Текст книги "Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке"

Автор книги: Николай Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Лариса жила в высотном доме на площали Восстания. Она договорилась встретиться с Валетом на автобусной остановке у гостиницы «Украина» – и ей недалеко, и ему совсем рядом. Встретиться нужно было обязательно, не по телефону же обсуждать, как он выполнил то, что они вместе придумали вчера вечером.

Вишневая «девятка» Валета стояла неподалеку от остановки, когда Лариса вышла из автобуса. Она открыла дверцу, села рядом с Валетом на переднее сиденье.

– Ну как? Рассказывай, получилось?

– Нормалек, – усмехнулся Валет. – Он сегодня клево поработал, двести двадцать семь тысяч взяли. Половину, как и договаривались – моим людям.

– Столько много? – ужаснулась Лариса. – Идиот! Да он же меня разорит. Слушай, Валет, может, меньше дадим твоим людям? Я не рассчитывала на такую сумму.

– Но она у тебя есть. – Валет задумчиво глядел вперед через лобовое стекло. Потом вдруг резко повернулся к Ларисе. – Что ты мелешь, лапочка? Я с этого дела ни хрена не имею, только головную боль, паскудное дело. А люди… Ты знаешь, сколько им светит за вооруженное ограбление? А если расколются, то и мне. И тебя папа-генерал не спасет, если что. Так что, заткнись и ни слова больше о бабках.

– Он не пострадал?

– И не должен был. Драку затевать никто не собирался. Его могли или пришить, или оставить целым-невредимым. Получилось второе. Беспокоишься? И вчера беспокоилась, о нем думала, поэтому и холодной была, без азарта работала.

– Я сделала все, о чем ты просил.

– Я не просил. Ты предложила свои услуги, я только перечислил, что из предлагаемого меня интересует.

С каким бы удовольствием Лариса влепила пощечину этому хаму! Но теперь они были вроде как подельщики, ссориться не имело смысла.

– Не будем спорить. Хорошо хоть, что Сергей не пострадал. А она?

– Она? Ее там не было весь день.

– Не было?! Господи, выходит, он один за все отвечать будет?

– Знаешь, киса, честно говоря, я не завидую Серому. Если он не придет к тебе за бабками, его пришьют. Не думаю, чтобы кто-то другой дал ему такую сумму.

– Но это же меняет все наши планы! Нам нужно, чтобы она присутствовала при всех делах. Чтобы напугалась до смерти – за себя и за него. Чтобы поняла – дело нешуточное. А потом ты бы зашел к ней и сказал, что можно спасти и ее, и Сергея, найти нужную сумму денег, но с условием – она уезжает из Москвы, одна, и больше не появляется здесь. Она бы уехала, как только вся сумма была бы уплачена. Сбежала бы и адреса не оставила, чтобы не подвергать его опасности. А теперь… Чем ее напугаешь?

– Это твои проблемы, – равнодушно бросил Валет. – Я думаю, он придет к тебе за деньгами. И ты купишь его. Придет, больше не у кого просить. Жить каждому охота.

– Или к тебе придет. Ты не собираешься помогать ему?

– Если он совсем дурак и решит, что лучше загнуться, чем идти продаваться тебе, что-нибудь придумаю. Мне плевать на Серого, не такие уж мы дружки с ним, но убрать человека только за то, что он балдеет не с той, с какой нужно, это уже перебор.

– Он придет ко мне! – сощурив глаза, прошипела Лариса. – А ты можешь заняться его лимитчицей, она будет свободна.

– Я же тебе объяснял вчера, – с досадой поморщился Валет, – что занимаюсь такими делами с женщинами, которые сами этого хотят. Я не маньяк, понятно? Уважаю себя и люблю, когда ко мне приходят и меня хотят. Она вряд ли захочет – дикая.

– Ну хотя бы попугай ее! – настаивала Лариса. – Надо же ей втолковать, что дело серьезное. Иначе – не поймет, будет бегать за ним, он и не выдержит. Я не хочу рисковать такими деньгами.

– Поехали, – усмехнулся Валет. – Джин с тоником у меня есть. Но сегодня я скажу тебе свое слово после того, как ты исполнишь мои желания. Посмотрю, как ты это сделаешь, и скажу.

Он включил скорость, и «девятка» резво сорвалась с места.

– Уверен, что я соглашусь? – Лариса откинулась на спинку сиденья.

– Уверен, – хмуро пробурчал Валет. – Ты, я вижу, многое можешь и на многое согласная ради этого. Готов и дальше помогать тебе. Только не проси убить Серого, если он рванет от тебя. Тут уж я не соглашусь, железно.

– Не переживай, это – в последний раз! – презрительно скривила губы Лариса.

Валет молчал всю короткую дорогу и, лишь подъезжая к своему дому, сказал, обращаясь к себе:

– Страшнее ревнивой бабы зверя нет…

11

Если бы кто спросил Наташу, что она делала весь день, ответила: «Думала, ехать мне в палатку помогать Сергею или не ехать». Сидела на кровати, закутавшись в клетчатое одеяло, и думала.

В первой половине дня – о том, что Сергей обычный московский бабник, воспользовался ее трудностями и все равно, рано или поздно, бросит ее. Лучше самой поскорее забыть его, и пусть не надеется, она не прибежит сегодня к нему. Очень уж легко она думала об этом, не испытывая ни страха, ни сожаления, – так мать наказывает своего ребенка, не задумываясь, будет ли он любить ее после этого или нет. Наташа испытывала удовлетворение, представляя, как забудет Сергея, и он будет страдать. Так ему и надо, чтобы не был таким самоуверенным бабником, чтобы всякие расфуфыренные дамочки не оскорбляли ее прямо на улице!

Потом, видимо, решив, что Сергей уже достаточно наказан, Наташа готова была простить его; по крайней мере, если бы он сейчас постучал, она бы открыла. Но ехать к нему самой после того, что случилось вчера в подземном переходе, Наташа не хотела. Нет. Конечно же, нет. Получалось, она совсем не уважает себя и готова простить ему все. Значит, и дальше могут подходить его прежние барышни, обнимать, целовать его, смотреть на нее, как на проститутку, а она будет стоять рядом и… улыбаться? Ну уж нет! Вот приедет вечером сюда, она ему это и скажет. Пусть сам делает выводы.

К вечеру устала от вынужденного безделья, от своих вроде бы правильных, но совершенно теперь ненужных мыслей и готова была помчаться на Калининский. Только времени для этого уже не оставалось. Если Сергей пораньше закончит работу и поедет к ней, они просто разминутся.

Оставалось только одно – сидеть в комнате и ждать его возвращения. Наташа и дверь отперла, и чуть приоткрыла ее, чтобы услышать его шаги в коридоре. Шаги время от времени слышались, она хватала книжку, раскрывала наугад, придавала своему лицу непроницаемое выражение. Но… это был не Сергей. К девяти вечера она уже не думала о выражении своего лица и за книжку не хваталась. Если бы в комнату вошел Сергей, она бы не раздумывая бросилась ему на шею, прижалась бы к нему всем телом, сказала бы, как соскучилась без него, как глупо себя вела, как дорог он ей…

После десяти она почувствовала, что проголодалась, изжарила на кухне яичницу, заварила чай. Господи, как же тоскливо было готовить ужин для себя одной, сидеть за столом в одиночестве! Прямо наказание, хуже которого и придумать-то было трудно.

Хуже этого могло быть только одно – потерять Сергея. И вот уже не обида на любимого человека, а страх за него, боль и отчаяние захлестнули грудь. Где он? Почему не пришел? Обиделся, что не открыла ему дверь ночью и утром? Не мог он, не мог так обидеться, что не хотелось идти к ней. Тогда что-то случилось? Что? Что?!!

Господи! Хоть бы ничего страшного, хоть бы жив он был и здоров, хоть бы… Какая же она дура, самая настоящая дура, распсиховалась из-за какой-то размалеванной куклы, которая устроила ему сцену ревности! Он-то при чем здесь? Да она и хотела этого, чтобы они поссорились и не встречались. Выходит, добилась своего, получилось так, как она хотела. Ну и что теперь? Где искать его? О чем думать? Можно, конечно, позвонить ему домой, ну хоть убедиться, что с ним все в порядке… Но там же его мать, она и разговаривать с Наташей не станет, а если и станет – такое скажет, что потом впору будет собирать вещи и уезжать в Гирей. К тому же она и телефона его не знала. Куда звонить? Спросить у Вадима Ивановича? Не хватало, чтобы еще и он знал, что они поссорились. А вдруг скажет: если он ушел от тебя, почему ты должна жить в общежитии, в изоляторе? Уходи…

Кошмарной оказалась эта ночь для Наташи, лишь под утро забылась в коротком, чутком сне, просыпаясь на всякий шум, во дворе ли, в коридоре. Дверь так и оставила чуть приоткрытой: а вдруг он придет? Вдруг, как и в прошлую ночь, остался ночевать у Вадима Ивановича, не решаясь войти к ней?

Утром проснулась чуть свет, сварила себе яйцо, выпила чаю и, с трудом дождавшись, когда маленькая стрелка на ее часиках доползет к цифре «8», побежала на троллейбусную остановку. Сегодня ее очередь работать, но Сергей непременно придет, должен же он хотя бы объяснить, что случилось вчера, почему он не вернулся в общежитие.

Товару в палатке было мало, видимо, вчера Сергей неплохо торговал в ее отсутствие. И – как-то неухоженно было, грязно, будто много людей толклись тут не один час. Наташа взяла веник, подмела, потом протерла пол тряпкой. Чтобы намочить ее, пришлось откупорить бутылку с минеральной водой, но не сидеть же в грязи.

В половине десятого приехал фургончик с товаром. К удивлению Наташи, вместе с водителем, Рустамом, приехал сам Максуд Мамедович, босс, который принимал ее на работу.

– Здравствуй, красавица. Уборку сделала, хорошо. Хозяйка, понимаешь. Правильно. С мая зарплату увеличу, шесть тысяч будешь получать, только работай хорошо.

– Спасибо, – почему-то сробела Наташа.

Она и раньше побаивалась его: а вдруг привяжется, станет требовать того же, что и профессор? Он же начальник, она ему подчиняться должна… Но Сергей успокоил ее, сказал, что представил как свою невесту, поэтому никто к ней приставать не будет. И правда, не приставали. А теперь? Он что, уже знает, что Сергей обиделся на нее, и сразу же сам приехал?

– Ты ничего не знаешь?

Наташа испуганно покачала головой.

– ЧП у нас тут случилось, да. Ограбили вчера твоего напарника. Пьяный был, очень глупо сделал – открыл дверь. Говорит, я думал, это инкассаторы. Совсем башка не работает. Я тоже могу так думать, да? На тебе машину с товаром, иди куда хочешь, завтра деньги привезешь, ты хороший, я тебе верю, да? Он взял машину, ушел, ни товара, ни денег. Правильно? Глупо. А Сергей открывает дверь, иди сюда, грабитель, тут есть товар, тут деньги, выручка, наставляй пистолет и бери, что хочешь. Наверное, думал – не мое, что беспокоиться!

– Пистолет наставили? – с ужасом переспросила Наташа. – А он, Сергей, что? Они стреляли в него?

– Зачем стрелять? Сам все отдал, испугался очень. А так хорошо торговал, двести двадцать семь тысяч выручил.

– И… что же? Теперь что будет? Надо же искать этих грабителей, – прошептала Наташа.

– Приходили милиционеры, я приезжал, акт составили, говорят, будут искать. Кто будет искать, они? Я сказал Сергею, пусть где хочет ищет деньги и приносит мне. Потом будет работать. Пока ты поработаешь одна. Зарплата будет больше, хорошо заплачу, не беспокойся.

– А Сергей? Где же он найдет эти деньги? – Наташа смотрела на хозяина круглыми от страха глазами. – Двести двадцать семь тысяч – это же… это очень много!

– Захочет – найдет, – отрезал Максуд Мамедович. – Ты запомни, если постучат в дверь – никогда не открывай. Только когда узнаешь инкассаторов. Я пришлю тех, кого ты знаешь.

– Да-да, – машинально кивнула Наташа. – А если Сергей не найдет деньги? Да и где их искать?

– Твое, что ли, дело? Пьяным быть умел, дверь открывал грабителям? Сумеет и деньги найти.

Хозяин решительно взмахнул рукой, давая понять, что он все сказал. Рустам к этому времени затащил в палатку ящики с новым товаром. Еще раз напомнив Наташе об осторожности, Максуд Мамедович удалился.

Наташа закрыла лицо ладонями и заплакала.

В шесть вечера, когда Наташа, закончив работать, запирала замок на двери, подошел невысокий чернявый парень с наглыми, цепкими глазами и шрамом на левой щеке. «Валет», – вспомнила Наташа и прижалась спиной к двери. Ничего хорошего от этого бандита она не ожидала.

– Привет, – усмехнулся Валет. – Закончила?

– А что? – насторожилась Наташа.

– Серого-то вчера грабанули. Знаешь, наверное? Нехорошо получилось. Очень крупная неприятность.

Наташа вспомнила еще и о том, что Валет, если ему платить, должен следить, чтобы никто не нападал на продавцов. Сергей ведь платил ему.

– А ты куда смотрел? Сергей же платил тебе сто рублей в неделю. За что? За то, что придешь и скажешь мне про неприятность? И без тебя знаю. Так что давай ищи грабителей и деньги, понял? А то с виду страшный, а на самом деле, видать, не очень. Ступай, деньги свои отрабатывай!

Валет скривился, с явным неудовольствием качнул головой, показывая, что не намерен терпеть подобные разговоры.

– Заткнись! И думай, что мелешь, дура.

– А ты меня не затыкай! – повысила голос Наташа.

Закипела в жилах казацкая кровь. В Гирее женщины не привыкли отмалчиваться, если кто-то пытался оскорбить. И за словом в карман не лезли. Наташа вообще редко кричала на людей, а здесь, в Москве, и подавно старалась больше помалкивать, но сейчас она просто не выдержала.

– И кто ж ты такой, что затыкаешь меня? Сильный, да? Против женщины – герой?! А ну, катись отсюда, пока я милицию не позвала, бандит несчастный! – закричала она.

– Ладно, ладно, чего разоралась. – Сбитый с толку Валет выставил обе ладони вперед. – Не будем разбираться, кто тут виноват. Я к тебе от Серого пришел, а ты орешь, как на базаре.

– Ты? От Сергея? – не поверила Наташа.

– Ты бы сначала послушала, а потом орала, – хмыкнул Валет, глядя на нее исподлобья. – Могла бы сообразить, к кому он придет за помощью. Ко мне.

– Ты помог ему?

– Найдем этих кретинов, получат они свое. А пока, дело серьезное, Серый у меня скрывается. Хозяева убьют его, если не найдет бабки, соображаешь?

– Что значит – убьют? – возмутилась Наташа. – Он же не виноват, что на него напали грабители с пистолетом! Мало того, что человека ограбили, его еще и убить собираются? Даже бандиты так не делают! Ты брешешь, Валет.

– Да затк… – Он осекся, глубоко вздохнул, качая головой. Дураку ясно было, что ему надоело пререкаться с глупой девчонкой, которая понятия не имеет о мире, в который попала. – Вот что я тебе скажу: попридержи язычок за зубами. Потерпи, я отвезу тебя к Серому, ему и расскажешь все, что тебе в голову пришло.

– Ты отвезешь меня к Сергею? А почему он сам не пришел?

– Я же тебе только что объяснил – не хочет афишироваться перед хозяевами, пока деньги не найдет. Попросил, чтобы я тебя привез к нему, нужно посоветоваться. Вы же вместе работали в этой палатке, да и вообще, насколько я понимаю, не чужие люди. Теперь все ясно?

– Все, да не все! Он мог бы записку для меня написать. У тебя есть записка?

– А ты знаешь его почерк? – начал терять терпение Валет.

Она могла бы сказать, что знает, и тогда нужно было придумывать какую-то историю, а придумывать Валет не любил. Но он угадал с вопросом. Наташа ненадолго задумалась и неуверенно покачала головой:

– Нет… Но если ты обманываешь меня…

– Все! – махнул рукой Валет и, повернувшись, медленно пошел прочь, добавив на ходу: – На хрена мне нужно тебя упрашивать. Пусть Серый сам отлавливает свою напарницу. Если раньше его не отловят и не грохнут в темном углу…

– Подожди! – крикнула Наташа. Валет остановился, не поворачиваясь к ней, подождал, пока догонит. – Ладно, я поеду к нему. Я скажу Сергею, что надо делать.

– Сразу не могла прикинуть? – не на шутку разозлился Валет. – Мозги мне тут компостировала!

Еще не стемнело, на улицах было много народу, но все равно Наташа боялась. Всем телом прижалась к переднему сиденью машины, ни жива ни мертва, только на поворотах неуклюже клонилась то в одну сторону, то в другую – как манекен. К счастью, ехать пришлось недолго. Но когда вышли из машины и стали подниматься по грязной лестнице, Наташа еле-еле удержалась, так хотелось повернуться и – бежать, бежать подальше от этого мрачного дома, от этого страшного Валета.

Но пересилила свой страх. Мысль о том, что Сергей рядом, через несколько мгновений он обнимет ее, поцелует и расскажет о том, что случилось, помогала ей. Увидеть Сергея, увидеть, ох, как же хотелось его увидеть! И услышать… Да ведь и Сергей говорил, что они с этим Валетом когда-то в одной школе учились, чуть ли не дружили; хоть и бандит он, а не должен ее обидеть, Сергей бы не обратился за помощью к совсем плохому человеку.

Валет втолкнул ее в свою комнату и закрыл дверь. Злобно щелкнул шпингалет.

– Ты что?.. – вскрикнула Наташа и обмерла – в комнате, кроме нее и бандита, никого не было. – Ты обманул меня? – Голос ее задрожал. – Зачем ты это сделал? Где Сергей?

– Заткнись! – взмахнул рукой Валет. – Ты меня достала уже своей простотой, шалашовка! Может, опять хочешь ментов позвать? Ну, попробуй!

– Я тебе ничего плохого не сделала, – взмолилась Наташа. – Отпусти меня. Пожалуйста…

– Сядь, – приказал Валет, показывая на единственный стул. Наташа послушалась, села, не сводя с него испуганного взгляда. – Паскудное это дело, я тебе скажу, – ухмыльнулся он, опустив голову. – Точно – паскудное. Зря я ввязался, да теперь делать нечего. Валет свое слово держит.

– Не надо. – Ладони на трясущихся коленках ходили ходуном. – Прошу тебя, отпусти, ты же знаешь Сергея, он сказал, что ты хороший человек, поэтому я и согласилась пойти с тобой, поверила тебе…

– Не скули, я тебя не трону. И не смотри на меня так! Запомни: Валет никогда не был маньяком. И не имеет дел с телками, которые от страха трясутся.

– Ты… ты не тронешь меня?

Валет подошел, склонился над ней, одним рывком опустил вниз замок «молнии» на куртке. Потом рванул блузку, подцепил пальцами лифчик и дернул так, что крючки отлетели, бретельки лопнули, и лифчик остался у него в руках.

Наташа с ужасом смотрела на него – как парализованная. Не было сил оттолкнуть Валета, ударить, закричать. Только инстинктивно поднялись вверх ладони, закрывая грудь.

– Как видишь, это несложно сделать, – ухмыльнулся Валет, размахивая белым лифчиком. – Но я тебе обещал, что не трону. И слово свое сдержу. Дело и вправду серьезное, и все трудности из-за тебя. Если Серый не найдет деньги, его пришьют. Никакая милиция не поможет.

– Почему из-за меня? – тихим голосом пролепетала Наташа.

– Потому что из-за тебя все это паскудство! – заорал Валет. – Если бы не ты, ничего бы не случилось, и я бы не чувствовал себя сукой! Короче. Слушай меня внимательно. Есть человек, который даст Серому бабки. Сколько нужно, столько и даст. Сечешь? Не взаймы даст – никто не даст столько бабок без гарантий, – а просто так. Но с одним условием: ты сваливаешь и не мешаешь человеку балдеть вместе с Серым. Так хочет этот человек, это его условие. Только так можно спасти чувака.

Наташа в упор посмотрела на Валета. Оцепенение прошло, но какая-то пустота образовалась в груди. Она слушала его совершенно равнодушно, как будто бы знала, что именно это условие выдвинет «добрый» человек. На что она надеялась? Любовь? Счастье? Это была игра, в которой она не могла выиграть. Даже если Сергей и вправду любил ее, ничего хорошего из этого не могло получиться. Похоже, его и вправду могут убить, Максуд Мамедович не шутил, когда говорил про деньги. Лариса? Кто же еще может устроить такую гадость!

– Это Лариса дает деньги?

– Не твое дело. Когда Серый пришел ко мне сегодня утром, я обещал ему помочь. Не могу же я бросить его в такой ситуации. Я нашел человека, он выставил условия. Они должны быть выполнены. Ты все усекла?

– Значит, она и подстроила ограбление, – как бы сама себе сказала Наташа.

– Я спрашиваю, ты все усекла?! – Валет наклонил к ней перекошенное злобой лицо. – Я обещал ей… человеку, что условия будут соблюдены. Серый пока раздумывает, да у него нет другого выхода. А ты должна исчезнуть и не путаться под ногами. Неделю даю тебе, вали куда хочешь, но помни: если через неделю увижу тебя с ним – я не только это, – он снова взмахнул лифчиком, – я с тебя кожу сдеру!

Наташа вздрогнула. Глаза ее наполнились слезами.

– Ты уже содрал с меня кожу. Ну что же, давай продолжай. Хочешь напугать меня? А чего мне еще бояться? Хуже, чем сейчас, уже не будет. Я сделаю, как ты сказал, но не потому, что боюсь тебя. Подлые вы все… все, кто затеял эту комедию. Если Сергей ничего не мог придумать, кроме как продаться за эти деньги, передай ему, что я ничего против не имею. И ничего от него не хочу. Исчезать я не собираюсь, некуда мне исчезать. Если у Ларисы много денег, она найдет Сергею другую работу. Вот пусть он и исчезает.

– Уходи! – крикнул Валет. – Ну пошла, пошла вон отсюда! Убирайся, пока я добрый, дура! – Он поднял руку, намереваясь ударить ее, но почему-то не ударил.

Наташа встала и, опустив голову, пошла мимо него к двери. С трудом – пальцы плохо слушались – сдвинула стержень шпингалета. Когда за ней захлопнулась дверь, Валет плюнул себе под ноги, с яростью швырнул на кровать белый лифчик.

– Козел! – сказал он сам себе.

12

Как стадо белых ягнят, набежали вдруг облака, скрыли теплое весеннее солнышко. И серым стало все вокруг. Какие огромные и холодные серые дома вокруг, каким откровенным презрением жалят их бесчисленные окна сердце одинокой девушки! А ведь на глянцевой открытке казались они умными и добрыми, гостеприимными и заботливыми, притягивали к себе, обещали помочь всякому, кто нуждается в помощи. Сказочно-красивыми, государственно важными казались – вот где царят справедливость и порядок! Хорошо там, где нас нет. Хорошо смотреть на эти дома за тысячу шестьсот километров от них, под крышей своей саманной хаты, у печки с жаркими конфорками и оранжевыми полосками на стене. Но не дай Бог оказаться среди этих домов, когда тебе действительно плохо, когда отняли все, что было, ограбили средь бела дня да еще и в душу наплевали. Они доконают своим холодным, презрительным высокомерием.

– Дай-ка мне пачку «Мальборо», лапочка. Нет-нет, сдачи не надо, оставь себе. Ты такая красивая…

– И мне не нужны ваши деньги. Забирайте их и отойдите от окошка. Слышите, что я вам сказала? Не мешайте работать!

И ты, солнышко, предало, и вы, облака, так не вовремя набежали. Красивые, но не здесь любоваться вами, не сейчас. Уходите, милые, пусть оно выглянет, невозможно жить среди этого убийственно-серого мрака!

– Бутылку «Абсолюта», красавица. А ты что хочешь? Такая девушка должна пить только «Мартини». Бери себе «Мартини», я плачу. Хочешь, вместе выпьем? В казино хочешь? Или ресторан любишь? Выбирай любой, слушай. Я на «БМВ», куда прикажешь, – довезу.

– Без вас как-нибудь доеду, куда надо. Ну что встали, отойдите, ступайте, куда шли! Не приставайте ко мне!

– Такая красивая девушка, а такая злая, слушай, а! Я тебе от чистого сердца предлагаю, подумай, ну. Не надо сердиться, будешь худой и некрасивой, зачем, а?

Сколько в мире красивых мест, как приятно видеть их на фотографиях и картинах: древние замки, современные небоскребы, умопомрачительные отели, пальмы на берегу моря, дивные пейзажи. Но если вы окажетесь там после бессонной ночи, с разбитым сердцем и душой, в которую крепко вцепилась смертная тоска, – что вы увидите, что почувствуете, кроме черного отчаяния? А если еще и солнышко скроется за облаками… Ну куда же ты спряталось, солнышко? Будь сегодня хотя бы ты со мной. Больше ведь некому согреть и успокоить…

– Наташенька, вы сегодня одна, и такая грустная. Может быть, я смогу вам помочь? Да вы не стесняйтесь, скажите. С превеликим удовольствием сделаю для вас все, что смогу. А я, поверьте, кое-что еще могу, сейчас даже больше, чем прежде.

– Вы что-то хотите купить? Тогда покупайте. И не морочьте мне голову.

– Ну-ну, зачем же так. Я вот подумал, а не преподнести ли вам букет цветов, а? Скажем – красные розы, они вам так идут, поверьте моему вкусу, Алла Пугачева находила его безупречным.

– Да отстаньте вы от меня! Господи, оставьте меня в покое, не видите, не до вас мне! Если ничего не покупаете – уходите! К Пугачевой, к Лещенко – только оставьте меня!

Убежать бы. Бросить все и помчаться на Садовое кольцо, сесть в троллейбус до улицы Чехова, там пересесть на «тройку» и – в общежитие. Закрыться в изоляторе, забраться в постель, укрыться с головой и… поплакать вволю.

– Открой, Наташа.

– Не велено пускать посторонних.

– Я не посторонний, я твой напарник. Жизнь продолжается, пока поработаю вместе с тобой. Ну, открой же.

Сергей не обнял ее, не поцеловал… Он очень изменился. Глаза потухшие, щеки ввалились, густые каштановые волосы казались приклеенными к голове. И белые искры в них – седина.

– Тебе ведь запретили со мной встречаться, Сереженька. Что же ты хочешь еще мне сказать? – Она всхлипнула.

– Я люблю тебя, Наташка. Никого так не любил, ты же сама знаешь, ты видела, ты слышала, ты чувствовала меня. Нужно было сразу идти в загс, я ведь просил тебя, помнишь?

– Мы могли бы и сейчас пойти, Сережа!

– Ты плохо знаешь законы большого бизнеса, глупышка. Это очень серьезно. У моих родителей денег таких нет, да и не стал бы я просить у них, ведь скажут: а мы тебя предупреждали, а мы знали, что этим кончится. Я позвонил приятелю-бизнесмену. Знаешь, что он мне сказал? Взял кредит под большие проценты, а прибыли пока нет, сам не знает, как долг отдавать. Я позвонил всем своим знакомым. Тысячу, две, ну – три, самое большое – пять. Вот и все, что они могут мне дать. Это – капля в море…

– Ну почему, почему ты должен искать эти деньги? – Наташа присела рядом с ним на корточки, положила руки на его колени. – Ты что, украл их? Растратил? Сколько грабежей везде случается, не слышала, чтобы ограбленного человека потом еще и убить собирались! Они просто хотят напугать тебя, Сережа. Ну давай пойдем в милицию, все расскажем – пусть попробуют тронуть тебя!

– И милиция поставит часового у общежития, а нам выделит двух телохранителей? – невесело усмехнулся он. – Почитай криминальную хронику, Наташа. Многим угрожают, они обращаются в милицию, но об этом вспоминают, когда человека убьют. Есть еще один нюанс. Когда в палатку пришли милиционеры – составили акт и в нем написали, что я был пьян и, разумеется, виноват в том, что случилось. Максуд запросто мог бы и посадить меня, но зачем это ему нужно? Для него главное – деньги. И я должен их найти. В Москве убивают и за пять тысяч, а уж за двести…

– Сереженька! – Она потянулась к нему, обняла, прижалась щекой к его груди. – Ну хочешь, давай убежим. Уедем ко мне в Гирей и будем там жить. Ну? Давай?

Она чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза, такие умные и насмешливые, ласковые и красивые прежде. Теперь они были холодными, отрешенными.

– Ты забыла, где твой паспорт хранится? И можешь не сомневаться, все его данные уже занесены в память компьютера… Да пойми же ты наконец, Наташа, я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня!

…Он вспомнил, как Лариса с презрением швырнула ему на колени белый лифчик: «Твоя лимитчица испугалась, что ее тоже ограбят, пристала к Валету: защити меня, я все для тебя сделаю. Домой к нему притащилась, раздеваться стала. Валет ее выгнал, он все-таки неплохо к тебе относится и не шакал, чтобы питаться падалью. Вот и подумай, из-за кого ты себе проблемы создаешь. Она убежала, а эту вещицу забыла». На правой стороне были вышиты зелеными нитками буквы «НК», Наташа Колесникова. Сергею были знакомы эти метки. Однажды, увидев их, он рассмеялся, спросил, не в пионерский ли лагерь она собралась? Наташа смутилась, но потом рассказала, что ведь собиралась жить в общежитии академии, а там и четыре, и пять девушек в одной комнате могли поселить, и, чтобы не перепутать белье, мать старательно пометила и лифчики, и трусики. Они весь вечер смеялись над этим…

Лариса лгала, он это чувствовал. Не могла Наташа просить у Валета защиты. Но что-то все же случилось… Значит, и у нее возникли неприятности. Из-за него…

– А я не пострадала из-за тебя, да? Сережа, я не верю, что ничего нельзя придумать. Если мы вдвоем постараемся, обязательно выпутаемся, точно тебе говорю. Ну, Сережа!

– Нет, Наташа… – Он поднял голову. Какая мука была в его взгляде! – Мы должны расстаться на время.

– Ты все-таки решил продаться? Как ты можешь вообще говорить об этом? Как тебе не стыдно!

– Знаешь, когда я увлекался восточными единоборствами, запомнил одну мудрость: «Поддаться, чтобы победить». Так мы и сделаем. Верну Максуду деньги, потом ничто не будет связывать меня с Ларисой. Мы снова будем вместе, и все будет замечательно. – Он попробовал улыбнуться, но лучше б не делал этого.

– Да ты просто испугался, что я бедная девушка, живу в общежитии, а Лариса богатая, все у нее есть. И родители твои хотят, чтобы ты был с Ларисой! – Она спрятала лицо в ладонях. Хорошо, хоть окошко закрыла, когда Сергей вошел, шторки задернула и табличку «обед» выставила. А то собрались бы зрители у палатки!

– Ты не права, Наташа…

– Не права? Конечно, все кругом правы, только я такая дурочка, не могу понять простых вещей: мой любимый будет жить с женщиной, которая ненавидит меня, а я должна радоваться – как все хорошо придумано! Ты соображаешь, что говоришь?

– Не буду я спать с ней, – неуверенно промямлил Сергей. – Ты же знаешь, никто, кроме тебя, мне не нужен.

– А она тебе деньги дает за то, чтобы ты просто выгуливал ее раз в неделю, как болонку, да? Не смеши меня, Сережа! Вот что я тебе скажу: это она все и подстроила. И ограбление, и все другое, понятно? А ты попался на ее удочку, слабак!

– Лариса подстроила? Да нет, у нее ума на это не хватит… – И снова голос Сергея прозвучал неуверенно. – Наташа, помнишь, я называл тебя Аксиньей? А ведь настоящая Аксинья любила Григория, ждала его, хоть он и был женат на другой. – Тут же и сам почувствовал, как неестественно прозвучало это сравнение.

– Я тебе не Аксинья, понял? Не нужно ничего придумывать. Я оказалась лишней в вашей четкой, распланированной жизни. Ну и ладно. Как-нибудь переживу… – Она не выдержала, зарыдала.

– Наташа, Наташа, пожалуйста, не плачь. Да, ты права, все было спланировано, моя мама четко знала, что я должен делать, как поступать в тех или иных ситуациях… Но мне это казалось игрой, я не принимал всерьез ее планы. Лишь когда встретил тебя, понял – вот что мне нужно, что делает меня по-настоящему счастливым. Я люблю тебя, Наташа, я тебя люблю, как никого и никогда не любил. Но сейчас обстоятельства выше нас. Ты же знаешь, больше всего на свете я не люблю финансовой зависимости – даже любоваться тобой не могу, пока висит на мне этот камень. Я сброшу его, поверь, мы снова будем вместе.

– Нет! – Крик прорвался сквозь слезы. – Мы никогда не будем вместе. Уходи, Сережа, уходи, я прошу тебя! Уходи, не мучай меня, не надо, сил больше нет слушать все это! Уходи, уходи, уходи!

– Наташа… – Он попытался обнять ее, она отбросила его руки. – Мне ведь тоже будет плохо без тебя… Сколько продлится такая мука? Ну, с полгода, наверное, может быть, и меньше, месяца три-четыре. Для меня это вечность! Но если мы выдержим, представляешь, как хорошо нам будет потом вместе…