Текст книги "Величайшие загадки аномальных явлений"

Автор книги: Николай Непомнящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

ПЕТЛЯ ВРЕМЕНИ

Летом 1912 года многие газеты Великобритании описали загадочную историю, произошедшую в железнодорожном экспрессе, следовавшем из Лондона в Глазго. В присутствии двух пассажиров (инспектора Скотленд–Ярда и молодой медицинской сестры) в вагоне на сиденье около окна со страшным криком возник пожилой мужчина. Одежда на нем была странного покроя, волосы заплетены в косу. В одной руке он держал длинный бич, в другой надкусанный кусок хлеба. «Я Пимп Дрейк, возница из Четнема, – причитал дрожавший от страха человек. – Где я?»

Инспектор побежал за кондуктором. Когда он вернулся в свой вагон, то увидел, что возница исчез, а медсестра пребывала в обмороке. Вызванный кондуктор сперва решил, что его разыгрывают, но на сиденье остались материальные свидетельства происшедшего – бич и треугольная шляпа. Специалисты из национального музея, которым показали эти предметы, уверенно определили время, из которого они происходили, – вторая половина XVIII века.

Любопытный инспектор побывал у пастора прихода, к которому была приписана деревушка Метнем, и попросил поискать запись в церковных книгах о человеке по имени Пимп Дрейк. В книге умерших 150–летней давности местный священник нашел не только имя несчастного возницы, но и приписку тогдашнего пастора, сделанную на полях.

Из нее следовало, что, будучи уже немолодым человеком, Дрейк начал вдруг рассказывать невероятную историю. Будто однажды ночью, возвращаясь на повозке домой, он увидел прямо перед собой "дьявольский экипаж" – железный, огромный, длинный, как змей, пышущий огнем и дымом. Потом возница каким‑то образом оказался внутри – там были странные люди, наверное, слуги дьявола. Испугавшись, Дрейк призвал на помощь Господа и вновь оказался в чистом поле. Повозки и коней не было. Дрейк, потрясенный случившимся, еле дотащился домой. И, судя по всему, уже никогда не вернулся к здравому рассудку.

Инспектор Скотленд–Ярда рассказал о происшедшем и своих последующих изысканиях в Королевском метапсихическом обществе. Там досконально проверили случай, повторив путь розысков Дрейка. Треуголка до сих пор хранится в музее общества. Бич был утрачен – став, очевидно, добычей любителей сувениров.

Не менее таинственную историю можно найти в архиве нью-йоркской полиции. В ноябре 1952 года вечером на Бродвее автомобиль сбил неизвестного мужчину. Он погиб на месте. Шофер и свидетели уверяли, что жертва "появилась на улице внезапно, словно свалилась сверху".

Тело отвезли в морг. Полицейские обратили внимание, что погибший был одет в костюм старинного покроя. Еще больше их удивило удостоверение личности, выданное 80 лет назад. В кармане жертвы обнаружились и визитные карточки с указанием профессии – коммивояжер. Один из детективов проверил адрес, указанный на визитке, и узнал, что эта улица была ликвидирована более полувека назад…

В старом полицейском архиве проверили списки жителей этого района конца XIX века. Там и обнаружили загадочного коммивояжера – и фамилия, и адрес совпадали с данными визитной карточки. Были опрошены все люди с этой фамилией, проживавшие в Нью–Йорке. Нашли старушку, которая сообщила, что ее отец пропал 70 лет назад при загадочных обстоятельствах – пошел гулять по Бродвею и не вернулся. Она подарила полицейским фотоснимок, на котором молодой мужчина, удивительно похожий на человека, попавшего под машину, улыбаясь, держал на руках девочку. На снимке была поставлена дата: апрель 1884 года…

"Петля времени", если верить показаниям очевидцев, способна перебрасывать через годы не только отдельных людей, но и предметы – здания или корабли. И легенды о призрачных "Летучих голландцах", якобы блуждающих в океанских просторах, возможно, имеют под собой вполне реальную основу.

"Не вызывают сомнения, – писал недавно журнал "Чудеса и приключения", – многочисленные встречи с вполне реальными кораблями с мертвой командой (или вовсе без нее). Исчезновение или гибель экипажа еще можно объяснить последствиями эпидемий, воздействием инфразвука или других причин. Но как объяснить утверждение десятков очевидцев о том, что встреченное судно явно не имело никакого отношения к нашему времени?

Одна из таких встреч произошла в Атлантике ранним утром 11 июля 1881 года. Британское военное судно чуть не столкнулось с древним фрегатом. Попытки связаться с экипажем оказались безрезультатными. Фрегат проскочил мимо, словно и не заметив британского корабля. Случай этот стал известен благодаря тому, что очевидцем загадочной встречи стал принц Уэльский, будущий король Георг V, а тогда еще молодой морской офицер.

Один из активных деятелей Королевского метапсихического общества сэр Джереми Блэкстафф, будучи на приеме в Букингемском дворце по поводу вручения ему ордена, был удостоен беседы с его величеством и не преминул воспользоваться такой возможностью – попросил разрешения задать вопрос о давней встрече в Атлантическом океане. Оказалось, что король Георг хорошо помнил происшедшее и описал его довольно подробно.

Загадочный корабль напоминал клипер, имел деревянные мачты и богато украшенные надстройки. Такие суда уже перестали плавать в те времена. Но более всего моряков поразило то, что встречное судно "имело собственный ветер" – его паруса были надуты в совершенно ином направлении, чем это мог сделать дувший в тот день норд–ост.

С разрешения его величества эти данные были помещены в "Ежегодный отчет метапсихического общества".

Загадочная встреча упоминается и в дневниках монарха, опубликованных после его смерти. Этот случай был включен в перечень необъясненных".

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ НОРФОЛКСКОГО ПОЛКА

Когда речь заходит о таинственных исчезновениях, чаще всего вспоминают историю двухсот шестидесяти семи солдат из Королевского Норфолкского полка, которых в 1915 году похитил неопознанный летающий объект.

Известно множество странных сообщений о том, что НЛО похищают людей. В большинстве случаев несчастная жертва возвращается на Землю и имеет возможность рассказать о случившемся, но, как правило, аудитория настроена весьма скептически, и в ее недоверии нет ничего неестественного. Но иногда жертва исчезает навсегда, и тогда судьба несчастного остается неизвестной. Правда, такие случаи редки – ведь если явлению не находится рационального объяснения, требуется наличие очевидцев, готовых заявить о чем‑то необычном.

К последней категории можно причислить бесследное исчезновение батальона один–дробь–пять Королевского Норфолкского полка – одно из самых необычных происшествий, которое впоследствии упоминалось во многих книгах. Но может ли это быть правдой?

Упомянутое событие произошло в августе 1915 года во время злополучной кампании под Галлиполи. Согласно заявлению трех очевидцев, двадцать два новозеландских пехотинца видели, как большое количество британских солдат – впоследствии они утверждали, что речь шла о военнослужащих Норфолкского полка один–дробь–четыре, – строем входили в странное, похожее на буханку хлеба облако, приютившееся в русле высохшей реки. После того как последний человек пропал в тумане, облако вдруг поднялось и полетело, двигаясь против ветра. Ни одного из этих солдат больше никогда не видели.

Однако рассказанная новозеландцами история грешит ошибками. Например, норфолкское подразделение "один–дробь–четыре" было не полком, а батальоном в составе королевского Норфолкского полка. Ни одна из этих ошибок не была обнаружена авторами последующих книг, которые попросту заимствовали историю друг у друга.

Прежде всего необходимо отметить, что норфолкское подразделение "один–дробь–четыре" не могло исчезнуть ни близ Галлиполи в августе 1915 года, ни где‑либо еще. Нетрудно проверить, что оно принимало активное участие в действиях армии вплоть до конца года, когда его перевели из Галлиполи на другой театр военных действий.

Уже этого факта достаточно, чтобы воспринимать донесение новозеландцев о космических похитителях как вымысел или игру воображения. Вместе с тем неоспоримый исторический факт состоит в том, что другой батальон Королевского Норфолкского полка – батальон один–дробь–пять – действительно бесследно исчез близ Галлиполи в августе 1915 года и участь этих солдат навсегда осталась неизвестной. Поэтому если новозеландцы видели исчезнувших норфолкцев, таковыми могли быть только бойцы из батальона один–дробь–пять. Возможно ли, сколь бы причудливым ни показался такой поворот дела, что солдаты новозеландского отряда в действительности стали свидетелями последних минут батальона один–дробь–пять? Если нет, то откуда вообще взялась эта история и какова участь этого батальона?

Запутанные следы берут начало в Дерехэме, торговом городке близ Норвича в Англии. Именно здесь в составе сто шестьдесят третьей Восточной английской бригады проходили подготовку к войне солдаты норфолкских батальонов один–дробь-четыре и один–дробь–пять.

Норфолкцы оказались в составе резервных ("территориальных") частей; хотя фронтовики прозвали их "субботними ночными вояками", этот полк имел славные боевые традиции, восходящие аж к 1685 году, когда он был отмечен королем Яковом II во время Монмутского восстания. В ту пору полк был известен как девятый пехотный полк полковника Генри Корнуэлла.

Норфолкцы вступили в Галлиполи 29 июля 1915 года. Эта кампания имела целью установить контроль над Дарданеллами – длинным узким проливом, протянувшимся почти на шестьдесят пять километров вдоль турецкого Галлипольского полуострова и соединяющим Средиземное и Черное моря. Из‑за географического положения этот пролив имел стратегическое значение для союза между Германией и Турцией.

Галлипольский полуостров необыкновенно прекрасен весной, но летом беспощадное солнце превращает его в одно из самых суровых мест на Земле. Именно 10 августа, то есть в разгар всеиссушающего ужасного летнего зноя, норфолкцы высадились в бухте Сулва (Sulva) и увидели места, уже ставшие последним пристанищем для многих несчастных солдат.

Недалеко от берега находилось соленое озеро. Пересыхая летом, оно нестерпимо блестело на солнце толстой коркой кристаллов соли. Сразу за полоской пляжа начиналось поле сражения – равнина Сулва, окаймленная далее цепочкой холмов, протянувшихся с севера на юг и превративших равнину в гигантскую арену. Самый северный из них назывался Киреч–Тепе, два следующих – Кавак–Тепе и Текке–Тепе, южный – Сари–Бейр.

Галлипольская кампания велась на самом невыгодном театре военных действий, известных современной истории; и глазам норфолкцев, пытавшихся убедить себя в том, что им удастся выкарабкаться из этой авантюры, предстала кошмарная картина настоящего пекла.

Условия были ужасными. Окопы напоминали раскаленную духовку; обжигающий ветер нес зловоние смерти и вздымал над долиной тучи пыли. Пищу, окопы, трупы и отхожие места заполонили отвратительные жирные зеленые мухи – "трупные мухи", названные так потому, что они огромными полчищами роились на телах убитых и раненых. Дизентерия не щадила никого, солдаты на глазах превращались в ходячие скелеты.

Войска, поредевшие вследствии эпидемии, были истощены. Трупы лежали повсюду в великом множестве; руки и лица погибших, там и тут торчавшие из песка, составляли ужасную особенность окружающего ландшафта. Моральный дух упал, в войсках царила атмосфера безысходности.

Норфолкцы не имели опыта сражений, и в обычных обстоятельствах им предоставили бы время на акклиматизацию в относительно спокойном секторе. Но сэр Айан Гамильтон, главнокомандующий Средиземноморскими экспедиционными силами, полагал, что единственный шанс переломить ход кампании и добиться победы – быстрее ввести свежие силы в бои на главном направлении.

Гамильтон задумал массированную атаку широким фронтом на холмы Текке–Тепе и Кавак–Тепе. Предполагалось, что под прикрытием темноты в ночь с 12 на 13 августа пятьдесят четвертая дивизия (в состав которой входила норфолкская бригада) должна была продвинуться к подножию холмов и приготовиться к штурму, назначенному на следующий день. Однако пространство, которое предстояло преодолеть ночью, находилось под контролем вражеских снайперов. Поэтому 12 августа во второй половине дня сто шестьдесят третьей норфолкской бригаде было поручено очистить от них указанный район.

Однако эта предварительная операция была полностью провалена – яркий пример неразберихи и некомпетентности, характерных для всей Галлипольской кампании. Она началась в шестнадцать часов с мощной артиллерийской подготовки, длившейся сорок пять минут. Однако связь находилась в плачевном состоянии, и не получившая необходимой информации артиллерия открыла огонь в назначенное время, но без четкого согласования целей. Обстреливаемый район не был разведан, офицеры не имели карт и сведений о целях – карты составлялись в последний момент и описывали… другие районы полуострова. Силы противника также были совершенно неизвестны.

Сто шестьдесят третья бригада, включая батальон один–дробь-четыре, не преодолела и девятисот метров, когда стало очевидно, что намерение пересечь открытое пространство при свете дня оказалось серьезной ошибкой. Сразу выяснилось, что враг имел гораздо большие силы, чем предполагалось; сплошным пулеметным огнем бригада была прижата к земле. Но на правом фланге батальон один–дробь–пять не встретил серьезного сопротивления и продолжал наступление.

Вот как сэр Гамильтон описывал последовавшие события в донесении военному министру лорду Китченеру: "В ходе сражения, с честью проведенного сто шестьдесят третьей бригадой, произошла поистине таинственная вещь… В бою с отчаянно сопротивлявшимся противником полковник сэр Г. Бошам, опытный и прекрасно зарекомендовавший себя офицер, неуклонно продвигался вперед во главе своего батальона. Битва была жаркой и кровопролитной, земля окрасилась кровью, многочисленные раненые оставались на поле боя и только ночью возвращались на исходные позиции. Однако полковник с шестнадцатью офицерами и двумястами пятьюдесятью солдатами продолжал теснить врага. Они углубились в лес, и их уже не было ни видно, ни слышно. Никого из них больше не видели, никто из них не вернулся назад".

Двести шестьдесят семь человек исчезли без следа!

Провал этой операции разрушил последние надежды сэра Гамильтона на победу в этой кампании, и эвакуация войск союзников в конце 1915 года стала признанием сокрушительного поражения. Эта авантюра длилась восемь с половиной месяцев и стоила жизни сорока шести тысячам солдат – ужасающе огромная цифра по стандартам современных войн.

В 1916 году правительство назначило государственную комиссию по расследованию причин поражения. По этому поводу в 1917 и 1919 годах комиссией были представлены отчеты с грифом "совершенно секретно". Поэтому вплоть до 1965 года упомянутые материалы были недоступны для широкой публики.

Судьба батальона один–дробь–пять была неизвестна еще четыре года, и лишь в 1919 году история получила продолжение.

В 1918 году британцы вновь появились на Галлипольском полуострове, но уже в качестве победителей. Солдат оккупационных войск, обходя поле сражения, обнаружил кокарду Королевского Норфолкского полка и после недолгих расспросов выяснил, что некоему турецкому крестьянину пришлось вывезти со своего участка множество тел, которые он свалил в ближайшее ущелье. 23 сентября 1919 года офицер, отвечавший за захоронение тел погибших, доложил: "Мы нашли норфолкский батальон один–дробь–пять – всего сто восемьдесят тел: сто двадцать два норфолкца, остальные – из чеширского батальона двадробь–четыре. Нам удалось идентифицировать только трупы рядовых Барнаби и Картера. Тела были разбросаны на территории двух с половиной квадратных километров, в семистах пятидесяти метрах за линией обороны турок. Мы нашли крестьянина, который после боя обнаружил на своем поле множество трупов британских солдат и сбросил их в маленькое ущелье. То есть подтверждается первоначальное предположение о том, что норфолкцы не ушли далеко в глубь обороны противника, а были постепенно уничтожены на поле боя".

"Мы нашли норфолкский батальон один–дробь–пять"… Очевидно, что этот вывод слишком поспешен. Обнаружены тела лишь ста двадцати двух норфолкцев, то есть менее половины исчезнувших. Участь большинства остается неизвестной – конечно, если не принимать во внимание рассказ новозеландцев о странном облаке.

КАПСУЛА ВРЕМЕНИ

Предоставляем слово одному из свидетелей феномена.

"В свою бытность геологом я много ездил по стране, попадал в разные передряги, наблюдал порой очень любопытные вещи. Однажды судьба забросила меня на один из крупнейших угольных карьеров Кузбасса, где я занимался изучением трещиноватости горных пород. Весьма неприятным моментом работы были массовые взрывы в карьере…

Заканчивался обычный рабочий день. Нужно было идти на дорогу, где меня должна была забрать "дежурка". Решив сократить путь, не пошел по серпантину горизонтов, а спустился вниз напрямик по уступам и в ожидании машины сел на обочине.

Прямо за спиной оглушительно рявкнуло и в небо выплюнуло порцию дробленой породы. Происходящее далее напоминало собой замедленное кино. Я судорожно повернулся, задрал голову вверх и оцепенел. Прямо надо мной расцветало что‑то вроде "черного салюта". Обломки породы неестественно медленно поднялись в воздух, потом начали "расползаться" в стороны, образуя грибообразную шапку.

Крупные куски грациозно вращались в воздухе, от них время от времени откалывались более мелкие осколки, которые расползались в стороны и постепенно отставали от своих крупногабаритных собратьев. Зрелище было впечатляющее.

Я не чувствовал страха. Напротив – мною овладело спокойствие и ощущение собственной защищенности, словно я оказался в другом временном измерении, четко осознавал это и был уверен, что в любой момент могу убежать из‑под смертельного "зонтика".

Вдруг словно кто‑то нажал невидимую кнопку, и следующее мгновение выпало из памяти. Очевидно я, словно кошка, прыгнул в сторону большого камня и изо всех сил вжался в землю. Со всех сторон застучали отрывистые удары падающих с неба глыб. Меня не задел ни один осколок…

Второй случай, когда время замедлило свой ход, также связан с моей работой в геологии.

С главным геологом карьера мы на мотоцикле с коляской возвращались с участка на базу. Начался дождь, и дорога покрылась скользкой глинистой корочкой. Я сидел в коляске, тщетно пытаясь укрыться от холодных струй дождя. Вдруг сильный порыв ветра сдернул шахтерскую каску с головы. Водитель от неожиданности дернул руль в сторону, мотоцикл накренился и… Далее все было в точности так же, как и в первом случае, – время как бы остановилось.

Мое внимание привлек водитель. Он приподнялся над седлом, но руки, словно приклеенные, продолжали крепко держать руль. Голова была высоко поднята, а глаза вглядывались в горизонт. При этом на лице было написано величайшее изумление, но никак не ужас.

Наконец, когда его зад поднялся настолько высоко, что седок не мог больше удержаться, он отпустил руль, медленно вытянул руки перед собой и, плавно отделившись от мотоцикла, полетел куда‑то вперед, все так же зорко вглядываясь в горизонт. Его расстегнутый плащ колыхался мощно и величественно, словно крылья. Мне стало вдруг смешно – в этот момент он чрезвычайно напоминал гигантского орла, – и, не сдержавшись, я громко (как мне показалось) расхохотался.

На этом мое веселье кончилось – в этот же миг я оказался лежащим на дороге под перевернутым мотоциклом. Подбежавший на помощь коллега помог подняться на ноги. Мы ощупали себя и с удивлением обнаружили отсутствие ушибов или хотя бы царапин. По рассказам водителя, для него авария произошла мгновенно – он дернул руль в сторону и тут же оказался на дороге.

Еще один случай, связанный с необычным "поведением" (или же восприятием?) времени, произошел в Башкирии, когда наш геологический отряд перебазировался в новый район работ.

В день отъезда разыгралась непогода. Дождь перешел в крупный град, который с силой колотил по кабине и тенту ГАЗ-66, доверху груженного ящиками с образцами и полевым снаряжением. Дорога шла по краю пропасти через горный перевал. Колеса часто пробуксовывали, вызывая недовольный рев двигателя. На случай неожиданной эвакуации, несмотря на сильный град, мы сидели у самой кабины, откинув передний полог брезентового тента.

Я не зафиксировал момента, когда это произошло, но услышал, как натужные завывания двигателя перешли в совершенно однообразный монотонный рев. Удивленный, посмотрел вниз на дорогу и увидел, что грузовик начало медленно сносить к краю обрыва. Колеса вращались с бешеной скоростью, но машина стояла на месте, медленно, буквально по миллиметру продвигаясь в сторону пропасти.

"Пора прыгать", – подумал я. Предельная замедленность действия вызывала чувство уверенности. Казалось, можно было спокойно спрыгнуть из кузова на землю и несколько раз обойти сползающую с дороги машину.

Я оглянулся на попутчиков. Они сидели с окаменевшими лицами, глядя куда‑то вперед, не обращая внимания на то, что вот–вот может случиться катастрофа.

Внезапно что‑то изменилось в звуке работающего мотора, появилась новая басовитая нота, и машина начала медленно отползать от края обрыва, где уже были видны почти отвесные скалы. Тут же на меня обрушился грохот ледяной небесной картечи.

Когда мы прибыли на место, выяснилось, что никто не заметил критической ситуации. Когда машину понесло в пропасть, водитель тут же включил второй мост и легко вывел ее на дорогу".

…Подобные примеры, подтверждающие возможность своеобразного "замедления" времени, встречаются достаточно часто.

Вот какой случай произошел во время войны с Федором Никитовичем Филатовым, проживающим в городе Балашово Саратовской области. В бою рядом с ним упал снаряд.

"Я четко видел (и никогда не забуду), – пишет Филатов, – как таял снег вокруг раскаленной болванки, как по стальной поверхности зазмеились огненные трещины, как медленно начали отделяться и плавно подниматься осколки. Все это происходило бесшумно, словно в немом кино. А потом яростно взметнулся столб взрыва, рявкнуло, будто доской ударило по ушам, и я потерял сознание".

Что объединяет приведенные случаи? Во–первых, каждый раз "замедление" хода времени происходило, когда человек попадал в экстремальные ситуации. Во–вторых, это замедление было не всеобщим, по каким‑то причинам оно "касалось" лишь конкретного человека, образуя вокруг него что‑то вроде защитного "временного кокона", капсулы. В–третьих, это явление возникало спонтанно, независимо от воли человека. Исчезновению же его, как мне показалось, способствовала резкая реакция человека – прыжок, вскрик, смех и т. д. Для продления этого состояния нужно было, кажется, лишь сохранять полное спокойствие и не суетясь принять меры безопасности – просто посторониться, например, от падающей со скоростью пушинки каменной глыбы…

Так в чем же причина подобных явлений? Что это за сила, которая позволяет манипулировать таким незыблемым, казалось бы, процессом, как ход времени? Вопросов, к сожалению, больше, чем ответов.

Некоторые специалисты предполагают, что организм человека способен накапливать большое количество энергии, освобождение которой в экстремальной ситуации позволяет на короткое время изменять свойства пространства–времени. Трудно сказать, так ли это. Но каждый из нас, если покопается в своих воспоминаниях, наверняка припомнит что‑нибудь подобное. И это свидетельствует, по–моему, о том, что мы мало знаем и о природе времени, и о наших с ним взаимоотношениях. Мы привыкли воспринимать время механически, просто подчиняясь его потоку…