Текст книги "Мой вид красоты(ЛП)"

Автор книги: Никки Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Никки Эш
Мой вид красоты

Глава 1

Алек

– Твоя очередь готовить, братан, и я подумываю о бургерах, – Чейз широко улыбается и кидает в корзину две упаковки говяжьего фарша. – Ещё я подумываю о печёном картофеле, – он толкает тележку к продуктовому отделу и хватает несколько картофелин, бросая их в целлофановый пакет, а затем пакет в тележку.

– Да, да. Почему, когда твоя очередь готовить, ты покупаешь уже почти готовые блюда, но, когда наступает моя очередь, мне действительно приходится готовить? – я выбираю несколько помидоров и лук, и добавляю их в корзину.

– Может быть, потому что ты действительно умеешь готовить. Поверь мне, я оказываю услугу всем в участке, – он смеётся, бросая в тележку кочан латука. – Кто будет тушить все пожары в Лос-Анджелесе, если все ребята слягут с пищевым отравлением?

Я бросаю в тележку пару банок запечённых бобов.

– Может, тебе стоит сказать об этом Лекси? Эта девушка полна решимости научиться готовить, и я почти уверен – всё это закончится тем, что она убьёт всех нас.

– От расстройства желудка не умирают, – Чейз вновь начинает смеяться.

– Нет, но от пожаров очень даже, – я качаю головой, вспоминая последние несколько раз, когда моя лучшая подруга и её соседка по комнате пытались готовить и эти попытки потерпели неудачу. – Говорю тебе прямо сейчас, если эта чертова пожарная сигнализация сработает ещё раз и именно в тот момент, когда я пытаюсь заснуть, то я найду способ запереть духовку, чтобы она больше не могла готовить.

– Когда ты собираешься признать, что неравнодушен к Лекси Скотт? – Чейз бросает на меня понимающий взгляд, который я предпочитаю игнорировать, и вместо каких-то объяснений хватаю упаковку булочек с полки и бросаю её в него.

– Ох, как больно, – Чейз драматично стонет. – Серьёзно, за последний год, с тех пор как меня перевели на эту станцию, и я узнал тебя получше, я ни разу не видел, чтобы ты обращался с женщинами, с которыми разговариваешь так, как ты обращаешься с этой женщиной.

– Это потому, что я не разговариваю с Лекси.

И, если честно, я почти не разговариваю с другими женщинами. Но когда мы с парнями встречаемся, и порой это вызывает тревогу, когда все они пытаются подцепить разных особей женского пола, в то время как я упиваюсь выпивкой, пытаясь тем самым бороться со своими чувствами к женщине, которую я никогда не смогу сделать своей. Наверное, было бы разумно на самом деле просто переспать с одной из этих женщин – выкинуть свои чувства к подруге из головы. Но те несколько раз, когда я пытался сделать это, заканчивались тем, что я выходил за дверь, оставляя женщину в подвешенном состоянии – сексуально неудовлетворенную и разозлённую, – поэтому я решил сделать небольшой перерыв в сексе, взять себя в руки, а затем попробовать снова. Только этот перерыв продлился намного дольше, чем я планировал. Я так долго воздерживался, что мой член, вероятно, решил отречься от меня. Если бы это было возможно, он бы отделился от моего тела и нашёл другого, чтобы в конце концов заняться сексом.

– Она – моя подруга, – заявляю ему в миллионный чёртов раз, надеясь, что на этот раз он мне поверит. – Точно так же, как и Джорджия – моя подруга. И если ты хочешь дружить с женщинами, то не разговариваешь с ними.

– Я на это не куплюсь. Я видел тебя с обеими твоими соседками по комнате. Ты не смотришь на Джорджию так, как смотришь на Лекси.

– И что это могло быть за выражение лица?

Я сожалею о своём вопросе в ту же секунду, как эти слова слетают с моих губ. Я думал, у меня хорошо получалось скрывать свои чувства, но это сложно, когда мы живём в одном доме. Когда она порхает в своих крошечных шортиках и бикини. Когда она кладёт свои ноги на мои колени, лёжа на диване и умоляя сделать ей массаж ступней. Или, когда она прижимается ко мне при просмотре фильма, и её крошечное, совершенное тело трётся о моё. Я чертовски стараюсь игнорировать то, как сжимается моё сердце в груди, или то, как мой член вытягивается по стойке смирно при её прикосновении. Если Лекси и заметила эти реакции, то ничего не сказала. Из чего я делаю вывод, что она либо слепа к моим чувствам, и игнорирует их, либо я хорошо скрываю их – по крайней мере, от неё самой.

– Взгляд, который говорит, что ты хочешь запереть её в своей комнате и трахать до восхода солнца, – заявляет Чейз. – А затем, когда все презервативы в конце концов кончатся и она устанет, ты просто приготовишь ей завтрак в постель, – он поднимает брови.

– Чейз, ты видишь то, чего нет, – невозмутимо лгу, я сквозь зубы. – И, говоря о завтраке в постель, когда ты планируешь спать в своей постели? – я бросаю на него многозначительный взгляд.

Не отвечая мне, Чейз толкает тележку к кассе и начинает выгружать товары на ленту кассы. Я мог бы заставить его ответить, но не делаю этого. Во-первых, то, что Чейз спит на моём диване, когда у него есть собственный дом и жена, не может считаться хорошим признаком, и, если это означает, что у него проблемы в браке, последнее, что я хочу сделать – это заставить его почувствовать себя неловко от того, что он ночует у меня. И, во-вторых, это может заставить его ещё больше развить тему моего возможного секса с Лекси, а последнее, что мне нужно – это представлять свою лучшую подругу в моей постели: подо мной, сверху или как я трахаю её сзади. Дёргаю её за длинные светлые волосы, пока она выкрикивает моё имя.

Чёрт побери!

Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что за мной никто не наблюдает, затем поправляю брюки.

Чейз расплачивается на кассе, пока я упаковываю продукты, а затем мы возвращаемся на станцию сто пятнадцать, которая находится в Лос-Анджелесе, недалеко от Калифорнийского университета Лос-Анджелеса. У нас осталась одна смена до трёх выходных, и как только мы закончим, я планирую провести по крайней мере один из этих дней в своей постели просто спя.

Мы возвращаемся на станцию, а все ребята тусуются в тренажерном зале. Мы с Чейзом работаем в смену «B» с четырьмя другими парнями. Эта смена с графиком из двух круглосуточных смен через день, а затем четырех выходных. Чейз проработал пожарным десять лет и недавно был повышен до командира батальона – он отвечает за ребят в нашей смене. Он занял место парня, которого повысили до начальника пожарной охраны, когда наш прошлый начальник ушёл на пенсию. Последние пять лет я работал пожарным-парамедиком на этой же станции, а в прошлом году получил звание лейтенанта. Другие ребята в нашей смене – Люк и Томас – оба пожарные-парамедики, как и я, Картер инженер-водитель – он водит пожарную машину и управляет оборудованием, а Скотт, который совсем недавно закончил академию, всё ещё работает над своей лицензией для работы в скорой помощи.

– Что у нас на ужин? – кричит Картер с беговой дорожки.

– Бургеры, – отвечаю я, бросая пакеты на стойку, пока Чейз поджигает гриль.

Я только заканчиваю уборку и начинаю заниматься приготовлением котлет для бургеров, как по всей станции раздаётся звуковой сигнал. Не имеет значения, как долго вы работаете пожарным, когда смехотворно громкий звон достигает ваших ушей, вы съёживаетесь. Затем принимаетесь за дело. Поскольку всё наше снаряжение для работы хранится в грузовике, всё, что нам нужно сделать – это запрыгнуть внутрь, как только Чейз вернётся к нам с информацией от диспетчера, чтобы сообщить, где находится очаг возгорания.

– Кондоминиумы в Вествуд Виллидж, – кричит Чейз, глядя прямо на меня. – Это адрес Алека, – добавляет он с ухмылкой. Все парни испускают стон.

Чёрт возьми, Лекси. 

Несмотря на то, что пожар, вероятно не опасен, мы по-прежнему относимся к нему так, как относились бы к любому вызванному пожару.

Мы прибываем в мой комплекс менее чем за две минуты и поднимаемся на второй этаж. Дверь уже открыта, и изнутри доносится запах дыма. Пожарная сигнализация ревёт по всему дому, а Лекс на кухне пытается потушить пожар? Нет, её задница стоит на стуле с метлой в руке и тычет в пожарную сигнализацию, чтобы отключить её. Чейз и пара других парней направляются на кухню, чтобы убедиться, что огонь в духовке под контролем, пока я иду прямо к Лекси.

Схватив её за талию, я стаскиваю её со стула. Она вскрикивает от шока, пока не видит, что это я, и тогда её глаза расширяются. Я опускаю её на пол, прежде чем протянуть руку и нажать кнопку, чтобы отключить сигнализацию. Когда в комнате становится тихо, Лекси вздыхает, и я вижу по ее лицу, что она пытается не рассмеяться.

– Лекс, – стону я, собираясь прижаться к ней, но затем её темно-синие глаза встречаются с моими, и я качаю головой. Мне чертовски трудно злиться на неё. – Это уже третий раз за месяц. Может быть, ты могла бы… Я не знаю... потренироваться готовить дома у своих родителей… – по крайней мере, вызов попал бы на другую станцию.

– Я не готовила, – она решительно качает головой, и несколько прядей её светлых волос выбиваются из распущенного хвоста. Я бросаю на неё острый взгляд, и она гневно ухмыляется, напоминая мне розу: на неё приятно смотреть издалека, но она усыпана шипами, из-за чего к ней невозможно прикоснуться. И если вы всё же попытаетесь это сделать, – думая, что сможете как-то обойти их, чтобы ощутить её красоту вблизи, – то, без сомнения, она уколет вас, заставив истекать кровью и испытывать боль.

– С днём рождения тебя! С днём рождения... – ребята начинают петь, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть в руках Чейза обугленный пирог, а на его лице расплылась широкая ухмылка. Все ребята начинают трястись от смеха, когда он ставит на стол то, что, как я предполагаю, было попыткой Лекси испечь мне пирог на день рождения. Они заканчивают петь и начинают хлопать, думая, что всё это выглядит чертовски весело.

– Видишь? Я не готовила. Я пекла, – Лекси невинно пожимает плечами. – Это твой любимый... белый пирог (прим. пер. – есть разные виды белого пирога, например, с кокосовой стружкой или белой глазурью).

Её взгляд скользит по обугленному пирогу, который мог бы сойти за подгоревший брауни, затем она снова смотрит на меня, прикусывая нижнюю губу верхними зубами.

– Извини, что мисс Холден позвонила в девять-один-один, – Лекс закатывает глаза. – Она могла бы просто подойти и спросить, всё ли в порядке. Ей не обязательно всё время так драматизировать.

Я обнимаю Лекси сзади за плечи и притягиваю её в объятия.

– Лекс, ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?

– Да...– она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, и я игнорирую волнение, зародившееся в животе при виде на неё. Её пухлые губы, которые хочется поцеловать, о том, что её голубые глаза напоминают мне глубокий океан полный жизни, но в то же время таинственный и неизведанный.

– Тебе нужно перестать готовить и печь. Рисуй, занимайся сёрфингом, рисуй граффити на заброшенных зданиях, – я целую её в лоб, чтобы как-то смягчить ситуацию. – Но, ради всего святого, женщина, не трогай нашу духовку, пожалуйста.

– Уф... Ладно. Я нашла несколько рецептов приготовления в мультиварке, которые давно хотела попробовать. Может быть, я попрошу маму позаимствовать её мне.

Парни начинают хихикать, но, когда Лекси смотрит на каждого из них, они все в миг замолкают.

– Лекси, я дома, – дверь с грохотом закрывается, и входит Джорджия, сестра Лекси и ещё одна моя соседка по комнате. – Пожалуйста, не говори мне, что пожарная машина снаружи приехала для... – она резко останавливается и замолкает, когда видит всех нас, стоящих на кухне. – Привет, – она застенчиво машет парням. – Я думаю, это...

– Лекси, вот, пекла мне праздничный пирог, – я указываю на форму для кекса.

– Меня не было меньше часа, – Джорджия вздыхает. – Как ты вообще умудряешься испечь пирог за такое количество времени?

– Ну... я... – Лекси смущенно смотрит на сестру.

– Ты что? – Джорджия хватает форму и выбрасывает её и всё, что оказывается внутри в мусорное ведро, даже не потрудившись как-то почистить форму и хотя бы попробовать спасти её. – Меня не было достаточно долго, чтобы ты успела спалить пирог. Что ты сделала?

– Ну, возможно Рикко позвонил мне и сказал, что волны просто убийственные. Надвигается шторм, ты же знаешь. Но я уже поставила пирог, а тебя всё не было. Я просто подумала, что если удвою температуру, то смогу сократить время запекания вдвое. В этом ведь есть смысл, правда? – Лекси пожимает плечами и склоняет голову набок.

Я прикрываю рот, чтобы не рассмеяться, зная, что это только разозлит её. Но, чёрт возьми, она сейчас такая чертовски очаровательная. Просто кажется такой потерянной в своём собственном мире. Взгляд Чейза встречается с моим, и он понимающе приподнимает бровь.

– В любом случае, – продолжает Лекси, когда ей никто не отвечает. – Я подумала, что, пока всё приготовится, то я могла бы немного порисовать, поэтому надела наушники и приступила к работе. А следующее, что я помню, – срабатывает пожарная сигнализация, и квартира оказывается в дыму.

– Всё в порядке, дорогая, – настаивает Картер. – Знаешь... – он подходит к Лекси, которая изучающе смотрит на него. – Известно, что я готовлю отвратительный омлет, – он медленно кивает, – На следующее утро, – он кокетливо подмигивает ей, и взгляды парней тут же устремляются на меня, и в этот момент я понимаю, что они все знают о моих чувствах к Лекси. Я думал, что все эти годы хорошо скрывал их, но, видимо, нет. Значит ли это, что Лекси тоже о них знает? Если так и есть, и она не говорит об этом ни слова, не означает ли это, что наши чувства не взаимны?

Лекси с отвращением морщит нос, и я заливаюсь смехом.

– И на этой ноте, мы поехали.

Я целую её в щеку.

– Будь осторожна, занимаясь серфингом.

– Всегда, – она сияет.

Все парни быстро прощаются с девушками, а затем мы возвращаемся на станцию, чтобы закончить наш вечер.

Глава 2

Лекси

– Что делаешь? – спрашиваю я.

Затем прыгаю на кровать сестры и бросаю взгляд на экран её компьютера. Она работает над дизайном нового вебсайта для «Прыгающая Джава» – нашего любимого кафе в Ларчмонт Виллидж (прим. пер. – район Лос-Анджелеса), где у нашей мамы находится студия рисования, а у отца тренировочный центр UFC (АБЧ) (прим. пер.: Абсолютный бойцовский чемпионат – это американская организация со штаб-квартирой в Лас-Вегасе, которая организовывает и проводит поединки бойцов по правилам смешанных боевых искусств (MMA) в рамках турниров чемпионата мира). Хотя мы обе творческие личности и пошли этим в маму, но я больше люблю творить с кистью в руках, а Джорджия – всё, что связано с цифровыми технологиями. Технически, Джорджия – моя сводная сестра. Её мама вышла замуж за моего папу, когда мы были маленькими, и они удочерили нас. Но для тех, кто этого не знает, мы просто сёстры, и она мой самый любимый человек во всём мире.

– Я только начала, – она мягко улыбается, заправляя за ухо выбившуюся прядь каштановых волос. – А заканчиваю вот это, – она указывает на экран.

– Хочешь прийти посмотреть, как я занимаюсь сёрфингом сегодня вечером?

Джорджия уже дала понять, что ей не особенно нравится та компания, с которой я тусуюсь на пляже, но меня бесит, что она почти никуда не ходит, поэтому я приглашаю её куда бы не ходила. Но она либо в колледже, либо в студии нашей мамы, помогает с детскими праздниками, либо дома работает за своим компьютером.

– Макс придёт сделать несколько снимков, – добавляю я, зная, что, если скажу, что там будет наш младший брат, она действительно может пойти.

Джорджия дарит мне ещё одну улыбку, ту, которая говорит мне, что она любит меня и не хочет ранить мои чувства, но не хочет никуда идти. Когда я поднимаю на неё взгляд, её ярко-зелёные глаза затуманиваются, и моё сердце начинает болеть за сестру. Я верю, что где-то там внутри неё есть женщина, которая жаждет выйти наружу и побыть беззаботной, но эту женщину отталкивает другая часть моей сестры, та которая избегает общества и любых социальных контактов. Ей комфортнее сидеть за компьютером, чем тусоваться с живыми, дышащими людьми – за исключением меня. Джорджия – это инь, я же – янь. Она больше, чем мой друг, больше, чем моя сестра. Она – вторая половина моей души.

– Сегодня я получила странное электронное письмо, – произносит она.

– Ах да? От кого?

– Какая-то женщина сказала, что она моя бабушка. Она отправила электронное письмо на мою рабочую почту.

Я сажусь рядом, сбитая с толку. У нас только одни бабушка и дедушка, и они в настоящее время путешествуют по Европе.

– Это было письмо от бабушки?

– Нет, но она сказала, что была матерью моего биологического отца.

– Боже мой! – я отодвигаю ноутбук от Джорджии. – Ты рассказала маме?

– Пока нет. Она никогда не говорила о моём биологическом отце. Я никогда не задумывалась о том, что у него могут быть братья, сёстры или родители.

– Она упоминала причину, почему именно сейчас написала тебе на электронную почту?

– Всё, что она написала, это то, что хотела бы встретиться со мной, чтобы обсудить некоторые вопросы. Я ответила, чтобы она больше со мной не связывалась. Я не знала, что ещё сказать... И, пожалуйста, ничего не говори маме. Ты же знаешь, её расстраивают любые разговоры о её прошлой жизни.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Но, если она снова напишет по электронной почте, тебе следует спросить её, почему она хочет встретиться с тобой. Сомневаюсь, что она просто хочет узнать тебя получше. Тебе скоро исполнится двадцать один. У неё были годы, чтобы связаться с тобой.

– Может быть.

– Значит, на пляж сегодня ты не идёшь?

– Не сегодня. Повеселись и оседлай все волны.

– Отлично. Давай ещё немного посмотрим «Одинокие сердца» (прим. пер.: сериал 2003-2007 гг.), когда я вернусь домой?

Запойный просмотр старых сериалов – это наш конёк, Джорджии и мой.

– Конечно.

Хватаю доску для сёрфинга и принадлежности для рисования, закидываю всё это на заднее сиденье своего джипа и направляюсь на пляж Санта-Моника. Когда добираюсь туда, несколько человек уже находятся в воде. Осталось всего около трёх часов светового дня, и большинство людей предпочитают не заниматься ночным сёрфингом, потому что это может быть опасно и не стоит того. Но поскольку шторм движется в нашем направлении, высота волн составляет от десяти до пятнадцати футов (прим. пер. – примерно от 3.05 до 4.57 м) по сравнению с обычным прибоем в три-пять футов (прим. пер. – примерно от 0,9144м до 1.52 м). Зачастую, чтобы поймать волны побольше, нам приходится ехать пару часов на юг.

Прежде чем отправиться к своим друзьям, я останавливаюсь у киоска с тако и покупаю кучу тако, а затем отвожу их своему другу Эйдену. Он не ждал меня, так что его не оказывается на месте, наверное, пошел прогуляться по пляжу. Я оставляю их для него в палатке, зная, что он будет удивлен и счастлив, когда вернётся и найдёт их там.

– Как дела, Лекси! – Шейн, сёрфер и мой друг, окликает меня, когда я подхожу к нему и ставлю свои вещи. Раздеваясь, оставаясь только в бикини, я натягиваю свой гидрокостюм «Рокси» и застёгиваю его сзади. Затем накрываю свои картины полотенцем, чтобы на них не попала вода.

– Лекси! Как сегодня дела у моей сексуальной маленькой художницы? – Джейсон, ещё один мой друг, втыкает свою доску в песок и притягивает меня в объятия.

– Холодно… Как долго вы, ребята, здесь торчите?

– Достаточно долго, что даже успели увидеть, как все наркоши уехали отсюда. Я видел, как двое парней сломали себе кости, и пришлось вызывать им скорую, – Шейн качает головой.

– Фу! Почему все, у кого есть доска для сёрфинга, просто видя большие волны думают, будто могут ни с того ни с сего заняться сёрфингом? – спрашиваю я сквозь смех.

– Я не знаю, но эти волны серьёзно бесят. Клянусь, некоторые из них были под добрых двадцать футов (прим. пер. – примерно 6.1 метр), – Джейсон лезет в сумку, достаёт косяк, прикуривает и затягивается. Затем передаёт его мне. Не желая облажаться на волнах, я отказываюсь.

– Позже…

Прямо сейчас я хочу окунуться в волны. Я хватаю свою доску, чтобы отправиться вниз по песку, но прежде, чем я успеваю уйти, Джейсон хватает меня за щёки и притягивает для поцелуя. Дым, который он задерживал в себе, перекочевал из его рта в мой.

Я отталкиваю его, кашляя от смеха.

– Джейсон, – хнычу я, заставляя его смеяться. – Не будь придурком. Пойдём!

Он делает последнюю затяжку, затем зажимает косяк между пальцами, чтобы потушить его. Бросив его обратно в сумку, он хватает свою доску, и мы бежим по пляжу. Как только мои ноги касаются воды, я слышу, как кто-то окликнул меня по имени. Оглядываясь, я замечаю своего брата Макса. Я машу ему, и он машет мне в ответ. Затем он бросает одеяло на песок и садится, держа в руке фотоаппарат. Максу шестнадцать, он второкурсник средней школы. Его настоящая любовь – фотография, и вы никогда и нигде не увидите его без фотоаппарата.

Джейсон, Шейн и я гребём, и как только мы отплываем достаточно далеко, встречаемся с несколькими другими парнями и несколькими девушками, которые выглядывали волны. Некоторых я не узнаю, а с другими буквально выросла на сёрфинге. Все о чём-то болтают и несут всякую чушь, но я здесь не для того, чтобы сплетничать. Я здесь для сёрфинга. Я наблюдаю за каждой волной, и когда нахожу ту, которая мне нужна, падаю на живот и начинаю грести. Волна набегает, а я начинаю вставать на ноги, когда волна начинает подниматься. Как только волна подхватывает меня, я всплываю и ловлю её, плывя на волне до самого берега.

Следующие несколько часов я провожу, ловя волну за волной, время от времени делая перерыв, чтобы поговорить с братом и обнять Рикко, когда он появляется. Когда солнце почти полностью садится и почти все расходятся по домам, я бросаю доску на песок и снимаю с себя гидрокостюм.

– Ты остаешься рисовать? – спрашивает Макс.

– Ты и так это знаешь. – я падаю на одеяло и беру свою сумку с красками и холст.

– Хочешь, чтобы я остался? – спрашивает он, оглядываясь по сторонам. Здесь все ещё есть несколько сёрферов-одиночек, в том числе Джейсон и Шейн, которые проведут здесь ещё несколько часов, чтобы заняться ночным сёрфингом.

– Нет, я в порядке. Просто хочу нарисовать надвигающуюся бурю.

– Напиши мне, когда вернёшься домой, ладно?

– Конечно.

Штормовой бриз – идеальная смесь влажности с лёгким шлейфом прохлады. Это заставляет меня выбрать оранжевую и синюю краски. Мои волосы падают на лицо, поэтому я собираю их в беспорядочный пучок и начинаю рисовать. Волны великолепны. Тёмно-синие с белыми пенистыми шапками набегающие на береговую линию. Солнце теперь имеет слабый желтовато-оранжевый оттенок отражающееся на заднем плане, оно словно выглядывает из-за ставшего почти чёрным океана. Я теряюсь в своей картине, пока не слышу, как кто-то зовет меня по имени. Когда же я поднимаю глаза, то вижу Рикко, Шейна и Джейсона, стоящих справа от меня, пьющих и накуривающихся – типичная ночь для них.

– Чёрт возьми, эта картина выглядит как настоящая, – Джейсон переводит взгляд с моего холста на море. – Однажды, когда ты станешь известным художником, то всё равно будешь находить время и навещать нас, простых сёрферов? – шутит он.

– Заткнись, – я бросаю в него кисточку, и он ловит её. Он устремляется ко мне и обнимает. Я знала, что Джейсон какое-то время был влюблён в меня, но проигнорировала это. У меня на уме только один парень – тот, с которым у меня нет ни единого шанса быть вместе.

Мой телефон звонит, давая мне идеальный повод отстраниться от него.

И кстати о дьяволе...

Алек: «Как там волны?»

Я быстро печатаю ответ:

« Потрясающе! Хотела бы я, чтобы они были такими всегда» .

Я делаю снимок своего нарисованного холста с океаном на заднем плане.

Алек: «Выглядит красиво. Мы должны повесить это в прихожей».

Я улыбаюсь про себя. Нет ни одной картины, которую я бы нарисовала, и для которой Алек не нашёл бы подходящего места в нашем доме. На данный момент он скорее напоминает художественную галерею, чем на дом.

Я замечаю, что уже девять часов, и начинаю собирать свои вещи.

– Уходишь? – спрашивает Шейн.

– Да, – я встаю и встряхиваю одеяло.

– Давай, мы поможем тебе дойти до машины, – предлагает Рикко, забирая у меня ещё влажную картину.

– Спасибо, но я вполне в состоянии донести свои вещи, – я смеюсь над тем, как безумно ведут себя мои друзья.

– Мы знаем, – заявляет Рикко, – Но ты слышала о той девушке, на которую напали на пляже прошлой ночью?

– Нет, – дрожь пробегает у меня по спине. Конечно, пляж заполнен бездомными, а город пронизан преступностью, но всё равно не часто можно услышать о том, что на кого-то напали на пляже, где я занимаюсь серфингом и провожу так много времени.

– Они ещё не поймали парня, – произносит Шейн. – Но девушка не выжила...

– Чёрт возьми, ну, спасибо, что присматриваете за мной, – я благодарно улыбаюсь ребятам. Мне просто повезло, что в моей жизни так много людей, которые любят меня и заботятся о моём благополучии.

Мы переносим все вещи наверх, и они помогают мне погрузить всё в мою машину, отказываясь уезжать, пока я не окажусь в безопасности внутри автомобиля и не уеду. Вернувшись домой, я отправляю сообщение Максу, чтобы сообщить ему, что я дома и в безопасности. Джорджия сидит за кухонным столом, работая над чем– то на своём ноутбуке.

– Привет, – говорю я, подходя к ней.

– Привет! Как всё прошло?

– Волны были идеальными.

Джорджия втягивает носом воздух, затем поднимает взгляд на меня.

– Ты курила сегодня вечером? – спрашивает она, в её тоне сквозит разочарование.

Я ненавижу, когда она так себя ведёт. Во-первых, курение травки распространено на пляжах Лос-Анджелеса. Чёрт возьми, употребление более тяжелых наркотиков встречается там ещё чаще. Но также, поскольку мне ненавистна мысль о том, что Джорджия разочаруется во мне, а давайте будем честны, я в значительной степени в целом ходячее разочарование. Конечно, я учусь в колледже, но что именно я собираюсь делать дальше? Понятия не имею. В то время как Алек с детства знал, что хочет быть пожарным, а Джорджия всегда хотела пойти по стопам нашей мамы и заняться веб-дизайном, я же понятия не имею, чем хочу заниматься в будущем. Я люблю рисовать, но мысль о том, что мне придётся этим зарабатывать на жизнь, заставляет меня съёживаться. Я занимаюсь этим, потому что люблю это делать, а не потому, что мне это нужно. И если бы мне пришлось делать это, чтобы заработать деньги, боюсь, я бы возмутилась.

– Нет, парни курили, – отвечаю я ей, уже направляясь по коридору, чтобы запрыгнуть в душ. Как только моё тело очищается от солёной воды, я выхожу и надеваю пижамные шорты и майку.

Когда я возвращаюсь, то нахожу Джорджию в её комнате. К просмотру уже готова следующая серия «Одиноких сердец». Я сворачиваюсь калачиком в её постели рядом с ней, и моя голова падает ей на плечо. Я не уверена в том сколько серий мы посмотрели, прежде чем обе отключились.