Текст книги "Письма. Том I (1896-1932)"
Автор книги: Николай Рерих
Жанр:
Периодические издания
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Я знаю, что мне грозит полное одиночество, но уж лучше переносить его, нежели пускать пузыри, по уши сидя в мелкой пошлости, мелкость которой начинаешь сознавать лишь на расстоянии. Мне кажется, что все мои странствования рано или поздно окончатся уходом в природу.
Картины мои, о которых не говорите никому, но сами выслушайте, ибо «женский ум лучше всяких дум», располагаются так:
1. «Небесный огонь» (Доисторич[еский] человек видит огонь, упавший с неба и зажегший дерево. В коричнево-зеленом тоне).
2. «Облачные девы»[82] (Облака. Сравн[ительные] поэтические воззрения славян на природу).
3. «Ярило»[83] (Восход солнца. В желтом).
4. «Святыня»[84] (Полный рас[ц]вет языческого культа. Яркая, солнечная).
5. «Очаг»[85] (Переход от культа в жизнь. Славяне у очага. Темная).
6. «В заповедном лугу»[86] (Раннее утро (зеленое), хороводы, игры).
7. «Игра» (Слав[янская] деревня. Игра в чехарду. Серый день).
8. «Охота»[87] (Зима. На медведя).
9. «Сборы»[88] (Готовят ладьи. В красном).
10. «Гонец» старые знакомые пересочиненные[89]
11. «Старцы» старые знакомые пересочиненные[89]
12. «Варяги»[90] (Яркая).
13. «Немцы» (Серая. Словно окаменение в замках).
14. «Византия»[91] (Беспорядочная, пестрая).
15. «Русский полон» (Хазары, Итиль).
16. «Вороны»[92] (Вещие вороны кругом города) (Синий вечер. Давящее впечатление).
17. «Победители» (Татары на телах русских князей подняли кубки).
18. «Поход»[93] (Самая большая. Поход русской рати).
19. «Курганы»[94] (Апофеоз всему).
Ближайших объяснений не даю, ибо деление на части понятно. Это не есть историческое исследование, это симфония (иного определения придумать не могу). Если покажется неосновательным – ради Господа, черкните.
Нервы у меня всё неважные, надо с ними бороться. Не пришлете ли мне статью Влад[имира] Вас[ильевича][95] из «Новостей»[96] о Декадентах (была недели 2 назад)? Читали ли мое письмо в «России»[97] и ответ Дягилева[98]? У нас скоро до того дойдет, что будут запрещать даже кланяться с некоторыми лицами.
На днях мне придется быть в кружке – «крайний левый» (как мне сказали) – любопытно; о впечатлении напишу.
Отвожу душу на симфонич[еских] концертах Шевильяра и Колонна. Здесь поговаривают о третьем Салоне[99] – Салоне молодых, но вряд ли эта идея получит осуществление.
Не поскупитесь на письмо.
Rue du F[au]b[urg] St. Honore, 235.
Александре Петровне поклон[100].
9
Н. К. Рерих – В. П. Шнейдер[101]
9/22 февраля 1901 г. Париж
Многоуважаемая Варвара Петровна.
Есть у меня к Вам следующая просьба: у Вас много знакомых в Москве; нельзя ли узнать через них о таком деле. С моими бедными «Старцами»[102] я попал в руки очень недоброкачественного агента, который думает теперь их продать задешево в какие-то несимпатичные руки. Чем их отдавать за границей, я с несравненно большим удовольствием подарил бы их в России, напр[имер] в Исторический Музей. Нет ли возможности узнать о таком предприятии, возможно ли оно? Если москвичам нужен отзыв о картине, то, конечно, В. М. Васнецов, видавший ее еще в моей мастерской, не откажет дать таковой.
Если Вы мне (в недалеком будущем) не откажете сообщить что-либо, то ужасно обяжете меня.
Из новостей у меня лишь визит Кормона. Из его замечаний приведу такие: «Наконец-то я вижу, что в Париже написано что-то славянское, а не интернациональное!». Очень хвалил vision artistique[103] и рисунки (что для меня особенно важно). Про рисунки сказал: «У вас широкая и хорошая манера, так и продолжайте». Советовал работать не в общей мастерской, а дома и вызывался приходить на дом ко мне. Также советовал представить одну написанную вещицу в Салоне[104] – да страшно! Уходя, он спросил, как относятся ко мне русские профессора, и на мой ответ «скверно» сказал: «Кажется, ваши самые большие живописцы – самые большие буржуа».
Спросите, пожалуйста, Майкова, искренний ли человек Кормон, что-то он уж очень шибко одобряет.
Был я у Менара, познакомился с Бенаром, который своими blague[105] производит впечатление рантье.
Если Историч[еский] Музей меня не отринет, то, может быть, туда же подарю и «Поход».
Пока что еще не узнали меня в Майковской мастерской (я туда переезжаю). Можно писать мне по адресу знакомых, rue des Mathurins, 57.
Кланяюсь Александре Петровне.
Всего Вам хорошего. Предан Вам искренно,
Н. Рерих
Что творится у Беклемишевых[106]? Ничего о них не слышу.
10
Н. К. Рерих – Н. В. Мятлеву[107]
26 июля 1901 г.[Санкт-Петербург]
Многоуважаемый Николай Владимирович.
Высылаю Вам статью о сопках (где мои рисунки)[108] – по миновании в ней надобности, пожалуйста, брошюрку эту верните. При перечисленных селах древностей не встречено (хотя сопки две, три могучие есть) – с данными Статистического Комитета[109] надо быть очень осторожным – много неточностей. Посылаю рисунки.
Павел Арс[ентьевич] Путятин – теперь живет в Бологое. Адрес Спицына Александра Андр[еевича] – СПб., Археологическая Комиссия – но теперь он где-то далеко в командировке.
О раскопках слушателей Института – в «Вестнике Археологии» (изд[аваемом] при Институте)[110].
Об осмотре камня лучше запросите у Шляпкина (Илья Александр[ович]. В[асильевский] о[стров]. 12-[я] линия, № 27), он мне передавал о камне на словах[111]. Интересуюсь Вашими раскопками, о которых, если хотите, сообщу в Археолог[ическом] Обществе.
Искренно Вам предан.
Н. Рерих
11
Н. К. Рерих – А. В. Половцову[112]
30 июля 1901 г.[Санкт-Петербург]
Глубокоуважаемый Анатолий Викторович.
Спасибо за Ваши добрые слова у Тенишева. Дай Бог, чтобы все вышло, как хочется. При чем тут церковный Музей – не могу понять.
Искренно Вам предан.
Н. Рерих
Доброго пути и скорого возвращения!
12
Н. К. Рерих – Н. П. Кондакову[113]
22 декабря 1901 г.[Санкт-Петербург]
Глубокоуважаемый Никодим Павлович.
Сегодня надеялся быть у Вас, но, очевидно, не удастся. Дело в следующем. Все шло хорошо, пока не выдвинулось препятствие со стороны передвижников[114]. Они желают получать с посетителей лекций по 40 коп., т. е. как бы плату за вход на выставку. Не думаю, чтобы из 300 руб. валового сбора мы могли бы уплачивать им 120 руб. Остается следующее: 1) воспользоваться другим нашим залом, вмещающим 250 чел[овек]; 2) или же отложить чтения на сезон ноябрь – декабрь – январь будущего года, а теперь к ним готовиться и как следует их прорекламировать. Которое из 3-х предположений Вам улыбается?
Штудирую кое-что о Новгороде. Хотел бы Вас повидать в моей мастерской[115] и показать Вам некоторые из моих картин, что готовлю к ближайшей выставке[116].
Свидетельствую мое почтение супруге Вашей.
Искренно Вам предан,
Н. Рерих
13
Н. К. Рерих – В. П. Шнейдер[117]
29 сентября 1904 г.[Санкт-Петербург]
Многоуважаемая Варвара Петровна.
Вы хотели эскиз к моей «Древней жизни»[118]. Нашел один и посылаю его Вам. Имейте в виду – пастель не фиксирована. Если понравится и напомнит картину, буду рад.
Поклон мой Александре Петровне.
Искренно Вам предан,
Н. Рерих
Американские слухи[119] оказались верными.
14
Н. К. Рерих – В. Г. Дружинину
17 января 1905 г.[Санкт-Петербург]
Многоуважаемый Василий Григорьевич.
Помнится, Вы указали мне письмом известить Вас о желании быть перечисленным[120] в действ[ительных] чл[енах] Археологического Общества. Следую Вашему указанию и прошу Вас принять это мое заявление.
В феврале надеюсь сделать сообщение в Обществе[121], ибо теперь оправился от тифа.
Искренно Вам преданный,
Н. Рерих
15
Н. К. Рерих – В. Г. Дружинину
18 марта 1905 г.[Санкт-Петербург]
Многоуважаемый Василий Григорьевич.
Прошу Вас принять и выразить мою признательность Вам и Совету нашего Общества за признание меня Действ[ительным] Членом Общества.
Крепко жму Вашу руку.
Искренно Вам преданный,
Н. Рерих
16
Н. К. Рерих – И. А. Шлякову[122]
26 июля 1905 г.[Вышневолоцкий уезд,] село Березки
Многоуважаемый Иван Александрович.
Мне бы очень хотелось, чтобы Вы прочли мой доклад в защиту искусства, напечатанный в московском журнале «Искусство» – в майском[123] №, и прения по поводу доклада (в №№ за июнь и июль)[124], где я опять не мог не упомянуть о чудесном возобновлении Ростовского Кремля. Ростовский уголок любви к сохранению старого искусства произвел на меня неизгладимое впечатление.
Не приходилось ли Вам слышать о старинных медных монетах, которые часто находятся при церквах? Я собираю теперь исключительно медные монеты, и, конечно, заглазно приходится их покупать на вес и потом из них находить недостающие года. Обычная цена их 30 коп. за фунт, но можно бы дать и 35 коп., наложив на посылку и платеж за пересылку. Был бы Вам очень обязан за Ваше содействие.
Желаю Вам всего доброго.
Искренно преданный,
Н. Рерих
Мой адрес до 20 августа: Николаевск[ая] ж[елезная] д[орога]. Станция Академическая. Село Березки. Н. К. Рериху.
После 20 августа: СПб., Морская, 38. Импер[аторское] Общество Поощр[ения] Худож[еств][125].
17
Н. К. Рерих – И. А. Шлякову[126]
7 октября 1905 г. [Санкт-Петербург,] Морская, 38
Многоуважаемый Иван Александрович.
Обращаюсь к Вам с большою просьбою в интересах искусства, истинным любителем которого Вы являетесь.
Дело касается г. Лопакова, иконописные способности которого Вы по справедливости оценили. Мне очень хотелось бы выдвинуть этого молодого человека, и, кажется, теперь представляется эта возможность. Предстоит одна работа[127]; для нее я мог бы взять его моим помощником. Не могу ли просить Вас узнать у Лопакова, какое именно жалование помесячно предполагал бы он, чтобы работать по иконной стенописи под моим началом. Работа может продлиться до года, если не больше. Повторяю, что удачное выполнение работы может, без сомнения, повлиять на всю его будущую деятельность и сразу поставит его на ноги в смысле художествен[ной] известности. Простите, что прошу об этом, зная Ваше заботливое отношение ко всему, близкому делу искусства.
В ожидании скорого ответа искренно Вам преданный,
Н. Рерих
18
Н. К. Рерих – В. П. Шнейдер[128]
[Лето 1907 г.] [Финляндия,] Выборг
Многоуважаемая Варвара Петровна.
До последнего дня все не отчаивался побывать у Вас в Царском [Селе], но теперь совершенно ясно, что выехать за черту города не удастся, ибо все время разбито не более как по 2 часа.
Надеюсь осенью встретить Вас и Александру Петровну в добром здоровье, благодаря телефону я имел возможность быть в курсе удачного выздоровления.
Жена шлет живейший привет и благодарит за память.
Искренно Вам предан,
Н. Рерих
Выборг. Шлюз Лавола. Villa Onnela[129]. Рериху.
19
Н. К. Рерих – А. Галлен-Каллела[130]*
16 июня 1907 г.[Финляндия,] Лохья
Искренно приветствуем!
Любуемся церковью и Вашей очаровательной племянницей[131].
Н. Рерих
20
Н. К. Рерих – А. Галлен-Каллела[132]*
18 сентября 1907 г. [Санкт-Петербург]
Мои наилучшие приветствия господину Акселю Галлену, дорогому собрату.
Н. Рерих
21
Н. К. Рерих – А. А. Санину[133]
9 декабря 1907 г. Санкт-Петербург
Дорогой Александр Акимович.
Простуда мешает мне еще раз лично приветствовать Вас с выдающимся успехом Ваших постановок[134].
Если найдется у Вас минутка заглянуть ко мне – буду особенно рад. Есть и один вопрос.
Еще раз от души обнимаю.
Преданный Вам,
Н. Рерих
22
Н. К. Рерих – А. П. и В. П. Шнейдер[135]
2/15 августа 1908 г. Бад-Нойенар
Уезжаю во вторник; печени, правда, стало лучше. 3 дня шел дождь. Поклон Кругликовой; наконец-то она примет Вас в свое сообщество!!! Уезжаю с восторгом, до того все здесь[136] надоело. Адрес: Бологое. Именье кн[язя] П. А. Путятина. Желаю Вам всего лучшего.
Ваш Н. Р.
Лицевая и оборотная стороны почтовой открытки, посланной Н. К. Рерихом сестрам А. П. и В. П. Шнейдер 2/15 августа 1908 г. с курорта Бад-Нойенар
23
Н. К. Рерих – А. А. Санину[137]
14 февраля 1909 г. Санкт-Петербург
Дорогой Александр Акимович.
Посылаю вам вырезку из «Figaro»[138]. При таком отношении к «Игорю»[139], вряд ли можно отложить именно эту оперу.
Любопытно, какие будут следующие сведения и какие рифы нас ожидают!
Искренно Ваш,
Н. Рерих
24
Н. К. Рерих – В. П. Лобойкову[140]
26 февраля 1909 г.[Санкт-Петербург]
Глубокоуважаемый Валериан Порфирьевич.
Среди сведений, мною Вам доставленных, кажется, я ничего не упомянул о театральных постановках, мною выполненных: 1. В 1908 году по предложению французской дирекции сделаны эскизы для «Снегурочки» в Opéra Comique[141]; 2. В 1908 же году сделана постановка для мистерии «Три волхва» (Старинный Театр); 3. В 1909 г. выполнены декорации и костюмы для «Князя Игоря» (в Париже).
В отделе церковных декораций за последние годы были произведены работы: в храме села Пархомовка (имение В. В. Голубева); в храме под Шлиссельбургом на Пороховых заводах[142]; в женском монастыре г. Перми[143]; и в настоящее время для Почаевской Лавры[144]. Может быть, эти сведения тоже понадобятся.
Поздравляю Вас с назначением Президента[145] и искренно жму Вашу руку.
Преданный Вам,
Н. Рерих
25
Н. К. Рерих – А. А. Санину[146]
[Апрель 1909 г.] [Санкт-Петербург]
Дорогой Александр Акимович.
Слышу, что херес будет переделан на мадеру и декорации «Игоря» пойдут в «Псковитянке»[147]? Меня никто не спрашивает. Какие слухи у Вас? Жалею, не могу приехать, простужен. Не зайдете ли? Надо бы с Вами установить кое-что.
Посылаю Ремизова[148], единственный экземпляр!
Искренно Ваш,
Н. Рерих
26
Н. К. Рерих – В. Б. Фредериксу[149]
28 ноября 1909 г. Санкт-Петербург, Мойка, 83
Ваше Высокопревосходительство.
16-го января сего года, представляя на милостивое воззрение ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА[150] И ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ[151] мои картины[152], я имел счастье доложить ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ о моем предположении открыть, при вверенной мне ШКОЛЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ОБЩЕСТВА ПООЩРЕНИЯ ХУДОЖЕСТВ, мастерскую иконописи, которая должна способствовать распространению среди художников истинных сведений о Священном Деле Иконописания и должна иметь в будущем значение особенной важности.
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО соизволил милостиво принять мой доклад и изволил указать на высокое значение развития русского искусства, и высокомилостиво одобрил мое предположение об учреждении [ЕГО] ВЕЛИЧЕСТВОМ ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ, Непосредственным Покровителем ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств, к Высокоторжественному Дню 6-го декабря[153] первой работы иконописной мастерской как начала высокополезного и священного дела Иконописания, учрежденного при Школе ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств.
Представляя Вашему Высокопревосходительству вышеозначенные объяснения к Иконе[154], при сем препровождаемой,
Имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорный слуга,
Директор Школы
ИМПЕРАТОРСКОГО Общества
Поощрения Художеств
Академик Николай Рерих
27
Н. К. Рерих – В. В. Радлову[155]
24 декабря 1909 г. Санкт-Петербург, Мойка, 83
Глубокоуважаемый Василий Васильевич.
Вследствие Вашего письма еще раз подтверждаю Вам мое согласие выставить мои собрания по каменному веку в Музее Императорской Академии Наук[156].
Пользуюсь случаем еще раз приветствовать Ваши высокоценные труды по расширению такого замечательного хранилища, каким является, благодаря Вашему руководству, Музей Императорской Академии Наук.
Прошу принять чувства моего искреннего почитания и уважения.
Н. Рерих
28
Н. К. Рерих – в Императорскую Археологическую Комиссию[157]
30 марта 1910 г.[Санкт-Петербург], Мойка, 83
В Императорскую Археологическую Комиссию Действительного члена Императорского Русского Археологического Общества
Академика Николая Константиновича Рериха
Заявление
В течение целого ряда лет я имел честь получать открытые листы на право производства раскопок от Императорской Археологической Комиссии, причем Комиссия и Императорское Русское Археологическое Общество неоднократно высказывали одобрения по поводу выполненных мною задач. В настоящее время имею честь покорнейше просить Императорскую Археологическую Комиссию о выдаче мне открытого листа[158] на право производства раскопок в пределах Новгородского уезда и самого города Новгорода. По примеру прошлых лет мною будет представлен полный подробный отчет о произведенных работах со всеми необходимыми чертежами, обмерами, фотографиями и изображениями.
Академик Н. Рерих
29
Н. К. Рерих – редактору газеты «Русское слово»[159]
14 августа 1910 г.[Гапсаль[160]]
Милостивый государь г. [далее зачеркнуто].
Простите, не знаю Ваше имя отчество[161] и обращаюсь так «мало прилично». Фельетон о Новгороде[162] я выслал. Прошу прислать 20 экз. в Петербург, Мойка, 83. По тому же адресу прошу высылать газету после 25 августа.
Примите чувства моего искреннего уважения и преданности.
Н. Рерих
30
Н. К. Рерих – В. П. Шнейдер[163]
27 июля 1911 г.[Смоленская губ., Талашкино]
Дорогая Варвара Петровна.
Я передал княгине[164] Ваше поздравление и желание, и она сказала, что будет очень рада Вас видеть. От Москвы езды 10 час[ов] до Смоленска, а там 2 часа на лошадях.
Из Neuenahr’a[165] я Вашего письма не получил. Немцы, верно, не переслали. О Школе ничего не знаю. Знаю только, что какие-то таинственные руки пытаются задержать перестройку. Зарубин подозревает Боткина или Китнера. Сам я теперь углублен в церковь[166]. Кроме того делаю эскиз для Старинного Театра[167], обдумывал «Пер Гюнта»[168] и разрабатываю подробности балета «Праздники Весны»[169], который мы делаем для Дягилева со Стравинским. Задумано и несколько новых картин. Словом, как будто еще есть что рассказать новое. В церкви, конечно, еще только все начинается, но к концу августа уже разбросают леса и откроют мозаику[170]. Еще несколько добрых вестей есть из Парижа и из Рима[171]. В Париже имела успех «Сеча при Керженце»[172], а в Риме мои вещи очень понравились королеве[173].
Что же у Вас делается? Когда Вы возвращаетесь в С[анкт]-П[етер]-б[ург]? Какие ближайшие планы? Очень мы были бы рады, если Вы собрались бы в Талашкино. Жена шлет Вам искренний привет. Где Александра Петровна?
Сердечно преданный Вам,
Н. Рерих
31
Н. К. Рерих – И. Ф. Стравинскому[174]
23 ноября 1912 г. Санкт-Петербург
Сейчас выслал 24 костюма[175] и две книги с образцами украшений. Хочу приехать в конце декабря. Куда?
Первое действие переделал по-новому – лучше! Привет С[ергею] П[авловичу]. Пишите, как и что.
Искренно преданный,
Н. Р.
Сцены из балета «Весна Священная» (1913).
Музыка И. Ф. Стравинского, либретто и эскизы декораций и костюмов Н. К. Рериха
32
Н. К. Рерих – И. Ф. Стравинскому[176]
[16 декабря 1912 г.] Санкт-Петербург
Дорогой мой, спасибо за письмо[177].
Удивляюсь, что Дягилев не известил, куда желателен мой приезд [в] конце декабря. Спросите его – в чем дело? Надо знать заблаговременно.
Делаю вариант 1-го акта[178], без дерева получше. Какие Ваши сведения?
Желаю Вам и супруге[179] бодрый праздник.
Ваш душевно,
Н. Р.
33
Н. К. Рерих – С. П. Дягилеву
[12/25 мая 1913 г.] [Париж]
Дорогой Сергей Павлович, посылаю тебе текст.
Сегодня я не буду утром в театре и прошу в понедельник показать мне костюмы не в 10 часов, а в 2 часа[180].
Твой Н. Рерих
I. Поцелуй Земли
Возлюбил землю Ярило. Зацвела земля золотом. Налилась земля травами. Радость земли великая. Людям великий пляс и гадание. Собирают цветы, солнцу красному поклоняются. Сам старейший-мудрейший знает больше всех.
Приведут его сочетаться с землею пышною.
А утопчут землю страшною радостью великою.
II. Жертва великая
После дня и после полуночи. Камни заклятые по холмам лежат. Ведут девушки игры тайные. Ищут пути великого. Славят-величают жертву избранную. Призовут старцев, свидетелей праведных. Человеки-праотцы мудрые смотрят жертву великую. Воздадут жертву Яриле прекрасному, красному.
Н. Рерих
34
Н. К. Рерих – С. С. Митусову[181]
[Не позднее 10 июня] 1913 г.[Санкт-Петербург]
Дорогой Степа,
Открыл письмо, чтобы узнать последние новости о бедном Игоре. Ему нужно очень поправиться[182]. Сегодня переезжаем [в] Павловск[183], приезжайте туда. В. И.[184] шлет поцелуй. Привет мой Вашим и Мире и С. Л.[185]
Ваш Н. Р.
35
Н. К. Рерих – Л. Н. Андрееву
3 декабря 1914 г.[Петроград]
Дорогой Леонид Николаевич.
Если слова трогают душу, то слово такого прекрасного, так близкого мне художника, как Вы, не только тронуло меня глубоко, но и принесло радость[186]. За эту радость, которая так редка у нас сейчас, крепко Вас целую. Спасибо Вам великое. И Вы поймите, что я не боюсь принести Вам признание, что Ваше мнение принесло мне радость. У меня много врагов, но зато судьба устроила так, что «с гордостью могу называть врагов моих и с гордостью могу перечислить друзей». Судьба устроила так, что средь умершего «сегодняшнего» дня, среди пены и пыли жизни ко мне обращаются голоса таких людей, как Вы, которого так я люблю, ценю и чувствую. Ведь это же радость! Ведь это же настоящее! Еще радость! – среди испытанных голосов «специалистов» Вы заговорили о моей работе языком человеческим. Вы пишете, что можно ли говорить не специально. Да ведь это-то и важно, если что-либо может выйти за пределы специального – в жизнь, в душу, вне времени и скуки мертвого знания.
Много огня зажгли Вы вокруг себя Вашими словами; будет гореть огонь Ваших произведений надолго, ибо он горяч, но не тепл, ибо чувство Ваше глубоко, правдиво и вышло за пределы наших повседневных измерений.
Еще раз крепко, крепко целую Вас за радость. Каждое слово Ваше о моих вещах имеет для меня глубокое значение и светит мне в пути. Пути часто темны и загадочны, пусть будет всегда светел Ваш путь.
Предан Вам сердечно и глубоко люблю Вас.
Н. Рерих
36
Н. К. Рерих – П. П. Гнедичу[187]
[Не ранее 17 декабря 1914 г.] Петроград
Милостивый Государь Петр Петрович.
Охотно принимая предложение Комитета[188], сообщенное мне Вами от 17 декабря 1914 года, имею честь покорнейше просить Вас не отказать сделать выбор предметов из моей коллекции орудий каменного века для временного выставления в вверенном Вам Музее Общества[189].
Прошу принять уверения в моем глубоком уважении.
37
Н. К. Рерих – П. П. Гнедичу[190]
18 мая 1915 г. Петроград
Милостивый Государь Петр Петрович.
Во исполнение Ваших со мною переговоров, согласно постановления Комитета ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств, препровождаю при сем часть моего собрания каменного века в количестве 2568 экземпляров, расположенных на 78 таблицах, и 59 предметов, не нашитых на таблицы, а в общем 2627 экземпляров, которые прошу Вас принять для временного выставления в Музее ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств.
Вместе с этим очень прошу Вас командировать служителя Музея в ИМПЕРАТОРСКУЮ Археологическую Комиссию, чтобы получить от члена Комиссии А. А. Спицына черепки сосудов каменного века из моей коллекции, у него в Комиссии находящиеся, о чем он через Н. Е. Макаренко уже предуведомлен. Указанными частями сосудов необходимо дополнить выставленную часть коллекции.
Выставленные предметы главным образом относятся к неолитическим стоянкам Новгородской и Тверской губерний. Кроме того выставлены предметы из Овруча, из Волосовской стоянки[191], из Литвы (Виленская губерния), из Тульской губернии, из Сибири и Лифляндии. Для сравнительного изучения присоединены предметы из раскопок во Франции (Amiens[192]), Бельгии, Швейцарии и Рейнских областей. Отдельные находки характеризуют каменный век в Италии (Рим, Верона, Перуджа, Орвието).
Если позволило бы место, то дополнительно я мог бы представить для выставки еще некоторую часть моего собрания.
Оценка означенных предметов и частей гончарства 4500 рублей.
Примите уверения в моем глубоком уважении и искренней преданности.
Н. Рерих
38
Н. К. Рерих – А. Л. Липовскому[193]
30 ноября 1915 г.[Петроград]
Дорогой Александр Лаврентьевич.
С большою радостью узнал я, что 1 Декабря исполняется 25 лет Вашего славного и самоотверженного служения делу народного просвещения. От души жалею, что простуда лишает меня возможности лично передать Вам привет мой с пожеланием долгой, столь же полезной работы, сил и бодрости для ведения любимого Вами трудного дела.
Бывают слова, не произносимые в обыденной жизни, но при утверждении жизненных вех, в особые дни их можно сказать. Можно сказать нам, Вашим бывшим ученикам, уж давно вышедшим на путь.
Мне пришлось видеть Вас с самого начала Вашей учебной деятельности[194]. Вы несли нам знания незапыленные, с любовью устремлялись к истокам человеческой мысли. Устои жизни, история оставляла в нас след, потому что Вы любили Ваше дело и убеждали нас углубиться в века. И не только как наставник любимого предмета, но именно как руководитель живого дела Вы выдержали путь долгий и должны сейчас видеть, что около Вас выросли всходы. Дело Ваше окрепло. Полное лучших поступательных мыслей и стремлений дело гимназии заняло прочное общественное место, и каждый окончивший гимназию Мая и шедший под Вашим руководством может с радостью и гордостью сказать об этом.
Прошу Вас, сохраните на память о Вашем бывшем ученике мою картину «Седая Финляндия»[195]. Вы учили нас работать, и мы помним это, работаем и учим.
Крепко жму Вашу руку и глубоко душевно шлю Вам сердечный привет.
Искренно Вам преданный,
Н. Рерих
39
Н. К. Рерих – Л. И. Жевержееву[196]
24 марта 1916 г.[Петроград]
Многоуважаемый Левкий Иванович.
Настоящим подтверждаю получение от вас сегодня 500 руб. в счет 2500 руб. за эскизы[197], из которых 250 р. Вами уплачены Н. Е. Добычиной.
Остальные 1250 руб. прошу Вас внести мне в удобное время для Вас, но не позднее 1 с[его] мая.
Преданный Вам,
Н. Рерих
40
Н. К. Рерих – в Комитет Всероссийского общества поощрения художеств[198]
19 ноября 1917 г.[Сердоболь]
В Комитет
Здоровье мое еще не улучшается. Необходимо применить лечение морозным воздухом. Надежда моя на то, что Г. М. Бобровский в свое время поправился вполне и вернулся к нашей работе.
Проект Школы, порученный Комитетом, мною окончен. Чтобы не задерживать течение дела, прошу Комитет командировать ко мне Старшего Заведующего, или Секретаря Школы, или обоих для передачи им проекта при объяснениях. Надеюсь, что из предлагаемых предположений можно вывести приемлемое для Общества художественно-просветительное учреждение.
Прилагаю все силы, чтобы восстановить здоровье и скорее вернуться к любимому делу.
[Обращаюсь к членам Комитета с искренним приветом.
Н. Рерих][199]
41
Н. К. Рерих – А. Галлен-Каллела[200]*
12 июля 1918 г. Сортавала, Тулолансаари[201] Дом Баринова[202]
Дорогой друг Аксель.
Прими наши самые искренние поздравления. Мы с женой слышали о Твоем героизме и о том, что Твой сын даже был серьезно ранен[203]. Мы очень надеемся, что сейчас он уже поправился. Очень часто думаем о Тебе, ведь мы уже больше года в Финляндии. Зиму провели в Сортавале и смогли восхититься энергией и организаторским талантом финнов – из ничего появилась целая армия[204].
Сейчас мы живем на Тулолансаари, в часе езды от Сортавалы на пароходе. Я много работаю, природа этих мест мне бесконечно нравится. Мы были бы очень счастливы, если бы Ты приехал к нам на несколько дней. Я очень хотел бы показать Тебе мои последние работы.
Дорогой друг, огромная просьба к Тебе: мне необходимо получить от Сената разрешение на вывоз из Финляндии моих картин и красок[205], в дополнение к разрешенному багажу. Я уверен, что, если ты замолвишь словечко о значении моих работ, я получу это разрешение. Я также думаю, что несколько слов, написанных Тобою или же Обществом Художников[206] властям Сортавалы, могли бы очень помочь. До настоящего времени у меня не было повода жаловаться, я радовался их любезности, но время бежит, и необходимо проявлять осторожность и предусмотрительность, так что мне хотелось бы, чтобы они знали, что у меня есть друзья, которые ценят мое искусство. Надеюсь, что это письмо дойдет до Тебя.
Буду рад получить от Тебя новости, и еще раз прими уверения в моей искренней дружбе.
Николай Рерих
42
Н. К. Рерих – А. Галлен-Каллела[207]*
20 августа 1918 г. Тулолансаари
Мой дорогой друг Аксель.
Искренне благодарю Тебя за любезное письмо и документы.
Мы будем рады видеть Тебя и Твоего сына в Тулолансаари. Очень трудно назвать точную дату нашего отъезда, но полагаю, что три или четыре недели мы еще пробудем в «Talo Barinoff»[208].
Я отправил еще одно письмо Твоему другу из Ваасы[209]. Конечно же, у меня с собой много картин, но я хотел бы знать, картины какого жанра он предпочитает. У меня есть разнообразные этюды и эскизы.
Я слышал, что при красных была полностью уничтожена большая коллекция картин. Кому принадлежало собрание и кто авторы этих произведений?
Моя жена передает Тебе привет. Мы очень надеемся увидеть Тебя и Твоего сына в Тулолансаари.
Искренно Твой,
Н. Рерих
43
Н. К. Рерих – А. Галлен-Каллела[210]*
29 августа 1918 г. Тулолансаари, Сортавала
Мой дорогой друг Аксель,
Надеюсь, это письмо еще застанет Тебя в Каяани[211]. Мне необходима твоя рекомендация[212] губернатору Выборга г-ну Хакцеллю. Иначе я буду, вероятно, вынужден покинуть Финляндию. Мне только что сообщили, что с 1 сентября начинается перепись русских, проживающих на территории Финляндии, и на этот раз не все смогут остаться, так как разрешение на проживание дадут только тем, у кого есть какая-либо работа или недвижимость. Не имея ни того, ни другого, я, таким образом, окажусь в рядах тех, кто будет выслан. Человек с именем и общественным положением будет выслан из Финляндии из-за своей национальности!!! Ни в одной стране не было ничего подобного!
Когда мне рассказали эту новость, я засмеялся, – но только что я получил письмо от человека, которому доверяю. Он мне советует обзавестись рекомендательными письмами особенно известного и уважаемого в Финляндии человека. Я сразу же подумал о Тебе; Твое имя станет мне защитой.
Мне очень неловко докучать Тебе снова, но что делать? Утешаю себя мыслью о том, что, может быть, когда-нибудь и я смогу оказать Тебе услугу.
Как бы мне хотелось увидеться, поговорить с Тобой, узнать, что Ты думаешь по поводу всего этого хаоса, который нас окружает. Если нас не прогонят, мы думаем остаться здесь еще на три недели, а на зиму устроиться в Выборге (у нас там уже намечено жилье[213]).
С благодарностью и дружбой,
Преданный Тебе,
Н. Рерих
44
Н. К. Рерих – Е. И. Рерих[214]
[7 ноября 1918 г.] Четверг, 6 вечера [Стокгольм]
Дорогие мои. Милый мой Мисик.
Сейчас ввалился в «Grand Hotel». Монсон прислал своего агента встретить меня. Комната – 8 крон. Говорят, дешевле трудно иметь, но зато лучшая гостиница. Монсон позаботился заказать комнату, а то, говорят, совсем трудно найти. Пожалуй, здесь и останусь. На пароходе очень спокойно. Шведские шхеры – это Ладога, не лучше.
