим коляску чемодан ко мне или нет. Мне сегодня понравился один чемодан и чуть было не купил; но, вспомнивши, что, кажется, хотели прислать ваш, решился до времени обождать.
На обороте: Дмитрию Егоровичу Бенардаки от Гоголя.
Гоголь Е. В., 25 июня н. ст. 1840*7. Е. В. ГОГОЛЬ. <25 июня н. ст. 1840. Вена.>
Что же ты не пишешь ко мне? Я думал уже найти письмо твое давно лежащим на почте и ожидающим только моего прихода, а вместо того ни одной строчки! Аннет больше твоего меня любит: она мне написала, написала подробно обо всем, что ни случилось с нею в дороге и по приезде домой*. Не стыдно ли тебе? Вот твоя любовь ко мне! А я об тебе очень часто думаю. Но теперь я сердит на тебя. Я готов был тебе написать об себе и об том, что видел, но теперь не хочу ничего писать до тех пор, пока не получу твоего письма, самого подробного, потому что ты в наказание за свой проступок должна теперь написать письмо вдвое длиннее и описать совершенно всё до последней булавочки, что ни случилось с тобою со дня нашей разлуки. Я теперь в Вене и пробуду здесь еще месяц с лишком, и потому ты можешь адресовать мне письма в Вену, в poste restante, больше ничего не нужно надписывать; письма же, которые вздумаешь писать в августе месяце, адресуй в Рим, тоже poste restante.
Прощай, душа Лиза, целую тебя и жду непременно длинного письма.
Твой брат.
Панову В. А., лето 1841*8. В. А. ПАНОВУ. <Лето 1841.>
Вы, верно, не можете понять причины, почему до сих пор я не писал к вам и почему по обещанию не прислал портрета... Но портрета я не присылаю вам и теперь и вот почему. 1-е, на почте встретились такие затруднения при отправке его, что у меня не стало терпения, не потому не стало терпенья, чтобы я был ленив или занят, но потому, <что> меня сильно охладили следующие за сим причины. 2-я: два известные вам господина*[624]624
В подлиннике: господа
[Закрыть] поднялись на такие штуки, каких, верно, вы не придумали бы вовек, именно испортить портрет, и сделали его похожим на сестру ее, что изумило совершенно всех, и сам оригинал* не может постигнуть причины, почему теперь решительно не похож портрет, тогда как прежде был похож... Наконец, 3-я причина, может быть, самая неприятная для вас, но дело прошлое, стало быть, можно сказать прямо: оригинал и сотой доли не стоит сердечных чувств ваших. И тени в нем и нет, и не было того, что заключается сильно в груди италианской любовницы. При вас, при моих глазах даже, произошли такие сцены, которые если бы я вам сообщил вполовину, то уже доставил бы вам несколько горьких минут, омрачивших бы, может быть, ваше последнее пребывание в Риме... Но бог с ним! Гоните прочь с души всё мутное! На ясный, на свежий воздух! На труд! Сильнее и крепче воздвигайте упор в душе своей всему, что низменно и чем соблазняется свет. Помните вечно, какой земли гражданин вы и что никому не предстоит столько трудов и работ, как гражданину сей земли, и что есть таинственная рука, которая доведет вас на прекрасное и высокое... Прощайте! Посылаю вам письмо, вероятно, вашей маминьки.
На обороте: A Berlin – en Prusse. Hochwohlgeborener Herr von Katkoff*. Doroteenstrasse, № 40. Для передачи Панову.
Толстому А. П., 28 мая 28 1845*9. А. П. ТОЛСТОМУ. Гомбург, мая 28 <н. ст. 1845>.
Уведомляю вас, что отъезд мой отстрачивается[625]625
Так в исходном тексте.
[Закрыть] еще на одну неделю. Недостает духа уехать, с вами не простившись, хотя на весеннее путешествие и дорогу, как на единственно мне помогавшее доселе средство, была одна моя надежда... Но надеяться следует на бога[626]626
Далее начато: А потому
[Закрыть]. Прошу вас просить нашего доброго священника в Париже* отправить молебен о моем выздоровлении. Отправьте также молебен о вашем собственном выздоровлении. Бог да хранит вас. Я уверен, что вы и это письмо мое получите в Париже, потому что, вероятно, успели вновь отложить и без <того> отложенный так надолго отъезд ваш.
Ваш Н. Гоголь.
На обороте: Son excellence le comte Alexandre Tolstoy. Paris, rue de la Paix, 9. Hôtel Westminster.
Вершинскому Д. С., 15 января н. ст. 1847*10. Д. С. ВЕРШИНСКОМУ. Неаполь. Генв<аря> 15 <н. ст. 1847>.
От Тарасия Федоров<ича> Серединского* я узнал, что вы также собираетесь в Иерусалим. Весьма буду рад, если придется нам вместе и[627]627
или
[Закрыть] совершить это путешествие. Уведомляю вас, что я думаю отсюда подняться в средине февраля месяца. Если вам будет возможно тоже около этого времени прибыть в Неаполь, то напишите словечка два.
Весь ваш Н. Гоголь.[628]628
Далее начато: Адресуйте
[Закрыть]
11. В. И. БЕЛОМУ. Москва. Маия 16. 1849.
Очень благодарен за ваши замечания. О детстве Чичикова я думал уже сам, предполагая напереть особенно на эту сторону при третьем (исправленном) издании*. Вследствие замечаний ваших приму к соображенью и многое другое.
Под именем добродетельных людей* я разуме<л> лучших людей. Тут была с моей стороны неточность выраженья. Намеренье мое было показать, как и лучшие люди могут вредить не хуже худших, если не легло в основанье их характеров главное, то, что проще и ближе становит человека к исполненью обязанностей. Если вам когда-нибудь захочется написать еще что-нибудь – очень меня обяжете.
Весьма вам признательный Н. Гоголь.
На обороте: Его высокоблагородию милостивому государю Василию Ивановичу Белому*. В Одессе. В Одесской городской думе. По евр<ейскому> отделению.
Неустановленному лицу, дата не установлена*Посылаю тебе тетрадку для вписанья в нее той статьи, которую дал[629]629
дал тебе
[Закрыть] вчер<а>. Заглавие вставлено. Постарайся писать шрифт[630]630
В подлиннике: штриф
[Закрыть] потеснее и мельче, чтобы вместилось.
Дополнение второе (К первому тому)
Вечера на хуторе близ Диканьки (Отрывок предисловия к первой части) (Черновой автограф)*«Это что за невидаль: Вечера на хуторе близ Диканьки? Что еще за вечера такие?[631]631
Вместо «Что еще за вечера такие»: Вот еще новости: Вечера на хуторе близ Диканьки, этой еще
[Закрыть] И швырнул еще в свет какой-то пасечник![632]632
Далее было: вот мало
[Закрыть] Слава богу, еще мало ободрали гусей на перья и извели тряпья на бумагу. Еще мало народу, всякого званья и сброду, вымарали[633]633
Какого званья и рангу народ намарал
[Закрыть] пальцев в чернилах! Дернула же недобрая сила и пасечника потащиться вслед за другими, право![634]634
Вместо «право»: теперь и можно <... >
[Закрыть] Печатной бумаги столько[635]635
Далее было: что и
[Закрыть] развелось, что не придумаешь, что ж такое[636]636
Далее было: и
[Закрыть] завернуть в нее». Слышало, слышало вещее мое все эти речи еще за месяц. То есть, я говорю, что нашему брату показаться в большой свет – батюшки мои – это всё равно, как случается зайдешь в покои великого пана. Вот тут-то и слушай: все обступят тебя,[637]637
Вместо «Вот тут-то ~ обступят тебя»: Вот тут все обступят тебя: наберешься
[Закрыть] еще[638]638
еще бы ничего
[Закрыть] пусть[639]639
Далее было: уже
[Закрыть] высшее лакейство, а то[640]640
Далее было: как
[Закрыть] какой-нибудь ободранный мальчи<ш>ка, посмотреть – дрянь, который, с позволенья сказать, копается на заднем дворе, и тот пристанет, и начнут со всех сторон притопывать[641]641
Далее было: вон
[Закрыть] ногами: «Куда, куда, мужик? зачем? пошел! пошел!»[642]642
Далее было: бог в
[Закрыть] То есть я вам скажу... Да что говорить? Мне легче[643]643
Я соглашусь скорее
[Закрыть] съездить в год два раза в Миргород, в котором уже[644]644
Далее было: скоро
[Закрыть] будет пять лет, как не видал меня ни подсудок из земского суда, ни почтенный иерей, чем показаться в этот свет. А показался – плачь, не плачь – давай ответ.
У нас, любезные мои читатели, не в гнев будь сказано (вы, может, и рассердитесь, что пасечник вздумал вам говорить запросто, как будто какому-нибудь куму или свату своему) у нас[645]645
Далее начато: вы
[Закрыть] на хуторах водится издавна, как только кончатся работы в поле...
Вот вам и другая книжка, а лучше сказать, последняя! Не хотелось, право, не хотелось выдавать и этой.[646]646
Нет, не хочу больше, ей-богу, не хочу
[Закрыть] Пора знать честь. Я вам скажу, что на хуторе начинают смеяться надо мною: вот, говорят, одурел старый дед на старости лет, тешится ребяческими игрушками. Да коли сказать правду, то и[647]647
Далее было: на покой
[Закрыть] уже давно пора на покой. Ведь вы, любезные читатели, верно[648]648
Далее было: думаете, что у меня еще все зубы целы во рту
[Закрыть] не знаете, что у меня только два зуба во рту: был и третий, – и тот прошлый год переломил,[649]649
а. нет уже ни одного зуба во рту, переломил последний б. только два зуба во рту, был и третий, да прошлый год и тот переломил
[Закрыть] когда стал грызть сухой горох. Теперь если что мягкое попадет, то буду как-нибудь жевать, а твердое-то ни за что не откушу.[650]650
Теперь если случится дадут вареники или галушки, или пампушки, то могу как-нибудь есть; чуть же что-нибудь сухое и твердое – гречаник... иное, то так совсем не могу откусить
[Закрыть] Так вот вам, любезные читатели, опять книжка! Не бранитеся только! Не хорошо браниться на прощанье,[651]651
на расставаньи
[Закрыть] особенно с тем человеком, с которым, бог знает, увидитесь ли когда-нибудь больше. Тут в этой книжке рассказчики всё для вас незнакомые, выключая только разве Фомы Григорьевича. А того горохового панича, что рассказывал такие вычурные сказки, которых[652]652
Вместо «которых»: что
[Закрыть] много остряков и из московского народу не могло понять, уже давно нет. Он[653]653
Далее было: как глядал
[Закрыть] после того и не заглядывал к нам, как рассорился со всеми. Да я вам не рассказывал этого случая? Послушайте, тут прекомедия была. Прошлый год, так как-то около лета, да чуть ли не на самый день моего патрона, приехали ко мне в гости (нужно вам знать, любезные читатели, что земляки[654]654
соседи
[Закрыть] мои, дай бог им здоровья, не забывают старика. Уже есть пятидесятый год, как я зачал помнить свои именины. Который же точно мне год, – этого ни я, ни старуха моя вам не скажет. Должно быть, близ семидесяти. Диканьский-то поп-то, отец Харлампий[655]655
Далее было: [знал ко<гда>] я знаю, что
[Закрыть] знал, когда я родился. Да жаль, что уже пятьдесят лет, как его нет на свете. Вот[656]656
Да так
[Закрыть] приехали ко мне гости: Захар Кирилович Шлепопопенька, Степан Иванович Курочка,[657]657
Далее было: заседатель
[Закрыть] Тарас Иванович Кандебас, заседатель Харлампий Дени<со>вич Хлоста.[658]658
Далее было: да вот позабыл
[Закрыть] Приехал еще... вот позабыл, право, имя и фамилию. Осип... Осип... Боже мой, его знает весь Миргород! он еще когда говорит, то всегда щелкает наперед пальцем и подопрется в бока... Ну, бог с ним, в другое время вспомню. Приехал и знакомый вам панич из Полтавы. Фомы Григорьевича я[659]659
Далее было: уж
[Закрыть] не считаю, – то уж свой человек. Разговорились все (опять, нужно вам заметить, что у нас никогда о пустяках не бывает разговора. Я[660]660
Далее было: так
[Закрыть] всегда люблю приличные [разговоры]: чтобы, как говорят, вместе и... услаждения и назидательность была). Разговорились о том, как нужно солить яблоки. Старуха моя начала было говорить, что так и так нужно наперед [хорошенько] вымыть яблоки, потом намочить в квасу... «Ничего с этого не будет!» сказал полтавец, заложивши руки в гороховый кафтан свой, вынувши табакерку свою и прошедши по комнате: «ничего не будет! Прежде всего пересыпать канупером... » Ну, я на вас ссылаюсь, любезные читатели, скажите по совести: слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы яблоки пересыпали канупером? Правда, кладут смородинный лист, нечуй-витер, трилистник,[661]661
Вместо «Правда, кладут ~ трилистник»: Ну, что прикажете мне делать с теми
[Закрыть] но чтобы клали канупер, – нет я не слыхивал об этом.[662]662
Вместо «но чтобы клали ~ об этом»: да что уж вам моя старуха
[Закрыть] Уж лучше моей старухи уже... никто не знает про эти дела. Ну, что ж прикажете делать? «Слушай, Макар Назарович», сказал я, отведши его в сторону: «ей, не смеши народ! Ведь тебе же хуже! Ты человек немаловажный! Сам, как говоришь, обедал и за губернаторским столом. Ну, скажешь что-нибудь подобное там, ведь тебя же засмеют все!» Что ж, вы думаете, он сказал на это? Ничего! плюнул на пол, взял шапку и вышел. Хоть <бы> простился с кем,[663]663
поклонился ко<му>
[Закрыть] хоть бы кивнул кому головою; нет, только слышим мы, что[664]664
уже
[Закрыть] подъехала к воротам[665]665
дверям
[Закрыть] тележка со звонком; сел и уехал. И лучше! Не нужно нам таких гостей! Я вам скажу, любезные читатели, что хуже нет ничего на свете как эта знать. Что его дядя был когда-то комиссаром, так и нос несет[666]666
дерет
[Закрыть] вверх. Да будто комиссар такой уже чин, что выше нет его на свете! Слава богу, есть и больше[667]667
выше
[Закрыть] комиссара! И есть[668]668
Далее было: куда
[Закрыть] кажется повыше его. Нет, не лежит что-то у меня сердце к знати. Вот вам в пример Фома Григорьевич: кажется и незнатный человек, а посмотреть на него: в лице какая-то важность сияет, когда станет утирать платком нос, невольно чувствуется почтение. В церкви, когда запоет на крылосе, – умиление невообразимое! – растаял бы, казалось, весь.[669]669
Далее было: Кажется я обещал вам я помнится
[Закрыть] Ну, бог с ним: он думает, что без его сказок и обойтись нельзя. Вот, всё же таки набралась и без него книжка.
Я, помнится, обещал вам, что в книжке будет и моя сказка. И, точно, хотел было это сделать, но увидел, что для сказки моей по крайней мере нужно три таких книжки. Думал было особо напечатать ее, да передумал.[670]670
не хочу
[Закрыть] Ведь знаю я вас:[671]671
Далее было: ведь вы
[Закрыть] станете смеяться над стариком. Нет, не хочу! Прощайте![672]672
Далее было: любезные читатели
[Закрыть] Долго, а может быть совсем, не увидимся. Да что ведь, вам[673]673
Далее было: это
[Закрыть] всё равно,[674]674
Далее было: верно и
[Закрыть] хоть бы и не было совсем меня на свете. Может быть,[675]675
Далее было: в целом
[Закрыть] из вас никто после и не вспомнит и не пожалеет о старом пасечнике Рудом Паньке.
