Текст книги "Восход Черной Луны (СИ)"
Автор книги: Николай Бершицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)
Пояснив подробности, Нигаэль развел руки, глаза его стали еще белее обычного, ослепительно белыми, из них вырвались конусообразные лучи света. Он открыл рот так, словно издал беззвучный вопль, и белая вспышка окутала его тело, поглотив чемпионов. В следующее мгновение все пятеро оказались на лужайке возле уходящей в небеса стены. По белесым камням, сросшимся между собой за миллионы лет стояния, ползли плющи, а в забитых землей щелях зеленели тоненькие стебли и листики растений. Неприступные, могучие стены Эльтвиллана были подобны скале. Им не довелось видеть осады, и все же судя по их виду можно было предположить, что они выстояли бы против многих армий. В разверстую, оскалившуюся приподнятой решеткой, пасть ворот втекал поток собравшихся со всех концов Аллин‑Лирра гостей, прибывших на свадьбу. Вокруг стен и на них самих суетились слуги, украшающие город и его окрестности к празднеству. Вдоль дороги уже выставили шесты с разноцветными вымпелами и венками белоснежных и нежно‑розовых цветов, на стенах вывешивали белые и зеленые баннеры с золотым изображением Древа Жизни. Многие из приглашенных подданных расположились прямо под стенами в лагере из шатров и палаток, где собирались отмечать событие. В городе всем места точно бы не хватило, поэтому‑то и создавались такие лагерьки. Между ними расчищались площадки для танцев и игрищ, музыканты настраивали лютни, наигрывали на флейтах воздушные песенки... Пирамидки расставленных шатров тянулись, чуть ли не до горизонта, а гости все продолжали прибывать и прибывать.
Нигаэль, переступив лежащий в пыли подъемный мост ‑ ров, правда, отсутствовал как таковой, ‑ вклинился в очередь, проходящую сквозь охранный пункт, беспардонно раздвинув стоящих в ней путников, прибавив пару слов на эльфийском языке. Поступок этот вызвал легкое недовольство, быстро рассеявшееся. Эльфы потеряли заносчивость, что послужила причиной гнева Всевышнего, после того, как были назначены стражами Вселенской жизни, и полностью переменились, сделавшись предельно вежливыми и обходительными. Не теряя времени даром, а, также, не желая задерживать оборванную Избранным очередь, генералы двинулись вслед за Нигаэлем. Стоило тому только подойти к окошку, за коим сидел привратник в зеленой накидке и с пронзительными глазами, как ворота начали открываться. Нигаэль, сразу было видно, не впервые навещает отца, потому его узнавали с одного взгляда. Воины света прошли в город. Изнутри он чем‑то походил на древние руины, так как все здания и башни были оплетены все тем же плющом и поросли мхом у подножий. Однако бурлящая на улицах жизнь быстро отгоняла такие ассоциации.
В столице полным ходом шла подготовка к близящемуся торжеству. Всюду вешали флажки, венки с лентами, волшебные фонарики и прочую мишуру, украшающую город во время праздников. Лица эльфов светились счастьем, они пели песни и шумно говорили, не придавая значения появлению чужаков. Нигаэль уверенно вел друзей к дворцу, не давая им толком осмотреться. Дворец Эльтвиллана, к слову сказать, был не менее примечателен, нежели сама столица. Это был огромный замок с витыми башнями и стеклянным куполом наверху, переливающимся, точно крылья стрекозы. Из купола, точнее из вырезанного в нем отверстия прорастало воспетое легендами Древо Жизни. От толстых ветвей, усеянных зелено‑золотистыми чешуйками листьев, на мили веяло огромной силой, однако сила не пугала, не заставляла вздрагивать, не колыхала душу, она успокаивала и согревала, дарила умиротворение. Крона Древа раскинулась над дворцом, как над игрушечным домиком, накрыв его целиком. При этом тень от размашистых ветвей не ложилась сплошным одеялом полумрака, сквозь листья пробивались лучи солнца, золотя купол и отражаясь ослепительными бликами от зданий и стен, белых, словно первый снег. Город был знатен. Множество улиц и переулочков россыпью разбегались по всем сторонам. Дома по своей архитектуре и оформлению нисколько не уступали дворцу, возле большинства из них были садики или палисадники, огороженные низкими заборами из фигурных железных колышков. От пестроты цветов рябило в глазах, а столько света и белизны встречалось разве что в Чертоге.
Ксандор долго шел молча, наблюдая за происходящим, словно смотрел телевизор, где транслировался фильм о диковинном мире, но потом соскучился и решил завести со спутниками беседу.
‑ Интересно, как все складывается, ‑ проговорил воин, положив руки в нижние карманы жилета, с которым никогда не расставался и даже на свадьбу не надел ничего лучше. ‑ С одного праздника на другой, неужто, наконец, началась белая полоса. Я начал уже забывать каково это, жить в мире.
‑ Не радуйся раньше времени, ‑ вставил Вондар, кивнув на Нигаэля. ‑ Не хотелось бы тебя расстраивать, но наш Избранный пророчествовал не самые приятные вещи. Если честно, я тоже подустал от всей этой кутерьмы, и сейчас больше прочего хочу повидаться с Тетаэлем. Подумать только, сколько лет прошло...
‑ Я слышал, вы были отличными друзьями, ‑ Ксандор надел солнцезащитные очки и искоса посмотрел на повелителя ветров.
‑ Отличными? Лучшими, ‑ ответил за Вондара Акуан. Сверхвоин первым вступил в группу высших генералов, когда Тетаэль ввел эту должность в Альянсе, был свидетелем прихода Вондара, ставшего вторым, и явился очевидцем развития их взаимоотношений. ‑ Они были как братья, нет, не совсем так. Проще говоря, Вондар и Лукиус приходились для Тетаэля по‑настоящему значимыми персонами, наставниками, как мудрые учителя или отцы. Впоследствии они стали играть ту же роль и для его сына.
‑ Да, Тетаэль прислушивался к моим советам, ‑ подтвердил повелитель ветров. ‑ За исключением тех случаев, когда им обуревала та непонятная сила, что поселилась у него в мозгу, засела глубоко в подсознании. Тут уже никто не пробовал его вразумить, ‑ Вондар вздохнул с какой‑то ностальгической интонацией. ‑ Ох, было время. Возможно, не самые светлые годы, но скучать нам не приходилось и со злом мы тогда боролись с огоньком, не то, что сейчас. Все казалось проще, яснее, угроз таких не существовало. Конечно, были и опасности вселенского масштаба, правда, решали их не мы, даже не знали обо всем. Зло в те годы не выходило на тропу войны, как нынче, хотя Бэрон родился задолго до Тетаэля. Даже до вступления Тетаэля в армию защитников Чертога находилось немало дел. Тогда мы и не подозревали о вторжениях берсеркеров, о планах Сатаниила...
‑ А я слышал, в том числе и от самого Тетаэля, что он любил почудить, ‑ встрял Ксандор. ‑ Мог порой такое завернуть, что от веселья всем деваться некуда было. Люди умирали.
‑ Я же тебе сказал, то был зов демонической крови, ‑ вступился за честь старого друга Вондар. ‑ Потом, он не делал ничего такого, чтобы целенаправленно наносить вред своему народу. Мог ввязаться в какую‑нибудь авантюру, это да, сколько угодно, но он не пренебрегал жизнью. Тетаэль в моей памяти останется великим лидером, правителем, не знающим равных. Чего греха таить, Нигаэлю до него далеко в плане управления, хотя он искренне старался. Тетаэль много чего сделал за свою жизнь, однако искупил каждое свое недостойное дело, каждый поступок, повлекший неблагоприятные последствия. Для меня он был и есть командир, за которым ты без тени страха или сомнений спустишься на дно Преисподней, зная, он непременно выведет тебя оттуда. Мы с ним воистину являлись примером настоящей мужской дружбы, в самом прямом смысле: крепкой, нерушимой ни чем из существующего. Бились плечом к плечу и за одним столом праздновали победу. В наши дни не часто встретишь нечто подобное, люди стремятся извратить самые великие ценности жизни, скрывая за наигранным цинизмом стоны собственной души, которые могут при этом и не слушать, да только от самого себя, их не спрятать, не заглушить.... Им не понять, о чем я толкую, ибо они не знают цену дружбы.
‑ Наверное, так и есть, ‑ сделавшись более серьезным, согласился Ксандор. ‑ Но ты ведь не подумал, что я пытаюсь высмеять Тетаэля или вашу дружбу. Я уже вырос из того, чтобы сводить все к каким‑то извращениям. Да и вас я хорошо знаю.
‑ Не надо извиняться, тебе вовсе незачем это делать, ‑ повелитель ветров добро улыбнулся. ‑ В твоих словах не промелькнула эта мысль. Я просто сталкивался с таким вот изуродованным пониманием схожих случаев. Мне искренне жаль тех, кто полагает, что отношения между мужчинами могут заканчиваться либо совместным пьянством, либо какими‑то отклонениями. Мне просто обидно, что истинные драгоценности души, такие, как вера в чудо, дружба, любовь, бескорыстность уходят в небытие. Расходясь по углам, смертные обрекают себя на медленную, но верную смерть в одиночестве, забывая, что сила во все времена была в единстве. А они, как специально желая себе зла, идут тропами демонов и стараются найти между собой побольше различий ‑ порой выдумывая их ‑ на основании которых затем будут друг друга уничтожать, а ведь делить им на самом деле нечего. Тетаэль не был таким, при всех своих порой странных и безумных выходках. Он нашел в себе силы вырваться из этого круга и ступил на истинный путь.
За разговорами генералы, ведомые Избранным, прошли город насквозь, прибыв в его центр, к дворцу. Нигаэль обменялся со стражей парой фраз на местном языке и позвал друзей за собой. Из громадного зала, разделенного на пять нефов, через который пророс ствол Великого Древа, они пустились в хождения по паутине лестниц, виляющих в разные части дворца. В результате они оказались в зале церемоний. Он находился под тем самым куполом, привлекшим внимание гостей с самого начала, отчего был светел и визуально казался просторнее. Сквозь купол открывался вид на город, он лежал, как на ладони. На такой высоте столица эльфов казалась мастерски выполненной картиной.
Из пола зала, сквозь круглую дыру, вырастало Древо Жизни, в буквальном смысле пронизавшее корнями и ветвями весь дворец. Здесь его ветви, точно зная, где остановить размах, раскинулись не так широко и вольно, как над вершиной купола, но, тем не менее, придавали экзотический вид помещению. Пол устлали золотистые листья, слетающие с ветвей. На их место почти сразу вырастали новые почки. В прорывающемся из‑за стекла купола солнечном свете, лучами падающем на пол, летали искрящиеся пушинки и какие‑то непонятные огоньки, кружащиеся, словно большие пылинки.
Фронтальная часть купола завершалась длинным полукруглым балконом, с другого конца была видна дверь в покои королевы. Тронного зала как такового не было, что вновь заставляло задуматься о скромности столь величественного, а прежде и высокомерного, народа. Покои находились в башне, проглядывающей сквозь искрящееся радужное стекло купола. Также радом с входом в зал церемоний находилась, поднимающаяся в пристройку с гостевыми комнатами, лестница. В отдалении слышался рокот грозного Мармора. Как позже узнали гости, этим именем эльфы прозвали реку с прозрачной водой и любопытно расцвеченным дном, крутым, скалистым берегом которой ограничивался город с севера.
Из ворот покоев вышел эльф с тонким важным лицом в зеленой накидке с тирсом в руке. Высмотрев с того конца зала прибывших гостей, он в знак приветствия приподнял левую руку с открытой ладонью на уровень лица, после чего чинно зашагал к людям, не касаясь при этом пола посохом, который держал за середину. Приблизившись, эльф опять поприветствовал пришельцев тем же жестом, опасаясь, что раньше его могли не увидать или растолковать неправильно, и заговорил на понятном всем жителям Внешнего Мира общем языке.
‑ Приветствую вас в Эльтвиллане, я Лен, первый советник королевы Лимаэль, ‑ по правилам представился эльф. ‑ Вы, я так вижу, являетесь гостями нашего будущего царя, он предупредил, что позовет нескольких друзей. Торжество начнется завтра вечером, так что, если вы не возражаете, можете переночевать во дворце. Король попросил послать за вами несколько раньше, так как, по его словам, он давно не имел возможности видеться с вами и предугадывал множество вопросов. Будьте так любезны, обождать немного тут, скоро он выйдет вас встретить.
Эльф говорил, как заведенный, не давая вставить ни слова, а когда закончил, сразу, не дожидаясь возможных спросов, развернулся и, с таким же деловитым видом, удалился обратно в башню. Окликать его никто не стал, теперь проще было подождать появления Тетаэля и говорить уже с ним. Новоиспеченный король Аллин‑Лирра не заставил друзей скучать в одиночку слишком долго. Спустя три минуты дверь башни тихонько скрипнула, оборвав безмятежную "музейную" тишину. На пороге появился мужчина средних лет в расшитом золотом белом сюрко, накинутом поверх легкой серебристой кольчуги. Тетаэль помахал друзьям рукой и подбежал к ним, быстро миновав обширный зал. Вондар, увидев давнего товарища, засиял улыбкой, а по морщинистым щекам колдуна потекли слезы. С последней их встречи Тетаэль почти не изменился, только стал выглядеть едва моложе. Чуть седые виски, выбивающиеся из общей картины темных волос, глубокомысленные карие глаза ‑ Нигаэль был награжден голубыми очами матерью, ‑ сразу располагающее к себе лицо с плавными, но выделяющимися линиями.
‑ Вот так встреча, ‑ ахнул Ксандор. ‑ Тетаэль, живехонький! И судя по улыбке, могу предположить, что этот случай отличен от произошедшего с Нигаэлем, ‑ воин кивнул на стоящего в стороне с отсутствующим видом Избранного, не прореагировавшего даже мимически на появление родного отца, уже более десяти лет считающегося в кругу друзей, да и за его пределами, мертвым.
‑ Ксандор, а ты не изменился, насколько я тебя помню, ‑ весело произнес Тетаэль, оглядев Ксандора, словно сына, которого давно не видел. Далее он обратился к Вондару. ‑ Старый друг, ‑ сорвалось с его губ. Тетаэль подошел к повелителю ветров, крепко обнял его и похлопал по спине. ‑ Сколько лет, сколько зим?! В пустоте Чистилища мне так не хватало твоих мудрых советов и поддержки. Ты один никогда не отворачивался от меня, не страшился моей демонической натуры. Но теперь все это в прошлом.
‑ Почему ты попал в Чистилище? ‑ оторвала его Эландра. ‑ Мы не сомневались, что в счет искупления тебя отправят в вечный покой, потому и удивились, узнав, что ты жив, ведь из покоя не возвращаются.
‑ О, Эландра, ‑ Тетаэль отвлекся от воспоминаний и подошел к девушке, попутно пожав руку Акуану ‑ со своим первым генералом он мог общаться без слов и считывал то, что у него на душе взглядом. ‑ Ты так повзрослела, окрепла и от тебя исходит чистый свет доброты. Ты стала полной противоположностью той Эландре, что я встретил впервые. Но ни Нимен, ни Хаос не в силах сокрушить праведную душу, даже если та заблудилась.
‑ Зато ты не изменился, ‑ Эландра провела пальцами по плечу Тетаэля, и в груди ее сжался ком, рвущийся наружу.
Много лет назад, когда она только повстречала правителя Альфа‑Белтара с целью убить его по анонимному заказу Владыки Хаоса, с радостью принятому Нименом, главой синдиката "Тень" и бывшему боссу Эландры и ее брата Курта, девушка подпала под его чары. Долг, так или иначе, превозмог чувства, однако Тетаэль оказался гораздо хитрее и ловчее, чем предполагала Эландра. Он сумел избежать смерти и лично захватил убийцу. В Эландре он сразу почуял свет и вместо того, чтобы отправить ее в тюрьму, оставил возле себя, уча другой праведной жизни, в результате сделав одним из высших генералов. Тогда между ними вспыхнули чувства. Инициатива исходила больше от Эландры, Тетаэль же привык к женскому вниманию и не придавал этому особого значения. Позже Эландра познакомилась с Нигаэлем, долгое время отсутствовавшим в столице. Увидев, что его сын не равнодушен к девушке и что она, похоже, заинтересовалась им в ответ, Тетаэль решил не вставать на пути счастья молодых. Но, не смотря на подлинную любовь Эландры к Избранному, и на прошедшие с тех пор годы, какая‑то тень еще оставалась в сердце.
‑ Так почему все‑таки тебя закинули в Чистилище? Насколько мне известно, этот мир предназначен для очищения душ смертных, не заслуживших вечного покоя или перерождения, но еще не приговоренных к Преисподней или не угодивших в Адарсах.
‑ Друзья мои, я не сомневаюсь, что вопросов у вас накопилось много, но я хотел бы ответить на них в иной обстановке, ‑ мягко ответил Тетаэль. ‑ Сначала расположитесь в гостевых комнатах, а потом я с вами встречусь за обедом. Я специально подгадал момент, когда у вас выдастся свободное время, чтобы провести с вами эти два дня. Кто ведает, когда мы увидимся в следующий раз, если увидимся вообще, и при каких обстоятельствах пройдет это свидание? Позвольте проводить вас. Дальше слуги укажут ваши палаты.
С этими словами Тетаэль отворил расписную дверь пристройки и позвал за собой генералов. Когда все четверо прошли мимо него на лестницу, будущий король обернулся к стоящему на прежнем месте Нигаэлю и произнес:
‑ Пойдем со мной, сын. Мне нужно кое‑что с тобой обсудить.
Глава 8
Пройдя через межпространственную трещину, Бэрон очутился посреди заметенной снегом долины. В Асгисле лютовала зима, славная свирепостью на многих сферах. Страна дварфов была суровым краем, который всякий раз, как ты покидаешь стены родного дома, приходиться покорять, в противном случае он покорит тебя. Жители всей сферы знали ‑ здесь правило, что побеждает тот, чья шкура толще, а когти острее, распространяется не только на животных. И дварфы, и люди, проживающие в этих землях, день изо дня бились за право выжить сотни лет. Лишь в последние полвека горный народ начал внедрять в быт достижения техники, примитивные в сравнении с Внешним Миром, но способные сделать жизнь проще. В любом случае зимовка проходила тяжко.
Бэрон осмотрелся: вокруг него тянулась бесконечная белизна. Сугробы, в которые вступил Зверь, выйдя из портала, достигали колен, хлесткие порывы ветра, несущие в себе жесткие и колючие, точно осколки стекла, снежинки, плеткой хлобыстали по лицу. Из‑за пурги нельзя было увидеть ничего дальше трех метров. Латы антихриста отяжелели от холода, воздух забивал легкие, врываясь в обугленные отверстия полумаски шлема.
"Был бы смертным ‑ давно околел бы", ‑ усмехнулся про себя Император. Вынув правую ногу из сугроба, Зверь сделал шаг, провалившись еще глубже. ‑ "Нет, так дело не пойдет", решил он. Подняв одну руку к небу, а другую ‑ направив перед собой, Император теней прорычал заклинание и из протянутой ладони вырвался красный плавящийся луч. Пролетев над холмиками сугробов луч, проел в снегу тропу, по которой, довольный своим достижением, направился Бэрон. Пока он шел, осматривал окрестности, чтобы не сбиться с пути, намеченного и переданного ему Сатаниилом перед отправлением. Вокруг торчали одинокие сосны и ели, заметенные снегом, а спустя несколько метров ходьбы на обочинах проделанного прохода начали попадаться мечи, вонзенные в тонкую ледяную корку на снегу, щиты и потонувшие в рыхлой холодной массе окоченевшие тела дварфов.
"Хм, на этом месте разразилась серьезная битва, и, судя по еще неостывшему следу вознесшихся душ, совсем недавно", ‑ мысленно предположил Бэрон. ‑ "Стало быть, я на верном пути, где‑то тут должны остаться отпечатки ног ушедших победителями воинов".
Император остановился и, прищурив глаза, пригляделся к полю битвы. Помощи это не оказало, буран разошелся не на шутку, белые вихри перекрыли весь окружающий мир снежной ширмой. Вдобавок оборвался канал, прорезанный лучом, и Зверь уперся в стену снега. Злобно оскалившись на неудачу, Бэрон поднял голову к небу, сразу получив удар комка снега, принесенного сильным порывом ветра, в лицо. Снег растаял, обратившись в воду. Стоило живительной влаге коснуться серой кожи антихриста, тот взревел, а щека его задымилась. Обхватив лицо обеими ладонями, Бэрон постарался скорее стереть своего "главного врага", и, лишь когда боль успокоилась, смог сообразить, что делать дальше. Он протянул руку к лежащему в двух метрах от него валуну, точнее туда, где ложилась его плохо различимая тень, и произвел движение, словно притягивал к себе большой лоскут тяжелой ткани. После третьего такого движения из тени выскользнуло существо темно‑серого, почти, что черного цвета, с голым черепом вместо головы и худым телом из рваных лохмотьев плоти, если можно было это так назвать, и тряпья. Перемещалось оно по воздуху, а вместо ног у него болтался позвоночный столб. Дух гнева подлетел к своему господину и завис напротив него, вопрошающе глядя в его змеиные глаза.
‑ Здесь проходила армия дварфов, ‑ отрывисто проговорил Бэрон. ‑ Выйди на их след и указывай мне дорогу. Их злость не утихла так скоро.
Дух кивнул, тряхнув отвисшей челюстью, усеянной острыми зубами, и, сверкнув красным огнем глаз, полетел над снежным полем, растопырив руки с длинными когтями. Словно ищейка, идущая по следу лисицы, он подлетал к каждому дереву, камню и телу, водя по сторонам черепом, неестественно вытянутым и узким, замирая, затем срываясь в противоположную сторону. Император шел за ним, продираясь через сугробы и костеря Асгисл, на чем свет стоит. Два черных силуэта пошли бродить по ледяному безмолвию средь павших воинов единого народа, ставших жертвой безумия своего короля. Метель заметала их следы, а снежный туман сокрыл мутные очертания в пучине холода.
* * *
Крепость Асгисл, названная в честь родной земли дварфов, ныне ставшей лишь столичной областью огромного королевства, была оплотом рода Сребробородых, рода великих королей и воинов, веками правящего дварфами. Асгисл с древних времен чтился в народе священным местом, а его правитель ‑ наместником богов на земле. В нем живут знатнейшие рода воителей, не покинувшие сферу в эпоху переселения. Никогда ранее не ставилась под сомнение власть Сребробородых, пока Гуннар, последний король, не впал в безумие, рожденное алчностью и паранойей, и не развязал кровопролитную войну меж своего народа. Теперь его горная крепость стала символом мрачного одиночества, тьмы сумасшествия и безысходности. Иные народы, обитавшие в этих краях, сторонились ее, обходя за несколько миль и считая проклятой, а дварфы, верные царскому роду, держали данную клятву и стерегли опустевшую цитадель. Все, кто противился воле Гуннара, и вовсе подлежали убиению. Бывшее великим государство работяг и воинов треснуло на части, погрузившись в хаос. Никто не хотел уступать позиции, понимая, что причина, по которой разразилась гражданская война, была лишь предлогом для разрешения других разногласий. Но Гуннар еще не знал, что уготовано его племени, а война ‑ только начало куда более губительной катастрофы. Великий Зверь нес ему больше, чем просто оружие, он нес смерть всему народу дварфов.
На высоком троне, склонив голову и обхватив ее руками, сидел Гуннар. Его седая борода водопадом спадала ниже пояса, лицо накрыли выпадающие из‑под рогатого шлема волосы. Лицо короля было серым, словно небеса за прямоугольными окнами, а глаза с расширенными зрачками застыли, точно скованные льдом. Сложно было угадать, какие думы посещали в этот момент короля: возможно, он осознавал, сколь много горя принес он своему народу и корил себя, а может статься, просто продумывал план истребления повстанцев.
Зал королей пустовал, погрузившись в полумрак. Казалось и он, и лишившийся рассудка Гуннар застыли в ледяных оковах, брошенные всеми на произвол судьбы. Через ничем не прикрытые окна врывался ветер, забрасывая плиты пола с изображениями рун и статуи королей, выстроившиеся вдоль противоположной стены, снегом. Зал словно впал в анабиоз, а крепость вымерла и опустела, однако это было не так. Просто король велел не тревожить его, выгнал стражу за дверь и остался наедине со своими мыслями. Подумать ему было о чем. С каждым новым днем войны уважение к нему стремительно падало во всех провинциях дварфов на всех сферах, до которых они добрались. Мало того, что он развязал эту войну, так еще и не смог найти из нее выхода, а ведь бессмысленная бойня тянулась почти год. Вдобавок повстанцы начали искать поддержки у людских вождей, тем самым, ставя под угрозу исход борьбы.
Ворота зала королей осторожно приоткрылись, в щель просунулась лохматая седая голова. Затем в помещение проскользнул дварф в толстой исписанной рунами накидке из красной материи, повязанной обитым железными пластинками ремнем, шкурой горного барана на плечах и с рунным посохом в руке. Поправив массивные очки с добавочными линзами по бокам, сползшие на нос, старец нерешительно заковылял к трону, боязливо поглядывая на закрывающуюся с легким скрипом дверь. Вскоре светящаяся щель совсем сузилась и исчезла, и придворный маг, советник и чтец рун остался один на один со своим господином. Вопреки опасениям чтеца рун, Гуннар даже не поднял головы. Со стороны король походил на покойника, но маг чувствовал прерывистое дыхание жизни.
‑ О, могучий Гуннар, ‑ воззвал к королю мудрец, продолжая приближаться. ‑ Ты должен выслушать меня.
‑ Что тебе нужно, Асрад? ‑ низким потускневшим голосом спросил Гуннар, равно, как и прежде, не подняв седой головы.
‑ Слушай меня, конунг, и внемли моим словам, ‑ произнес Асрад, плавно разведя руки, как бы настраивая наместника асов на предстоящее повествование. ‑ Этой ночью мне открылось будущее. Боги говорили со мной через человека с ликом мертвеца.
‑ Что, что они сказали тебе, мудрец?! ‑ оживился король дварфов, обратив взгляд на советника и вцепившись в подлокотники трона. ‑ Один пророчил мне победу над теми, кто отважился перечить воле Сребробородых?!
‑ Боюсь, нет, мой король, ‑ Асрад нахмурил густые брови и пристально посмотрел в глаза Груннару. ‑ Позволь мне рассказать все с самого начала.
‑ Говори, не томи, ‑ поторопил чтеца король, не выходя из напряжения.
‑ Было все так: закончив славить Одина и Бальдра и молить их о скорейшем конце войны, я отправился в свои покои. Стоило мне лечь на кровать, как сон окутал мой разум. Поначалу я оказался во тьме, такой густой, что не видел собственных рук. Страх начал овладевать моею душой, но вдруг во тьме возник свет. Я двинулся к этому свету и, придя к нему, обнаружил, что это окно в иной мир. То, что я увидал по ту сторону, ввергло меня в еще больший ужас, нежели тьма. Горящая земля источала кровь, тела усеяли ее от края до края, воздух наполнился смрадом и пеплом, а реки гноем. И тут я услышал голос. Шел он с небес и я решил, будто Один говорит со мною. Но потом появился мужчина‑человек с бледным высохшим лицом, ступающий по небосводу. Он спускался ко мне и говорил на непонятных мне языках. Дошел он и до нашего языка. И говорил он: "Ваша война только начало". Еще он сказал, если мы не прекратим братоубийство, тогда великое зло придет в земли наших предков, затем весь мир погрязнет в крови и мраке, а Золотое Солнце сменит Черная Луна. Смерть настигнет каждого из живущих и не будет уцелевших. Боги сразятся с посланниками зла, но победы им уже будет не видать. Я не сомневаюсь, того человека в мои сны направили боги, а он вещал мне о Рагнареке. Недаром вслед за ним я видел трех валькирий, которые оплакивали многих воинов. Война должна прекратиться немедля!
‑ Невозможно! Я не остановлюсь в двух шагах от победы! ‑ вспыхнул Гуннар. Его только что безжизненное, бледное лицо побагровело, а глаза заискрились неудержимым огнем. ‑ Ты, верно, не так понял пророчество, старик! Боги на моей стороне, я чувствую их присутствие. Они пытались сказать тебе, что если я не уничтожу своих врагов, война продолжится с новой силой и погубит многих из нас. Посему нужно действовать быстро и решительно!
‑ При всем уважении к тебе, мой король, я не уверен, что ты в праве трактовать послания богов. Смысл был понятен ‑ боги не желают более смотреть, как их дети льют родную кровь.
‑ Ты с самого начала противился моему решению усмирить бунтарей, откуда мне знать, что это не выдумки?! ‑ король вскочил с трона и сбежал по ступенькам к мудрецу. Подойдя в плотную, он положил тяжелую руку на плечо Асрада и стиснул пальцы. ‑ Если до меня дойдут слухи, будто ты строишь козни за моей спиной, я велю казнить тебя без разговоров. Я немедленно соберу войско и прикажу ударить по "Каменному Дубу".
Чтец рун отстранился от жаркого дыхания Гуннара, но от руки короля освободить плечо не сумел.
‑ Я всегда был верен тебе, конунг, потому‑то и советую не совершать глупости, как, например, нападать на "Каменный Дуб". Он находиться на другой сфере, а Молотобой не хотел начинать войну, это мне известно. С Бьерном можно найти общий язык, он сложит оружие, если и вы поступите так же.
‑ Теперь ты собрался защищать моего врага?! ‑ закричал Гуннар, да так, что горки снега, образовавшиеся на суровых статуях древних конунгов Асгисла, осыпались на пол. ‑ Убирайся прочь, покуда я даю тебе возможность. Стража!
На зов Гуннара в зал ввалились два коренастых плечистых дварфа в кольчужных рубашках, шлемах с нащечниками и бармицами и с копьями в правых руках и круглыми деревянными щитами, висящими на левых. Стражники застыли, не понимая, по какому поводу, король их вызвал, решали, стоит ли им хватать мага, с которым Гуннар только что рьяно спорил или же причина не в том. Конунг, увидев воинов, повеселел и подозвал их к себе жестом. Стейнары ‑ элитные воины Гуннара, переглянулись и подошли ближе. Они со стуком поставили копья перед собой четко напротив лиц и, взявшись за древки обеими руками, опустили головы.
‑ Проводите мудрого Асрада в его покои, ‑ произнес Гуннар, бросив на советника хитрый взгляд. ‑ А затем позовите воеводу Модольва. Пришло время нанести решающий удар по Бьерну Молотобою.
* * *
За последний час, обернувшийся изнурительными скитаниями по мерзлым полям, Бэрон посчитал личным долгом преподнести Гуннару Сребробородому смертельный дар Сатаниила. Дух гнева вел его по быстро исчезающему в пурге следу армии короля гномов, регулярно останавливаясь и оглядывая окрест, словно сбившаяся с пути ищейка, ищущая потерянный запах, что затянуло поход Зверя на добрых тридцать минут. За то время, что Бэрон бродил по просторам Асгисла, пурга начала стихать и теперь антихрист мог видеть торчащие из сугробов рукояти вонзенных в землю или в погребенные под слоем снега тела мечей, зато отпечатки сапог, оставленные воинами Груннара исчезли, и выследить их мог только дух. Спустя еще какое‑то время следы сражения перестали попадаться на глаза Императору теней, и лишь через два часа следования по незримой непосвященному тропе на призрачном горизонте показалась толстобокая бревенчатая сторожка и две неказистые фигурки дварфов, стерегущих границы крепости Асгисл.
‑ Abhinc! ‑ прикрикнул Великий Зверь и дух, повинуясь хозяину, тут же исчез.
