Текст книги "Симфония Бесконечности. Акт 1. Эра отверженных"

Автор книги: Николай Чувиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Она выдохнула.

Щупальце оказалось практически над ей головой, а в нос вдарил специфичный пряный запах, – она ещё никогда не была так близко к щаканагу.

Лезвие уже наполовину высвободилось… Ещё секунда….

Второе щупальце рядом… Сейчас… Вот!

Однако она мгновенно замерла, так как по помещению настоящей неостановимой лавиной пронёсся торжественный вой, будто бы возвещающий о том, что начинается что-то грандиозное. Ощущение было такое, будто многотысячная толпа взревела в едином порыве, оглушая друг друга и всех окружающих. Щаканаг тоже замер, изо рта его донеслось что-то вроде радостного бурчания, и он с чем-то подобным визгу втянул обратно щупальца, полуприкрыл галлюциногенные глаза, развернулся и с удивительной для его косматого тела скоростью пополз прочь от Вишну.

К своему же собственному удивлению, она чуть было не рванула вслед за ним, дабы вонзить один из клинков в его тело и вспороть его тушу так, что она смогла посмотреть, чем же наполнены эти ползучие шары. Вишну невольно вздрогнула, так как осознала, что она этого не хотела, но тело будто бы жило от неё самостоятельно и пыталось само решить, что ему делать. Она медленно убрала клинок обратно в ножны и опустилась на корточки, медленно возвращая себе контроль над мышцами и движениями. Ведь если рассудить логически, то его смерть бы не принесла ей ничего кроме дополнительных проблем, ведь тело бы обнаружили в самое ближайшее время, а тогда за ней бы бегал не один щаканаг, а целая армия оскорблённых пришельцев с цепкими и быстрыми щупальцами. Но как она могла даже на секунду допустить его убийство? Неужели её заповедный отец был прав, когда говорил, что есть тонкая грань между плохими поступками и ужасающими? Будучи вором, ты является преступником в глазах других людей, но если подходить к этому делу с умом и рассудительностью, то ты никому не причиняешь вреда, а лишь наоборот, – приносишь пользу: лишаешь богачей излишних денег и ценностей, отсутствия которых они даже не заметят; даришь надежду тем, кто этого заслуживает, и кто этого никогда не просил; помогаешь людям в осуществлении их целей и мечтаний. Да, у неё бывали и эгоистичные клиенты, движимые лишь жаждой обогащения и наживы, но жизнь сама ставила их на место и наказывала по всем законам безжалостности бытия. Остальные же обращались к ней исключительно из-за несправедливости и отчаяния, – когда что-то нельзя достать законным путём, нужны те, кто готовы переступить черту ответственности и двойственной морали. Да, большинство сочло бы её плохим человеком, и она всегда чувствовала себя кем-то вроде отверженной (вне своей родной планеты, конечно же), но чтобы стать убийцей… Причём не из самозащиты, но лишь из жажды крови… Неужели она уже перешла эту черту и теперь никогда не сможет вернуться назад?

–. Нет, – прошептала Вишну, аккуратно вбивая цифры в информационный терминал, который определённо нуждался хотя бы в удалённом сканировании, так как работал он чрезвычайно медленно.

Она не переходила черты. Всё это, – последствия нескольких самых тяжёлых дней её жизни. Она просто устала, раздражена и взволнована… Мало того, что она не спала с того времени, как золотозубый бросил её в грязный двор своего борделя, так ещё на улице её ждала маленькая и чрезвычайно умная девочка, к которой она успела проникнуться странным и непередаваемым чувством защиты и… комфорта. Нет ничего удивительного в том, что она такая импульсивная и дёрганная.

Компьютер пикнул и выдал нужное ей место: придаточная комната H7, 17 уровень. Вот сюрприз, – до сего момента она считала, что Библиотека ограничивается лишь этой огромной залой, однако оказалось, что по всему периметру к ней были пристроены небольшие комнатки. Какие-то секретные или особо охраняемые хранилища, не иначе. Так что, как видимо, всё-таки придётся потрудиться.

Вишну вздохнула, оценила примерное расстояние до семнадцатого яруса и кошкой запрыгнула на стеллаж, при этом помогая себя липучками: так лезть определённо проще, нежели по стене. Осталось лишь надеяться на то, что стеллажи сделаны на славу, и она не сорвётся вниз, вместе с кипой книг.

Семнадцатый уровень. Вишну ловко запрыгнула на прозрачную древометаллическую платформу, которая полукругом опоясывала стеллаж, а дальше соединялась с другими платформами небольшими мостками без перил. Было не так высоко, всего-то метров тридцать, но у Вишну почему-то мгновенно закружилась голова, что она в очередной раз свалила на усталость. Более того, у неё откуда-то взялась одышка, и она медленно присела на корточки, затаившись в самой тёмной части платформы, где та примыкала к стеллажу. В таком состоянии она походила на маленький комочек, и даже без фантомного крема её было бы не так и просто разглядеть. Порывшись в своём рюкзаке, она достала питательные крекеры, которые нормализовали работу организма и восстанавливали его боеспособность в течение каких-то пары минут. Только вот на вкус они были как кусок запечённого картона, чему не помогал даже близкий к оригинальному ароматизатор малины. Мало кто об этом знал, но малина была единственной ягодой, которая прижилась на Вавилоне, после того как туда впервые ступила нога колониста. Все остальные ягоды, будь то душистая ежевика или кислая красная смородина, вымерли в первые же несколько недель после того, как взошли ростки. Среди колонистов ботаников не было (единственный человек такой профессии умер на космолёте от воспаления лёгких), так что никто так и не смог объяснить этот феномен, но малина росла почём зря, причём она даже умудрилась мутировать: плоды её теперь по размеру оказывались сравнимы с кеметскими арбузами или дынями (Вишну их никогда не пробовала, но знала, что они достаточно объёмны). Логично предположить, что местная планетарная кухня приняла эту мутацию к сведению и в итоге в каждой семье Вавилона детей угощали запечённой малиной с сахаром, пирогами из малины, рулетом из малины, даже сладкой похлёбкой из малины… Да, этот крекер определённо напомнил ей о доме, – она малину всегда терпеть не могла и всегда высказывала своему отцу, когда он приносил ей соответствующие пироги от соседей (он их воровал, конечно). Он лишь улыбался и говорил, что придёт время, когда она больше всего в жизни захочет именно этот пирог и никакой другой. Прошло двадцать лет, а этот момент до сих пор не настал…

По залу начало разливаться мягкое и непринуждённое пение на неизвестном языке, к которому с каждой секундой подключалось всё больше и больше голосов. Мелодия была такой потусторонней и загадочной, что у Вишну невольно побежали мурашки и ей почему-то невероятно сильно захотелось узнать, что же происходит там, внизу, куда так спешил недавно угрожавший ей щаканаг. Она приподнялась и окинула взглядом близлежащие платформы: складывалось впечатление, что на этом уровне не было не единой живой души, но снова рисковать ей не хотелось, а потому она решила передвигаться как можно более медленно и аккуратно.

Пройдя сквозь лабиринт переходов, шкафов и мостов она в очередной раз убедилась, что здесь, наверху, никого нет и, более того, вряд ли здесь кто-то вообще был в последнее время. Густой ковёр из пыли покрывал все перила и не продуваемые поверхности, так что Вишну ненароком подумала, что если здесь и есть отдел по уборке помещений, то их нужно всех уволить. Наконец она вышла практически к самому центру купола, однако тут же поняла, что дальше идти нет никакого смысла, так как стена из стеллажей резко закончилась, и она очутилась на кромке крайней платформы, которая, вместе с другими, формировала центральный круг, через перила которого можно было смело наблюдать всё то действо, что происходила внизу. А там было на что посмотреть. Если подумать, то всё происходящее очень напоминало ту миниатюрную сценку, которую она вместе с Карой наблюдала во время их долгого спринта по переулкам Щакары: в центре, на небольшом возвышении восседал своеобразный лидер действа, чья округлая туша была одета в некое подобие пёстрой и испещрённой драгоценностями мантии, а перед ним на помосте лежала раскрытая книга с изорванными страницами и неразборчивыми текстами. Вокруг же него расположились неисчислимые множества других щаканагов, кои распевали бросающую в дрожь мелодию, которая одновременно напоминала молитву и заупокойную, и постоянно дёргались, будто бы в священном экстазе. Глаза большинства из них были широко открыты, но как-то не сфокусированы, – создавалось впечатление, что они были в трансе или под каким-то наркотиком. Удивительное дело, но Вишну только-только поняла, что она не то, что песен от щаканагов не слышала, – они вообще до этого никогда слова не произносили. Если она отсюда выберется, то ей впору писать талмуд по жизни местных аборигенов. Кто знает, если её и правда выпрут из гильдии воров, то ей вполне можно этим заняться… А что? Академическая карьера, мечта любой жительницы Та-Кемета…

Её размышления были прерваны очередным непонятным звуком, который она могла бы описать лишь как скрежет гвоздём по пластиковой поверхности, причём после него пение мгновенно прекратилось, и в зале повисла оглушающая тишина. Вишну даже отчётливо услышала своё собственное ровное дыхание. Дальше начало происходить нечто ещё более необъяснимое: центральный щаканаг отрастил небольшое щупальце и начал аккуратно перелистывать страницы книги, при этом будто бы что-то бурча и выговаривая: остальные же аборигены при виде этого зрелища начали раскачиваться и довольно урчать, будто бы они были огромной стаей котов. Что, наверное, было бы более приглядно: так же всё это действо напоминало праздник на скотобойне.

Вишну преследовал соблазн задержаться на подольше, но она снова вспомнила о ждущей её Каре и решила, что пора ей, наконец, приступать к поиску нужной ей комнаты, которая, если верить информационному компьютеру, находилась где-то на Севере Библиотеки. Она бросила заключительный взгляд на загадочное празднование Дня Поклонения Букве и снова углубилась в нескончаемую сеть книжных коридоров.

Нужную ей дверь можно было не искать, ибо она сама её нашла: массивные плиты древнего мрамора висели на циклопических петлях, которые каким-то непонятным чудом удерживали всю эту махину на месте. Огромные буквы над дверью извивались ядовитыми змеями и переплетались подобно кружеву, но прочитать формируемое ими слово не составляло труда: ЗЕМЛЯ. Вишну никогда не была особым романтиком, но почему-то в этот момент её сердце затрепетало перелетной птицей, а в животе родилось ноющее и просящее ощущение, будто бы говорящее ей: «Давай, иди!». Теперь она понимала, почему до этого ей не попадалось на глаза ни одной кеметской книги, – они все были складированы в одном помещении, в особой сохранности, будто они были важнее и значимее чем все остальные труды древности.

Она сделала шаг вперёд, но сразу же остановилась, ощущая всю сакральность и торжественность происходящего: она, маленькая и незаметная колонистка из отдаленного мира, можно даже сказать, из настоящего криминального захолустья, стоит на забытой всеми планете, в миллионах километрах от цивилизованного мира, и сейчас, прямо вот-вот, через считанные мгновения, прикоснется к тому, что, скорее всего, было утеряно столетия назад. Малый оплот её прошлого и всего прошлого человечества. Её внимание привлекла небольшая табличка, примощенная к стенке рядом с дверьми. По спине пробежал холодок, а в горле встал комок, – она поняла, что послание оставлено здесь не для местных люмпенов-рабочих и не для книгочтеев-щаканагов, а именно для неё, – для той или того, кто дерзнул пробраться в Библиотеку и найти эту спрятанную от лишних глаз дверь. Вишну сглотнула и медленно приблизилась к запылённой табличке.

Её элегантная рука провела по ней, и на чёрной перчатке остались приставучие лохмотья вековой пыли, которые тут же упали на пол и покатились к краю платформы. Глазам предстал небольшой текст, написанный на устаревшем, но вполне читабельном галактическом языке, – или, как его тогда называли, русском.

"Остановись, путешественник и внемли нам, строителям этой великой Библиотеки. Осмотрись и подумай хорошо, есть ли у тебя право на открытие того, что было сокрыто так долго? Есть ли в тебе достаточно ума, дабы уразуметь и воспользоваться полученными знаниями во имя развития и познания, но не для собственной выгоды? Готов ли ты к тому, что ждёт тебя за этими дверьми? Они не закрыты, но лишь запечатаны, но пусть твой разум сам будет замком, а твоя совесть – ключом к великому"

На этом послание закончилось, и Вишну почему-то мгновенно захотелось уйти прочь. В голове начали проносится сотни осознаний и предположений, которые одновременно пугали, но и наполняли все её существо неким трепетом перед неизведанным, желанием прикоснуться к древней мудрости землян, о которой ходят лишь легенды. Что же это получается? – все изученные ей справочники как один утверждали, что Библиотека Щаклака была построена уже после возникновения ВМО, после объединения разрозненных кеметских колоний и даже после кровопролитной войны Та-Кемета и кроманьонцев, результатом которого стало подписание Нерушимого мира. Но теперь получалось, что здание это гораздо древнее, и построено оно было ещё до Забвения и, кто знает, может быть даже до вторжения Жао. Или как раз после него… Последняя надежда человечества на возрождение и обретение своего былого величия. Неужели она готова к этому? Неужели она, которая так сильно отличалась от коренного кеметца и прожившая всю свою жизнь в нарушении законов и попрании морали, дерзнёт открыть то, что предназначается для великих первооткрывателей, мудрых ученых и могущественных правителей родной планеты всего человечества? Более того, неужели ей это так нужно?

Она улыбнулась загадочной и интригующей табличке и хотела уже было идти обратно, как вдруг заметила нечто странное. Огромный массив двери, до этого представлявший собой лишь пустую гладь мрамора, внезапно оказался украшен литой ручкой, изображающей собой извивающегося и огнедышащего дракона. Вишну не могла сказать точно, что это был за металл, но он переливался оранжевым и красным, будто бы прося её прикоснуться к нему, ощутить его тепло. Не могла же эта ручка просто взять и появиться из ниоткуда… с другой стороны, она же не слепая, чтобы сразу её не заметить, – тем более, когда она так впечатляюще украшена. По лбу Вишну пробежала недовольная складка, и она решила, что уйти так и не попробовав открыть эту чёртову дверь будет просто нелогично. Что она потом Каре скажет? Что она просто ушла восвояси, когда перед ней лежали все тайны старого мира? Нет. Надо хоть попробовать, – тем более, что дверь, скорее всего просто не поддастся. С удивительной лёгкостью она подошла вплотную к заветной двери и почувствовала, как тёплое тельце металлического дракона легло ей в руку. Она мигом ощутила, что по телу будто бы пробежал слабый заряд тока, проникший сквозь пальцы и прямо в мозг. Она тут же испуганно отшатнулась и чуть было не упала, но смогла удержаться на ногах и глянула на дверь затравленным и разочарованном взглядом. Зря это она, ой, зря.

Перемены уже были заметны: на блестящем мраморе начали проступать круглые рисунки, вспыхивающие на секунду, подобно звёздам, а потом гаснущие в яркой вспышке света, будто бы они сгорали в свете рождающейся звезды.

–. Печати, – прошептала Вишну и снова перечитала написанное на табличке: "Они не закрыты, но лишь запечатаны…". Неужели?

Все прекратилось так же быстро, как и началось: мрамор окрасился в исходный бирюзовый цвет и в библиотеке снова воцарился мир и покой. Только тут Вишну поняла, сколько же шума она наделала своим топотом и тем, что зачем-то взялась за эту проклятую ручку. Будет настоящим чудом, если щаканаги не услышали её и сейчас не бегут к ней с сотнями смертоносных щупалец наперевес. Надо бежать. Тем более, что двери так и оставались закрытыми.

Или же…?

Только она подумала об этом как внезапно послышался оглушительный скрип, и двери начали медленно раскрываться вовне, высвобождая застоявшийся и запылившиеся воздух многих сотен лет. Теперь её точно услышали. Теперь они точно идут за ней. Но обратного пути нет. Двери открылись, и теперь у неё нет другого выбора, кроме как зайти вовнутрь. Что она и сделала.

Изо рта вырвался удушающий пар, а под костюм душегубца сразу же прокрался щекочущий и колющий холод: в открывшемся помещении стоял настоящий мороз, – минус двадцать пять градусов точно, а то и больше.

–. Это не книгохранилище, а морозильник какой-то… – прошептала она.

Ещё пара шагов в темноту. Холод был всепроникающим, и ей невольно захотелось немедленно выбежать наружу и укутаться в какой-нибудь плед. Но вместо этого она лишь пошла дальше, пока не дошла до некоего барьера: его не было видно, но она ощущала, что он есть. Нечто прозрачное, эфемерное и призрачное, будто кто-то применил магию и окутал помещение непроницаемой пленкой, пройти сквозь которую мог лишь избранный. Помещение за барьером тонуло в непроглядной тьме, и даже когда Вишну включила фонарик, удачно запасенный ею до начала миссии, он не высветил ровным случаем ничего: будто то была не тьма, а выкрашенная в чёрное стена. Но не было даже блика, свет будто бы рассеивался и исчезал, – примерно с таким же эффектом сталкивались исследователи космоса при проведении экспериментов с чёрными дырами. Оставалось лишь одно: Вишну протянула руку и коснулась невидимой пелены. Сквозь палец прошёл холодок, но никаких других последствий не было, – он свободно прошёл сквозь заслон и исчез из поля зрения Вишну. Значит да, – силовое поле, но только необычное, будто бы сошедшее со страниц фантастических книг и кадров ментальных фильмов. Это определённо были технологии старого Та-Кемета, или, в данном случае, правильнее говорить Земли.

Что же, обратного пути нет: она сделала уверенный в шаг в неизвестность. Ощущение было такое, будто она за секунду попала из морозильной камеры в хорошо отапливаемое помещение: щёки обдало жаром, а глаза сузились как от яркой вспышки света. Но когда она наконец привыкла к резкой смене температуры и яркому свету, она оказалась так обескуражена увиденным, что встала как вкопанная и почувствовала, как её губы разомкнулись и так и остались открытыми. Большое округлое помещение было полностью обито уютными деревянными панелями, а по полу тянулся узор классического паркета: такие декорации она видела разве что в музеях Земного быта 20-24 веков или же в драматических фильмах того времени. Кажется, такой стиль назывался английским, в честь одной из разобщенных стран того времени. Все стены помещения были заставлены впечатляющими и блистающими шкафами с книгами, которым бы позавидовал любой современный коллекционер. Мало того, что здесь были собраны авторы предзабвенческого периода литературной авансцены, вроде Питера Кабсса и Валерия Братовского, чьи эклектичные повествования о бытии и нравах того времени легли в основу современной исторической науки, так ещё она краем глаза заприметила писателей 21-ого и даже 20-ого века. Рэй Бредбери, Джек Лондон, Михаил Булгаков… Большинство этих книг считались давно утерянными или же частично утраченными, в то время как здесь оказывался настоящий кладезь человеческого искусства. Если же ещё присмотреться, то все дальние стеллажи оказывались посвящены науке и технике, – они были под завязку забиты ментальными дисками, микрохранителями и другими сверхмощными носителями информации. Тысячи зеттабайтов знаний, – и всё в одной комнатке в самом дальнем уголке галактики… Какая ирония.

Однако самая удивительная картина, которая в общем-то, больше всего и заинтриговала Вишну, разворачивалась в правой части помещения, где в камине, выложенном красным кал`ным кирпичом и украшенном искусной росписью, потрескивал будто бы настоящий огонь, а перед ним, уютно расположившись в черно-зеленом кожаном кресле расположился человек, погруженный в чтение старой и потасканной книги, с заношенными и засаленными страницами и выцветшими буквами на когда-то пестрой и завлекающей обложке. Льюис Кэрролл – Алиса в стране Чудес: Вишну никогда ни о чём подобном не слышала, но по названию решила, что это, скорее всего, какое-то бульварное чтиво с эротическим подтекстом. По крайней мере, насколько она знала, такие были очень популярны на Земле 19-20 веков. Сам же человек не поддавался никакому описанию: у него были как будто удлиненные руки и ноги, а тело оказывалось непропорционально малым в сравнении с членами. Более того, он весь был одет в какую-то белоснежную броню, настолько плотно прилегающей к коже, что, в то время как он беззаботно покачивал ногой, броня эластично сгибалась вместе с ней. На лице же была либо маска, либо некое подобие сплошного шлема, в центре которого светилось два бледных глаза, а ноздри и рот были чисто схематическими и представляли собой лишь несколько прямоугольных прорезей. В остальном шлем старался повторять контуры человеческого лица, что делало его внеземным и даже немного отталкивающим. Однако тут Вишну поняла: никакой это не человек, а самый что ни на есть робот, – такие модели были распространены до Забвения. Тогдашнее население Земли считало, что служащий им искусственный разум должен практически во всем подражать самому человеку, как манерой поведения, так и своей внешностью. Вишну даже слышала рассказы о роботах, которые умели открывать рот при речи и даже имитировать функцию дыхания. Такие модели, правда, в основном использовались в качестве сексуальных игрушек, но сам факт просто поражал.

Пока Вишну стояла и размышляла на эти интересные темы, робот наконец осознал, что на него кто-то смотрит, медленно повернул голову в сторону появившейся девушки, посидел так где-то с половину минуты, будто бы осознавая произошедшее, а потом аккуратно положил книгу на маленький округлый столик из дерева и стекла и медленно поднялся на ноги, оказавшись при этом раза в два с половиной выше Вишну.

–. Вы слишком низкая, чтобы быть человеком чистой крови, – его голос был мягким и размеренным, даже может быть успокаивающим, но Вишну всё равно сразу же захотелось разрубить этого хама пополам. Эта мысль отдалась в её голове эхом, и она снова ощутила пульсацию в венах, будто бы зовущую её к убийству, но она смогла собраться и решила, что обижаться на робота как-то заведомо глупо.

.– Знаешь, – она подошла поближе и посмотрела на него с вызовом, при этом облокотившись на один из сияющих стеллажей, – Я вот тоже когда сюда заходила, никак не ожидала увидеть робота.

–. Я не робот, – обиженным голосом заявил её собеседник, – Я силикат.

–. А я не низкая, – теперь она говорила с вызовом, – Я просто с планеты Вавилон, мы там все такие. Надо сказать, что для своего народа, я вполне себе хорошего роста.

Робот помолчал, будто бы осмысливая полученную информацию.

–. Садитесь, – он указал на размашистое кресло напротив себя, а потом и сам плавно опустился туда, где он только что сидел. Только вот у Вишну почему-то не было никакого желания садиться рядом с этой машиной, особенно до тех пор, пока она не выяснит, что это за чертовщина здесь творится.

–. Сначала извинись. Роботы не имеют права оскорблять людей.

–. Не уверен, что роботы вообще могут кого-то оскорбить, – он посмотрел на неё своими пустыми глазами, но что-то ей говорило, что его переполняют эмоции, если это вообще было возможно, – Если я вас обидел, то можете быть уверены, что в этом нет моей вины. Во-первых, мои базы данных имеют информацию о колонии номер 346-76-ВА под кодовым названием Вавилон, но только вот информации о мутациях местного населения колонистов у меня нет…

–. Мутациях? – бровь Вишну взметнулась наверх.

–. Эволюционных, – дополнил робот не выдающим эмоций голосом, – Однако карлицей вы тоже быть не можете.

–. Вот же зараза… – прошептала в сторону Вишну.

–. Строение вашего организма и комплекция тела практически полностью соответствуют моему эталонному представлению о человеке.

–. Ну хоть немного похвалил, и то спасибо, – отпуская свои саркастические комментарии, Вишну оглядывала помещение и пыталась понять, в каком месте может быть запрятан нужный ей документ: кто знает, может придётся уничтожишь робота.

–. Но при этом вы очень малы, – робот поймал на себе очередной возмущённый взгляд девушки и сразу же решил дополнить, – Что отнюдь не оскорбление, а лишь констатация факта.

Вишну шумно выдохнула.

–. Ладно, так и быть, – она подошла к камину, который, как выяснилось, вообще не грел, а скорее всего был просто иллюзорным, и села в предложенное ей кресло, – А во-вторых?

–. Простите, что?

–. Ты до этого говорил "во-первых", – она будто разъясняла начальную математику пятилетнему ребёнку, – А раз есть "во-первых", значит должно быть и "во-вторых".

–. Ах да, прошу прощения, – силикат, казалось, сконфузился, – Мои создатели привили мне программу рассеянности, дабы я казался потенциальному собеседнику более человечным.

–. С таким лицом? – Вишну делано рассмеялась, – Ни за что в жизни!

–. Я могу счесть это как оскорбление?

–. А разве мы тут не занимаемся тем, что систематически оскорбляем друг друга?

Робот снова задумался.

–. Я вас понял, – он немного подался вперёд, отчего Вишну вздрогнула и чуть было не схватилась за рукоятку клинка, – Вы используете технику сарказма, коя не была включена в мои коммуникационные базы. Мне очень жаль.

–. Да ладно, – Вишну схватила с соседней полки небольшой томик, который оказался сборником сочинений некоего А.П. Чехова.

–. Один из лучших писателей начала двадцатого века, если вы позволите мне высказать своё мнение. Вместе с такими гигантами как Блок и Булгаков.

–. Не слышала о таком, – проговорила Вишну и вернула книгу обратно, при этом приметив, что практически у каждого шкафа есть съемная задняя панель.

–. То есть создатели были правы, когда говорили, что будущие поколения, скорее всего, будут деградированными?

Вишну лишь недовольно посмотрела на непробиваемое лицо робота и произнесла:

–. Так как насчёт во-вторых?

–. Да, простите, – робот откинулся на спинку кресла, – Вы должны понимать, что я провёл здесь четыреста с лишним лет и очень соскучился по людскому общению, так что имею свойство заговариваться.

Вишну лишь промолчала.

–. Да, во-вторых, – неужто она услышала разочарование в голосе силиката? – Вы должны понять, что мои создатели, перед тем как помещать меня сюда, дали мне абсолютно чёткие и непреложные указания, которые я обязан соблюдать под страхом демонтажа.

–. Ну, насчёт этого можешь не волноваться. Уверена, что все твои создатели уже давно умерли, – Вишну улыбнулась, – Но всё равно расскажи, что за указания.

–. Они сказали, что дверь поддастся только землянину чистой крови.

–. Пф, да твои создатели фашистами были, – она чуть было не рассмеялась, – Или как называется нетерпимость исходной расы к своей производной?

–. Я не знаю.

–. Ладно, не важно. В любом случае, меня изрядно напрягает их презрение к своим же колонистам.

–. Уверен, что дело было совсем не в презрении, – робот на секунду мигнул одним глазом, – А в страхе.

–. В страхе перед чем? – на этот раз Вишну и правда заинтересовалась, – Жао?

–. Прошу прощения, но как раз эту информацию я и не могу вам передать.

–. Но давай рассудим логически, – она ещё ближе наклонилась к силикату, – Кто-то ещё пытался открыть эти двери?

–. Да.

–. У них получалось?

–. Нет.

–. А у меня получилось.

–. С этим я не могу поспорить.

–. Так не значит ли это, что я и есть человек чистой крови и мой… – она запнулась, – Размер… не имеет к этому никакого отношения.

–. В этом и есть вся загвоздка, – робот продолжал сидеть неподвижно, – Мне нужно время для осмысления логической подоплёки моего будущего решения.

–. А не могла твоя заповедная дверь просто сломаться?

–. Это было бы самым простым решением проблемы, но не уверен, что оно правильно. Трансэлементарная технология, использованная при создании этого сейфа, как и всех остальных, работает безотказно.

–. Но я прошла, – подытожила очевидное Вишну.

–. Да, – робот снова задумался, – Это тем более странно, что тот, другой, который сюда приходит каждый день, каждый раз терпел неудачу. А он ведь вполне адекватного роста.

–. В смысле?! – последняя реплика пролетела мимо ушей Вишну, – Кто приходил?

–. Не могу сказать, – силикат развёл длинными руками, – У меня нет камер внешнего наблюдения. Таким образом мои создатели хотели исключить формирование моего предварительного и, скорее всего, ошибочного мнения о потенциальном "избранном".

–. Хорошо-хорошо… – Вишну вскочила с места и пошла по рядам книг, спешно читая их корешки в надежде найти хоть какую-то подсказку: Филип Дик, Альфред Бестер, Лев Толстой…

–. Могу я узнать, что вы ищете? – робот и не думал вставать, но зато его голова поворачивалась по кругу в соответствии с передвижением Вишну, – Кстати, я так и не узнал вашего имени. Рассеянность…

–. Вишну! – бросила она и продолжила читать: Достоевский, Клюев, Пиренгсон, Кафка, Креолов… Никакого алфавитного порядка, просто хаос какой-то.

–. Интересное имя, – отозвался силикат, – В честь индийского бога?

–. Индийского что?! – она встала и осмотрелась.

–. Вишну – верховный бог в вайшнавской традиции индуизма. По поверьям, выполняет функции хранителя мироздания и является людям в виде…

–. Так, погоди, – она подскочила к креслу силиката и посмотрела прямо ему в глаза, – Это всё очень интересно, но скажи мне лучше другое: этот человек, который приходит сюда каждый день, – он был здесь сегодня?

–. Нет, – мгновенно отозвался робот, и у Вишну мгновенно ёкнуло сердце.

Означало это то, что если она хоть немного здесь задержится, то имеет большой шанс напороться на этого настойчивого искателя Земных тайн, а значит она будет раскрыта, и все её усилия сведутся на нет.

–. Так, смотри, – она обошла кресло и встала напротив робота, – Я ищу пергамент. Достаточно старый, с какими-то чертежами. Его должны были привезти сюда где-то лет сто назад, вместе с грузом книгопечатной контрабанды. Не знаешь, где он лежит?

–. Прошу прощения, уважаемая Вишну, но я знаю каждый миллиметр этого помещения, – робот звучал немного грустно, – Но никогда не видел здесь никакого пергамента.

Вишну хотела было что-то сказать, но силикат её опередил:

–. Более того, никто не вскрывал это помещение вот уже 431 год и шесть месяцев.

Она повесила голову.

–. Послушай, – она схватила робота за плечи, чему тот совсем не сопротивлялся, а наоборот, склонил голову набок, будто бы был заинтригован её поведением, – Я проделала чёрти какой путь через несколько солнечных систем, провела несколько дней в локальных справочных службах, чуть было не стала изнасилована уродом с золотыми зубами, и теперь ты мне говоришь, что пергамент спрятан где-то ещё?!