Текст книги "Заложники"

Автор книги: Николай Гуданец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Гуданец Николай
Заложники

Глава 1
ТРЕВОГА И КОРЯГА

Миром правит закон подлости, поэтому сигнал боевой тревоги всегда звучит некстати. К примеру, сидит человек на толчке и тужится, занятие интимное и нелегкое, а тут, здрасьте, нате вам, по всему крейсеру вой сирены и топот. Скажи спасибо, ежели успеешь подтереться и застегнуться. Не далее как вчера его превосходительство адмирал, скотина, изволили объявить боевую тревогу во время обеда. Найк только-только за сладкое принялся и едва не опрокинул креманку себе на брюки. А когда объявили отбой и Найк вернулся в столовую, едва початая порция фруктового мороженого уже превратилась в теплый сиропчик. Экая досада!

Что обиднее всего – заранее ведь никогда не подгадаешь, где ты будешь околачиваться, когда тревога грянет, иной раз приходится поспешать до своего катерка через весь крейсер по двум радиальным шахтам, и попробуй только не уложиться в норматив, будь он неладен. Адмирал перед строем распечет на все корки и зафугует на губу, а то и очередного отпуска лишит в придачу.

На сей раз надрывный вой сирены застал Найка в каптерке у Дамохи.

Вообще денек выдался жутко невезучий, с самой? подъема одни сплошные огорчения.

На утреннем построении сундук Блазич, зараза, придрался к Найку из-за пятнышка на бляхе и влепил два наряда вне очереди. За обедом опять пришлось давиться овощной консервной похлебкой, от которой изжога подкатывает под самые гланды. Кормят всяким дерьмом и еще требуют образцовой боеготовности. А сразу после обеда угораздило попасться на глаза все тому же Блазичу, который отправил Найка на подмогу каптерщику Дамохе сортировать поношенное обмундирование в целях списания оного. Насчет положенного по уставу послеобеденного отдыха и заикаться не моги, тут же получишь еще наряд за пререкания.

Старого барахла в углу каптерки накопилось невпроворот. Ладно, службу знаем, не первый год на космофлоте. Для начала Найк с Дамохой разворошили тючок-другой, раскидали шмотье по полу и решили в порядке заслуженного отдыха перекинуться в ширки. Хотя Найк прямо кишками чуял, что в такой нескладный день садиться играть не стоит, но Дамоха его-таки уломал перекинуться по маленькой, всего по четвертаку за брабер. Ну, любимая колода с голыми лялечками у Найка всегда при себе, в нагрудном кармане. На орбитальном патрулировании вообще-то заняться особенно нечем, вот каждый и развлекается по мере сил: личный состав режется в хрык, адмирал то и дело объявляет боевую тревогу.

К двери привалили мешок поувесистей, чтоб никто не вперся без спросу, и сели за игру. Как и следовало ожидать, Найку чертовски не везло, ему шли одни клупки, в лучшем случае пеоны, а Дамоха на каждой раздаче собирал то малый хрык, то корону, и вскоре он выигрывал не меньше трех империалов.

– Не горюй, браток, в игре не суропит, зато в любви покатит, – с ухмылкой утешил Дамоха, снова разверстав ширки на ящике с ботинками, служившем им ломберным столиком.

– Обязательно, – откликнулся Найк, уныло колупая ногтем сисястую лялечку на девятке зузей. – Не иначе сам адмирал меня вздрючит. Ну, что там у тебя?

Дамоха прямо-таки расплылся от удовольствия, с прищуром глядя поверх развернутых веером широк.

– У меня корона цельная без обмена.

– Покажь.

Каптерщик торжествующе предъявил комбинацию, а окончательно скисший Найк кинул свои ширки рубашкой кверху.

– Ну что, хватит? – спросил он.

– Как хочешь. Может, попробуешь отыграться?

– Нет, сегодня какая-то сплошная непруха. – Найк собрал колоду и сунул в нагрудный карман. – Меня еще дедуля учил: играй, внучек, да не отыгрывайся. Сколько с меня, три двадцать пять?

–Угу.

Надо же так продуться! На карточке осталось меньше трешки, в ларьке задолжал пятерку с хвостиком, а буфетчик больше в долг не дает – в общем, кругом сплошные огорчения.

– С получки отдам, если ты не против, – пообещал Найк. – Потерпишь?

– Лады. – Дамоха встал, зевнул, с хрустом потянулся. – Может, все-таки переберем эту ветошь говнючую?

– Лучше свалим все в одну кучу, кто ж там будет копаться, проверять.

– И то правда, – охотно признал правоту Найка каптерщик.

Они быстренько собрали разбросанное по полу тряпье, подстелив драную простыню, затем увязали в узел и запихнули с глаз долой в дальний конец каптерки. После чего снова вольготно развалились на тюках с постельным бельем.

– Слыхал, у конфедератиков опять крейсер накрылся в дальнем патрулировании? – поделился новостью Дамоха. – Мое такое мнение: это Чужаки шалят.

– Не верю я в Чужаков, – скептически пробурчал Найк. – Все о них трындят, а никто никогда в глаза не видывал.

– Так пропадают же корабли, только что был и вдруг нету. Ни обломков, ни спасательных капсул, ни сигнала бедствия, это как?

– Очень просто: рвануло реактор – и общий привет.

– Ну ты скажешь тоже. Ежели взрыв, так хоть что-то да останется, будет мотаться по орбите, локаторы засекут. А тут ни синь пороха, чисто и гладко, а корабля нету.

– Может, они в какую черную дыру проваливаются, – упорствовал Найк.

– А сама дыра куда девается?

Уступать в споре не хотелось, а ворочать мозгами было лень. К тому же в башке гвоздем сидела мыслишка о том, что до самой получки придется куковать почитай что вовсе без карманных деньжат, а после нее тоже не особо разгуляешься.

– Бес ее знает. Рассасывается, – ляпнул Найк наобум.

–Хо-хо, ты даешь, однако... Где ж это видано, чтоб черная дыра сама рассосалась?

– А я тебе еще раз говорю: ну кто этих Чужаков своими глазами видел хоть разок?

– Кто видел, тот уже не расскажет, – мрачно возразил каптерщик. – Вот послушай. Когда я еще на сторожевике ходил, мы разок влипли в непонятное. Представляешь, ни с того ни с сего вдруг обзора нет, связи нет, как в яму ухнули на полном ходу. Вроде как совсем в другом космосе очутились. И к тому же ходо– вой реактор заглох напрочь.

–Ну и?

– Конечно, запсиховали некоторые. Командир у нас молодой был, начал стволом размахивать, дурилка: дескать, кто будет паниковать, пристрелю на месте, всем оставаться на местах согласно боевому расчету А на локаторах творилось хрен знает что! Вроде как все волны узлом завязало.

– Это еще как?

– Врать не буду, сам не понял, чего там стряслось, но так уж электронщики потом объясняли. Будто сигнал идет не прямо, а с вывертом и еще с запозданием. Темное дело, прямо скажем.

– Ладно, а потом что?

– А потом оказались мы опять на орбите с заглохшим движком, будто и не летели никуда. Возле Скарона это было, в створе между орбитальным доком и заправкой, знаешь? Ну вот. Дали сигнал бедствия, пришел буксировщик, отволок нашу посудину в док. Потом долго комиссия из Адмиралтейства всех расспрашивала и в движке ковырялась, только ни хрена понять не смогли, что стряслось, заключил многозначительным тоном Дамоха.

У Найка язык чесался ляпнуть, что эдакой ерунды напихают полные уши в распивочной любого космопорта. Однако лезть на рожон не хотелось, и без того на душе было кисло из-за проигрыша.

– Ну и что? – спросил он. – При чем тут Чужаки?

– А при том. Видно, хотели они наш сторожевик прихватить, а потом раздумали, что ли, или не подрассчитали чего-то там.

– Допустим. Только объясни, за каким хреном им вообще это надо?

– Что? Зачем им наши корабли?

– Ну да. Своих нету, что ли? Если они и вправду могут вытворять такие штучки-дрючки, космос узлом завязывать, для них любая наша техника – допотопная рухлядь.

– Ага, согласен, – одобрительно кивнул Дамоха – Значит, дело не в кораблях. Смекаешь?

– Слушай, ты мне совсем голову заморочил. В чем же дело тогда?

Каптерщик осклабился.

– Да это же проще простого. Ты представь себя на месте Чужаков.

– В каком смысле? – уточнил Найк, повернувшись на другой бок и растирая затекший локоть.

– А вот в каком. Докладываю обстановку: начальство послало твою лайбу в дальний рейд, болтаешься ты у черта на куличках неизвестно зачем, жрешь одни консервы и гидропонику, а то и вовсе сухпаиком пробавляешься. Вдруг глядь мимо летит банка со свежей жратвой. Изложите порядок ваших действий, рядовой Петоцки.

– Само собой, хватаю банку и быстренько жру, пока не отобрали, – выпалил Найк.

– Верно, в самую точку, – важно кивнул Дамоха.

– То есть ты намекаешь, что Чужаки людей жрут?

– А как же. Обязательно.

Повисло молчание. Найк переваривал услышанное. Выкладки Дамохи казались напрочь дурацкими, вроде страшилок про кровавую руку, которые травят пацаны в темной спальне интерната. Ни капли не верилось в эту чушь голимую, однако по спине меж лопатками поскребло морозцем.

Встряхнувшись, Найк решил продолжить спор:

– Значит, так. Я про Чужаков чего только не слыхал, они и такие, и сякие: дескать, слизни ползучие, черти с рогами, карлики, вообще невидимки, перечислил он, для наглядности загибая пальцы. – Спрашивается, чему верить?

– Действительно, болтают про них всякое, – подтвердил каптерщик. – А может, они разных видов, почему нет?

– Еще говорят, что у них щупальца в два обхвата толщиной, что они расставляют в космосе невидимую паутину и вообще летают не на кораблях, а сами по себе. А я спрашиваю в лоб: ты сам видел? Нет, говорят, мне один пилот рассказывал, он точно видел, врать не будет. Короче, ни разу я не встречал парня, который их видал своими глазами.

– Я ж тебе объяснил: кто их вправду видел, того они схарчили. – Для наглядности Дамоха разинул рот и звучно его захлопнул. – ам – и нету!

– Хочешь знать мое мнение? Только это между нами. – Найк понизил голос до заговорщического полушепота.

– Какой разговор, конечно. – Каптерщик придвинулся поближе.

– Когда ты рассказал про сторожевик, до меня вдруг дошло. Бьюсь об заклад, это испытания нового оружия. Изобрели какой-то суперхитрый излучатель, который завязывает пространство бантиком, и кораблю кранты. А байки насчет Чужаков охранка запускает специально, для отвода глаз.

– Не вяжется что-то, – покачал головой Дамоха. – Чей же тогда излучатель, наш или конфедератский? Если наш, то почему наши корабли тоже пропадают, спрашивается?

– Значит, эта штуковина есть и у нас, и у них, – без малейшей запинки сообразил Найк. – К примеру, мы изобрели, а они потом сперли. Или наоборот. Обыкновенное дело. И теперь конфедераты его пробуют на наших кораблях, а мы на ихних.

Дамоха задумался, наморщив лоб.

Развалившись на тюках, Найк обвел неторопливым, как бы рассеянным взглядом окружающие полки со всяким барахлом. У него в черепушке зашевелилась утешительная идея, как вознаградить себя за досадный проигрыш. Отлучиться якобы в гальюн, по нужде, а по пути слямзить что-нибудь из барахлишка и потом обменять у ремонтников на спиртягу.

– Слушай, времени до ужина еще навалом. Может, все-таки сыграем еще? предложил каптерщик.

– Нет, знаешь, настроение как-то пропало...

– Ну давай, все равно ведь делать нечего, – не отступался Дамоха.

– А, была не была, – решился Найк и, вытащив колоду из нагрудного кармана, принялся разверстывать ширки.

– Эх, знать бы адрес борделя, где эти девахи работают, – мечтательно произнес каптерщик, склонив голову набок и разглядывая соблазнительные стереоскопические картинки– да махнуть бы к ним в отпуск.

– Было бы неплохо, – согласился Найк, неторопливо, по одной, собирая свою сдачу. – Ну, что скажем?

Осторожно, словно бы опасаясь резким движением спугнуть забрезжившую удачу, он поднял последнюю ширку. Ход мастей переломился, от пинек, хлюстов и кралей зарябило в глазах, ему пришла почти неубойная хваленка в трех мастях.

– Иду на три к подкороннику, – поразмыслив, сообщил Дамоха.

– Покупаю две к хрыку, – с замиранием сердца выдавил Найк.

Ему годилось почти все, не хватало одной-единственной клупки в любую масть, кроме снык. А поскольку Дамоха явно строил подкоронник на сныках, больше ему не на чем, то стоило рискнуть.

– Бери, не возражаю, – проворчал каптерщик.

Усмиряя накативший мандраж, Найк протянул руку к колоде.

Вот тут-то и грянула боевая тревога.

Найк прямо взвыл от досады. Ну что за день такой сволочной, в кои веки пришел человеку хрык, а доиграть не дали! Вскакивая, он саданул коленом об ящик и зашипел от боли, а ширки рассыпались по полу. Каждая секунда заминки зудела, как пилой по нервам, однако Найк спешно собрал рассыпавшуюся колоду и сунул в карман: оставлять нельзя, обязательно уведут и потом не доищешься, кто.

– Старый пень Зензер совсем оборзел, это ж вторые сутки подряд тревога, проворчал Дамоха, с натугой оттаскивая подпиравший дверь мешок.

– Оборзел – не то слово, – процедил Найк через плечо, выскакивая из каптерки.

Гулко и вразнобой, словно щебенку сыплют в железную бочку, по всему крейсеру загрохотала беготня. Проклятые сирены заливались без умолку. Найк сло-мя голову припустил по проходу, мимо шлангов и цистерн гидропонной установки, навстречу ему спешили гурьбой операторы перехвата и ракетчики.

На бегу он без продыху костерил на все корки его превосходительство адмирала Зензера, скотину безрогую, чтоб ему лопнуть, придурку криворылому, ржавый шомпол ему в жопу. Как хотите, но каждый день объявлять боевую тревогу это уже нахаловка вселенская. Найк примчался к ближайшей радиальной шахте, обхватил столб и соскользнул по нему сразу через три палубы, очутившись во внешнем кольцевом переходе. Повертел головой, соображая, в какой стороне шлюз его катера, и лихо запрыгнул на бегучую дорожку, накренившись, чтоб не сбросило и не шарахнуло об стенку на полной скорости. Проехал четыре сектора по цельносварной изогнутой трубе, на встречной дорожке ему попались братки-абордажники – Бетакин, Лапенза, Суимо, а Канивер, видать, выскочил из-под душа, мокрый и в одних трусах – ничего не попишешь, боевая тревога.

Ухватившись за поручень, Найк соскочил перед открытым восемнадцатым шлюзом и шагнул внутрь. Лепестковые створки за его спиной захлопнулись, а впереди раздвинулись. Одним ловким прыжком через люк он юркнул в кабину, плюхнулся в кокпит своего катера, задраил люк, вполз в распяленный на сиденье гермокостюм, застегнулся, рукавом утер пот со лба и напялил шлем.

Не то чтобы Найк был трусом, но всякий раз, когда раздавался сигнал боевой тревоги, у него душа в пятки уходила. А вдруг это не понарошку, вдруг опять началась заваруха, и придется, хочешь не хочешь, идти в атаку.

В сети абордажников напряженно висела потрескивающая тишина. Малость поколебавшись, Найк переключился на общую сеть и принялся жадно вслушиваться. Приказы и вводные задачи сыпались, как из дырявого мешка, офицеры отрывисто командовали сухими лающими голосами – на обычную учебную тревогу ой что-то не похоже.

Обеспокоенный Найк вернулся в сеть абордажников и окликнул шестой номер закадычного дружка Бетакина.

– Эй, старина, ты, часом, не знаешь, что там стряслось? – спросил Найк, едва Бетакин отозвался.

– Объект.

– Конфедератский?

– Не корабль, говорю тебе, объект. Неведомо что. Отстань, Петоцки, не до тебя сейчас.

– Восемнадцатый, заткнись, не засоряй сеть! – сурово гаркнул сундук Блазич.

Значит, не учебная тревога, а всамделишная, и скоро придется стартовать. Найк поерзал в кресле, проверил застежки ремней, нет ли где перекоса. На тренажерах многие прокалывались из-за сущей мелочи, оттого, что вдруг заклинило пряжку. А тут тебе не тренировка, если оплошаешь, поплатишься собственной шкурой.

Вспомнилось некстати, как изгалялись остряки в учебке: "Что есть абордажный катер?" – "Одноместный гроб на реактивной тяге". "Почему одноместный?" – "Чтоб не нюхать чужое дерьмо, когда напарник делает в штаны". "Каков ходовой ресурс абордажного катера?" – "Пять минут". "Почему так мало?" "Потому что на шестой минуте либо ты режешь шлюз, либо ты покойник". "Когда абордажник должен вскрывать НЗ?" – "Перед атакой". "Почему перед атакой?" "Потому что после нее жрать будет некому".

Шутки шутками, но в бою самая идиотская планида у абордажника, ведь сначала по тебе палит противник, а как только подлетишь к вражескому кораблю, там пространство утюжат из всех калибров свои. Никакого смысла в этом Найк не видел, пока ему однажды не объяснили доходчиво: пилоты катеров на девяносто процентов смертники, но они нужны, чтобы доканать противника, даже если своему крейсеру крышка. Последний шанс, вот так-то.

Тишина заунывно звенела, Найк обратился в слух.

– Абордажную команду к бою! – внезапно раздался в наушниках зычный бас адмирала Зензера.

– Во славу императора и отечества, ура! – натужно завопил поганый сундук Блазич.

Ну вот, началось, пожалте развлечься.

Скрежетнул привод стыковочной муфты, грохнул взрыв-патрон, катер отстрелило и швырнуло в космос. Чуть погодя басовито взревел движок.

Несколько тягучих мгновений, пока Найка вместе со всей абордажной командой выводили на рубеж атаки, сбоку застилала обзор неуклюжая махина флагманского корабля. Снаружи крейсер крепко смахивал на тележное колесо с продетым во втулку раструбом двигательного отсека. По ободу колеса густой грибной порослью торчали орудийные башни, снопы тупорылых ракет ворочались туда-сюда, шустро крутились решетчатые локаторные уши.

Кажущийся жутко неповоротливым колосс флагманского крейсера увалился вправо-назад. Среди частых мелких звезд Найк увидел голубую горбушку Демиона и рядом с ней невиданный, совершенно несуразного вида чужой корабль.

Ни дать ни взять, коряга. Дрейфующая в пространстве коряга, невесть с какой планеты ураганом вывороченная и брошенная в открытый космос. Больше всего она походила на два гигантских пня, состыкованных корнями наружу. Покосившись на дисплей бортового компьютера, где среди всяческих данных о курсе коряги значились ее угловые и линейные размеры, Найк обалдел: почти три тысячи локтей в поперечнике, ого-го...

В наушниках послышалось, как кто-то крепко выругался от изумления и Блазич на него цыкнул: перед атакой полагалось соблюдать в эфире полнейшее молчание.

Компьютер флагмана продолжал пичкать навигационную аппаратуру катера дотошно вычисленными данными. Оценив их наметанным взглядом, Найк охнул. Сначала коряга лихо шла в направлении Демиона почти на третьей космической, однако теперь стала закладывать вираж, тормозя и разворачиваясь навстречу преследующей ее эскадре.

Приборы наведения, с подсказки флагманского компьютера, дружно сосредоточились на коряге, как на объекте атаки. Выпуклый глаз локатора ожил, по нему забегал луч развертки, оставляя за собой россыпи зеленых клякс в тылу и по бокам, но впереди было, если верить экрану, чисто. Не сразу до Найка дошло, что локатор попросту в упор не засекал странный корабль! Лазерная оптика его брала, квантовый дальномер исправно фиксировал дистанцию, однако для радиоволн коряга оказалась совершенно прозрачной.

Как пишут в официальных сообщениях, управляемый объект неизвестной конструкции. Никаких сомнений, это могли быть только Чужаки, и никто другой.

Вот уж не думал, не гадал, что доведется увидеть их собственными глазами. Приподнявшись в кресле, насколько позволяли застежки, до хруста вытянув шею, Найк старался обозреть всю панораму предстоящего боя.

Коряга тормозила и разворачивалась, а патрульная эскадра построилась обратным клином, норовя взять неприятеля в клещи. По центру шел флагманский крейсер "Забияка", с боков его прикрывали сторожевики "Верный" и "Ловкий". Выпущенная "Забиякой" стая катеров неслась по крутой параболе, расходясь веером, а крейсер уже принялся метать икринки перехватчиков, и они густо замельтешили перед ним, накручивая круги в ожидании вражеского ракетного залпа.

До чего ж отчаянный у нас адмирал, меры нет, взялся атаковать Чужаков. Просто так вот, с кондачка: вижу – движется, считаю целью. Ох, не зря старикану Зензеру еще во времена третьей межпланетной налепили кличку адмирал Сорвиголова. Ладно, авось выгорит, все ж таки три корабля против одного. Хотя кто его знает, какое на нем стоит вооружение...

Коряга только выглядела неповоротливой, на самом деле она с головокружительной скоростью маневрировала и, судя по снующей в окошечке целеуказателя цифири, выполняла сложный боевой разворот. Между тем эскадра сокращала дистанцию, готовясь открыть залповый огонь.

Подмигивающий желтый огонек на пульте сменился ровным зеленым. Это означало, что компьютер флагмана вывел абордажную команду на рубеж атаки и предоставил ей свободу действий. Бортовой кибер-навигатор шустро просчитал обстановку, предложил оптимальный курс для захода в тыл и определил точку пристыковки. Не мешкая, Найк врубил форсаж и крепко стиснул штурвал, направляя катер по нисходящей ветви параболы. Коряга скрылась под брюхом катера, и Найк сделал пол-оборота вокруг продольной оси, чтобы не упускать неприятеля из виду.

Корабль Чужаков навис над блистером, стал быстро вырастать в размерах. Он казался жуткой громадиной по сравнению с катером. Круто пикируя на корягу, Найк пытался сообразить, где что у нее находится. Согласно боевому уставу, прорвавшимся на корпус абордажникам в первую очередь полагается бить по антеннам вражеской аппаратуры наведения, затем по излучателям и ракетным установкам, потом резать шлюзы и прорываться внутрь, зачищая отсеки штурмовыми гранатами. Однако ничего похожего на корабле Чужаков не наблюдалось, никакой такой наружной оснастки.

Жадно вглядываясь, Найк начал различать, что корпус странного корабля вроде как туго сплетен из ветвей или там корней, словно корзинка. Е-мое, какие там антенны, где у этой махины шлюзы, да и есть ли они вообще?

Он вздрогнул от неожиданности, когда по сети передали заунывный троекратный сигнал, предупреждающий абордажников о предстоящей атаке ракетами главного калибра. Невиданный корабль Чужаков уже заполнил собой весь обзорный экран, и в это время эскадра дала залп, отчетливо видный на локаторе. Найк уставился на то, как крохотные пятнышки двигались сразу с трех сторон к центру экрана, прикинул, что сейчас тут будет весело и жарко, и надо успеть зайти коряге в тыл, чтобы не зацепило шальной ракетой.

Казалось бы, все шло четко, без сучка без задоринки, словно на учениях, однако под ребрами ледышкой застряло предчувствие беды. Уж чего-чего, а на крупное западло у Найка редкостный нюх – по жизни проверено. И сейчас предстояло именно развесистое крутое западло, только невдомек, с какого боку.

Хорошо еще, что никакого встречного огня по катерам не было и в помине. Вроде как вообще не обращали на них внимания, вот ведь какая штука. Внезапно у Найка прямо кишки заныли от внезапной догадки. Неужто Чужаки специально подпускают поближе, заманивают? А может, их даже протонные ракеты не берут, шут их знает...

Оторвавшись от локатора, он посмотрел на корягу и увидел, что она с неожиданной легкостью завертелась юлой, а ее куцые кривые отростки занялись зловещим багровым светом, будто тлеющие угли. При виде этой загадочной карусели Найк ни с того ни с сего отчаянно сдрейфил. Вспомнился спор с Дамохой. Вдруг тот прав и люди для Чужаков излюбленное лакомство? Те небось уже слюнки пускают, а он, Найк, вместе со всей абордажной шарагой лезет им прямо в пасть. Если Чужаки способны делать в пространстве такие дырки, куда бесследно проваливаются целые корабли, то ракетная атака им нипочем.

Его аж замутило при мысли о том, что неуязвимые всемогущие чудища завяжут космос узлом и он окажется там совершенно беспомощным. А потом они возьмут и вскроют катер словно консервную банку, чтобы сожрать его живьем...

Ракетный шквал неумолимо надвигался, коряга превратилась в бешеное огненное колесо. Мало того, мелкие звезды вокруг нее сорвались со своих мест и закружились сумасшедшим вихрем. Ага, вот он, закрученный космос, сейчас Чужаки втянут катера в эту коловерть и примутся за жратву, плевать они хотели на ракетную атаку.

Осатаневший от паники Найк рванул штурвал, газанул до упора, свечкой взмыл прочь от страшной ловушки. Ни за что, ни за какие коврижки он туда не сунется, хоть за отказ от атаки полагается трибунал, но ведь не расстреляют же. Лучше полжизни трубить в штрафниках, чем героически полезть на рожон и очухаться у дьявольского чудища на зубах. Вот пускай Чужаки зацапают и схарчат эту гребаную сволочь Блази-ча вместе с надраенной бляхой и пуговицами, ежели не подавятся, во славу императора и отечества...

Катер трясся и свирепо ревел на предельном форсаже, однако все равно мерещилось, что он еле-еле ползет. Запрокинув голову до хруста в позвонках, Найк уставился назад, на то место, где бесновалась пылающая коряга, и обнаружил, что огненная воронка бесследно растворилась, звезды прекратили вихревую пляску, а меж них сверкающей мошкарой толкутся катера абордажной команды.

Проклятый корабль Чужаков скрылся, только что был и нету – вот те на! Уж чего Найк напрочь не предполагал, так это того, что коряга попросту смотается каким-то хитрым кандибобером, выйдя из-под массированного ракетного удара.

Спустя несколько мгновений густой залп самонаводящихся ракет пришелся как раз по болтавшимся в тылу коряги абордажным катерам, которые действовали строго по боевому уставу, но внезапно оказались без прикрытия, прямо на директрисе. Пространство превратилось в сущий ад, ракеты били по катерам и друг по другу, взамен подло улизнувшей коряги вскипел слепящий ураган разрывов, из него как трассерами брызгали расплавленные ошметки корпусов. Пламенный привет отчаянному адмиралу Зензеру!

Завороженный жутким зрелищем, Найк даже не сразу сообразил, насколько повезло ему, что испытанный нюх не подвел, уберег его от верной гибели. Однако не успел он толком возрадоваться своему спасению, как навигатор предостерегающе рявкнул, перехватывая управление на себя.

Повернув голову, Найк остолбенел. Катер лихо мчался прямиком на корабль Чужаков, вынырнувший из космической пустоты перед самым форштевнем. Кабы не автоматика, вовремя заложившая крутой вираж, он врезался бы в самую середку коряги, меж ее извилистых как бы корней.

– Плянь трепаная, в рот те ногу! – благим матом завопил Найк, впустую орудуя штурвалом и педалями.

Впрочем, кибернавигатор свое дело знал, справился с маневром четко, не обращая внимания на истерику пилота. Едва курсовой угол сменился, по глазам резанул жесткий солнечный свет, и забрало шлема автоматически помутнело. При взгляде сквозь дымчатый пластик чудилось, что стремительно надвигающуюся корягу окутывает белесое марево, а ее отростки зыбятся, извиваются, как будто здоровенные щупальца наудачу шарят в пустоте. То ли обман зрения, то ли они действительно шевелились – разбираться было некогда.

Пролетев впритирку над витой тонкой перемычкой меж разлапистых комлей, едва-едва не чиркнув по ней брюхом катера, на фоне звезд Найк увидел темные завитки, как будто из торцов коряги вовсю хлестала клубящаяся густая жижа. Все это было напрочь непонятно и донельзя жутко.

Найк сглотнул слюну, перевел дыхание, обернулся, словно опасался, что корабль Чужаков пустится за ним вдогонку. До сих пор он видел корягу лишь с теневой стороны, а теперь ее целиком высветило, и среди узловатых переплетений по краям влажно заиграли здоровенные блестки, будто множество вытаращенных немигающих глаз, каждый величиной с его катер.

Тут ему невольно пришло на ум: может, коряга и не корабль вовсе, а живой Чужак собственной персоной. Эдакая здоровущая космическая зверюга на вольном выпасе. Фу-ты, ну-ты, экая мерзопакость!

Ладно, побаловались, и хватит, пора бы честь знать. Коряга целехонька, доблестный адмирал Сорвиголова опарафинился вчистую, атака провалилась. Надо срочно возвращаться к своим, а то движок на форсаже успел выхлестать почти половину ходового ресурса.

Повертев головой, Найк нигде не обнаружил ни флагманского крейсера, ни сторожевиков, хотя им вроде полагалось быть сейчас прямо над кокпитом катера. Вот те на, совсем потерял ориентировку со страху.

Обеспокоенный Найк уставился на локатор. Если верить экрану, на сотни астронов вокруг зияла пустота, лишь искорки крупных обломков обозначали то место, где ракетным залпом накрыло абордажную команду. От "Забияки", "Верного" и "Ловкого" не осталось ровным счетом ничего, вся эскадра разом пропала, исчезла бесследно. И это могло означать лишь одно: за считанные мгновения коряга вдребезги раздолбала гвардейскую эскадру, патрулировавшую дальние подступы к Демиону. В общем, самые дикие выдумки насчет Чужаков оказались на поверку правдой.

Опять накатил тошнотный страх. Найк передернулся и обернулся, опасаясь, что коряга пустилась за ним вдогонку. Но та преспокойно зависла среди звезд, выпучившись блескучими глазами на удаляющийся катер. Нацеленный на нее квантовый дальномер подтвердил, что она легла в мертвый дрейф.

Недолго думая, Найк решил развернуться и задать деру прямым курсом на Демион. Ясно, до самой столицы горючки не хватит, но ежели дать сигнал бедствия, его непременно подберет какой-нибудь корабль, в этом секторе их немерено. Он переложил штурвал, и тут прямо по курсу пошло твориться черт знает что. Невесть откуда возникла гигантская оранжевая спираль, которая начала разматываться, застилая звезды. Выглядело так, будто катер всосало в ржавую аэродинамическую трубу и он пошел штопором, а все до единого приборы рехнулись, показывая небывалую чушь. Хуже того: заглохли рулевые движки, а чуть погодя глухо рыгнул и умолк ходовой.

От ужаса у Найка заледенели кишки, с диким воплем он тряс бесполезный штурвал, молотил кулаком по кнопке стартера, совершенно ошалев, сунул руку под сиденье и рванул рычаг катапульты, но та не сработала. Полный отказ управления, гиблое дело, сплошная непонятка.

Еще несколько секунд он дергал и нажимал все подряд, катер несло сквозь трубу, а впереди стал быстро набухать фиолетовый пульсирующий сгусток, что-то вроде пузыря с густыми розовыми прожилками. То ли пасть Чужака, то ли его брюхо. Страшный пузырь вогнулся, размазался по стенкам трубы и схлопнулся позади катера.

– Все. Влип. Звездой, – сорванным голосом обреченно прошептал Найк, откинувшись на спинку сиденья. – Сейчас сожрут.

Пристяжные ремни больно врезались в живот, очугуневшая голова приткнулась подбородком к груди, а спину словно придавило каменной плитой, руки-ноги как бревна, десятикратная перегрузка, не меньше, хотя какая же тут, в невесомости, может быть перегрузка... Между тем свирепая тяжесть нарастала, в глазах потемнело, и Найк вырубился.

Невесть сколько времени он провалялся без сознания. А когда очухался, увидел, что блистер откинут и над кокпитом склонилась кошмарная, кроваво-красная бородавчатая морда с рогами. Найк не оплошал, мигом ухватился за подлокотники и врезал по морде обеими ногами. Омерзительный зверь утробно хрюкнул, заваливаясь навзничь.

Быстро оглядевшись по сторонам, Найк смекнул, что катер находится внутри коряги, поскольку потолок и стенки округлого помещения состояли из переплетенных наискось тонких древесных стволов.