Текст книги "100 великих достопримечательностей Франции"

Автор книги: Николай Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

ДВОРЕЦ ШАЙО: ОБИТЕЛЬ МУЗЕЕВ

Неподалеку от Марсова поля, на возвышенности, где ранее находился древний замок, на берегу Сены расположился дворец Шайо. В 1823 г. была захвачена испанская крепость – Трокадеро, и возвышенность получила ее имя. В 1878 г. тут появился замок, созданный специально для Всемирной выставки, – большое, но некрасивое строение просуществовало свыше 60 лет, и оно было уничтожено для создания нового замка к новой выставке 1937 г. Этим новым замком и стал Шайо.

Выйдя на террасу, можно полюбоваться великолепным видом на Марсово поле и другие архитектурные сооружения. Немного ниже дворца по холму можно найти зал Национального театра Шайо, который расписан именитыми французскими живописцами. В XX в. произведена реконструкция сада, окружающего дворец; здесь находятся крупнейшие в Париже фонтаны.

Типичное строение для того времени, с яркими чертами конструктивизма, оно состоит из двух пролетов, каждый из которых в длину чуть-чуть не достигает 200 м.

С террасы дворца открывается живописный вид на Эйфелеву башню, Марсово поле и Военную школу. В помещениях дворца располагается музейный комплекс. Восточное крыло отведено под экспозицию Музея монументального искусства Франции. В западном крыле размещаются Морской музей, переведенный сюда из Лувра, и всеобъемлющий Музей человека, демонстрирующий обширные этнографические и антропологические коллекции. Во дворце Шайо находится также Музей кино с коллекцией экспонатов, рассказывающих об истории кинематографа. Ниже здания дворца, в глубине холма, спускающегося к Сене, оборудован подземный зал Национального театра Шайо, сцена которого расположена непосредственно под Сеной (архитекторы Ж. и Р. Нирманс). Интерьеры театра украшены декоративной живописью Мориса Дени, Фриэза, Дюфи, Боннара и Вийяра.

Дворец Шайо

Дворец стал местом действия многих фильмов, таких как «Французский поцелуй» (1995), «Четыреста ударов» (1959), «Сико» (2007), «28 недель спустя» (2007), «Час пик – 3» (2007) и др.

Дворец Трокадеро фигурирует в произведении Эмиля Золя «Страница любви» и во втором томе («Под сенью девушек в цвету») романа-эпопеи Марселя Пруста «В поисках утраченного времени».

Сад дворца Шайо был реконструирован после Всемирной выставки 1937 г. Территорию его украшают мощные фонтаны – самые большие в Париже. В северо-восточной части сада сооружен аквариум, где туристы могут понаблюдать почти за всеми видами рыб, водящимися во французских реках.

(По материалам francefotjou.ucoz.com)

МУЗЕИ РОДЕНА: СТАРЫЙ МАСТЕР ЖИВЕТ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

«Я всецело за музей Родена, – говорил К. Моне, – и счастлив выразить мой восторг перед великим мастером». «Никто в большей степени, чем он, – писал К. Дебюсси, – не достоин такого удивительного создания». «Кто из французских министров не почтет за честь, – спрашивал Ромен Роллан, – получить в свое ведение подобное собрание?»

И вот на левом берегу Сены, рядом с площадью Инвалидов, возник музей Родена, один из самых своеобразных в Париже…

«Когда Роден вошел в отель “Бирон”, – вспоминает один из его друзей, – он думал только о том, чтобы как-то устроить в нем мастерскую, никаких других мыслей при виде разгрома и запустения в доме у него не было… Роден приезжал из Медона рано и сразу же запирался со своей моделью в зале, где работал крайне напряженно… Медленно прогуливаясь по заросшим аллеям парка отеля “Бирон”, Роден оттачивал свои мысли. А когда наступали теплые дни, он проводил волнующие часы под кронами яблонь и айвы этого чудесного маленького леса!»

Этот отрывок показывает, насколько тесно были связаны последние годы жизни скульптора с отелем.

В конце XIX – начале XX в. Огюст Роден (1840–1917) был широко известным мастером. Став богатым человеком, скульптор решил создать музей в Медоне, где у него был загородный дом. В то же время писатели, художники, музыканты начали кампанию за организацию музея Родена в Париже. «Слава Родена… непоколебима. Было бы очень хорошо, если бы его старые глаза, до того как они навсегда закроются, увидели бы самое превосходное выражение энтузиазма – исторический памятник, в котором были бы собраны все его произведения». Эти слова принадлежали поэту Эмилю Верхарну.

Все говорили об открытии музея в отеле «Бирон», носящем имя одного из владельцев. Особняк, построенный в XVIII в., стал в 1900-х гг. собственностью государства. Что разместить в нем? Каких только предложений не выдвигалось! Ресторан, театр, административное учреждение… А жильцы менялись и менялись. В их числе был и Роден.

Идея организации здесь музея была само собой разумеющейся. Государство предоставляло Родену отель «Бирон». А Роден дарил свои коллекции государству. Вход в музей – с улицы Варенн. За высокой стеной – густой, разросшийся сад. Посетителя все время не покидает чувство, что старый мастер находится где-то поблизости, тем более что на каждом шагу встречаются его творения. Слева от главной дорожки скульптурная композиция «Врата ада» (1880–1917), навеянная «Божественной комедией» Данте. Роден называл ее своим «Ноевым ковчегом». Действительно, «Врата ада» являлись для скульптора своего рода источником новых и новых сюжетов: Уголино над телами детей, влюбленные Паоло и Франческа, Адам и Ева, «Мыслитель», «Три тени»… Каждая из этих групп и фигур зажила под рукой ваятеля самостоятельной жизнью, а ансамбль продолжал волновать Родена до конца его дней.

Музей Родена

К эпизодам из «Божественной комедии» прибавлялись образы, созданные собственной фантазией. Передать «адский вихрь», который, «отдыха не зная, мчит сонмы душ среди окрестной мглы», оказалось задачей, трудно разрешимой пластически. Фигуры вырывались из архитектурных рамок, теряли объемность и трехмерность, ансамбль распадался на отдельные куски. В этих трудностях нельзя не видеть выражение кризиса монументальной скульптуры на рубеже XIX–XX столетий. Роден мучительно бился над «Вратами», и будь он жив, он наверняка продолжал бы работу.

Неподалеку от «Врат ада» на песчаной площадке стоят «Граждане Кале» (1884–1886) – одно из лучших произведений Родена. Если во «Вратах ада» господствовали тоска, страдание, то «Граждане Кале» утверждают величие и силу человеческого духа. Шесть почетных жителей города Кале идут на смерть ради спасения сограждан. Старинные хроники сохранили их имена, а скульптор наделил каждого индивидуальным характером. Один из смертников не в силах освободиться от мучающего его вопроса: нужна ли жертва? Вот второй, старик, опустивший голову, с трудом передвигает ноги. Его поступок глубоко осознан, продуман. А рядом совсем иной человек. В отчаянии он заламывает руки. Особенно величаво, как бы завершая всю гамму психологических характеристик, решен образ Жана д’Эра. Это настоящий герой, самоотверженный, решительный и в то же время исполненный горечи и негодования. Он скорбит за свою страну и идет на смерть, понимая, что приносимая им жертва не бессмысленна, а необходима. Не случайно именно в его надежных руках ключ от города. По замыслу скульптора группа должна была стоять на одном уровне с прохожими, без всякого постамента. Такая композиция открывала новые, дополнительные возможности. В самом деле, когда подходишь к героям Родена, как-то невольно «берешь с них мерку», сопоставляешь себя с ними не только физически (по росту), но и морально, нравственно. Сила духа, стойкость, раздумье, выраженные в этих образах, настолько всеобъемлющи, что заставляют спросить себя: «А способен ли я на такое?» Чувства и мысли Родена – это чувства и мысли с большой буквы. Они не оставляют равнодушных.

Справа от отеля «Бирон», в тенистой глуши парка, перед посетителем встает еще один образ. Это В. Гюго, над проектом памятника которому Роден работал начиная с 1897 г. Скульптор встречался с писателем и лепил его портрет с натуры. Однако памятник получил символическое звучание. Тяготение к символике было вообще характерно для Родена, но нередко он нарушал обобщенно-символический замысел введением натуралистических подробностей, предельной конкретизацией образа. В памятнике Гюго детально моделированное обнаженное старческое тело и трактованная как станковый портрет голова явно противоречат аллегории.

Иное дело – памятник Бальзаку (1897). В залах отеля собраны этюды к нему; Бальзак обнаженный, голова Бальзака. Но сама статуя находится не в музее, а на углу бульваров Распай и Монпарнас. Бальзак изображен в накинутом на плечи халате, с отекшим лицом и растрепанными волосами, но ни одна, решительно ни одна деталь не кажется обыденной, повседневной. Это не просто портрет, а сконцентрированное, пластическое выражение творчества писателя, всех тех десятков томов, тысяч и тысяч строчек, которые вышли из-под его пера, всей могучей жизненной правды его искусства. Это «художественное определение» места писателя в истории французской литературы.

Сколько у Родена статуй, групп, статуэток, набросков посвящено теме любви! Первые нежные прикосновения, сплетенные в страстном объятии тела, мольба об ушедшем – все разные, новые варианты темы. Порой позы его героев кажутся слишком смелыми, а ракурсы рискованными. Иногда проявляются элементы сентиментальности, эротики. Но лучшие работы свидетельствуют о полнокровном реализме творчества мастера. В них воспета одухотворенная и поэтичная любовь. «Для тех, кто умеет видеть, – не уставал повторять скульптор, – обнаженное тело полно глубочайшего смысла». Друг за другом проходят перед глазами пленительные образы женщин. И вдруг среди страстных прекрасных фигур появляется старуха – «Та, которая была прекрасной Ольмиер» (1880). Плавность контура сменилась дробностью, округлость форм – угловатостью. «Ольмиер» – трагическая поэма старости, увядания, бессилия… Но старость для Родена – лишь звено жизненного пути. Коснувшись ее, он вновь возвращается к ликующей молодости, его рука, подобно «руке Творца», начинает создавать трепетные, гибкие тела.

Роден был признанным портретистом. И в этой области он отдал дань моде, господствующим художественным вкусам. В некоторых женских портретах чувствуется тяготение к внешней красивости, поиски живописных эффектов. Портреты мужчин более содержательны, особенно запоминается бюст скульптора Далу (1883), которого Роден хорошо знал. Нервный, порывистый Далу прекрасен внутренней красотой, свойственной творческим, активным личностям. Его «одержимость» великолепно понята собратом по искусству.

В музее посетитель встречается не только с пластикой, но и с рисунками. Почти всегда это рисунки обнаженной натуры. Женщина скручивает пышную копну волос в прическу, женщина, стоящая спиной, резко изогнулась, как бы отталкиваясь руками от чего-то невидимого, женщина сидит, подобрав под себя ноги и обхватив их руками. Везде главное выразительное средство – линия, то плавная, текучая, то прерывистая, словно уточняющая свое место среди множества себе подобных. Легкая моделировка, иногда подцветка придают формам округлость, объемность, но не заглушают трепетного росчерка карандаша или пера. Рисунки для Родена были «подсобным материалом», в них он изучал движение, отбрасывал детали и сосредоточивал свое внимание на основном.

В отель «Бирон» хочется вернуться еще и еще. Здесь не только знакомишься с законченными произведениями, но и приобщаешься к творческой лаборатории мастера, видишь рождение замыслов.

Помимо музея, несколько скульптур Родена выставлены на платформе станции метро «Варенн».

Представление о Родене еще больше расширяется после поездки в Медон, где у Родена был загородный дом. За ним музей-ателье. Повторения, варианты произведений Родена, античные, восточные скульптуры, фрагменты архитектуры придают медонскому собранию пестрый, эклектичный характер. Экспозиция не так насыщена, как в отеле «Бирон». И все же память о Родене живет и в Медоне, тем более что здесь находится его могила. Скульптор похоронен в саду, и над его прахом торжественно и печально возвышается фигура «Мыслителя» (1882). Обнаженный титан сидит, подперев подбородок рукой. Его раздумья невеселы, они согнули мощную спину, сделали печальным лицо. Глубокие тени падают из-под нависшей шапки волос, на переносице залегли резкие морщины. Но не только голова, все тело титана как бы мыслит, ищет выхода из сложного клубка противоречий. Справа движение согнутых рук и ноги, резкая линия лба и носа, наклон спины делают фигуру пружинистой, предельно напряженной; с другой стороны впечатление меняется – левая рука безвольно опустилась на колено, пальцы не обхватывают его, а повисают в воздухе, бездействуют.

Прошло почти сто лет, как не стало Родена, но над его могилой бодрствует «Мыслитель». Скульптор всегда утверждал, что искусство – это «радость разума… восторг ума… это высочайшая миссия человека, работа мысли, ищущей понимания мира и делающей этот мир понятным».

(По материалам museums.artyx.ru)

ТЕРМЫ КЛЮНИ: И БАНИ, И «ПЫЛАЮЩАЯ» ГОТИКА

Давным-давно, когда Париж еще звался Лютецией и был частью гигантской Римской империи, на месте пересечения бульваров Сен-Жермен и Сен-Мишель располагались термы, остатки которых сохранились до сих пор и составляют часть музея.

Сохранившееся до наших дней здание – шедевр поздней, так называемой «пылающей» готики.

Здесь была резиденция настоятелей могущественного бургундского монастыря Клюни, построенная на месте общественных бань II в. Потом другой аббат Клюни, Жак д’Амбуаз, решил реконструировать парижскую резиденцию аббатов Клюни, что и было сделано между 1485 и 1500 гг. Одним из обитателей здания стала Мария Тюдор, помещенная здесь в 1515 г. после смерти ее мужа Людовика XII его преемником французским королем Франциском I, который таким образом мог наблюдать за нею и следить, не беременна ли она. Среди проживавших в резиденции Клюни в XVII в. было несколько папских послов, включая Мазарини.

Термы Клюни

В 1793 г. здание было конфисковано государством и в течение следующих трех десятилетий выполняло несколько функций. Одно время оно принадлежало врачу, который использовал великолепную готическую часовню на первом этаже как зал для вскрытия трупов.

В северной части терм, со стороны бульвара Сен-Жермен, находятся два симметричных зала, соединенные проходом, в котором занимались гимнастическими упражнениями перед принятием ванн. Лучше других сохранился просторный «холодный» зал – фригидарий – под самым большим во Франции куполом галло-римской эпохи. С западной стороны, в нишах «теплого» зала – тепидария, стояли ванны для купания, выходя из которых отдыхающие отправлялись греться сухим паром в «жаркий» зал – кальдарий.

После Великой французской революции здание было национализировано, а в 1833 г. его приобрел коллекционер Александр де Соммерар. Когда он умер, государство выкупило у наследников и здание, и коллекцию, а в 1844 г. в Клюни был открыт музей Средневековья. Вход в музей – во дворе с аркадами, центральной башней и колодцем XV в. К нему можно подойти со стороны площади Поль-Пенлеве.

Экспозиция музея включает живопись, скульптуру, в том числе совершенно особый редкий жанр – деревянную религиозную скульптуру Средневековья, покоряющую сочетанием наивной простоты и высокого мастерства. Привлекает внимание туристов множество произведений прикладного искусства – от очаровательных безделушек, работ из золота и слоновой кости до великолепных иллюстрированных манускриптов и гобеленов. Жемчужина музея – прославленная серия гобеленов конца XV в. «Дама с единорогом», символически изображающая пять чувств – зрение, слух, вкус, обоняние и осязание, представляет собой уникальный образчик средневекового ткачества.

Помимо этого в Клюни хранятся отбитые в революцию головы королей с собора Нотр-Дам.

Построенный в XV в. на месте терм дворец аббатов Клюни – редкий сохранившийся образец средневековой гражданской архитектуры.

Здесь же регулярно проходят концерты средневековой музыки, популярные у туристов.

(По материалам active.france.obnovlenie.ru)

НАЦИОНАЛЬНЫЙ МОРСКОЙ МУЗЕЙ: «ПЕННАЯ СКАЗКА»

Это один из крупнейших морских музеев в мире, экспозиция которого посвящена истории военного и торгового судостроения и мореплавания с древнейших времен до наших дней. Он основан в 1801 г. в Лувре, в конце 1827 г. официально открыт указом короля Карла X. С 1943 г. расположен во дворце Пале де Шайо. В основу музея легли коллекции моделей военных кораблей французского флота, которые начали собирать с 1679 г. по распоряжению морского министра Франции Ж.Б. Кольбера.

Традиция коллекционирования моделей кораблей зародилась во Франции в XVII в. Министр, увлекавшийся собиранием макетов военных кораблей, сам обзавелся неплохой коллекцией, которая много лет спустя и легла в основу первого морского музея. Дело в том, что при дворе Людовика XIV создавались модели всех кораблей, которые строили на французских верфях, в масштабе 1:20 или 1:12. Такие миниатюрные кораблики являлись точными копиями своих «старших братьев» и служили наглядным справочным пособием при строительстве новых судов.

По ряду причин Морской музей Парижа не вошел в число наиболее часто посещаемых, популярных достопримечательностей столицы. И эти причины, конечно же, не в том, что музей не интересен. Просто, посещая Париж, туристам и другим гражданам всегда не хватает времени на музеи, так сказать, не «первого уровня». И все же этот музей достоин внимания!

В 1748 г. по инициативе Анри-Луи дю Монсо в Лувре была устроена первая во Франции Морская комната. Через несколько лет ее перевели в отдельное здание рядом с Парижской академией наук.

Это была не экспозиция в привычном для музейных работников смысле, а пособия для обучения студентов Военно-морской инженерной школы. В эпоху Французской революции комната была временно закрыта. Но о коллекции не забыли. Наоборот, в период, пока музей оставался закрытым, число его экспонатов существенно возросло за счет конфискованных моделей, принадлежавших министерству, лично королю, а также некоторым казненным арестантам.

Музею приходилось многократно переезжать. За короткий период с 1801 по 1827 г. он располагался поочередно в морском министерстве, в здании на площади Согласия и в апартаментах Наполеона в Большом Трианоне, пока при Карле X Морской музей не открыли в залах Лувра. Но одновременно с ним были открыты или заново восстановлены такие же морские комнаты в Бресте, Тулоне, Рошфоре и Шербуре.

Национальный морской музей

В 50-х гг. XIX в. куратором музея был назначен Антуан Леон Морель-Фатио, большой знаток и ценитель живописи. По его инициативе среди музейных экспонатов, которые до того времени состояли целиком из моделей кораблей, появились и художественные полотна, изображающие знаменитые баталии. Помимо этого Морель-Фатио привел в порядок каталоги и вообще поднял на должный уровень музейное дело. А следующий директор Морского музея адмирал Эдмон Пари обогатил выставочный фонд 400 уникальными моделями туземных судов разных стран, главным образом колоний Франции.

В XX в. коллекция была разделена на части и передана в разные музеи. Лишь с 1937 г., когда собрание окончательно обосновалось на площади Трокадеро в только что построенном дворце Шайо, Национальный морской музей Парижа, хранящий воспоминания об эпохе выдающихся путешествий Лаперуза и Дюмона Д’Юрвиля, достиг наконец своего расцвета.

Сегодня парижский Морской музей является одним из девяти отделений музея, расположенных в разных французских городах. В парижском отделении выставлено 3,5 тысячи экспонатов, из которых около 500 – разномасштабные модели судов. В частности, коллекция включает макеты печально известного всему миру «Титаника», «Нормандии», авианосца «Нимиц», а также броненосца «Миссури».

Из наиболее ценных экспонатов музея стоит упомянуть модель 104-пушечного корабля «Солей-Руаяль», относящуюся к 1690 г., модель «Реаль» – адмиральской галеры, а также модель 108-пушечного линейного корабля «Людовик XV», отделанного в стиле барокко.

Особое внимание туристов всегда привлекает красивая и реалистичная модель прогулочной шлюпки Наполеона. Кроме макетов кораблей, в музее выставлено большое количество интереснейших этнографических экспонатов, редкие старинные карты, морские инструменты, корабельные пушки, флаги, гравюры и картины, осматривая которые невольно чувствуешь привкус морской пены.

(По материалам tourparis.de)

ФОНТАНЧИКИ УОЛЛЕСА: ЗЕЛЕНЫЙ СИМВОЛ СТОЛИЦЫ

Фонтанчики питьевой воды с кариатидами, отлитые из чугуна, придумал создатель знаменитой коллекции Уоллеса – английский баронет, меценат и коллекционер Ричард Уоллес.

Один из фонтанчиков Уоллеса

Сегодня в Париже сохранились 108 фонтанчиков Уоллеса (88 больших, остальные отличаются по форме).

Уоллес получил в 1870 г. наследство и пожелал сделать подарок любимому городу, для чего заказал скульптору Шарлю Огюсту Лебуру эскиз и оплатил отливку (по два на парижский округ) первых фонтанчиков двух типов, первоначально имевших также пару железных стаканов на цепочке, которые были сняты в 1952 г. по гигиеническим соображениям. По-французски они так и называются – fontaine Wallace. В то время они были практически единственным источником воды для бедного населения.

Красивая форма фонтанчика способствовала его распространению по городам Франции и в других странах мира.

Уоллесу также принадлежит идея встроенных в дома фонтанчиков питьевой воды.

(По материалам wikipedia.org)