Текст книги "Трёхлапая ворона (СИ)"

Автор книги: Николай Львов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Сможете его задержать? – голос волшебника безмятежен, будто с такими он каждый день спаррингуется. Хотя лицо выдает ярость. Да кто он вообще?

Стоп. Мелькает мысль.

– Если ты его обольешь. Качественно. Или в водяной кокон обернешь, – говорю я.

– Без проблем, – хмыкает глубинщик.

Гримфельд, неубиваемая мразь, появляется уже через десяток секунд. Синие черви-водоросли потеряны, в нагруднике солидная вмятина с трещинами, откуда сочится алая кровь. Вермиалист явно хочет прыгнуть, но ему не даёт глубинщик.

Та вода, что тут была разлита после его фокусов, собирается на массивной фигуре доспеха, оборачивая его в тонкий кокон. Вермиалист силится перебороть путы, но вода сковывает, не даёт двинуть даже рукой. Словно чужеродный мышечный слой.

– Больше, – командую я.

Рыжий волшебник только кивает. С его рук срываются гладкие водяные потоки, которые питают кокон, сдерживающий доспех. Толщина в палец. В ладонь. Теперь по запястье.

– Хватит, – говорю я и выставляю вперёд руку.

Фокус, на самом деле, прост. Не тяни волшебство из Инферно. Возьми огонь, тепло, энергию, все это – отсюда. Из Солнца и Лун.

Энергии хватает лишь на короткую вспышку огня на моих руках. Я такие выдавал через пару недель после попадания сюда. А вот Гримфельд замёрз. Вода мгновенно потеряла всю энергию, слилась воедино, стала прочным льдом. Как камень.

Зацепило и Гримфельда. Хитин на его нечеловеческой челюсти треснул, единственный видимый глаз полностью белый, на лице корка наста. Но он жив. Он морщится. Из горла доносится хрип.

До нас дотянулся холод. Страшный. Промораживающий до костей.

Вот тебе и Инферно.

Волшебник в синей треуголке сформировал из воды копьё длиной порядка трёх метров, и тут же сжал его в кулак. Выставил в сторону вермиалиста руку странным образом, будто указывая на него несуществующим мечом. Из кулака стрельнула тонкая леска, сделанная из воды. И эта леска шумела как водопад.

Тончайшая струна прошила Гримфельда наискосок. Его правая рука и часть груди с головой с грохотом свалилась на пол, а остальное осталось стоять постаментом самому себе.

Бой окончен.

Я тут же кинулся к Эду. Сонитист был в порядке, насколько это можно сказать про человека без левой руки. По крайней мере, кровь уже не шла.

– Спасибо за помощь, – прошамкал я. Чешую я терял уже с радостью, но челюсть мне это не срастило. Говорить было больно.

Эдвин вдруг посмотрел на меня, грубо выдернул из меня остаток живого хлыста Гримфельда, чтоб его переродило в жабу, и прижал ко мне руку. Гармония потекла по телу, заращивая кровеносные сосуды.

– Я вовремя подоспел, – кивнул волшебник, снимая треуголку, – позвольте представиться, меня зовут Ансельм Фольди.

Я потерял дар речи и тупо воззрился на него. Мне было нечего сказать, даже если бы я мог.

Ансельм Фольди. Так зовут отца Лиры.

Глава 24. Илквалки

Ситуация снова повторялась. Не думал, что скажу это, но я снова участвовал в самом странном чаепитии.

За столом сидели: я, Лира, Эдвин, Ранф с Фелицией и Ансельм. Я был довольно сильно перемотан бинтами и сверху донизу обмазан обезболивающими и регенераторами, а вместо чая я пил подслащенный армейский эликсир пятой категории токсичности. На что не пойдешь, чтобы у тебя отрос начисто откушенный и съеденный одним уродом палец. Ну и еще по мелочи, вроде сращивания сухожилий на руке, залечивание массивного ожога на животе, дырки там же, точно, еще же сотрясение, которое просто чудесно сочеталось с токсичностью армейских эликсиров. Тем не менее, мне было лучше, чем Эдвину – сонитист пил те же препараты, только не пятой ступени, а аж второй. Эффект был налицо: буквально за три дня, прошедшие с той битвы с Белым сердцем Гримфельдом, земля ему бетоном, потерянная в бою рука отросла сантиметров на десять. Еще неделя, и Эдвин вернет себе плечо, и перейдет к предплечью. Хотя хорошего настроения он лишился надолго в любом случае – Ральф и Сэрон вдвоем погибли в той переделке. Лысый молчун с духовой перчаткой не пережил избиения от боевого доспеха Гримфельда.

Лира и Фелиция в том бою не участвовали, чему я был несказанно рад. В тот день они были вообще в другом городе, контролировали, по сути, побег остатков мелкого наемничьего отряда Красная Стрела. Осталось их человек десять, и все изъявили желание влиться в состав безымянного объединения, в котором состояли мы, Трехлапая ворона, Стальные Рога и Зеленоголовые. Отряд Красной Стрелы был молодой, но сильно злобный и многообещающий, так что приобретение было полезное и взаимовыгодное. И вот их отход из города и обеспечивали Лира, Фелиция и Орел. Естественно, моя ведьмочка была в шоке как от моего состояния, так и от состояния Эда. Собственно, сильнодействующими препаратами обеспечивала нас именно она.

Ранф был в той же заварушке, что и мы, но с другой стороны – он изображал осаду, чтобы выманить Гримфельда из донжона. К слову, это почти сработало – Белое Сердце даже сел в свой доспех, чтобы сразиться с великим и ужасным Отшельником, который десятками лет активно портил жизнь Тысяче Глаз, просто сначала решил разобраться с мелочевкой в виде нас. И нельзя сказать, что не разобрался. Тем не менее, тут можно вспомнить местную присказку: «но орешек оказался тверже, чем думала белочка».

А вот Ансельм… Отец Лиры, казалось, был единственным, кому за столом было комфортно. Персонаж, так сказать, был интересный.

Оказалось, Лира много что мне не говорила. Я прекрасно был в курсе ситуации с ее семьей – Лира с детства на попечении у бабушки, так как родители у нее являются прирожденными исследователями и ценными специалистами, которые чуть ли не безвылазно живут на Флоте, единственном поселении в Последнем Океане, которое не принадлежит одним роккулу. Вот только Лира запамятовала уточнить, что отец стал исследователем сравнительно недавно и исключительно благодаря протекции Марлин – матери Лиры. До этого, внимание, Ансельм состоял в какой-то банде, был силовиком, а сейчас совмещает исследовательскую деятельность с должностью главы службы безопасности фрегата «Грозовое облако», на котором и располагается лаборатория. Причем сам он, внимание, лингвист. Неслабо, да? Вот и я был, если выражаться прилично, порядком обескуражен.

Хотя по Ансельму было заметно, что его работа заключается отнюдь не только в написании отчетов и чтении литературы другой культуры. Сейчас он был без своего кожаного камзола, лишь в простой синей рубахе с короткими рукавами, которая выставляла напоказ его мускулистые руки, почти сплошь покрытые черными наколками в виде узоров, простых ритуальных кругов и слов на языке роккулу. На его шее был тонкий, почти незаметный шрам, как будто его как-то раз душили гарротой. А вот лицо Ансельма представляло собой разительный контраст с его мускулами – тонкие благородные черты интеллигента, позолоченное пенсне с цепочкой, прикрепленной к вороту рубахи, и целый каскад огненно-рыжих волос, буйными кудрями спускавшихся до плеч.

Наконец, тишина утреннего чаепития закончилась. Спасибо, Лира.

– Пап, а ты давно приехал? – словно бы невзначай спросила моя ведьмочка.

– Неделю как, пожалуй, – немного наигранно призадумался Ансельм, – Трудно было считать. С ног немного сбился, разыскивая дочурку.

– Ну нашел же, – несмело улыбнулась эта самая дочурка, которой было, в общем-то, никак не сообщить о своих местонахождениях.

– Ну да, нашел. Нашел свою дочь в виде боевой ведьмы Червивого Яблока прямо в середине самого крупного военного конфликта со времен Битвы Девятнадцати королей! – повысил голос Ансельм.

– У меня есть защитник, – твердо ответила девушка, сжав под столом мою руку. Хорошо, что не покалеченную.

Я немного прокашлялся:

– Рад познакомиться с вами в более официальной обстановке, анди Фольди. Я Джаспер, фамилиар вашей дочери.

– К моему великому счастью, я тоже рад познакомиться, – неожиданно сменил гнев на милость Ансельм, – Лиру от выволочки спасает только то, что ты в бою прямо-таки злобный сукин сын, а вне боя обладаешь хорошими манерами.

Я еще раз прокашлялся. Меня обозвали или похвалили?

– Пап, а где мама сейчас? – Лира попыталась перевести тему разговора.

– Мама тоже прибыла. Она сейчас в Бравии, на квартире, текучку разбирает. Наконец выдали полугодовой отпуск, отдохнем хоть. Ну, так я думал. Теперь ей самой придется разбираться.

– В смысле?

– В прямом, – безмятежно улыбнулся Ансельм, – На Флоте все тихо, даже самые сумасшедшие придурки не лезут на Тучку, так что я в последнее время даже заскучал немного. А тут у вас такая атмосфера, напоминает мою молодость.

Подал голос Ранф:

– И разубеждать тебя бесполезно, я правильно понял?

– Ну вы же меня хорошо знаете, – осклабился Ансельм, – Языки роккулу, это, конечно, чудо как интересно, но когда я проходил мимо хорошей драки?

– Да уж, действительно. Илквалки возвращается?

– Да он никуда и не девался, – уже просто оскалился Ансельм.

– Илквалки? – вопросительно посмотрел я на Лиру. К моему удивлению, ведьмочка просто спрятала лицо в ладошки. Испанский стыд?

– Илквалки – словечко на утарикке, одном из языков роккулу, – ответил мне сам Ансельм, – А на Флоте считается хорошим тоном знать уттарик. Илквалки сложно переводится, но примерно можно перевести как «пес с обрывком цепи». Там, правда, не пес и не цепь, но суть та же. Я гордился своим прозвищем.

– Это значит, что пес сорвался с этой цепи?

– Там немного другой смысловой оттенок. Он нахрен эту цепь порвал, и со всех ног летит в драку.

Я только кивнул. Охренеть у Лиры папашка, конечно.

***

Раны мы зализывали в нашем штабе, в роли которого выступал полуразрушенный замок где-то в глуши Ехонты. Тебя окружают рассыпающиеся от ветхости стены, с потолка в главном зале изредка капает, вокруг высокие сосны, а ближайшая деревня – в трех днях пути пешим ходом. Тут было отличное место, чтобы разместить немалую часть нашего безымянного объединения, а благодаря умеющим путешествовать через загадочную Тень вермиалистам вопрос с быстрым перемещением снимался с повестки дня.

Весь последующий день я более-менее провел самостоятельно: пил эликсиры, мазал живот заживляющим, добрался до комнаты Эда и часа два выслушивал идущий от него поток мрака и ненависти. Сложно его не понять – потерял двух старых товарищей в одночасье. Приободрив его в меру своих сил, я пошел отдыхать и дальше. Примерно к этому моменту из лаборатории вернулась Лира, и мы немного посидели в моей комнате, ничего серьезного – две партии в местные шахматы под воркование ни о чем.

Когда солнце начало клониться к закату, я пошел в кабинет Ранфа. Он наконец собрал все сведения, и у него был готов отчет как по операции в замке Гримфельда, так и по дальнейшим целям. И мне было чертовски интересно его послушать.

В кабинете Ранфа (так помпезно звалось место с лавками по периметру и столом со стулом, в этой комнате даже стекол не было) в этот раз было довольно людно. Сидели представители Стальных Рогов и Зеленоголовых, мне толком незнакомые. Сидел нахохлившийся парень, которого я вообще раньше не видел, но все вопросы к нему снял значок в виде красной стрелы на кожаном жилете. В углу кабинета примостился Базиль, хоть кто-то знакомый. К нему я и подсел.

И только тогда, когда я уселся, я с удивлением заметил за Базилем рыжую и кудрявую голову моего нового знакомого.

– Итак, начнем, – кивнул мне Ранф, – По результатам операции «Замок» результаты нельзя назвать вдохновляющими. Белое Сердце Гримфельд убит, однако мы потеряли пятерых рекрутов Стальных Рогов, трех Зеленоголовых, двоих членов Роковой музыки, согласившихся нам помочь. Раненых у нас всего тридцать человек, из них несколько тяжелых. Тем не менее, потери врага близки к сотне солдат и порядка полусотни культистов. Захвачены результаты исследований Гримфельда, инженеры и техники. Ведется расшифровка записей и оценка трофеев. Дальше. По результатам операции «Выход» – полный успех. Мы почти не вступали в бой, и все члены Красной Стрелы и наши дозорные живы и невредимы. Потери врага несущественны, и то ранеными. Операция прошла прекрасно. А теперь касательно наших дальнейших планов. Благодаря донесениям разведки Трехлапой вороны и разведки Стальных Рогов, известно следующее. Освальд выстроил себе дворец в предгорьях около Цирра, туда же он созвал всех оставшихся Белых Сердец, а конкретно Велассу и Тибо. Также есть непроверенные сведения насчет еще одного Белого Сердца, недавно появившегося во дворце. Пока о нем мало что известно. Напомню всем еще раз, Белые Сердца являются первоочередными целями. Лишь после полной их ликвидации можно вступать в сражение с Освальдом. Тем не менее, дворец Освальда сейчас выглядит даже не первоочередной, а чуть ли не единственной целью. Если мы будем выбивать командирские пункты из каждого города Красных Княжеств, это свяжет нас по срок более полугода, и то если брать в расчет исключительно крупные и значимые города. Время сейчас играет против нас, и единственным решением будет собрать силы в один кулак и нанести удар точно в самое сердце Валирима. Мы убьем Белых Сердец, убьем все высшее офицерское командование Тысячи Глаз и обязательно разберемся с самим Освальдом.

Ранф перевел дух и утер выступивший пот. Вся аудитория молчала. Каждый обдумывал предложение.

– Господа, – продолжил Ранф. – Конечно, цель кажется сложной. Не буду врать – у дворца крайне неудобная для нас позиция, он хорошо укреплен и выстроен по последнему слову техники. Тем не менее, мы обязаны взять этот бастион. Лишь так, дав генеральное сражение, можно надеяться победить в этой войне. Кроме того, мы не должны нести это бремя в одиночку. В данный момент мой агент Коршун договаривается с обнаруженной нами ячейкой Теплого пепла, агент Орел – с Каменным Когтем, Сольпуга – с Тьмой глубин, а Короед – с Мертвым светом. Если их главы будут благоразумны, то под с нашими знаменами рядом встанут эти отряды. Если у вас, господа, есть контакты, есть знакомства, время их поднять. Время договариваться и взыскивать долги. Мы обязаны взять дворец и закончить войну.

В эти секунды свет от заката наградил взгляд Ранфа призраком грядущего пожара.

Действительно. Время закончить войну.

Глава 25. Три зверя

Из зала заседания я выходил задумавшийся, но вдохновленный. Ранф был прав – нам сейчас нельзя освобождать Красные Княжества постепенно. Было бы, конечно, неплохо иметь поддержку местных жителей, возможно даже в лице князей и княжеских же гвардейцев, но… Мы не можем. Никак. Отвоевывать Белую долину город за городом и село за селом в данной ситуации невозможно. Слишком много потратим времени и сил, а время играет категорически против нас. Чем дольше мы возимся, тем больше у Освальда времени сделать себе еще парочку Белых Сердец.

Грустно только от одного – что никто не пустит меня в самую гущу схватки…

– Эй, Джас! – кто-то окликнул меня сзади, и я обернулся на голос.

Обладателем голоса оказался мой хороший знакомый Саул Угрюмый, член Стальных Рогов и мой, если можно так выразиться, сородич.

– Привет, Саул, – я подошел к человеку, во внешности которого даже в полноценной человеческой форме прослеживались легкие бульдожьи черты, – Ты как?

– Да неплохо, в целом. Смешиваю тысячников с глиной, как и все мы в последнее время.

– Недавно и нас смешали немного, – поджал губы я. Если бы не Ансельм…

– Всякое бывает, – посерьезнел Саул, – Если задел, прошу прощения. Сам полмесяца назад половину отряда потерял от одного ушибленного канонира, чтоб ему раки лицо обгрызли. Я чего подошел. Нас с тобой зовет Ранф.

– О как, – удивился я. В последнее время я мало общаюсь со всеми, кроме Лиры и Эда, – А чего ему надо, не выяснял?

– Да какой там, – махнул рукой Саул, – Не думал, что буду выполнять приказы главы Червивого Яблока, но жизнь, бывает, так повернется… Он ждет нас в левой пристройке, ну ты знаешь.

Я кивнул, и мы под разговор ни о чем пошли к левой пристройке. На душе у меня уже не было ничего особенно хорошего. Левая пристройка была сделана солнечниками и проклята на прочность аж тремя ведьмами. Здание представляло собой полый куб с ребром метров в тридцать, с большим окном и небольшой трибуной. Все было сделано для того, чтобы здание могло служить прекрасным рингом. Там тренировались, там проводились спарринги и дуэли (естественно, до первой крови, даже последний идиот понимал, что у нас недостаточно людей, чтобы тратить их на дуэлях). И теперь мы зачем-то, на ночь глядя, идем в левую пристройку, которую чаще называли просто Кубом.

В самом Кубе было на удивление пусто. Там, посреди зала, выполненного из самым грубым образом обработанного камня, стоял Ранф. Старый крыс был особенно мрачным и торжественным. У меня разом холодок по спине пробежал – такое лицо обычно не предвещает ничего хорошего.

– Буду краток, – без расшаркиваний начал Ранф, – Мы с вами будем на самом острие атаки.

– Почему? – тут же задал очень логичный вопрос Саул. Наверняка он был так же шокирован, как и я.

– Уточню. Я не имею в виду, что мы будем в первых рядах штурмовать конкретно дворец Освальда. Я имею в виду, то мы втроем будем убивать конкретно Освальда. А все потому, что мы звери.

– Че? – вот от такого поворота у меня чуть глаза не выпали.

– Джаспер, вот скажи-ка мне одну вещь, – вкрадчиво завел новый виток беседы Ранф, – Сколько тебе лет?

– Ну, двадцать?

– Сколько прошло с момента твоего появления в этом мире? – чуть повысил голос Отшельник.

– Чуть больше двух лет, – нахмурился я.

– Саул, а ты?

– Семь лет, – спокойно ответил бывший наемник.

– Скажи-ка мне, Джаспер, сколько раз ты бывал в схватках? – снова обратился ко мне вермиалист.

– Не упомню, – тут я начал понимать, к чему он ведет.

– Ты не помнишь. Ты дрался с людьми, когда был котом. Ты дрался с людьми, с варага, даже опять в образе кота защищал тушу мотылька от цвергов. Причем от хорошей такой стаи, и достаточно долго. Просто чтобы ты понимал, Джаспер. Такой опыт имеют не все ветераны-наемники в Красных княжествах. И ты ведь не был бойцом там, откуда ты родом?

– Нет, я был обычным человеком.

– Вот. Ты сражаешься, и не видишь в этом ничего противоестественного. Дай угадаю, у тебя есть некая часть тебя, которую ты отграничиваешь от личности, но эту часть ты используешь на полную катушку в драках.

– Ага, – не стал отпираться я.

– Это и есть зверь. Драться для любого кота – естественно. Носить шрамы – естественно. А ты, Саул? – перешел на третьего члена наших посиделок Ранф, – До меня доходило много слухов о тебе. Признаться, одно время даже подумывал отправить тебе приглашение. Не был уверен, как ты отреагируешь.

– Слухов и правда много, – кивнул наемник, – Правда, большая часть – домыслы. Я был один против семнадцати Синих перьев, смахнулся с одним почтмейстером в дуэли насмерть, не раз отражал набеги цвергов, сам три логова зачистил. Последнее, правда, было больше муторно, чем сложно. И изредка меня… как сказать… Отправляли на деликатные задания, мы такое зовем «прогуляться без доспехов». У нас есть Бездоспешные, пятеро. Ну, было пятеро, сейчас двое. Я был правой рукой главы Бездоспешных, так что драться я умею. А главное, люблю. А насчет приглашения, думаю, что я бы вежливо отказался. Без доносов и прочего, даже был бы польщен.

– Что и требовалось доказать. Хах, насмерть с почтмейстером, – хмыкнул Ранф, – Мне казалось, ты просто умелый, а ты отбитый.

Саул только хмыкнул в ответ, старательно пряча улыбку.

Мне вдруг подумалось, что меня окружают одни убийцы. Только Лира – лучик света в этом царстве, драться не очень любит.

– Ну и я, который тут уже сорок лет. Глава червивого культа, разве что никому не поклоняемся. Отшельник, – крыс фыркнул и, немного помолчав, подвел итог: – Что бы кто ни говорил, а в этом зале вовсе не три человека. Тут стоят крыса, кот и бульдог. Вот в этом и заключается причина того, что я вас позвал. Человек – это человек. Он будет думать в бою, а Освальд… Освальд уже не человек. Что-то большее или что-то меньшее, не так важно. Важно то, что думать он не даст. Этому ублюдку Великие Духи подарили два хвоста. Редчайшее событие. Будь у него другие домены, какие угодно другие, он бы перевернул мир, стал бы новым Белым императором, что своей силой менял облик планеты. Если бы его родители смогли бы лишить его половины дара, то он был бы отличным инферналистом. Но не сложилось, и мы имеем, что имеем. Освальд стар, он был стар, когда я только пришел в Тысячу Глаз, и с тех пор моя жизнь поменялась сотню раз, я стал сильнее, взрослее, мудрее, мои волосы побелели, а руки – в миллионах шрамов. А он тот же. Освальд умен, жесток и хитер, и у него не то что вагон, а целый состав боевого опыта. Это будет сложнейшее сражение, и вы мне банально нужны, – Ранф посмотрел каждому из нас в глаза, – Он и вермиалист, и инферналист. Тьма, огонь и металл. И втроем мы сможем не просто дать ему отпор, а убить. Убить раз и навсегда.

– У меня нет такой ненависти к Освальду, как у тебя, – заговорил Саул, – Но простить ему то, что он сделал с Белой долиной, я не могу. И потом, я же сказал, что люблю драться. Разве это не будет… крайне весело?

От его последней интонации у меня мороз по коже пробежал. Да Саул поехавший. Надо будет его познакомить с Ансельмом… Нет, не надо. Они тогда смахнутся.

– Я согласен, – просто ответил я. А что я еще мог сказать?

Ничего и не хотел. До сих пор зрелище, как Освальд мановением руки взорвал поместье, стоит у меня перед глазами и снится по ночам.

– Тогда мы завтра приступим к тренировкам, – заключил Ранф, – Я видел как ты, Саул, используешь жидкое оружие. Джасперу и мне будет полезно с ним поработать, также, Джас сам может сделать что-то похожее. Еще он может делать всполохи огня, искры и взрывы, а также выкидывать еще ряд крайне неприятных фокусов. Я же, господа, – Ранф вдруг совершенно гадским образом ухмыльнулся, – Почти что весь состою из таких вот крайне неприятных фокусов. Нам будет чему друг у друга поучиться.

Почему мне кажется, что я попал к какой-то реинкарнации майора Пейна?