Текст книги "Месть розы"

Автор книги: Николь Галланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

– Ты права, прости, – тут же отозвался он. – Я уйду первым, вот только дай мне время прийти в себя.

Жуглет заколебалась, а потом все же поцеловала его. Их губы слились, языки проникли внутрь, нерешительно, осторожно изучая друг друга. Жуглет издала низкий звук возбуждения, Виллем вскинул руки, чтобы обнять ее, притянуть к полу… но тут послышался стук открываемой двери и характерное флегматичное покашливание дворецкого.

– Эй, кто тут? – требовательно спросил покрытый каплями дождя старый рыцарь, вглядываясь во тьму.

Этот человек так хорошо знал подвал – он очень серьезно относился к своей работе, воспринимая ее как великую честь, – что, без сомнения, заметил бы даже новое гнездо тараканов.

– Это всего лишь я, сударь, и Виллем из Доля, – очень прямо сидя на полу, успокоила его Жуглет. – Он помогал мне найти бургундское вино, но в темноте мы столкнулись друг с другом.

Понимая, что глаза дворецкого еще не привыкли к темноте, она быстро провела рукой по щеке Виллема. Он потянулся и поцеловал запястье, которое прошлой ночью выкручивал с такой силой. Потом она быстро поднялась, чтобы не вызвать никаких подозрений.

Дворецкий без труда нашел бургундское вино, и молодые люди вышли на галерею, почти слыша, как бьются сердца друг у друга. Пока они бок о бок поднимались по винтовой лестнице в покои Конрада, напряжение между ними было так велико, что воздух едва не потрескивал. Виллем был доволен тем, как он все это устроил, но сейчас изо всех сил сражался с эрекцией, понимая, что в таком виде появляться у Конрада никак нельзя.

По счастью, император тут же потребовал, чтобы Виллем сыграл еще партию в шахматы с Альфонсом, собираясь подсказывать герою, как лучше ходить, чтобы обыграть графа. Это дало Виллему возможность сесть. Каждый раз, когда рыцарь собирался сделать не слишком хорошо продуманный ход (а так было почти всегда), Конрад объяснял, чем это может ему грозить. Несмотря на столь мудрое руководство, Виллем проиграл, поскольку мысли его (и даже глаза) были прикованы отнюдь не к шахматной доске. Жуглет тоже выглядела ужасно рассеянной, чем сильно раздражала Конрада: сидя в оконной нише, она всю оставшуюся часть дня играла на фиделе такие нервные мелодии, что собаки в ответ принимались выть.

– По-моему, вы оба вчера перетрудились, – недовольно заявил Конрад, как бы найдя, наконец, оправдание для их странного поведения. – По счастью, до ужина у вас еще есть время прийти в себя.

Однако после ужина, закончившегося, как обычно, выступлением артистов, Виллем подошел к Конраду, с тем чтобы умолить отпустить его сегодня пораньше. Одним глазом он поглядывал на Жуглет, показывающую молодому оруженосцу Конрада, как с помощью смычка извлекать из фиделя достойные звуки. Менестрель предостерегающе нахмурилась, ощутив внимание Виллема, но он снова поймал ее взгляд, и она, отвернувшись, еле заметно кивнула. Трепет предвкушения пробежал по спине Виллема, и ему снова – это случалось не раз на протяжении всего дня – пришлось сосредоточиться, чтобы как-то подчинить себе эрекцию. По счастью, в этот момент он отвешивал низкий поклон Конраду.

– Уже, Виллем? – удивленно спросил Конрад.

Брат короля, как обычно сидящий слева от него, сказал:

– Ты, конечно, заберешь с собой в гостиницу нашего милого юного менестреля?

Не успел Виллем изобрести ответ, как Конрад с улыбкой повернулся к брату.

– Извини, Павел, что забыли пригласить тебя. Мы отправляемся в город на поиски проституток. Ты хотел бы пойти с нами, братец?

– Вы… что? – ошарашенно, но в то же время подозрительно спросил Павел.

Виллем залепетал, пытаясь скрыть, как испугало его это заявление:

– Мой… кузен… знает, где их найти. Они занимают дом на окраине. Мы уже… бывали там. С Жуглетом.

Конрад улыбнулся и кулаком ткнул брата в живот, гораздо сильнее, чем того требовал простой дружеский жест.

– Куда удобнее, нежели в наши дни, а, Павел? – со смехом спросил он, на что кардинал ответил ворчанием. – Помнишь, как мы шатались по улицам, находили только одну и вынуждены были использовать ее по очереди? Я всегда пропускал тебя первым, а ты ни разу даже спасибо не сказал, неблагодарный. Но это все дела давно минувших дней. Можешь пойти с нами сегодня ночью, если желаешь.

– Вот уж нет, – ответил Павел.

В его голосе наряду с отвращением прозвучали нотки нездоровой веселости, как будто он не мог дождаться момента, когда расскажет о таком бесстыдстве кому-то, кто посмеется вместе с ним.

Конрад безмятежно улыбнулся брату.

– Вспомни, ведь твой святой тезка думал, будто вот-вот наступит конец света.

– Что?

– Святой Павел. Думал. Что мир. Приближается к концу, – четко выговаривая каждое слово, ответил Конрад. – Он навязывал всем суровый кодекс чести, потому что отмеривал человечеству еще века два-три, никак не двенадцать. Знай он, что ошибся в своих расчетах относительно второго пришествия Христа, он, конечно, не возражал бы против нашего пришествия, таких, какие уж мы есть, и был бы гораздо менее требователен. – Он снова с усмешкой ткнул брата под дых. – Что скажешь?

Павел оттолкнул руку короля.

– У тебя не хватило бы воображения измыслить такую удобную ересь, – заявил он. – Кто вложил тебе в голову эти рассуждения? Жуглет, надо полагать?

Конрад победоносно расхохотался.

– Нет, ты! Вскоре после того, как постригся в монахи. Еще немного, и ты станешь забавным, Павел… Виллем, скажи Жуглету, что мы отправляемся. Я должен переодеться по такому случаю. – Он хитро подмигнул Павлу. – Прямо как в добрые старые времена.

Станция, где меняют лошадей, представляла собой грубо сколоченный деревянный дом. В первое мгновение могло показаться, что заляпанный грязью всадник либо пьян, либо сумасшедший, с такой силой он колотил в ворота. Смотритель поднял повыше фонарь, и мужчина замигал, съежился. Лицо его нервно подергивалось.

– Никак вы сенешаль его величества? – пораженно спросил смотритель.

Маркус кивнул, не в силах произнести ни слова, так пересохло в горле. Он попытался оттолкнуть фонарь. Смотритель со свистом втянул воздух.

– Ужасно выглядите, сударь. Вы, часом, не больны?

Маркус покачал головой и нетерпеливо показал в сторону конюшни. Смотритель понял его и крикнул, чтобы привели коня и подали вина и еды. Широко распахнув глаза, гордый тем, что сумел узнать Маркуса, хотя тот был не в императорской ливрее, он спросил взволнованно:

– Какие-то новости, сударь?

Маркус снова покачал головой, не в силах говорить, но затем все же разлепил губы и сумел выдавить:

– Посланцы были?

Удивленный человек закивал.

– О да, два королевских посланца, оба скакали в Бургундию. Последний сменил лошадь, когда пробили девять. Что-то происходит в Бургундии, да? Всегда считал, что это настоящее захолустье.

– Не надо еды, – еле слышно сказал Маркус. – Нет времени. Просто дай свежего коня.

Когда пробили девять… по крайней мере семь часов назад. Однако курьеры покинули Селестат, опережая Маркуса примерно на десять часов; значит, за сегодняшний день он выиграл три часа. Дорога до Бургундии занимает четыре-пять дней; может, он сумеет догнать хотя бы одного из них. Маркус не думал, что способен на убийство, но весь день подсчитывал, какого размера взятку в состоянии предложить – или, если повезет догнать Николаса, сколько понадобится угроз, чтобы подчинить юношу своей воле.

Чтобы компания не привлекала к себе внимания, Виллему и Эрику было поручено исполнять роль телохранителей его величества. Итак, четверо обычных горожан в простых плащах и туниках прокладывали путь по сонным улицам Селестата, направляясь к пылающим в свете заката западным воротам города, в район, куда Конрад обычно старался не заглядывать. Улицы тут были скверные, с рыхлой почвой, в которой дожди промыли рытвины иногда глубиной по колено. Им пришлось пройти мимо лавки мясника, где в сточных канавах валялась вонючая требуха; дубильня и кузница, расположенные на соседних улицах, тоже добавляли «ароматов». Прижимая к лицу надушенный платок, Конрад вышагивал следом за Эриком, трепещущим при мысли о том, что в этом предприятии он удостоился чести возглавить процессию.

Наконец они добрались до небольшого низкого дома с алым пятном на двери. Эрик постучал и отошел в сторону, пропуская старших.

Этой ночью внутри было гораздо спокойнее, чем в предыдущий раз, поскольку многие прибывшие на турнир торговцы и артисты уже покинули город. За грубо сколоченным общим столом сидели человек десять, по большей части пьяные, но двое-трое были еще в состоянии вяло заигрывать с женщинами. Увидев Жуглет, Жанетта и Марта захлопали в ладоши и бросились навстречу вошедшим, позабыв о своих пьяных ухажерах. Однако Жанетта, узнав высокого рыцаря, резко остановилась. Марта же, напротив, устремилась прямо к нему и принялась ластиться. Наклонившись, чтобы остальным была хорошо видна ложбинка на ее груди, она подняла на Виллема взволнованный взгляд.

– Ох, мой господин, я так скучала по тебе, – хриплым голосом горестно произнесла она.

Конрад наблюдал за этой сценой, явно получая от нее удовольствие.

– Жаль, что Павел этого не видит, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности.

– После нашей встречи меня ничто не радует. Ты был так великодушен, во всех смыслах, – продолжала Марта. Обращаясь к остальным женщинам, она добавила задорно: Нос у него такой большой, потому что сломан. Но все остальное просто огромное – и это уж точно по замыслу Природы.

Ее рука скользнула к паху Виллема. Покраснев до корней волос, он со слабой, вежливой улыбкой остановил ее, схватив за запястье.

– Он у нас щепетильный, – сказал Конрад, объясняя Марте нежелание Виллема обжиматься на людях. – Хочет сначала заплатить. Ну так давай, ближе к делу. – Он с усмешкой посмотрел на Виллема. – В конце концов, именно за этим мы здесь, и ты заслужил право выбора. – Он взмахнул рукой, и Виллем испугался, что сейчас Конрад обрушит на его покрытое синяками плечо очередной дружеский удар. – Найди себе укромное местечко и получи заслуженное удовольствие.

– Но конечно же, наш великий герой заслуживает особого обращения, ведь он празднует свою победу, – заявила Жуглет, кивнув в сторону потолка. – Знаю, там, между стропилами, есть уединенный чулан. Хозяйка этого дома как-то оказала мне милость, позволив им воспользоваться.

– Плата за эту милость тройная, – заявила хозяйка дома, внезапно подходя к столу и подмигивая Жуглет.

Та беззаботно махнула рукой.

– Мне здесь верят, не так ли? Я плачу.

С каменным лицом, стараясь не смотреть на Жуглет, Виллем позволил увести себя наверх по шаткой деревянной лестнице, приколоченной к стене. Он и Марта исчезли в темном провале на потолке.

Три оставшихся клиента огляделись. С улыбкой кивнув на Жанетту, Эрик сообщил его величеству:

– Вот эта хороша.

Жанетта, бросив взгляд вслед Виллему, пристально смотрела на Жуглет и не прореагировала на этот комментарий. Конрад проследил за жестом Эрика, и его лицо просияло.

– Жанетта! – воскликнул он и подмигнул Эрику. – Ты прав, она и в самом деле очень хороша. Жанетта, сегодняшняя ночь за мной.

Отвлекшись от своих мыслей, Жанетта мгновенно оказалась рядом с императором и прошептала ему на ухо:

– Я узнала вас, ваше величество. Если хотите сохранить инкогнито, может, лучше вам взять одну из заезжих девочек.

Конрад обхватил ладонью одну грудь Жанетты и с улыбкой сжал ее. Однако она заставила его повернуться лицом к себе и многозначительно вскинула брови. Конрад отпустил ее.

– Ты права. Что за удовольствие напускать таинственность, если для девочки никакой тайны уже нет. Ладно, найди мне кого-нибудь послаще.

– Блондинку, – уверенно заявила Жуглет.

Жанетта кивнула в сторону самой младшей из трех женщин, стоящих в ряд в стороне. Она не была блондинкой – никто из троих не мог этим похвастаться – но волосы у нее были светлее, чем у остальных.

– Ханна пришла сюда из Бремена. Она никак не сможет узнать вас, – шепнула королю Жанетта.

Повинуясь ее жесту, Ханна присела и сделала шаг вперед.

– Значит, ты свободна, Жанетта, – сказал Эрик с туповато-наглой усмешкой. – Пошли со мной…

– Ох, господин Эрик! – наградив его восхищенной улыбкой, ответила Жанетта. – Дайте и другим шанс прочувствовать вашу щедрость. Сюзанна! – окликнула она темноволосую девушку. – Не ударь в грязь лицом перед этим прекрасным молодым человеком.

Сюзанна послушно приклеила на лицо улыбку и подошла к Эрику. Взглядом каменщика, оценивающего мост, он осмотрел ее груди, соблазнительную ложбинку между ними и остался доволен.

– Хотите сначала выпить? – спросила Жанетта, не сводя пристального взгляда с Жуглет.

Та, однако, сделала вид, что не замечает этого, с внезапно вспыхнувшим интересом разглядывая на столе дырку от сучка. Конрад только рукой махнул.

– Мы недавно поужинали, а сюда пришли в поисках некоторой… завершенности приятного вечера. Ну, и где мы найдем эту завершенность?

– Во дворе позади дома есть брезентовые палатки, – ответила Жанетта. – Но вряд ли это устроит ваше королевское…

– Нет-нет! – замахал руками Конрад. – Сегодня ночью я просто обычный рыцарь. Я хочу знать, как мои люди выпускают пар – и разбрасывают свое семя.

Жанетта бросила многозначительный взгляд на Ханну и Сюзанну. Девушки присели и повели мужчин во двор.

Жанетта провела рукой по густым волосам Жуглет и крикнула вслед королю:

– Я позабочусь о нем, сир.

Когда они остались одни, Жанетта, все еще перебирая пальцами волосы менестреля, аккуратно подняла ее голову, и их взгляды встретились. Жанетта вопросительно вскинула бровь.

– Тот рыцарь?

Жуглет еле заметно кивнула, нервно покусывая нижнюю губу. Проститутка усмехнулась, взяла подругу за руку и потянула за собой к лестнице.

С напряженным видом стоя на коленях на изодранном парусиновом коврике, Виллем, придерживая ножны, отстегнул пояс с мечом. Увидев входящую Жуглет, он с облегчением вскочил, но, не рассчитав высоты, стукнулся головой о низкий потолок и снова с ворчанием рухнул на колени. Марта недоуменно переводила взгляд с Жуглет на Виллема. Потом глаза у нее расширились – она начала понимать.

Жанетта игриво кашлянула и махнула ей рукой. Марта, удивленно оглядываясь, ушла, задвинув за собой занавеску. Жанетта и Жуглет, которым приходилось сутулиться из-за низкого потолка, опустились на колени по обеим сторонам от Виллема. Грязная занавеска не полностью прикрывала дверной проем, и трепещущий свет от лампы внизу освещал маленькую комнатку, отбрасывая резкие тени.

Первой заговорила Жанетта.

– Надеюсь, господин рыцарь простит мне, что я так дерзко вела себя прошлой ночью во дворе Кенигсбурга.

– Я заслужил это, – явно испытывая неловкость, ответил Виллем. – Более того, я благодарен тебе.

– Спасибо, – улыбнулась Жанетта. Потом, отбросив церемонии, наклонилась к Виллему и сказала доверительно: – Вы, должно быть, видели, в каком состоянии она была в ночь перед турниром.

– Ни в каком я не была состоянии, – возразила Жуглет.

– Была, была, поверьте мне, мой господин.

– Хватит, Жанетта, – многозначительно сказала Жуглет, но та не обратила внимания на ее слова.

– Известно ли вам, что вы первый мужчина, которому она открылась? Обычно, желая расслабиться, она просто маскируется под одну из нас. Вы, должно быть, имеете для нее какое-то особенное значение, раз она рискнула открыться тому, кто знает ее как…

– Наша хозяйка желает получить деньги, – объяснила Жуглет Виллему.

Тот, испытывая неловкость и не зная, чем занять себя в замкнутом пространстве, сначала положил меч на пол, потом снова взял его, как будто только что заметил. Жанетта выглядела довольной тем, что ее намерения наконец прояснились.

– Только и всего. Хотя, – Жуглет сердито посмотрела на подругу, – я не уверена, чего она на самом деле добивается: склонить тебя проявить щедрость или довести меня до того, что я раскошелюсь, лишь бы заставить ее заткнуться.

– Почему бы не то и другое? – засмеялась Жанетта.

Жуглет, в притворной злости оскалив зубы, развязала как всегда тщательно завязанный кошелек и протянула Жанетте несколько серебряных пенни.

– Вы часто будете прибегать к нашим услугам? – с надеждой спросила Жанетта.

– Нет, – твердо ответила Жуглет. – Нельзя, чтобы заметили, что новый любимец двора то и дело наведывается к шлюхам: это так же скверно, как если бы его имя связывали с мерзким педерастом вроде меня. Мы здесь лишь для того, чтобы доставить удовольствие Конраду.

Встретившись с Жанеттой взглядом, она многозначительно перевела его на низкую, затянутую занавеской дверь.

– А-а, так она проталкивает вас! – воскликнула Жанетта, игнорируя взгляд Жуглет. – Знаете ли, у нее это здорово получается. Сенешаль Маркус скоро получит статус свободного человека, герцогство и жену королевского рода – и все благодаря Жуглет.

– Это всего лишь слухи, – нетерпеливо сказала Жуглет. – Ради бога, Виллем, дай же ей наконец денег! А иначе она никогда не отвяжется.

Оставшись наедине в косых тенях – хихиканье шлюх ясно доносилось из-за серой занавески, – Виллем и Жуглет, стоя на коленях на тонком парусиновом коврике, протянули друг к другу руки. Она начала развязывать его накидку.

Он остановил ее.

– Пожалуйста, только не говори, что сначала ты хочешь спеть мне любовную песнь, – сказала Жуглет.

– Заниматься любовью в таких жалких, убогих условиях…

– Ну, это, конечно, не так благородно, как заваливать меня в винном погребе. У тебя есть идея получше?

Оттолкнув руку Виллема, она развязала его накидку и одной рукой стянула ее, а другую подняла, чтобы освободиться от своей собственной.

Виллем быстро вскинул руку и снова остановил Жуглет.

– Что мы делаем? – спросил он. – Кто ты для меня?

Она шлепнула его по руке.

– Это бессмысленный разговор. Я, конечно, твой друг. И твой тайный покровитель до тех пор, пока ты не научишься сам вести свое судно по опасным проливам придворной политики. Если хочешь, я стану твоей любовницей. Но твоей возлюбленной, Виллем, я быть не могу. А она тебе нужна, и я найду ее для тебя.

– Не нужен мне никто, – сказал он. – Существует менестрель, которую я безмерно уважаю…

– Благородная дама больше подходит для поэзии, да и для твоего будущего так лучше, – твердо ответила Жуглет, развязывая свою накидку.

– Это… если это… если это произойдет, – Виллем сделал неуклюжий жест между ними, – больше мне никто не будет нужен.

– Это же просто для вида, Виллем, чтобы защитить и твою, и мою репутацию.

Он покачал головой.

– Тогда между нами ничего не должно произойти. А иначе получится, будто я делаю из тебя шлюху.

– Никто же не узнает, – засмеялась Жуглет, нетерпеливо стащила с себя накидку и бросила взгляд в сторону занавески.

– Я буду знать. Бог будет знать.

В ее улыбке проступило раздражение.

– Прекрасно. Как, в таком случае, нам продолжить отношения, не оскорбляя твоих рыцарских чувств и благочестивых воззрений?

– Напрасно иронизируешь, – тоже раздраженно ответил Виллем. – Я весь день думал об этом…

– Я это заметила: твой благородный лоб украшают горизонтальные морщинки, когда ты пытаешься быть уж очень правильным рыцарем.

По-прежнему сохраняя серьезность, Виллем взял ее руки в свои.

– Будь моей прекрасной дамой. Тайно, – быстро добавил он, заметив, что она готова разразиться смехом. – Имя возлюбленной вообще следует хранить в секрете. Никто ничего не узнает, кроме нас двоих. Это… я должен заслужить твою любовь, а иначе получится, что я, поддавшись зову природы, воспользовался ситуацией. Не желаю, чтобы это было просто дешевкой.

– Это не будет дешевкой ни для тебя, ни для меня, – резко возразила Жуглет. Высвободив руки, она посмотрела на Виллема почти так же серьезно, как он на нее. – Я не могу играть роль твоей тайной дамы. Это даже более нелепо, чем просто быть твоей тайной любовницей. И прости, если я усомнюсь в твоих рыцарских чувствах, но, по-моему, ты хочешь, чтобы я играла эту роль главным образом потому, что тогда ты тоже сможешь играть роль. Достойную роль, без сомнения, но я – единственный человек, с кем тебе вообще не нужно играть никакой роли, и мне это нравится. – Она принялась расшнуровывать левый ботинок. – У нас не так уж много времени, давай не будет расходовать его зря.

И снова Виллем протянул руку, твердо положив ее на колено Жуглет, чтобы помешать ей раздеваться.

– Ничего не будет, пока мы не разберемся в наших с тобой отношениях.

Жуглет всерьез рассердилась.

– Конрад надолго не задержится в грязной брезентовой палатке. У нас, может, осталось всего несколько мгновений, чтобы побыть наедине. Как ты хочешь их провести?

В тусклом свете его взгляд быстро, даже как бы против воли обежал все ее тело.

– Я, конечно, хочу сам раздеть тебя, – с обезоруживающей робостью ответил он.

Это застало ее врасплох, и она невольно рассмеялась. Поцеловала его и улыбнулась, когда он обнял ее.

Руки Виллема заскользили по все еще одетому телу, отыскивая груди.

– Они никуда не делись, – сказала она. И так оно и оказалось.

Это было так волнующе странно для обоих – что теперь Виллем взял инициативу на себя. Жуглет испытывала непривычное чувство облегчения, позволив себе запретную роскошь стать объектом действия, а не действующей силой. Она помогала ему, но лишь пассивно, поднимая то руку, то ногу, когда он торопливо, не слишком умело освобождал ее от одежды. В остальном же в буквальном смысле отдала себя в его руки.

Наконец он полностью раздел ее, уложил на коврик и провел руками по груди, пытаясь захватить пальцами оба соска.

– Это твое тело, – бормотал он, обхватив рукой одну маленькую грудь. – Это… – вторая рука скользнула к бедру, – и это… – первая рука, повторяя изящный изгиб грудной клетки, двинулась к талии, – было здесь все время…

– У нас нет на это времени, – прошептала Жуглет. Вскинув руки, она расстегнула золотую застежку его туники. – Иди ко мне.

Он залился краской.

– Я стесняюсь раздеваться перед тобой.

Она засмеялась.

– Но я уже видела тебя обнаженным.

– Знаю. Это глупо.

– Я закрою глаза.

Так она и сделала. Он поцеловал ее веки.

– Нет, я и так справлюсь.

– Тогда и я тоже.

Она снова открыла глаза.

Ссутулившись под низким потолком, он быстро разделся, опустился на колени и перекинул ногу через Жуглет.

Разглядев выражение его лица, она мягко прикоснулась к его обнаженной груди.

– Да, Виллем. – Это был ответ на его невысказанный вопрос. – Я делала это чаще, чем ты, и со многими. Но поверь, ты самый желанный из всех, кто когда-либо оказывался там, где ты сейчас.

Виллем поцеловал ее в лоб и бережно опустился на нее всей своей немалой тяжестью. Прямо перед глазами у него находилось так хорошо знакомое, бесстрастное лицо Жуглета, в то время как тело ощущало изгибы теплого тела неизвестной женщины. Она раздвинула ноги, и он вошел в нее, почувствовал, как в ответ она крепко обхватила его руками и ногами, увидел, что лицо под ним утратило свою безмятежность, услышал ее вскрики, и все это в полном соответствии с его движениями… Да, он овладел ею, этой женщиной, которая одновременно была его лучшим другом.

Все так запуталось. Ничего более захватывающего он никогда не испытывал.