Текст книги "Вторая мировая. 1939–1945. История великой войны"

Автор книги: Николай Шефов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

Глава III
Зенит «оси»

Нападение Германии на СССР
Приграничные сражения

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. В этот день, в 3 часа 30 минут, немецкие войска без объявления войны вторглись на территорию СССР. На стороне Германии выступили Румыния, Финляндия, Словакия, Венгрия и Италия[7]7
  Население Германии и ее союзников, объявивших СССР войну в июне 1941 года, составляло 154 млн чел. Население Советского Союза – 194 млн чел.


[Закрыть].

В германских войсках находились также подразделения французов, бельгийцев, голландцев, испанцев, датчан, хорватов и других европейских народов. Даже традиционно мирная Швейцария и та послала на Восточный фронт 46 своих добровольцев. Как и в 1812 году Россия оказалась один на один с силами объединенной Европы. Менялись полководцы и их идеи, неизменным оставался лишь восточный вектор европейских нашествий, главной целью которых была борьба за земли и ресурсы.

Как и в предыдущих кампаниях Второй мировой войны, германской армии удалось добиться внезапности нападения. Создав на направлениях главных ударов 3–4-кратное превосходство в живой силе и технике, немцы уже в первый день наступления продвинулись вперед от 10 до 50 км. Как установлено по военным архивам, первый эшелон прикрытия советских войск, встретивший 22 июня натиск немецкой мощи, состоял всего из 56 дивизий. К началу войны выдвинуться к границе смогли лишь 4 дивизии из 32 намеченных.

Удар же германских вооруженных сил осуществили 103 дивизии (причем, их штатная численность, в среднем, на 25 % превосходила советские). Особо стоит выделить успех германской авиации. Уже в первые часы вторжения она бомбила пять советских городов – Каунас, Ровно, Минск, Одессу и Севастополь. В нападении были задействованы 2500 самолетов люфтваффе (60 процентов всей военной авиации Германии). Основной удар немецкие бомбардировщики нанесли по шестидесяти шести основным советским аэродромам. Только в первые сутки они сумели уничтожить 1200 советских самолетов (в значительной части на аэродромах). За первую же неделю войны советские ВВС лишились 4000 самолетов. В итоге немцы завоевали господство в воздухе. Сыграв роль дальнобойной артиллерии, немецкая авиация расчистила путь ударным группировкам вермахта.

Наряду с авиацией большую роль в первоначальном успехе наступавших сыграли диверсионные группы и десанты. Они захватывали мосты, уничтожали линии электропередачи, железнодорожные развязки, нарушая снабжение Красной Армии и сея панику среди ее бойцов.

С началом войны советские военные округа на западной границе были преобразованы во фронты: Северо-Западный (генерал Ф. И. Кузнецов), Западный (генерал Д. Г. Павлов), Юго-Западный (генерал М. П. Кирпонос). Их схватка с войсками вермахта в начале войны включала в себя три стратегические оборонительные операции: Прибалтийскую (22 июня – 9 июля), Белорусскую (22 июня – 9 июля), Западноукраинскую или Львовско-Черновицкую (22 июня – 6 июля).

Несмотря на стойкость и героизм отдельных пограничных отрядов (Августовский, Брестский, Перемышльский, Рава-Русский, Владимир-Волынский и др.), Красная Армия не смогла, в целом, успешно противостоять силам вторжения. Прежде всего сказалась профессиональная и психологическая неподготовленность к войне. Командование и штабы фронтов многих армий оказались неспособны организовать эффективное управление войсками. Почти полностью отсутствовало взаимодействие пехоты, танков, артиллерии и авиации. Не поддерживалась должная связь и на уровне отдельных подразделений.

Поражению способствовала нехватка некоторых современных средств вооруженной борьбы. Так, недостаточное обеспечение радиосвязью привело к нарушению управления войсками и их взаимодействия, даже на уровне соседних частей. Серьезной проблемой стала слабая механизация советских пехотных соединений. Она не позволяла своевременно выводить части из-под удара, перебрасывать их на другие участки, вовремя подтягивать резервы. Все это способствовало быстрому достижению немцами решительного успеха.

Благодаря глубоким танковым прорывам и ударам авиации немцам удалось уже в первые дни нарушить снабжение и управление, что парализовало возможности эффективного сопротивления. Танки, пикирующие бомбардировщики и выброшенные десанты парашютистов нарушали коммуникации советских войск, создавали беспорядок в тылу, сея там панику и неразбериху. «Огромной силы внезапный удар, стремительное продвижение врага в глубь нашей территории ошеломили многих. Нелегко было избавиться от этого шока», – вспоминал участник тех событий генерал Константин Рокоссовский.

Большая протяженность фронта и незначительное число естественных препятствий давали немцам большие возможности для проведения маневра и просачивания на неприкрытых участках. Успеху вторжения способствовало и то, что господствовавшие в Красной Армии наступательные доктрины не позволили ей должным образом подготовиться к умелой обороне. В частности, это сказалось в недостаточном внимании к строительству оборонительных сооружений в районах дислокации войск. Кроме того, немцы имели больше боеприпасов и могли обеспечить высокую интенсивность огня.

Если говорить о главных слабых сторонах Красной Армии, которые позволили вермахту достигнуть быстрых успехов, то их было несколько. К ним можно отнести отсутствие опыта ведения современной войны, а также низкий уровень боевой выучки и владения техникой. В приграничной полосе не было развитой системы укреплений. У советского командования отсутствовала четкая стратегия ведения оборонительной войны. Большинство войск находилось в неразвернутом состоянии и, как следствие, было неспособно отразить неожиданный удар.

На стороне же германской армии были такие важнейшие в военном деле преимущества, как фактор внезапности, полная боеготовность, богатый опыт современной войны, налаженное взаимодействие родов войск, умение воевать, высокий боевой дух и нацеленность на победу.

Советское командование уже на второй день войны приняло решение о контрударе силами механизированных корпусов. Однако предназначенные для этого силы либо уже оказались втянуты в оборонительные бои, либо находились в 200–400 км от рубежей развертывания. Механизированные корпуса вступали в бой по частям (по мере подхода к фронту), без авиационного прикрытия и должного взаимодействия с пехотой, а также при нарушенной системе снабжения горючим и боеприпасами.

Проведенные в июне контрудары на разных участках фронта (под Гродно, Шауляем, Луцком и др.) привели к серьезным потерям у атакующих (значительное число танков было брошено своими экипажами из-за отсутствия топлива и боеприпасов).

Тем не менее эти контрудары создали для немцев напряженную ситуацию. Наиболее сильное сопротивление немецкие войска встретили на Украине. Здесь находилась самая боеспособная советская группировка, поскольку именно на данном направлении руководство СССР ожидало нанесение главного удара. Подобные расчеты строились на опыте Первой мировой войны, когда немцы в 1918 году бросили главные силы на Украину для эксплуатации ее продовольственных и сырьевых ресурсов. С другой стороны, войска Юго-Западного фронта, которые планировалось использовать для наступательных действий (прежде всего против нефтяных районов Румынии), в наибольшей степени были оснащены моторизованными соединениями. Однако этим соединениям пришлось сыграть в начале войны совсем иную роль.

Уже 23 июня 1941 года в районе Луцка – Дубно – Ровно произошло крупнейшее на тот момент шестидневное танковое сражение. С обеих сторон в нем участвовало свыше 1,5 тыс. танков. Советское командование пыталось фланговыми ударами (с севера и юга) четырех механизированных корпусов (генералы И. И. Карпезо, К. К. Рокоссовский, Д. И. Рябышев, А. В. Фекленко) отрезать и разгромить вырвавшиеся вперед подразделения 1-й танковой группы генерала Э. Клейста (два моторизированных и два армейских корпуса).

В боях, которые происходили по фронту до 200 км и в глубину 150 км, участвовало с обеих сторон до 2,5 тыс. танков. Это было крупнейшее танковое сражение Второй мировой войны. На 22 июня 1941 года в пяти советских мехкорпусах насчитывалось около 3 тыс. танков (среди них имелись новые танки Т-34 и КВ). Однако непосредственно в боевых действиях участвовало немногим более половины машин (из-за поломок по дороге во время маршей, нехватки горючего, запчастей и т. д.). С немецкой стороны в сражении участвовало около 700 танков.

23–24 июня части 15-го и 22-го мехкорпусов контратаковали из районов Брод и Луцка вторгшиеся на территорию СССР немецкие войска. Эти атаки не имели успеха. Советские мехкорпуса понесли большие потери не только от противотанковой обороны и авиации немцев, но и собственных просчетов. Например, 41-я танковая дивизия (полковник П. П. Павлов), выдвигаясь к северо-западу от Луцка, угодила из-за отсутствия подробных карт в болото, где застряла значительная часть танков.

25 июня части 1-й танковой группы с помощью флангового маневра заняли Луцк. В это время в район битвы выдвигались 9-й, 19-й и 8-й мехкорпуса, которые 26 июня нанесли фланговые контрудары по прорвавшимся на восток частям 1-й танковой группы. Ударами с севера из района Луцка (9-й и 19-й) и юга из района Брод (8-й и 15-й) советское командование пыталось отрезать и разгромить вырвавшиеся вперед немецкие соединения. В этом крупнейшем танковом сражении советским войскам удалось перерезать дорогу Луцк – Ровно, а также занять Дубно (к юго-востоку от Луцка).

Тем не менее Красная Армия, имевшая значительное танковое превосходство, не смогла нанести поражение группе Клейста. Мощного и одновременного удара не получилось. Войска вводились в бой разрозненно, без единого командования, после длительных 200–400-километровых маршей (одни части заканчивали атаку, другие начинали, третьи лишь подходили к месту боя). Рекорд побил 8-й мехкорпус, который из-за противоречивых приказов вышестоящих инстанций неоднократно менял места дислокации и вышел в район сражения, пройдя путь в 500 км (после такой интенсивной эксплуатации свыше 50 % машин вышли из строя по дороге, а оставшиеся испытывали нехватку в горючем). Недостаточное обеспечение радиосвязью препятствовало взаимодействию войск даже на уровне соседних частей. Почти не велась разведка. Танки не имели своевременной поддержки пехоты и тыловых служб обеспечения.

В результате беспорядочных передвижений и атак многие машины получили серьезные поломки, лишились боезапаса и горючего (для новых образцов Т-34 дизельное топливо часто вообще отсутствовало). Большую роль в срыве контрнаступления сыграло господство в воздухе немецкой авиации, уничтожавшей бомбовыми ударами идущие на прорыв танки.

27–29 июня немцы, имевшие в целом превосходство в уровне боевой подготовки и управления войсками, с помощью умелого маневра в сочетании с противотанковой обороной отбили разрозненные контрудары. Введя в бой дополнительные силы (9-я танковая дивизия), они нанесли советским войскам тяжелое поражение. 28 июня немецкие танки ворвались в Ровно, грозя охватом с севера сражавшимся на Западной Украине войскам Юго-Западного фронта (генерал М. П. Кирпонос). Спустя 2 дня они были вынуждены начать отход.

В районе Луцк – Брод – Дубно – Ровно Красная Армия лишилась более 2,5 тыс. танков. При этом в боевых действиях было потеряно примерно треть машин. Основная часть вышла из строя по дороге из-за отсутствия горючего, была брошена или уничтожена экипажами при отходе. Гибель советской танковой армады ярко продемонстрировала, что никакое техническое превосходство не спасет войска, если они не сумеют им должным образом воспользоваться. Урон немцев – свыше 200 танков, что составило почти две трети всех танковых потерь вермахта в приграничных сражениях.

Хотя советские танковые удары не увенчались успехом, они на неделю задержали группу армий «Юг». Это позволило основным силам Юго-Западного фронта отойти в укрепленный район на старой государственной границе и занять там оборону. Быстрый захват немцами Киева и промышленных районов Украины в намеченные сроки не состоялся.

Брошенные в бой на западных рубежах СССР огромные массы техники стали своеобразным «стальным щитом», позволившим советским войскам избежать жестокого разгрома и окружения. Сохранив основной состав, части Юго-Западного, а также Северо-Западного фронтов достаточно организованно отошли на новые рубежи: к Киеву и Западной Двине.

Гораздо в меньшей степени повезло Западному фронту, который потерпел сокрушительное поражение в Белоруссии. Прекрасные профессионалы боя – немецкие солдаты действовали дерзко, напористо и энергично. Они в полной мере реализовали здесь свою (шлиффеновскую) доктрину фланговых охватов. Прорвав советскую оборону, германские механизированные соединения окружили в районе Белостока значительную часть войск у западной границы. Организованный 23–24 июня из района Гродно контрудар двух механизированных корпусов провалился. Немецкие части вновь перешли в наступление. Его вели 2-я и 3-я танковые группы по двум сходящимся направлениям на Минск (с юга и с севера). Немецкие танковые потоки пронеслись в обход громоздких скоплений советских войск и 27 июня встретились под Минском, завершив двойное окружение основных сил Западного фронта.

Такому успеху в значительной степени способствовало отсутствие у советских войск серьезной системы противотанковой обороны. Паника и смятение от стремительного танкового удара были увеличены массированными действиями авиации. В котел западнее белорусской столицы попали 11 советских дивизий, которые оказались не в состоянии разомкнуть клещи. Войска не имели опыта борьбы в окружении. Более того, в уставах Красной Армии подобная ситуация рассматривалась вскользь, лишь в рамках боя отдельных пехотных подразделений. О действии в окружении целых армий речи не шло. В результате окруженные в Белоруссии войска не сумели создать сплошного фронта обороны с единым командованием. Они оказались децентрализованы, рассечены и разгромлены.

Несмотря на это, на уровне отдельных соединений советские воины продолжали отчаянно защищаться. Ликвидация окруженных войск завершились лишь к 9 июля. В плен попало свыше 300 тыс. чел., более 3 тыс. танков и 2 тыс. орудий. В целом, в Белорусской оборонительной операции Красная Армия понесла больше половины всех людских потерь в сражениях вермахта с войсками приграничных округов (св. 417 тыс. чел.). Катастрофа в Белоруссии стала первым поражением Красной Армии такого масштаба. Вина за нее была возложена на командование Западного фронта во главе с генералом Павловым. Его отдали под суд и расстреляли.

Схватка вермахта с войсками советских пограничных округов – наиболее грандиозное по масштабам и результатам сражение Великой Отечественной войны. За 2,5 недели после начала войны (до 9 июля) Красная Армия потеряла в трех стратегических оборонительных операциях около 750 тыс. чел. (из них безвозвратные потери составили около 590 тыс. чел., в основном пленными), 11 703 танка, 18 794 орудия и миномета, 3985 самолетов. Советские потери в первые недели войны резко контрастировали с германскими – 79 тыс. чел, 1000 орудий, 350 танков, 826 самолетов. Это был самое тяжелое за все время войны поражение советских войск.

Столь ошеломляющий успех на начальном этапе придал германскому руководству уверенность и оптимизм. 4 июля Гитлер заявил: «Я все время стараюсь поставить себя на место противника. Практически он войну уже проиграл». Нацистский лидер считал, что советская военная мощь подорвана настолько, что никакое ее восстановление, ввиду невероятных потерь в технике, уже не сможет спасти СССР от гибели.

Подобная точка зрения имела серьезные основания. Последствия крупных потерь в технике имели долговременный характер, поскольку из-за сдачи важных индустриальных районов и эвакуации промышленности восстановить утраченный технический потенциал удалось далеко не сразу. В результате кампания 1941 года отличалась принципиально разным уровнем возможностей ведения операций у вермахта и у Красной Армии.

Разгром и фактическое исчезновение механизированных корпусов делали советские войска статичными и неспособными осуществлять маневренную, наступательную войну. Немецкая же сторона, напротив, получила широкую свободу выбора нанесения безнаказанных танковых ударов на разных участках фронта. Эффективно парировать эти удары Красной Армии было практически нечем. Передвигавшаяся пешком пехота не могла успешно противостоять маневренным танковым клиньям вермахта, способным на быстрые перемещения и нахождения брешей в советской обороне.

Не имея грозного оружия в виде крупных механизированных соединений, советское командование отдало инициативу вермахту. Владение ей позволяло немцам концентрировать на выбранном направлении крупные маневренные силы (прежде всего танки и авиацию) для проведения успешных операций на окружение. Это стало важнейшей причиной крупнейших окружений и гибели советских армий в т. н. «котлах 1941 года».

Победа в приграничных сражениях позволила немцам за короткий срок захватить значительные территории: основную часть Прибалтики и Белоруссии, часть Правобережной Украины и Молдавии, что соответствовало выполнению первоначальных задач плана «Барбаросса». Тем не менее вывести из строя основную живую силу советских войск вермахту не удалось. В целом они избежали полного разгрома и сохранили 75 % личного состава, отошедшего на новые позиции. Лишь в Белоруссии немцы смогли окружить и уничтожить значительное число подразделений и техники. В Прибалтике и на Украине немецкие войска не нанесли решающего поражения советским войскам, которые были лишь оттеснены в глубь страны.

Первые дни войны выявили слабую управляемость и плохое взаимодействие советских войск. Вермахт превзошел их в основных компонентах военного ремесла. Особенно в слаженной работе всех звеньев военной машины и тактической выучке командного звена. Опыт приграничных сражений красноречиво показал, что само по себе техническое обеспечение без соответствующей подготовки личного состава неэффективно. Никакая техника не спасет войска, если те не умеют ею должным образом пользоваться.

Но в одном немцам не удалось добиться решительного успеха – подавить волю советских бойцов к сопротивлению. Это был вынужден признать и противник. «Солдатские качества русского воина, особенно его дисциплина, способность действовать не обращая внимания на огонь противника и собственные потери, его стойкость в перенесении лишений и тягот войны были, вне всякого сомнения, очень высокими», – писал генерал фон Бутлар. Это стало одной из важнейших причин срыва планов молниеносной войны.

Хотя внешне все, и даже в более крупных масштабах, напоминало германскую кампанию во Франции, немцы сразу прочувствовали принципиальную разницу. Вот что записал в своем дневнике капитан 18-й танковой дивизии: «Несмотря на огромные пройденные расстояния, не было чувства, что мы входим в побежденную страну. Напротив – здесь было сопротивление, всегда сопротивление, каким бы безнадежным оно ни было». Об этом свидетельствует и начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер, который 29 июня отметил в своем дневнике: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека…».

О доблести и самоотверженности советских воинов в тех боях ярко свидетельствует, например, подвиг капитана Н. Ф. Гастелло, направившего свой подбитый и объятый пламенем самолет на танковую колонну немцев. За этот подвиг мужественный летчик удостоен звания Героя Советского Союза. На уровне отдельных гарнизонов и подразделений советские воины оказывали немцам ожесточенное и упорное сопротивление. Об этом свидетельствует героизм защитников Брестской крепости, Перемышля, Лиепаи и др.

В результате личный состав и техника немецких войск уже в первые дни войны стали нести серьезные потери. Несмотря на ничтожность по сравнению с убылью Красной Армии, они оказались на порядок выше, чем в предыдущих кампаниях. Например, завоевание господства в воздухе досталось немцам дорогой ценой. За первые две недели войны среднесуточные потери люфтваффе составили 57 самолетов. Таких потерь немцы еще не несли. К примеру, в воздушной «Битве за Англию» – самой интенсивной операции германских ВВС – среднесуточные потери люфтваффе (с августа по октябрь 1940 г.) находились примерно на уровне 19–20 самолетов. Да и победа в шестинедельной кампании Германии против Франции (май – июнь 1940 г.) обошлась вермахту в 138 тыс. убитых и раненых. Здесь же война еще только начиналась.

Иными оказались и масштабы сражений. Проводя операцию на глубину в сотни километров при упорном сопротивлении оборонявшихся, немцы столкнулись с нехваткой пехоты, которая не поспевала за своими танками. Так, на Западном фронте ее основные силы (до 25 дивизий) оказались втянутыми в борьбу с окруженной западнее Минска советской группировкой. Это не дало германской армии возможности закрепить свои глубокие танковые прорывы и добиться в дальнейшем столь же внушительных результатов.

Да и сами бескрайние территории гасили эффект блицкрига, давая Красной Армии некоторый срок, чтобы прийти в себя. «Пыльные, неблагоустроенные дороги быстро выводили из строя машины, портили автоматическое оружие. Особенно сильным был износ моторов. Значительно снизилась мощность танков и тягачей. Пополнение прибывало лишь в ограниченном до минимума количестве. Обмундирование и в особенности обувь пехотинцев износились… Паразиты и мухи вызывали самые разнообразные болезни. Никто не захотел заранее подумать о тех трудностях, с которыми, как показал опыт Карла XII и Наполеона I, могли столкнуться наступающие в этой стране», – отмечал о трудностях наступления германской армии генерал Гудериан.

29 июня вышла Директива партии и правительства СССР, содержавшая программу мобилизации всех сил страны на отпор агрессору. «Война радикально изменила всю ситуацию, наша родина находится под страшной угрозой, и мы должны быстро и решительно перевести всю нашу работу на военные рельсы», – отмечалось в Директиве. Теперь речь пошла о борьбе за выживание. Руководство страны призвало «не оставлять врагу ни единого локомотива, ни грузовика, ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозы должны уводить свой скот… вся имеющая ценность собственность, включая металл, хлеб и горючее, которые не могут быть взяты с собой, должны быть все без исключения уничтожены». Это было первое указание на то, что борьба предстоит длительная и беспощадная. Немцев ждали упорное сопротивление и выжженная земля.

30 июня был создан Государственный комитет обороны (ГКО). В него вошли всего восемь высших руководителей государства, но его функции стояли над всеми законами. Члены ГКО имели право заседать в ставке. Председателем ГКО стал И. В. Сталин. 3 июля он обратился к народу. Вот слова из этого обращения: «Враг жесток и неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, захват нашего хлеба и нашей нефти. Он ставит своей целью разрушение национальной культуры и национальной государственности свободных народов Советского Союза, их онемечение, их превращение в рабов… Речь идет, таким образом, о жизни и смерти народов СССР, о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение».

Собственно речь Сталина стала прямым ответом на план «Барбаросса». Она давала ясную характеристику целям захватчиков и намечала основные направления борьбы с агрессором. Сталин предлагал: перестроить экономику на военный лад, обороняться «до последней капли крови», применять тактику выжженной земли, создавать партизанские отряды, безжалостно пресекать панические настроения и дезертирство, обеспечить всенародную помощь фронту, создать антифашистскую коалицию.

Фактически германский блицкриг показал эффективность на расстоянии до 500–600 км. Но на данном пространстве вся вооруженная мощь СССР не была уничтожена. К тому времени в боевые действия начали втягиваться советские войска второго стратегического эшелона.

Подобный поворот событий стал для командования вермахта весьма неприятной неожиданностью, поскольку оно считало, что главная часть работы в приграничных сражениях уже выполнена. Если угрожающие последствия советских потерь в технике руководство вермахта оценило достаточно объективно, то советские мобилизационные возможности были им явно занижены.

На деле оказалось, что основные силы Красной Армии вовсе не разгромлены. Отныне немецкие войска теряют единое операционное пространство и приступают к проведению отдельных самостоятельных операций. Ближайшими из них стали битвы за Киев, Смоленск и Ленинград.