Текст книги "Офицер особого назначения"

Автор книги: Николай Стариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

VIII

Так в Белых Журавлях появилась группа «колхозников» из-под Константинов™, приехавших несколько преждевременно. Освобождение Красной Армией родной земли от оккупантов явно затягивалось, им ничего не оставалось, как ждать. Выше головы не прыгнешь.

Белые Журавли – большое село. Здесь железнодорожная станция, элеватор – хранилище урожая зерновых окружающих колхозов. Ничем особенно не приметный населенный пункт в период харьковских наступательных и оборонительных операций 1943 года превратился в крупную перевалочную станцию тылов и войск Юго-Западного фронта.

Военная комендатура разместила «колхозников» на окраине поселка в просторном доме, чудом уцелевшем во время немецкой бомбежки. Пятисоткилограммовая бомба попала тогда в штабель дров. Пиленые поленья и колотые чурки разлетелись от удара на сотню метров, разрушили сарай, плетневую ограду. Но бомба не взорвалась. Саперы долго опасались подступиться к монстру, шевельнуть его. Намеревались произвести подрыв на месте, однако пожалели стариков, хозяев подворья. В хозяйстве – никакой живности, немцы все съели, кроме куцего кота. Они его таким и сделали. Один вояка держал орущее животное за хвост, другой весельчак выстрелил из пистолета. Усатый жив и здоров, исправно ловит мышей, за что жильцы ему благодарны.

Хозяин, Илья Прокопьевич, немолодой, лет под семьдесят, спокойный. Вид у деда неказистый, ничем он не перечит жене, Оксане Григорьевне. Небольшого роста, костлявый, узкоплечий, он несмело улыбается шуткам жены, отпускающимся в его адрес по поводу и без такового. Настороженно вглядывается дед в лица постояльцев, стараясь определить: кто они такие на самом деле и чего от них следует ожидать. В сложное и опасное время ни от чего нельзя зарекаться, постоянно можно ожидать подвоха. А тут на постой прибыло сразу четверо мужиков один другого крепче. Настораживал Илью Прокопьевича внешний вид квартирантов: усы у некоторых едва пробиваются, никто не бреется. Только у одного усы и борода более-менее заметные, черные. Виктором его зовут. Особенно пристально присматривается хозяин к старшему группы. Высокий, стройный, дюжий парень очень старается отпустить усы, но они у него растут медленно, да и редкие. Чтобы стали заметными, он их черным карандашом подкрашивает. Издали усы настоящие, а посмотришь вблизи – так себе. Сергеем Николаевичем величают его постояльцы, а он больше тянет просто на Сергея. Нравился деду веселый, с неизменной улыбкой Иван. Не может он посидеть минутку в спокойном состоянии, ерзает по лавке, будто его блохи одолевают, то и дело рассказывает веселые были и небылицы, эдакие задорные, не надоедливые.

Оксана Григорьевна на пару лет моложе мужа. Дородная крупная женщина с круглым лицом, темными волосами является владычицей хозяйства. Она в непрерывном движении, единолично решает, кому какую работу выполнять по дому. Быстро прибрала к рукам всю четверку квартирантов. То и дело покрикивает на безропотного мужа. Однако стоило ей переступить какую-то невидимую, известную только им грань, особенно в присутствии гостей, можно было услышать сразу окрепший голос мужа, эдакое грозное «но-но!». И Оксана Григорьевна моментально меняет тон разговора. Ее помощником по хозяйству стал Роман. Рубить дрова, носить воду из колодца, подметать двор и дорожки стало любимым его занятием. Оксана Григорьевна дарила ему улыбок больше, чем всем остальным.

Ребята, как называли квартирантов хозяева, людьми были мирными, не пьянствовали, по ночам не шлялись, целыми днями пропадали где-то на заработках. На ужин всегда приносили что-нибудь, угощали стариков. Все были довольны друг другом.

Одно смущало Илью Прокопьевича. Ребята молодые, на колхозников не похожи и не в армии. Ждут, видите ли, когда советские войска освободят их Константиновку. «Шли бы да помогли армии прогнать оккупантов. Ан нет, ждут». Мысль эта все чаще и чаще приходила ему в голову по ночам, когда «колхозники» спали богатырским сном на полу в горнице.

«Надо сообщить в НКВД», – уверовался дед в своих подозрениях. Жене сказать остерегался. «Возьмет и ляпнет об этом соседям. Ребята вроде бы неплохие, мало ли что».

Однажды Илья Прокопьевич не выдержал. Когда постояльцы отсутствовали, по его приглашению в дом пришли военные патрули. Светловолосый лейтенант с торчащими во все стороны коротко стриженными волосами расспросил о жильцах, как те относятся к хозяевам, не обижают ли. Дед поведал о своих соображениях. Но начальник патруля сказал о постояльцах хорошие слова и то, что органам НКВД они известны; заверил, что все четверо будут вести себя примерно, а если что не так, Илья Прокопьевич должен сообщить об этом немедленно. Меры будут приняты. Лейтенант рассказал, как его отыскать в любое время суток в случае обнаружения подозрительного в его доме и вокруг него.

Квартира для «колхозников» выбиралась с учетом многих факторов. Двор, сад и хозяйственные постройки располагались вблизи неглубокого, с крутыми обрывистыми стенами сухого оврага, заросшего невысоким кустарником. По оврагу к дому можно было передвигаться скрытно, не вызывая подозрений соседей, как днем, так и ночью. Ближе к оврагу находился тот штабель, в который угодила громадная бомба. Ребята помогали хозяевам собрать разбросанные дрова, складывали их так, чтобы штабель мог использоваться для скрытного передвижения между оврагом и домом. Работы велись ночью. Ближайшие соседние дворы в сотне метров, люди в гости друг к другу так далеко не ходят, соседи даже не подозревают о существовании «ребят».

Илья Прокопьевич не перестает удивляться поведению жильцов. Сидят в своей комнате, не вылезая целыми днями, шелестят какими-то бумагами. Приходят к ним неведомо откуда люди с сосредоточенными лицами, подолгу говорят приглушенными голосами.

Посетил хозяев еще раз военный патруль. Светловолосый лейтенант ни о чем не расспрашивал, просил лишь Илью Прокопьевича и Оксану Григорьевну никому о квартирантах не говорить.

– Постояльцы у вас хорошие, – заверил лейтенант. – Скажу по секрету: это советские и партийные служащие* Вся работа у них впереди, после освобождения родных мест от оккупантов. Живут себе мирно, не дебоширят, ну и пусть живут.

– Ни бельмеса не смыслю, – говорила мужу Оксана Григорьевна, понизив голос до шепота, – если это партийные и советские служащие, зачем им скрытно ходить по оврагу, когда хороших дорог много, да еще принимать тайно каких-то людей.

– Большого ума не требуется, – отвечал Илья Прокопьевич, – война! А шныряют по оврагу днем и ночью для маскировки, чтобы людям глаза не мозолить, чтобы не приставали к ним с расспросами. У военных-то об этом не спросишь. А ты – молчок! Никому ни гугу.

– А я чего, я ничего. Я никому ни слова!

Хозяйка широко раскрытыми глазами смотрела на Илью Прокопьевича, удивляясь твердости голоса смирного мужа. С приходом постояльцев он заметно изменился. Появился в доме хозяин!

Кроме квартирантов по оврагу «шныряли» нужные люди. Это были представители контрразведывательных органов СМЕРШ фронта: кадровые оперативники, специалисты различных служб.

Группа Бодрова, условно названная «группой Ланцова», готовилась к контрразведывательной работе. Учебный курс назывался «Основы оперативно-розыскной деятельности».

Опытный чекист майор Крючков, как он представился Сергею, вряд ли носил действительно эту фамилию. Внешностью он походил на известного в предвоенные годы артиста Николая Крючкова, подражал знаменитому однофамильцу походкой, манерой держать папиросу во рту, улыбаться, имел голос с хрипотцой.

Майор говорил, что жизненный путь контрразведчика – канат, на котором устоять трудно, а сорваться можно с первым неосторожным шагом. Причем опасен он особенно для тех, кто думает, будто пройти сможет по канату без специальной подготовки. Приняв решение стать разведчиком, оперативник должен быть уверенным, что не оступится! И не сомневаться в справедливости слов А. П. Чехова: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

– Сейчас важно сопоставить все «за» и «против» и каждому принять окончательное решение: быть или не быть контрразведчиком. Никто слова худого не скажет, если кому-либо придет мысль отказаться от предстоящей работы. Других дел хватает! – подчеркнул Крючков.

Контрразведка, говорил майор, существует для обеспечения безопасности государства и его Вооруженных Сил от ударов в спину. Это борьба с разведывательными органами противника путем добывания информации о шпионах, диверсантах, террористах, изменниках и предателях Родины, подпольных организациях и формированиях. К методам работы относятся наблюдение, прослушивание переговоров, опрос местного населения и задержанных, изучение обнаруженных документов и предметов. Наиболее сложным способом получения оперативной информации как организационно, так и по исполнению является агентурная разработка лица, оперативное внедрение офицера-разведчика в структуры противника как в нашем тылу, так и за линией фронта. В настоящее время из-за линии фронта информация о противнике поступает от партизан. Стратегически важные сведения получаются от глубоко законспирированной агентуры.

– А вот в тылу нашего славного Юго-Западного фронта, – сказал Крючков, – оперативная работа налажена слабо, сил органов СМЕРШ не хватает. Потому вас привлекают к контрразведывательным операциям.

Выявление достоверных улик, фактов, по словам майора, – главное в работе. От ее результатов зависят тысячи человеческих жизней, успех операций фронта. Для их получения задействуются большие силы и средства, а на переднем крае работы находится оперативник, который нередко проходит многие километры поисковых дорог, прежде чем отыщет рациональное зерно. Нередко работа идет впустую, когда не видят того, что лежит на поверхности, рядом. Результат поиска зависит в первую очередь от бдительности и наблюдательности оперативника. Существенное влияние на своевременность, достоверность и ценность сведений оказывает выбор направления его работы. Это места массового скопления граждан, военные и государственные объекты. Оперативный поиск по направлениям и местам преследует цель получить первичную информацию о конкретных фактах, лицах или организациях, представляющих интерес в качестве объектов для осуществления последующего оперативно-розыскного процесса или оперативнорозыскных операций. Всякие сведения о проведении оперативно-розыскных мероприятий составляют государственную тайну.

Объектами разведки являются гражданские лица и военнослужащие, находящиеся на легальном и нелегальном положении, попавшие под подозрение в результате получен ия первичной настораживающей информации о фактах, требующих уточнения, подтверждения. В этом случае задача контрразведки – выявить место и роль данного лица во враждебной организации, его возможности получения сведений, представляющих военную или государственную тайну.

Цель этой стадии расследования заключается в получении оснований для предварительной и последующей оперативной проверки. Но оперативная проверка – это уже компетенция контрразведки СМЕРШ.

В заключение бесед Крючков дал офицерам рад практических советов: не задавать подозреваемому лицу много вопросов, даже не связанных с деятельностью, к которой он может оказаться причастным; в процессе наблюдения за объектом нельзя следовать за ним или находиться от него в пределах слышимости шагов, визуального наблюдения; если объект обнаружил слежку или наблюдение, работу прекращать немедленно, перепоручив ее другому разведчику. Поэтому на выполнение такого рода задания требуется не менее двух человек. В особо ответственных случаях слежку должны осуществлять не менее четырех разведчиков. Любые, даже незначительные по масштабам и содержанию действия тщательно продумываются, без этого идти на неведомое – самый надежный способ провалить операцию.

– Особый вопрос – доверие к людям, с которыми предстоит работать, – отметил после перекура Крючков. – Нет пока методических или научных разработок, с помощью которых можно было бы в полной мере определить вероятные поступки человека, находящегося рядом с тобою. Доверие основывается на знании его характера, особенностей поведения в различных ситуациях. Степень доверия надо чувствовать. Нельзя переборщить с осторожностью, тем более с добротой, передоверием. В спину часто стреляет тот, от кого этого не ожидают. Но опасность обычно ощущается. Отчего так, никто не знает, однако факт неопровержимый. Если такое предчувствие появилось внезапно, значит, опасность где-то рядом. Необходимо немедленно принимать меры к изменению ситуации, хотя, казалось бы, для этого нет оснований. Лучше перестраховаться.

В беседах Крючков подробно раскрывал тактику подбора агентуры, осведомителей, поддержания с ними связи, говорил, как заботиться об их безопасности, соблюдать конспирацию.

– Служба наша, – говорил майор хрипловатым голосом, – постоянно связана с тайнами. Ни мы, ни разведчики противника заранее не знаем намерений друг друга. Выполняем задачи в условиях неведения о возможностях и ответных действиях противника, в обстановке постоянного риска провала. Ходим до поры до времени как бы наощупь. Успех – в сборе максимального количества информации о другой стороне, в том числе и такой, которая на первый взгляд может показаться пустяковой. Однако нередко именно в ней кроются данные, необходимые для принятия обоснованного решения. Тот, кто смог собрать максимум объективной информации о противнике, его намерениях, получает право диктовать условия, навязывать ему свою волю.

Пришла запоздалая весна. Еще накануне стояла холодная промозглая погода. Потом в считаные часы ветер изменил направление, подул с юга. Выглянуло солнце – яркое, теплое. И злющая многоснежная зима в двухдневный срок ушла в небытие. Сначала появились небольшие проталины, которые на глазах стали расширяться, превращаться в полянки. И вот уже в округе сплошь черная влажная, прогретая солнцем земля парит. Слышны неповторимые запахи весны! Струится отовсюду теплый воздух: от домов, деревьев, прошлогодней травы. Недавно еще сухой овраг возле дома превратился в бурную реку.

Сергей смотрел на буйство воды, вспоминал родную Панику, на которой в половодье можно наблюдать такую же картину: мчащиеся куски льда, перевернутые корнями вверх смытые кусты, сломанные плетни, хлам всякий.

Скрытый путь подхода к тайному жилищу оперативной группы Ланцова оказался отрезанным. Занятия по оперативной подготовке прекратились. Однако офицеры не сидели сложа руки. Они изучали крупномасштабную карту окружающей местности, определяли вероятные пути движения, места укрытия диверсионных групп, десантов противника, знакомились с расположением частей и соединений фронта, складов продовольствия и боеприпасов, пунктов выгрузки воинских эшелонов, совершенствовали собственную экипировку.

Одежду приобретали на рынке, одевались кто во что горазд. Каждый имел гражданский теплый пиджак, ватные брюки, хлопчатобумажные брюки-бриджи, кирзовые солдатские сапоги, шапку-ушанку военного образца. Под пиджак надевалась гимнастерка с откидным воротником. Все это далеко не первой свежести, неведомо с кого снято. Одни продавали, другие вынуждены были покупать. Хлопчатобумажные брюки и гимнастерки выстирали. На деревьях в саду с невидимой от соседей стороны просушили обмундирование. Самое время порассуждать, поговорить на разные отвлеченные темы. Оперативная подготовка и топография поднадоели, вопрос изучения «родного» края, Константиновки, окрестных сел, дорог, рельефа на случай встречи с «земляками» отложили «на потом».

Еще во время беседы с начальником разведывательного отдела подполковник предупредил, чтобы с этого момента офицеры обращались друг к другу исключительно по именам или фамилиям. Причем фамилии офицеров менялись. Чтобы лучше запомнить, фамилии определялись созвучно с именами. Так, Иван Блошкин стал Иваном Ивановым, Роман – Романом Романовым. Одно исключение предложил Виктор Викторов, он же Евтеев, чтобы у капитана Ланцова остались прежними имя и отчество: Сергей Николаевич.

– Душа сопротивляется, язык не поворачивается называть командира только по имени. Этикет нарушается, да и не принято так обращаться к старшему по званию.

Подполковник с доводами согласился.

После ужина офицеры сидели в своей комнате возле стола. Заканчивался день. По случаю окончания теоретической части обучения выпили по двойной порции фронтовых. Угостили хозяев. Те уже с первых ста граммов завеселели, ушли, оставив молодежь продолжать вечер.

Тон в разговоре задал Иван. В последнее время он заметно проявлял симпатии к Виктору. Видел в нем настоящего оперативника, знающего людей, жизнь. Вот и теперь он обратился именно к бывшему сотруднику органов НКВД.

– Как по-твоему, какая судьба нас ожидает в ближайшее время?

– Если ты мне скажешь на доступном языке, что такое «судьба» и как ее в буквальном смысле слова понимать, тогда можно поговорить.

– Никто не сможет сформулировать, из чего складывается это понятие, – вмешался в разговор Роман. – Как вы полагаете, Сергей Николаевич, судьба у человека есть?

– Если судьбу рассматривать как пройденный жизненный путь, тогда есть. В этом случае верно говорят: так сложилась судьба. Если считать, что она предписана Всевышним, тогда должна просматриваться вся до конца. В это не верю. Будущее человека предсказать нельзя. Все зависит от обстоятельств, которые не подвластны ему.

– Наша судьба сейчас, – сказал Виктор, – зависит от конкретных дел в сложившейся ситуации. Кто и как справится с ними, такова его судьба. Одним словом, судьба каждого в его собственных руках.

– Есть пословица: судьба играет человеком, – возразил Иван.

– А пословицы, как известно, имеют глубокий смысл, обобщают многовековой опыт людей.

– Тут больше мистики, чем опыта. Когда человек не знает, что предпринять, удобно свою беспомощность, лень, житейские неудачи свалить на судьбу и руки опустить – будь что будет, на то и судьба.

Чаще в судьбу верят девушки. Пытаются предугадать на картах, бобах, кофейной гуще, каким будет муж. Вообще женщины более склонны верить в нее, мужчины чаще подшучивают над этим. Могут с иронией сказать, если что-то не получается, – не судьба!

– А как судьба связана со счастьем? – не унимался Иван. – И что это такое?

– Счастье – это чувство удовлетворенности жизнью. Но испытывал его человек или нет, об этом ему не всегда известно. Был ли он счастливым, ясно становится позже. «Вот тогда-то я был действительно счастливым», – вспоминает он. Выходит, чувство это в повседневной жизни незаметное. Поистине, большое, важное лучше видится издалека.

Возразил молчавший Роман:

– Счастье – когда нет несчастья, есть радость на душе, жизнь идет как надо и проблемы отсутствуют.

– Такого не бывает, – подкольнул Иван.

– Бывает! Когда появляется чувство выполненного долга, сбылись заветные желания, совершилось то, о чем мечтал, на что надеялся. Но состояние это кратковременное. Пришло и вскоре рассеялось, как дым.

– Верно. Долго не задерживается, – поддержал мысль Виктор. – Встретились несколько часов назад Сергей Николаевич с отцом. Были оба счастливыми, но недолго. Пришлось вновь расставаться. Длительное время счастливыми люди не могут быть. Стоит счастью прийти, тут же оно превращается в хорошее настроение, которое легко испортить.

Не удержался от обсуждения вопроса Костя:

– Согласен. Сохранить счастье длительное время никому не удается. Но совсем оно не исчезает, остается в душе. Тут прав Виктор, рано или поздно счастливое время вспомнится добрым словом. Пройдут годы, будем вспоминать нынешние дни, и они, возможно, покажутся нам счастливыми: мы живы и здоровы, полны сил и надежд.

– Да уж счастливы! – буркнул Роман.

– Как знать, что с нами будет даже в недалеком будущем. Несчастий на войне в тысячи раз больше, чем счастливых минут.

– Как говорится, счастливых мгновений не наблюдается, – не успокаивался Иван.

– Проходят слишком быстро, потому не наблюдаются. Толковать о них не принято. Люди чаще говорят о несчастьях. Они глубже переживаются и лучше запоминаются.

– Кончится война, – сказал в задумчивости Роман, – оставшиеся в живых будут счастливы. Мечта!

– Если они будут к тому времени знать, что это такое.

– Я буду счастливым, если влюблюсь, – пошутил Иван с кислой улыбкой, – и если доживу.

– Я тоже, – согласился Роман, – но только по-настоящему.

Рассудительный Виктор и тут не удержался от комментариев:

– Говорят, настоящая, единственная любовь – это болезнь, причем неизлечимая. Нежно, приятно впивается она мертвой хваткой в душу и высасывает ее, словно паук пойманную муху, пока в той есть еще жизненные соки.

– Не! Здравый смысл не позволит нам с Иваном таким образом влюбляться, – с серьезным видом ответил Роман. – Надо, чтобы сердцу радость была, а болезнь нам ни к чему. За военные годы мук и болезней мы повидали немало, до победы еще далеко, дай бог, чтобы их на нашем пути оказалось поменьше. Так зачем нам еще и после войны испытывать душевные болезни?

Высказался и Сергей по затронутой теме:

– Любовь – чувство, которое, к сожалению, не подвластно планам и желаниям. Приходит внезапно в радостном возбуждении. Весь мир приобретает яркие краски, будущее видится в радужных тонах, кажется, до счастья рукой подать. Это потом от нее может остаться одна боль.

– Значит, совместно принимают боль и радость он и она?

– Чтобы по-настоящему любили друг друга, такое бывает, но чрезвычайно редко. Очень бы хотелось посмотреть на такую, по-настоящему счастливую пару. Чаще в жизни кто-нибудь один мается этим чувством.

– Оттого все семейные горести, – ответил за командира Виктор. – Семейная жизнь сразу выявляет искренность чувств. На мой взгляд, сердце мужчины в большей мере подвержено душевному чувству, оттого он переживает конфликты чрезвычайно болезненно.

– А как быть с первой любовью? С любовью «с первого взгляда»? Вроде бы поражает она наподобие молнии, – задал вопрос Иванов, что был Блошкиным. – Выходит, ее надо опасаться? Слышал я, чувство это выразить словами нельзя. Значит, болезнь, которая не поддается лечению? Кто-нибудь объяснить сможет?

После минутного молчания высказался Роман (по-новому Романов). Чаще всего помалкивающий в разговорах на служебные темы, о делах сердечных он смело высказывал свое мнение:

– Я думаю так. Если с первого взгляда и на всю жизнь – это и есть единственная и настоящая. О такой любви делают кино, пишут книги. Там посмотрели друг на друга – ах! И навсегда. Все-таки с первого взгляда девушка может просто понравиться, даже очень. Но глубокие чувства, о которых здесь говорили, возможно, появятся не сразу, а первая и настоящая не обязательно должна вспыхнуть внезапно. Такое тоже бывает.

– Совершенно верно, – согласился Ланцов. – Первая любовь, если остается в душе навсегда, и есть настоящая. А прийти она может с первой или любой другой по счету встречи. До этого и после человек может испытывать чувство влюбленности. Это любовь-однодневка или любовь-коротышка. Такое встречается чаще всего. На это человек может растратить истинные чувства, так и не испытав настоящей любви.

– Как можно отличить настоящую от ненастоящей?

– О настоящей не говорят, потому что чувства эти выразить словами нельзя, так мне говорил один хороший знакомый. Настоящая любовь – это чувство душевное, а ненастоящая связана с эмоциями.

– Ну хорошо, – не унимался Иван, – если любовь – это чувство душевное, тогда любовник и любовница занимаются душевными делами?

– Нет там любви. Есть игры самки и самца в поддавки, не более того. Душевных чувств нет и близко.

– А в семейных делах как же?

– Семьянин у нас один, Виктор, он лучше в этом понимает.

– Семейные отношения – совсем иное дело. Там сложная совокупность чувств и связей: душевных, биологических, повседневно-житейских, родственных, опять же обязанность, ответственность. Если они развиваются во взаимном согласии и не в тягость супругам, это и есть семейное счастье, к которому многие стремятся, но которое не всегда бывает. Г лавное в семье – сама семья с полной гармонией отношений. А любовь в ней играет фундаментальную роль. Если какие-то составляющие семейного благополучия начинают резко усиливаться, а другие, напротив, ослабевать, нарушается гармония, начинается разлад в семье.

– Выходит, любовь не самое главное в семейных отношениях?

– Она всего лишь основа, на которой строится все остальное.

– Чтобы получилась эта самая «гармония» в семье, какой же должна быть жена?

– Хорошей!