Текст книги "Ракетный гром"

Автор книги: Николай Камбулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

«Петр, ты чего медлишь?» – почудился голос Любаши, она всегда так говорила ему там, на той войне, когда он мешкал с выдачей команд артиллеристам. Перед глазами возник ее образ: большие синие глаза, чуть согнутая спина от долгого сидения за расшифровкой аэроснимков.

На панели вычислительной машины вспыхнули цифры координат наземной цели. Гросулов вздрогнул, будто прикоснулся к раскаленному металлу. Рука его согнулась, и он ткнул большим, чуть припеченным табачным огнем пальцем в квадратную литеру «Т». Пот ручьями покатился по щекам. Он хотел было достать платок, но в это время качнуло самолет, и голос техника-локаторщика заставил его взглянуть на экран целей.

– Конец! – крикнул он, И, схватив Рогова за руку, подтащил к экрану визуального наблюдения. – Смотри, смотри, Алеша! Какую беду они накликали на свою голову. Видишь?..

Три громадных, с огненными прожилками шара тяжело отрывались от земли. Каждый из них был обрамлен желтым сверкающим ореолом. В просветах между плывущими шарами виделись черные участки земли. Огонь испарил реки, поглотил растительность, мир живых существ. Вместо обычной земли теперь зияла черная пустота.

Самолет отвернул в сторону и вскоре оказался далеко от зоны уничтоженных целей. Приборы изучали новые участки. Воздушный корабль вновь изменил маршрут. Теперь он шел значительно левее хребта. Предгорье еще было объято пламенем. Гросулов долго смотреть на него не мог. Он перевел сектор обзора влево, увидел наземные войска. Это были в основном танки и специальные бронированные вездеходы, приспособленные для дезактивации зараженной местности. Гросулов определил их скорость. Вездеходы бешено мчались, широко вытянувшись по фронту. За ними на удалении нескольких километров катились цепочки танков. В воздухе мелькали многочисленные пары истребителей. Они то уходили далеко вперед, то вновь возвращались, делая круги над войсками и нацеливая танковые цепи на безопасные маршруты, а возможно, и на вражеские группировки.

Под самолетом Гросулова прошел воздушный десант – три огромных косяка многотонных машин. И все туда же, в сторону противника. На табло переговорного устройства с главным командным пунктом появились позывные флагмана воздушного десанта. Гросулов нанес их на планшет. Теперь надо усилить наблюдение. Генерал хотел было отдать соответствующее распоряжение, но техник-локаторщик опередил его:

– На экране – цели!

– Вижу! – отозвался Гросулов.

Не было сомнения, что вражеские локаторы обнаружили воздушный десант и теперь навстречу ему мчатся стаи ракет «земля – воздух». Десант едва ли сможет изменить маршрут, слишком мало времени. Но иного выхода нет. Гросулов передал флагману отсчитанные приборами трассы полета ракет противника и время их столкновения. Эти же данные послал и на командный пункт. Теперь от него уже ничего не зависит, теперь он лишь наблюдатель: произойдет катастрофа или нет, успеет ли десант изменить высоту полета, подняться выше или опуститься ниже – освободить пространство для ракетного столкновения. Секундная стрелка приборных часов стучала иаковальным звоном. Стук ее становился все громче, и наконец Гросулову показалось, будто в самолете работают десятки молотобойцев, неистово выхваляясь друг перед другом частотой и силой удара, – тяжелый звон нещадно колотил по перепонкам.

– Рогов! – вскрикнул Гросулов, когда до предполагаемого взрыва осталось секунды две. – Рогов...

– Я, товарищ генерал...

Самолет подбросило. Яркий свет ударил в иллюминаторы.

– Все в порядке, – прозвучал голос командира корабля.

И сразу стало тихо-тихо, как под водой. Молча тащилась секундная стрелка. Молча проползла тень от облаков, бесшумно замелькали на панельке кодовые цифры. Гросулов расшифровал их.

– Десант уцелел, – пошевелил он губами. – Он уже на земле.

Открылась дверь кабины пилота. Командир корабля расстегнул высотный костюм, снял гермошлем. Гросулов, вспомнив его фамилию, сказал:

– Товарищ Михеев...

– Что вы говорите? – переспросил командир.

Гросулов начал его рассматривать: усталые серые глаза, вымокшие темные волосы, курносый нос, короткая крепкая шея, заметил на руке обручальное кольцо.

– Вы женаты? – Теперь он услышал свой голос и, обрадовавшись этому, повторил: – Вы женаты, товарищ Михеев?

– Женат, – сказал командир корабля и недоуменно посмотрел на Рогова. Тот опустил голову, искоса глядя на Гросулова. Потом шепотом произнес:

– Товарищ генерал, у вас голова... побелела. Посмотрите. – Рогов достал из кармана зеркальце.

Но Гросулов не стал смотреться в него, положил на столик, спросил:

– Где мы находимся?

– Штурман, доложите! – приказал Михеев, наклонившись к переговорному устройству.

Маленький, коричневого цвета репродуктор четко выговорил:

– Идем вдоль реки Н.

– Река Н? —Гросулов посмотрел на карту.

Это был район, по которому нанесли удар ракетные установки. Он включил прибор визуального наблюдения и надолго замер у окуляра. Темных шаров уже не было, воздушные потоки унесли их прочь. Теперь видимость была отличной, можно было рассмотреть даже самые маленькие предметы. Но все, что вначале увидел Гросулов, теперь было неподвижно, мертво. Жили лишь многочисленные очаги пожара. Видимо, там не было сплошного леса: огонь то бежал извилистыми ручьями, то казался похожим на ярко-желтые озера. Потом Гросулов заметил боевые позиции войск с траншеями и различными убежищами.

Позиции были разрушены. Он определил: удар ракет здесь пришелся не по центру укрепленного района, а по восточному его краю, как раз там, где проходили первые линии траншей. Тем не менее находящиеся на порядочном удалении от них танки и орудия крупного калибра были разбросаны в разные стороны и теперь представляли собой груды металла. Он вообразил, какая сила взрыва прокатилась здесь, сметая на своем пути все: танки, пушки, тягачи, оторвавшись от земли, летели по воздуху десятки метров. В центре удара зияла огромная воронка. По краям ее бушевал пожар. Противник пытался вывести остатки войск. Группы специальных машин носились по обожженной земле, подбирая оставшихся в живых солдат.

Движение было настолько беспорядочным, что трудно было определить, куда эвакуируются пострадавшие части. Наконец Гросулову удалось разобраться в этом хаосе. Он заметил белые квадратики палаток. Сюда тянулись цепочки санитарных машин, шли в одиночку и группами люди. «Ну что ж, что ж, пеняйте на себя, вы начали первыми», – с болью рассуждал он. И вдруг подумал: «Найдут ли виновника этой катастрофы?» Обычно виновника находят слишком поздно, а иногда и вовсе не находят. И сразу же после окончания войны появляются новые злодеи, новые личности, толкающие мир к очередной пропасти. Страсти накаляются, и слабеет бдительность людская. Выход один – пропалывай поле вовремя, иначе сорняки погубят посевы.

Подошел дозаправщик. Внизу плыли облака, черные, с фиолетовыми прожилками. Он понял, что это дым, и удивился тому, что он так высоко поднялся. Поискал прогалину, чтобы взглянуть на землю. «Окно» попалось большое, и Гросулов сразу увидел знакомый район: он узнал его по реке, пересеченной плотиной. Уцелели только река и плотина. И страшно было видеть эту живую реку с узкой перемычкой среди пустыни, по которой там и сям еще ходили пожары. Они то гасли, то вновь вспыхивали. Он понял, что на земле кто-то борется с огнем: или ветер гасит его, или люди пришли на помощь пострадавшим. Вдруг темная шевелящаяся туча заслонила прогалину. Это была огромная стая птиц. Птицы были живыми, и оттого, что они взмахивают крыльями и летят, он закричал, как ребенок, увидевший диковинку:

– Смотрите! Птицы!

– Вам посадка, – послышалось в наушниках.

Гросулов хотел было передать эту команду командиру корабля, но тут же вспомнил, что распоряжения, идущие с земли, автоматически дублируются для каждого члена экипажа. Михеев изменил маршрут. Район и точка приземления были указаны в кодовой таблице полета. Гросулов знал эту местность: небольшой городишко с полевым аэродромом, расположенным в лесном массиве. Он прикинул по карте расстояние, оно было довольно внушительным.

Теперь корабль шел по прямой. Хотелось знать общую обстановку на земле, послушать эфир, но лишние разговоры по каналам связи категорически запрещались. Некоторое время Гросулов чувствовал себя совершенно оторванным от всего мира. Рогов спал, запрокинув голову на спинку кресла, его бледное лицо было покрыто мелкими капельками пота. Дышал он тяжело, словно ему не хватало воздуха. Неудержимо потянуло разбудить водителя, переброситься с ним хотя бы несколькими словами: тишина, та самая тишина, о которой он не раз мечтал на земле, особенно тогда, когда нужно было сосредоточиться в работе, теперь вдруг стала почти невыносимой, враждебной.

Однако безмолвие длилось недолго. Едва он вспомнил о замполите Табидзе, о его заразительном смехе, как тотчас послышался хохот, далекий, но совершенно ясный... Он знал о таких «штучках» и уже приготовился отразить слуховые галлюцинации, сказав себе: «Чепуха, Петр Михайлович, обман, знай, что это обман», но хохот оборвался. Через минуту Гросулов уловил странный шум. Шум нарастал, крепчал, и теперь отчетливо был слышен топот ног, топот огромной толпы людей. «Это бегут те, которые спаслись», – прозвучало в ушах. Гросулов приподнялся, покрутил головой. «Этого еще не хватало!» – произнес он громко, так громко, что проснулся Рогов. Звуки сразу пропали. Он обрадовался и тому, что оборвался топот, и тому, что проснулся Рогов.

Сейчас водитель был для него самым дорогим человеком. Он смотрел на Рогова с нежностью отца, ожидая услышать хотя бы одно слово. Но Рогов, видимо спросонья еще не понимая, где он и что с ним, никак не мог прийти в себя, все протирал и протирал заспанные и немного отекшие глаза. Потом, когда уже казалось, что он что-то скажет, снова запрокинул голову на спинку кресла.

– Алеша!

Рогов не ответил. Он спал тихо, как ребенок, даже не слышно было его дыхания. Гросулова вновь охватило чувство одиночества, хотя он знал, что за перегородками его кабины есть люди... Он начал думать о Михееве, о полете, о космонавтах. Вообразил состояние человека в просторах вселенной... Маленький кораблишко, ничтожная песчинка и бескрайность космоса, не условная, а вообще безусловная бескрайность, не имеющая никаких измерений – Вечность! Каким же нужно быть сильным, чтобы преодолеть Вечность!

Как только он переставал размышлять, немедленно вновь возникали различные шумовые галлюцинации. Удивительное дело, в голову вдруг приходило то, о чем он никогда не думал, с чем никогда не сталкивался. Это было для него открытием. «Объединиться можно против зла на Земле. Зло исходит не от человека вообще, а от личностей, от групп личностей. В конце концов люди поймут это. Миллиарды против сотен – баталия легкая и быстрая. Миллиарды поймут, миллиарды созреют... Наука и просвещение подведут их к окончательному прозрению... «Никто не даст нам избавленья – ни бог, ни царь и не герой, добьемся мы освобожденья своею собственной рукой», – пропел он, сжимая кулаки. – Священная истина», – заключил генерал и взглянул на часы.

Гросулов привстал в кресле, намереваясь разбудить Рогова, но тут открылась дверь, показался Михеев.

– Товарищ генерал, можно включить приемник, – показал он на красную эбонитовую ручку, вмонтированную в планшетный столик. – Как самочувствие?

– Держимся.

– Включайте. – Михеев захлопнул дверь.

Гросулов нажал на ручку. Из репродуктора хлынул чистый голос певицы. Он хотел было сразу переключить на другую волну, но рука его вдруг повисла в воздухе, мотив был настолько чарующий и нежный, что он невольно воскликнул:

– Песня! Рогов, ты слышишь, песня!

И когда поднялся Рогов, подошел к нему вплотную, он, радуясь, сказал:

– Кто-то поет на Земле, поет!..

Приборы безмолвствовали. Как ему ни хотелось, чтобы приборы вновь заработали, тишина по-прежнему царствовала. Он включил экран визуального наблюдения: корабль подходил к району посадки.

Земля приближалась настолько быстро, что казалось, корабль утюжит вершины деревьев. Все было видно как на ладони: он мог рассмотреть даже отдельного человека, тропинку, небольшие предметы. Вдруг он заметил мчавшиеся по дороге ракеты. Не поверил своим глазам: как могла часть Громова оказаться в этом районе, отдаленном от Нагорного на несколько тысяч километров? Еще раз навел прибор. Сомнения рассеялись: это были действительно новые ракетные комплексы, те самые, которые он так торопился освоить... Теперь они уже в деле, мчатся на рубежи боевых пусков. «Значит, они имелись не только в моем хозяйстве, их осваивали и в других частях». Огневую мощь комплекса он хорошо знал, и оттого, что они теперь в деле, как-то поднялось настроение. «Видит бог, мы не хотим войны... Да, да, мы не хотим... Но если потребуется – мы всегда готовы...»

Корабль пошел на вертикальный спуск. Потом повис над площадкой. Прицелился и точно приземлился на «пятачок».

Он вышел из корабля. Лучи теплого земного солнца ударили в глаза. Он зажмурился и так стоял, пока не услышал знакомый голос Рогова:

– Товарищ генерал, приехали.

...Розы лежали на коленях, по-прежнему свежие, с капельками на лепестках. Он долго смотрел на них, еще не веря, так ли это, действительно ли это светит земное солнце. Потом, когда вышел из машины, увидел лес, дорогу, взгорье, по которому черными букашками шли тракторы, услышал возбужденные голоса людей и, наконец, заметил Бородина с Узловым. Они подходили к машине. Он схватил розы и, вдыхая прохладный запах цветов, засмеялся, как ребенок. Засмеялся оттого, что был лес, была дорога, было взгорье с тракторами и были люди – Бородин. Громов, Узлов, Алеша Рогов, Катюша, его сын Виктор...

Эпилог

Была суббота. Обычно в предвоскресные дни, особенно вечером, ресторан «Голубой Дунай» шумел вовсю. На этот раз здесь было тихо. Человек пятнадцать посетителей скучали. Открылась дверь, и в зал вошла женщина, показавшаяся баянисту знакомой. Он начал вспоминать, где видел эту еще молодую женщину. «Комиссарша», – наконец вспомнил он.

Елена Васильевна была в «Голубом Дунае» всего один раз – на свадьбе лейтенанта Узлова. Сейчас она зашла в ресторан купить детям «мишек». Она села за столик, заказала конфеты. Было очень грустно. Только что она получила письмо. Степан писал:

«Милая Лена, Ленушка моя, я так далеко нахожусь от тебя, что просто непостижимо представить. Иногда думаю, может быть, я не попал бы сюда, если б не переквалифицировался в технического специалиста. Конечно, дело не в этом, вовсе не в этом. Сколько истратило человечество сил, бумаги, чтобы вразумить империалистов! А разводящего нашего нет и нет... Милая Ленушка, меня и тут зовут комиссаром.

Береги, дорогая, ребят. За них, за их будущее я готов идти хоть на край света!»

Ребят уже трое: Павлик, Андрюшка и двухлетний Сашенька.

Ее потянуло к детям. Прибежав домой, она увидела, как Павлик, усадив Сашеньку на колени, кормит с ложечки молоком. Ей стало так радостно и так весело, что она, не помня себя, закричала:

– Мужчинки, от папы есть письмо, от нашего комиссара письмо! Ура-а-а!..

Андрюшка выполз из-под кровати, бросился матери на шею. Потом она сгребла их всех, села на диван и с минуту молчала. И за эту минуту Елена успела «сказать» мужу: «Степа, у нас все в порядке. Все это кончится, обязательно кончится. Степа, ты же комиссар, и тебе я верю. Буду ждать, ждать, ждать!»

Майор Узлов, недавно назначенный командиром части, вышел из штаба поздно. Домой не хотелось идти: Катюша уехала к матери в Белоруссию, а пустая квартира не тянула. Он сел на скамейку, снял фуражку. Набежал теплый ветер, взлохматил волосы и умчал в темноту, туда, в сторону ракетного парка. В наступившей тишине прогрохотал московский поезд, тот самый, который увез Катюшу и которым вчера подполковник Савчук уехал к новому месту службы – заместителем по политической части командира артиллерийского полка. На место Петра Захаровича приезжает другой замполит – майор Стрепетов. Член Военного Совета округа генерал Субботин сказал о Стрепетове:

– Даем вам второго Бородина.

«Что ж, поживем – увидим», – подумал Узлов, разглядывая крупные, чуть выпуклые звезды на ночном небе. Звезд было много. Взглядом прицелился в одну из них, загадав: если звезда сейчас вспыхнет, сорвется вниз, то с Катюшей все в порядке, привезет ему или дочь, или сына, все равно, лишь бы появился у них третий член узловской семьи, которого он ждал четыре года. После свадьбы Катюша вскоре уволилась из армии и работала начальником смены на городском узле связи. Загаданная звезда не сгорела, и Дмитрий вздернул плечами:

– Предрассудки, пусть себе горит, и без примет появится на свет новый человек, верно, Катюша? – прошептал Узлов.

Вдруг он заметил в техническом классе огонек, взглянул на часы с фосфорическим циферблатом и удивился:

– Так поздно?.. Кто же это там старается?

Узлов прошел к учебному корпусу, посмотрел в освещенное окно.

– Лейтенант Цыганок! Костя, да ты ж нарушаешь мне порядок! Ах ты, баешник расхороший. Сейчас потолкуем. – Узлов больше обрадовался, чем возмутился: по крайней мере, нашел попутчика в жилой городок.

– Здравия желаю, товарищ майор! – козырнул Цыганок вошедшему Узлову.

На Косте были противогаз, пистолет, фляга, на ремне висела малая саперная лопата. «О, как его в училище натренировали», – с удовольствием подумал Узлов.

– На всякий случай приготовился, товарищ майор, – сказал Цыганок и отвел в сторону глаза.

– Нет, не изменился... Каким был, таким остался.

– Я неизменяемый, товарищ майор, впрочем, пытался внести изменения в свою биографию, не вышло. Тоня, та рыжая щучка, помните, о которой я вам не раз говорил, вышла за другого. И моя офицерская форма не помогла. Отказала, товарищ майор... Говорит, не пойду за военного, уходи из армии. Тонечка, Тонечка... Она даже не понимает того, что одесские пляжи потому хороши и многолюдны, что я тут при полном снаряжении. Может быть, когда-нибудь и без военных, сказал ей, ты спокойненько будешь гулять по Дерибасовской или нырять в теплые волны моря. Может быть, но сейчас, говорю ей, как-то не получается. Сейчас, говорю, «бешеные» еще размахивают бомбочками. Как же я уйду из армии? Без меня они могут швырнуть и на Одессу, на наш милый город. Так что, говорю ей, пусть «шаланды полные кефали» привозят пока без Кости. Не поняла Тонечка, вышла за другого... Разрешите закурить, товарищ майор?

– Пойдем в «квадратик», и мне что-то захотелось покурить.

– Тонечку любил, – вздохнул Цыганок, раскуривая сигарету. – Часто снилась. Пашка Волошин утверждал: «Коль снится – быть вам вместе». Ошибся бывший сектант... А что, правда, товарищ майор, Волошин механиком у Водолазова работает?

– Остался. У Михаила Сергеевича нюх на хороших работников. Он чуть-чуть не уговорил остаться сына генерала Гросулова руководителем колхозного ансамбля. Петр Михайлович вмешался, в электромеханический направил нашего баяниста.

Цыганок прибыл из училища в часть несколько дней назад и с интересом слушал майора Узлова о своих друзьях. Обида на Тонечку притупилась.

Подошел дежурный по части, незнакомый Цыганку офицер.

– Товарищ майор, генерал Громов приказал вам срочно вскрыть синий пакет.

В штаб прибежал и Цыганок. Пока Узлов открывал сейф, затем вскрывал тяжелый от множества сургучных печатей пакет, лейтенант вспомнил свою встречу с Громовым в штабе округа. Генерал принимал его в кабинете командующего ракетными войсками и артиллерией округа. Громов сразу узнал Цыганка. Выйдя из-за стола, обнял молодого лейтенанта, поздравил с успешным окончанием высшего военного училища. «Хочешь остаться у меня порученцем? – предложил Громов. – Петр Михайлович уехал в Москву, забрал с собой порученца. Соглашайся, Костя», – назвал он его по имени. От такой простоты обращения у Цыганка повлажнели глаза, но все же он твердо ответил:

– Спасибо, товарищ генерал. Однако я хочу служить в своей части. Прошу удовлетворить мое желание.

«Сегодня, в 2.00 у нас начинаются учения. Приказываю действовать согласно кодовому названию «Океан», – прочитал майор Узлов, подал сигнал срочного сбора и взглянул на Цыганка, одетого по полной форме для выхода на длительное учение.

– Костя, неужели и на этот раз пронюхал? – вспомнив его старые проделки, спросил Узлов.

– На этот раз, товарищ майор, барометр подсказал. – постучал тот ладонью по груди. – Слово офицера, товарищ майор. – И выскочил из кабинета, направляясь в ракетный парк.

Городок огласился топотом ног. Послышались команды офицеров, сержантов. Взревели моторы. У штаба части резко затормозила машина. Узлов занял командирское место.

Из-за гор показался серебристый диск луны. Дохнул ветер, зашептались на деревьях листья. Падая, чертили небо звезды. Гулко промчал железнодорожный поезд. Узлов, получив от Громова новую команду, тотчас отдал распоряжение командирам подразделений. Ракетные установки, вздрогнув, полным ходом пошли по установленным маршрутам.

Прошло еще немного времени. Узлов переключил переговорное устройство на позывные командующего:

– «Мститель», я «Буря», докладываю: к «Ч» готов!