Текст книги "Заложники"

Автор книги: Николай Гуданец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Да, конечно, ваше величество.

– Ну то-то.

Королева облокотилась на столик и, подперев голову сдобной белой рукой, испустила долгий вздох.

– Я думаю, как там мой мальчик?.. – грустно произнесла она.

Глава 10
ПУСТЬ ВАШ КОСМИЧЕСКИЙ РАЗУМ ИДЕТ В ЗАДНИЦУ

Облаченный в казенную пижаму юноша спокойно сидел на койке, глядя на Букстена сквозь прозрачную стенку лазаретного бокса. Кудри до плеч и волнистая бороденка делали его похожим на дикаря. Молодые люди с такой обильной растительностью на голове всегда казались Букстену расхлябанными и немытыми, они сразу вызывали у него совершенно необоримое отвращение.

Обернувшись к Горштальцу и Тайдеру, контр-адмирал сказал, что желает побеседовать с задержанным наедине. Капитан и врач вышли за дверь тесной лазаретной палаты.

Помещение наполнял сильный запах антисептика, от которого свербило в ноздрях. С трудом удерживаясь от того, чтобы не расчихаться, Букстен уселся за столик рядом с боксом, выложил на стол миниатюрный диктофон и придвинул поудобнее плоскую коробочку переговорного устройства.

Волосатый юноша спокойно наблюдал за его приготовлениями. Контр-адмирал знаками дал понять ему, что говорить следует в микрофон, и тот кивнул.

– Кто вы такой? – спросил Букстен.

– Меня зовут Джандар, – ответил юноша, подавшись ближе к стоявшему на прикроватной тумбочке микрофону.

– Это имя или фамилия?

– Моя фамилия Фейно.

– Ваш возраст?

– Двадцать два стандартных года.

– Место рождения?

– Планета Тангра.

Букстен подумал, что доктор Тайдер несколько сгустил краски, рассказывая об умственной отсталости своего пациента. На первый взгляд юноша совершенно не походил на слабоумного. Во всяком случае, ни выражение его миндалевидных серых глаз, ни темп речи не соответствовали плачевному диагнозу.

– Откуда родом ваши мать и отец? – продолжил допрос контр-адмирал.

– Моя мать – уроженка Ирлея.

– А отец?

– Не знаю. Он погиб еще до моего рождения.

Допрашиваемый держался слишком спокойно, имел наглость разговаривать с контр-адмиралом чуть ли не свысока, и для начала следовало сбить с него спесь.

– Ирлей и Тангра входят в число планет, принадлежащих Конфедерации, многозначительно заметил Букстен.

– Впервые слышу об этом, – пожал плечами Джандар. – Откровенно говоря, это меня нисколько не интересовало.

– А зря. Ведь с юридической точки зрения вы являетесь гражданином Конфедерации, противоправно проникшим на секретный военный объект Империи, сухо предупредил контр-адмирал. – Я имею в виду абордажный катер, на котором вы прибыли сюда.

Букстен умолчал о том, что в данном случае имела место так называемая секретность второго рода. Ее вводят исключительно для того, чтобы широкой публике не стало известно, до чего устаревшие катера стоят на вооружении. Конечно же, этот режим секретности являлся дутым со всех точек зрения.

– Я не гражданин Конфедерации, – возразил юноша. – Моя мать – королева суверенной Тангры, а я – прямой наследник престола.

Допрашиваемый с легкостью отмел первую попытку нажима, но это не слишком обескуражило Букстена. По ходу допроса будут сами собой выявляться уязвимые места, так всегда бывает с людьми, не прошедшими специальной подготовки.

– Та-ак, наследник престола, – врастяжку молвил контр-адмирал. Потрудитесь все же объяснить, как в вашем распоряжении оказался абордажный катер?

– Простите, мне, в свою очередь, хотелось бы знать, с кем я разговариваю, – с корректной улыбкой заявил молодой человек.

Снедавшее Букстена раздражение несколько поулеглось: для обросшего дикаря с интеллектом подростка этот юнец изъяснялся совсем не так уж плохо.

– Ну что ж, – сказал контр-адмирал. – Можете называть меня господин Букстен.

– Очень приятно познакомиться, – учтиво произнес Джандар. – Что касается интересующего вас катера, то он был захвачен во время атаки на принадлежащий нам звездолет.

– Насколько я понимаю, в этой атаке участвовала эскадра из трех кораблей?

– Совершенно верно.

Про себя Букстен подивился собственным реакциям, абсолютно неожиданным и неуместным. Накатило суматошливое волнение, хотелось задать не меньше сотни вопросов сразу. Спокойнее, урезонил он себя, спокойнее, торопиться некуда.

– Опишите, какое вооружение установлено на вашем звездолете, – потребовал он.

– Никакого. – Юноша пожал костлявыми, плечами. – Мы не нуждаемся в оружии.

– В самом деле? – искренне удивился контр-адмирал. – Однако, по моим сведениям, ваш звездолет уничтожил эскадру. И я хотел бы знать, каким образом это произошло.

Джандар понимающе кивнул.

– Ваши сведения неточны, господин Букстен. Эскадра вовсе не уничтожена. Просто ее отбросили вдаль.

– Что значит – вдаль? Куда именно? – допытывался контр-адмирал.

– Я затрудняюсь ответить на этот вопрос.

– Вы хотите сказать, что эскадру зашвырнуло неведомо куда?

– Я имел в виду, что не могу назвать какие-либо точные ориентиры, – с готовностью уточнил Джандар, – поскольку сейчас эскадра находится в межгалактическом пространстве, и расстояние до нее неизмеримо превышает диаметр Галактики.

Мысленно Букстен ахнул.

– К сожалению, нам не оставалось ничего другого, – добавил юноша. Поскольку эскадра явно пыталась уничтожить наш звездолет, мы приняли экстренные меры для самозащиты.

– То есть вы утверждаете, что были пассивно обороняющейся стороной и не более того?

– Совершенно верно, господин Букстен.

– Однако вы не будете отрицать, что вторглись в космическое пространство, принадлежащее Империи? Молодой человек пожал плечами.

– Насколько могу судить, пространство от этого ничуть не пострадало, совершенно серьезно заметил он.

Контр-адмиралу оставалось лишь гадать, сколько в этой реплике простодушия, а сколько убийственной иронии. Так или иначе, у него отпала охота вдаваться в обсуждение проблем экстерриториальности.

– Расскажите подробнее о стычке между вашим звездолетом и эскадрой, велел он.

– Пожалуйста. Когда наш звездолет прошел через изнанку мира, он оказался поблизости от вашей столичной планеты. Вскоре нас атаковали три корабля, не считая мелких катеров. По нам был выпущен мощный ракетный залп. Команда звездолета предприняла нырок в изнанку мира...

– Давайте-ка уточним термины, – ворчливо перебил его Букстен. – Что именно вы называете изнанкой мира?

– Прошу прощения, это буквальный перевод с языка игрунов, – спохватился Джандар. – В вашей терминологии это называется гиперпространством.

– Ясно. Еще одно уточнение: кто такие игруны?

– Обитающие на Тангре ящеры.

– То есть красные корнеозавры?

– Да, совершенно верно. Сами себя они называют игрунами. Примерно так это их выражение можно перевести на ваш язык.

Слегка поколебавшись, контр-адмирал решил отложить выяснение прочих неясностей на потом.

– Продолжим, – буркнул он. – Вы остановились на том, что атакованный эскадрой звездолет скрылся в гиперпространстве. Рассказывайте дальше.

Джандар чуть помедлил, собираясь с мыслями.

– Спустя несколько секунд после нырка звездолет вернулся в обычное пространство на безопасном расстоянии от поля боя, – возобновил он свой рассказ. – Между тем выпущенные эскадрой ракеты уничтожили все абордажные катера, кроме одного. Того, на котором я прибыл сюда. Его пилот в последний миг разгадал наш маневр и на предельной скорости сумел уйти из-под обстрела.

– Этого пилота зовут Найк Петоцки? – спросил контр-адмирал.

– Да, он представился мне как гвардии рядовой Найк Петоцки, – подтвердил Джандар.

– Взгляните, пожалуйста. – Букстен поднес к прозрачной стенке бокса распечатку снимка, хронологически последнего в кадровом деле гвардейца Петоцки. – Вам знакомо это лицо?

– Конечно, это тот самый человек. – Чуть поразмыслив, юноша внес уточнение: – Хотя, когда мы виделись в последний раз, его лицо обросло короткой щетиной. Но, вне всякого сомнения, это он.

– Благодарю. – Контр-адмирал аккуратно сложил снимок и сунул его обратно в карман. – Продолжайте.

– Перед тем как я отправился в путь, Найк Петоцки продиктовал сообщение на бортовой компьютер катера, – добавил Джандар. – Возможно, оно представляет для вас некоторый интерес.

– Я уже прослушал его рапорт, – кивнул Букстен. – Дальше.

– Затем, как я уже говорил, игруны отбросили вашу эскадру прочь, в межгалактическое пространство. Если вас интересует мое мнение, могу добавить, что сам я критически отношусь к этому решению. Оно было принято импульсивно, без учета всех очевидных последствий.

– Еще бы, – хмуро вставил контр-адмирал.

– Видите ли, господин Букстен, игруны чрезвычайно эмоциональны, продолжал юноша. – Они довольно-таки робкие и пугливые создания от природы...

– Даже так? По их виду этого не скажешь. Скорее наоборот.

– Прошу прощения, а где вы их видели? – после секундного замешательства осведомился Джандар.

– В Галактической энциклопедии. Неважно. Рассказывайте дальше.

Упустивший нить повествования, Джандар потер ладонью свой выпуклый, непропорционально большой лоб.

– Крайне важно, чтобы вы правильно поняли суть происшедшего, – молвил он. – Внезапная атака эскадры донельзя перепугала игрунов и вызвала у них чисто рефлекторное противодействие. Так отшвыривают предмет, нагнавший страху. Совершенно машинально, не рассуждая.

– Но как они это сделали? – вырвалось у Букстена.

– Минутку, я подумаю, как бы вам получше объяснить... – сказал юноша, снова потирая лоб.

– Говорите, как есть, – нетерпеливо велел контрадмирал.

– К сожалению, у людей для этого нет подходящих понятий. Мне нужно подобрать более точную аналогию.

Пришлось некоторое время ждать, пока допрашиваемый пребывал в напряженной задумчивости.

Кто-то из прежних обитателей бокса налепил изнутри прозрачной стенки присоску, с которой на резинке свисал мохнатый шарик с выпученными стеклянными глазами. Поначалу Букстен счел его одним из медицинских приспособлений, лишь потом разглядел, что это нечто среднее между детской игрушкой и пилотским талисманом. Юноша рассеянно тронул забавную штуковину пальцем, и та принялась плясать, тараща нахальные бусины глаз на контр-адмирала.

– Объяснить это проще всего на примере ходьбы, – наконец заговорил Джандар. – Ведь вы не говорите себе: я подниму правую ногу, передвину ее вперед и поставлю на землю. Вы просто даете своему телу команду передвинуться в нужном направлении. Точно так же обстоит дело и здесь. Нужно сосредоточиться на предмете, а затем вообразить, что он перемещается из одной точки в другую.

– То есть это делается чисто волевым усилием? – Букстен старался ничем не выказать, насколько глубоко потрясло его услышанное.

– Практически да. Хотя в данном случае действие должно быть согласованным, коллективным. Кстати говоря, именно так передвигается в пространстве наш звездолет. Чтобы обеспечить его перемещения, необходимы совместные усилия девяти трижды троих игрунов. Если перевести в вашу систему счисления, это восемьдесят один индивид.

Букстен перевел дыхание, на всякий случай отметив, что юноша для себя пользуется троичной системой счисления. Естественно, ведь у корнеозавров трехпалые лапы. Ну вот вам, пожалуйста, и долгожданный контакт с негуманоидной цивилизацией. Отыскались все-таки братья по разуму. Как только журналистская братия пронюхает об этом, начнется форменное светопреставление. И ведь пронюхают рано или поздно, шила в мешке не утаишь.

– Могут ли ваши игруны вернуть эскадру оттуда, куда они ее забросили? спросил контр-адмирал.

–Нет.

– Почему?

– Позволю себе еще одну аналогию, – после краткого раздумья сказал Джандар. – Предположим, вы забросили камешек в реку. Из этого вовсе не следует, что вы можете с той же легкостью достать его со дна.

– Таким образом, эскадра уже не вернется?

– Боюсь, что так.

Вдруг из подсознания контр-адмирала выплеснулись и обрели четкость смутные чувства, которые одолевали Букстена с первых минут допроса. Его исподволь грызла тихая ненависть, а еще в глубине души трепетал скользкий червячок страха.

– Я хочу добавить, что все игруны глубоко сожалеют о происшедшем, помолчав, добавил юноша. – И хочу вас заверить, господин Букстен, что мы не преследуем никаких агрессивных целей и не питаем ни к кому даже малейшей враждебности. Мне поручено передать человечеству извинения и соболезнования от лица всего населения Тангры. Хотя согласно убеждениям игрунов смерти не существует, они способны проникнуться вашей скорбью и выражают свои глубокие соболезнования семьям погибших. Разумеется, и я к ним присоединяюсь.

– Примем к сведению, – неопределенно процедил Букстен.

– Но вместе с тем прошу вас принять во внимание, что ракетный огонь открыла ваша эскадра, – помявшись, неуверенно сказал Джандар. – А мы лишь прибегли к пассивной самозащите...

– Итак, вы снимаете с себя всякую ответственность за инцидент с эскадрой? – подытожил Букстен, с удовольствием отметив, что задержанный наконец-то утратил хладнокровие, начал тихонечко выкручиваться и вилять.

– Но я же вам только что объяснил: игруны всего лишь оборонялись, будучи в состоянии паники.

– Я имею в виду – лично вы, – с нажимом сказал нахмурившийся контр-адмирал.

– В тот момент меня не было на корабле.

Букстен недоверчиво покачал головой.

– Однако вы рассказываете так, словно были очевидцем.

– Непосредственно нет, не был, – принялся объяснять юноша. – Однако то, что видел хотя бы один игрун, при необходимости быстро становится достоянием всех. Видите ли, между собой они общаются путем прямой передачи мыслей, не прибегая к звуковой речи. О происшествии с эскадрой подробнейшим образом оповестили все население Тангры, не исключая и меня.

– Из ваших слов следует, что вы также владеете техникой обмена мыслями, полувопросительно произнес Букстен.

– Да, и я, безусловно, предпочитаю этот способ общения, – подтвердил Джандар, – поскольку он гораздо полнее и точнее, нежели словесный. За время нашей беседы я не раз пожалел, что с вами невозможна прямая передача мысли.

Насторожившийся контр-адмирал тут же успокоился, поняв, что допрашиваемый не сумеет прочесть его мысли. Однако ситуация не стала от этого менее бредовой.

– Вернемся к разговору о катере, – сказал он.

– Пожалуйста. Что вас интересует?

–Как вы осуществили его захват?

– Игруны перенесли его внутрь нашего корабля, – ответил Джандар, – тем же способом, который они применили к эскадре, когда отбросили ее прочь.

– Так я и думал, – хмуро кивнул контр-адмирал. – Еще меня интересует, с какой целью вы воспользовались захваченным судном? Неужто лишь для того, чтобы передать извинения и соболезнования? Или у вас более серьезные полномочия?

Допрашиваемый вдруг широко и даже не без лукавства улыбнулся.

– Мой наставник рассудил так, – сказал он. – Мы забрали к себе одного из вас для своих целей. Поэтому мы должны вернуть вам одного из нас, чтобы восстановить нарушенное равновесие. С его точки зрения, в этом кроется зачаток игры, и не мне оспаривать это мнение.

– Всего-то навсего? – недоверчиво протянул Букс-тен, ожидавший услышать совершенно иное.

Ответ Джандара показался ему вежливой отговоркой, контр-адмирал тут же заподозрил подвох. Быть того не могло, чтобы из-за таких пустяковых соображений ящеры послали к людям не кого-нибудь, а наследного принца своей планеты. Да еще после космического сражения, в котором они одержали победу, продемонстрировав свое бесспорное превосходство.

– Наверное, вам трудно это понять, – заметил юноша. – Ведь вы незнакомы с образом мышления игрунов. Видите ли, у них своя пирамида ценностей, которая во многом отличается от вашей. Соответственно мотивы их поступков могут выглядеть необычными в ваших глазах.

Он снова щелчком отправил лохматый шарик мотаться вокруг присоски.

– Как раз тут я не вижу ничего необычного, – возразил Букстен. – В принципе эта процедура выглядит как обмен заложниками, верно?

– Да, можно сказать и так, – согласился Джандар. – По крайней мере для вас это звучит понятнее всего.

– Хорошо, к этому мы еще как-нибудь вернемся, – отмахнулся Букстен. – Меня сейчас гораздо больше интересует другое. Я уже навел справки о вашей планете и выяснил, что двадцать два года тому назад Тангра бесследно исчезла при достаточно странных обстоятельствах. Выходит, я беседую с обитателем несуществующей планеты. Что вы скажете по этому поводу?

– Наверное, вы знаете, что в то время на Тангре действовал небольшой космопорт, имелся рудник и при нем поселок, – полувопросительно сказал Джан-дар.

– Знаю, – односложно подтвердил Букстен.

– Все началось с того, что вооруженные охранники поселка охотились на игрунов. Хотя они, насколько мне известно, отнюдь не испытывали недостатка в провизии. Они убивали просто ради забавы.

– Но ведь никто и не подозревал, что эти ящеры – разумные существа, поспешно возразил контр-адмирал.

– Видите ли, господин Букстен, игруны достаточно равнодушно относятся к смерти. С их точки зрения, все происходящее в материальном мире является игрой. Вплоть до того, что и жизнь, и игру они обозначают одним и тем же чрезвычайно многозначным символом. Больше всего на свете они любят играть, а наибольшим уважением в их обществе пользуется тот, кто придумал новую увлекательную игру.

Джандар запнулся, потирая лоб.

– Термин слишком приблизителен, но ничего лучшего я подобрать не могу, посетовал он. – Ну, скажем, они очень высоко ценят игру с образами, с логическими понятиями. У людей этому отдаленно соответствуют поэзия и философия. Может быть, еще театр, это когда игра состоит из цепочки прихотливых поступков... Надеюсь, я понятно объясняю?

– Вполне, – заверил Букстен. – Продолжайте, прошу вас.

– Итак, люди стали охотиться на игрунов, а те восприняли это как игру, представьте себе. В их языке появился новый символ, обозначающий войну. Перевести его можно двояким образом: либо "игра в то, кто кого лишит жизни", либо "игра в то, кто кого лишит игры". Согласитесь, выглядит этот символ парадоксально, а игруны считают парадокс высшим проявлением мудрости. И они решили попробовать свои силы в новой занятной игре.

Контр-адмирал слушал с каменным лицом.

– Не буду вдаваться в детальные подробности, с Вашего позволения. Короче говоря, со временем развернулись настоящие военные действия. Кончилось тем, что игруны истребили всех поселенцев на Тангре. Чудом осталась в живых только моя мать, которая тогда была беременна мною.

– Да, я видел снимки разбомбленного поселка... – вставил Букстен.

– Игруны хорошо понимали, что люди не оставят их в покое, а продолжать военные игры не хотели, – продолжал юноша. – Поэтому они перенесли Тангру вместе с ее центральной звездой и планетной системой в другую область Галактики, еще не освоенную людьми. Правда, для этого потребовались совокупные усилия почти всех живущих на планете игрунов. Так что Тангра благополучно существует, просто она недосягаема для вас.

Сидящий в прозрачном боксе лохматый неряха ровным спокойным тоном говорил о вещах немыслимых, безумных, запредельных. Он выглядел как обыкновенный молодой парень, нечто вроде студента из провинции. Блеклые серые глаза, жидкие вьющиеся патлы, совершенно заурядная физиономия, если не считать мощного купольного лба. Контр-адмирал затаенно содрогнулся при мысли, что на самом деле с ним беседует не человек, а вынырнувший из космической пучины диковинный зверь, облаченный в казенную пижаму и засаженный в прямоугольный террариум. Букстен покрутил головой, стряхивая наваждение.

– Меня интересует, как могло произойти, что цивилизация разумных существ на Тангре осталась не замеченной исследователями? – спросил он.

– Это интересная проблема, – оживился юноша. – Предположим, вы хотите убедиться, что имеете дело с цивилизацией разумных существ. Это можно сделать лишь на основе конкретных признаков, не правда ли?

– Разумеется, – кивнул контр-адмирал.

– Не могли бы вы перечислить эти признаки?

Настал черед Букстена задуматься.

– Во-первых, это способность к мышлению и владение связной речью, поразмыслив, сказал он. – Во-вторых, изготовление орудий труда, развитое земледелие, строительство. А еще, конечно, искусство и научно-технический прогресс. Пожалуй, так.

– Очень хорошо, – одобрил Джандар. – Но сказанное вами целиком относится к цивилизации, созданной людьми. А она не является единственной из возможных. Разрешите узнать, вы считаете ее величайшим достижением, как поголовное большинство людей, или все же относитесь к ней критически?

– Полностью идеальной ее не назовешь, – ответил контр-адмирал. – Однако лично меня она вполне устраивает.

Юноша помялся, испытующе глядя на Букстена исподлобья.

– Ну-ну, говорите, смелее, – благодушно разрешил тот.

– Что ж, с вашего позволения, скажу, – произнес Джандар. – Меньше всего желая вас задеть, хочу лишь указать на одно не совсем очевидное обстоятельство. Ваша цивилизация в ее нынешнем виде сформировалась исключительно благодаря человеческим недостаткам.

– А вы, часом, не сгущаете краски? – скривился Букстен пренебрежительно.

– Судите сами, – порывисто предложил юноша, отбросив наконец смущение. Еще раз прошу прощения, но, если рассматривать человека чисто как биологический вид, картина получается плачевная. Он физически слаб и плохо адаптирован к внешней среде, нуждается в жилье, одежде, особом питании. Не так ли?

– Допустим, – поневоле признал контр-адмирал.

– Я бы сказал, что ваша цивилизация представляет собой искусственную оболочку, защищающую человека от природы. Спору нет, она выстроена искусно и с размахом. Но объективно служит лишь для того, чтобы скомпенсировать врожденные биологические недостатки людей. А у игрунов дело обстоит совершенно иначе. Начать с того, что им не требуется ни одежда, ни жилище. Их жизнь проходит в полной гармонии с окружающей средой. У них нет опасных природных врагов, между собой они не враждуют, следовательно, отпадает необходимость в оружии. Игруны травоядные существа, пропитания у них вдоволь, поэтому они не занимаются земледелием. А если возникает потребность в каком-либо техническом приспособлении, будь то вооружение или транспортное средство, они его выращивают.

– Как именно выращивают? – навострил уши Букстен, уже начавший слегка скучать по ходу обстоятельной лекции принца. – Можете ли вы привести конкретные примеры?

– Хорошо, я попробую объяснить. Вот моя рука. – Джандар для наглядности воздел ладонь. – Это живая плоть, у которой есть исконный замысел. То, что делает руку рукой. Если изменить ее исконный замысел, она превратится в нечто иное.

– Вы имеете в виду генетическую структуру? – уточнил контр-адмирал.

– Не совсем так, господин Букстен. Исконный замысел заложен не в хромосомах, они лишь служат для него передаточным звеном.

– Но если он не в хромосомах, то где же?

– В области, которую игруны называют корнями мира. Она лежит по ту сторону великой пустоты. Мне трудно разъяснить это детальнее, мешает несовершенство языка.

– Будем считать, что я понял основное, – кивнул контр-адмирал. – Можете продолжать.

– Игруны наделены способностью воздействовать на корни мира, и таким образом изменять исконный замысел животных или растений. Прежде это умение служило им для развлечения и некоторых ритуальных игр. Но, соприкоснувшись с людьми, они стали применять его и в других целях – технических, если можно так выразиться. Представьте себе, наш звездолет был выращен из некоторых пород кустарника.

– Так вы летаете на деревянном звездолете? – поразился Букстен.

– Да, но это особая древесина, по прочности она почти не уступает легированной стали. Впрочем, мы с вами перешли на частности. А речь шла о том, что у игрунов отсутствует цивилизация в том смысле слова, который в него вкладывают люди, – напомнил Джандар. – Безусловно, она у них есть, но совершенно иная, основанная на других принципах. Перечисленные вами признаки к ней неприменимы, таким образом, для стороннего наблюдателя она остается совершенно незаметной.

Собеседники чуть помолчали. Неярко тлела розовая лампочка включенного диктофона. Успокоенно повисшая игрушка получила очередной щелчок и принялась колотиться в прозрачную стенку бокса.

– У вас есть еще вопросы? – с любезной улыбкой осведомился юноша.

Глубоко задумавшийся Букстен не ответил. Видимо, у него наступил своего рода шок от услышанного. Он сидел, тупо глядя, как приплясывает на эластичной нитке забавный лохматый шарик, безуспешно ломящийся сквозь прозрачную преграду и оттого кажущийся одушевленным. Некоторое время спустя контр-адмирал вышел из оцепенения, отключил диктофон и спрятал его в карман.

– Ну что ж, – проговорил он. – Думаю, для первого раза хватит. Назавтра мы продолжим нашу беседу. До свидания.

– Всего доброго, господин Букстен, – ответил Джандар, снова качнув пальцем игрушку на резинке.

Что-то странное, похожее на затаенную усмешку, промелькнуло в пристальном взгляде его серых глаз.

Покинув палату, контр-адмирал приказал доктору Тайдеру немедля известить его, как только будут готовы результаты анализов. Затем в сопровождении Горш-тальца направился к лифтовой площадке.

– Озаботьтесь вот чем, – заговорил он на ходу. – Все, кто в курсе дела, не должны отлучаться с линкора ни под каким видом. Ни в командировку, ни в отпуск, ни на похороны родственников. Вплоть до особого распоряжения.

– Будет исполнено, – с понимающим видом кивнул капитан.

– И еще. Пусть ваши контрразведчики возьмут подписку о соблюдении секретности у десантников из группы захвата и врачей. Всех остальных предупредить в общих чертах.

– Понял, ваше превосходительство.

– И последнее. Необходимо обеспечить усиленную охрану задержанного.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.

– А теперь я хотел бы хоть немного отдохнуть, – сознался Букстен, входя в кабину лифта. – Прямо скажу, денек сегодня выдался не из легких...

– Конечно, ваше превосходительство. – Горштальц нажал кнопку, двери сомкнулись, лифт тронулся. – Вам отведена лучшая каюта на гостевой палубе. Разрешите вас туда проводить?

– Да, будьте так любезны. – Контр-адмирал отер шею платком. – Кстати, распорядитесь, чтобы туда перенесли багаж с моего корабля.

– Уже сделано, ваше превосходительство.

Букстен спрятал платок в карман и одобрительно хмыкнул.

* * *

Доктор Клупинца встретил адмирала Зензера у дверей лазарета и проводил в палату, куда поместили мичмана Квау.

– Ну, как он?.. – отрывисто поинтересовался на ходу адмирал.

– Пока без улучшений, ваше превосходительство. Бредит по-прежнему, и даже тризадол не помогает.

– Печально, весьма печально... Я намерен поговорить с ним наедине, доктор.

– О да, конечно, ваше превосходительство. Не смею мешать.

Клупинца откланялся и засеменил по коридору обратно, к себе в кабинет. Отворив дверь, Зензер вошел в крошечную, немногим больше карцера, одноместную палату. Облаченный в больничную пижаму, Квау сидел на койке и, вооружившись внушительным тюбиком монтажного клея, прилаживал новенький мичманский погон на драное плечо своего мундира. Всецело поглощенный этой важной и кропотливой процедурой, от усердия легонько прикусив кончик высунутого языка, он даже не заметил вошедшего адмирала. Чтобы выйти из щекотливого положения, Зензер негромко кашлянул.

– Ваше превосходительство! Здравия желаю! – Мичман взвился, будто катапультированный с койки.

– Вольно, садитесь, – мягко ответил адмирал, опускаясь на складной стульчик в ногах койки. – Мне передали, что вы просите о встрече.

– Так точно, ваше превосходительство, – подтвердил Квау, также усевшись.

Он машинально обтер запачканную клеем руку о постель, и та моментально приклеилась. Пришлось отодрать ее вместе с куском пододеяльника.

– У вас есть какие-нибудь жалобы, пожелания? – осведомился Зензер.

– Что вы, как можно, ваше превосходительство... Хотя... есть одна маленькая просьба...

– Слушаю вас.

– У меня от уколов от этих самых руки дрожат, – пожаловался Квау, демонстрируя трясущуюся ладонь с приклеившимся лоскутом. – Вот, и нипочем не унимается... Разрешите доложить, я этот погон еще до обеда начал приклеивать. И все никак не закончу. Потому что руки дрожат, ваше превосходительство.

– Ну-ну, куда нам так спешить, – дипломатично увильнул от прямого ответа адмирал. – А клей хороший, не правда ли?

– Так точно, ваше превосходительство. Даже странно, ведь нашего производства, но хороший... Очень прошу, ваше превосходительство, скажите доктору, чтоб отменил эти уколы.

– Я передам ему, что вы плохо переносите уколы, а дальше пусть он решает, – пообещал Зензер.

– Я уже говорил, ваше превосходительство, а он ответил, что так и надо.

– Значит, так и надо. Придется потерпеть, врачу виднее.

– Я бы потерпел, да вот Космический Разум говорит, что это варварство, плаксиво сообщил Квау. – Он говорит, что эти препараты разрубают связи между нейронами. Получается вроде осколочного снаряда под черепом, ваше превосходительство. И вот именно из-за этого он, Космический Разум, редко вступает в контакт с людьми. Потому что их тут же забирают в больницу, а там им шинкуют мозги всякими нейролептиками.

Адмирал скептически покачал головой.

– В этом пускай разбираются специалисты, – рассудил он. – Я надеюсь, больше у вас никаких проблем нет, обустройством довольны?

– Премного благодарен вашему превосходительству, – заверил мичман.

– Ну вот и славно. Поправляйтесь, набирайтесь сил...

Зензер поднялся со стульчика. Его изрядно тяготил этот абсолютно бессмысленный разговор с помешанным горемыкой. А куда денешься, приходится оказывать ему внимание, чтобы не впал в буйство или не вздумал наложить на себя руки.

– Разрешите доложить, ваше превосходительство, мы ведь о главном еще не поговорили, – мигом растревожившись и вскочив с койки, заявил Квау.

– Неужто? – Удержав рвущийся наружу тяжкий вздох, адмирал опустился на хлипкий стульчик. – Хорошо, тогда слушаю вас.

– Я получил от Космического Разума ответ, ваше превосходительство, заявил мичман, сияя от нескрываемой гордости. – Касательно вашего сна, осмелюсь напомнить.

– А, да. Был такой разговор. Припоминаю. Ну, и?..

– Ведь этого никто не мог знать, кроме вас, верно, ваше превосходительство?

– Никто, – согласился Зензер.

– Вы об этом сне точно никому не говорили? – допытывался сумасшедший с заговорщическим видом.

– Никому.

– А вот Космический Разум знает, – воздел палец Квау. – Он знает про ваш сон. И он поделился этим знанием со мной.

Ополоумевший мичман совсем заврался, и предстояло сажать его в лужу. Да ведь он сам напросился, никто его за язык не тянул.

– Значит, вы можете описать, что за сон мне снился? – спросил напрямик адмирал.

– Конечно, – ответил Квау и, прикрыв глаза, начал монотонно вещать: – Во сне вы держали в руках игрушечный пластмассовый бластер. Его вам в детстве подарил отец, и вы часто с ним играли.

Зензер опешил от удивления настолько, что едва не свалился со складного стульчика.