Текст книги "Ночные желания"
Автор книги: Николь Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
– Спасибо вам, – сказала Тесс искренне. – Мой траур уже закончился, и я намереваюсь теперь заняться обустройством своей личной жизни, так что привлечение Фанни в качестве консультанта мне представляется удачной мыслью.
Поскольку к ним присоединилась Джейн Карузерс, девушки не смогли продолжить этот разговор, но Мадлен теперь не терпелось поближе познакомиться со своей интересной коллегой.
Совсем по-иному Мадлен вынуждена была вести себя с родственницами Рейна. Для нее явилось полной неожиданностью появление в Ривервуде обеих его сестер.
Они приехали посмотреть на нее и оценить, чего она стоит, так предположила Мадлен. К ее сожалению, Рейн опять отсутствовал, еще утром уехав по делам в Лондон.
По пути в гостиную, куда Брэмсли провел дам ожидать ее выхода, Мадлен пыталась припомнить все, что она смогла узнать о них за прошедшую неделю замужества. Пенелопа была старше Рейна на два года, а Дафна примерно на столько же младше. Обе сестры были замужем за баронетами, что давало Пенелопе право называться леди Тьюксбери, а Дафне – леди Ливермор.
Женщины были достаточно красивы, отметила Мадлен, входя в гостиную, обе брюнетки с синими глазами, как и их брат, но гораздо ниже ростом. Сестры напряженно выпрямились на стульях, как будто бы присели ненадолго и вскоре собирались встать. И с первого же взгляда они показались Мадлен такими же высокомерными и деспотичными, как и вдовствующая графиня Хэвиленд.
Казалось, что Пенелопа и Дафна также не имели склонности отнестись к ней более сердечно, чем их бабушка. Судя по произнесенному ими сухому приветствию, та не смягчила своей неприязни по отношению к Мадлен, подумала девушка с холодеющим сердцем. Видимо, она по-прежнему считалась недостаточно хорошей, чтобы быть принятой в семью Хэвиленд.
Однако ее улыбка была дружелюбной, а тон вежливым, когда она заговорила с ними, выражая свою радость по поводу прибытия сестер в Ривервуд и их знакомства.
На ее вопрос, не желают ли они подкрепиться, Пенелопа ответила поспешно:
– Спасибо, не нужно. Мы не останемся здесь надолго. Мы только лишь хотели увидеть, что за женщину выбрал себе в жены наш брат.
И после недолгого замешательства прибавила:
– Должна признаться, вы нас удивили.
– О, правда?
– Во-первых, вы значительно старше, чем ожидалось.
Мадлен постаралась удержаться от ответа, чтобы не сказать что-нибудь колкое.
– Мы полагали, что Хэвиленд понимает ответственность, которую несет перед добрым именем нашего семейства, но мы ошибались.
После нее заговорила Дафна.
– Это еще и потому, что Рейн вообще не собирался жениться, и мы не думали, что он когда-нибудь сдастся, несмотря на все усилия нашей бабушки убедить его в необходимости этого шага. Мы с Пенелопой вышли замуж вскоре после того, как были выведены в свет, как и подобает юным леди, а Рейн все эти годы сопротивлялся женитьбе.
– У меня не было выхода в свет, – заметила Мадлен. – Поэтому раньше я не имела возможности повстречать достойного джентльмена.
Выражение лица Пенелопы выражало явную насмешку.
– Да, мы слышали. Говорят, вы работали компаньонкой.
– В самом деле, работала.
– По крайней мере, мы рады удостовериться, что вы не безнадежны. Мы опасались, что вы окажетесь совсем уж за рамками приличия, – сказала Пенелопа, оглядывая изысканное платье Мадлен. – Бабушка уверяла нас, что у вас чудовищный вкус. Но платье, которое на вас сейчас, превосходно.
– Леди Дэнверс помогала мне его выбрать, – сказала Мадлен, полагая, что упоминание этого имени произведет впечатление на сестер.
Но Пенелопа пропустила мимо ушей прозвучавшее имя титулованной соседки Мадлен.
– Вы совершили серьезную ошибку, становясь в оппозицию к нашей бабушке. Вы нажили себе непримиримого врага в ее лице.
– Определенно, я к этому не стремилась.
– Она намерена делать вид, будто бы вас не существует вовсе.
– Лучше уж сразу умереть, – еле слышно пробормотала Мадлен.
Пенелопа уставилась на нее испепеляющим взглядом.
– Думаю, вы просто не понимаете, что вас ожидает. Высший свет вас отвергнет. Вас не примут ни в одном приличном доме. Скажите честно, вы получили хоть одно приглашение со дня вашего венчания, кроме как от ваших провинциальных соседей?
Мадлен почувствовала, как ее охватывает гнев, но усилием воли придала себе спокойный вид, чтобы не показать раздражения.
– Едва ли можно назвать провинциальными графиню Дэнверс и герцогиню Арден, – ответила она любезно. – Я горда назвать обеих дам своими подругами.
– Пенни, она права, – вмешалась Дафна.
– Помолчи, Дафна, – сказала ей старшая сестра и вновь обратилась к Мадлен:
– Если вы и привлекаете к себе внимание, то только потому, что людям интересно увидеть, кто же наконец стал графиней Хэвиленд.
– Может и так, – согласилась она. – Но сказать по правде, меня все это не сильно беспокоит. К тому же, до сих пор всей корреспонденцией занимался Рейн, и я не могу знать, от кого приходили приглашения.
Язвительность Пенелопы усилилась.
– Я вполне могу допустить, что он их выбросил, с Рейна станется. Он всегда пренебрегал правилами приличия.
Мадлен прохладно ей улыбнулась.
– Да, его больше заботят такие несущественные вопросы, как избавление мира от тирана.
Дафна глядела на нее со всевозрастающим удивлением.
– Вы такая резкая и откровенная, как бабушка вас и описывала.
Улыбка Мадлен стала скептической.
– Полагаю, выражения, в которых описала меня леди Хэвиленд, были значительно крепче.
– Вас что же, совсем не беспокоит, что вы разгневали ее? – спросила Дафна с любопытством.
– Меня беспокоит, чтобы у моего мужа не было осложнений из-за меня, – ответила девушка серьезно. – Я не собираюсь вставать между ним и членами его семьи. Но я также не в состоянии изменить свое происхождение и свою родословную.
Она бросила взгляд на Пенелопу.
– Как вам, должно быть, известно, я получила благородное воспитание и знаю как правильно пользоваться ножом и вилкой, среди всего прочего.
Пенелопа ответила ей новым вызовом.
– Но сможете ли вы быть хозяйкой обеда, даваемого в честь дипломата, или провести бал на четыреста приглашенных?
– Сейчас нет, но я способная ученица, и у меня есть достаточно великодушные друзья, которые научат меня всему, что необходимо.
Она не стала говорить о том, что они, сестры Рейна, как раз и могли бы помочь ей освоиться в среде бомонда, не будь такими высокомерными.
– Полагаю, вы, в общем, подойдете Рейну, – сказала Дафна задумчиво.
Мадлен слегка удивилась. Вероятно, младшая сестра графа была настроена все же чуть более дружелюбно, чем старшая.
– Почему вы так думаете?
– Потому что вы не побоялись конфронтации. Рейн такой же, значит, вы составите ему хорошую пару.
Она улыбнулась очаровательной улыбкой, в которой едва угадывалась ее шаловливая натура.
– Имя Рейну дал наш отец, оно происходит от древнескандинавского «Рейнор». Вы это знали?
– Нет, не знала.
– Это означает «божественный воин». Папа хотел стать специалистом по древнегреческому, а между тем занимался еще и Древней Скандинавией.
– Дафна, прошу тебя, не распускай язык, – скомандовала сестра.
Однако Дафна не подчинилась приказу.
– Мы с Пенни, правда, дали нашим детям простые, традиционные английские имена. Ее мальчиков зовут Майкл и Питер, а моих – Френсис и Генри.
– Дафна, хватит уже, – потребовала Пенелопа более настойчиво.
– Как я поняла, у каждой из вас по двое сыновей, – сказала Мадлен, не обращая внимания на трения, возникшие между сестрами.
– Да, – резко вымолвила Пенелопа, но Дафна еще более оттаяла, позволив себе даже засмеяться.
– Поверьте, леди Хэвиленд, вам лучше не касаться обсуждения моих детей, если только вы не собираетесь потратить на это целый день.
– Похоже, вы очень привязаны к ним.
– Безусловно, и Пенни тоже, если говорить правду…
Резко прерывая сестру, Пенелопа заявила, одарив Мадлен надменным взглядом:
– Говоря о наших сыновьях, мы, собственно, подошли к причине нашего визита.
– Да, и в чем же дело? – спросила Мадлен вежливо.
– Мы надеемся, – начала Пенелопа, сперва испытывая некоторую неловкость, – что вы не станете причиной раскола в нашей семье, который невозможно будет преодолеть.
– Да, – поддержала ее Дафна. – Будет несправедливо по отношению к Рейну, если бабушка отречется от него. Но это будет еще более несправедливым по отношению к нашим сыновьям. Хотя мы были бы рады унаследовать все ее огромное состояние, но наши сыновья тогда не смогут видеться со своим дядей Рейном, а они души в нем не чают.
Мадлен недовольно нахмурилась.
– Вы позволяете своей бабушке полностью распоряжаться вашими жизнями?
Дафна сморщила нос.
Боюсь, что так. Видите ли, бабушка держит в своих руках все финансовые рычаги, а мы бы очень не хотели, чтобы наши сыновья лишились законно причитающегося им наследства, поэтому вынуждены плясать под ее дудку.
Мадлен помолчала, прежде чем ответить.
– Так чего же вы хотите от меня?
– Ну… – Дафна замялась. – Я не думаю, что с этим вообще что-то можно поделать. Даже если вы найдете возможность извиниться перед бабушкой за свою дерзость, я очень сомневаюсь, что ваше покаяние поможет решить проблему.
– Ваш приезд сюда инициировала ваша бабушка?
– Нет, она ничего не знает. Но Рейн, в конце концов, наш брат, и мы обеспокоены его благополучием так же, как и судьбой наших сыновей. И к тому же нам хотелось увидеть, кого он выбрал себе в жены.
– Странно, что леди Хэвиленд не запретила вам этого сделать.
– О нет, она запретила. Бабушка чрезвычайно расстроилась, когда узнала, на ком женился ее любимый внук. Буквально пришла в ярость. И очень прогневалась на вас за то, как вы с ней разговаривали.
– Полагаю, я была с ней недостаточно почтительна.
– Несомненно, это так, – вмешалась в разговор Пенелопа, поднимаясь на ноги. – Пойдем, Дафна, больше нам не о чем говорить.
– Да, нам, кажется, пора, – согласилась та. – Мы и так задержались дольше, чем на положенные пятнадцать минут.
Мадлен подумала, что это достаточно абсурдно – проделать долгий путь из Лондона, чтобы так быстро уехать, но им, надо полагать, не хотелось, чтобы она восприняла их визит как дружеский, хотя они и были теперь ее золовками.
– Всего доброго, – сказала Пенелопа все тем же официальным тоном, подтверждая предположение Мадлен.
Она целеустремленно направилась к двери гостиной, а Дафна тем временем произнесла громким шепотом, обращаясь к Мадлен:
– По правде, говоря, Пенни не хотела приезжать к вам, пока я не убедила ее, сказав, что поеду хоть с ней, хоть без нее. Она страшно не любит подчиняться моим требованиям.
Дафна последовала за своей сестрой, как вдруг остановилась.
– Да, кстати, Рейн уже передал вам драгоценности Хэвилендов?
Этот вопрос застал Мадлен врасплох, так как ничего подобного она не ожидала.
– Нет, еще нет.
– Попросите его сделать это. Хотя едва ли справедливо, что они достанутся вам, – добавила она простодушно, – поскольку мы с Пен имеем на них больше прав. Но драгоценности наследуются вместе с титулом. Это также одна из причин, по которой бабушка так прогневалась на вас. Ей очень уж не хочется их потерять.
– Она может держать их при себе столько, сколько пожелает.
Дафна уставилась на нее.
– Вы значительно более щедры, чем я могла бы быть на вашем месте.
Мадлен внезапно осенила догадка.
– А вы не знаете, где хранятся драгоценности? В банке? Или здесь, в сейфе, или в лондонском доме Рейна?
– Думаю, что в банке, – ответила та, улыбнувшись. И добавила извиняющимся тоном: – Мне лучше поспешить. Пенни очень сердится, когда что-нибудь выходит не по ее. В точности, как бабушка.
– Что ж, спасибо за визит. Была рада с вами познакомиться.
– И я тоже. Мне очень жаль, что наша встреча произошла при столь неблагоприятных обстоятельствах.
– И мне жаль, – искренне сказала Мадлен.
Дафна своим очарованием очень походила на Рейна, в то время как Пенелопа более напоминала их бабушку. Мадлен, конечно, не предполагала, что они станут близкими подругами, по крайней мере, до тех пор, пока леди Хэвиленд оказывает на них такое всеобъемлющее влияние. Но ей бы очень хотелось узнать Дафну получше. И она точно не хотела бы стать причиной взаимоотчуждения Рейна и его сестер.
* * *
Когда в этот же день ближе к вечеру Рейн вернулся домой, то сразу же прошел в свой кабинет. Мадлен постучала к нему в дверь, как только узнала о его приезде.
– Твои сестры сегодня приезжали сюда, – сказала она, входя в комнату.
Во взгляде Рейна, как ей показалось, светилось дружелюбие, когда он пригласил жену присесть на диван.
– Надеюсь, они обошлись с тобой более почтительно, нежели моя бабушка?
– Немногим более. Дафна с течением времени стала чуть приветливее.
– Чего они хотели?
– Полагаю, оценить меня. По крайней мере, они одобрили мое платье, – иронично ответила Мадлен.
Рейн окинул взглядом ее изысканный наряд.
– В таком одеянии ты вполне сойдешь за свою в их великосветских кругах.
Почему-то ей показалось, что его замечание не является комплиментом. Нахмурившись, Мадлен постаралась перевести разговор на другую тему.
– Похоже, у вас с сестрами хорошие отношения. Вы очень близки?
Рейн пожал плечами.
– Я привязан к ним, но не могу сказать, что мы очень уж близки. Пенелопа – властолюбивая женщина, безжалостно держит своего мужа под каблуком. Она как две капли воды похожа на нашу бабушку. Дафна вселяет больше надежд. Она склонна к театральности, но достаточно умна. Обе целиком и полностью принадлежат обществу, до которого, как ты знаешь, мне нет никакого дела. Уже хорошо, что они достаточно разумны в отношении своих сыновей, хотя я не могу одобрить того, как они балуют мальчиков. Жаль, сестры не привезли сюда моих племянников.
– Да, я бы с радостью с ними познакомилась, – согласилась Мадлен.
Она чуть помолчала, прежде чем добавить:
– Дафна сказала, что леди Хэвиленд теперь оставит все свое сказочное состояние твоим сестрам из-за того, что ты женился на мне.
Рейн посмотрел на нее безо всякого выражения.
– Бабушка вправе распорядиться своим состоянием так, как посчитает нужным.
– Конечно же, она вправе, но я бы не хотела, чтобы ты пострадал из-за меня, Рейн.
– Ты очень заботлива, дорогая, – сказал он, проникновенно глядя на нее.
– Я бы хотела сделать что-нибудь, что могло бы смягчить отношение твоей бабушки ко мне, – сказала она с искренним сожалением.
– Не принимай это близко к сердцу.
Мадлен грустно улыбнулась.
– Я не могу не волноваться на этот счет. Дафна также сказала, что фамильные драгоценности обычно переходят по наследству графиням Хэвиленд.
На одно мгновение черты лица Рейна заострились.
– Это упрек за мою невнимательность? Ты хочешь, чтобы я распорядился привезти украшения, чтобы ты могла их носить?
– Нет, совсем наоборот. Я вовсе не хочу усиливать враждебность твоей бабушки, лишая ее того, что она считает принадлежащим ей по праву.
– Поскольку драгоценности передаются по наследству, ты имеешь полное право на них претендовать.
Мадлен пожала плечами.
– Я никогда не носила дорогих украшений и не имею желания делать это теперь. Я не испытываю потребности в том, чего у меня никогда не было.
Рейн достаточно долго смотрел на нее, как будто пытаясь определить, насколько правдивы ее слова. Мадлен начала чувствовать неловкость под его испытующим взглядом.
– Поскольку тебе нужно распорядиться, чтобы их привезли, значит ли это, что они хранятся в Лондоне? – спросила она, с целью переключить его внимание на другой предмет.
– Да, – ответил он после секундного замешательства.
– Но у тебя же есть сейф здесь, в кабинете?
– Почему ты спрашиваешь?
В действительности, она хотела знать, насколько трудно было Джерарду похитить ожерелье барона Эккерби из его сейфа. Но Рейну она сказать об этом не могла.
– Ну, мне просто интересно. Должно же у тебя быть место для хранения важных документов.
– Да, у меня есть сейф.
– И как он запирается? Встроенным замком или висячим?
Он опять посмотрел на нее тем же пронизывающим взглядом.
– Замковый механизм является частью сейфа, а ключ я держу в безопасном месте. К чему все эти вопросы, дорогая? Ты хочешь поместить что-либо на хранение?
– Нет, просто интересно.
Мадлен решила, что будет разумнее сменить тему разговора.
– Ну хорошо, не буду больше тебя отвлекать. Но я подумала… Может, нам сегодня вечером вместе поужинать?
– Я как раз и собирался поужинать с тобой, – ответил Рейн прохладно.
– Нет, я имела в виду… в моей комнате.
Мадлен снова ощутила на себе его пристальный взгляд.
– Что ты задумала?
Мадлен ощутила на своих щеках разгорающийся румянец. Ей было неудобно так прямо предлагать ему свидание, тем более, что он никак не проявлял встречной готовности. Но если граф собирается и дальше игнорировать ее, то она придумает какой-нибудь окольный способ его спровоцировать.
– Я хочу поужинать с тобой в моей гостиной. Ты сделаешь мне такое одолжение?
На мгновение его взгляд задержался на ее груди, а затем Рейн вновь посмотрел ей в глаза.
– Хорошо, – сказал он ничего не выражающим голосом.
Мадлен сочла его безынициативность плохим признаком. Ей оставалось надеяться на то, что задуманное ею для этого вечера придется ему по вкусу.
* * *
К тому моменту, когда Мадлен наконец покинула его кабинет, тревога Рейна возросла многократно. Ее интерес к состоянию его бабушки и фамильным драгоценностям Хэвилендов вновь всколыхнул его утихшую было обеспокоенность. А расспросы Мадлен о сейфе только подливали масла в огонь.
В голове графа крутилось множество разрозненных, полуоформленных мыслей. Рейн встал из-за стола и подошел к окну, задумчиво глядя на свое поместье. Может, его подозрения по отношению к Мадлен и не были безосновательны. Ведь он доверял жене только на том основании, что они с покойным Эллисом были близкими друзьями, но лично ее Хэвиленд не так уж хорошо и знал. Надо было признать, что его сомнения в ней усиливались день ото дня.
Рейн перебрал в уме все ее подозрительные поступки. Первое обвинение было самым серьезным: Мадлен, похоже, пытается его соблазнить, делая это почти в точности так же, как его бывшая любовница. Правда, причины такого поведения ему пока не ясны.
Могла ли она быть движима финансовыми интересами? Рейн затруднялся сказать наверняка. Девушка заявила, что не стремится заполучить фамильные драгоценности Хэвилендов для себя лично, но насколько он может верить ее словам? Мадлен явно не возражала против существенной траты на новые наряды, правда, эти покупки он инициировал сам.
И потом, это виноватое выражение на ее лице, когда на днях она проговорилась о своем проступке. Мадлен не признала того, что намеренно рылась в его столе, а в качестве причины своего присутствия в кабинете назвала поиски писчей бумаги. Но что она искала в действительности? Ключ от его сейфа? Зачем? Может, она думала, что он хранит драгоценности здесь, в Ривервуде?
Рейн сжал зубы, пытаясь привести в порядок нестройный хор мыслей, тревожно звучащий в его голове. Но намного мучительнее были противоречия, разрывающие его сердце. И по мере того как он бился над решением этих вопросов, в нем все больше созревал ответ, казавшийся ему правдоподобным: причина странных поступков Мадлен – ее брат Джерард.
Как она сама сказала, денежное вознаграждение за помощь Фредди она отослала брату. Таким образом, вероятно, он по-прежнему испытывает потребность в деньгах.
В самом деле, если Мадлен стремится спасти брата от финансового краха, то, размышлял Рейн, ее неожиданное согласие на его предложение замужества обретает вполне разумное объяснение.
Возможно ли, что она вышла за него исключительно ради богатства? Если так, то ему некого в этом винить, кроме себя. Он сам вовлек мисс Эллис в эту авантюру, не ослабляя усилий, пока не достиг своей цели.
Рейн запустил пятерню в свои волосы. Может, она просто дурачила его с самого начала. Мадлен утверждает, что безразлична к его состоянию, но в действительности она может быть такой же хищной, как когда-то была Камиль.
Под воздействием этой гнетущей догадки Рейн смотрел в окно невидящими глазами, испытывая дежавю. Камиль отчаянно нуждалась в его деньгах, чтобы выручить свою семью, и по этой причине притворялась, будто отвечает взаимностью на его любовь. Сопоставление поведения этих двух женщин напрашивалось само собой. Используя графа для достижения своих целей, Мадлен, вполне возможно, ставила интересы своего семейства на первое место, как это делала его предыдущая возлюбленная. Не исключено, что его жена так же пойдет на предательство во имя спасения своего брата.
Нуждалась ли она настолько, чтобы вынашивать какие-либо корыстные планы против него? Возможно ли, что она в сговоре с бароном Эккерби? Мадлен тайно писала ему, а затем уверяла, что ее единственной целью являлось упросить его отменить свой вызов. Но не было ли еще каких-нибудь причин?
Впрочем, чем бы ни руководствовалась Мадлен, все больше накапливалось фактов, свидетельствующих против нее. Поступки, которым она давала вполне невинное объяснение, теперь представлялись ему исполненными зловещего смысла.
Рейн твердил себе, что это не должно сильно беспокоить его, но странная боль, сжимающая сердце, не отступала.
Признавая это, он тихо выругался. Граф зарекался никогда более не повторять своей ошибки, но теперь явно было уже слишком поздно. Мадлен значила для него намного больше, чем он бы хотел.
Так что же ему теперь делать? Первым делом, безусловно, нужно выяснить мотивы ее поступков. Можно создать искусственную ситуацию для проверки ее преданности. Если она так интересуется содержимым его сейфа, то можно подсказать ей, где находится ключ, и посмотреть, проглотит ли она наживку. Для выяснения ее намерений подойдет даже откровенная ложь. Ему не следует чувствовать себя виноватым, поскольку поведение самой Мадлен никак не назовешь прямодушным. Нужно будет хорошо обдумать, как это все получше устроить.
Что касается сегодняшнего вечера, то совершенно ясно, что она опять собирается его соблазнять. Он намеревался временно воздержаться от супружеской близости с Мадлен, но приступ животной похоти был таким острым и труднопреодолимым, что он поддался ему и согласился разделить с ней ужин в ее апартаментах.
На щеках Рейна заиграли желваки. Ей опять, скорее всего, удастся завлечь его в свою постель, но чем больше она старается завладеть его чувствами, тем более недоверчивым он становится.
И если Мадлен надеется достичь своих таинственных целей с помощью женских чар, то скоро она поймет, что это игра с огнем.
