Текст книги "Михаил Тверской"

Автор книги: Николай Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Осенний след

В первые годы XIV столетия в правящей элите Северо-Восточной Руси происходит смена поколений. Ещё римляне верили, что смена поколений сопровождается чудесами и знамениями (96, 44). И знамения эти не заставили себя долго ждать.

Под сентябрьским 6810 годом (1 сентября 1301 – 31 августа 1302) летопись сообщает: «Бысть буря велика зело, и много пакости бысть в людех: хоромы рвало, и лесы ломило, и люди и скоты било. Того же лета бысть знамение на небеси: явися звезда на запади, луча вверх изпущая яко хвост, къ полуднию ниць (вниз. – Н. Б.)» (17, 174).

В летописях можно найти и более выразительное сообщение об этой комете, передающее то настроение, которое охватило людей при виде редкого небесного явления: «В лето 6810. Явися звезда страшная, светящи и луча испускающи» (30, 128). Римляне считали, что появление хвостатой звезды предвещает смерть верховного властителя (134, 166).

Согласно астрономическим подсчётам, эта комета проходила ближе всего к Земле 23 сентября 1301 года (115, 183). Раздвоенный огненный хвост, появлявшийся на вечерней заре на западе, был направлен высоко вверх.

Вскоре по возвращении из Орды Андрей Городецкий созвал съезд князей для оглашения ханских распоряжений и обсуждения сложившегося положения. Вероятно, по настоянию московских князей съезд состоялся не в стольном Владимире, а в Переяславле. Напомним читателю, что после бездетной кончины последнего местного князя Ивана Дмитриевича город, согласно его завещанию, находился в управлении московских князей. Однако дальнейшая принадлежность Переяславля вызывала споры в княжеском сообществе.

«Того же лета на осень (1303 года. – Н. Б.) князь великии Андреи вышел из Орды с послы и с пожалованием царёвым, и съехашася на съезд в Переяславль вси князи и митрополит Максим, князь Михаиле Ярославич Тферскыи, князь Юрьи Данилович Московскыи с братьею своею; и ту чли грамоты, царёвы ярлыки, и князь Юрьи Данилович приат любовь и взял себе Переяславль, и разъехашася раздно» (22, 86).

На переяславском съезде был достигнут временный компромисс между основными политическими фигурами Залесья. Полагают, что Андрей Городецкий запретил своему единственному наследнику, сыну Михаилу, начинать интригу против дяди – Михаила Тверского. Слишком неравны были силы сторон. Однако за эту лояльность Михаила Городецкого его отец ещё при жизни настроил своих бояр, а также своих доброхотов в Орде на поддержку Михаила Тверского в качестве соискателя великого княжения Владимирского. В свою очередь, Михаил Тверской обещал признать вотчинные права Михаила Городецкого на его удел, который при желании можно было рассматривать и как часть великого княжения Владимирского.

Окончив дела, князья по обычаю сели пировать. Москвичи выставили угощение, гости сдержанно похваливали, из осторожности предпочитая блюда, приготовленные в собственной кухне. Отравление соперника было обычным делом в Орде и Византии. Но случалось оно и среди Рюриковичей. Так погиб, например, в Киеве один из сыновей Юрия Долгорукого Глеб. Ходил упорный слух, будто и сам «основатель Москвы» был отравлен там же на пиру у сборщика податей Петрилы...

Вспоминая старую пословицу – «худой мир лучше доброй ссоры», хозяева Руси разъехались по осыпанным осенним листом дорогам в свои уделы. И каждый тяжко вздыхал при мысли о том, сколько тревог готовит ему завтрашний день...

Колея власти и власть колеи

Итак, 5 марта 1303 года внезапно умер младший из сыновей Александра Невского – Даниил Московский. Но и старший брат не заставил себя долго ждать. 27 июля 1304 года Андрей Городецкий скончался. Князя похоронили в его удельной столице – Городце на Волге. Там, над волжским простором, Андрей построил церковь во имя Михаила Архангела. В её стенах он и обрёл вечный покой.

В результате этих двух утрат Михаил Тверской неожиданно для себя вышел на первое место по неписаной «табели о рангах» сообщества потомков Всеволода Большое Гнездо. Его ждал золотой владимирский венец. Кажется, он и не думал о такой судьбе. Михаил Тверской – каким мы видим его – был редкий тип князя-философа. В нём не было мелкого честолюбия. К тому же он знал, какой ценой приходилось платить соискателям владимирского трона за удовольствие слышать своё имя на великой ектенье. И зная цену верховной власти, он часто повторял слова Екклесиаста: «Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа» (Еккл. 4:6).

Но жизнь устроена так, что однажды вступив на тот или иной путь, человек уже не может с него сойти. Множество больших и малых причин удерживает его в привычной колее. Закон этот в равной мере предписан крестьянину и ремесленнику, священнику и воину, бездомному бродяге и великому князю. Только уйдя из этого мира в мир иной – не загробный, но «застенный», монастырский, – человек может изменить свою жизнь. Но такой поворот посилен лишь очень немногим. Князь Михаил Тверской был не из их числа. Мать воспитала его как правителя. В его жилах текла «голубая кровь» Рюриковичей, кровь великого Всеволода Большое Гнездо. Наконец, он чувствовал ответственность перед Богом за своих подданных. Он мог своей властью спасти от гибели или ордынского плена тысячи людей. Это был его долг как христианского правителя. Ради всего этого Михаил Тверской согласился взять на себя тяжкое бремя верховной власти в Северо-Восточной Руси. Но очень скоро он убедился в том, что одного его согласия мало. Необходима борьба...

Братья Даниловичи

Известно, что брачные союзы русских князей были пунктиром союзов политических. Но говорить об этом избегали. На ком был женат Даниил Московский – неизвестно. Но известно, что эта достойная женщина стала матерью пяти сыновей.

Источники умалчивают о дочерях Даниила. Но более чем вероятно, что отец пятерых сыновей был и отцом нескольких дочерей. Историки восполняют это молчание своими предположениями (81, 5; 39, 163).

Пять сыновей Даниила летописец перечисляет в следующем порядке: «Сего сынове: Юрьи, Александр, Борис, Иван, Афонасей» (17, 174). Впервые мы видим их вместе – метафорически, на исторической сцене – у гроба отца. Здесь они клялись исполнить его последнюю волю, изложенную в завещании...

Важнейшим делом любого тогдашнего князя было составление завещания. Движимое и недвижимое имущество следовало разделить между наследниками так, чтобы не вызвать распри или обиды. Это была своего рода головоломка, над которой князья проводили бессонные ночи. Существовали разнообразные прецеденты решения этого вопроса. Одни полагали, что главное – справедливость. Ради неё следует разделить всё поровну между сыновьями. Другие, напротив, считали полезным наделить старшего сына львиной долей наследства, чтобы обеспечить ему безусловное силовое превосходство над братьями и тем снять угрозу усобицы. Особая доля полагалась княгине-вдове. После её кончины эта доля шла в раздел между сыновьями и дочерями. Отдельно рассматривалась тема приданого, которое следовало дать за дочерями при замужестве. Наконец, в завещании князь оговаривал тему должников: кто сколько должен княжескому семейству и как разделить этот долг, когда он будет возвращён.

Историки горько сетуют на то, что завещание Даниила до нас не дошло. Однако есть основания думать, что эта «пропавшая грамота» представляла собой весьма оригинальный по содержанию документ. Даниил не стал делить своё княжество на пять уделов по количеству сыновей. Он оставил хозяином старшего сына Юрия, приказав младшим братьям слушаться его во всём. Со временем – например к женитьбе – Юрий мог дать братьям уделы, убедившись в их преданности. За наличие таких распоряжений в духовной Даниила говорит тот факт, что ни один из братьев практически не упоминается в летописях с указанием на удел – Можайский, Коломенский, Звенигородский и т. п.

Трудно сказать, в какой мере удачным оказалось это предполагаемое распоряжение Даниила. Летописи отмечают ссору между братьями и бегство Бориса и Александра в Тверь в 1307 году. На другой год летопись сообщает о кончине Александра. Потеряв одного из своей компании, братья Даниловичи сплотились и в дальнейшем выступали как один сжатый кулак. По-видимому, распоряжения Даниила подкреплялись хорошим воспитанием, которое он дал своим детям. Наказы родителей в этой семье имели силу закона. И наказы эти были не только морального, но и политического свойства. Главным же среди конкретных наказов Даниила был наказ Юрию относительно притязаний на великое княжение Владимирское. О содержании этого наказа можно только догадываться. Догадка наша состоит в том, что Даниил велел сыну на первом этапе вести двойную игру: просить великое княжение Владимирское, но, максимально подняв цену, уступить золотой венец Михаилу Тверскому (46, 92).

Михаил Тверской – как старший по родству на одно поколение – имел преимущественные права на верховную власть. Но в торге о власти московский запрос должен был быть предельно высоким. Подняв демагогический спор о Владимире и как бы неохотно уступив в этом споре, москвичи могли в качестве отступного потребовать От Михаила Тверского признания своих прав на Переяславль, Можайск, Коломну и другие приобретения Даниила.

Более того. Зная характер Михаила, москвичи полагали, что в погоне за золотым венцом, считая себя правым и опасаясь бесчестья, он возьмёт на себя такие обязательства по ордынскому «выходу», выполнить которые не сможет. И тогда великокняжеский венец вместе с головой тверского князя скатится под ноги московским Даниловичам.

Тверской князь понимал цинизм реальной политики. Однако поначалу всё само шло ему в руки. За ним было право старшинства среди потомков Ярослава Всеволодовича. Великий князь Владимирский Андрей Александрович Городецкий признал его своим наследником во Владимире. Бояре, служившие прежде великому князю, приехали в Тверь и выразили готовность служить новому сюзерену (14, 367).

Созданная в Твери в конце 1319-го – начале 1320 года Повесть о Михаиле Тверском так представляет сложившуюся летом 1304 года политическую ситуацию (83, 274):

«Княжащу ему въ Тфери въ отчине своей, преставися великии князь Андреи и благослови его на свои стол на великое княжение, сего христолюбиваго великаго князя Михаила, ему же по стариишиньству дошёл бяше степень княжения великаго. И поиде в Орду ко цареви, яко же преже его князи бывшее имаху обычаи тамо взимати великое княжение» (14, 376).

Княжеское сообщество молчаливо признало приоритетное право Михаила Тверского на верховную власть. В его пользу говорил и простой расчёт династического старшинства. Даниил Московский доводился ему двоюродным братом, а сыновья Даниила – двоюродными племянниками. Наконец, его доброхотом – быть может, уклончивым – был митрополит Максим, находившийся тогда в Северо-Восточной Руси...

Словом, в этой игре, где ставкой была верховная власть над Северо-Восточной Русью, на руках у Михаила Тверского имелись все козыри. Но перспектива мирной передачи верховной власти от одной династической ветви к другой была разрушена вмешательством московских Даниловичей...

Тетива

С кончиной Андрея Городецкого события понеслись стремительно, словно кто-то невидимый отпустил туго натянутую тетиву. Юрий Московский «съ своею братьею» вперёд Михаила отправился в Орду в качестве соискателя великого княжения Владимирского. Под «братьею» можно понимать только Александра. Иван остался стеречь от тверских воевод Переяславль, Борис был послан в Кострому, а Афанасий по молодости лет ещё не годился для серьёзных дел.

Путь Юрия пролегал из Переяславля во Владимир и далее в Суздаль. Там его подстерегали – «переимали да не изнимали» – тверские заставы (22, 86). Впрочем, это могло быть и самостоятельное предприятие желавших угодить своему новому сюзерену Михаилу Тверскому владимирских бояр. Как бы то ни было, но Юрий, обладавший редкой выносливостью, сумел уйти от расставленных ему сетей. Неизвестно, какими доводами он объяснял хану свои в общем-то безосновательные притязания на Владимир. Однако его поездка в Орду выглядит вполне подготовленной и мотивированной.

В степные улусы двинулся и Михаил Тверской. Кажется, он вновь – как и на шведской войне – опоздал с отъездом. В некоторых источниках названа дата его отправления из Твери: 1 мая 1305 года (76, 21). Напомним, что Андрей Городецкий умер 27 июля 1304 года.

Борьба за Владимир всегда шла одновременно на двух фронтах – в Орде и на Руси. И если ордынские действия князей скрыты от нас стеной молчания летописей, то русская сцена имеет некоторое освещение.

Позиционное преимущество Юрия Даниловича состояло в наличии у него четырёх братьев, кровно заинтересованных в успехе московского дела. Один из них, Иван Калита, был послан Юрием в Переяславль, где успешно отразил нападение тверской рати под началом боярина Акинфа. Согласно местному преданию, это сражение, во многом решившее судьбу всей войны, произошло на окраине Переяславля, близ Фёдоровского монастыря. На помощь Ивану пришли московский полк и собранное в Переяславле ополчение.

Судьба переменчива, но не слепа. Подобно тому как прежде переяславцы не хотели видеть своим князем Андрея Городецкого или Фёдора Чёрного, так теперь они не пожелали открыть ворота посланцам Михаила Тверского. Эта перемена имела какую-то причину. Но чем не угодил им Михаил Тверской – или чем прельстил их Юрий Московский, – источники не сообщают. Можно только предположить, что за то недолгое время, которое Переяславль был под рукой Москвы, Даниил и Юрий постарались задобрить горожан какими-то льготами и привилегиями.

В борьбе за Переяславль Иван Калита показал, что умеет не только считать деньги, но и побеждать на поле брани. Другой брат, Борис Данилович, был не столь удачлив. Посланный стеречь Кострому, он попал там в руки тверских бояр и был отведён пленником в Тверь. Мирную Кострому сотрясали политические страсти. Однако в конечном счёте победу там одержали сторонники Михаила Тверского.

Тяжба

Хан Тохта решил вопрос о великом княжении Владимирском в пользу Михаила Тверского.

В «Истории» В. Н. Татищева содержатся некоторые уникальные сведения о тяжбе Юрия Московского с Михаилом Тверским в 1304—1305 годах. Так, сообщается, что Юрий в Орде добровольно отказался от притязаний на великое княжение Владимирское:

«Князем же бывшим во Орде, и яко кииждо хотяше великое княжение улучити, даюсче дары многи хану, и ханшам, и князем ордынским, тии же елико емлюсче, толико более от другаго желаху. Юрий же, слыша, яко Михаил хосчет хану дань большую обесчати, шед к нему, рече: “Отче и брате, аз слышу, яко хосчеши большую дань поступите и землю Русскую погубите. Сего ради аз ти соступаю отчины моея, да не гибнет земля Русская нас ради”. И шедше ко хану, явиша ему о сём. Тогда даде хан ярлык Михаилу на великое княжение и отпусти я» (129, 70).

Хотелось бы верить благородному порыву московского князя. И всё же более вероятно, что Юрий своим участием в устроенном татарами торге сознательно провоцировал Михаила Тверского на повышение ставки ордынского «выхода».

Для Михаила владимирский венец был прежде всего вопросом чести, перед которым все остальные вопросы отходили на второй план. В конце концов, он терпеливо и смиренно «отстоял свою очередь» за великим княжением Владимирским. Он не искал этой доли, но получил её по воле Всевышнего. Вернувшись на Русь с пустыми руками, он стал бы всеобщим посмешищем. Такая участь была для гордого Михаила горше любого военного поражения.

Бессмысленность истории пугает историков, как ночной кошмар. Спасаясь от него, они пытаются увидеть в столкновении эгоистических интересов некую историческую перспективу. Полагают, например, что схватка за верховную власть между Михаилом Тверским и Юрием Московским была более значима, чем прочие княжеские усобицы: «Борьба между Михаилом и Юрием пошла за широкую задачу – за власть над всей Великороссией, стало быть, за восстановление единства её политических сил и политического главенства над ними. Попытка Михаила Ярославича и его сторонников бояр захватить такие пункты, как Великий Новгород, Переяславль, Кострома и Нижний Новгород, не может быть сведена к “усилению Твери” или “увеличению тверского удела”. Явственно проявились более широкие политические притязания; завязалась борьба за наследие великих князей Александра и Ярослава Ярославичей» (102, 105).

Тверской князь выиграл схватку в Орде. Но впереди ещё была тяжёлая борьба на Руси. Прежде всего Михаил должен был сломить сопротивление своих недругов.

В 1305 или 1306 году, вероятно, по приказу Михаила Тверского, сын Андрея Городецкого Михаил расправился с «вечниками», бунтовавшими в Нижнем Новгороде против бояр (85, 206-209). Эта расправа была связана с борьбой за великое княжение Владимирское в 1304—1305 годах. Никоновская летопись сообщает, что во время мятежа «избиша чёрныа люди бояр княже Андреевых Александровича» (17, 176). Далее, продолжая тему, летопись сообщает, что «князь Михайло Андреевич (сын Андрея Александровича. – Н. Б.) прииде изо Орды в Нижней Новгород, и изби всех вечников, иже избиша бояр» (17, 176). Правильное написание в Никоновской имени князя – Михаил Андреевич, а не Михаил Ярославич – заставляет с доверием отнестись ко всей информации о нижегородском мятеже.

Первая московско-тверская война

И всё же главным врагом Михаила Тверского отныне и до конца его дней стал Юрий Данилович Московский. Вернувшись из Орды осенью 1305 года, Юрий оказался в крайне опасном положении. Михаил Тверской по благословению митрополита Максима взошёл на великое княжение Владимирское. Вскоре после кончины святителя 6 декабря 1305 года Михаил начал войну против Москвы. Это была месть Юрию за его вмешательство в вопрос о великом княжении, а также месть Ивану Даниловичу за разгром тверского войска под Переяславлем.

Княжеское сообщество Северо-Восточной Руси не спешило открыто поддержать того или другого соперника, опасаясь повторения коалиционных войн 80-х и 90-х годов ХIII столетия.

Начиная войну с Москвой, Михаил Тверской не имел союзников и не был уверен в своём военном превосходстве. Поэтому он подключил к делу дополнительные силы. Рязанские князья принялись интриговать против Юрия в Орде, а в самой Москве Александр Данилович и вернувшийся из тверского плена Борис Данилович тайно готовились выступить против старшего брата. Вероятно, братья были возмущены тем, что Юрий до сих пор не выделил им самостоятельных уделов.

В этих условиях Юрий в 1306 году пошёл на какие-то существенные уступки тверскому князю. По-видимому, он отдал Михаилу Переяславль и на этом примирился с ним (85, 131).

Война прекратилась, так и не развернувшись в полную силу. Примирение Юрия с Тверью подорвало основу для развития рязанской линии борьбы против старшего Даниловича. Однако вопрос о Новгороде оставался открытым. В 1306-м и первой половине 1307 года Михаил вёл тяжёлые переговоры с новгородцами, которые за предшествующие три десятилетия привыкли иметь дело с потомками Александра Невского. Кроме того, отец Михаила Ярослав Ярославич Тверской оставил по себе в Новгороде плохую память своим намерением отдать город на разгром татарам. Неприязнь к тверскому князю разжигали в Новгороде и московские доброхоты, поощряемые Юрием Даниловичем.

Только летом 1307 года Михаил Тверской сумел утвердиться на новгородском княжении. Новгородская Первая летопись по Синодальному списку сообщает: «Седе князь великии Михаиле Ярославич, внук великого Ярослава Всеволодича, в Новегороде на столе, в неделю, на Сбор святых отец 630, иже в Халкидоне» (5, 92).

Примечателен день, избранный Михаилом для своей интронизации в Новгороде. Эту торжественную церемонию, которую совершал сам новгородский владыка, князь сознательно приурочил к церковному празднику, суть которого – осуждение еретиков. Четвёртый вселенский собор известен в истории Церкви прежде всего осуждением монофизитской ереси. Эта тема была тогда весьма актуальна в Новгороде, где, согласно уникальному известию Татищева, в 1313 году проповедовал своё учение некий «еретик Вавила» (46, 116). Своим символическим выбором дня интронизации – 16 июля – Михаил Тверской хотел предстать перед новгородцами в роли защитника православия, опоры церкви в борьбе с еретиками. Другим проявлением этой тенденции стало участие князя в строительстве и украшении ряда новгородских каменных церквей (46, 118).