Текст книги "Восход Черной Луны (СИ)"
Автор книги: Николай Бершицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)
Бэрон уловил мысль отца и, скривив рот в улыбке, разогнал огненное зеркало. Оно растворилось в облачке рыжего тумана, погрузив помещение в первозданную темноту. В этот момент у Императора теней родилась идея. Раз существование Хар‑Ну‑Шас было подтверждено Сатаниилом, значит и люки в главном зале скрывают проходы в подземное царство тератосов. А что может принести больше хаоса, нежели восстание древнего зла?
* * *
Покинув подсобку, Бэрон, прежде всего, направился по заученному маршруту в Зал королей, где должен был находиться Гуннар, но конунг избавил его от лишних хождений по крепости. Он в сопровождении сына, Асрада, воеводы Модольва и четверых стейнаров спускался по высоким ступеням лестницы, на которую было собирался ступить Зверь.
‑ А‑а‑а, вот и вы, ваше величество, ‑ расстелился в учтивом реверансе Бэрон. Асрад кинул на лицемера разгневанный взгляд, однако заявить о своем мнении в его отношении духа у чтеца рун не хватило. Уж в присутствии сумасбродного правителя точно.
Основной причиной нерешительности мудреца, безусловно, являлось присутствие конунга, но немалую долю опасений вызывал также и Бэрон. Гуннар радостно похлопал "торговца" по спине и жестом пригласил пройтись с ним. Асрад в раздражении стукнул рунным посохом о пол и поплелся за венценосцем.
‑ Я вижу, вы уже готовы испытать мою "игрушку"? ‑ поинтересовался Император, поддерживая напускную веселость. ‑ Могу вас заверить, жаловаться не будете.
Сребробородый провел свиту на открытый участок крепостной стены, окружавшей саму цитадель. Отсюда виднелся весь внутренний дворик, обнесенный еще одной стеной, более мощной и высокой, а также открывался прекрасный вид на просторы Асгисла, как настоящие, так и бывшие. Занесенный снежными облаками хвойный лес упирался в брега незамерзающей реки, ртутной струей текущей меж высоких одетых в ледяные шапки гор и лишь в небольшом участке выходящей из их тени на уровне разрушенной переправы. То ли раньше там пролегал мост, то ли речка стала шире, затопив брод. На том берегу вновь зеленел густой хвойный лес, расступающийся от давно нехоженой дороги, убегающей вглубь Долины великанов. Небо безразлично серело, на солнце, дарившее скудный свет застывшему в вековом морозе замку, набежала легкая пелена облаков. Воздух застыл в ожидание чего‑то необъяснимого и, затаив дыхание ветра, смотрел на черные фигуры на стене.
Гуннар прошел к бойнице, на зубцах по бокам которой, как и на других удобных местах выступающего карниза, разместились крупные невыносимо черные вороны. За конунгом появился воевода, поглаживая бороду. Асрад кашлянул, туго натянул на голову меховой капюшон и посмотрел на небеса. Судя по дрожи его губ и блеску глаз, знаток рун молился богам. Бэрон просто топтался на небольшом участке занесенной снегом стены и ждал распоряжений короля. Спешить ему было некуда.
Вскоре на карнизе появились еще несколько дварфов. Сначала из темного прохода вышли некоторые приближенные к королю лица, а за ними еще с десяток стейнаров. Один воин нес на протянутых ладонях Молот Вселенной. Гуннар распорядился дружиннику оставить оружие, имеющее вид резной шкатулки, там, где тот остановился, а сам обратил требовательный взгляд на "торговца". Бэрон учтиво склонился перед королем и, не сказав ни слова, направился к Молоту Вселенной.
‑ Я бы попросил всех отступить, ‑ предупредил Император теней. ‑ Я не помню, на сколько велико орудие, а мы ведь не хотим несчастных случаев?
Дварфы, окружившие Бэрона и его агрегат, отпрянули, боязливо переглянувшись. Зверь тоже встал подальше от оружия. Выставив перед собой руки, он начал читать текст заклятья, данный Сатаниилом:
‑ И расступилось пламя, и прогремел гром, и вышло из бездны по зову его оружие, несущее смерть! Во имя Царя демонов, явись! ‑ это не было заклятьем развертывания, но дварфы не смогли этого понять, поскольку Бэрон говорил на языке демонов, не ведомом им.
Коробочка засветилась, выбросила красные лучи и распалась. Прозрачные контуры начали высвобождаться из горящей сферы и волшебным образом выстраивать странные конструкции. С каждым новым элементом, занявшим положенное место, орудие росло и приобретало очертания электрического двигателя, а зафиксированные детали становились более плотными, обретая твердь. Вскоре перед изумленным Гуннаром предстал Молот Вселенной во всей его смертоносной красе. От одного вида громадного агрегата, каковой предназначался лишь для принесения гибели, сердце подпрыгивало, а душа заполонялась трепетом. Тем не менее, на лице конунга проступило восхищение.
‑ И так, ваше оружие готово к работе? ‑ сквозь улыбку спросил он у Бэрона.
‑ Осталось только навести на город неугодных вам и активировать словом, которое я вам, разумеется, запишу на будущее. Как знать, скольких изменников вам придется еще карать, ‑ Император не смог удержаться и рассмеялся. ‑ Да, рекомендую припрятать эту штуковину после использования ‑ тут слишком много снега и мороз жуткий. Если забьет снегом, некоторые детали могут проржаветь, лишаться подвижности или просто встанут из‑за холода. Я бы порекомендовал хранить оружие в просторном подвале. У вас найдется кран, чтобы переместить Молот Вселенной?
Бэрон старался не из чувства долга, но следуя задумке повелителя. Оставлять его орудие на виду ‑ значит подставлять его под удар нежити, что обрушится яростью смерти на стены Асгисла. А стоит источнику всплеска исчезнуть, как мертвецы отступят. Этого Зверю хотелось меньше всего. Он надеялся учинить здесь нечто невообразимое и предать дварфов истреблению. Для него это казалось равновесной расплатой за деяния Гуннара. К тому же в мозгу темного лорда родилась новая идея, осуществление которой привело бы к разгрому подошедших на помощь армий света. Разузнав о реальности подземного народа, тератосов, он решил, во что бы то ни стало высвободить его и натравить на врагов господина. К тому же он не забыл про кражу глаза Хар‑Ну‑Шас, которую намеревался совершить в ближайшие сроки. И чем дольше нежить будет ломиться в крепость, убивать и жечь, тем больше времени на осуществление задуманного у него останется.
‑ Думаю, мы сможем подтащить строительные краны с заднего двора, ‑ отозвался конунг. ‑ А теперь покажите, как работает ваше оружие.
Бэрон подошел к Молоту Вселенной, с чьим устройством ознакомился заранее, откинул панель наведения и начал вбивать координаты Каменного Дуба. Они были не так точны, чтобы орудие ударило прямо в город, да Зверя это не тревожило, ибо другие цели стояли перед ним. Закончив, он отошел к Груннару и раскрыл рот, чтоб произнести слово, приводящее механизм в действие, однако громкий крик Асрада не дозволил ему закончить свое темное дело.
‑ Стойте, остановите это безумие!!! ‑ возопил мудрец, кинувшись в ноги правителя. ‑ Не делайте этого, мой господин, ‑ на сей раз, чтец рун уже умолял. ‑ Нельзя нам пасть к такой низости. Это не доблестная битва, а подлая расправа, казнь. Если вы поразите этим адским устройством Каменный Дуб, погибнут не только вражеские воины, но жены, дети и старцы! Нельзя конунгу до того низводить свою честь!
‑ Да что ж ты не уймешься?! ‑ взревел Гуннар. Крепко подхватив Асрада за плечи, он поднял его от своих ног и отшвырнул, словно шелудивого пса.
Дагмер хотел кинуться на выручку бедному старику, но Модольв придержал его. Воевода не мог допустить, чтобы молодой наследник пострадал, ведь ему должно было перенять от отца Асгисл и все земли дварфов на других сферах. А поскольку он был не в пример старого короля разумен, гибели его не желали все приближенные.
‑ Стой ты, ‑ прошептал Дагмеру воевода. ‑ Прибьет тебя конунг в гневе, да и делу конец, помрешь зазря.
Наследник внял словам Модольва и отпрянул назад. Зато Император, утомленный выходками ведающего рунами, решил довести перепалку до выгодного ему завершения.
‑ Негоже, негоже, вашество, терпеть такие заявления от потенциального изменника, ‑ Гуннар покосился на Бэрона, а тот кивнул, давая понять, что он не ослышался. ‑ Так и есть. Я однажды был свидетелем, как советник правителя сначала отговаривал от верных решений своего господина, а затем вонзил кинжал в спину. Могу спорить, из Каменного Дуба уже выходит войско бунтовщиков, а этот презренный их прикрывает.
‑ Что?! Это так, Асрад?! ‑ воспылал гневом король. ‑ Признавайся! Я давно в тебе заподозрил пособника Бьерна!
‑ Да что ты, конунг! ‑ у мудреца даже отвисла челюсть. Никак он не ожидал, будто Груннар столь скоро и прочно примет сторону чужеземца. ‑ Посмотри, кого слушаешь ты, во лбу его горит печать зла! Он пришел погубить твой народ!
‑ Асрад верно служил тебе множество десятков лет, а этого человека ты видишь впервые в жизни! ‑ вступился, наконец, Дагмер. ‑ Как можно верить его словам?!
‑ О‑о‑о, да тут заговор назревает, ‑ с трудом сдерживая циничный смех, произнес на ухо конунгу Бэрон.
‑ Довольно! ‑ громоподобный возглас короля согнал воронов со стены и черной тучей они застлали небосвод. ‑ Стража, схватите предателя и немедля повесьте его! Пусть его казнят прямо сейчас во дворе, хочу видеть это!!!
Дагмер закричал и кинулся на стейнаров, вцепившихся в одеяния Асрада, но опять его вовремя остановил Модольв. Он обхватил его и, повалив наземь, прижал своим телом, не давая возможности вырваться.
‑ Не лезь, говорю тебе! ‑ с надрывом простонал Модольв.
Дружинники быстро побежали по ступеням, точно куль, волоча бессильного дать им отпор Асрада. Вскоре они показались под стеной, в дворике. Двое остались караулить чтеца рун, посылающего надрывные мольбы конунгу, двое кинулись налаживать готовые к использованию виселицы. Гуннар давно искал перебежчиков, потому‑то орудия казни всегда были наготове. На одной виселице до сих пор покачивался обледеневший труп.
Бэрон тоже приблизился к бойнице. Казнь прозорливого старика он пропустить не хотел точно. Сложив руки на груди, Зверь злорадно улыбнулся.
Асрада затащили на эшафот. Один стражник связал ему руки за спиной, а другой спешно накинул петлю на шею. Все это время советник продолжил умолять Гуннара о пощаде, но просил пощадить не себя, а жителей Каменного Дуба. Слова старца бряцали о стекло мороза и глохли в его мертвецкой хватке, долетая до выси стены лишь жалкими обрывками. Еще миг, последний вздох. Стейнар дернул рычаг, и тело чтеца рун рухнуло в люк, задергалось, словно марионетка. Рваный хрип вырвался из глотки вместо слов и завис в звенящем воздухе. Дагмер, в бессильном гневе разорвав меховой жилет, бросился в башню. Посмотреть в глаза отцу у него не хватало духу, он побоялся, что не выдержит его безразличный ожесточенный взгляд, оголит меч и зарубит конунга. Воевода нашел в себе силы остаться.
‑ Полагаю, теперь мы можем спокойно закончить, не так ли? ‑ обратился Гуннар, к Бэрону, отходя от стены.
Зверь с улыбкой кивнул, после чего повернулся лицом к Молоту Вселенной, его руки с развернутыми ладонями плавно поднялись над головой, и во весь голос Император прокричал: ‑ Vivus ignis!!! Пламя взмыло столбом из раскрывшегося устройства. Высокий факел, приобретший очертания гигантского змея, поизвивался перед остолбеневшими зрителями, озаряя багровым светом крепость, и метнулся кверху.
‑ Ну, великий государь, твои враги совсем скоро расстанутся с жизнями, ‑ Бэрон довольно потер ладони и взглянул на Гуннара, выжидая его реакции.
‑ Отлично! ‑ воскликнул король на удивление торжественно, учитывая тот факт, что еще минуту назад был мрачен и суров. ‑ Коль Бьерн и его шайка разгромлен, пора нам пировать! Сегодня же устроим торжество, каких не видывал Асгисл за свои годы!
Воины и советники конунга, стоящие на стене, не восприняли его слов с должным ликованием, однако постарались подать вид, будто разделяют радость господина. Воевода Модольв же понурил голову и пробормотал:
‑ О, могучий Один, неужто так теперь будут воевать твои сыны?
Глава 14
Весь день прошел для Ксандора почти незаметно. Вондар всюду неотступно ходил за Тетаэлем и давние друзья не могли наговориться. Избранный перестал быть хорошим собеседником и вообще последнее время вызывал у воина двойственные чувства. Потому он до заката бродил с Акуаном и Эландрой по городу, наслаждаясь красотой эльфийской архитектуры. Прогулка пошла ему на пользу: пропитавшая воздух волнительная радость передалась и ему, оставив мыслям о темных предвидениях и неудачных попытках явить Эландре новообретенного себя совсем мало места. Он даже не старался сблизиться с ней, ведь нужных слов так и не подобрал, а присутствие Акуана и толп эльфов его смущали. И хоть Ксандор смущаться не привык, пожалуй, испытывая это чувство впервые, он точно знал, что если час признания должен прийти, то сейчас определенно не то время.
Приятная беготня по всевозможным лавкам, магазинам и скверам, поражающим не привыкших к их виду гостей своей необычностью и изысканностью, позволила отвлечься от себя лишь ближе к закату, когда расплавленный красно‑желтый диск накренился теснее к чернеющим верхушкам леса. По белокаменным стенам поползли алые пятна, тонущие в черных тенях, заполонивших улочки. Воины заторопились во дворец, ведь через какой‑то час солнце сядет и начнется пиршество. Торговые районы и вьющиеся вокруг цветущих клумбами домов дорожки из белого булыжника начали пустеть. Эльфы тоже отправились к местам празднования. Кто из них двинулся во дворец, кто в сады, на террасы домов, кто собирался вокруг костров на площадях многолюдными кругами. Воздух вновь наполнился воздушными мелодиями флейт.
Во дворце стояла обычная для последних приготовлений суета, но трое друзей без проблем смогли добраться до гостевой башни.
‑ Пойду, пожалуй, приоденусь поприличней, ‑ заявила Эландра, осмотрев наряд. Он и впрямь больше подходил для походов, нежели для торжеств.
‑ Отлично, тебя подождать? ‑ поинтересовался у девушки Акуан.
‑ Не стоит, идите к Вондару, я не заблужусь. Кстати, вы что, в таком виде пойдете?
‑ А что, я себе и таким нравлюсь, ‑ безразлично ответил Ксандор. Воин не любил менять свой внешний вид, расставание с жилетом и поясом, на котором висел пистолет, он приравнивал к снятию брони, хоть жилет и не являлся надежным защитным средством. ‑ А Акуан вообще вон в полевой офицерской форме Альянса. Не шик, однако, для вечера сгодится.
Девушка легко улыбнулась, что Ксандор не мог не заметить, и исчезла на лестнице, ведущей к ее покоям. Воин проследил за ее изящной фигуркой, растворившейся в темноте пролета, а затем кивком позвал приятеля в зал Древа. Сверхвоин пожал плечами и пошел за ним. Ворота были открыты и через них то и дело проскальзывали эльфы в роскошных одеждах и с золотыми амулетами на груди, указывающими на их причастность к мехарам, или прислуга с блюдами из серебра или хрусталя в руках. В контрасте с мрачноватой лестницей зал золотел от света, и даже сама ночь, медленно укрывающая Аллин‑Лирр своей ладонью, не имела власти преградить этот свет. Казалось, само Древо Жизни горит, будто обвешанное гирляндами. Вокруг него выстроились широкие столы, составленные в один с другим. Они стояли двойными рядами, образуя крест с центром в Великом Древе. С момента последнего посещения зала гостями Тетаэля он заметно украсился: спящие ранее фонари ‑ сферы в золотых клетках с тонюсенькими прутьями, сияли тысячами огней, вдоль потолка и на стенах появились венки и целые лианы сплетенных цветов, меж собой образующие различные рисунки. На дереве вращались подвешенные на цепочках медальоны, как фигурные, изображающие какие‑то символы, а также объекты живой и неживой природы, просто круглые с выпуклыми изображениями, и прочие украшения. С ветвей каскадами спадали до пола бусы длиной в несколько метров. Всюду красовались флаги разных размеров.
Вся эта красота отражала свет ламп на стенах и огромных люстр на потолке ‑ на железных дугах, поддерживающих купол, ‑ искрясь грудой сокровищ, переливаясь в золотых лучах. Многие места были заняты, в зале стояли шумные беседы, и звенел смех. Виновники торжества пока не поспели к столу, где для них в противоположной балкону стороне установили два богатых трона, поэтому гости позволяли себе общаться в начале празднества, не соблюдая правил приличия. Возле тронов находилось еще одно кресло, выделяющееся из остальных ‑ проще, чем королевские, но шикарнее гостевых. На нем восседал Нигаэль, водящий пустым взглядом по помещению. По‑прежнему он оставался молчаливым и безразличным к происходящему, холодные глаза Избранного стремились ухватить невидимые гостям детали обстановки или события, происходящие в бесконечной дали от замка.
Ксандор принялся прохаживаться вдоль столов, выискивая Вондара, и вскоре его взор пал на повелителя ветров, сидящего за боковым столом слева от Древа. Отыскать предводителя среди эльфов оказалось очень просто ‑ черная шевелюра Вондара выдавала его в толпе обладателей светлых и русых волос, как ворона среди белых голубей. Сменив кожаный плащ, он облачился в снежную тунику, перетянутую ремнем, поверх которой накинул белый же плащ с золотым узором на каймах. Не долго думая, друзья направились к повелителю ветров. Тем более Нигаэль в их компании и не нуждался.
‑ Чего не рядом с новобрачными? ‑ встретил колдуна вопросом Ксандор.
‑ Сегодня их вечер, зачем мне отвлекать их друг от друга, ‑ не растерялся Вондар, приподняв глаза на воина. К тому же я целый день общался с Тетаэлем, многое разузнал и поведал. Даже если завтра мы расстанемся навсегда, я уйду с упокоением на сердце, да образом живого и счастливого друга в памяти. Большего мне не надо. А почему Эландра не с вами?
‑ Скоро подойдет, ‑ коротко ответил Акуан, присаживаясь по правую руку Вондара. Ксандор занял стул слева.
Как ни странно говорить трем соратникам оказалось больше не о чем. В основном на это повлияла необычная обстановка, кажущаяся сном. Находясь в Церемониальном зале и наблюдая красоту Древа Жизни, пришельцам не хотелось говорить о заурядных вещах, тратить свою энергию на пустое открывание рта, в то время как перед ними показалась возможность соприкоснуться с вечным и прекрасным. Вскоре свет в конце зала, там, где находился балкон, притушили, сосредоточив внимание гостей на воротах в палаты королевы. Сперва они интригующе отворились, внутри черной стеной обнажилась тьма. Затем медленно и чинно вышел Лен со своим тирсом, за ним еще несколько эльфов в роскошных серебряных и золотых платьях. За минуту до появления новобрачных в зал прошмыгнула Эландра. Пройдя по стеночке до другого края помещения, девушка села напротив Избранного, где оставалось свободное место, и вслед за всеми обратила лицо к процессии. В этот момент уже шествовали фрейлины из личной свиты Лимаэль, хотя сие пышное слово не точно характеризует простую красоту эльфийских дев и их нарядов. Все прошедшие в зал участники кортежа выстраивались вдоль стен от хода до балкона, дабы не устроить столпотворения. И, наконец, черный портал озарился блеском, исходящим от платья королевы Аллин‑Лирра. Многоярусное, и при том воздушно легкое, облегающее талию с высоким воротником, сработанным точно узор снежинки, упавшей на ладонь, кружевными рукавами, длинным шлейфом, усеянное жемчугом и драгоценными камнями, оно слепило своей белизной. Голову Лимаэль украшала высокая тиара с тонким ободком, утопающем в каскаде золотистых волос, заплетенных в пышную косу. От неописуемо красивого лика королевы исходило теплое живое свечение.
Возле ее величества, грациозно вымеряя шаги, ступал Тетаэль. Король бережно держал невесту под локоть, его взгляд был устремлен вперед, как того требовал этикет, а на губах поигрывала легкая улыбка. Как и в прошлый раз на нем было надето белое сюрко расшитое золотом, на поясе висел меч в золоченых ножнах, украшенных каменьями, а с одного плеча свисал короткий плащ мягкого зеленого цвета, также не без золотых узоров.
Пара важно прошла к отведенным им сиденьям у изголовья стола. Тетаэль прежде, чем садиться самому, отодвинул трон будущей супруги и пригласил ее к столу. Когда он занял свое место справа от Лимаэль, в Зале церемоний появилась еще одна процессия, попавшая внутрь через основной вход. Возглавлял ее верховный жрец, несущий на руках, воздетых кверху, корону. Рядом с ним шли двое жрецов рангом ниже с подушечками. На одной подушечке лежали два кулона с рубинами, на другой ‑ серебряная чаша с золотыми спиралевидными узорами, украшенная дорогими камнями. Следом за жрецами следовали несколько юношей, несущих медные рога. Произнося ритуальную речь, верховный жрец обошел зал и встал у Тетаэля за спиной. Он медленно опустил корону на голову только что назначенного правителя, а Тетаэль начал произносить какие‑то распевные слова, на вроде стихов, на эльфийском языке. Как заподозрил Ксандор, это была присяга. Жрец убрал руки с короны лишь тогда, когда король умолк. В тишине троекратно протрубили медные рога. Гости продолжали просто следить за происходящим действом, не позволяя себе ни шепотка.
К Тетаэлю и Лимаэль приблизились помощники верховного жреца, каждый со своего края стола соответственно. Тот, что нес кубок, встал вблизи короля, а хранитель кулонов ‑ его супруги. Сначала Лимаэль взяла один рубиновый кулон и повесила его на шею Тетаэлю, затем другой одела на себя. Когда с этой частью ритуала было закончено, властитель Аллин‑Лирра протянул Лимаэль золоченый кубок, и она испила из него. Жрец что‑то провозгласил, воздев руки, вновь зазвучали трубы, только на сей раз, зал взорвался аплодисментами. Вспыхнули затушенные на время священнодействия лампы. На улице эхом отозвались радостные возгласы, потоком возносящиеся к ночным небесам, музыка и рукоплескания. Тетаэль нежно поцеловал жену и после этого гости приступили к трапезе. Ксандор же не испытал общего воодушевления. Как ни странно ему стало еще горше при виде счастливой пары. Он даже сам удивился, почему не испытывает радости за своего давнего друга. Пожалуй, Тетаэль был ему больше, чем просто другом, ведь приняв к себе на постоянную службу, он избавил Ксандора от вечных скитаний по галактике в поисках военных конфликтов, где мог заработать. Он подарил воину билет в новую жизнь. И пусть эта жизнь была трудна и требовательна, она была много лучше участи вечного наемника, ходящего под пристальным взглядом смерти, наживающегося на горе людей.
От осознания этого Ксандору сделалось только тоскливее. Он по‑прежнему ценил вклад Тетаэля, его помощь и поддержку в делах. Только по каким‑то необъяснимым для него самого причинам оба Триона перестали быть в его глазах такими, какими он их знал раньше. Что‑то сдвинулось, изменилось. Правда, Тетаэль претерпел меньшие изменения, нежели его сын, но он также стал чужд Ксандору. Возможно, все дело было в Эландре. В последние пару дней девушка стала для него дороже, чем за все годы совместной службы. Невольно при этих мыслях воин посмотрел на дальний край стола. Гости, поглощенные светскими беседами, шумели и смеялись, взмахивали руками и поднимали тосты. Вокруг венценосной пары, с положенным достоинством поддерживающей общение, собрались те же жрецы, что проводили церемонию и еще какие‑то эльфы из мехаров. Однако девушки на месте не оказалось. Ксандор решил осведомиться у друзей, не видели ли, куда она отлучилась, но был разочарован. Вондар заговорился с двумя придворными магами, что сидели напротив него на темы далекие от понимания простого смертного, а весельчак Акуан демонстрировал изумленным эльфийкам возможности тела, способного изменять физическое состояние. Под задорный хохот эльфиек он пускал струйки воды и показывал всякие фокусы на основе этого.
Почувствовав себя лишним на шумном торжестве, воин незаметно, а это оказалось совсем нетрудно, встал из‑за стола и, прихватив бокал вина, направился к балкону. Воздух лесов, полный свежести и загадочная темнота ночи ‑ вот что ему было нужно.
Стеклянная дверь, походящая на витраж, беззвучно открылась и также затворилась за спиной Ксандора. Пение и разговоры приглушились, а свет зачарованных ламп сменило сияние далекой голубой звезды. Ночь украшалась мелодичными звуками, исходящими с площадей и россыпями огоньков‑костров. Ксандор прошел к перилам и только сейчас обратил внимание, что чуть поодаль от него облокотившись о перила, стоит Эландра. Ее изящную фигуру обхватило легкое белое платье, без изысков, однако обладающее неким очарованием. Вид Эландры в платье несколько удивил воина, он ни разу не видел ее в чем‑либо кроме военного обмундирования и походной одежды, поскольку почти не застал мирное время, оказавшись на службе Альянса. Девушка, казалось, не заметила, что на балконе не одна. Она продолжала смотреть куда‑то вдаль, на горящий кострами горизонт и временами потягивала розоватое вино. Собравшись с силами, Ксандор приблизился к Эландре и, поставив ладонь на гипсовый парапет, заговорил:
‑ В чем дело? Я думал, ты хотела попасть на свадьбу Тетаэля.
‑ Может быть и хотела, ‑ вздохнула девушка, ничуть не удивившись неожиданному появлению воина. ‑ Только потом поняла, что мне там нет места.
‑ Да, мне тоже, ‑ Ксандор устремил взгляд туда же, куда смотрела собеседница. ‑ Они так изменились, они оба.
‑ Верно, ‑ продолжила обмен короткими фразами Эландра.
‑ Хотя Вондар, похоже, не беспокоится по таким вещам. Может дело в нас?
Вместо ответа девушка чуть приподняла одно плечо и глотнула из бокала. Ксандор посмотрел на нее ласковым взглядом, а затем опустил глаза на вино, колышущееся в его бокале. Он не знал, чего ему с ним делать. С одной стороны нечто внутри него предлагало приложиться к дрожащему в свете далеких костров хрусталю, с другой ‑ тяжесть данной и пока не сдержанной клятвы не пускала его руку, мешала ей подняться. Эландра обратила внимание на замешательство друга и, печально улыбнувшись, спросила:
‑ Что‑то не так? Раньше ты любил выпить...
‑ Да, любил... ‑ слова воина задержались на выходе и сорвались с балкона. ‑ Я решил завязать с этим. Наверное, я слишком многое пропустил, вглядываясь в отражение своего лица в бутылке. Но мне кажется, что учиться на ошибках никогда не поздно.
‑ Странно, ‑ Эландра повернулась лицом к далекой звезде, дарующей ночи Аллин‑Лирра свет. Ее глаза игриво заискрились, поймав отражение светила. ‑ Раньше я не ждала бы от тебя таких слов. Видимо, события прошлого года изменили нас всех. Хотя сейчас даже мне хочется забыться.
Придерживая бокал за тонкую ножку, готовую, казалось, переломиться от легкого нажатия пальцев, девушка поднесла его к губам. Ксандор просто пожал плечами и одним глотком влил в себя остававшееся вино. После он взял также осушенный бокал из руки Эландры и поставил оба фужера между перилами и искусственной клумбой с цветами, десяток которых стояли вдоль балкона в качестве украшения.
‑ Неужели я создавал такое впечатление? ‑ поинтересовался воин у девушки. Ответ был известен ему и без того, просто ему страстно не хотелось заканчивать этот разговор, прекращать журчащий ручеек слов Эландры, уходить с этого балкона...
‑ Сложно сказать, ‑ Эландра вновь обратила взор изумрудных глаз к собеседнику. ‑ Ты вел себя не самым подобающим образом, если заводить речь о последователях Чертога или высшем офицерстве Альянса. Однако я видела под ширмой твоего эпатажа и бравады что‑то большее. Ну а в прошлом году ты вообще проявил себя с самой лучшей стороны.
‑ Да брось, ‑ отмахнулся воин. ‑ Только и делал, что жаловался да искал кружку с чем‑нибудь покрепче.
‑ Не рассказывай. Кто всех и тормозил, так я, ‑ Эландра теперь выглядела более раскрепощенной, а на ее лице даже засияла искренняя улыбка.
‑ У тебя хоть веские причины имелись, ‑ Ксандор уперся локтем левой руки в перила и повернулся к девушке всем корпусом. ‑ И никого ты не тормозила. Без тебя мы бы все провалили.
Эландра скромно прикрыла глаза, а Ксандор продолжил:
‑ Не думал я, что настанет время, когда мы будет вот так болтать и с улыбками вспоминать те события. Это произошло только год назад, а кажется, будто вечность с тех пор прошла. Словно говорим о каком‑то древнем сказании о великих героях, вставших на пути древнего и коварного зла.
‑ Ведь так и было, ‑ девушка пригладила волосы. ‑ Хотя ты прав, не верится, что мы на самом деле все это совершили. Такое чувство, будто это был просто сон. Сказочный и притом страшный сон.
‑ Время героев отошло назад, ‑ с задумчивостью в лице, проговорил Ксандор. ‑ Для нашего мира важно совсем другое. И пусть демоны бесчинствуют, никто этого даже не заметит, куда там поднять голову и сказать "довольно!".
‑ Не правда, ‑ девушка незаметно, в том числе и для себя, положила руку на плечо воина. ‑ Место подвигу всегда найдется. Ты сам дал мне это понять, когда с Куртом случилось несчастье. Да и не настало еще то время, чтобы Мироздание могло вздохнуть с облегчением.
‑ Может и так, однако мне как‑то поднадоела вся эта беготня, сражения... ‑ воин говорил это на автомате, сам не понимая, откуда берутся эти мысли и почему он их озвучивает. Обычно он с радостью принимал новые вызовы судьбы, первым кидался в бой и думал, что сможет делать то же вечно. Но вдруг он почувствовал, насколько сильно эта жизнь изменила его, придавила, поставила в тупик, лишив перспектив. ‑ Я подумывал оставить все...
‑ Но ты нужен нам, ‑ Эландра удивленно посмотрела в глаза Ксандору, где сквозь свет голубой звезды пробился другой огонь. ‑ Может после того, как изловят Бэрона...
‑ Как пожелаешь, ‑ отозвался воин.
‑ Я не заставляю тебя, а прошу.
‑ Знаю, ‑ Ксандор невольно вновь заулыбался. ‑ Не бросать же мне друзей, если им может потребоваться моя помощь. Просто в последнее время я стал замечать кое‑какие другие вещи в жизни. Более важные, чем бесконечное кровопролитие. Я знаю, будет не легко оставаться в стороне, после того, что уже было, но я попытаюсь. И эти новые краски мира мне в этом помогут.
‑ Какие, например? ‑ прошептала Эландра, развернувшись к Ксандору.
‑ Например ‑ любовь.
Воин приблизился к девушке и мягко прижал к себе. Эландра не стала противиться, наоборот. Ее глаза слегка прикрылись, она подалась вперед. Ксандор также устремился к ней. Когда их губы соприкоснулись, уже ничто не могло прервать этот момент. Позабыв обо всех невзгодах и обо всех мелких препятствиях, возникавших раньше в их жизнях, отбросив в сторону прошлое, двое стали единым. В этой дивной ночи они существовали лишь друг для друга.
Праздник фонтанировал музыкой и играл своими красками еще долго и только с первыми лучами солнца, воспарившими над горизонтом тонкими огненными спицами, звуки его стали стихать.
* * *
Ксандор смутно помнил, как попал в свою комнату и улегся в кровать. Выпил он мало, но вино в совокупности с поцелуем Эландры опьянило его до беспамятства. Перед глазами воина замерла темнота, хотя по его расчетам пора бы было утру ворваться в окно апартаментов. Он шевельнул рукой и попытался встать, однако не смог даже оторвать от постели лопаток. Это показалось Ксандору странным, но лишь до тех пор, когда до него дошла еще более странная вещь: он ощутил, будто лежит на траве. Это уж совсем ни как не укладывалось в голове. Одно дело на автопилоте дойти до своей комнаты, а выбраться из дворца и упасть где‑то на газоне ‑ это слишком. Даже в бытность разгульной жизни, где без крепких напитков никуда, он до такого не докатывался.
