Текст книги "Трёхлапая ворона (СИ)"

Автор книги: Николай Львов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 35. Веласса и Силестин

Где-то в другой части дворца.

Саул с легким недоверием взирал на своих вынужденных коллег. Один из них стоял, потирая волосы цвета соли с перцем, из-за чего его маска, представлявшая собой измятый и поцарапанный намордник черведавов бликовал от факела прямо в лицо Саула. Рядом с ним сидели и лежали какие-то уродливые твари, которые в темную-темную ночь с трудом могли сойти за каких-нибудь волков. Тем не менее, их черно-красная шкура, рудиментарные черные глазки, иглы на загривке и чертовы пасти из трех челюстей не оставляли сомнений в том, что перед вами был выводок варага. И эти твари прямо-таки ластились к мужчине в плаще из мрака и с маской черведава. Гриф все тер и тер затылок (наверное, нервное), а другой рукой, которая оканчивалась крюком вместо кисти, чесал лоб одной из гончих, как он их называл.

Второй «коллега» был еще более пугающим. Одетый в какой-то рваный балахон, он все равно накинул сверху черный искрящийся плащ. Маска же его представляла собой ворох кое-как сшитых вместе кусочков разной кожи, а на месте носа был прицеплен клочок, взятый с какой-то совы – на это указывал свернутый набок короткий загнутый клюв. Пугало больше всего то, что из вороха кожи росло три стебелька, оканчивающихся черными, отливающими на свету красным, шарика. Как любезно пояснил Базиль, это были его глаза. В руках Коршун держал полутораметровую винтовку самого пугающего вида, целиком сделанную из настолько черного материала, что Саулу все время было неуютно – ему казалось, что Базиль держит в руках силуэт оружия.

– Мне кажется, что одной совместной тренировки было маловато, – сказал наконец Базиль, глядя на Саула.

Оба Яблочника были легкозащищенными, а потому чертовски быстрыми бойцами. Более того, никто из ни двоих не сильно любил встревать в прямой бой с противником. Базиль предпочитал мощные снайперские выстрелы с как можно более дальней дистанции, а Гриф вел в бой стаю гончих Пепельных лугов, изредка призывая варага помельче, для более специализированного воздействия.

И сейчас эти двое воинов смотрели на закованного в серебристые латы наемника, вооруженного двухметровой двуручной… наверное даже дубиной, оканчивающейся стилизованной бычьей головой.

– Я по-другому не умею, – пожал плечами Саул. Доспехи негромко лязгнули.

– Н-да, вся маскировка быку под хвост, – резюмировал Гриф.

– Мы маскироваться шли или драться?

– Мы, мой юный друг, идем убивать, – поправил его Базиль, – Беда в том, что действуем мы по-разному. Я вот не хотел вступать в прямую битву. Думал выцелить Велассу.

– А что тебе запрещает это сделать? – удивился Саул, – Я приду и буду сдерживать ее как могу. А ты целься.

– Резон есть, – задумчиво кивнул Базиль, – Гриф?

– Сложные планы легче нарушить, – лаконично ответил второй Яблочник.

– Тогда идем. Вот только я пойду снаружи. Старайтесь держать ее поближе к окнам.

Сказав это, Базиль выбил ближайшее окно-бойницу и с трудом протиснулся в него. Карниза там никакого не было, но вермиалиста это не остановило – он уцепился за какие-то стыки в камнях, образовывавших стену, и полез наверх.

Гриф и Саул переглянулись и пошли дальше. Стая гончих тут же сорвалась с места и рванула вслед за хозяином.

Путь был короткий – паре бойцов попались лишь трое тиуммов, вышли им навстречу из-за угла, но Саул и Гриф даже пальцем не успели пошевелить: псы-варага накинулись на них и в момент разорвали их на части. Они пошли дальше, а две гончие чуток задержались, так как делили между собой головы тиуммов.

По данным Призрака, Веласса должна была находиться в оранжерее, где она занималась своими исследованиями. Для того, чтобы в нее попасть, воинам и стае гончих пришлось миновать пару коридоров, подняться по узкой лестнице на второй этаж, где Гриф пристрелил из револьвера еще двух тиуммов, после чего пройти по застекленному балкону к огромной стеклянной полусфере, покрытой изнутри испариной. Из-за этого не было видно, если ли кто внутри – лишь неясные черные силуэты.

Перед входом в саму оранжерею Саул и Конрад обнаружили еще двух тиуммов, одетых в черную броню. Удивительно, но никакого сопротивления они не оказали. Они вдвоем просто стояли и смотрели своими фасеточными глазами в никуда, а у одного из-под шлема стекала странная вязкая синеватая субстанция. Конрад даже не стал вытаскивать револьвер, лишь махнул своим гончим.

Первым пошел Саул. Он вытянул руку, и из его ладони потек серебристый жидкий металл, который сформировал щит. Такая призванная Мощью сталь была намного менее прочной, чем обычная, да и довольно быстро рассыплется в пыль, буквально через пару часов, но тем не менее, проводить Мощь через призванный Мощью же щит было значительно проще. Так что к стальному щиту Саул добавил волшебный щит, выглядевший как серо-стальная пленка, полусферой прикрывающая его спереди.

После этого Саул аккуратно открыл стеклянные двери оранжереи. И тут же отшатнулся от нескольких выстрелов, пришедшихся аккурат на щит. Две пули застряли в стали, а четыре других куда-то отразились.

– Я уже заждалась, мальчики! – послышался веселый женский голос из оранжереи, – Жаль, не получилось подловить вас на простые выстрелы.

Прикрывая партнера, Саул шагнул в оранжерею.

Тут было душно и влажно. Само пространство представляло из себя круг диаметром метров пятьдесят, покрытый жирной влажной землей, с протоптанными тропинками. В центре оранжереи был выключенный сейчас фонтан. Когда-то давно, еще в начале стройки дворца, тут, наверное, было здорово – выстриженный газон и саженцы разных деревьев, заботливо выращенных солнечниками до приемлемых размеров, разные кусты и цветы. Сейчас все тут было мертво – газон был темно-бурого цвета и явно нестрижен, цветы лежали на земле и гнили, издавая удушливый аромат, кусты представляли собой ворох растущих из земли палок, а деревья бесстыдно выставляли напоказ голые ветки и непонятно как выросший лишайник. Кому тут было хорошо, так это грибам. Тут они росли везде, добавляя свой характерный терпкий запах в вонь мертвой оранжереи.

Около фонтана, прикрытая витающей в воздухе черной дымкой, сидела молодая женщина, лет тридцати, в брючном костюме, поверх которого был белый лабораторный халат, его полы были испачканы землей и кровью. В правой руке женщина держала длинноствольный револьвер с дымящимся дулом, а левой кокетливо накручивала на палец локон сальных, нечесаных черных волос. Это и была Веласса.

Самое жуткое было то, что Велассу окружали тела людей, все тут было человек двадцать. Все они были живы, на это указывало то, что все они шевелились, дергались и едва слышно хрипели. Все как один пытались свернуться калачиком и держались за животы. Несколько людей носили форму Тысячи глаз, но большинство были одеты как мирные жители Княжеств. Тут были в основном мужчины, хотя чуть поодаль Гриф сумел разглядеть две женщины и ребенка. Девочку лет десяти.

– Приятно познакомиться, мальчики. Меня зовут Веласса. Я Белое Сердце, избранница милого Освальда. Занимаюсь тут своей исследовательской деятельностью. Слушайте, давайте договоримся? Мне вот вообще не нужно все это, мне нужны только исследования. Давайте вы уйдете, а я тут останусь? Обещаю быть послушной и сидеть тихо.

– А зачем стреляла? – хмуро спросил Саул. Никому не нравится, когда в него выпускают целый барабан револьвера.

– Подумала, что так смогу избежать разговоров, – несмело улыбнулась Веласса.

– Что за исследования? – поинтересовался Саул, шагая вперед с низко опущенной глефой и пытаясь выиграть время на осмотр территории. Мало ли что тут будет полезного или опасного.

– Да так. Прививаю людям паразитов из Червивого Дна. Пока что плохо. Они становятся сильнее и послушнее, но живут от силы неделю. Надо придумать способ их еще ослабить. Не хочешь помочь?

Саул немного поежился и, напрягая зрение, посмотрел в лицо Велассы, благо, что их разделяло уже около десятка метров.

Взглянул и еще раз поежился. В глазах Велассы не было ни тени здравого смысла. Ярко-красные радужки глаз, изредка встречающиеся под Солнцем и Лунами, сквозили чистым безумием. Впечатление усиливалось мешками под глазами и неприятного вида оспинами на коже. Веласса не была красавицей.

– Не очень, – ответил Саул.

– А дружок твой? – Веласса наклонилась вбок и попыталась заглянуть за спину Саула, чтобы увидеть Конрада.

– Тоже не хочет, – ответил тот из-за широкой, а главное, облаченной в сталь спины.

– Жаль. И вы не уйдете? – с какой-то надеждой спросила Веласса.

– В принципе, можем, – неожиданно ответил Гриф, – Отдай нам амулет у тебя на груди, и тогда мы уйдем.

– Этот? – Веласса небрежным жестом швырнула за спину револьвер и взялась за висящий у нее на шее белый в синих разводах амулет. Револьвер глухо булькнул в воду фонтана, – Ну-у-у…

И Веласса неожиданно захныкала.

– Хн-хн, как гру-устно. Милый Освальд сказал мне, что всех, кто спрашивает про амулет, надо убить. Я буду слушать Осва…

Договорить она не успела, так как из-за спины Саула высунулся Конрад и разрядил в нее весь барабан револьвера. Но вот Саул едва успел заметить, как одно из корчащихся на полу тел незаметным движением вскочило на ноги и приняло на себя все пули, после чего пошатнулось и упало.

На секунду воцарилась тишина.

– На вашу неудачу, мальчики, – рыча от ярости, прохрипела Веласса, – Мои зараженные повинуются моим мыслям. Смерть! – завопила она.

Сверхъестественно быстро все зараженные вскочили на ноги и бросились на пару бойцов. Конрад только успел рявкнуть «фас», как началась безобразная свалка.

Зараженные были быстры, но гончие Грифа оказались еще быстрее. Подбегая к Саулу, они прыгали и на лету сшибали зараженных с ног, тут же начиная рвать их тела загнутыми зубами. Удивительным было то, что обычные люди, даже не под эффектами или препаратами, могли посоперничать в силе и скорости с гончими.

Но тут же Саулу стало не до рассусоливаний – на него налетело сразу трое зараженных. Выпученные глаза, на лице смесь боли и ярости, на рту пена. Первый же бросился на Саула в прыжке, рыцарь отскочил назад на шаг, дождался, пока нападающий шлепнется пузом на землю, после чего… едва успел наступить на него! По плану Саул должен быть сломать ему хребет, но тут мало того что меньше чем за секунду нападающий успел приподняться в подобие планки, так он еще и отталкивал его бронированный сапог.

Нападавший вскинул руку и кулаком, по-простому, ударил Саула по опорной ноге. Сила удара была такая, что бывший наемник аж покачнулся. Его как будто ударили клевцом.

Перехватив глефу, Саул тупым концом, сделанным в виде копыта, с силой ударил вниз и пробил голову нападавшего. Не время для рассусоливаний. Тут же на щит рыцаря обрушился мощный удар – второй нападавший всем весом впечатался в щит. Третий зараженный оказался вооружен, в руке он сжимал обратным хватом кривоватый кинжал.

Удерживая второго на щите, Саул опустил глефу и едва сумел насадить зараженного на бычьи рога. А дальше дергайся-не дергайся, могучий рыцарь одним ударом тобой о землю перебьет тебе половину костей, а потом и добавит сверху, чтобы не пытался встать. Потом Саул ударил второго плоскостью щита, отталкивая его в сторону, и насадил его голову на один из рогов. С удивлением парень понял, что противник и не собирается умирать – он спазматически дергался, протягивая руки в сторону врага, хоть из в его лоб и входил двадцатисантиметровый рог. Саул с силой мотнул глефой и услышал хруст шейных костей. Подскочив к обмякшему противнику, он выдернул глефу и с силой наступил тому на спину. Раздался треск и позвоночника. Тело окончательно затихло.

– Кости ломай! – Саул полуобернулся, выискивая взглядом Грифа.

Но тот был в порядке. Двигаясь так же быстро, как и зараженные, Гриф бил их здоровой левой рукой, а правой… легче сказать, что он орудовал своим жутким крюком. Сила и скорость его взмахов была такова, что была способна рвать мышцы и ломать кости. Зацепляясь за что-то, Конрад с силой дергал, часто отрывая конечность напрочь. Пока Саул справлялся с тремя, Гриф успел убить пятерых. Еще больше на себя взяли его гончие.

На Саула внезапно набросились сзади, почти обнимая за шею. Только вот хватка была стальная. Повезло, что Саул успел наклониться, и нападавший зараженный прижал предплечье не к шее, а к подбородку шлема. Саул отпустил щит, схватился рукой за какую-то часть зараженного и перебросил его через себя, тут же топая ему на голову. Та раскололась, как арбуз.

Только сейчас Саул заметил, как пахнет кровью.

– Стоя-я-ять! – завизжал кто-то.

Почти подбежавший к Саулу зараженный тормознул так резко, что чуть не упал. Все зараженные действительно остановились, остановились даже гончие, удивленные неожиданным поведением противника.

Саул быстро осмотрелся. Зараженных почти не осталось, а вот гончие почти все были целы. Хотя в стороне лежало два темных тела. Фразу «стоять» ожидаемо провизжала Веласса. Она стояла на фонтане, держа руку с длинными когтями у шеи девчонки, лежавшей когда-то поодаль от фонтана.

– Она молодая, – глухо забормотала Веласса, – Заразила я ее вчера. Ей можно дать лекарство, и она выздоровеет. Личинка умрет, надо будет только вытащить ее из живота и удалить все цисты из матки, тогда все будет хорошо. Дайте мне уйти, и я ее отпущу, и даже скажу, где лекарство.

Где-то за ее спиной зашуршали сухие ветки, и из бывших зарослей начали выползать изуродованные люди. Покрытые язвами и нарывами, с копошащимися в них личинками, с блеклыми, пустыми глазами, безнадежно отравленные. Мертвецы, пока не знающие, что они мертвы. И их было десятка три.

– Я уйду. Мне главное – наука. Я хочу уйти. Вы убиваете мои образцы! – внезапно заорала Веласса, после чего потратила несколько секунд на то, чтобы отдышаться, – Я уйду. Дайте уйти, и я дам лекар…

Договорить она не успела – с сочным звуком ее голова разлетелась в кровавом фонтане, а за ее спиной, как от несильного взрыва, взметнулась почва. Покачнувшись, обезглавленное тело Велассы рухнуло в фонтан.

Спустя секунд пять все ее эксперименты также упали, будто куклы, у которых перерезали нити.

Где-то сзади разбилось стекло. Саул обернулся, и увидел Базиля, влезающего в оранжерею под самым потолком. Не сомневаясь, он спрыгнул вниз с пятнадцати метров, и затормозил на черных струях мрака у самой земли. Ствол его чудовищной винтовки еще курился мраком.

Саул снова обернулся. Конрад стоял около девочки, внимательно ее разглядывая. Наемник мотнул подбородком вверх, без слов спрашивая «как». Конрад, заметив жест, покачал головой, после чего закрыл девочке глаза.

Амулет Велассы запихнули в центр самодельной полой гранаты, которую как раз специально для этого таскал Саул. Убедившись, что амулет разлетелся на части, они пошли дальше, продвигаясь к тронному залу. Базиль отправил Ранфу птицу с вестью, что Веласса мертва.

Саул шел и думал о том, что так ли уж неправы черведавы.

***

Где-то в другой части дворца.

Афина, сопровождаемая Клинками Авелем и Севатаром, шли в каморку, где должен был находиться Силестин Фироль, некогда глава Холодных сердец, а сейчас Белое сердце. По пути Афина тихо, но очень зло ругалась. Ругалась она на кудрявую девушку с винтовкой и двумя патронташами на груди, которая бежала вслед за ними.

– Ты хоть себе представляешь, дура, что со мной сделает твой ненаглядный Джаспер? – шипела разъяренной кошкой Короед.

– Мой ненаглядный сейчас на самом острие сражения, – парировала Лира, – И вообще, не твое дело.

– Ты хоть сражаться вблизи умеешь? Или только стрелять?

– Я стреляю, накладываю проклятья. И да, еще я могу драться вблизи.

– С твоими этими баллончиками? – Афина посмотрела на три ингалятора, висящих у девушки на поясе.

– С ними и могу.

– Заткнись. Мы пришли, – грубо оборвала ее Афина.

Отряд замер у неприметной дверки. Афина была очень злой и поторопилась. Окружив себя щитом, она со злобой дернула дверь, после чего уставилась внутрь и тут же отшатнулась.

Из комнаты вышел высокий худой блондин. На его лице была маска в виде лоз терновника.

– Я был раскрыт. В самый неподходящий момент, – скучающим тоном ответил Сорокопут на немые вопросы в глазах отряда, – Прошу, не надо таращиться. Лучше помогите мне что-то с этим сделать. Даже поцарапать его не могу.

На ладони Сорокопута лежал измазанный кровью амулет Силестина.

Глава 36. Эдвин и Освальд

Где-то в другой части дворца.

Эдвин шел немного позади трех офицеров Мертвого света. Они были почти что одинаковы – в серо-фиолетовых мантиях и с фирменными посохами-баграми. Отличались они разве что лицами. Один из офицеров был типичным немолодым наемником, с седоватыми волосами и с шрамированным лицом. Второй был совсем молодой парень, ему не было и двадцати. Тем не менее, он щеголял с старым шрамом от сильного ожога на подбородке. Последней была девушка, ей было что-то около двадцати пяти-тридцати.

Группа шла в молчании. Вышли-то они впятером. Был еще один член Мертвого света, сухой мужчина лет сорока, но… Путь группы пролегал через зал, где Тысяча глаз устроила одну из точек обороны, призванных сдержать распространение врага по дворцу. Пришлось вмешаться и помочь рядовым Трехлапой вороны отбить зал от профессиональных стрелков и лучших волшебников Тысячи. Бой был скоротечный, но ужасно злой. Из числа врагов никто не ушел, полегло около пятидесяти волшебников и стрелков, но и со стороны Трехлапой вороны потери были немалые. Когда группа Эда оставила за собой тот зал, пол еще был усеян телами в серых плащах, доспехах и разноцветных мантиях групп, что входили в Ворону. Мертвый свет оставил там еще своего товарища, старого служаку-офицера, который, как рассказал Имран, старший из них, застал еще основание отряда. И ведь даже не от смертельного эффекта умер, а от бронзовой пули. Так что тот служака даже не воскреснет.

Настроение было сильно пониженное. Эдвину, по большому счету, было все равно. Совместных тренировок у них было всего пяти или шесть, так что привязаться к товарищам он не успел. Более того, очень сильно не хотел. Пример Ральфа и Сэрона еще стоял перед глазами.

«Да и вообще, староват я уже для подобного, – с тоской подумалось Эду, – Я большую часть своей жизни только и делаю, что скитаюсь по свету, кого-то рублю и в кого-то стреляю. Заканчивать пора, а то такими темпами поймаю пулю, как Альберт, и все. А с ней… – Эд прикоснулся к груди. Где-то там ворочалась Девятая, разбуженная звуками битвы, – С ней я тоже не буду целым. Выцвел. Так что, пора завязывать. Устроюсь куда-нибудь в лабораторию, вместе с Пчелинией.»

При мысли о Гиз на душе потеплело. Гиз. Молодая, красивая, умная, старательная. Эдвин, конечно, хотел, как остепенится, найти себе спутника жизни, но он и сам не ожидал, что ею окажется вчерашняя студентка, причем с увлечениями в виде маг-инженерии и фрельядар.

Рука Эда сама по себе потянулась к карману. Там, припасенное на особый день, лежало небольшое кольцо. Как раз под средний палец Гиз.

Выйти бы только отсюда, и все, с войной покончено. А там, может, и найдется способ отклеить от него Девятую.

– Мы близко, – коротко сказала Мирта. Стервозная девка, конечно, но союзников не выбирают. Хорошо, что волшебник умелый.

В конце короткого коридора виднелась дверь, обитая металлом. Там, если верить Призраку, должен был сидеть Ирвин. Группа подготовилась: Эдвин вынул Костер и разложил кофр-ножны, явив на свет еще один короткий и широкий клинок, после чего сконцентрировался и «толкнул» Девятую. Та недовольно заворочалась, но правила знала, так что подготовилась войти в синхронизацию с Эдом. Тот с недовольством ощутил, как по костям начинает идти дрожь какофонии. Все остальные волшебники Мертвого света просто взяли на изготовку посохи, разве что Шамис, молодой паренек, сформировал на конце шипа первый боевой эффект, выглядящий как двумерная серо-зеленая спираль, медленно вращающаяся в воздухе. Эд уже видел ее в действии и знал, что когда будет нужно, из спирали вырвется тонкая спица губительного желтого света, который заставлял живую плоть буквально становиться камнем. Мирта, подумав, перехватила посох одной рукой, а второй достала коротконосый револьвер.

Имран оглядел своих товарищей, коротко кивнул, соорудил из шрамов на лице подобие улыбки, окутал себя тихо гудящим маревом щита, после чего подошел к двери.

И исчез вместе с дверью и куском коридора. На стенах остался ровный срез, будто сюда пришел злой дух и срезал все огромной стамеской. Спустя миг на пол с грохотом упал кусок двери, такой же ровно срезанный.

– Долго мне пришлось ждать вас, – из дверного проема вышел парень в кожаной бригантине. Длинные волосы заплетены в косу, небрежно брошенную на грудь. Лицо самое незапоминающееся, в толпе встретишь – пройдешь мимо. В правой руке кассетный пистолет, другая выставлена ладонь вперед, словно парень пытался остановить вторженцев, – Я уж подумал, что про меня забыли. Ну, как и всегда.

Вместо ответа Мирта высадила три пули. Они должны были ударить точно в грудь странного парня, но револьвер словно бы прогрохотал вхолостую. Пули пропали перед парнем.

Эдвин замер и лихорадочно обдумывал ситуацию. Каким-то образом парень, стоящий перед ним, испарил боевого волшебника вместе с волшебным щитом, дверью и куском стены. Испарил так, что не осталось ни пыли, ни пара. Не было визуальных эффектов, звуков и не было слышно призыва к духам. Да и какой дух на такое способен?

– Стрелять бесполезно. В общем-то, против меня все бесполезно, – доверительным тоном сообщил Ирвин, после чего взмахнул рукой, словно бы загребая что-то из воздуха.

Меньше чем за миг исчезла Мирта, кусок пола и стены. В проем тут же хлынул горячий летний ветер, солнечный свет и далекое эхо выстрелов. Осада города продолжалась.

Эдвин на пробу тыкнул в воздух Костром, отправив во врага звуковую волну. Эффект такой же, как от тычка мечом, но на расстоянии в десять-пятнадцать шагов. Ирвин тут же среагировал, моментально открыв ладонь в сторону Эда, и его безотказный тычок растворился в никуда.

Волшебник Вихря или чудесник?

От Шамиса послышался рык, после чего врага осветил узкий пучок желтого света, который легко перебивал солнечный. Луч прошел через коридор и бессильно оборвался на расстоянии полуметра от Ирвина.

Ирвин больше не стал ничего говорить, только шевельнул рукой, готовясь снова зачерпнуть что-то. Эдвин среагировал на само движение. Необходимо было понять, кто он такой, а значит, нужно было время.

От мысленного толчка Девятую буквально втиснуло в тело Эда. Левый глаз тут же стал хуже видеть от большого количества лопнувших сосудов, но Эдвин успел сделать главное. Призвав в Костер всю силу какофонии, он на ускорении, даруемом Девятой, начал полосовать воздух вокруг себя. С меча срывались полосы темно-фиолетового, почти черного света. Волны легко проходили сквозь камень и стекло, и там, где они прошли, стены оказывались разрезаны, а места входа волны начинали крошиться. Секунда – и вокруг Эда не осталось ничего целого.

Чтобы защититься от бушующего сонитиста, Ирвину пришлось снова выставить вперед ладонь. И тут откуда-то раздался громкий скрежет камня о камень, он быстро набирал силу и звук. Спустя еще секунду громыхнуло, и половина корпуса просто обвалилась.

Эдвин был к этому готов. Не в первый раз он применяет этот эффект, и знает его цену и силу. В ближайшие десять-пятнадцать секунд надо было только одно – выжить. Вокруг крошились стены, проламывался пол, обваливались перекрытия, и Эдвин банально танцевал посреди этого безумия. Тут вспрыгнуть на уступ, зацепиться за стену, перепрыгнуть на летящий обломок стены размером с коня, оттолкнуться от него и вонзить Костер в стену, задержавшись на нем на мгновение, потом спрыгнуть на пол-этажа, на крошечный кусочек пола, еще не обвалившийся вместе с внешней стеной, дождаться, пока та хрустнет, и, словно оседлав волну, рухнуть вместе с ней, тут же перекатываясь во двор. Ни черта не видать из-за пыли, эта же самая каменная пыль и крошка набилась в волосы, глаза, закупорила нос и осела на языке, но так было надо.

Эдвин осмотрелся. Вот, в стороне, лежал чудом уцелевший Шамис. Ну как, уцелевший – нога была придавлена обломком размером с него самого. Ближайшие два месяца ему не суждено ходить.

Внезапно вся пыль, витающая в воздухе, исчезла. Эдвин ощутил, как воздух стянулся к месту пролома. Там, на куче камней, некогда бывшими коридором, стоял чертовски злой и пыльный Ирвин. Револьвер он потерял, и сейчас зажимал рукой кровоточащую рану на боку. Левая рука была сжата в кулак.

– Ну ты и урод, – беззлобно сказал Ирвин, откашлявшись, – Обрушил такой красивый дворец. О, а кто это?

Ирвин заметил стонущего Шамиса, после чего змеиным движением махнул кистью. В земле образовалась рытвина, а у парня исчезла половина тела. Оставшиеся ноги и пояс рефлекторно дернулись, после чего остаток мгновенно истек кровью.

– С…а! – внезапно очень зло выругался Ирвин, после чего с яростью посмотрел на Эда, впрочем, выставляя ему навстречу ладонь, – Я привык работать чисто! А я весь в пыли!

Эдвин успел заметить взмах, как вдруг куда-то рухнул. Моргнув один раз, он понял, что Девятая буквально протолкнула его в Шум, и сейчас он летел куда-то в сиреневое небо под звуки самого прекрасного оркестра Общности. Над плечом Эдвина вырос угловатый, будто изломанный силуэт Девятой, будто сотканный из черно-фиолетового дыма.

– Разорви его! – если бы у нее была слюна, она бы обязательно брызнула на Эда. А тот только замер. Лишь пару раз он видел Девятую в таком состоянии, и оба раза дело оканчивалось страшной резней, когда она перехватывала управление над телом, – Этот гад! Стирает все! Звуки! Реальность! Нельзя ничего бесследно стирать, только разрушать! Чтобы на обломках возникло новое! А он стирает! СТИРАЕТ, СЛЫШИШЬ! Я ДАЮ ТЕБЕ МИНУТУ, ПОСЛЕ ЧЕГО ВОЗЬМУ ТВОЕ ТЕЛО И СДЕЛАЮ ВСЕ САМА!!! ЯСНО?!

Эдвин кивнул, не рискнув ответить. В Шуме нельзя было дышать.

И тут его выкинуло на каменный пол. Быстро встав, Эдвин спрятался за обломок стены и осмотрелся. Он находился в коридоре, на втором этаже, там, где спокойно шел минут десять назад. В метре от него коридор оканчивался пропастью, а через нее был виден такой же, почти нетронутый коридор. Вниз, точно следы лавины, шел след из обломков камня. И там, внизу, орал от ярости Ирвин, нещадно полосуя все вокруг себя ладонью. С тихими хлопками из реальности исчезали пласты земли и обломки стен. Неловко повернувшись, Ирвин задел край стены, и та исчезла, а здание еще раз хрустнуло.

Эда осенило. Он подскочил к стене, отделявшей его от остального дворца, воткнул в нее меч и, прижавшись к яблоку, венчающему рукоять, зубами, рыкнул:

– Всем бежать отсюда, быстро!

Подчиняясь его воле, звук напитался Мощью и гулким эхом разнесся по остаткам левого крыла дворца. Как говорил его ротный, «имеющий ухи – услышит».

А теперь надо заняться делом. Эдвин пропустил через меч резонанс и вырезал себе квадратный проем в полу. Звука упавшего куска камня сонитист не боялся, так как то и дело с обломков этажа падал обломок, издавая шум. Этажом ниже был коридор. Рискнув, Эдвин высунул в проделанную дыру голову и, осмотревшись, никого не увидел. Так что он спрыгнул.

В это коридоре было единственное окошко, настолько узкое, что туда едва вошло бы два ствола винтовки. В него Эд и посмотрел. Ирвин стоял спиной к нему и что-то громко орал.

Эдвин встал, пропустил по телу какофонию и совершил круговой удар мечом. Волна темно-фиолетовой энергии прошла через стены как нож сквозь масло, и получившийся разрез тут же зазмеился трещинами, а здание еще раз громко хрустнуло. На улице раздался вопль.

Эд на всякий случай вытащил из-под рубашки свой амулет и сжал в руке, после чего рискнул еще раз выглянуть в окошко, как увидел Ирвина с кровоточащим обрубком правой руки. Это все, на что хватило разрушительной энергии другого мира. А еще Эдвин увидел, как левой рукой Ирвин махнул в его сторону.

Но до этого момента здание еще раз скрежетнуло, и их обоих накрыла волна обломков.

***

Где-то в оборонительных укреплениях Трехлапой вороны.

Гиз не могла сказать и слова, даже остановила рост новой ткани у раненого солдата Теплого пепла. Она смотрела, как обрушается левое крыло здания. Где-то там был ее Эдвин.

Отчего-то ей захотелось плакать, да так сильно, что крик комом встал в горле.

***

Где-то в центральной части дворца, тронный зал.

Тяжелая дверь, ведущая в тронный зал, открывалась медленно и очень тихо. Наконец, она отворилась достаточно, чтобы в зал вошли четыре человека. Ранф, Альфред, глава Мертвого света, Тимиро, глава Теплого пепла и Ланз Со Кромм, текущий глава Стальных рогов. Кольн пал, когда волшебники с третьей стены взорвали то здание.

Зал был огромный, его поддерживало восемь колонн такой толщины, что потребовалось бы три человека, чтобы обнять их. В отличие от прочего замка, тронный зал был ярко освещен солнцем через витражные окна, и, как будто этого было мало, под потолком зала висели волшебные светлячки.

Вторженцев встречал Освальд, окруженный пятью женщинами, кутавшимися в черные мантии и надвинувшими на самые глаза черные остроконечные шляпы. Изрисованное словами туур лицо Освальда поднялось от карты, расстеленной на столе, и обратилось к вторженцам. Помолчав, он выпрямился и царственно взмахнул рукой. Поклонившись, ведьмы гурьбой ушли куда-то вбок, скрываясь из вида. Скрипнула дверь для слуг.

Они остались одни.

– Я тебя искренне не понимаю, Ранф, – мягко начал Освальд. Его голос множился и отражался от стен, порождая странно звучащее, будто многоголосое, эхо, – Почему хоть ты напал на меня? У меня, на самом деле, к тебе много вопросов. Ты мог спокойно жить в Гнезде, и никакие проблемы внешнего мира тебя бы не волновали. Ну ладно, ты пришел ко мне, – Освальд обошел стол с картой, но приближаться не стал – он встал к нему спиной и облокотился. Весь его вид передавал расслабленность и уверенность в успехе, – Но ведь ты мог остаться там, в Валириме. Тебе бы хватило времени, чтобы еще десяток лет терроризировать мое государство. Заговоры, сеть шпионов, горные лагери, тайные нычки, взрывы складов и казарм, в общем, все то, что ты так любишь. Зачем ты начал все это, скажи мне?

– Мне нужно остановить тебя, – просто ответил Ранф.

Его снова посетило то странное ощущение. Он ведь смотрел на своего учителя. На того, кто некогда буквально вызволил его с улицы, слабого оборотня, которому никто не дал бы и пятнадцати лет. И этот человек обучал его и взрастил, причем не абы кем, а смертельно опасным бойцом, одним из лучших, одним из тез, у кого оставалось время и силы на личную жизнь. В Тысяче Глаз это была привилегия лучших из лучших.