Текст книги "Тайна острова Химер"

Автор книги: Николь Жамэ

Соавторы: Мари-Анн Ле Пезеннек
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

25

Броди издалека увидел приближающегося Лукаса и поспешил укрыться в своем кабинете, чтобы избежать нового потока сарказма, который наверняка выльет на него этот высокомерный полицейский за то, что он позволил убежать Эдварду.

– Не знаю, что и сказать, – жалобно лепетал он. – Когда он вышел из сор… из туалета, у него… как бы это сказать? У него голова была наоборот…

– С каким удовольствием я бы поставил наоборот твою! – гневно перебил его Ферсен.

И тут Мари стало понятно, как Райан, переставив маску с лица на затылок, смог ошеломить и скрутить Броди.

Лукас шел от кофеварки, когда услышал, как Ангус предупреждает Мари, что обеспечит ей охрану.

– Вы тоже боитесь, что я ее обижу? – сухо спросил он.

Ирландец почувствовал, что теряет самообладание.

– Побег Эдварда ставит под угрозу жизнь вашей жены, как и других членов семьи Салливан, – таким же тоном ответил он.

Лукасу не было необходимости смотреть на Мари, чтобы догадаться, что он допустил промах. Он должен был срочно исправлять положение и в дальнейшем контролировать свои слова.

– Он постарается побыстрее убраться с острова. Не думаю, что он отважится на другие убийства.

– Возможно, – согласился Ангус, – но если у меня есть сомнения, то я предпочитаю осторожность.

– Мы должны продолжать искать недостающие надгробные камни, – сменила тему Мари. – Камень Золейга, умершего в подземной тюрьме, камень Орина, отравленного, камень Сеамуса, затянутого зыбучими песками.

Украдкой взглянув на Лукаса, она как бы невзначай напомнила о бухточке Аркуэ. Там он чуть было не погиб в песках в прошлом году. Но ее муж никак не отреагировал. Было совершенно очевидно, что он совсем не помнил об этом случае, однако она почувствовала, как он насторожился.

Чтобы притушить его подозрительность, она подошла к щиту, на котором были приколоты кнопками фотографии двух надгробных камней, уже находящихся в их распоряжении, и углубилась в чтение обоих текстов, переведенных на французский.

Глаза ее округлились.

Некоторые слова вдруг показались ей ключевыми, не лишенными логики.

Схватив карандаш, она быстро обвела их, одновременно объясняя Лукасу и Ангусу действие предполагаемого кода, близкого к тому, что использовала Жорж Санд, чтобы замаскировать откровенно эротические мысли невинным на первый взгляд текстом.

Потом она повернулась к ним, глаза ее возбужденно блестели.

– В легенде об Алой Королеве говорится, что, «только собрав вместе пять ключей, можно открыть секрет». А если ключи в действительности являются отрывками посмертных закодированных посланий, открытых в каждой эпитафии?

Она вслух прочитала начало фразы, составленной из обведенных слов обеих надписей:

 
В этом королевстве верующих,
опозоренном дочерью Дагды…
 

– В кельтской мифологии Дагда является отцом Даны. Значит, Дана, знаменитая Алая Королева, была язычницей, то есть неверной. Или неверующей.

Лукас посчитал, что его молчание может показаться подозрительным.

– Следовательно, она не посещала церковь или любое другое место для богослужения, – сказал он, явно перегнув палку.

– Верно. А единственная средневековая часовня не на острове находится в озере. Готова держать пари, что ход к сокровищам ведет из часовни.

Ангус умерил ее пыл:

– Мы ищем не клад, а преступника.

– Знаю, Ангус, но журналист вначале погрузился в озеро, а уж потом умер.

– Если твоя теория верна, нам нужно найти другие тексты, – заключил Лукас.

ПМ возвратился в поместье, вконец измотанный допросом, которому подвергли его ирландские жандармы, убежденные, что он в какой-то степени причастен к побегу Эдварда.

Факт, что именно в это время ему приспичило пойти в туалет, показался им крайне подозрительным, так что ПМ, который так и не облегчил свой мочевой пузырь, попытался помочиться прямо во время допроса, чтобы убедить их, что не лжет. Еле сдерживаясь, чтобы не взорваться в полном смысле этого слова, он заявил, что нужно быть совсем дурным, чтобы добиваться свидания с Эдвардом для организации побега.

Он тотчас пожалел о сказанном, увидев подходившую к ним девушку-дежурную. Зачем он это сказал? Почему? Она сейчас расскажет об упомянутом им надгробном камне, они свяжут его с расследованием, сокровищем, королевой…

Он едва не упал в обморок, услышав, как та говорит:

– Он только хотел сказать Эдварду Салливану, что занимается подготовкой похорон его сына.

Приободрившись, ПМ чуть было не доставил себе удовольствие одернуть девушку, опустившую половину послания. Но вовремя заткнулся.

Он уже собирался покинуть жандармерию, когда в одном из кабинетов увидел Мари, обводящую слова на эпитафиях надгробных камней. Он попробовал подойти поближе, но его заметили, и он поспешил уйти.

Битых два часа, запершись в своей комнате, он корпел над текстом.

По количеству черновиков на столе и на полу видно было, что он перебрал все возможные комбинации, чтобы найти тайный смысл слов, спрятанный в каждой эпитафии. Видно было и то, что это ему не удалось.

Он пристально смотрел на разложенные перед ним переводы, словно гипнотизируя их, когда вдруг листки бумаги начали дрожать, жужжать и периодически светиться.

ПМ резко отпрянул, чуть не свалившись со стула, но тут же до него дошло, что в этом не было ничего сверхъестественного. Просто под листами лежал его мобильник, который вибрировал, экран дисплея светился.

Он взял трубку и окаменел. Эдвард.

– Так я все-таки получил ваше послание, – услышал ПМ. – Мне очень нужен этот текст. Принесите мне его вечером в винокурню.

ПМ запротивился. Он, видите ли, не станет сообщником типа, разыскиваемого за убийство.

В трубке каскадом прокатился саркастический смех Эдварда.

ПМ не видел ничего смешного. Он только что целый час просидел в жандармерии и… Эдвард оборвал его:

– Это обычный круговорот вещей, нет? В конце концов, я являюсь вашим сообщником в убийстве Райана.

ПМ поморщился, услышав, как тот добавил, что скверно будет, если полиция найдет труп и оружие с отпечатками пальцев, и приказным тоном заключил:

– Сегодня вечером в 22 часа, башня номер четыре.

Эдвард отключился, но к Кристиану повернулся уже Райан. Шкипер мрачнее тучи как раз входил в каюту, обшитую красным деревом. Он вкратце изложил, что произошло между ним и Мари, пока Лукас держал его на мушке, готовый выстрелить.

– Я не могу защищать ее от нее самой, – вздохнул Кристиан.

– На ее месте я бы сказал то же самое, чтобы не возбуждать к тебе ревность Лукаса, – возразил Эдвард.

Кристиан пожал плечами. Может быть, да…

А в нескольких милях отсюда, на островке, где все было химеричным, настоящий Лукас, выйдя из оцепенения, перевернул вверх дном свое жилище. И только за рядами книг, спутников молодости Акселя, он обнаружил вентиляционную решетку, закрывавшую довольно широкое отверстие – предположительно такой же должна быть и труба, по которой вполне возможно взбираться.

Вооружившись ножом, Лукас отвинтил решетку и начал подниматься, подсвечивая себе найденным фонарем.

Он прополз метров пятьдесят, пока не уперся в новую решетку, которую просто выбил ударом ноги.

Луч осветил каменные стены подземной галереи, лежащей двумя метрами ниже. Уцепившись руками за край трубы, Лукас повис над полом и разжал руки. Он чуть не вывихнул себе лодыжку, приземлившись на старый рельс, оставшийся от времен, когда шахта еще эксплуатировалась.

С чувством погружения во время он выбрал направление к северу и медленно углубился в чрево Земли.

Первое ответвление показалось через несколько минут. Поколебавшись, Лукас решил обследовать правую галерею и оставил метку на пыльном полу.

Новый проход оказался узким и более сырым.

Фонарь уже явно разряжался, а Лукас все продвигался, когда вдруг пол перед ним исчез. Он по инерции наклонился, руки встретили пустоту. Пропасть, казалось, вот-вот проглотит его, но неимоверным усилием ему удалось выпрямиться и не упасть.

Колодец. Старый штрек для подъема породы, глубину которого он вычислил приблизительно, бросив туда несколько камней. Когда до него донесся звук ударившихся о дно камней, у него похолодела спина.

Свет вдруг ослаб. Надо было возвращаться, скрестив пальцы и надеясь, что где-нибудь в жилище найдутся новые батарейки, которые позволят продолжить обследование подземного мира.

Ответвление, казалось, было то же самое, но метка исчезла. Даже Мальчик-с-Пальчик и тот хитрее специалиста по расследованию ритуальных убийств! Он уже собрался было решить, куда двигаться, подбросив монету, но тут фонарь погас.

Тогда он стал медленно двигаться, ведя рукой по мокрой стене, и у него вновь вспыхнула надежда, когда он увидел свет, исходящий из другого вентиляционного отверстия.

Он быстро расправился с решеткой и, несколько раз поскользнувшись, смог втиснуться в трубу.

По мере продвижения свет становился ярче. Вновь появилась надежда. По всей логике эта труба должна рано или поздно вывести на свежий воздух!

Вскоре на пути оказалась еще одна решетка. Ее контуры были резко очерчены ярким светом. Цель близка!

В узкой трубе не развернуться ногами вперед, поэтому, собрав все силы, Лукас надавил на решетку ладонями. Та легко поддалась, а он, сделав порывистое движение, полетел головой вперед и тяжело упал на что-то мягкое.

Диван.

Он почувствовал, как разум его покидает, и одновременно понял, что опять очутился в жилище.

Возвращение в тюрьму.

Опоздавших к ужину не было. Но Луиза удалилась, сославшись на усталость. За ней ушел и Марк Ферсен, сказав, что не в состоянии есть, а Жилль просто закрылась в своей комнате.

Что касается Лукаса, то он остался в жандармерии, чтобы, как он сказал, еще раз просмотреть досье. Прекрасно зная, что на самом деле он боялся оказаться с ней наедине. Мари, которую не покидала мысль о новом провале в памяти мужа, забывшего о зыбучих песках, вернулась в поместье одна.

В тишине гостиной раздавались лишь пощелкивания клавиш, которые она лихорадочно нажимала.

Мари работала с ноутбуком, последовательно открывая страницы сайтов Интернета.

«Болезнь Альцгеймера – первые симптомы – потеря памяти…»

Сосредоточившись на чтении, она осознала, что Лукас вошел в комнату, только когда он был в нескольких метрах от нее.

Быстро набрав пароль, Мари открыла сайт, посвященный надгробным камням. Она успела до того, как Лукас положил ей руки на плечи.

– Хочешь выпить?

Еще не восстановив дыхание, она лишь кивнула и отпила большой глоток янтарного напитка, гордости Салливанов.

Кровь побежала быстрее.

Они смаковали виски в молчании, много говорящем о чувстве неловкости, установившемся между ними.

Мари первая нарушила его:

– Помнишь, когда я слишком много выпила в тот вечер на Лендсене, то взбеленилась, потому что ты на руках понес меня в мою комнату? – с полуулыбкой спросила она.

Он сощурился, будто силился понять, куда она клонит.

– Я обвинила тебя в том, что ты собираешься воспользоваться моим состоянием, и ты меня отпустил. Никогда не забуду, что ты мне тогда сказал. Помнишь? «Подумаешь, недотрога!»

Лукас неторопливо поставил стакан на стол и с враждебностью посмотрел на нее.

– Твои подколки начинают становиться смешными! Знаю, что ты больше мне не доверяешь, знаю, что ты думаешь, не схожу ли я с ума, как моя мать!

Он вдруг смахнул рукой свой стакан и принялся смотреть, как янтарная жидкость впитывается в ковер.

– И я не могу тебя винить! Не могу!

У него был такой несчастный вид, что она тут же упрекнула себя.

– Мне очень жаль… Просто мне страшно…

– Страшно за себя, я знаю.

Она тихо качнула головой, обхватила ладонями его лицо и вынудила смотреть себе в глаза.

– Страшно за тебя.

Он горько усмехнулся и освободился от ее ладоней.

– Неудачно лжешь, Мари. Если и есть что-то, чего мне от тебя не надо, так это твоей жалости! Сегодня я буду спать в другой комнате.

Не дожидаясь возражений, он ушел.

Глубоко опечаленная Мари хотела пойти за ним, но ноги ее подкосились. Она тяжело опустилась в глубокое кресло, чтобы прийти в себя.

Все вокруг нее закружилось, стало расплывчатым. Она сопротивлялась, однако веки были такими тяжелыми, такими тяжелыми…

Глаза ее закрылись.

ПМ вошел в ангар с силосными башнями и направился к номеру четыре, думая, что Эдвард не очень-то хорошо поступил, назначив свидание в таком месте.

Встревоженный царившей здесь мертвой тишиной он несколько раз окликнул Эдварда и немного расслабился, услышав в ответ его голос.

– Где вы? – хрипло спросил он. – Я вас не вижу!

Снова послышался голос. ПМ пошел на него и очутился перед силосной башней, но Эдвард все еще оставался невидимым.

– Это уже не смешно! К тому же я чертовски устал. Ну и денечек был… вы не поверите!

– Я здесь, Пьер-Мари.

Голос бы странно раскатистый, словно эхо.

– Да покажитесь же, черт побери! Надоело уже!

ПМ отскочил, увидев открывающийся люк. Остолбенев, он не мог оторвать глаз от двух появившихся ног, обутых в сапоги. Эти сапоги… он уже видел похожие… Только не мог вспомнить ни где, ни когда, казалось лишь, что это связано с чем-то неприятным.

Перед ним материализовался Райан.

Выпучив глаза, охваченный паникой, ПМ пятился и пятился, бросая взгляды во все стороны и жалобно вытявкивая имя Эдварда, пока не споткнулся о какую-то тачку и не упал навзничь.

– Это невозможно! – лепетал он. – Райан мертв! Я это знаю! Я его убил! Эдвард тоже знает! Он сам спрятал труп! Эд! Эд!

Он съежился, увидев Райана во весь рост, и завопил, когда тот твердой рукой схватил его, чтобы поднять. У призраков не бывает такой силы, значит, Райан не призрак.

– Где Эдвард? Что ты с ним сделал? Эд!

Райан принял скорбный вид:

– Эдвард стал бесполезным, я отделался от него.

Сначала недоверчивость, затем возмущение отразились на лице ПМ.

Желудок внезапно налился свинцом, и ПМ все забыл, даже шантаж Эдварда. Слезы навернулись на глаза, и сдавленным голосом он выплеснул свою ненависть на Райана:

– Это был мой друг, даже больше, чем друг… Он был мне старшим братом, каким ты не был никогда. Он любил разговаривать со мной, умел слушать, он помог мне, защитил… А ты отнял его у меня, как всегда отнимал все, начиная с любви нашего отца. Я ненавижу тебя, Райан!

Тот подавил улыбку и уже голосом Эдварда произнес:

– Я бесконечно тронут… мне повезло, потому что благодаря Эдварду я по-настоящему сблизился с тобой.

Открыв рот, ПМ с глупым видом смотрел на него.

Потом рот его скривился, и из него вырвался истеричный смех, эхо которого раскатилось в пустом ангаре.

Женская фигура появилась из-за розария и прокралась вдоль стен замка до застекленных дверей гостиной.

Скрытая темнотой, женщина всматривалась в Мари, спавшую в одном из глубоких кресел.

Она собиралась войти в помещение, но тут вернулся Лукас. Он направился прямо к Мари, не заметив тихо закрывшейся двери. Сдерживая дыхание, женщина прижалась к внешней стене. Вивиан.

Глаза ее блестели от сдерживаемой ярости. Лукас пообещал, что Мари будет следующей в списке, но, похоже, не очень-то он спешил. Почему так случилось, что он появился как раз в момент, когда она готовилась действовать?

Она видела, как он взял Мари на руки, и провожала его напряженным взглядом, пока он пересекал холл, чтобы подняться на второй этаж.

Мысль о том, что он, может быть, ляжет под одеяло рядом с этой девкой, была столь непереносима, что Вивиан чуть не завыла.

На этаже зажегся свет.

Лукас раздел Мари догола.

Какое-то время он оценивающе разглядывал ее обнаженное тело, затем накрыл ее одеялом, на что она никак не отреагировала, и нагнулся над ней.

Поднеся руку к ее лицу, он пальцем приподнял веки, убедился в неподвижности зрачков и, уверившись, что она забылась тяжелым сном, покинул комнату.

ПМ уже не смеялся. Положив локти на стойку для дегустаций и пропустив не один стаканчик отменного виски, он слушал Райана, который объяснял ему, почему вынужден был так поступить.

– Твоя навязчивая идея всюду повторять, что я жив, могла бы в конце концов все осложнить. Единственным способом убедить тебя в моей смерти было заставить меня убить. Вот почему я… то есть Эдвард дал тебе пистолет, но заряженный холостыми патронами. Мне оставалось только вынудить тебя выстрелить… Ну а дело довершила незаметно раздавленная ампула с клюквенным соком… – Он остановил ПМ, потянувшегося за бутылкой. – Потом ты засунул меня в силосную башню. Я подождал твоего ухода и вылез.

– А если бы я долго там оставался? А? Несладко бы тебе пришлось!

– Я мог спорить на что угодно, что ты не задержишься.

– А после ты опять влез в шкуру Эдварда, вызвал на откровенность и предложил спрятать труп…

– Ну да. С этого момента я тебя укротил. Очень жаль, братишка, но мне и вправду нужна была твоя помощь.

– Я не тебе помогал, а Эдварду, – возразил удивленный ПМ.

Райан налил ему стаканчик, из которого тот сразу отпил.

– Эдвард, я… Какая разница? Главное, мы нашли друг друга, не так ли?

И чокнулся своим стаканом с наполовину опустошенным стаканчиком ПМ.

Минут через тридцать атмосфера стала непринужденной. Алкоголь сделал свое дело. ПМ повеселел.

– Прекрасно! Отлично! – У него прорвалась детская веселость, он радовался Райану, который здорово поводил его за нос.

Надо же, Райан, оказывается, всегда был рядом с момента его прибытия на остров, и он, ПМ, не видя его, ощущал его близость. Подумать только – ради того, чтобы помочь Эдварду, он рисковал жизнью в крипте монастыря! И все это из-за каких-то текстов и сокровища, которого никогда не существовало!

Райан вывел его из заблуждения:

– Сокровище существует, а тексты пяти надгробий позволяют подобраться к нему, это и есть знаменитые ключи, о которых говорится в легенде. В каждом тексте есть слова, которые приведут к тайнику.

– Бла-бла-бла! – пьяным голосом изрыгнул ПМ. – Все это вранье! Я искал и ничего не нашел! Ты не мертвый! А я невиновен! Эдвард больше не сможет меня шантажировать… И я ухожу…

Райан пожал плечами:

– Я не могу удерживать тебя против твоей воли, но все же подумай… Не каждый день выпадает шанс нагнать упущенное время.

ПМ мрачно взглянул на него.

– Ты и я, Пьер-Мари, – продолжил Эдвард. – Если бы ты только знал, сколько раз я просил небо предоставить мне случай помириться с братом.

ПМ громко рыгнул.

– Еще бы… Тебя интересует только сокровище. Мы найдем его, и ты помашешь мне ручкой.

– Не могу помешать тебе так думать, – вздохнул Райан. – Жаль…

Он отошел от бара и уже сделал несколько шагов, когда ПМ окликнул его.

– Если я тебе помогу, где гарантия, что ты не заберешь все себе?

Райан повернул к нему голову, изобразив разочарование.

– Ты еще не понял, что единственное сокровище, которое меня интересует, – это Мари. Ты не понял, что если я и занял место Эдварда, наложил металлическую шину на ногу, обрек себя терпеть это семейство, то ради нее, чтобы быть поближе к ней. Мне плевать на золото, ты можешь взять его себе, если хочешь. У меня же только одно желание: обезвредить убийцу и увидеть ее счастливой.

Впервые ПМ почувствовал искренность в словах брата и разволновался.

– Она полицейский, она тебе не позволит…

– Это мои проблемы.

Райан вернулся к ПМ:

– Ты принес третий текст.

Вивиан видела, как погас свет на втором этаже.

Картины, одна другой постыднее, рисовались в ее затуманенном ревностью воображении, и она никак не могла от них избавиться. Захотелось убежать, все бросить, но она оставалась на месте, точно собака, ждущая своего хозяина.

Она превратилась в рабыню!

Она лишь поплотнее забилась в тень, но в это время Лукас вышел из замка. Вивиан с удивлением увидела, как он подошел к своей машине и тронулся с места.

Куда понесло его в этот час?

Молодая пейзажистка не стала теряться в догадках. Главное, его не было с Мари и Спящая красавица теперь оказалась в ее власти.

Она вышла из тени розария и проскользнула в дом, как только машина Лукаса выехала за границу владения.

Лестница на второй этаж была свободна.

Вивиан тихо повернула дверную ручку и проскользнула в комнату Мари.

В это самое время Лукас остановил машину. Противоречивые, неведомые ранее чувства раздирали его.

Он видел, как Вивиан проникла в дом, и ему точно было известно, что у нее на уме. Смерть Мари была неизбежной, однако мысль о том, что ее нежное, чувственное тело скоро превратится в холодное мясо, была ему очень неприятна.

Мари олицетворяла саму жизнь, и эту жизнь он держал в своих объятиях, когда занимался с ней любовью. Ему не хотелось, чтобы угасла эта жизнь.

Полиэтиленовый пакет зашуршал, когда Вивиан вынимала его из кармана и разворачивала. Осторожно приподняв голову Мари с подушки, она надела его на нее.

Полиэтилен начал постепенно облегать контуры лица. Дыхание спящей вдруг стало прерывистым. Мари стала дергаться во сне, рот ее открылся, хватая остатки воздуха, протяжный приглушенный стон поднялся из горла.

И глаза ее широко раскрылись…

Лукас влетел в комнату, с первого взгляда рассмотрел всю сцену: Мари, задыхающаяся под полиэтиленом, Вивиан, с удовлетворенной улыбкой разглядывающая умирающую.

С поразительной быстротой он сдернул пакет и нанес сокрушительный удар по затылку Вивиан.

Наклонившись над находящейся в полусознательном состоянии Мари, он достал из кармана пистолет для инъекций и быстро сделал ей укол, чтобы она опять погрузилась в глубокий сон.

Из замка он вышел с перекинутым через плечо телом Вивиан.

Пока Райан внимательно изучал эпитафию третьего надгробного камня, ПМ заканчивал рассказывать, как он открыл тайный проход и комнату с реликвиями.

– Я все еще спрашиваю себя: что две старушенции собирались делать под землей?

– Может быть, именно там они прячут убийцу.

– Будь это так, Луиза бы не смолчала, когда ее отпрысков убивали одного за другим, нет?

– Некоторые люди иногда предпочитают молчать, нежели раскрывать свою тайну.

И неожиданно обоим представилась тень их отца, возникшая из темноты, ставшей вдруг гнетущей.

Воцарилось молчание, в ходе которого Райан закончил обводить некоторые гэльские слова.

ПМ передернулся.

– Ты читаешь на гэльском, ладно, – пробормотал он. – У тебя всегда были способности к языкам. Но как ты можешь знать слова, которые надо сохранить?

Райан ухмыльнулся:

– В тюрьме я много изучал древние коды, которыми пользовались друиды, когда хотели передать что-то важное в невинном на первый взгляд тексте…

– А на французском как будет? – полюбопытствовал ПМ.

Райан написал на листе бумаги фразу: «На пересечении четырех точек».

ПМ съязвил:

– Ну вот, теперь все стало яснее ясного!

Тогда Райан достал два других переведенных текста и зачитал обведенные слова в каждом из них:

 
В этом королевстве верующих,
опозоренном дочерью Дагды.
На пересечении четырех точек…
 

ПМ выслушал Райана, быстро ему объяснившего, почему королевством была часовня в озере и что означала третья фраза.

– Четыре точки и пересечение имеют отношение к четырем стихиям, отображенным на кельтском кресте: воде, огню, земле и воздуху.

На лице ПМ появилась гримаса, выражающая сомнение.

– Если допустить, что ты прав, и даже если мы найдем недостающие надгробия, чтобы дополнить текст, мы не сможем погрузиться в озеро, потому что за ним постоянно наблюдают.

– Жандармы – это моя забота. А ты вплотную занимайся поисками стел Золейга и Сеамуса.

– Я уже побывал во многих местах, предупредил специалистов и коллекционеров. Надеюсь, это что-нибудь даст.

– Надо сделать больше. Опроси местных жителей, резчиков надгробий, кладбищенских сторожей, молодых искателей…

ПМ закатил глаза к небу.

– А ты, что ты будешь делать?

– Напоминаю: я в розыске…

Машина Лукаса остановилась перед домом Вивиан.

Та пришла в себя, когда он бесцеремонно скинул ее на кровать.

– Если еще хоть раз дотронешься до Мари, я тебя убью!

Слова эти хлыстом ударили по ней.

– Ты влюбился в нее! Да? Я знала это! Я знала! Поэтому я хотела от нее избавиться…

Лукас схватил любовницу за горло, сильно прижал к изголовью.

– Мы заключили договор, и я сдержу свое слово. Но мне решать – когда и как! Глупо убивать Мари вот так, разве что ты хочешь, чтобы обвинили меня!

Вивиан в панике завращала глазами. Нет, нет…

– Если я утону, я утащу тебя за собой, – добавил он. – Вот только смягчающих обстоятельств у тебя не будет.

Слезы потекли по щекам Вивиан, и, всхлипывая, она попросила у него прощения.

Он разжал хватку и вздохнул.

– Очень надеюсь, что у Мари не осталось никаких воспоминаний о том, что произошло, иначе все пропало!

Потом, смягчившись, он обнял Вивиан.

– Верь мне. Скоро все закончится. – И ушел. Ему нужно было еще кое-что уладить.

Шхуны больше не было.

Когда Райан прибыл на причал, место, которое занимало судно Кристиана, пустовало. Озадаченный, он вгляделся в опускающиеся сумерки и заметил ее выходящей за границу порта. Он со всех ног помчался к молу, одновременно пытаясь соединиться с моряком по мобильнику.

Вызов.

Сотовый долго трезвонил, но Кристиан, лежавший на одной из кушеток каюты, не сделал ни малейшего жеста, чтобы взять его.

И не без причины.

Его туго связанные руки, соединенные крепким шпагатом со спутанными лодыжками, красноречиво свидетельствовали о жестокой реальности.

Хотя грудь его тихо вздымалась, он не спал – он был без сознания.

Мужчина у руля заглушил мотор и поднял главный парус, сразу наполнившийся ветром. Когда шхуна вышла в открытое море, он включил автопилот и направился к каюте.

Лукас.

Взглянув на звездное небо, он довольно улыбнулся, взял топор и поднялся в рубку.

Там он разбил радио и все навигационные приборы, затем спустился в трюм и принялся пробивать дыру в наиболее уязвимом месте корпуса судна.

Поднявшись на палубу, Лукас побежал к корме, отвязал ялик, спрыгнул в него и погреб к берегу.

А шхуна позади начала медленно погружаться.

Вода ворвалась в каюту и быстро поднялась, достигнув кушетки, на которой неподвижно лежал Кристиан…