Текст книги "100 великих достопримечательностей Франции"

Автор книги: Николай Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

ЗАМКИ АМБУАЗ И КЛО-ЛЮСЕ: ЗДЕСЬ ТВОРИЛ ЛЕОНАРДО

«Замок Амбуаз возвышается над городом, как бы бросив себе под ноги кучу мелких камешков у подножия скалы, и представляет благородный и импозантный силуэт укрепленного замка со своими большими башнями…» – так сказал о нем знаменитый Флобер, автор «Мадам Бовари» и «Саламбо».

Этот замок связан с историей жизни королей: Карла VIII, Людовика XII и, конечно же, Франциска I, которому удалось пригласить знаменитого Мастера, Леонардо да Винчи, во Францию. В Амбуазе великий тосканец провел последние годы своей жизни. Можно почтить память великого Леонардо в часовне Сент-Юбер, месте его захоронения на территории замка.

Первые упоминания о нём относятся к раннему Средневековью, к 503 г., когда в нем произошла историческая встреча короля франков Хлодвига с королем вестготов Аларихом. Почти десять веков после этого Амбуаз выполнял в первую очередь крепостные функции, защищая сначала франков от набегов норманнов, а позже имея важное стратегическое значение для Франции.

После трагической расправы с участниками «амбуазского заговора» в 1560 г. замок был практически необитаем, а при Людовике XIV он использовался как тюрьма. Здесь был заключен знаменитый Фуке, министр финансов Людовика XIV, своим примером давший королю идею создания великолепного дворца. Разнородный и причудливый ансамбль Амбуаза создает его неповторимость, свидетельствующую о славной и богатой его истории.

Амбуаз, неоднократно подвергавшийся набегам норманнов, со временем был присоединен к землям анжуйских графов, затем стал владением знаменитой династии Амбуаз-Шомон.

С 1431 г. замок стал частью королевского домена. В нем неоднократно останавливался Карл VII. Перестав быть исключительно крепостным сооружением, замок Амбуаз превратился в королевскую резиденцию, и в связи с этим городу были предоставлены значительные привилегии. В Амбуазе родились дети короля Людовика XI и Шарлотты Савойской, и королева с детьми выбрала Амбуаз в качестве своей личной резиденции, тогда как король предпочитал держать свой двор в Плесси-ле-Туре. Королева, умершая в Амбуазе в 1483 г., провела здесь жизнь, достойную ее звания. Около 150 человек составляли ее свиту и окружение. Все служило тому, чтобы сделать ее пребывание в замке приятным: апартаменты были богато украшены, обставлены мебелью, заполнены драгоценной утварью.

Замок Амбуаз

Счастливая жизнь, которую провел здесь в свои молодые годы новый король Карл VIII, объясняет его привязанность к месту, где он родился и воспитывался. По распоряжению Карла VIII начинаются обширные работы по реконструкции замка. Проект своим великолепием поразил современников. «Он хочет сделать из своего замка город», – не удержался от восклицания флорентийский посол, увидев чертежи будущего замка в 1493 г. Но обширные строительные работы по переделке замка-крепости графов Анжуйских в резиденцию, достойную французской короны, были неожиданно прерваны несчастным случаем, произошедшим 7 апреля 1498 г. Карл VIII, сопровождая королеву на галерею, чтобы посмотреть на модную в то время игру в мяч, ударился лбом о низкую притолоку и спустя несколько часов скончался в возрасте 28 лет.

Работы по реконструкции замка были возобновлены в 1500–1501 гг., и крупные поставки камня позволили продолжить незаконченное строительство. После прихода к власти Франциска I замок приобретает новый блеск. С 1515 по 1518 г. король останавливался именно здесь, когда он посещал берега Луары, именно в этом, как он называл «роскошном замке», и после победы под Мариньяном в августе 1516 г. он вернулся именно в Амбуаз. Королева Клод произвела здесь на свет троих своих детей.

Замок Амбуаз навсегда связан с кровавым событием в истории Франции – Гугенотскими войнами. Именно он стал пристанищем заговорщиков – принцев Конде. Закончилось, как известно, всё печально – заговор был раскрыт, мятежники схвачены и повешены на стенах замка.

Во время революции, безжалостной к ценностям, замок был конфискован и пострадал от грабежей. Здесь была устроена казарма и даже оборудована пуговичная мастерская. И все-таки позднее, в эпоху Первой империи, его новый хозяин, получивший замок в дар от сената Орлеана, член парламента Роже-Дюко, не имея ни средств, ни знаний для содержания замка, просто разрушил большую его часть. К счастью, после 1815 г. замок был возрождён вдовствующей герцогиней Орлеанской.

Фонд Св. Людовика начиная с 1974 г., с года своего основания, поддерживает замок в сохранности и проводит реставрационные работы. Внутренние сады, содержащиеся в прекрасном состоянии, придают замку дополнительное очарование и более, чем когда-либо, именно в начале нового тысячелетия, оправдывают свое название – Сад Франции.

Замок Кло-Люсе расположен в километре от Амбуаза.

За время правления Людовика XI на фундаменте галло-романского строения было построено здание из розового и белого камня. Оно стало собственностью фаворита короля – Этьена ле Лу, помощника повара королевской кухни замка Плесси-ле-Тур.

Владение было окружено целой системой оборонительных сооружений, куда входила также квадратная сторожевая башня, которую можно видеть и сегодня. Ее стены были прорезаны узкими окнами, как и те, что выходили на старую дорогу. Здесь были также потайной ход, галерея, подъемный мост.

И если сегодня в этой средневековой архитектуре, облагороженной резным камнем, звучит нота Возрождения, то это только благодаря тому, что Кло-Люсе был приобретен Карлом VIII и стал королевским владением. Акт продажи, датированный 2 июля 1490 г. и записанный на пергаменте, в настоящее время хранится в Кло-Люсе, который был приобретен за 3500 золотых экю.

Карл VII сделал из замка Кло-Люсе настоящую королевскую резиденцию, пригласив для этой цели из Неаполя архитекторов, художников, резчиков по камню. Он распорядился также построить для королевы Анны Бретонской капеллу из белого песчаника.

Позднее молодой герцог Ангулемский, будущий Франциск I, приезжал сюда вместе со своей сестрой Маргаритой Наваррской, написавшей здесь сборник своих новелл «Гептамерон». Но самым великим из всех лиц, кто вступал под своды Кло-Люсе, был, несомненно, Леонардо да Винчи.

Здесь также жили прекрасная Бабу де ла Бурдезьер, фаворитка короля, и Мишель дю Гаст, капитан гвардейцев Генриха III, который принимал участие в убийстве кардинала де Гиза…

Затем замок Кло-Люсе являлся собственностью семьи д’Амбуаз, которая спасла его от разрушения во время революции. Он также на протяжении нескольких поколений принадлежал семье Сен-Бри, которая сохранила его до наших дней. Настоящие собственники замка пытаются с помощью Академии изящных искусств восстановить его, с тем чтобы вернуть зданию тот облик, который оно имело во времена Леонардо да Винчи.

Работы поручены Бернару Витри, архитектору Управления исторических памятников, и будут выполняться художниками-реставраторами,

которые теми же методами, что и их предки в XV и XVI вв., будут работать с деревом, камнем и стеклом. Благодаря их труду дом Леонардо да Винчи день за днем начнет возрождаться к новой жизни в мельчайших характерных деталях прошлых столетий: вначале кухня Леонардо (бывший Зал гвардейцев), затем Большой зал Совета, залы подвальных этажей, где выставлены созданные им машины, затем комната Маргариты Наваррской и, наконец, комната Леонардо да Винчи.

Считается неоспоримым фактом, что в начале 1516 г. Леонардо принял приглашение Франциска I поселиться во Франции. Осенью, еще до того как выпал снег, он отправился в дорогу в сопровождении своего ученика Франческо Мельци и слуги Баттисты де Вилланиса. Преодолев снежные громады Альп, он спустился в Савойю, везя с собой три свои картины: «Джоконду», «Св. Анну» и «Св. Иоанна Крестителя».

Франциск I встретил его с почестями, предоставил ему замок Де Клу, возле Амбуаза, и взамен почтительно просил его только об удовольствии разрешить беседовать с Мастером – удовольствии, которым он наслаждался почти каждый день. По свидетельству Челлини, Леонардо получал от Франциска I твердое жалованье в размере 700 золотых экю в год, а расплачивался с ним, в свою очередь, произведениями, которые он создавал.

Леонардо стал непревзойденным организатором увеселительных зрелищ двора. Чтобы отблагодарить короля за его благодеяния, он устроил 17 июня 1518 г. для Франциска I и его приближенных блестящую феерию. Среди гостей был некий Галеаццо Висконти, который оставил нам детальное описание этого праздника.

Без сомнения, Леонардо занимался в Кло-Люсе не только организацией праздников. Существует огромное количество рукописных работ Леонардо, датируемых временем после октября 1517 г., среди которых страница из «Атлантического кодекса» с пометкой «во дворце Де Клу в Амбуазе, 24 июня 1518 г.». Он сделал чертежи для замка Роморантен, разработал проект осушения района Солонь и изобрел способ изготовления разборных домиков для свиты двора, находившегося в постоянных переездах.

Сегодня рядом с замком разбит технопарк Леонардо, где представлены многие из его изобретений, построенные по его чертежам.

Сохранилось также большое количество рисунков Леонардо в Королевской библиотеке Виндзорского замка: головы стариков, эскизы праздничных зрелищ и аттракционов, а также наброски замка Амбуаз со стороны Кло-Люсе.

23 апреля, накануне Пасхи 1519 г., Леонардо да Винчи подписал свое завещание, составленное нотариусом Королевского двора. Вот его основные распоряжения: он завещал Франческо Мельци «в благодарность за его верную службу книги, инструменты и рисунки, относящиеся к его живописному искусству», Баттисте де Вилланису, своему слуге, «половину сада, которым он владел на территории Милана, а другую половину Салаино», своему ученику, который там уже построил дом. а своей стряпухе Батурине – «платье доброго черного сукна, подбитое мехом, штуку сукна и дукаты».

2 мая 1519 г. он скончался в возрасте 67 лет и был похоронен в Амбуазе в королевском монастыре Св. Флорентина. Впоследствии его прах был перенесен в часовню Сент-Юбер замка Амбуаз.

(По материалам lhecountessofmonsoreau.rolevaya.ru)

ЗАМОК ВИЛЬДЕНШТАЙН: «ДИКИЙ КАМЕНЬ» В ЭЛЬЗАСЕ

Он является одним из самых больших в Эльзасе, располагается на севере деревни Крю и занимает всю верхнюю часть скалистого пика Шлоссберг, который оканчивается на высоте 666 м, возвышаясь на северо-западе над искусственным озером Крю.

У замка было несколько владельцев, после чего он пришел в запустение.

Эта крепость, немало повидавшая на своем веку, остается малоизвестной широкому кругу людей. Многочисленные монеты III и IV вв., найденные там, свидетельствуют о поселениях еще римской эпохи. Тем не менее эти мелкие находки не позволяют утверждать, что в те далекие времена Вильденштайн был уже укрепленным местом. Лишь в уставе 1312 г. появилось первое упоминание о замке Вильденштайн, что в переводе означает «Дикий камень».

Стены замка Вильденштайн

В 1536 г. некто Жан де Больвиллер продал развалины Вильденштайна и права на власть в этой долине аббату Жоржу де Мазево. Тем не менее замок еще долгое время оставался разрушенным. Но религиозные и политические события, захлестнувшие Европу в середине XVI в., подтолкнули владельцев к восстановлению руин. Замки Феретт, Ландскрон, Энгельбург, Верхний Кенисбур и др. были реконструированы и снабжены вооружением. Во время Тридцатилетней войны это место вначале занимали лотарингские, а затем французские войска, захватившие Вильденштайн в августе 1633 г., после нескольких месяцев осады. Но для самих жителей долины присутствие французов не изменило ровным счетом ничего.

Окончательно замок был разрушен в 1644 г. немецкими войсками.

Сегодня к замку ведет двадцатиметровый каменный туннель, высеченный в самой горной породе. Работы по его созданию велись почти целый год. Туннель как раз выходит на платформу, служившую основанием при строительстве замка. Три стороны этой платформы очень круты, что облегчало защиту крепости в те далекие времена.

В наши дни развалины замка Вильденштайн открыты для посещения туристов.

От самого Вильденштайна остались лишь руины двух круглых башен, насыпей и конюшни. Департамент, которому ныне принадлежат руины, вот уже несколько лет проводит на этом месте восстановительные работы. В скором времени здесь должны быть установлены пешеходные мосты, откуда открывается захватывающий вид на окрестности: с южной стороны на близлежащие деревни, а с северной – на великолепное озеро Крю.

(По материалам kivp.net)

КРЕПОСТЬ ЭГ-МОРТ: ГОРОД-ПОРТ, ВЫРОСШИЙ НА БОЛОТЕ

Лангедок еще не был частью Франции, когда Людовик IX Святой приобрел здесь участок земли аббатства Св. Псалмодия, чтобы построить собственный средиземноморский порт – первый французский порт на Средиземном море. Это было место, откуда он отправился в последний крестовый поход…

Рельеф местности в этих местах был абсолютно плоским, так что никаких естественных условий для обороны от неприятеля не имелось. Этим определилась будущая концепция крепости, которая должна была вобрать в себя целый город.

Кстати, он возник на месте еще более ранних развалин, датируемых галло-римской эпохой, и теперь основателем самого города считается Гай Марий, основавший его примерно в 100 г. до н. э.

В 1240 г. Людовик IX Святой решил строить город-порт прямо на болотах. Само название местности – Эг-Морт – было довольно неблагозвучно – «Мертвая вода» и связано с открытой добычей соли. У короля были на все собственные резоны – он получал средиземноморский 1 юрт для торговли с Италией и более отдаленными странами Востока и одновременно рассчитывал: развернуть добычу соли в копях.

Крепость, построенная в дельте реки Роны, в хитросплетении ее рукавов, не имела непосредственного выхода к морю, однако корабли любых размеров могли достигнуть ее по специально вырытому каналу.

Крепость Эг-Морт

Болотистый участок, облюбованный Людовиком, принадлежал бенедиктинскому аббатству Св. Псалмодия. Два широких рукотворных канала отвели воду с болот, вознеслись к небу сложенные из известняка, подкрашенного природной охрой, стены и башни.

В новый город потянулись окрестные жители, соблазненные широким жестом короля – грамотой, сулящей невиданные налоговые льготы.

На центральной площади Эг-Морта стоит памятник Людовику Святому, король изображен молодым – таким, каким строил город.

Осуществив свою главную задачу, Людовик Святой отбыл в 1248 г. в поход на Восток, однако вскоре умер от тифа в Тунисе, и заканчивать постройку крепости пришлось его сыну Филиппу.

Городок продолжал расти и к XIV в. его население увеличилось до 15 тысяч человек. Крепостные стены украшали уже два десятка башен. Но неожиданно акватория порта начала мелеть: море отступало, каналы затягивались песком, и суда уже не могли близко подойти к недавней гавани. Так порт Эг-Морт потерял свое былое значение рядом с Марселем. А крепость превратилась в тюрьму.

Возведение крепости все-таки завершилось при Филиппе III Смелом и Филиппе IV Красивом. Город был полностью обнесен четырехугольником стен общей длиной 1640 м, 10 башен и 5 ворот украсили этот каменный бруствер 11 м высотой и почти 3 м толщиной. В северозападном углу стены стоит, изолированно от остальных, Башня Констанс – мощный донжон цилиндрической формы, диаметром 22 м, высотой 52 м, соединенный со стеной мостом и служивший маяком во времена былой мощи Эг-Морта, показывающим вход в каналы с моря. Башня имела толщину стен 6 м, где на первом этаже располагался охранный гарнизон.

Чтобы фундамент мог выдержать вес массивной башни, его выложили на платформе из огромных дубовых столбов. Они забивались в болотистую почву и достигали более плотных и твердых слоев. Только такая технология могла гарантировать, что тяжелая башня не уйдет под землю.

В центре охранного зала находился спуск в казематы, где были расположены запасы оружия, пищи и воды. Здесь же была устроена пекарня и небольшая часовня Св. Людовика. В течение пяти веков она была и тюрьмой, где томились и тамплиеры, и гугеноты, и мятежные бонапартисты.

Во время Столетней войны в 1421 г. крепость с помощью хитрости и измены в рядах осажденных захватили бургундцы. Тела защитников сбросили на дно башни и засыпали трупы солью, как морскую рыбу. Позже тела убрали, но с тех пор строение стало называться Башней бургундцев.

Напротив находится церковь Нотр-Дам де Саблон, создание которой относится к X в. Также в трех кварталах от площади есть две церкви XVII в. Часовня Серых кающихся грешников имеет очень интересный внешний вид, а в часовне таких же грешников, но Белых, можно видеть картины XVIII столетия.

Единственной представительницей местной промышленности Эг-Морта является небольшая солеварня. Извлечением соли из морской воды жители занимаются в течение более чем двух тысяч лет.

В настоящее время, несмотря на средневековую тесноту, центр города сохранил небольшую солнечную площадь, названную по имени святого Людовика. Здесь, в тени деревьев и декоративных зонтиков, расположены небольшие ресторанчики, где готовят оригинальные местные кушанья.

(По материалам dic.academic.ru)

ЗАМОК МОНСЕГЮР: ПОСЛЕДНИЙ ОПЛОТ ЕРЕТИКОВ

Замок Монсегюр, построенный на высоте 1216 м, стал символом сопротивления катаров нашествию с севера. Место, где 16 марта 1244 г. на костер взошли более 200 катаров, называется «Луг сожженных». Никто из них не отказался от своей веры, многие добровольно, без крика, без стона, бросались в огонь.

Сейчас к замку, от которого остался один остов, ведет тропа, вьющаяся по склону через кустарник и осыпи, а в музее Монсегюра демонстрируют экспонаты, связанные со Средневековьем…

В стародавние времена Монсегюр был святилищем богини Белиссены, кельтиберского аналога Астарты-Артемиды-Дианы. Castrum montis securi («замок неприступной горы») называли римляне Монсегюр, свою неприступную и самую прочную пиренейскую крепость. Монсегюр был самой сильной римской крепостью, гордо возвышающейся над провансальской равниной: первая ступень на пути к звездам, к которым позже так стремились катары. В IV в. это место было переименовано в Фавор и посвящено св. Варфоломею.

В июне 1209 г. в Сан-Жиле, одном из городков Лангедока, совершался торжественный обряд церковного покаяния графа Раймунда Тулузского. Могущественный государь – родственник королей английского, арагонского и французского – смирился перед непреклонной силой римского папы. Толпы народа окружали площадь перед городским собором, и в числе их на этой церемонии присутствовали вассалы и рыцари графа Тулузского – невольные свидетели унижения своего сюзерена.

Замок Монсегюр

Впереди папской делегации находился легат Милон – представитель папы и исполнитель наказания. Граф Раймунд, обнаженный до пояса, со свечой в руке опустился на колени перед легатом и молил о пощаде. Он сам прочел длинный список своих прегрешений перед католической церковью, обязывался впредь беспрекословно подчиняться всем повелениям Святого престола, отказываясь от всякой свободы в своих действиях. Когда шестнадцать вассалов повторили присягу своего государя, легат Милон поднял графа Раймунда с колен, накинул ему на шею веревку и повел к церкви, а по дороге стегал его розгами. Со слезами покаяния, а может быть, от горького оскорбления граф Раймунд распростерся на церковном амвоне…

Так церковь карала тех, кого подозревала в отступничестве или даже в малейшем небрежении к католицизму. Некоторое пренебрежение обрядами католической церкви, которое позволял себе граф Раймунд Тулузский, послужило поводом к тому, чтобы его самого и его подданных назвали еретиками.

В начале XIII в. Лангедок не входил во Французское королевство. Этой землей, раскинувшейся от Аквитании до Прованса и от Пиренеев до Креси, владели вассалы французского короля. Управляли Лангедоком династии, самыми значительными из которых были графы Тулузские и могущественная семья Транкавель.

В Лангедоке господствовала известная веротерпимость, сильно контрастировавшая с религиозным фанатизмом других государств Европы, и Римско-католическая церковь здесь не пользовалась большим уважением. Многие священнослужители занимались не исполнением своих прямых обязанностей, а торговлей и имели огромные поместья. В графстве были католические храмы, в которых по 30 лет не служились мессы. Архиепископ Нарбонна, например, вообще ни разу не посетил свою епархию. Неудивительно, что при таком положении дел в Лангедоке начала распространяться ересь, пришедшая, по мнению некоторых исследователей, с Балкан. Все графство охватило альбигойское учение, которое католические иерархи назвали «вонючей проказой Юга». Эта ересь представляла настолько серьезную угрозу католической церкви, что к началу XII в. возникла реальная возможность вытеснения католицизма из Лангедока. К тому же ересь перекинулась и на другие части Европы, в особенности на крупные города Германии, Фландрии и Шампани.

Ереси разного характера развивались также ранее описываемых событий и имели огромное число последователей в разных концах католического мира. К началу XIII в. было уже более 40 различных религиозных организаций, нарушавших ортодоксальное учение. Лангедокских еретиков называли по-разному: альбигойцы – по названию города Альби, где их осудили на церковном совете в 1165 г.; катары – от греческого слова katharos («чистые»). Называли их и вальденсами – по имени лионского купца Пьера Вальда, который, согласно легенде, провозгласил жизненным идеалом бедность и аскетизм и раздал все свое имущество беднякам. Таким образом, название «альбигойцы» не означало последователей какого-либо целостного учения, в то время это было наименованием всех верущих, не согласных с католической церковью.

Из их среды резко выделялись катары с их традицией гностицизма и философскими системами в их применении к христианству. Катары утверждали, что исповедуют истинное христианство, не искаженное последующими домыслами. Оно было якобы сообщено им в откровении через Иоанна Богослова – любимого ученика Иисуса Христа. Одни богословы считают, что материальный мир в представлении катаров был сотворен богом-узурпатором, богом зла, который у них назывался REX MUNDI. Другие исследователи полагают, что хоть мир и был, как считают катары, сотворен сатаной, но по «предначертанию невидимого Отца», поэтому Антихрист не может нарушить это предначертание. Таким образом, катары заявляли о существовании двух богов, относительно равных по силе: один из них – добрый бог любви, не запятнанный материей (чистый дух). Но любовь несовместима с принципом власти, а материальное творение как раз и является проявлением власти и могущества. Поэтому, поучению катаров, материальному творению («миру сему») изначально присуще зло – природное свойство всей материи.

На месте веры, по мнению катаров, должно стоять непосредственное, личное «знание», в первую очередь – религиозный или мистический опыт (гнозис), который для них был выше всех догм и символов. При таком мировоззрении, когда человек вступает в личный контакт с Богом, священники и епископы становились ненужными.

Люди, по учению катаров, – это оружие в руках духа, но никто не видит направляющей руки. От начала творения ведется непримиримая борьба между светом и тьмой, духом и материей, добром и злом.

Тягчайшее преступление катаров, по мнению католической церкви, состояло в том, что материальный мир они считали «злым», «а Бога – существом, незаконно захватившим власть». Поэтому они отрицали, что Иисус Христос, будучи воплощен в человеческом облике, оставался Сыном Божьим. Они видели Бога абсолютно бестелесным существом, которого нельзя было распять. Иисус Христос представлялся катарам совсем иным, чем католикам, и это являлось одним из главных пунктов расхождения между ними. Для них Спаситель не искупал своей смертью грехи человеческие, а только изложил учение о спасении. Это был ангел, небесный посланец, который пришел указать людям путь к спасению, поэтому Его страдания на кресте – не настоящие, а мнимые, и потому в распятии нет ничего божественного.

Катары не поклонялись ни иконам, ни кресту, считая его орудием, с помощью которого, по наущению сатаны, был убит один из пророков. Они отвергали Крещение и Воскресение во плоти – основу основ христианства.

Вот чему учили в деревнях и городах Лангедока люди, одетые в черное и подпоясанные веревкой. Они жили в простоте и смирении, а так как не признавали католических храмов, то молились под открытым небом или в обычных домах (а иногда даже в сараях). Передвигались они парами и несли в кожаных футлярах Евангелие от Иоанна, которое почитали больше других Евангелий.

Жили катары на подаяние верующих, совсем не ели мяса, так как эта пища могла пробудить плотские страсти. Кроме того, они верили в перевоплощение, и потому всякое убийство, даже животных, у них запрещалось, хотя разрешалось употребление рыбы. Когда катары занимались миссионерской деятельностью, они поселялись в мужских и женских домах, похожих на монастыри.

Катары жили в полном целомудрии, отказались от деторождения, поскольку оно исходит не из принципа любви, а служит лишь целям злого бога. Они осуждали плотский грех в любых обстоятельствах, даже в законном браке. Эти суровые и одновременно добрые люди пользовались большим уважением, так как их жизнь являла полный контраст с жизнью большинства представителей католического духовенства. Католическую церковь катары считали церковью Антихриста: она свернула с правильного пути со времен римского папы Сильвестра, когда из церкви гонимой превратилась в официальную.

Учение катаров было простым и вполне доступным даже для неграмотного люда, но их движение не было народным, так как в большей степени оно объединяло людей образованных. Многие из них были астрономами, философами, математиками, строителями, врачами, они говорили о Платоне и Аристотеле, истории и философии Древнего Египта, Палестины и Персии. Детей бедняков катары учили грамоте в созданных ими школах. Некоторые положения этого учения нравились даже феодалам, которые, например, хотели отказаться платить церковную десятину, так как значительная часть доходов от нее оседала в папской казне.

Неудивительно, что все это навлекло гнев католической церкви и Святой инквизиции и Рим был серьезно обеспокоен таким поворотом событий в Лангедоке. Кроме того, исходя из своего учения, катары вступали в противоречие и с мирскими властями: их утверждение о господстве в мире зла принципиально отвергало и светский суд, и вообще всю светскую власть.

Однако в Риме прекрасно понимали, с какой завистью смотрят феодалы Северной Франции на богатые южные земли и города. Не хватало лишь повода, чтобы воспользоваться этой ситуацией и составить из северных дворян своего рода «штурмовые отряды» церкви.

Такой случай представился в январе 1208 г., когда в Лангедоке один из придворных графа Раймунда Тулузского убил Пьера де Кастельно – одного из легатов папы римского. Скорее всего, это преступление к катарам и вовсе не имело никакого отношения, но повод был такой соблазнительный и такой долгожданный… И папа Иннокентий III немедленно объявил Крестовый поход против катаров.

Примерно через год после совершения церемонии покаяния графа Тулузского в сторону Пиренеев двинулась армия крестоносцев, которую возглавлял аббат Арнольд – настоятель крупнейшего католического монастыря цистерианцев. А «светским начальником» был назначен Симон де Монфор: сам французский король Филипп II Август не мог возглавить поход, так как готовился к решительным действиям против английского короля Иоанна Безземельного.

В ходе военных действий был опустошен весь Лангедок: рыцари и их кони вытоптали крестьянский урожай, стерли с лица земли города и деревни, большую часть населения перебили. В письме папе Иннокентию III аббат Арнольд с гордостью сообщал, что в расчет не принимались «ни возраст, ни пол, ни занимаемое положение». После такого религиозного «вразумления» Лангедок нельзя было узнать – он превратился в опустошенную, разграбленную, распятую землю.

Не смирившись, Лангедок восстал снова и снова был побежден, но, и покоренный, он не оставляет мысли о борьбе. Следует отметить, что после завоевания Иерусалима султаном Салах-ад-Дином, когда многим рыцарским орденам пришлось покинуть Палестину, в Лангедоке осело большое число рыцарей-храмовников. Богатые землевладельцы, симпатизировавшие катарам, подарили ордену крупные земельные участки, замки и крепости.

Альбигойские войны с перерывом длились 20 лет. У катаров оставался только последний оплот сопротивления – хорошо укрепленный замок Монсегюр, бросивший вызов огромной армии крестоносцев. Замок стоял на крутой скале, охваченной кольцом гор, и возвышался над окрестными долинами наподобие небесной арки. Почти всегда он был освещен солнцем, и редкий человек даже в наши дни не подивится упорству тех, кто воздвиг на дикой и неприступной вершине его циклопические стены.

Атака с ходу на него была невозможной, как и полное окружение такой большой горы, поэтому в 1234 г. королевское войско не решилось на его осаду.

Замок Монсегюр принадлежал Раймону де Перэйе и его знаменитой сестре Эсклармонде, которая сама была еретичкой и потому предоставила его катарам для убежища. Возвращаясь из своих опасных и изнурительных поездок по Лангедоку, растоптанному слугами инквизиции, они находили в Монсегюре спокойное и тихое пристанище. Катары считали замок своим святилищем: пока держался Монсегюр, их дело не было до конца проигранным. Это было их духовное царство, куда в минуты самой невыразимой тоски и тяжкого отчаяния обращались взоры южан.

В мае 1243 г. осаду Монсегюра начал сенешаль Гуго де Арси: он подошел к замку и окружил его, чтобы взять катаров измором. Однако начавшиеся дожди позволили осажденным запастись водой на достаточно долгий срок, не опасались они остаться и без пищи, так как всегда ожидали осады и заранее копили продовольствие. Да и связь с внешним миром у них никогда не прерывалась, так как все местное население было на стороне осажденных. Кроме того, многие из крестоносцев сами были выходцами из Лангедока и втайне сочувствовали катарам и потому вряд ли являлись надежными воинами. Поэтому в некоторых местах катары легко преодолевали неприятельские линии, доставляя в крепость провиант и подкрепление. Ведь к крепости можно было подобраться только по крутому восточному склону, к которому вели горные тропинки, известные лишь местным жителям.

Но именно оттуда и пришла гибель Монсегюра. Может быть, кто-то и з жителей края предал своих и открыл врагу труднейшую дорогу, которая вела к непосредственным подступам к крепости? Баскским горцам удалось забраться на самую вершину горы и захватить башню, выстроенную с этой стороны для защиты замка. Это произошло незадолго до Рождества 1243 г., но и после этого осажденные смогли продержаться еще несколько недель.