Текст книги "Мой вид красоты(ЛП)"

Автор книги: Никки Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19

Лекси

– Ура! – визжит мама. – Вы уже выбрали дату? Это точно?

– Да, – отвечаю я ей, делая глоток кофе. – Вот дата. Всё пройдёт как раз перед началом осеннего семестра, но уже после годовщины Микаэлы и Райана, и соревнования по сёрфингу закончатся. Алек уже записался на вот эти выходные и на следующей неделе. Он настаивает, чтобы мы отправились в свадебное путешествие, но не сообщает мне куда. Говорит, что это сюрприз.

– У нас осталось меньше двух месяцев, – докладывает Мила, листая календарь на своём телефоне. – Времени немного, но мы справимся. Нам понадобится место проведения...

– Мы подумываем о пляжном домике родителей Микаэлы в Венеции, – говорю я им. – Я люблю пляж, а у них есть частный. Это бесплатно и просто...

– Милая, – произносит мама, кладя свою руку на мою. – Замуж выходят только один раз, – она вздрагивает от собственных слов, но быстро приходит в себя, широко улыбаясь. – Мы хотим убедиться, что всё на твоей свадьбе будет так, как ты хочешь. Мы с твоим отцом платим за это, поэтому, пожалуйста, не соглашайся на то, что бесплатно и просто.

Как будто я думала, что не смогу ещё больше любить своих родителей…

– Я знаю это и ценю, но ты же знаешь меня, я люблю простоту. Если вам так остро нужно потратить деньги, сделайте пожертвование на благотворительность. Всё, что мне нужно, это чтобы мы с Алеком стояли перед кем-то, кто может законно поженить нас. Я люблю его и просто хочу стать его женой.

Мама и Мила вздыхают.

– Ладно, хорошо, – соглашается мама. – Но как насчёт отеля на пляже, чтобы мы могли устроить приём там? Пляжный домик не для всего подойдёт.

Зная, что это важно для неё, я соглашаюсь.

– Хорошо, только пообещай мне, что всё будет просто, – настаиваю я, вставая.

– Куда ты идёшь? – спрашивает она.

– Сёрфинг.

– Разве ты обычно не уходишь на него ни свет ни заря?

– Да, но с тех пор, как Джейсон изувечил мою машину и мне прокололи шины, Алек взял с меня обещание ездить на пляж только днём. А когда у него выходной, он встаёт рано вместе со мной и смотрит, как я занимаюсь сёрфингом.

Когда мы рассказали нашим родителям о Джейсоне, мой отец и Мейсон были чертовски близки к тому, чтобы найти его, но поскольку никто, похоже, не знает его фамилии – что немного странно – он бесследно пропал с пляжа, они даже не знали, как его найти. Тогда, мой отец позвонил в участок, чтобы спросить о моем «джипе», и ему сказали, что ни в нашем комплексе, ни на парковке у пляжа нет камер, а без свидетелей они мало что могут сделать.

– Ты вырастила замечательного молодого человека, – говорит мама Миле, которая улыбается от комплимента.

– Это безумие – думать, что меньше, чем через два месяца мы официально станем семьёй, – восхищается Мила.

– Я знаю! Давай, Лекси, – произносит мама. – Приятного сёрфинга. Мы составим список того, что нам нужно сделать, и в ближайшее время соберёмся вместе, чтобы обсудить всё.

– Спасибо, мам, – я целую её в щеку. – Спасибо, Мила, – я тоже целую её в щёку.

Когда я добираюсь до пляжа, то пишу Алеку, что я на нём, чтобы он понимал, что, если он напишет или позвонит, почему я могу не ответить ему сразу. Он на смене, и я заметила, что, когда он на станции и нет пожаров, ему становится скучно, и он пишет мне смс. Как бы я ни ненавидела находиться вдали от него, я наслаждаюсь нашими ночными разговорами. Иногда они даже переходят грань и заканчиваются тем, что мы занимаемся сексом по телефону.

После того, как я хорошенько потренировалась, то отправляюсь домой. И когда иду к двери, у меня звонит телефон. Я проверяю его и вижу, что это Алек:

«С годовщиной».

«Годовщиной?» – отвечаю я. Мы вместе всего несколько недель.

Алек: « Прошёл месяц с тех пор, как ты согласилась стать моей девушкой».

Я смеюсь над тем, какой он пошлый.

Я: « Это твой способ убедиться, что мы потрахаемся, когда ты вернёшься домой? Потому что могу заверить тебя, что не нарушаю обещаний».

Я открываю свой календарь и устанавливаю напоминание, чтобы он уведомлял меня каждый месяц, о том, что я могла быть такой же дрянной, как он. Когда я забиваю это событие, то замечаю, что до начала соревнований по сёрфингу осталось всего несколько недель. С ума сойти, как быстро пролетел месяц и как много изменилось за это время. В августе мы с Алеком поженимся, и вскоре после этого я либо отправлюсь в мировое турне по сёрфингу, либо запишусь на осенние занятия. У меня сводит живот от этой мысли. Я знаю, Алек сказал, что у нас всё получится, но, когда я подписывалась на участие в этом соревновании, то никогда не думала, что следовать своей мечте, это означает отдалится от него. Это определённо то, о чём мне нужно подумать.

Алек: «Оказаться внутри тебя – это всегда радость, но всё, что мне нужно, это чтобы ты была в моих объятиях, когда я вернусь домой».

Я улыбаюсь тому, какой он милый, и тут мне в голову приходит идея...

***

– Александрия Скотт! – Джорджия кричит, закрывая уши. – Что ты делаешь?

– Я пекла брауни к нашей с Алеком годовщине, – кричу я в ответ, пытаясь сбить пожарную сигнализацию концом веника.

– Вашей что?

– У нас сегодня месячная годовщина, – объясняю я, отключая сигнализацию. – Пойди скажи мисс Холден, чтобы она не звонила девять-один-один! – я хватаю стул и встаю на него, протягивая руку, чтобы нажать на кнопку. Я продолжаю нажимать на неё, но она не перестаёт предупреждать всех поблизости о том, что я в очередной раз испортила то, что пыталась испечь.

– О Боже мой! – Джорджия кричит. – Ты выключила духовку?

– О, чёрт! Я забыла, – я была слишком занята, пытаясь отключить чёртову сигнализацию. Я тыкаю пальцем в неё, и она, наконец, отключается.

Спрыгнув вниз, я подбегаю к духовке, которую Джорджия только что выключила, и открываю её, чтобы вынуть брауни, чтобы они ещё больше не сгорели.

– Нет, подожди! – кричит Джорджия, но слишком поздно. Воздух наполняется дымом, и снова начинает реветь сигнализация.

– Пойди скажи мисс Холден, чтобы она не звонила в девять-один-один, – снова говорю я ей, кладя подгоревшие до хрустящей корочки брауни на плиту.

– Слишком поздно, – произносит низкий голос. – Если ты хотела меня видеть, всё, что тебе нужно было сделать, это попросить.

Я снимаю прихватки и бросаюсь в объятия Алека. Поскольку он ушёл до того, как я проснулась сегодня утром, я не видела его со вчерашнего вечера.

Рёв прекращается, и я нахожу Чейза и пару других парней, с которыми работает Алек, стоящими там, одетыми в одинаковую форму, с такими же ухмылками на лицах. Я слегка отступаю и опускаю глаза на Алека, который одет так же, как и все они. Просто есть что-то в этом мужчине в форме...

– Лекс, – стонет Алек, качая головой. – Что случилось?

– Я готовила тебе брауни на нашу годовщину. Я собиралась отнести их на станцию.

Лицо Алека светлеет, прежде чем он быстро овладевает собой.

– Говорю тебе, с этой духовкой что-то не так, – я указываю на неприятный предмет, который продолжает тлеть. – Там сказано выпекать пятьдесят пять минут. Я установила таймер, а он ещё даже не сработал. Я не понимаю, как это вообще могло сгореть.

– Во-первых, – произносит Джорджия. – Пятьдесят пять минут – это для формы восемь на восемь. Здесь восемь на тринадцать, так что должно было пройти всего двадцать пять минут, – упс… – И, во-вторых, таймер не включён, – она нажимает на мигающие цифры, и таймер запускается. – Ты никогда не нажимаешь «Пуск».

– Ты же знаешь, что они предъявят тебе обвинение, – интересуется Алек со смехом в голосе.

Я разворачиваюсь и подхожу к нему вплотную.

– Может быть, завтра, когда ты вернёшься домой, я смогу поработать над выплатой части долга ...

Чейз фыркает.

– Тебе предъявит обвинения не Алек. Тебя обвинит город.

– Заткнись, – язвительно замечаю я, заставляя Алека усмехнуться.

Я делаю ещё один шаг к Алеку, пока мы не оказываемся так близко, что наши тела не прижимаются друг к другу.

– Пока ты здесь, – шепчу я. – Как ты думаешь, мы можем пойти в нашу комнату и...

– Нет, – заявляет Чейз, прерывая меня. – И к твоему сведенью: у тебя получается шептать почти так же плохо, как выпекать. Перестань пытаться делать и то, и другое.

Парни хихикают, а я свирепо смотрю на них.

– Осторожнее, – предупреждаю я его. – Ты можешь прийти домой и обнаружить, что бездомный.

Джорджия фыркает от смеха, и Алек обнимает меня.

– Мне нужно идти, – произносит он. – Спасибо за брауни, – он целует меня, и все парни начинают стонать.

– Ты хоть понимаешь, что только что поблагодарил свою невесту за брауни, которые она сожгла? – спрашивает Чейз. – Ты такая чертовски взбитая киска.

– Эй, – воскликнул Алек, прерывая наш поцелуй. – Не говори о киске моей женщины.

Чейз поднимает руки в знак капитуляции, затем направляется к двери вместе с другими ребятами.

Как только они уходят, Алек добавляет:

– Увидимся утром. Больше никакой выпечки. Я ценю твою идею, но в следующий раз, может быть, купишь их...

– Да, да, – я закатываю глаза. – Рикко написал мне, что идёт на пляж. Я могла бы встретиться с ним там, чтобы поймать ещё несколько волн.

– Хорошо, детка, – отвечает он, целуя меня в щёку. – Веселись и береги себя.

Глава 20

Алек

«Привет, детка»

«Лекс?»

«Ты всё ещё на пляже? Напиши мне, когда получишь сообщение.»

«Лекс, я начинаю волноваться. Давно от тебя ничего не было слышно.»

Я смотрю на свой телефон, сбитый с толку и обеспокоенный. Возможно, я слишком остро реагирую, но каждый раз, когда я пишу Лекси, она отвечает мне. Если она занимается сёрфингом, ответ может занять некоторое время, но не часы.

Я нахожу имя Джорджии и нажимаю «Позвонить».

– Не волнуйся, она больше ничего не пыталась испечь, – отвечает она со смехом.

– Она дома? – спрашиваю я, сразу переходя к делу.

– Нет, она занимается сёрфингом. Я не видела её весь день.

– На улице уже темно.

– Это не первый и не последний раз, когда она занимается сёрфингом после захода солнца.

– Она согласилась, что не будет, – отвечаю я, чувствуя себя сверхнепроходимым сумасшедшим мудаком. – Когда её «джип» разрисовали, а Джейсон начал всю эту хрень... – моё сердце начинает биться сильнее. Возможно, это ерунда, может быть, я накручиваю себя, но у меня плохое предчувствие...

– Я уверена, что с ней всё в порядке, – отвечает Джорджия, но её тон больше не лёгкий и не беззаботный. – Она, наверное, тусуется со своими друзьями. Ты же знаешь, что она проводит больше времени на пляже, чем дома. Вероятно, у неё отключён телефон, и она потеряла счёт времени.

– Ты можешь позвонить своему брату и узнать номер Рикко? Лекси говорила, что встретится с ним на пляже.

– Да, впрочем, не волнуйся. Я уверена, что её просто подхватили волны.

Мы заканчиваем разговор, и я пытаюсь дозвониться Лекси ещё несколько раз, каждый раз не получая ответа.

Я беру ключи, чтобы поехать на пляж и поискать её, когда перезванивает Джорджия.

– Он был там с ней, а потом уехал с Максом. В последний раз он видел её несколько часов назад.

– Чёрт. Я еду на пляж искать её. Позвони своим родителям и всем, с кем Лекси может быть.

– Хорошо, договорились.

– Куда ты едешь? – спрашивает Чейз, подходя ко мне.

– Я еду на пляж посмотреть, там ли Лекси. Она не отвечает на мои звонки. Я беспокоюсь, что с ней что-то случилось.

Чейз открывает рот, как мне кажется, для того чтобы отпустить остроумный комментарий, но, когда его глаза встречаются с моими, он понимающе кивает.

– Я поеду с тобой.

Дорога к пляжу наполнена тишиной. Джорджия звонит мне и сообщает, что никто не видел и не слышал о Лекси, и она ничего не публиковала ни в одной социальной сети.

– Я вижу, что она на пляже, – говорит Тристан, когда я отвечаю на его звонок. – У меня установлены приложения для отслеживания всех моих детей. Оно показывает, что она была на пляже последние восемь часов, – я предполагаю, что Джорджия или Макс сказали своему отцу, что я её ищу.

– Спасибо вам.

– Держи меня в курсе.

– Конечно.

Мы заканчиваем разговор, когда я заезжаю на парковку перед пляжем. Я сразу замечаю джип Лекси и подъезжаю к нему. Заглядываю внутрь, но там пусто.

– Должно быть, она всё ещё занимается сёрфингом.

– Да, но это на неё не похоже, так долго не писать и не звонить мне.

Мы спускаемся по тротуару на пляж. Я направляюсь прямо к месту, где она обычно занимается сёрфингом, но её там нет. Уже поздно, и пляж тёмный и пустой.

– Может быть, она ест на пирсе, – предполагает Чейз.

– Может быть… Ты можешь сходить и проверить? Я хочу пройтись по пляжу, посмотреть, нет ли её где-нибудь ещё, – мой взгляд останавливается на тёмном участке под пирсом. Трудно даже говорить с Эйденом, но, может быть, он видел её и сможет рассказать мне хотя бы что-то.

Я бегу к его палатке, замедляя шаг по мере приближения, чтобы не спугнуть парня. Когда же я подхожу к ней, то замечаю, что рядом лежит доска Лекси и пляжная сумка. Моё сердце бешено колотится. Я видел, как она останавливалась здесь и разговаривала с ним, но я никогда не видел, чтобы она на самом деле заходила в его палатку. Она маленькая, едва могла вместить их двоих.

– Эйден, – зову я.

Раздаётся какое-то шуршание, а затем материал расстёгивается. Эйден высовывает голову и надевает очки.

– Парень Лекси, – говорит он. – Лекси ранена. У неё идёт кровь, и она не просыпается.

Это всё, что мне нужно услышать, чтобы перейти к действиям. Быстро расстегнув палатку до конца, я мягко отталкиваю Эйдена с дороги, чтобы добраться до Лекси, но останавливаюсь, когда вижу, что моя невеста лежит передо мной. Из-за фонаря, который освещает это место, я могу разглядеть каждую её чёрточку, и зрелище передо мной почти ставит меня на колени.

Она лежит на спине с закрытыми глазами. Её волосы насквозь мокрые и спутанные. А на её голове огромная рана, по одной стороне лица стекает кровь.

– Лекси ранена. У неё идёт кровь, и она не просыпается, – повторяет Эйден.

– Что...

– Алек! – Чейз кричит прежде, чем я успеваю закончить предложение. – Что, черт возьми, происходит? – кричит он, переводя взгляд с Эйдена на меня.

Эйден падает навзничь.

– Я его не знаю. Это мой дом. Тебе нельзя здесь находиться, – он качает головой и отступает в угол своей палатки. – Парень Лекси, я его не знаю, – повторяет он.

– Что случилось с Лекси? – спрашивает Чейз.

– Не знаю, – честно отвечаю я ему. – Похоже, она ударилась головой. Нам нужно отвезти её в больницу, – мой шок от того, что я вижу её в таком состоянии, проходит, и навыки врача скорой помощи вступают в силу. – Вызови скорую. Я не хочу перевозить её самостоятельно, вдруг есть другие повреждения, – Чейз достаёт свой телефон и отходит, чтобы позвонить.

– Эйден, ты можешь рассказать мне, что случилось? – спрашиваю я, опускаясь рядом с Лекси и проверяя пульс. Он есть, и она дышит. Поскольку она не приходит в себя и у неё огромная рана на голове, может быть задет мозг.

– Тот мужчина причинил ей боль, – отвечает Эйден. – Он не любил её.

– Кто? – если это был Джейсон, да поможет мне Бог, я, блядь, убью его.

– Подлец надру...

– Они уже в пути, – произносит Чейз, прерывая Эйдена. – Я не знаю, какого хрена ты сделал с Лекси, но я звоню в полицию.

– Я этого не делал, – отвечает Эйден, качая головой. – Я этого не делал.

– Тогда кто это сделал? – кричит Чейз.

– Я этого не делал, – повторяет Эйден. – Я этого не делал.

– Чейз, остановись! – рявкаю я. – Он аутист.

Пока я рассматриваю рану на лбу Лекси, Эйден раскачивается в углу, повторяя одно и то же снова и снова. Любой шанс, который у меня был, что он расскажет мне о случившемся, был выброшен за дверь, но прямо сейчас всё, что имеет значение, – это доставить Лекси в больницу. Тот факт, что она до сих пор не приходит в себя, не является хорошим знаком. Я поднимаю ей веки, и её зрачки расширены, что говорит о травме головы.

Я провожу руками по её телу, проверяя, нет ли у неё ещё каких-нибудь травм. Её колени разодраны, обе покрыты осколками от камней и кровью, но в остальном она выглядит нормально. На ней купальник, так что, должно быть, она занималась сёрфингом.

– Скорая помощь здесь, – кричит Чейз снаружи. Он выбежал им навстречу, чтобы показать, где мы находимся.

– Эйден, мне нужно, чтобы ты вышел, чтобы они могли прийти сюда и помочь Лекси. Ты можешь это сделать?

– Лекси ранена, – произносит он. – Они помогут ей?

– Да, они помогут ей.

– Я этого не делал, – всё ещё повторяет он.

– Я верю тебе, – и я верю, но до сих пор не знаю, что произошло. Но прямо сейчас мне просто нужно сосредоточиться на том, чтобы помочь Лекси.

Эйден выходит на улицу, и я объясняю врачам скорой помощи то, что знаю, а это не так уж много. После того, как они осторожно перекладывают её на каталку, которую принесли на пляж, а затем вкатывают в машину скорой помощи. Эйден спрашивает, всё ли с ней в порядке, и я говорю ему, что дам ему знать, прежде чем побежать к своему грузовику, чтобы последовать за ними в больницу.

– Давай я поведу, – говорит Чейз. – Тебе нужно позвонить её семье.

– Спасибо.

Сначала я звоню Тристану, поскольку он её отец, и говорю ему, что нашёл Лекси без сознания, но больше ничего не знаю. Он отвечает, что они с Чарли сейчас же едут в больницу, и он позвонит Джорджии, Максу и моим родителям, так что мне не придётся звонить своим.

– Кто, чёрт возьми, был тот парень? – спрашивает Чейз, когда я заканчиваю разговор.

– Эйден. Он друг Лекси. Он бездомный и живёт в той палатке.

– Нам нужно вызвать полицию. Он мог быть тем, кто сделал это с ней.

– Нет, – возражаю я. – Он сказал, что кто-то причинил ей боль. Я предполагаю, что он спас её. Никакой полиции, пока она не расскажет нам, что произошло.

– Если он не сделал ничего плохого, ему не о чем беспокоиться.

– Нет, – повторяю я. – Лекси защищает его, и, если его арестуют, а он не сделал ничего плохого, она расстроится.

Мы добираемся до больницы и направляемся прямо в отделение неотложной помощи, поскольку именно туда её доставят. Поскольку я тоже отношусь к скорой помощи, у меня есть карточка, которая позволяет мне пройти. Чейз предлагает остаться и подождать наши семьи.

Они вкатывают Лекси в палату, и моё сердце замирает, когда я вижу, что её глаза все ещё закрыты. То, что она не приходит в себя, не может быть хорошим знаком. Я остаюсь в стороне, пока врачи скорой помощи объясняют свои выводы врачу, который немедленно назначает анализы и просит меня подождать в приёмной.

Следующие несколько часов тянутся долго. Мы все сидим вместе, ожидая информации. Уже поздно, и все вымотаны. Наши нервы на пределе. Никто не утруждает себя тем, чтобы произнести ни слова или завести никому ненужный разговор. Медсестра выходит один раз, чтобы сообщить нам, что врач всё ещё проводит анализы, и как только у него будут результаты, он даст нам знать.

– Семья Александрии Скотт, – наконец говорит доктор.

Мы все вскакиваем на ноги.

– Да, – говорит Тристан. – Я её отец.

– Александрию доставили с травмой головы. После проведения тестов мы обнаружили, что у неё черепно-мозговая травма. Похоже, никаких необратимых повреждений самого мозга нет, но из разговора с мисс Скотт...

– Она очнулась? Что? – выпаливаю я.

– Да, она очнулась некоторое время назад. Мы задали ей несколько вопросов, и стало ясно, что она дезориентирована. Она знает, кто она и где находится, но не может вспомнить последние несколько часов, предшествовавших инциденту, это очень распространено среди пациентов с черепно-мозговой травмой. Она получила тяжёлое сотрясение мозга, но, к счастью, отёк спал. Нам нужно будет понаблюдать за ней в течение следующих сорока восьми часов и сделать ещё одну магнитно-резонансную томографию, чтобы убедиться, что всё в порядке.

– Мы можем её увидеть? – спрашиваю я, изо всех сил стараясь быть спокойным, но чертовски волнуясь. У неё сотрясение мозга, отёк в голове… Она не может вспомнить последние несколько часов. Могло быть и хуже, намного хуже, но всё равно и это плохо. И тот, кто, чёрт возьми, сделал это с ней, заплатит.

– Да, – отвечает доктор. – Давайте только с начала по очереди, а как только мы переведём её в отдельную палату, вы сможете навестить её все вместе.

Глава 21

Лекси

У меня раскалывается голова – смесь удара, который я получила по голове, и навязчивой потребности знать, как я ударилась головой. Непрекращающейся удары, удары, удары, такое ощущение, что по моему черепу снова и снова бьют ногами, как в боях ММА, в которых участвуют парни, тренируемые моим отцом. Я лежу и отбиваюсь от них из-за всех сил, только рефери не останавливает бой. Чем сильнее я пытаюсь вспомнить, что произошло, тем сильнее становятся удары.

С закрытыми глазами я пытаюсь прийти в себя и успокоиться. Врач сказал, что сообщит моей семье, как у меня дела, и разрешит им навестить меня. Надеюсь, у кого-нибудь из них найдутся для меня ответы. Я ударилась головой во время сёрфинга? И если да, то кто меня спас? Всё, что мне смог сказать доктор, это то, что я получила удар по голове, из-за чего произошло сильное сотрясение мозга. Именно по этой причине я чувствую тошноту и головокружение. Очевидно, у меня даже был отёк мозга, который, к счастью, прошёл. И теперь они будут просто следить за моим состоянием, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Дверь открывается, и входит Алек. Его лицо бледное, под глазами багрово-чёрные мешки. Он выглядит так, словно постарел на несколько лет. В ту секунду, когда он смотрит на меня, его глаза наполняются слезами. Он подбегает и нежно обхватывает моё лицо руками. Глубоко вздохнув, он целует меня в лоб.

– Видеть твои прекрасные голубые глаза открытыми – чертовски лучшая вещь, – бормочет он, задерживаясь губами на моей коже.

– А почему ты их не увидел раньше? – спрашиваю я, сбитая с толку.

Отпуская моё лицо, он отстраняется и, схватив стул, быстро подтаскивает его, чтобы сесть поближе ко мне. Он берёт ближайшую к нему руку и переплетает наши пальцы, поднося их к губам для поцелуя. Он снова закрывает глаза и вдыхает, как будто вдыхает мой аромат.

– Алек, что случилось? – спрашиваю я.

Он открывает глаза.

– Что ты помнишь? – интересуется он.

– Ничего…Ну, ничего такого, что привело бы меня сюда. Последнее, что я помню, – это как я иду на пляж.

Я пытаюсь вызвать в памяти хоть одно воспоминание после этого, но всё, что получается, усилить стук в груди, и это заставляем меня вздрогнуть от боли.

– Что случилось? – спрашивает он, его глаза расширяются от страха.

– У меня болит голова, и когда я пытаюсь вспомнить, что произошло, становится только хуже, как будто я из-за всех сил напрягаю свой мозг или что-то в этом роде.

– Тогда не делай этого.

– Как это произошло? – спрашиваю я.

– Я не знаю, – Алекс вздыхает. – Когда ты не отвечала на мои звонки и сообщения, я пошёл искать тебя. На улице было уже темно, и я начал волноваться...

– Последнее, что я помню, это сёрфинг, и это было днём. Там были Рикко и мой брат.

– Кто-нибудь ещё?

– Шейн забегал, но потом ушёл с друзьями.

– А Джейсон? – спрашивает он.

– Нет, насколько я помню, нет.

– Эйден нашёл тебя. Судя по тому немногому, что он сказал, на тебя кто-то напал. Судя по шишке на твоей голове и разодранным коленям, я думаю, ты ударилась о камень. Эйден перенёс тебя в свою палатку, но не знал, что делать. Ты была без сознания.

Я слышу всё, что он говорит, но всё это кажется какой-то бессмыслицей. Я ничего из этого не помню. Конечно, если бы всё это действительно произошло, я бы что-нибудь вспомнила, хоть что-нибудь.

– Добравшись до пляжа, я пошёл в палатку Эйдена и нашёл тебя. Чейз вызвал скорую помощь, и тебя привезли сюда.

– Ничего из этого я не помню, – честно признаюсь я ему. – Где Эйден? Я хочу с ним поговорить.

– Он на пляже. Чейз накричал на него, не зная о его болезни, и он немного взбесился.

– Он, должно быть, так волнуется, – я оглядываюсь по сторонам, как будто могу каким-то образом встать и уйти. Алек, должно быть, понимает, что я хочу сделать, потому что качает головой.

– Ты никуда не пойдёшь. Тебя чертовски сильно ударили по голове, Лекс. Я мог потерять тебя. Твой грёбаный мозг был повреждён.

– Я знаю, но со мной всё хорошо, и мне нужно, чтобы ты пошёл к Эйдену и сообщил ему, что со мной всё в порядке. Он, должно быть, сходит с ума. Пожалуйста.

Алек глубоко вздыхает.

– Хорошо. Я съезжу к нему утром.

– Нет, сейчас. И принеси ему еды и воды, – умоляю я. – Однажды я видела, как сёрферы расстроили Эйдена, и он спрятался в свою раковину. Он отказывался выходить из палатки несколько дней. Мне пришлось приносить ему еду и воду и уговаривать его выйти.

– Хорошо, – неохотно соглашается Алек. – Но, прежде чем я уйду, думаю, мы должны сообщить о случившемся в полицию.

– Сообщить о чём? Что я ударилась головой и ободрала колени, ведь мы не знаем, как это произошло?

– Хорошо, – он встаёт и целует меня в макушку. – Я поговорю с Эйденом и, надеюсь, что он сможет сказать мне, кто сделал это с тобой, и тогда мы подадим заявление.

– Алек, не пугай его, – начинаю возражать я, когда он отступает. – Если ты придёшь туда, и он расстроится, не усугубляй ситуацию.

– Лекс, – рявкает Алек, затем на мгновение закрывает глаза, чтобы успокоиться. Он открывает глаза, и его взгляд впивается в меня. – Ты могла умереть сегодня вечером. Чейз думает, что Эйден...

– Не-а, блядь, не начинай, – кричу я, отчего моя голова взрывается. – Эйден никогда бы так со мной не поступил. Чейз не знает его так, как я. Если кто-то и сделал это, то это не он. Ты можешь спросить его, но, если он разозлится, оставь его в покое. Я жива и в безопасности, в больнице, и это всё, что имеет значение.

Алек смотрит на меня долгую минуту, как будто хочет возразить, но, должно быть, передумывает, потому что громко вздыхает.

– Хорошо, я вернусь.

Он выходит из палаты, и через несколько минут входит медсестра и говорит, что меня переводят в отдельные апартаменты, поскольку я пробуду здесь следующие пару дней. Как только я устраиваюсь там, моя семья приходит в палату, чтобы навестить.

Джорджия плачет, говорит, что волновалась, и чувствует себя виноватой, что не забеспокоилась раньше. Конечно, я говорю ей, что это всё ерунда. Мои родители нянчатся со мной, спрашивают, всё ли у меня в порядке и не нужно ли мне чего-нибудь. Макс стоит в углу, чувствуя себя виноватым, потому что очевидно, он оставил меня на пляже одну, и я говорю ему, что это абсурдная причина чувствовать себя виноватым, потому что я хожу на пляж одна с шестнадцати лет и оставалась там после наступления темноты столько раз, что и не сосчитать. Мейсон и Мила навещают Анну, но вскоре уходят, чтобы я могла немного отдохнуть. Микаэла звонит Джорджии, которая говорит мне, что думает обо мне и любит меня.

Как только все поймут, что я в порядке и жива, я намереваюсь сказать им всем, что они могут идти домой. Уже поздно – или, скорее, рано, – и все они выглядят как зомби.

Пару часов спустя, когда моя семья всё ещё у меня в палате и отказывается уходить, в дверь входит Алек. Он здоровается с моей семьёй, а затем говорит:

– Я разговаривал с Эйденом.

– Эйден? – спрашивает Джорджия. – Ты думаешь, это сделал он? – я слышу по её голосу, что она не верит, что он способен на что-то подобное. Я не знаю, кто это сделал и почему он хотел причинить мне боль, но интуиция подсказывает мне, что это был не Эйден.

– Кто такой Эйден? – интересуется папа.

– Тот бездомный паренёк, верно? – предполагает мама, вспоминая, учитывая сколько раз я рассказывала о нём.

– Ты думаешь, это сделал тот бездомный? – папа поднимается на ноги.

– Нет, успокойся, – прошу я его. – Эйден бездомный и, я полагаю, ещё и аутист. Алек пошёл поговорить с ним, потому что именно он нашёл меня.

Все смотрят на Алека.

– Я не упомянул об этом, потому что знал, что Лекси не захочет, чтобы его допрашивали, пока мы не узнаем все детали, – объясняет он. – И Лекси разозлилась бы, если бы они вызвали его на допрос и расстроили, – моё сердце теплеет от его слов.

– Спасибо, – я беру его за руку и сжимаю её. – Что он сказал?

– Он беспокоился о тебе и выполнял одну-единственную миссию – убедиться, что с тобой всё в порядке. Я сказал ему, что с тобой всё хорошо, и как только он успокоился, он сказал то же самое, что говорил мне, когда я нашёл тебя. Что мужчина причинил тебе боль.

– Он не знает кто? – спрашивает папа.

– Если и знает, то он не смог сказать. Он был взвинчен, и это всё, что я смог из него вытянуть.

– Нам нужно подать заявление в полицию, – настаивает отец. – Нам нужны факты того, что произошло.

– Мы не знаем, что произошло, – выплёвываю я, расстроенная тем, что не могу вспомнить. – Насколько нам известно, есть некий парень, причинивший мне боль, и что я проходила мимо кого-то, споткнулась о него и ударилась головой.

Алек свирепо смотрит на меня.

– Я предполагаю, что это сделал Джейсон. Ты помнишь, как мы с ним подрались?

– Его там не было, – произносит Макс. – Его не было там с тех пор, как он попытался заставить Лекси поговорить с ним, а Шейн сказал ему уходить… Но это не значит, что его не было поблизости, где мы могли его не увидеть.

– Вот именно, – соглашается Алек.

– Мы не можем делать поспешные выводы, – настаиваю я. – Это мог быть несчастный случай, – но даже когда я произношу эти слова, интуиция подсказывает мне, что это было что угодно, только не несчастный случай. Джейсон был зол на меня, когда я видела его в последний раз. Я заметила, что это написано на его лице.

– Думаю, мы должны сообщить в полицию, – добавляет папа. – Мы расскажем им то, что знаем.

– И это заставит их преследовать Эйдена. Нет, – я качаю головой. – На данный момент он будет единственным подозреваемым, и они уничтожат его.

– Хорошо, – папа вздыхает. – Но больше не ходи на пляж одна.

– Тогда это будет означать, что он победил, – заявляю я. – Я не позволю какому-то мудаку украсть самое важное, что у меня есть, – пульсация в моей голове усиливается, и я закрываю глаза.

Алек, должно быть, заметил это, потому что он говорит:

– Как насчёт того, чтобы дать Лекси отдохнуть. Она так много пережила, и ей нужно выспаться.

– Я согласна, – заявляет мама.

Её губы касаются моего лба.

– Мы приедем завтра, чтобы повидать тебя. Я люблю тебя, милая, – когда я открываю глаза, мамины полны слез.

– Мам, не плачь. Я в порядке.

– Я знаю, – утверждает она. – Но каждый раз, когда с твоими детьми случается что-то плохое, это пугает. Мы не знаем, что произошло, но мы точно знаем, что могли потерять тебя.

– Мы любим тебя, – произносит папа. – Я знаю, что ты сильная, но тот, кто это сделал, мог причинить тебе боль, и я собираюсь выяснить, кто это был.

– Я тоже люблю тебя, папа.

Один за другим все выходят. Все, кроме Алека, который непреклонен в том, чтобы остаться, поскольку у него следующие несколько выходных. Он устраивается в кресле поудобнее, насколько это возможно, и настаивает, чтобы я немного поспала.