Текст книги "Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке"
Автор книги: Николай Новиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Знаю… – неуверенно проговорила Наташа. – Ницше… «идешь к женщине, бери плетку», Шопенгауэр…
– Ух ты! – удивился Алик. – Да это же то, что нам нужно. Ну? Писатель, тридцать восемь лет… Не старик, не гангстер, человек умный. Да что там говорить – писатель.
– Я… я не знаю…
– А я знаю, – неожиданно жестко сказал Алик. – Он обратился к нам в первый и, наверное, в последний раз. Жаловаться, если что не так выйдет, не станет. И капризничать особо – тоже. Это не депутат Верховного Совета, не министр. Тут мы могли бы и рискнуть. Поедешь с Игорем, видела его в первой комнате, да? По дороге он расскажет, что и как делать надо.
– Расскажет?..
– Я вижу, ты боишься. Ну что ж, выбирай. Я предоставлю тебе возможность проверить себя на новом поприще. Но пора уже принимать решение. Желающих у нас работать – много. Очень много. Работа не пыльная… – Но грязная, – перебила его Наташа.
– Это заблуждение. Мораль, нравственность… А где она у нас? По законам морали и нравственности наш любезный президент должен пешком ходить на работу в фуфайке и резиновых сапогах. Потому что довел народ до ручки. А он в чем ходит? По законам морали и нравственности бывшие начальники, при которых страна прогнила, должны отдать то, что получили в качестве награды за успешное гниение страны. Отдали? Я тебе еще тысячу примеров могу привести, но у нас нет времени. Продолжу свою мысль. Работа не пыльная, не утомительная, условия и безопасность на высшем уровне, зарплата – на уровне министра. Поэтому и рвутся к нам. Я бы мог двадцать четыре часа в сутки спать с женщинами, проверяя их пригодность. Нет, вру. Тут и трех сотен часов в сутки не хватит, чтобы успеть.
– Ты поручаешь проверять часть девушек другим?
– Я полагаюсь на свой вкус. Пока он меня не подводил. Достаточно внимательно посмотреть на женщину, чтобы понять, нужна она нам или нет.
– Кто же тогда проверяет?
– Никто. Я же сказал – доверяю своему вкусу.
– У тебя, наверное, жена есть, Алик? Интересно, как она относится к твоим занятиям? Не ревнует?
– Нет у меня жены. – Алик улыбнулся. – Меня вообще женщины не интересуют. Как женщины. Только как сотрудницы фирмы.
И Наташа поняла. Все сразу: и почему он не воспользовался своим положением, чего она больше всего боялась, и почему разговаривал с ней, как добрая тетушка.
Он не был мужиком.
5
Лариса вошла в кабинет хозяина фирмы «Кондор».
– Садись, – махнул рукой босс.
– Василий Иванович, деньги нашли? Вы же помните условия договора с сингапурцами. Отличная сделка намечается, очень выгодная. И главное, мы опережаем возможных конкурентов. Как вы решили проблему с сигаретами – так это просто фантастика! До сих пор не могу поверить: неужели нам действительно это удалось? И никаких следов в Москве!
– Уметь надо, – самодовольно усмехнулся Садовников. – Если бы все так работали, как босс, мы бы жили много лучше.
– Но все равно полтора миллиона не хватает. Ума не приложу, где их взять. Я уже все свои запасы растрясла и у папы заняла, вы, как я понимаю, все, что было у вас, выложили и заняли. Но нужно еще полтора миллиона. Срочно. Сегодня… уже вечер, а платить нужно завтра утром, иначе либо сделка сорвется, либо проценты навесят такие, что лучше отказаться самим.
– Ты не волнуйся, деньги будут.
– Я пока их не вижу.
– Завтра утром увидишь.
– А если нет, Василий Иванович? Вы понимаете, чем рискуете, оставляя решение проблемы на последний день?
– А может, я люблю рисковать, Лариса? Кстати, и мы с тобой давно не рисковали вместе. Что ты думаешь по этому поводу?
– Какой же там риск был, Василий Иванович?
– Великий. А вдруг моя жена узнает?
– Теперь и у меня есть муж, – вздохнула Лариса.
Садовников внимательно посмотрел на нее, понимающе кивнул.
– И Валет, как мне кажется. Или ошибаюсь?
– Да что вы, Василий Иванович! Только муж.
– У такой красивой женщины не может быть только мужа. Это, как любят нынче говорить, нонсенс. Так что же ты думаешь по поводу небольшой командировочки в уютный подмосковный пансионатик?
– Это очень сложный вопрос, – усмехнулась Лариса, дерзко глядя в глаза босса. – Так просто и не ответишь.
– И очень сложный процент с прибыли. – Садовников не отвел взгляда, знал, как решаются подобные вопросы, и поэтому чувствовал себя хозяином положения. – Если оба эти вопроса увязать как следует, можно получить ответ, не так ли, лапочка?
– Как-то все просто у вас получается, Василий Иванович, – кокетливо улыбнулась Лариса, – даже неинтересно.
– Возраст, видимо, сказывается, – притворно вздохнул Садовников. – К чему все эти глупости, подростковые восторги? Я хочу, я и плачу. Только дураки, у которых денег нет, дарят женщинам звездное небо, огни полуночной Москвы и прочую чушь. Ведь так?
– Но почему-то женщинам приятны такие подарки.
– Ну что же, я могу тряхнуть стариной и заменить процент звездным небом и…
– Я хотела сказать, приятно получать от любимого человека, Василий Иванович. Извините за прямоту, но… мы ведь люди взрослые, для чего нам подростковые восторги.
– Уела, – хмыкнул Садовников. – Все правильно, я не обижаюсь. Так где будем думать о процентах с прибыли?
– Надеюсь, вы придумаете что-нибудь подходящее.
– Это уж точно!
– А что касается этих несчастных полутора миллионов…
– Завтра. Утром. Я заеду за тобой с деньгами. В девять.
– Хорошо, Василий Иванович. После фантастической продажи «Мальборо» я верю вам больше, чем себе, – улыбнулась Лариса и пошла к выходу, чуть сильнее, чем следовало, качая бедрами.
…Валет старался как можно реже заходить в кабинет босса. Там он всегда чувствовал необъяснимое раздражение, злость – на себя, на хозяина. Хотя тот был вполне нормальным мужиком, и в любом другом месте конторы или офиса с ним и потолковать можно было, и покурить. А если о деле – так никакого базар-вокзала:…твою мать, надо туда, надо то. Просто и понятно.
Но кабинет… Велюровые диваны, ковер на полу, жалюзи на окнах, в углу на столике факсы всякие и прочая электронная хренотень теснится. Козлы! Теперь у них даже позвонить друг другу по телефону – западло. Факсы посылают!
И сидит за огромным столом, в кожаном кресле комсомольская сука при галстуке и с понтом документы важные изучает. Так и хочется крикнуть: хрена ты мозги мне пудришь? Давай приказ, я и пошел! Не крикнешь. Он хозяин.
Пока.
И являться в этот сучий кабинет, если позовут, надо.
Пока.
За пару метров до стола Валет остановился. Засунул руки поглубже в карманы зеленых слаксов. Потом вытащил, сцепил ладони за спиной. Потом сунул их в карманы короткой кожаной куртки. Смотрел спокойно себе под ноги, но если б кто пообещал перед этим: будешь и дальше иметь те же бабки, что сейчас, если замочишь босса, – ни минуты не сомневался б.
Босс наконец поднял голову, неторопливо и вроде с сожалением отложил бумаги в сторону.
– Рассказывай.
– Да что рассказывать? Второй день пасем чувака, а он из квартиры не вылезает. Сидит дома, хрен его знает, чем занимается. Два раза в универсам выскакивал, назад с полными сумками приходил. Затоварился, я думаю, на полную катушку. А мы, как лопухи, пасем его… Дела какие-то странные, не могу никак понять, что вы задумали?
– А зачем тебе это понимать? – Босс смотрел на Валета с явным интересом. Вроде как стукнул тигра палкой и ждет, как же тот отреагирует? Тигр-то в клетке!
Сегодня Валету особенно не нравилось в этом кабинете. Все раздражало, а самым противным был, конечно, мордастый босс. Лариса что-то зачастила к нему, какие-то дела обсуждают, шушукаются, даже его, Валета, не посвящают. Секреты! А как она бедрами покачивала совсем недавно, когда выходила из кабинета! То ли договорилась на будущее, то ли прямо тут, в кабинете… договорилась!
Та еще баба! А на него и не смотрит, все извини да извини, у меня дел много, некогда, некогда… Знает, стерва, для кого время найти! Пора ей напомнить кое о чем.
– В универсаме, по дороге он ни с кем не болтал?
– Ни с кем. Только жратву и выпивон покупал. Так что два лимона у него. Ну, штук десять, я думаю, улетели. Выпивон классный взял. Теперь небось квасит сам с собой.
– Имеет право, – усмехнулся шеф.
– Может, оно и так, да только я не врублюсь, для чего мы его пасем? Бабки могли бы еще вчера взять, вечером. Дверь у него стандартная, двух ударов не выдержит. За чем остановка?
– А он пушку или баллончик случайно где-то не перехватил?
– В универсаме? Если позавчера у него пушки не было, то и теперь нет, сукой буду.
– Позавчера не было. Позваниваете?
– Ну а как же. Не даем скучать. И опять я не совсем понимаю, а это нам на хрена сдалось? Он же врубится, что к чему, кипешь поднимет.
– Не поднимет, – снова усмехнулся шеф.
Валету показалось – издевается. Уж больно улыбка нехорошая получилась. Или мандражирует. С чего бы это?
– Ну, а все-таки на хрена нам волынка эта?
– Чтоб жизнь медом не казалась. – Лицо шефа стало жестким. – Кто там сейчас?
– Шпиндель. Так че делать будем?
Шеф поднялся из-за стола, подошел к окну, раздвинул пальцами легкие пластиковые жалюзи. Постоял в задумчивости с минуту, потом повернулся к Валету.
– Возьмем два лимона и забудем о нем. Как стемнеет, позвони. Домой. Оттуда, из ближайшего автомата. Шпиндель и Керосин чтобы глаз с подъезда не спускали. Ну, в общем, детали не мне тебе объяснять.
– Понял. Шеф, а может, процентов десять отстегнете, как водится в таких случаях? Тут мне тачку новую предложили, бабки нужны.
– Двести штук хочешь? Ты у меня меньше имеешь, да? Пять тысяч баксов недавно заработал и еще хочешь?
Валет непроизвольно почесал затылок, поморщился.
– То ж особая статья, сами знаете. Я их в дело пустил. А тут, как назло, тачку грохнул, новую предлагают, а бабок нет.
– Будут. Главное, не торопить события, и все будет. Тачки, вертолеты, яхты. Вот новое дело раскрутим – и заживем. Эти два лимона как раз то, чего нам не хватает. Уразумел?
– Да я что? Я могу и подождать. Просто так спросил, я ж ни хрена не знаю, не посвящаете меня…
– Придет время – посвятим. Не забыл, что действовать нужно быстро, аккуратно – и никакого насилия. Только пугать. Он человек неопытный, сам отдаст.
– А если нет?
– Значит, не умеешь работать. Зачем нам такие?
– Понял, босс, – присмирел Валет. – Не беспокойтесь, сделаем.
Темно-свинцовые тучи, заполонившие небо, укоротили и без того недлинный октябрьский день.
Синяя грязная «девятка» с перекошенным бампером и Г-образной вмятиной на левой передней дверце шустро катилась от станции метро «Полежаевская» в сторону проспекта Маршала Жукова. Водитель, тридцатилетний битюг с низким лбом и водянистыми глазами на округлом, жирно блестевшем лице, без раздумий обгонял не только уныло влекущиеся двухсекционные «Икарусы» и резко постаревшие троллейбусы, набитые «под завязку», но и все прочие машины отечественного производства. Но обогнать маячивший впереди «БМВ» не стремился, справедливо полагая, что удовольствия от этой затеи мало, а хлопоты могут появиться нешуточные.
Имя водителя, похоже, затерялось еще в годы ранней юности, теперь его заменяла кличка «Керосин». Рядом с ним смуглый, худощавый Валет выглядел почти интеллигентом. Он молча курил «Мальборо», хмуро поглядывая на грязную дорогу.
– Я его урою, суку, – мечтательно протянул Керосин. Оторвал громадную, поросшую с тыльной стороны рыжими волосами пятерню от баранки, дерябнул себя по небритой щеке. – Он за этими двумя лимонами раком поползет, из тайничка достанет и в зубах принесет нам.
– Нельзя, – буркнул Валет.
– Так мы ж из-за него, падлы, два выходных, субботу и воскресенье, в такую погоду торчали у подъезда. И ночью тоже. И вечером. Кто-то ж должен быть наказан за это?
– Нельзя, – раздраженно повторил Валет. – Приказ шефа. Никакого насилия. Только угрожать можно. Пугать.
– Ни хрена себе! – совсем обиделся Керосин. – Может, ему еще и пузырь поставить? А если не отдаст по-хорошему, что делать?
– Подыскивать новую работу, – хмыкнул Валет. – Для тебя – ничего страшного, водители везде требуются.
– А ты как же? – забеспокоился Керосин.
– А я буду выполнять приказ шефа. Пока я на него работаю. Пока.
– А потом? – полюбопытствовал Керосин. – Сам шефом заделаешься, да? Я – к тебе. А когда тоже грохну свою тачку, попрошу на новую, ну, там, проценты от операции или премию. Дашь?
– Эти козлы, авторемонтники, вторую неделю с тачкой возятся, – вздохнул Валет, – без колес не кайф.
– Ты и товарнул ее классно, проще новую взять. Сказал бы шефу, что надо помочь. Для него десять процентов от двух лимонов – полпроцента от месячной прибыли.
– Да будут бабки, куда они на хрен денутся, и тачка новая будет. Если шеф раскрутит дело с азиатской аппаратурой, там прибыль повалит – будь-будь. Не в этом проблема. Свою фирму пора открывать, – важно подытожил Валет и щелчком выбросил окурок за окно.
– Пора, – согласно закивал массивной головой Керосин, – смогешь, у тебя шарабан варит. Это я ни хрена не кумекаю в ихних делишках. Ну вот хотя бы не соображу: какого хрена мы два дня пасем чувака?
– Да потому, что он хватанул по случаю классный кусок и обалдел. Что ж теперь будет? – думает. Мы его пару деньков попасем, пускай успокоится, привыкнет малость, и – вот они мы. Психологический эффект, понял?
Керосин затормозил у светофора, всем корпусом повернулся к Валету.
– Ну да, рассказывай! После того, как мы все время дергаем его по телефону и ни хрена не говорим – успокоится! Да он…
– Если ты, сука, такой грамотный, какого хрена достаешь меня?! – заорал Валет и в сердцах плюнул в открытое окно.
Попал на боковое стекло «запорожца» салатового цвета, стоявшего рядом. Женщина на заднем сиденье «запорожца» испуганно дернулась в сторону, а здоровенный бородатый водитель стал с ревом выбираться из своей коробочки. Не успел. Вспыхнул зеленый свет, и Керосин рванул вперед с такой скоростью – чуть «БМВ» не обогнал.
– Во, сука, – покачал Валет, – чем хреновее тачка, тем больше гонору у водилы. Дураку понятно – на такую машину просто необходимо плевать, чтоб вид не портила, а он обижается!
Под колесами заскрежетала пустая пивная банка.
– Москва стала как помойка, – виновато высказался Керосин, – глядеть тошно, да, Валет?
– А если она станет чистым, образцовым городом, ты кем здесь будешь? – зло спросил Валет. И сам ответил: – Мусорщиком.
– Ага, – мгновенно согласился Керосин, – и не будет у меня трех постоянных телок. Они ж, сучки, бабки любят, а у мусорщика – откуда? Да хрен с ней, с Москвой, главное – жизнь теперь клевая стала. Точно?
– Они тебя и погубят, товарищ турецкий султан, – ухмыльнулся Валет.
– Люблю это дело, – довольно расплылся Керосин и дернулся, отрывая задницу от сиденья, – показал, что́ именно любит.
Серые пятиэтажные дома даже среди унылых голых деревьев казались мрачными бараками, и блочная девятиэтажка с облезлыми стенами выглядела ничуть не радостнее. В сквере, метрах в пятидесяти от девятиэтажного дома, навстречу Валету и Керосину из-за дерева вышел коренастый парень в пестрых тренировочных шароварах и кожаной куртке.
– Рассказывай, Шпиндель, – сказал Валет, подражая шефу.
– Нормалек, – прохрипел Шпиндель, поеживаясь, – торчит дома. Наверное, поддал и бабки пересчитывает, прикидывает, что бы такое аховое оторвать. Какие новости от шефа?
– Звонил? – спросил Валет.
– Ты ж сам приказал не отлучаться. И телефонную будку сюда не притащил. И радиотелефоном не снабдил…
– Кончай базар! – прошипел Валет. – Достали вы меня сегодня! Вали, звякни, потом все объясню.
6
Андрей Логинов лежал на диване и смотрел телевизор. На черно-белом экране красовался неожиданно импозантный, худощавый «правый» (они вроде должны быть толстые и с красными рожами – какими всегда были у нас директора и председатели), яростно доказывал, какие «левые» негодяи – развалили страну. Час назад столь же импозантный седовласый «левый» (что казалось естественным – демократ) уже доказал, что страну развалили негодяи «правые». Совместными усилиями оба деятеля доказывали телезрителям, что в развале страны виноваты «левые» и «правые». А это и так все знали.
Андрей поднялся, выключил телевизор. Теперь, когда он совершенно случайно, каким-то идиотским способом заработал кучу денег (ну, не заработал, а, скорее, заимел, да это неважно), смотреть на черно-белый экран не хотелось. Приятнее было думать о цветном, непременно импортном с ласкающим слух названием: «Сони», «Панасоник», сонапоник, сонапупсик…
Денег было столько, что еще и на «видик», и на много чего хорошего хватало. Кое-что, о чем неделю назад и мечтать не приходилось, он уже купил. И сегодня получит. Андрей посмотрел на часы, довольно усмехнулся. Скоро уже.
Вот здесь. Андрей огляделся. Пустовато было в единственной комнате его квартиры: диван у стены вообще-то двухспальный, но раскладывался лишь в тех случаях, когда приходила женщина и оставалась на всю ночь, а это случалось так редко, что и не вспомнить, когда было в последний раз. Тумбочка с телевизором и журнальный столик с телефоном – у противоположной стены. Там же и два дешевых кресла. Двухстворчатый полированный гардероб у третьей стены. Да письменный стол у окна. Еще – много полок с книгами. Это мебель или нет? Это книги. А мебель, красивую, теперь тоже можно купить. Почему бы и нет?
Зазвонил телефон. Андрей подошел к журнальному столику и вдруг замер, уставившись на аппарат. Вчера и сегодня… сколько же их было, этих непонятных звонков? К чему бы? Телефон звонил и звонил и, казалось, вот-вот покраснеет от натуги. Похоже, на другом конце провода точно знали, что хозяин дома. А вдруг это Васька отыскался? Андрей снял трубку.
– Да? Але, я слушаю вас. Але, але! Да говорите же, черт возьми! Что вы хотите?!
В трубке отчетливо слышалось чье-то сопение. Может, те, кто вот-вот должен отправить к нему фантастическую покупку, проверяют, на месте ли покупатель? Вряд ли. С ними обо всем четко договорились. Да-а-а. И что теперь делать?
Андрей нажал на рычаг, отпустил его и стал быстро набирать номер. Длинные гудки, потом, дилинькнув, включился определитель номера, снова длинные гудки. Минуты полторы прошло, прежде чем в трубке послышался знакомый голос.
– Да, Андрей. Только быстро.
– Привет, Вася, – торопливо проговорил Андрей, сам удивляясь этой холопской торопливости. – Узнал меня, значит, не буду богатым. Ну, ладно, хорошо, что застал тебя в конторе, а то ведь домой не дозвонишься.
– Не я узнал, а техника, – уточнил Садовников, – ну давай, выкладывай, а то я уже с дипломатом в руках стою, водитель ждет.
– Да? Ну вот и замечательно. Слушай, товарищ бизнесмен, у меня к тебе дело есть. Серьезное, – бодренько сказал Андрей и опять удивился холопскому своему тону в разговоре с приятелем, который, хоть и богатым стал, а все ж таки многим ему обязан.
– Так что у тебя за дело? Может, попозже, домой позвонишь?
– Дома ты автоответчик включишь, гадай потом, когда трубку возьмешь, а мне срочно посоветоваться с тобой надо.
– Ну давай, советуйся.
– Я тебе вчера уже говорил об этом. Только что снова кто-то звонил, сопел в трубку. Проверяют, дома я или нет.
– Ну и что?
– Как это – что? Выходит, кому-то интересно знать, дома я или нет. – Андрей плотнее сжал трубку, плотнее прижал ее к уху. – Я дома, два миллиона, заработанные с твоей помощью, тоже дома. И планы мои – со мной. Кому-то все это, похоже, интересно.
– Скорее всего, ошиблись номером.
– Раньше не ошибались. Вот я и звоню тебе. Что нужно делать в таких случаях?
– Я не знаю, что человеку нужно делать, когда ему кажется, – холодно сказал Садовников. – Извини, мне пора.
– Да это не кажется, ни хрена себе – кажется! – возбужденно воскликнул Андрей. – Это на самом деле что-то не так! Послушай, а может, мне в милицию позвонить?
– Попробуй, – тяжело вздохнул Садовников, – но прежде подумай, что ты им скажешь. А самое главное, если начнется выяснение, что я скажу, если спросят. Догадываешься?
– Да я помню, помню. Наша операция – строжайшая коммерческая тайна, мы налоги не платим, от властей не зависим и на их помощь не рассчитываем. Я у тебя совета прошу.
– Надеешься, что я приду, сяду у двери и стану охранять тебя? Ну, пожалуйста, позвони мне домой, поговорим в спокойной обстановке.
– Погоди, Вася, погоди, не бросай трубку, – растерялся Андрей. – Ты же опытный коммерсант, во всяких переделках бывал. Как думаешь, чего они хотят?
– Да кто – они?! – взорвался бизнесмен. – Ты их видел? Слышал? Знаешь? О чем вообще мы с тобой разговариваем?
– Если я их увижу, может, и не поговорим больше, – мрачно усмехнулся Андрей. – Ты что, думаешь, я шучу? Конечно, сидишь там с телохранителями, всякие отставные шпионы на тебя работают, а я тут один и понятия не имею, что делать.
– Это все?
Андрей зажал микрофон ладонью, выругался от души. Очень хотелось повторить это в трубку, человеку, который не так уж давно клялся, что лучшего друга, чем Андрей Логинов, у него нет и не будет. Видимо, все-таки появились. Очень хотелось, но к кому же потом за помощью обратиться?
– Нет, не все, – решительно сказал Андрей, открыв микрофон. – Помоги мне достать пистолет. – Я пистолетами не торгую.
– Может, и не торгуешь, но знаешь, кто этим занимается. Ты же рассказывал, как приобрел себе два…
– Соображай, что болтаешь по телефону, – застонал Садовников. Как будто у него вмиг разболелся живот, да так, что ни минуты терпеть нельзя.
– Думаешь, подслушивают? – съехидничал Андрей, уже не особо надеясь на помощь и оттого смелея. – Хорошо, не будем прямым текстом, нам ли не знать приличных метафор? Ну как, поможешь?
– Не понимаю, о чем ты… – раздраженно начал Садовников.
Андрей не дал договорить. Разозлившись, оборвал решительно, как никогда прежде не говорил с Василием.
– Когда я тебе нужен был, ты понимал. Клялся, что в лепешку расшибешься, а поможешь. Верю, так оно и будет. Спасибо.
– Ты нахал, – после некоторого замешательства нашелся Садовников, – звонишь, когда люди уже домой собрались, несешь черт знает что, а потом еще и орешь. Не кипятись. Давай сделаем так. Часика через два я заскочу к тебе. Не раньше, потому что кое-какие дела и дома надо решить. Заскочу, и мы посидим, спокойненько обо всем поговорим. Устраивает?
– Вполне. Жду тебя через два часа. У меня тут кое-что есть, так что можно будет и посидеть прилично. Пока.
Садовников положил трубку, не прощаясь. И Андрей положил. Хотелось бросить, швырнуть и даже шмякнуть о стенку, однако сдержался. Трубка-то чем виновата?! Был один Вася, похожий на Штирлица – умный, добрый, страдающий. Появились у него деньги – стал другим, похожим на Мюллера: наглым, высокомерным, хитрым.
Интересно, а сам он понимает это?
Андрей прошел на кухню, открыл стенной шкаф. Там стояли бутылка виски, бутылка розового мартини и бутылка ликера «Амаретто» – все, что вот уже года два ему хотелось попробовать. Знал бы, с каким настроением доведется это сделать, и не мечтал бы.
Он скрутил пробку мартини, налил в рюмку, залпом выпил. Похоже было на давно знакомый отечественный вермут «Экстра». И чего это люди с ума сходят? Вермут. Правда, в красивой бутылке. Разве это нужно пить после такого гнусного разговора? Андрей налил в ту же рюмку шотландского виски. Нашел, что по вкусу это напоминает самогонку. Черт возьми! Лучше б купил бутылку нормальной советской, вернее, теперь уже точно русской водки!
«Плохо, что нет пистолета, – думал Андрей, закрыв шкаф с бутылками, – стрелять, конечно, ни в кого не надо, но если какие-то рэкетиры прознали, что у меня появились деньги, и решили отнять их, против пистолета не полезут. Пусть только попробуют сунуться. Всего-то и нужно: наставил, щелкнул предохранителем – и человек тебя боится и слушается. А что ему остается делать?!»
Громко задребезжал звонок в прихожей. Андрей вздрогнул. Не звонок, а прямо-таки пожарная сирена! Ну, и кто же это пожаловал? Андрей подкрался к двери, посмотрел в глазок. На лестничной площадке стоял высокий, широкоплечий парень в зеленых брюках и джинсовой рубашке с закатанными рукавами. А рядом с ним вроде стройная, красивая женщина. Андрей отпер замок, но цепочку снимать не стал, приоткрыл дверь.
– Что надо?
– Добрый вечер. – Парень сейчас походил на школьника, читающего на вечере скучное стихотворение. – Из фирмы «Ландыш».
Андрей потянулся, взял в руку дюралевую лыжную палку, стоявшую в углу. На всякий случай.
– Что хочет ландыш?
– Фирма «Ландыш», – мягко поправил парень, – я ее представитель. «Красивые девушки – богатым господам». Даму выписывали?
Ну, вот ее и доставили, самую грандиозную покупку в его жизни. Оказалось – не вовремя. Дурацкий звонок, дурацкий разговор с бизнесменом, и никакого желания считать себя богатым господином, которому доставляют на дом красивых девушек.
– Не выписывал, а приглашал, – хмуро поправил Андрей.
– Когда приглашают за деньги и оформляется накладная, – степенно разъяснил парень, – это называется выписывать. Ну, вот я вам ее и доставил.
– Да? – мрачно уточнил Андрей. – Ну, спасибо, дорогой. Оставь даму у двери – и свободен. Тебя я не выписывал.
– А я вроде бесплатного приложения, – усмехнулся парень, – осуществляю функции безопасности. Откройте, пожалуйста, я должен войти и убедиться, что дама может чувствовать себя спокойно.
– А удостоверение у тебя есть?
– Красной книжечки с золотыми буквами «Красивые девушки – богатым господам» нет. Но и у вас нет удостоверения, что вы богатый господин, так ведь?
Этот охранник был чрезвычайно вежливым и обстоятельным. В другой ситуации Андрей не стал бы с ним спорить. Злить этого громилу было опасно для жизни. Однако сейчас, понимая, что тот обязан вежливо разговаривать с клиентами, не мог отказать себе в удовольствии потрепать нервы служащему полукриминального заведения. Чтоб служба медом не казалась!
– У меня есть деньги. Они и без книжечки с золотыми буквами действительны.
– А у меня есть дама, – удовлетворенно парировал охранник, не думая злиться. – Вот и поменяемся.
– Открывайте, время-то ваше идет, – нетерпеливо вмешалась женщина.
Она и вправду была красивой. Ростом с Андрея, в кожаной куртке, в белом берете, из-под которого струились на плечи мягкие черные волосы. Бездонные черные глаза смотрели с легкой грустью. Наверное, она была в короткой юбке: между курткой и высокими сапогами просвечивали сквозь черные колготки стройные ноги. С ума можно было сойти от мягких, плавных линий, от манящего, притягивающего, обворожительного света этих ног!
Торопится выполнить свои профессиональные обязанности?
Тоска и злость захлестнули душу Андрея. Она же проститутка! Любая сволочь, у которой есть деньги, может купить ее!.. Купить, купить – кошмар какой-то! Разве можно купить то, за что рыцари сражались и умирали в поединках? Чему поэты посвящали стихи? Пред чем склоняли головы и Наполеон, и Шаляпин?
А что, если можно? И покупали, покупают и будут покупать. Рыцари – победой в поединке, поэт – своей популярностью, Наполеон – наполеонством, а теперешняя разбогатевшая сволочь – своим сволочизмом. Сучье время, сучьи законы. И вот она, символ их – сука, самая настоящая сука!
– У нас тут не профсоюз. – Андрей снял «собачку» и отворил дверь. – Время следования к месту работы не страхуется. Поэтому, наше время пойдет с той минуты, когда мы останемся вдвоем. Не раньше.
Гости вошли в прихожую, остановились. Женщина прижимала сумочку к груди, изо всех сил стараясь казаться спокойной, но побелевшие суставы пальцев выдавали ее состояние. Охранник действительно был спокоен. Окинув профессиональным взглядом прихожую, повернулся к Андрею.
– Не будете возражать, если я пройду в комнату, посмотрю?
Андрей хотел было возразить и посмотреть, что из этого получится, но оказалось, вопрос был задан просто так, ответа и не требовалось. Охранник вошел в комнату, внимательно осмотрел ее, даже за штору не поленился заглянуть.
– Ты еще под диваном посмотри, не притаился ли там кто-нибудь, – ехидно посоветовал Андрей.
– Шуточки советую держать при себе, – впервые не выдержал охранник.
– А ты не груби. Я ведь могу позвонить в фирму и сообщить, что своим хамским поведением ты испортил мне настроение. Особое, понимаешь, настроение, специфическое. И тебе укоротят стимул материальной заинтересованности.
Охранник посмотрел на женщину. Она все еще стояла в прихожей, опустив голову. Что-то покорное, неестественно-жалкое было в ее фигуре. Не так она должна стоять. Не так смотреть.
– Не будем спорить, – миролюбиво согласился охранник, – я делаю лишь то, что положено. Иногда, знаете, вызовет человек даму, а с ним в квартире еще человек пять, пьяных в дымину, ее дожидаются. Разве это хорошо?
– Я что, похож на пьяную компанию?
– Пока нет.
– Или на человека, который решил спрятать компанию за шторой? – допытывался Андрей.
– Не беспокойтесь, мы верим вам, – негромко подала голос женщина.
– Вот спасибо, уважили. – Андрей вошел в комнату, присел на диван, не сводя настороженного взгляда с охранника. – Ну, какие еще проблемы нужно решить, прежде чем ты смоешься?
– Да так, мелочи всякие, – сотворил улыбку охранник. Он достал из нагрудного кармана рубашки свернутую вчетверо квитанцию, отпечатанную в типографии, протянул Андрею. – Вот здесь распишитесь, пожалуйста. И с вас пятнадцать тысяч.
– Что, и расписываться обязательно? – презрительно хмыкнул Андрей.
– Необходимо, – подтвердил громила, – я ведь должен в конторе отчитаться. Все как положено.
– А потом фамилию выпишут – и в партком?
– Да где ж его теперь найти, партком-то? – откровенно удивился охранник.
– Нет парткомов? Найдутся парткомзаменители. А если большевики опять возьмут власть? Ладно… – Андрей вытащил из кармана джинсов смятую пачку денег. – Погоди, а ты привез мне то́, что заказывал? – Власть денег ударила в голову сильнее хмеля. Захотелось покуражиться, поиздеваться над этими делягами, которые наверняка не знают, как это – целую неделю питаться одной картошкой. Как это – талантливому писателю жить хуже проститутки!
– Да вот она, смотрите сами.
– Стройная, симпатичная, – принялся откровенно разглядывать Андрей, – ноги длинные, грудь… под курткой не видно, но, похоже, все в порядке. Глаза черные, возраст подходящий… А было еще одно условие: интеллигентная. Как у нее с этим делом? С интеллигентностью?
– В порядке, – неуверенно промямлил битюг. – Все, как и заказывали.
Наташа глубоко вздохнула и отвернулась к стенке, чтобы скрыть презрительную гримасу. Ну и дурак!
– Это надо проверить. Ну-ка, мадам, скажи мне, кто такой Фридрих Ницше?
– Это вроде фашист такой был, на Гитлера работал? – охранник явно желал помочь Наташе.
– Я не твою интеллигентность проверяю.
– А что? Мы тоже кое-что соображаем.
– Вот именно – кое-что!
– Немецкий философ… – подала голос Наташа. – «Идешь к женщине – бери плетку», так он, кажется, говорил.
