Текст книги "Ночные желания"
Автор книги: Николь Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Когда ему сообщили о прибытии Симпкина в Ривервуд, Хэвиленд испытал некоторую обеспокоенность. Рейн просил дворецкого приглядывать за Мадлен и срочно оповещать в том случае, если барон осмелится опять объявиться в Дэнверс-холле.
– Надеюсь, Эккерби не возвращался надоедать мисс Эллис, – сказал Рейн, как только Симпкин вошел в его кабинет и коротко поклонился.
На лице слуги обозначилась встревоженность.
– Нет, милорд. Но, полагаю, вам лучше знать… вскоре после вашего отъезда мисс Эллис поручила мне отправить письмо барону Эккерби.
– Сразу после моего отъезда? – спросил граф с обеспокоенным видом.
– Да, милорд, и, кажется, ей было важно, чтобы корреспонденция была отправлена как можно быстрее. Я также отправил и второе письмо, адресованное мистеру Джерарду Эллису.
– Ее брат, – пробормотал Рейн, погрузившись в глубокое раздумье.
– Мне неприятно нарушать конфиденциальность ее просьбы, – пояснил Симпкин, – но вы просили приглядывать за Мадлен Эллис и ставить вас в известность о любых действиях барона Эккерби по отношению к ней. И после того, что вы мне о нем сообщили, признаюсь, меня беспокоит то, что она сочла необходимым ему написать.
– Вы очень хорошо сделали, что рассказали мне это, Симпкин, – уверил его Рейн. – Дальше я буду действовать сам.
Поблагодарив дворецкого, он отпустил его назад, а сам остался стоять, хмуро глядя в направлении Дэнверс-холла. Известие, что Мадлен написала Эккерби, вдруг взволновало его и возродило множество давно забытых чувств. Среди прочих, подозрительность и сомнения тревожили Рейна больше всего.
Он искал и не находил причин, по которым Мадлен могла написать срочное послание человеку, которого, как она сама говорила, презирает.
Какая-то догадка проскочила в его сознании, когда он вспомнил выражение ее лица после того, как ударил барона; ее глаза потемнели от злости. Тогда он приписал это возмущению поведением барона, принуждавшего ее к близости.
Но, может, он все неправильно понял? Может, она разозлилась на Хэвиленда за то, что тот накинулся на ее любовника?
Рейн взъерошил свои волосы пятерней, не в силах разобраться с чувствами. Он доверял Мадлен, потому что доверял ее отцу, но ведь, по сути, совершенно ее не знал. Не слишком ли легкомысленно поверил он в ее затруднительные обстоятельства?
Что-то тут не так, он это определенно чувствовал. Выявлять предателей было его профессией, в конце концов. В какой-то момент Мадлен выглядела… виноватой. Как будто утаивала от него что-то важное.
Граф пробурчал себе под нос проклятие. Он уже был в подобной ситуации – другая женщина скрывала от него горькую правду. И теперь внутренний голос кричал ему: история повторяется.
Вопросы кружились в его сознании, особенно беспокоил главный: были ли отношения Мадлен с бароном Эккерби более близкими, чем она пыталась их ему представить?
Он готов защищать ее от приставаний развратника, но нужна ли ей его защита? Или граф просто стал свидетелем размолвки между возлюбленными в тот вечер на постоялом дворе, когда впервые встретил ее и барона?
И сегодня в саду Мадлен, возможно, обнимала его вполне добровольно. А когда мерзавец ласкал ее грудь, тот сдавленный крик был признаком удовольствия. Некоторым женщинам нравятся грубые ласки. Даже очень нравятся.
Рейн сжал зубы. Нет, кажется, он зашел в своей подозрительности слишком далеко. То, что его однажды предали, еще не повод обвинять в обмане Мадлен.
И все же она пыталась что-то от него утаить, это очевидно. И, в общем, ничего не было невозможного в том, что она пишет письма любовнику. Как тогда, в прошлом, когда обманщица, которую он полюбил, уже принадлежала другому.
Конечно, не было причин считать Мадлен столь же порочной, как Камиль Жузе. Фредди говорил, что она собиралась отослать деньги, полученные в качестве вознаграждения, своему брату Джерарду, который в них нуждался больше нее. Камиль тоже стремилась помочь членам своей семьи бежать от опасности, нависшей над ними на родине, но на этом все сходство между этими двумя женщинами, возможно, заканчивается.
Рейн решил не делать поспешных выводов. Наверное, есть какое-то логическое объяснение тому, что она написала одновременно барону и своему брату, и пока граф не должен ни в чем ее винить.
Тем временем он все же постарается искоренить ростки нежного чувства к Мадлен, уже начавшие прорастать в его сердце. И преподаст Эккерби урок хороших манер и благородства, который тот не скоро забудет.
* * *
Мадлен с трудом удавалось сохранять хотя бы видимость спокойствия во время занятий в пансионе. Она была слишком взволнована предстоящей дуэлью. Поэтому сразу же по окончании урока девушка отправилась в Ривервуд на двуколке, которую ей любезно предоставила Арабелла.
К ее огорчению, Рейна не оказалось дома. По крайней мере, так сказал его мажордом Брэмсли. К тому же он отказался сообщить, где можно найти графа, хотя Мадлен подозревала, что он это хорошо знал.
К счастью, Фредди все еще был в Ривервуде. Правда, он не выказал бурной радости, когда она появилась в бильярдной, где он играл партию сам с собой.
– Скажите, где я могу найти Хэвиленда? – тут же спросила его Мадлен. – Брэмсли ничего мне не сказал, кроме того, что он отсутствует.
– Час назад он уехал в Лондон, – неохотно ответил Фредди.
– Черт побери, – пробормотала Мадлен, поджимая нижнюю губу. – Я надеялась застать его здесь и уговорить отменить эту дурацкую дуэль.
– Он не может ее отменить, – возразил Фредди, глядя на нее несколько удивленно.
– Почему?
– Потому что это дело чести. Эккерби на этот раз зашел слишком далеко: Рейн не мог спокойно наблюдать, как этот хам бесчестит вас.
– Но он не бесчестил меня, – она закатила глаза. – Все в действительности было не так.
Фредди нахмурился.
– Ну что ж, теперь уже слишком поздно.
– Нет, не слишком. Я сейчас же поеду в Лондон и поговорю с Рейном.
– Мисс Эллис, – начал Лансфорд поспешно, – вы не должны вмешиваться в это дело. Это просто не имеет смысла. Вы можете отговаривать его сколько угодно, это ничего не даст. Я его знаю. Он не изменит своего мнения, если уверен, что поступает правильно.
Но Мадлен пропустила мимо ушей его взволнованную тираду.
– Я полагаю, он намеревается переночевать в своем лондонском доме?
Фредди поморщился от ее упрямства.
– По крайней мере, он туда направлялся. Рейн собирался взять там пистолеты и встретиться со своим секундантом. А завтра утром ему нужно рано встать.
Мадлен удивилась.
– Он не попросил вас быть его секундантом?
– Нет, – Лансфорд был смущен. – Он не хочет, чтобы меня ранили, если мне придется стать к барьеру вместо него, и к тому же я не очень метко стреляю.
– Хоть о вашем благополучии он беспокоится, если свое ему безразлично, – заметила она горько. – И кто же будет его секундантом?
– Он собирался просить Уилла Стокса.
– А кто такой этот Уилл Стокс?
– Давний друг Рейна. Они с детства знакомы и вместе служили в Министерстве иностранных дел.
Стокс, должно быть, тот самый воришка, предположила Мадлен, но сейчас это не имело значения. Важно было остановить дуэль, пока никто никого не подстрелил.
Однако Фредди, видимо, был прав. Разговор с Рейном, скорее всего, принесет мало пользы. Ей нужно предпринять что-то более действенное, чтобы заставить его признать ее правоту.
– Вы знаете, где состоится дуэль? Эккерби говорил, что они встретятся в «обычном месте», и Рейн, похоже, понял, что имелось в виду.
Фредди нахмурился.
– Зачем вам это?
– Надо, – и видя его нерешительность, девушка нетерпеливо прибавила: – Скажите мне. Я и сама могу найти их, но вы освободите меня от необходимости искать по всему Лондону. В любом случае я узнаю, где это.
Он энергично запротестовал:
– Мисс Эллис… Мадлен, вы не можете вмешиваться в дело чести джентльменов!
– Поскольку я не джентльмен, на меня не распространяется их неписаный кодекс поведения.
«Девушка была намерена предотвратить дуэль любой ценой, даже если придется убеждать их, угрожая оружием. У нее есть пистолет, и она не собирается подвергать Рейна риску быть раненным из-за нее или понести наказание за убийство Эккерби.
Мадлен уставилась на Фредди взглядом, полным непоколебимой решимости, и тот в конце концов вздохнул с досадой.
– Думаю, они имели в виду пустырь Рудли. Это место на окраине Лондона, где обычно происходят дуэли.
– Спасибо, – сказала Мадлен, довольная тем, что ей не придется теперь тратить свое время на поиски. – В таком случае, не будете ли вы так любезны сопровождать меня туда завтра утром до рассвета?
Звук, который издал Фредди, более всего был похож на визг.
– Я ни в коем случае не буду вас туда сопровождать! Рейн убьет меня, если я осмелюсь на что-либо подобное.
– А я убью вас, если откажетесь.
Мадлен и сама поняла, что ее угроза прозвучала не очень убедительно, поэтому сменила тактику.
– Вы говорили, – начала она более мягким тоном, – что если в ваших силах отплатить за услугу, которую я вам оказала, то я могу обращаться. Так вот, я обращаюсь к вам за помощью.
– Мадлен, но это же нечестно!
– Вы хотите сказать, что не собираетесь сдержать свое слово? – надавила она. – После всего, что вы тут говорили про честь джентльменов?
Фредди вперил в нее сердитый взгляд.
– Нет, я не хотел этого сказать.
– Так вы отвезете меня туда?
– Ладно, черт вас возьми, я отвезу вас. Но тогда вы должны будете объяснить Рейну, как вы заставили меня, иначе моя смерть будет на вашей совести.
– Клянусь все ему рассказать и освободить вас от всякой ответственности, – пообещала Мадлен, чувствуя огромное облегчение. Теперь, по крайней мере, она может попытаться помешать дуэли.
Правда, на сердце все еще оставалась тяжесть, ведь опасность для Рейна пока не миновала. Как не миновала и опасность для нее самой. Эта мысль испугала ее, ведь то, что она так переживала за него, только подтвердило ее опасения: Мадлен отчаянно его любила.
Глава девятая
Это случилось, маман. Я предрешила свою судьбу, не знаю, к лучшему или худшему.
– Я все же считаю, что это страшная ошибка, Мадлен, – жаловался Фредди, в то время как они ехали в предрассветной темноте в направлении Лондона.
Коляска тряслась на дорожных выбоинах и скользила колесами в грязи, рывками продвигаясь в густом тумане. Мадлен, хватаясь за поручни, отвечала ему довольно рассеянно.
– Я хорошо понимаю ваши переживания, Фредди. Вы мне это говорили уже десять раз.
Пренебрегая этикетом, они быстро перешли на обращение друг к другу по имени, поскольку общая опасность сближает.
Сейчас они рисковали вылететь из экипажа, если он сползет со скользкой дороги, что представлялось более чем вероятным. Пара серых лошадей с огромным усилием шагала по раскисшей дороге, увязая копытами в топкой густой жиже и забрасывая комьями грязи сидящих в коляске пассажиров.
И хотя Фредди был несколько легкомысленным малым, кучером оказался отменным, и Мадлен положилась на него, поверив, что он доставит ее на пустырь Рудли вовремя.
Они выехали из Чизвика задолго до рассвета, под накрапывающим дождем, который через время прекратился. Ее капор и плащ промокли до нитки и облипли грязью, та же участь постигла и вуаль, делавшую ее инкогнито.
Но Мадлен не придавала этим неудобствам большого значения, сосредоточив внимание на дороге, силясь рассмотреть ее в окутывающем их тумане.
Однако она не могла так легко отмахнуться от Фредди. Девушка уже относилась к нему почти как к брату, и в своем упрямстве он действительно был похож на Джерарда, когда тот пытался добиться своего.
– Правда, вам не надо беспокоиться о Рейне, – повторил он уже в третий раз за последние пять минут. – Ему ничего не угрожает, ведь он отличный стрелок.
– В свете его бывшей профессии это меня совсем не удивляет. Конечно, он умеет обращаться с пистолетом. Но и Эккерби слывет снайпером. И если кто-то из них будет ранен или убит этим утром… – Мадлен вздрогнула. – Я не смогу жить с осознанием вины в этом кровопролитии.
Она плотнее закуталась в плащ, стараясь согреться. Но холод исходил скорее изнутри, а не от укрытой влажным туманом окружающей местности. Причина его была в страхе, который овладел ее сердцем.
– Как медленно мы едем, – пробормотала она, чувствуя, как ее вновь охватывает тревога.
Фредди недовольно фыркнул.
– Если мы поедем быстрее, то приедем в ближайший кювет. А я не хочу почем зря калечить своих лошадей. У нас в запасе еще много времени, дуэль не начнется, пока полностью не рассветет. Нужно, чтобы противника было хорошо видно, как вы понимаете.
Его язвительность натолкнула Мадлен на мысль, что она задела его своим замечанием.
– Спасибо, что взялись меня отвезти, Фредди, – сказала она примирительно, стараясь успокоить его возмущение. И прибавила вполголоса: – Черт возьми, не могу поверить, что все это происходит наяву.
– И я тоже, – поддержал Фредди. – Рейн – самый благоразумный человек среди моих знакомых, несмотря на его склонность к чрезмерному героизму. Хоть убей меня, не могу понять, что это на него нашло.
Мадлен тоже не могла понять его непреклонного упрямства.
– Да уж. Если он и выйдет из этой истории невредимым, то ему не избежать скандала даже в случае ранения Эккерби.
Фредди немного помолчал, обдумывая сказанное, затем покачал головой.
– Я думал об этом. Рейн будет стараться все сделать без особых последствий, хотя бы ради своей бабки. Леди Хэвиленд придет в ярости, если он запятнает доброе имя их семейства еще больше, чем делал это до сих пор.
– Это не очень утешает, – мрачно отозвалась Мадлен.
– Пожалуй, да. Но, прошу вас, не отвлекайте меня, если хотите, чтобы мы благополучно добрались до Лондона.
Она не стала напоминать, что это именно он беспрерывно спорит с ней с того самого момента, как заехал за ней в Дэнверс-холл.
Вместо этого Мадлен замолчала, пытаясь унять подступающую тошноту от гложущего ее страха и тряски экипажа.
К тому моменту, когда Фредди остановил лошадей на краю зеленого луга, мгла немного рассеялась.
У Мадлен опять отяжелело сердце, пока она вглядывалась в окутанную туманом даль. Было уже достаточно светло, чтобы различить несколько экипажей, прибывших сюда перед ними, и группку людей посреди поляны.
– Вы же говорили, что они не начнут, пока полностью не рассветет! – воскликнула она взволнованно.
Не дожидаясь ответа Фредди и его помощи, она выпрыгнула из коляски и поспешила к середине луга. Подол ее юбки тут же пропитался влагой от мокрой травы, затрудняя движение, но даже железные оковы не смогли бы ее сейчас удержать.
Как она и ожидала, ее прибытие было встречено гробовым молчанием. В темном плаще, черном капоре и вуали у нее был вид скорбящей вдовы, но Рейн явно узнал ее, что было видно по его сердитому взгляду, и барон Эккерби, видимо, тоже.
Не давая им времени опомниться, девушка решила воспользоваться эффектом неожиданности.
– Доброе утро, джентльмены. Боюсь, вы зря встали в такую рань, ибо я настаиваю на отмене этого незаконного мероприятия.
Она застала их за изучением содержимого двух футляров для пистолетов. Очевидно, в этот момент они были заняты проверкой исправности механизмов дорогого оружия тонкой работы. Рядом с Рейном стоял жилистый, с острыми чертами лица господин, одетый в простой темный костюм. Мадлен решила, что это его секундант, а пожилой мужчина, стоявший около Эккерби, видимо, оказывал ту же услугу барону.
Губы Рейна неодобрительно сжались, в то время как его приятель, не смутившись, смотрел на незнакомку с веселым любопытством.
Мадлен, правда, не находила ничего веселого в том, что взрослые мужчины собираются пустить друг в друга пулю, и была намерена помешать этому, даже если бы пришлось встать между дуэлянтами.
Но сначала она должна была урезонить Рейна, который, казалось, совсем не в восторге от ее появления.
– Какого черта вы тут делаете? – спросил он мрачно. – Вы же знаете, вас здесь быть не должно.
– Позволю себе не согласиться, – ответила она хладнокровно, стараясь унять мелкую дрожь. – Поскольку вы стреляетесь из-за меня, я полагаю, что имею право высказать свое мнение на этот счет.
– Вы ничего не можете сказать на этот счет, – сказал он таким суровым тоном, какого она еще никогда не слышала от него.
– Но я все же скажу, – возразила Мадлен. – Я не желаю быть яблоком раздора. Если вы перестреляете друг друга, то впоследствии выплывет, что причиной вашей ссоры была я, и это бросит тень на мою репутацию. В общем, я не разрешаю вам стреляться.
Не обращая внимания на ее заявление, Рейн посмотрел мимо нее на бредущего к ним с опущенной головой Фредди.
– Лансфорд, будьте добры, уведите ее отсюда сейчас же.
– Он этого не сделает, лорд Хэвиленд, – ответила она за того. – И я не уйду до тех пор, пока вы не прекратите эту нелепую ссору.
Она встала между противоборствующими сторонами.
– Предупреждаю, если вы хотите продолжить, то вам придется стрелять в меня.
Лицо Рейна стала каменным.
– Я буду вынужден силой вас отсюда убрать, дорогая.
– Можете попробовать.
Она достала свой заряженный пистолет из сумочки, которую держала в руках.
– Вряд ли ваши помощники захотят искушать судьбу. Идите, отмеряйте шаги, джентльмены, и я обещаю, что выпущу пулю в того, кто первым из вас стрельнет.
Как она и ожидала, ей никто не ответил. Очевидно, каждый из них обдумывал, насколько серьезными были ее намерения.
– Мы оба, лорд Эккерби, знаем, что вчерашний инцидент был не более чем недоразумением, – начала она более уверенно, обращаясь к барону. – Я не сомневаюсь, что вы не намеревались быть столь… напористым. Но сейчас, после того, как у вас была возможность все спокойно взвесить, я вас спрашиваю: не желаете ли вы принести извинения, которых от вас требует лорд Хэвиленд?
Эккерби уже явно отошел от того возмущенного состояния, в котором пребывал вчера утром в саду Дэнверс-холла. И Мадлен надеялась, что в сложившихся обстоятельствах он сможет пойти на перемирие без унижения собственного достоинства.
Затаив дыхание, она нетерпеливо ждала. Эккерби взглянул на Рейна и затем, откашлявшись, начал:
– Вероятно, я был слишком напорист. Если это так, то я приношу свои извинения, сударыня.
– Таким образом, – поспешно вмешался Фредди, – честь и достоинство сохранены.
В его голосе прозвучало облегчение, но она пока не ощущала того же оптимизма. Подняв вуаль ровно настолько, чтобы барон видел ее губы, она беззвучно сказала: «Спасибо, вы не пожалеете об этом». После чего продолжила громким голосом:
– Конечно, я извиняю вас, милорд. Я очень рада, что мы уладили это маленькое недоразумение.
Поворачиваясь к Рейну, Мадлен опустила вуаль.
– Вы, очевидно, удовлетворены, лорд Хэвиленд, а если ваша уязвленная мужская гордость того требует, то можете выстрелить в воздух. Ведь так делается, когда конфликт разрешается приемлемым для обеих сторон образом?
Мадлен говорила о традиции стрелять в воздух, с тем чтобы закончить дуэль без риска для участников получить ранение.
Рейн хранил угрюмое молчание, сверля ее пристальным взглядом. А у Мадлен сердце тяжко билось в груди, пока он наконец не ответил:
– Зачем тратить попусту хорошую пулю?
У нее будто гора свалилась с плеч, и ноги едва не подкосились от внезапно навалившейся слабости. Но в следующее мгновение Рейн все испортил угрозой:
– Заметьте, Эккерби, в следующий раз не будет никаких выстрелов в воздух, если вы осмелитесь к ней приблизиться.
Едва возмущенный барон сделал шаг вперед, как Мадлен вмешалась и успокаивающе дотронулась до него рукой.
– Спасибо за благоразумие, милорд. Сейчас, полагаю, вы бы хотели покинуть общество этих господ и вернуться домой.
Эккерби стиснул зубы, затем обратился к своему секунданту:
– Пойдемте, Ричардсон, нам здесь больше нечего делать.
Развернувшись, он широким шагом направился к своему экипажу, а его помощник поспешил вслед за ним.
Когда барон удалился на достаточное расстояние, приятель Рейна заговорил в первый раз за это утро:
– Я очень доволен, что мои услуги тебе больше не нужны, Рейн, благодаря этой неустрашимой леди, – сказал он с затаенной веселостью. – Не будет ли слишком большой наглостью с моей стороны попросить тебя представить нас друг другу?
– С удовольствием бы это сделал, Уилл, – отозвался тот сухо. – Но ты же видишь, неустрашимая леди желает остаться инкогнито. Может, когда-нибудь, при более благоприятных обстоятельствах.
Человек, которого Мадлен посчитала Уиллом Стоксом, воспринял отказ весьма учтиво.
– Хорошо, тогда позвольте откланяться. Если понадобится моя помощь в другой раз, я всегда к твоим услугам.
– Спасибо тебе, что пришел сегодня.
С легким поклоном секундант Хэвиленда направился к своему экипажу, оставив Мадлен наедине с Рейном и Фредди.
– Нам с мистером Лансфордом тоже нужно уезжать, – пробормотала она, чувствуя себя крайне неуютно под пронзающим взглядом графа. – Он встал намного раньше, чем велит ему природа, и теперь должен отдохнуть.
Однако ее аргумент явно не произвел на Рейна никакого впечатления.
– Не так быстро, дорогая, – угрожающе протянул он.
Мадлен на всякий случай отступила назад.
– Фредди проводит меня домой.
– Нет, не проводит. Мы с вами должны прямо сейчас кое-что обсудить. Фредди будет лучше в это не вмешиваться, – сказал граф, одарив кузена едким взглядом.
Сказав это, он крепко взял ее за локоть и повел по направлению к своей карете.
– Я не поеду с вами вдвоем, Рейн, – запротестовала Мадлен. – Я вам больше не верю, после того как в прошлый раз вы применили ко мне свои навыки соблазнения.
– На этот счет можете не волноваться. Я только лишь хочу открутить вам голову без свидетелей.
Эта угроза немного успокоила Мадлен. Она боялась оставаться с Рейном наедине из-за возможности повторения его домогательств, как было пару дней назад, но сейчас он был настроен явно не романтически. А это, полагала она, ее больше устраивает. Он сейчас был особенно опасен, но его злость пугала Мадлен намного меньше, чем его очарование, которому она совсем не способна сопротивляться.
– Ваши слуги будут знать, если вы меня убьете, – заметила она кротко. – И Фредди тоже.
– С Фредди я разберусь попозже.
Когда они вышли на край луга, экипаж барона уже уехал и кабриолет Уилла Стокса тоже почти скрылся из виду.
Однако Рейн, заметила Мадлен, направился не к своему экипажу, а повел ее дальше, к небольшой вязовой роще, скрываясь от глаз ожидающих его слуг.
Только здесь он остановился и, развернув девушку к себе, откинул вуаль с ее лица.
– Что, черт возьми, вы о себе возомнили, чтобы появиться на месте дуэли? – процедил Хэвиленд сквозь сжатые зубы.
– Сперва скажите, какого черта вы устроили эту дуэль, – ответила она, решив ни в чем не уступать ему в словесных перепалках.
Его глаза потемнели от ярости.
– Вы испугались, что я застрелю Эккерби, не так ли, – сказал он утвердительным тоном.
– Конечно, я испугалась! Я не хочу, чтобы у вас возникли проблемы, которые повлечет за собой убийство аристократа.
Но Рейн остался глух к ее попытке убедить его разумным доводом.
– Какого черта вы его так старательно защищаете? – настаивал он.
– Я не защищаю его! – воскликнула Мадлен, а затем глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Кричать на Рейна не имело никакого смысла, поэтому она применила более действенную тактику.
– Вместо того чтобы набрасываться на меня, милорд, вы должны бы поблагодарить за то, что я уберегла вас от скандала. И от гнева вашей бабушки тоже. Что бы сказала леди Хэвиленд, если бы вы нарушили свое обещание жениться из-за тюремного заключения или чего похуже?
– Не надо вмешивать в это дело леди Хэвиленд!
– Я полагаю, вам следовало бы учесть чувства вашей бабушки, прежде чем бросаться выяснять отношения с бароном Эккерби посредством пистолетов.
Он продолжал сверлить ее уничтожающим взглядом.
– Я по-прежнему хочу услышать, почему вы так печетесь о бароне Эккерби? – повторил он.
– Я не пекусь о бароне, уверяю вас.
– Тогда зачем вы писали ему?
Вздрогнув от неожиданного вопроса, она уставилась на Рейна, гадая, откуда он может знать об этом письме. Но в следующее мгновение ее осенила догадка.
– Вы что же, подрядили Симпкина шпионить за мной? – в ее голосе прозвучало изумление. – Это невероятно!
– Я попросил его приглядывать за вами на тот случай, если Эккерби снова появится, и он счел вашу корреспонденцию к нему достаточным доводом, чтобы поставить меня в известность.
Мадлен, стиснув зубы, проклинала себя. Конечно, Симпкин более лоялен к Хэвиленду, чем к ней, это нужно иметь в виду. Но рассказывать Рейну о том, что Эккерби шантажом пытается принудить ее стать его любовницей, было бы глупостью. Нет никакого сомнения в том, что он в этом случае предпримет. Поэтому она не стала раскрывать истинных причин.
– Я написала барону, чтобы уговорить его отступиться от дуэли, так как сомневалась в возможности убедить вас отменить свой вызов.
Это было абсолютной правдой, и лишь маленькую ее часть Мадлен утаила, как она считала, для общей пользы.
– А ваш брат? Зачем вы написали и ему тоже?
Мадлен на одно мгновение застыла в нерешительности, а затем вспомнила, что у нее есть прекрасное оправдание для этого письма.
– Я хотела послать ему деньги, полученные от Фредди в качестве вознаграждения. Брату сейчас очень нужны средства, – сказала она, сочтя уместным и тут скрыть долю правды.
Видя, что суровость Рейна нисколько не уменьшилась, Мадлен, усилием воли подавив свое собственное раздражение, рассудительно продолжала:
– Я боялась за вас, Рейн, не за Эккерби. Ваша гибель не принесла бы мне радости.
Она, затаив дыхание, ждала, возымеют ли действие ее слова. Когда, казалось, его напряжение немного смягчилось, Мадлен почувствовала огромное облегчение. Ей было очень неприятно ему лгать и вряд ли она дальше смогла бы увиливать, если бы он продолжил допрос о письмах.
– Вне всякого сомнения, вы самая упрямая женщина, которая мне когда-либо встречалась, – сказал он наконец голосом значительно более мягким, чем раньше.
Мадлен слегка улыбнулась.
– А вы наиболее упрямый мужчина. Я же сказала вам вчера, что меня не нужно спасать, но вы пропустили мои слова мимо ушей.
Она могла поклясться, что уголок его рта чуть дернулся.
– Это вы пропустили мои слова мимо ушей раз десять, дорогая. Напомнить? Трудно вас защищать, когда вы намеренно ищете опасность.
Мадлен позволила себе улыбнуться.
– Вы хорошо защитили меня вчера, отправив барона Эккерби в розовые кусты. Но вызывать его было явно лишним.
– Позволю себе не согласиться.
Она сердито вздохнула от его несговорчивости.
– Ваше отношение ко мне, милорд, как к хрупкой беззащитной даме, порожденное вашим чрезмерным рыцарством, очень утомляет. Вы, конечно, не можете не быть героем, но мне не нужна нянька.
– Конечно, не нужна, – в его глазах наконец-то промелькнула искорка веселья. – Но как мне восстановить свое мужское достоинство, после того как я позволил даме вмешаться в дело, затрагивающее мою честь?
– Не думаю, что ваше мужское достоинство так уж сильно пострадало, – ответила она язвительно.
– Очень пострадало. И только вы можете возместить этот ущерб.
Мадлен опять насторожилась, пытаясь понять смысл взгляда, которым он окидывал ее.
– Что вы имеете в виду?
– Я хочу получить ответ на мое предложение о замужестве.
– Вряд ли сейчас подходящий случай обсуждать ваше предложение, – ответила она, делая шаг назад.
– Не вижу никаких причин, чтобы откладывать это на потом, дорогая. Сейчас прекрасный случай подвести итоги, тем более в свете того, что вы обязаны мне за отмену дуэли.
Этот вкрадчивый голос заставил ее нервы натянуться до предела, а его медленное приближение к ней усиливало эффект.
Мадлен отступала до тех пор, пока он не припер ее спиной к стволу дерева. Ее сердце ухало в груди оттого, что он стоял тут рядом и смотрел на нее сверху вниз.
– Теперь совершенно очевидно, – начал он ее увещевать, – что преследования Эккерби – еще один весомый довод в пользу принятия моего предложения. Барон не осмелится докучать вам, если вы станете моей графиней.
– Он и так не осмелится после вашей угрозы пристрелить его.
Рейн поднял руку и, взяв ее за подбородок, заглянул в глаза, отчего во рту у Мадлен тут же пересохло.
– Вы не можете быть в этом уверены. Мой титул и имя обеспечат вам должную защиту, Мадлен.
– Мне не нужна ваша защита, – сказала она взволнованно. – И я знаю, что в действительности вы не желаете на мне жениться.
– Ничего вы не знаете. Если хотите, этот инцидент только подтвердил мои предчувствия на ваш счет. Вы смелая, бесстрашная и можете любого заставить с собой считаться. Вы женщина, которую я хотел бы видеть матерью моего наследника.
От прямого взгляда его синих глаз сердце Мадлен бешено забилось. Она вспомнила вопрос Рейна, хочет ли она иметь детей. И его внимательное выражение, когда он ждал ее ответа, как будто от него многое зависело. А может, так и есть? Он хочет детей больше, чем жену.
Девушка чувствовала уверенность, он будет прекрасным отцом их детям. Ему, наверное, будет намного легче полюбить их, чем ее. И в этом главное затруднение. Ему нужна только лишь самка, а ей нужна любовь…
Он прервал эту обескураживающую мысль простым замечанием:
– Когда я был в Лондоне, то достал для нас специальное разрешение на брак.
Вздрогнув, Мадлен уставилась на него во все глаза.
– Это возмутительная наглость с вашей стороны.
– Вовсе нет. Я же предупреждал вас, что не намерен услышать в качестве ответа «нет».
Поразительное своеволие, думала Мадлен с обеспокоенностью, в то время как он придвинулся к ней еще ближе. Рейн самый непреклонный мужчина, какой только когда-либо ей встречался, значительно непреклоннее, чем Эккерби. Но его намерения были хотя бы благородны.
Она так погрузилась в свои мысли, что едва не пропустила его следующее заявление.
– Церемонию можно провести сегодня после полудня.
– Сегодня! Бы, наверное, шутите.
– Вы же знаете, это не в моем стиле.
Мадлен непокорно вздернула подбородок.
– Я должна подчиниться только потому, что вы решили жениться на мне?
Он едва улыбнулся.
– Нет. Вы подчинитесь потому, что брак со мной – лучшее для вас будущее. В понедельник я проконсультировался с юристом и заказал подготовку документов о вашем вступлении во владение имуществом.
Она замолчала, обдумывая услышанное. С практической точки зрения предполагаемое замужество делало ее финансово обеспеченной. И это давало большие возможности помочь брату, находящемуся в довольно стесненных обстоятельствах…
Но нет, было бы абсурдом рассматривать брак с Рейном только в свете его состояния. Она ведь не гонится за деньгами.
С другой стороны, его протекция сейчас пришлась бы весьма кстати. Источник ее беспокойства, барон Эккерби, шантажирующий Мадлен воровством брата, не оставит своих преследований, пользуясь ее бессилием противостоять аристократу с его положением и богатством. Но если она станет графиней, то уже не будет такой беспомощной, как прежде. Эккерби представлял угрозу Джерарду, за себя она, конечно, не боялась.
