Текст книги "Ночные желания"
Автор книги: Николь Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Кроме того, ее путала перспектива провести всю жизнь в одиночестве. Мадлен отталкивала незавидная участь старых дев. Ей очень не хотелось бы подойти к концу своих дней старухой, сожалеющей о бессодержательности прожитой жизни. Она мечтала о радости материнства, о семье и любимом муже…
Пока она стояла, погруженная в эти размышления, ладонь Рейна коснулась ее щеки. Она невольно уставилась на рот графа, а его большой палец уже ласкал ее нижнюю губу. И прежде чем девушка, занятая противоречивыми мыслями, предприняла что-либо, чтобы остановить его, он склонился над ней и поцеловал.
От этой близости у нее перехватило дыхание. Черт бы его побрал, этот поцелуй был таким же потрясающим, как и предыдущие: полон огня и сладости, напора и нежности.
Его губы были требовательными, а язык проник в жаркую глубь ее рта, напоминая Мадлен, как страстно она хотела вновь изведать его вкус, его прикосновение. И хотя девушка знала, что он намеревается использовать ее слабость, чтобы склонить к положительному ответу, дать отпор она уже была не в состоянии.
А граф не спешил прекращать этот дивный поцелуй, который чем дальше, тем больше лишал ее воли. Мадлен беззвучно проклинала Рейна, хотя стон, который у нее вырвался, больше походил на выражение удовольствия, чем протеста. Ее упреки в адрес своей бесхребетности становились все менее убедительными, ведь его ласки обладали чудовищным возбуждающим воздействием. Но они были такими только благодаря его мастерству, сердце его при этом оставалось холодным. И, вероятно, останется таким навсегда.
Однако несмотря на это, сопротивление девушки теряло силу. И если говорить правду, она безмерно хотела стать его женой…
Осознавая, что внутренне уже сдалась, Мадлен издала стон разочарования. Неужели она и вправду готова дать согласие на его предложение выйти за него замуж?
Хэвиленд ослабил свой поцелуй и немного подался назад, чтобы тихо спросить:
– Что вы сказали?
– Ничего. Просто проклинаю вас.
Она почувствовала своими губами, что он улыбнулся.
– Вы часто это делаете в последнее время.
– А вы даете мне много поводов, – ответила она, вздыхая и уперев руки в его грудь. – Вы должны перестать меня целовать, Рейн. Я не могу думать, когда вы давите на мои чувства таким образом.
– И в этом вся соль, милая, – но видя, что она совсем не склонна веселиться, сдался: – Ну, как хотите.
Однако он не отпустил ее, а лишь стоял, легко обняв девушку и касаясь ее лба своим.
– Что ж, любовь моя, мы сильно отвлеклись, – начал он мягким, убеждающим голосом, – говорите «да».
Мадлен закрыла глаза, вдыхая его аромат. Желание согласиться было сильнее, чем любое из чувств, которые ей доводилось испытывать в жизни. Как бы яростно она с ним ни боролась и как бы строго ни напоминала себе о риске, которому себя подвергает, Мадлен хотела выйти замуж за Рейна.
Она поддалась велению сердца? И отказывается от мечты о браке по любви, о муже, который ответит ей взаимностью? Да, возможно, ее сердце и разобьется, но все же это лучше, чем видеть, как Рейн женится на другой женщине. И не исключено, что когда-нибудь и он почувствует хотя бы малую часть того, что она чувствует уже сейчас.
Мадлен мысленно встряхнула себя. Какой идиотизм предаваться подобным фантазиям! Но притягательность открывающихся перспектив, которые станут реальностью, если она только решится рискнуть, заглушала голос ее разума.
– Если я и выйду за вас, – медленно произнесла девушка, – я не брошу преподавание в пансионе.
Рейн замер, будто бы не ожидал такого ответа. Да она и сама не ожидала, если честно.
«Я совсем сошла с ума, маман?»
Удивительно, но он только лишь кивнул.
– Я не возражаю, хотя это будет что-то новенькое – графиня, преподающая в школе.
– Арабелла продолжает преподавание, как и ее сестры. И я намерена зарабатывать на жизнь самостоятельно.
– Нет никакой необходимости это делать, дорогая. Вы не обязаны всю свою жизнь посвятить покорному прислуживанию.
– Есть такая необходимость. Я не хочу висеть у вас на шее.
– Вы и не будете. Взамен вы обеспечите меня наследником.
Мадлен вздрогнула от боли, внезапно пронзившей ее сердце.
Она собирается замуж по любви, но для Рейна это не более чем хладнокровна обдуманная сделка.
– Да, я помню, вы говорили, что брак по расчету – все, что вам нужно, – тихо вымолвила она, горячо желая, чтобы он опроверг это.
– Вы же понимаете преимущества подобного брака, Мадлен. Вы разумны, практичны и прекрасно знаете, что я не романтичного десятка.
Да, конечно, она это знала. Любовь не фигурирует в их соглашении, Рейн дал ей это понять с самого начала. Девушка поджала губы, понимая: если она согласится на его условия, то никогда не сможет сказать ему, что он завладел ее сердцем. Хватит ли у нее сил держать это в тайне?
Мадлен судорожно вздохнула, приняв решение.
– Ну, ладно.
– Что «ну, ладно»?
– Я выйду за вас замуж.
На его лице отразилось крайнее удивление. И совсем немного удовлетворение.
– Хорошо, я все подготовлю ко второй половине дня.
Она наморщила лоб от охватившего ее панического страха.
– Ко второй половине дня – это слишком скоро.
– Почему? Специальное разрешение дает нам право сочетаться браком в любое время и в любом месте. И священник в Чизвике дал мне согласие провести церемонию, когда мне будет угодно.
– Вы так самоуверенны, не правда ли, лорд Хэвиленд? – сказала она, нахмурившись.
Он ухмыльнулся.
– Конечно. Это в вас я не был полностью уверен.
– А разве ваша бабушка не захочет присутствовать на церемонии бракосочетания? – спросила Мадлен.
Но Рейн тут же парировал:
– Бабушка сейчас в Брайтоне. Я не хочу дожидаться ее возвращения в Лондон или прерывать ее приятное времяпрепровождение на загородном приеме у подруги.
– Леди Хэвиленд не обрадуется, когда узнает, на ком вы женились.
– Предоставьте мне это улаживать.
– А что же ваши сестры?
– Они обе сейчас в графстве Кент, слишком далеко отсюда, чтобы приехать вовремя.
Мадлен подумала, что он, возможно, не хотел видеть своих сестер на церемонии по той же причине, что и бабку – они тоже могут не одобрить его женитьбу на ней.
На лице Хэвиленда отразилось замешательство, а затем он сказал:
– Наверное, вы хотели бы видеть при венчании своего брата.
Конечно, она хотела бы. Но она не присутствовала при заключении его брака в Шотландии, а сейчас он не мог быть здесь.
– Я не настаиваю на присутствии Джерарда, – ответила Мадлен. – Но к чему такая спешка?
– Не хочу давать вам времени поменять решение.
– Я не поменяю решение, – заверила она, хотя уже сейчас у нее возникли сомнения в его правильности.
– Тогда церемония состоится в пять часов в Ривервуде. Я поговорю со священником об этом сразу же, как вернусь в Чизвик.
Мадлен только сейчас вспомнила о своих обязанностях.
– Мне тоже нужно срочно возвращаться. У меня в десять часов урок, и я должна готовиться к венчанию…
Девушку вдруг охватило осознание происходящего. Она коснулась висков, ощутив головокружение от стремительно развивающихся событий. Она явилась сюда, чтобы предотвратить Дуэль, а закончилось все тем, что она дала согласие выйти замуж за Рейна.
«О боже, маман, я обезумела».
– Идемте, – сказал он, возвратив ее вуаль в прежнее положение и взяв ее под руку. – Фредди отвезет вас домой, а мне еще нужно вернуться в свой лондонский особняк.
Она позволила Рейну проводить ее к коляске Фредди, который уже сидел там с вожжами в руках.
Подсаживая ее, граф, должно быть, ощутил неуверенность невесты и сказал подбадривающе:
– Увидимся в пять часов, дорогая. Я пришлю экипаж за вами в Дэнверс-холл без четверти пять, и если вы не будете готовы к этому времени, то приеду за вами лично.
Мадлен не сомневалась, что он сделает все, что пообещал, поэтому ничего не ответила, расправляя свои юбки на сиденье коляски. Она также оставила без ответа недоуменный взгляд Фредди, а только попросила доставить ее домой как можно быстрее, пообещав все объяснить по пути.
Сейчас ее больше всего занимала мысль о том, не совершила ли она непоправимую ошибку.
* * *
Рейн покинул место дуэли с чувством глубокого удовлетворения. Поначалу появление Мадлен вызвало у него крайнее неудовольствие, но то, как все закончилось, извиняло ее безумное вмешательство.
К сегодняшнему вечеру она станет его женой, а этой ночью он уложит ее в постель.
Предвкушение наполняло его ликованием, пока экипаж пробирался по туманным улицам Мейфэра. А вспоминая возмущенную реакцию Мадлен на его вопросы, он ощущал безусловное облегчение.
Она предоставила правдоподобное объяснение своему письму к Эккерби, достаточное, чтобы успокоить наихудшие подозрения Хэвиленда на ее счет. Она волновалась о нем, а не о бароне.
Граф, конечно, слишком преувеличил, предполагая между ними любовную связь. А ее корреспонденция к брату не более чем забота любящей сестры, а вовсе не зловещий заговор против него.
Женитьба на Мадлен, в самом деле, правильное решение, твердил он себе. Он наконец вернет долг ее отцу, а титул и положение сделают ее недосягаемой для домогательств Эккерби.
А вот что касается его бабушки… Рейн знал – ему предстоит битва. Не было сомнений, что властная вдова Хэвиленд будет возражать против такого выбора. Поэтому он счел за благо позже оповестить ее о своем бракосочетании как о свершившемся факте, чтобы не провоцировать неприятную сцену. По крайней мере, бабушка должна быть довольна перспективой появления на свет правнука, который унаследует фамильный титул. В любом случае он не позволит престарелой графине повлиять на свое решение.
К счастью, Мадлен сильно отличается от всех тех скучных девиц на выданье. И несмотря на вспыхнувший в нем гнев, Мадлен никогда еще не восхищала его так, как сегодня, появившись на пустыре и угрожая пристрелить обоих дуэлянтов, если они не покончат перемирием. Вспоминая это, Рейн не мог сдержать улыбку.
Его высокое мнение о ее отваге укрепилось в это утро, когда она бросила вызов и ему, и его сопернику. И, несмотря на ее неброское одеяние, пострадавшее от непогоды, промокший капор и испачканный грязью плащ, в ней были отчетливо видны задатки блистательной графини.
Он совсем не покривил душой, когда говорил ей, что хочет иметь детей от такой бесстрашной и решительной женщины, как она.
Но вместе с тем он постарался, чтобы у нее не оставалось заблуждений насчет их взаимоотношений. Он не хотел, чтобы Мадлен питала необоснованные надежды на возникновение любви между ними. Во всем остальном, однако, он был уверен, что они очень хорошо подходят друг другу.
Неожиданно его приятные размышления о будущем были прерваны, когда он подъехал к своему дому на Бедфорд-авеню. У крыльца стояла карета с гербом Дрю Монкрифа, герцога Ардена, а сам он, очевидно, имея серьезные основания нанести Рейну столь ранний визит и не застав его дома, спускался с крыльца особняка.
Графом овладело любопытство. Он пошел навстречу высокому, элегантному светловолосому герцогу, встретившись с ним на полпути к подъезду.
– Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз, если вы не против, Хэвиленд, – сказал Арден после приветствия.
Его тон был достаточно добродушен и никак не обнаруживал причины его посещения, но Рейн сразу же согласился и провел его внутрь. Он отдал свой промокший плащ и шляпу Уолтерсу, который забрал также и верхнюю одежду герцога, после чего они отправились в кабинет Рейна, где расположились в удобных кожаных креслах.
– Благодаря моей причастности к делам государственной важности в последнее время, – начал посетитель, – я в курсе ваших усилий, направленных на поражение Наполеона и защиту отечества от множества опасностей. Я знаю, что Министерство иностранных дел прекратило финансирование ведомства по сбору разведданных, но я подозреваю, что ваши навыки могут оказаться бесценными во внутренних делах государства. Вы знали, что на принца-регента было совершено покушение в прошлом январе?
– Да, я слышал об этом, – ответил Рейн.
– Джордж, принц-регент Британии, едва не был убит. В настоящий момент его непопулярность продолжает быть причиной общественных беспорядков и мятежей.
– Чем я могу быть полезен? – спросил Хэвиленд.
– В последнее время циркулируют настораживающие слухи о новом готовящемся заговоре против регента. Я бы хотел поручить вам расследование этого дела. И ежели вы найдете эти слухи достоверными, то и предотвратить покушение, если это будет возможно.
Рейн едва сдержал улыбку, ощущая новый прилив удовлетворения. Его настроение улучшилось: еще только на прошлой неделе он сетовал на скуку и отсутствие событий, которые всколыхнули бы однообразно-вялое течение его жизни. Расстройство планов шантажистки, дуэль, предстоящая женитьба на своенравной женщине, а теперь еще и перспектива раскрытия заговора против принца-регента и, возможно, предотвращение покушения на него избавляли графа от столь тягостного бездействия.
Удивительно, что предложение Ардена поступило именно сейчас. Граф предвкушал схватку с новым неприятелем, в которой он сможет наконец применить все свое мастерство, приобретенное на былой службе.
Но сначала у него венчание и первая брачная ночь. Нет, в постели с Мадлен он не предполагал никаких осложнений. Рейн с большим удовольствием ожидал ее приобщения к плотским утехам на супружеском ложе… и утоления своего мучительного голода, который возник в нем с той самой встречи на постоялом дворе, когда он впервые поцеловал ее и познал, какое страстное существо таится под столь заурядной внешностью.
И его вполне устраивало, что занятость, которую повлечет за собой раскрытие заговора, дает ему прекрасный повод отлучаться из дому, когда они заживут семейной жизнью.
– Я с большой радостью сделаю все, что в моих силах, – охотно согласился Рейн. – Предлагаю начать с того, что вы, ваша светлость, расскажете мне все, что вам известно об этом деле, с тем чтобы я мог понять, в каком направлении двигаться.
Глава десятая
Очаровательно, чудесно, потрясающе, невероятно… в самом деле, маман, нет слов описать это.
Как радикально изменилась ее жизнь всего за одну неделю, поражалась Мадлен, стоя в элегантной гостиной Дэнверс-холла.
Еще недавно над ней нависала опасность навсегда остаться одинокой старой девой, а теперь ей предстояло вступить в законный брак с красивым аристократом и войти в мир богатства и привилегий, о котором она едва могла мечтать.
Небольшой, но изобилующий громкими именами список приглашенных на обряд венчания был одним из признаков новой жизни. Кроме двух приятельниц из пансиона – Джейн Карузерс и Пенелопы Мелфорд – среди гостей также будут Арабелла и Марк Дэнверс, Розлин со своим мужем, герцогом Арденом, и достопочтенный Фредди Лансфорд.
Мадлен ощущала себя слегка ошеломленной таким головокружительным поворотом судьбы. На ней было бледно-зеленое шелковое платье, взятое взаймы у Арабеллы и подогнанное под ее более полную фигуру и менее высокий рост.
Самое невероятное заключалось в том, что девушка решилась отказаться от романтического идеала семейной жизни. Они с Рейном были почти посторонними людьми, решившими связать свои судьбы браком по расчету.
Или, по крайней мере, расчет двигал им, в то время как ее побуждения были намного серьезнее.
Присутствие рядом неотразимого жениха заставляло сердце Мадлен бешено биться в тревоге за свое будущее. Им с Рейном неоднократно доводилось бывать в опасных ситуациях, но гораздо более серьезную угрозу представляло замужество со столь малой надеждой на взаимное чувство.
Она была влюблена в мужчину, которого интересовала только лишь в свете рождения ему наследника.
Кроме того, Мадлен не забывала, что она не первая, кого граф выбрал себе в невесты. Прекрасная Розлин могла бы стоять на ее месте, если бы не вышла замуж за герцога.
Девушку охватил острый приступ тоски. Отец почти боготворил ее мать, и Мадлен очень хотелось бы такого же преданного отношения к себе. Но сейчас она была готова довольствоваться намного меньшим. Она хотела, чтобы Рейн если и не обрел в их супружестве счастье, то хотя бы не пожалел о бесповоротном шаге, который ему предстояло совершить сегодня.
Все произошло так быстро, что она едва успела это осознать. Рейн удостоил ее кратким поцелуем, скрепляя их союз. Потом на пару посыпались поздравления собравшихся гостей.
Мадлен отвечала на пожелания с принужденной улыбкой до тех пор, пока Фредди с присущей ему прямолинейностью не развеселил ее по-настоящему.
– Я, признаться, очень расстроен тем, что Рейн дал заковать себя в кандалы, – начал он, грустно качая головой. – Но если уж это было необходимо, то лучше вас, Мадлен, он бы не нашел.
– Спасибо, полагаю, это комплимент, – новоиспеченная графиня с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться.
– О, мое восхищение вами абсолютно искреннее, – уверял он горячо. – Вы и я точно бы друг другу не подошли, но вы с Рейном… вы созданы друг для друга. Ему нужна жена, которая не побоится гнуть свою линию, а вы, несомненно, такой и являетесь.
В основном так оно и было, признала Мадлен про себя, за исключением предстоящей ночи, о чем Фредди тут же не преминул ей напомнить.
– Я собираюсь уехать домой сразу же после ужина, – объявил он. – Так что вы останетесь в Ривервуде без посторонних. Я и так уже злоупотребил вашим гостеприимством.
После церемонии всех ожидало небольшое праздничное застолье, и Мадлен решила упросить Фредди остаться, чтобы насколько возможно оттянуть неизбежное.
За ужином она почти ничего не съела, зато поддерживала присутствие духа изрядным количеством вина. Несмотря на усилия выглядеть беззаботной, девушка все же тайком посматривала на мужа, сидящего во главе стола по левую руку от нее. Мадлен никак не удавалось прогнать мысли о предстоящем выполнении супружеских обязанностей, вызывавшие у нее нервную дрожь, которую она не в силах была унять.
Физиологическая сторона дела ее не особенно волновала. Арабелла кое-что рассказала о том, чего ожидать: поначалу, не исключено, будет больно, но умелый любовник сможет сделать первый опыт настолько приятным, насколько это возможно. Она не сомневалась, что ввиду ее девственности Рейн проявит всю бережность и нежность, на какие он только способен.
А волновало Мадлен то, что, вверяя Рейну свое тело, она становилась еще более беззащитной, чем была до сих пор.
К счастью, Рейн взял на себя развлечение гостей и сам вел застольную беседу. Вряд ли две счастливые семейные пары обратили внимание на ее молчаливость.
Мадлен не могла не заметить, какими довольными выглядели Арабелла и Розлин в присутствии своих мужей. Судя по разговорам и нежным взглядам, которыми они обменивались с супругами, обе дамы, несомненно, глубоко влюблены и их чувства абсолютно взаимны.
Эти наблюдения усиливали грусть Мадлен, ведь ее собственное супружество не шло ни в какое сравнение с семейной идиллией сестер. И слишком уж быстро она обнаружила себя стоящей в холле рядом с мужем и прощающейся с их гостями.
После того, как приглашенные разъехались, Рейн, взяв подсвечник, повел ее наверх. Мадлен без охоты следовала за ним.
– Вы плохо себя чувствуете, милая? – спросил он, когда они поднялись на второй этаж, где, по всей видимости, находилась его спальня. – Вы и слова не проронили за ужином. Это на вас не похоже.
– Со мной все в порядке, – солгала она.
Когда, миновав длинный коридор, они вошли в роскошную спальню, ее нервное напряжение достигло предела.
– Эти комнаты принадлежат вам, – объяснил Рейн. – Ваши чемодан и саквояж находятся в смежной гардеробной, а направо – ваша гостиная.
Это был явно дамский будуар, оформленный в бледных оттенках голубого и розового. Оглядываясь с легким удивлением, Мадлен гадала, почему он не повел ее в собственные покои. Но, наверное, граф собирался провести ночь здесь.
Она молча наблюдала за Рейном, затворившим дверь спальни на замок. Поставив подсвечник на стол, он прошел к очагу и поворошил дрова.
– Я распорядился, чтобы разожгли камин, – заметил он. – Пока он не даст вам замерзнуть, а потом согревать вас буду я.
У Мадлен пересохло во рту при мысли, что они будут лежать вместе обнаженными.
Не дождавшись ответа, Хэвиленд спросил тем же игривым тоном:
– Вы волнуетесь оттого, что испытаете наслаждение?
Признаться, она волновалась, что не испытает. Он будет выполнять свой долг, зачиная наследника, а старательное выполнение обязанности – это совсем не то же самое, что ласки пылкого любовника.
– Нет, – ответила она дрожащим голосом, – я не волнуюсь по поводу наслаждения.
Рейн отложил в сторону кочергу и обернулся, внимательно глядя ей в глаза.
– Не нужно меня бояться, Мадлен.
– Вам легко говорить, с вами это было уже бесчетное множество раз.
Он улыбнулся.
– Не бесчетное, вы преувеличиваете мой амурный опыт. И я никогда не занимался любовью со своей женой.
Пока она раздумывала над его словами, Рейн пересек комнату и, подойдя к ней вплотную, легко прикоснулся к ее голой шее.
– Пришло время раздеться, милая.
Она невольно напряглась.
– Это обязательно? – спросила она сдавленно, ощущая на своей коже прикосновение его пальцев.
– Может и не обязательно, но любовью приятней заниматься без одежды.
Наверное, это так, но он ведь увидит все ее тело со всеми его недостатками.
– Ваша застенчивость очень соблазнительна, – заметил граф, не получив от нее ответа.
Она строго на него взглянула.
– Я не собиралась быть соблазнительной.
– Я знаю, – ответил он весело. Синие глаза смеялись и манили.
Он поддразнивал ее для того, чтобы помочь расслабиться, поняла она. Но ее опасения были слишком сильны. Как такой прекрасный мужчина, как Рейн, может желать такую непривлекательную женщину, как она?
– Я не ваш идеал, – пробормотала Мадлен. – И никогда им не стану.
Лицо Рейна смягчилось.
– Вы слишком придирчивы к себе, любовь моя. Я уже говорил вам, что считаю вас очень притягательной… и сейчас собираюсь вам это доказать.
– Я была бы очень рада, если бы вы решили отложить это на потом.
– А я не был бы рад, – ответил он, склонив голову. – Ну что же вы, где ваша пресловутая смелость? Еще только утром вы угрожали мне пистолетом. Вы ведь не могли вдруг стать такой жеманницей.
Мадлен видела, что он провоцирует ее. А Хэвиленд нежно обхватил ее лицо ладонями и поцеловал в нос, чего она никак не ожидала.
Ее сердце пропустило удар. Несмотря на сильное нервное напряжение, она немного оттаяла.
– Мадлен, милая, – начал Рейн ласково, – я намерен сделать все от меня зависящее, чтобы ты получала удовольствие на супружеском ложе. И я постараюсь сделать твои переживания в эту ночь как можно менее болезненными. По правде говоря, я и сам немного нервничаю.
– Я не верю вам, – сказала она, нахмурившись.
– Клянусь, это правда. Семейная жизнь внове не только для тебя, но и для меня. Нужно время, чтобы освоиться.
Мадлен внимательно посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что он чувствует. Но ей не много удалось там прочесть. Она увидела нежность и дружескую симпатию, может, даже привязанность. Но сейчас она не доверяла своим чувствам. Скорее всего, девушка видела лишь то, что отчаянно хотела увидеть.
Тем не менее она позволила ему раздеть себя. Глупо было сопротивляться, ведь ясно, что он так или иначе намерен добиться своего.
Граф расстегнул крючки ее платья и стал медленно раздевать жену. Вдруг его рука дернулась.
Мадлен вскрикнула.
– Простите, я должна была предупредить вас о булавках. Арабелла настояла, чтобы я взяла у нее это чудесное платье, но я не позволила ей испортить его безвозвратно, поэтому оно подогнано только булавками.
Но Рейн, как ни странно, захохотал, вешая наряд на спинку стула.
– Я всегда знал, что ты колючая, милая, и теперь получил этому подтверждение. Тебе не хватает таблички на шее: «Осторожно, опасная невеста».
Представив нарисованную картину, Мадлен не сдержала улыбки. Она едва заметила, как граф опустился на колени и снял с нее туфли и чулки, а когда он поднял взгляд, она поймала себя на том, что любуется смешливыми морщинками вокруг его синих глаз.
Когда он принялся снимать с нее корсет, у Мадлен перехватило дыхание.
– Я попрошу Арабеллу помочь тебе дополнить гардероб, – сказал он, стаскивая с нее исподнее. – Никуда не годится, что моя графиня одета, как гувернантка.
Он, видимо, сомневается в ее вкусе, но сейчас, когда сердце выпрыгивало из груди, она не в состоянии была сосредоточиться на таких приземленных материях, как одежда.
Тем временем Рейн отбросил ее белье в сторону, и Мадлен осталась стоять перед ним абсолютно нагая. Мгновенье, которое ей показалось вечностью, он хранил полное молчание, жадно вбирая в себя ее образ.
Она чувствовала себя такой беззащитной и уязвимой… Откровенный и оттого возбуждающий взгляд жег ее неприкрытое тело. Выражение его лица почти не оставляло сомнений: он страстно желает ее.
– Я знал, что твое тело невероятно притягательно, – тихо сказал граф.
Затем он подошел ближе и легко обнял ее голые плечи. Вновь удивляя ее, он подвел жену к псише, что располагалось в углу комнаты, и повернул ее лицом к своему отражению.
Рейн стоял чуть позади, любуясь ее образом в зеркале.
– Я же говорил, невероятно притягательно.
Мадлен очень хотелось ему верить. Она страстно желала быть красивой и женственной и иметь все прочие достоинства, которыми не обладала.
Не дожидаясь ее возражений, Рейн вытащил шпильки из тугого узла, в который были собраны волосы у нее на затылке, затем расправил локоны, свободно ниспадавшие на ее плечи и поблескивающие в свете огня.
– Я мечтал сделать это с самой первой нашей встречи, – сказал он низким, чуть хриплым голосом. – Тебе нужно чаще ходить с распущенными волосами, милая. Так твои черты смотрятся значительно мягче.
Мадлен вынуждена была согласиться. Неяркий свет спальни добавлял ей очарования. Пляшущие блики огня окрашивали пряди в золотистый цвет, а бледной коже придавали розоватый оттенок.
– Вы забыли, – проговорила она, – что компаньонкам, равно как и учительницам, не позволено потворствовать своему тщеславию, чтобы не прослыть легкодоступными.
– Верно. Но графиням позволено делать все, что им заблагорассудится, уединившись в своих спальнях… и они должны делать то, что нравится их мужьям.
Мадлен подняла бровь, услышав это провокационное заявление.
– Неужели угождение является необходимым требованием к вашей жене?
Он хохотнул, легко вороша волосы у нее на виске.
– Первым порывом было сказать «да», но я уже слишком хорошо тебя знаю, чтобы чего-либо требовать, милая Мадлен. И я верю, что ты исключительно по собственной воле будешь делать мне приятно.
Девушка ощутила его жгучий взгляд на своей обнаженной груди, а в следующее мгновенье граф обнял ее сзади, не говоря ни слова.
Мадлен наблюдала в зеркале, как он накрыл расставленными пальцами ее перси, а затем сомкнул, лаская отвердевшие соски, заставляя тело ответить разгорающимся в лоне желанием и дрожью наслаждения.
Но самое сильное воздействие оказывал на нее взгляд Хэвиленда, от которого у девушки перехватывало дыхание. Под этим внимательным взглядом она и вправду впервые в жизни почувствовала себя красивой.
В висках шумно пульсировала кровь. Но Мадлен все же постаралась овладеть выражением своего лица, боясь, что чувства, которые она сейчас переживала, станут слишком явными для Рейна. Глядя на него, ей было очень трудно утаивать крайнее возбуждение. И уж совсем невозможно было скрыть желание.
Тело томилось в ожидании его прикосновений. Она вожделела объятий крепких рук Рейна, его поцелуев, его любви…
Но вместо того чтобы удовлетворить ее жажду, он, казалось, намерен был продолжать мучения. Подняв ей волосы, граф поцеловал шею девушки, затем покрыл поцелуями каждый дюйм ее обнаженных плеч.
Томительный жар разлился по жилам Мадлен, наполняя ее тело тяжестью, после того как Рейн запечатлел на ее плече последний короткий поцелуй. Когда он отступил назад, было непонятно, какое чувство в ней преобладало: разочарование оттого, что он перестал ее возбуждать или волнение в предвкушении следующего шага.
Наверное, оба чувства в равной степени, подумала девушка, глядя, как граф снимает свой сюртук. Но когда он посмотрел ей в глаза, волнение перевесило.
– Ты должна помочь мне раздеться, жена. Я хочу, чтобы ты хорошо изучила мое тело.
Он не отводил глаз все время, пока она выполняла его распоряжение. Дрожащими пальцами Мадлен сняла с мужа жилет и галстук, затем сорочку. Рейн сел на стул, чтобы освободиться от туфлей и бриджей, а когда он предстал перед ней во всей своей восхитительной наготе, она только и могла, что молча смотреть и тяжело дышать.
– Ты прекрасна, – тихо произнес он, нарушая торжественную тишину.
– И ты тоже, – прошептала она правдиво и слегка растерянно.
В самом деле, тело Рейна было великолепно. Неотразимо, искусительно прекрасно. Оно являло собой шесть с половиной футов физического совершенства.
Его рафинированная мужественность почти пугала… ширина его плеч, могучая грудная клетка, мускулистая мощь бедер, невиданное ею прежде мужское естество… Мадлен голодными глазами пожирала его безупречную фигуру, на которой играли отблески золотистого света, наполняясь непреодолимым желанием подойти и прикоснуться к нему.
Самоуверенно улыбнувшись, Рейн взял инициативу на себя.
– Идем в постель, милая, – распорядился он, сбегая пальцами вниз по ее руке и взяв ее ладонь в свою.
Он повел девушку к высокой кровати с балдахином, затем, откинув одеяла, лег на спину среди подушек, протягивая руку и приглашая ее присоединиться. Мадлен замерла в нерешительности, созерцая грацию его мощного тела и ощущая новый приступ нервозности.
Рейн опять взял ее за руку и потянул к себе так, что Мадлен в итоге оказалась сидящей на коленях рядом с ним.
– Жеманство запрещено, не забывай.
Напомнив себе, что она дала супружескую клятву, Мадлен нашла силы вымолвить:
– Что я должна делать?
– Проведи руками по моему телу, пусть твои пальцы прогуляются по моей коже.
Этому повелению она страстно желала подчиниться. Склонившись, Мадлен начала с его мускулистого торса.
В нем столько мужественности, думала она, охватывая пальцами выпуклости развитых мышц на груди, ощущая под бархатной кожей упругую плоть. Ее собственная грудная клетка, казалось, слишком мала, чтобы вместить яростно бьющееся сердце, в то время как ладони скитались по телу Рейна. Жар и стальная твердость его гладких обнаженных членов, равно как и запах мужа, разогревали чувства Мадлен. Его теплая кожа слабо пахнет мускусом, открыла она для себя, продолжая исследования.
Осмелившись, девушка сдвинулась ниже, к его крепкому животу, и еще ниже. Минуя лобок и налитую колонну мужской плоти, возвышающуюся над рощей черных кучерявых волос, она задержала руку на его бедре. Видя, что дальше она не продвинулась, Рейн снова взял ее ладонь и сомкнул пальцы девушки на своем толстом возбужденном органе. У Мадлен перехватило дыхание – настолько большим и твердым он казался в ее руке, а граф прижал ее ладонь крепче, поощряя продолжать.
