Текст книги "Демон шарлатана. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Никита Наймушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

   Глава 1.

   Я закрыл глаза и попытался представить, что нахожусь в глубоком космосе, плыву с постоянной скоростью среди холодной тишины и любуюсь далекими сверхскоплениями галактик.

   Не вышло. Болтовня трех этих самок не позволяла сосредоточиться. Я приоткрыл глаза и с неприязнью покосился в сторону источника звуков.

   – ...и я вам так скажу, девочки, – кудахтала одна из них, крашенная в рыжую и одетая в китайские брендовые лохмотья, – мужчина должен...

   Я снова зажмурился и зажал уши ладонями. В вакууме нет звуков.

   Опять провал. Теперь меня начал бесить запах их духов. Они напоминали мне мерзкое зловоние дешевого самогона, коего я имел удовольствие вдоволь нанюхаться в своем неблагополучном детстве. И не только нанюхаться, но уже не совсем в детстве. От этого запаха и воспоминаний, им пробуждаемых, буквально тошнило.

   "Мужчина должен"... Этой самке лысого примата лет двадцать пять, а она уже успешно заменила мышление чтением журналов и сплетнями в сети. Каким же монстром она станет через десятилетие, когда её тело и разум начнут изнашиваться? А через два?

   Я вернул себе слух и зрение и пристально посмотрел на продолжавшую разглагольствовать даму.

   – ...наукой доказано, что над мужчинами природа экспериментирует, среди них и гениев, и сумасшедших больше, поэтому они все неуравновешенные. А нас, женщин, природа бережет. Мы стабильнее, поэтому именно мы детей рожаем, а не они... – она говорила легко и быстро, словно репетировала заранее или, вероятнее всего, уже произносила эту речь в десятый раз, возможно, перед той же самой аудиторией.

   Я старался не вникать в её слова, но проклятый разум не так-то просто выключить. Против воли мой мозг обрабатывал её речь, строил никому не нужные контраргументы и возражения, замечал неточности и фактические ошибки. По ходу дела он также моделировал её ответные реплики, наделив сию самку необоснованно живым умом и породив внутри меня целую дискуссию по соответствующим темам гендерной психологии, генетики и социологии. Я скрипел зубами, ерзал на стуле и шепотом сквернословил, но бездушные шестеренки разума продолжали свою дьявольскую пытку.

   Да, я шизофреник, я не могу управлять своим воображением.

   В кармане завибрировал телефон, и я ощутил себя почти счастливым – моя смена закончилась.

   Молча поднявшись со стула в углу, на котором я коротал рабочие часы, изо всех сил избегая покупателей, я двинулся к стеклянным дверям, дабы покинуть проклятый магазин. Путь пролегал около стола кассы, за которым, собственно и беседовали знатоки биологии и этики.

   – ...только женщина может выносить новую жизнь, поэтому мы ценнее и лучше мужчин...

   Как мог я удержаться?

   – Прости, – произнёс я, остановившись рядом с рыжей. Все трое настороженно уставились на меня. Мой характер они уже знали, посему не ждали ничего хорошего. – Ты говоришь, что женщины лучше мужчин, потому что могут выносить ребенка.

   Рыжая кивнула и открыла рот, но я не дал ей заговорить:

   – Но собака тоже может забеременеть. Так что же, выходит, любая сука лучше мужчины?

   Пару секунд я с удовольствием наблюдал, как непонимание на их лицах сменяется гневом, затем развернулся и быстро вышел, не обращая внимания на яростные оклики. Нет нужды вступать в дискуссию, когда заведомо известно, что твои аргументы проигнорируют.

   Я быстро спустился на первый этаж по эскалатору, старательно огибая встречных людей, и почти бегом вырвался на улицу, едва не врезавшись в автоматические двери. Я всегда так делал. Не то чтобы я боялся толпы, просто мне казалось противным находиться хоть одну лишнюю секунду в этом логове потребительского безумия, почему-то гордо названного торговым центром.

   Трудно представить человека более неподходящего на роль продавца, чем я: избегаю общения, язвлю незнакомым людям, не помню, когда в последний раз улыбался... в младенчестве, наверное. Карнеги бы меня проклял.

   Но платили здесь неплохо, даже учитывая, что покупателей я обслуживал мало, да и сидеть по восемь часов на одном месте меня совсем не утомляло. Кроме того, в первый же день моей работы я помог хозяину, полноватому армянину с хитрым взглядом, убрать из ноутбука порно-баннер с намасленными негритянками и никому об этом не рассказал, отчего работодатель зауважал меня вдвойне. Впоследствии мне приходилось повторять эту процедуру ещё дважды, что окончательно убедило его в моей незаменимости.

   – Где ты научился это делать? – каждый раз, посмеиваясь, спрашивал он.

   Каждый раз я отвечал таинственным молчанием.

   По улице я шел, ссутулившись и глядя только под ноги. Если не слишком торопиться, то прохожие сами будут обходить человека, идущего так. Обычно я ещё накидывал на голову капюшон плаща или ветровки, чтобы в сочетании с моей привычной бледностью и щетиной походить на наркомана, но середина мая своей почти летней теплотой вынуждала одеваться легче. Черные кроссовки, темные джинсы, белая футболка, похожая на рубашку, – издалека мой внешний вид даже можно было назвать приличным.

   Магия весны, не иначе.

   Но недостатки у моего способа перемещения все же были: я чуть не врезался в спину какому-то парню в темной рубашке и тщательно отутюженных брюках. Миазмы кислого одеколона, распространявшиеся от него, заставили меня посторониться, но внешний вид незнакомца привлек моё внимание, и, покосившись, я заметил пышный букет красных роз в его руках.

   Улыбающаяся в меру симпатичная девушка спешила к галантному, но дурно пахнущему кавалеру, весело протягивая руки навстречу ритуальному подарку.

   – О да, милая, – сквозь ухмылку процедил я, – тебе вручили отрезанные и медленно умирающие половые органы растения, что не может не символизировать всю глубину чувств, испытываемых к тебе сим молодцом.

   Фраза мне понравилась, и секунду я колебался, не повторить ли её в полный голос, но потом решил не вмешиваться. Да и не стоит тратить ценные реплики направо и налево.

   Продолжив путь, я свернул на узкую полупустую улочку, ведущую к моей квартире. Близость жилья к работе была счастливой случайностью, позволявшей мне избегать поездок на ненавистном общественном транспорте, но, вероятно, даже живи я на другом конце города, все равно ходил бы пешком.

   До дома я дошёл быстро и остановился перед подъездом. Входная дверь со сломанным кодовым замком открывалась любой трехзначной комбинацией: из ностальгии по отрочеству, когда сам себя считал сатанистом, я обычно набирал "шестьсот шестьдесят шесть", но сегодня настроение было особенно паршивым, посему моя рука просто, не целясь, трижды стукнула по клавиатуре.

   Старого и узкого, постоянно раскачивающегося лифта я панически боялся, поэтому всегда поднимался на пятый этаж по лестнице, любуясь по пути стенами с облупившейся краской, исписанными современной наскальной живописью, и перешагивая через разнообразный мусор вроде пустых пивных бутылок и целлофановых пакетов. Квартиры сего подъезда населяли, в основном, пенсионеры и алкоголики, вследствие чего и тем и другим было проще постоянно ссориться и упрекать соседей в смертных грехах, чем заняться уборкой. Первые ссылались на возраст и болезни, оправдывая безделье, а вторые просто матерно огрызались. Мне же было плевать, о чем я с вежливой улыбкой сообщал всем, кто заговаривал со мной на тему "как мы ужасно живем".

   Маленькая однокомнатная квартирка с крошечной кухней встретила меня уютным мраком – я снова с утра забыл раздвинуть шторы на окне. Поскольку закат ожидался всего через пару часов, я счел бессмысленным проделывать это теперь. Посетив предварительно ванную, чтобы умыться с дороги, я уселся за компьютер и уже намеревался включить адскую машину траты времени, как зазвонил телефон. "Если не ответишь, он тебя все равно достанет", – высветил дисплей мобильника имя контакта.

   – Внемлю, – буркнул я, отвечая на вызов.

   – Здорово, Макс! – бодро завопила трубка. – Как жизнь?

   – Неизбежно стремится к концу.

   – У меня тоже все хорошо! Слушай, мне нужна твоя помощь.

   – Кто бы сомневался.

   – Мне тут друг принес ноут, предлагает купить, а на нем пароль. Ты же вроде шаришь, помоги снять. С меня пиво.

   – Ноут краденный что ли? – фыркнул я.

   – Ха, ну да. Говорит, отжал у какого-то недоумка очкастого вчера в парке. Ну так что, поможешь? Ты ведь умеешь, мне Саня говорил, ты ему уже на компе помогал забытый пароль снять.

   – Умею, это не сложно. – Я даже собирался пожать плечами, но потом вспомнил, что в телефонном разговоре это бессмысленно. – Тащите его ко мне, все сделаю.

   – Да мы уже возле твоего дома, – радостно ответил мобильник. – В машине сидим, выходи.

   – А подняться ко мне не можете что ли? – скептически спросил я.

   – Не, ну кому проще: нам – подняться на пятый этаж и потом спускаться, или тебе – просто спуститься? – с полным ощущением неоспоримости собственной логики удивился мой собеседник.

   – А мне потом возвращаться не придется, что ли?

   – Нет, ты ведь со мной обмывать покупку поедешь, – ехидно объяснила трубка.

   – Ладно, спускаюсь, – сдался я.

   – Жду!

   С невнятными ругательствами на губах я спрятал телефон в карман, потом порылся в ящике компьютерного стола в поисках нужного диска. Обнаружив искомый, я вздохнул и покинул квартиру.

   Серебристая "десятка" моего знакомого выглядела так, словно её только что вытащили из болота. Не знаю, сколько месяцев её не мыли, но последние две недели в городе стояла полнейшая сушь, и нацепить на борта автомобиля столь жуткие брызги грязи невозможно было даже умышленно.

   – Здорово, Макс! – повторил мой товарищ, сидевший за рулем с сигаретой в зубах, и протянул мне руку через окно.

   – Здорово, Тимур, – без особого энтузиазма отозвался я, мягко пожимая своей костлявой интеллигентской кистью его широкую ладонь истинного дитя пролетариата.

   Подобно мне, мой товарищ был изрядно небрит, но если на моих бледных щеках борода росла с барской ленцой, образуя, скорее, природную эспаньолку, то лицо Тимура после трех дней разлуки с бритвой обрастало настоящей медвежьей шкурой. Совокупно с очень короткой стрижкой, казалось, что всю голову этого веселого потомка неандертальцев покрывал ровный слой темно-русой шерсти. Из-за внешности и явно неславянского имени многие ошибочно принимали Тимура за кавказца, отчего фамилия "Иванов" часто приводила их в недоумение. Сам Тимур относился к этому с юмором, время от времени сочиняя небылицы в духе: "На самом деле я чеченец, но во время войны мои родители поддерживали русских, поэтому за нами сейчас охотятся родственники-террористы, и приходится переезжать и менять фамилии".

   – Садись, – кивнул Тимур в сторону задней двери.

   С брезгливой осторожностью, чтобы не нарушить ненароком девственное грязевое покрытие автомобиля, я забрался на заднее сидение. На переднем, рядом с Тимуром, сидел незнакомый парень мелкоуголовной внешности: кепка, черный спортивный костюм, внимательный, но пустой взгляд.

   – День добрый, – сдержанно поприветствовал я его.

   – Ага, – согласился он.

   – Ты машину мыть не пробовал? – поинтересовался я у Тимура, решив, что знакомиться с подобными личностями мне ни к чему.

   – Это не грязь, – ответил мой псевдокавказский друг. – Это противоугонная система.

   – Да ну?

   – Ну да. Вот представь, стоят рядом две машины: моя и чистая. Какую скорее угонят?

   – Действительно, – хмыкнул я.

   – Психология! – назидательно произнёс Тимур и завел машину. – Ладно, ноут в сумке рядом с тобой.

   Оглядевшись, я действительно нашёл на сидении в углу черную тряпичную сумку для ноутбука. С любопытством пошарив в ней, помимо искомого компьютера, я обнаружил там также USB-модем, дешевую зажигалку и свернутый кабель питания.

   – А как ты пароль снимешь? – полюбопытствовал криминальный субъект, обернувшись снова.

   – Обращусь к духам предков, – пробормотал я, размещая серебристый ноутбук на коленях.

   Автомобиль слегка трясло на разбитой, как после бомбежки, дороге, но мне это не мешало. Диск, содержащий программу-взломщика, который я держал в руках все время, был успешно помещен в недра компьютера, и спустя пару минут блокировка была снята.

   – Готово, – отрапортовал я.

   – Уже? – восхитился незнакомец.

   – Ага. Магия – это просто.

   Через секунду, подтверждая мой отчет, загрузилась самая популярная в мире операционная система. "Привет", – произнесла она приятным женским голосом, как бы намекая, что прежний владелец ноутбука не брезговал пиратскими сборками софта.

   – А ты вообще, я вижу, разбираешься, да? – полуутвердительно спросил грабитель.

   – Угу, – согласился я, изучая свойства системы.

   – Сколько такой новый будет стоить?

   – Тысяч двадцать, не меньше. Ближе даже к двадцати пяти.

   В глазах субъекта сверкнула жадность.

   – А он ведь почти новый, да? На корпусе ни царапины.

   – Угу, – снова кивнул я. – Куплен не больше месяца назад.

   – И зарядка есть. И сумка. И даже модем! – продолжал набивать цену тип.

   – Как думаешь, покупать? – Тимур глянул на меня через зеркало заднего вида.

   – Конечно, – не раздумывая, кивнул я. – Всякий раз, когда ты совершаешь незаконную сделку, не облагаемую налогом, ты подрываешь экономическую власть этого проклятого государства, благодаря чему оно однажды развалится к херам. Покупай.

   – Больше десятки не дам, – помедлив, решился мой друг.

   – Не жмись, – потеряв ко мне интерес, обратился субъект к моему товарищу. – Ты же слышал: он совсем новый. Давай за двадцать.

   – Пятнадцать, – поднял цену Тимур.

   – Двадцать, – упорствовал незнакомец.

   – Восемнадцать, или ищи другого дурака, – нахмурился мой друг.

   – Идет! – просиял грабитель.

   Автомобиль остановился. Отвлекшись от экрана, я выглянул в окно и увидел, что мы заехали в какой-то двор между многоэтажками.

   Тимур оторвался от руля и, пошарив в бардачке, вынул толстую пачку денег. Я часто видел, как он проделывает этот фокус, и с каждым разом пачка, вроде бы, становилась только толще, но никогда не интересовался, откуда у него столько. Это бы нарушило наш негласный договор не лезть в личные дела друг друга, коим я очень дорожил.

   Отсчитав восемнадцать тысячных бумажек, Тимур вручил их улыбающемуся парню.

   – Если ещё что подымешь – приходи, – предложил мой товарищ.

   – Конечно, – весело ответил тот и, пожав нам на прощание руки, покинул автомобиль.

   – Ну, – после небольшой паузы, выехав обратно на улицу, заговорил Тимур, – и сколько он на самом деле стоит?

   – Сорок.

   – Шикарно.

   – Угу. Так что одним пивом не отделаешься. Гони косарь.

   Тимур фыркнул, но всё-таки на ходу вынул из бардачка ещё одну бумажку и, не оборачиваясь, потянул мне.

   – Благодарю, – произнёс я, убирая заработок в карман.

   – Хорошая у нас компания. – В зеркале заднего вида было видно, что Тимур скабрезно улыбается.

   – Ага, скупщик краденного и мошенник. Нам суждено было встретиться.

   – Он в самом деле новый?

   – Да, тут даже жесткий диск совсем пустой. Полтора гига всего занято, если не считать операционку.

   Я выключил компьютер и убрал в сумку.

   – Ты до сих пор в том магазине работаешь? – спросил Тимур.

   – Ага. Коплю на сессию.

   – С твоими мозгами ты бы и сам мог сдавать.

   – На кой черт мне это надо? – пожал я плечами. – Проще заплатить.

   – Ты же последний год, вроде бы, учишься?

   – Ага.

   – А потом что планируешь?

   – Потом пошлю диплом матери по почте с запиской: "Хотела – получи".

   Тимур усмехнулся.

   – Работать по специальности не будешь, конечно же.

   – Нет. Меня тошнило от нашей правовой системы ещё до того, как я начал её изучать. И с годами лучше не стало. А у тебя вообще как всё?

   – Да как-то так же, – неопределенно ответил Тимур, заворачивая в очередной двор.

   На сей раз место я узнал: мой друг жил в серой девятиэтажке, подле которой мы остановились.

   – Сумку захвати, – напомнил друг, заглушив мотор.

   Перекинув ремень сумки через плечо, я вышел из автомобиля. Конечно же, я успел забыть о том, как чудо техники выглядело снаружи, и нечаянно стер плечом слой грязи с двери.

   – Каждый раз одно и то же, – иронично прокомментировал Тимур, наблюдая, как я матерюсь и пытаюсь отряхнуть футболку.

   Если бы мой ответ услышал какой-нибудь праведник, ему бы пришлось мыть уши святой водой, чтобы вернуть себе надежду на место в раю. Тимур расхохотался.

   – Я запомню это. Ты, конечно, злобный хрен, но дружить с тобой полезно: ты расширяешь мой словарный запас, – давясь со смеху, проговорил он.

   – Дружить со мной экономически выгодно, – остывая, напомнил я.

   – И то верно. Пошли уже.

   Тимур обитал на втором этаже, в угловой двухкомнатной квартире. Вроде бы она принадлежала его отцу, уже несколько лет жившему где-то за границей, но я не был в том уверен, а уточнять не видел смысла. На практике это выливалось в то, что жил мой друг, как и я, совсем один, если не вспоминать о его периодически меняющихся подружках. Впрочем, я никогда не считал их людьми, и помнил о них, лишь когда те попадались на глаза. Сейчас же, судя по щетине товарища, он временно обходился без женского внимания.

   В общем, пять минут спустя мы уже развалились на старом и скрипучем, но все ещё мягком диване перед телевизором, прихлебывая из высоких стеклянных стаканов порошковый алкогольный напиток, лицемерными производителями называемый "пивом", и закусывали его горечь солеными трупами кальмаров. Колдовская коробка что-то бормотала об очередном визите президента в неведомые дали, где всё ещё хуже, чем у нас, но мы её не слушали. Недобросовестно приобретенный ноутбук лежал на низком журнальном столике пред нами, больше используемом не для складирования макулатуры, а для укладывания на него ног.

   – У тебя с деньгами как? – спросил Тимур, разглядывая содержимого своего стакана.

   – Плохо, – признался я. – А что?

   – У меня тоже плохо. Надо бы что-нибудь сообразить на пару.

   Я напомнил о недавно виденной пачке купюр.

   – Да то ерунда, – отмахнулся Тимур. – Только долги раздать. А у меня тут проблема нарисовалась...

   Мой товарищ замолчал, и было видно, что ему неловко продолжать. Я молча потягивал пенистый яд из стакана, позволяя ему собраться с духом.

   – Вика от меня беременна.

   – Поздравляю, – невозмутимо сказал я.

   – Да иди ты! Надо ей денег на аборт дать.

   – Да уж, ребенок от этой шлюхи тебе точно не нужен, – не мог не согласиться я. – Что, много надо?

   – Не очень, просто скорее надо соображать. А то поздно будет.

   – Ну так в чем проблема? Дай из того, что есть, с долгами потом разберешься. Или тебе всё-таки хочется малютку понянчить? Уверен, из тебя получится великолепный отец.

   – Хватит издеваться, – обиделся Тимур.

   – Ладно, не буду, – легко пообещал я. – А с чего ты взял, что ребенок от тебя?

   – Да я сам всем её ухажерам лица поразбивал, больше не от кого, – угрюмо пояснил друг.

   – Значит, это тебе божья кара за жадность, ибо Иисус учил людей делиться.

   – Я уже раскаиваюсь, что рассказал тебе.

   – Раскаяние – первый шаг к искуплению, ты на верном пути.

   Мы некоторое время помолчали, потом одновременно рассмеялись.

   – Ты плохой друг, – смеясь, пожаловался Тимур. – Тебе плевать на мои проблемы.

   – Мне плевать, что ты считаешь эту чушь проблемой, – с усмешкой возразил я. Затем нахмурился и потер живот. – Так, я ненадолго отлучусь. Где уборная, я знаю, можешь не подсказывать.

   Когда спустя несколько минут я вернулся, то застал Тимура с ноутбуком на коленях за просмотром какого-то видео. Со стороны что-либо разглядеть на экране было трудно, но по напряженному лицу друга я понял, что у нас какие-то проблемы.

   – Тимур?

   – Взгляни, – рассеяно сказал он и повернул ноутбук ко мне.

   Я несколько секунд внимательно изучал происходящее на экране, задумчиво потирая нос.

   – Ей лет двенадцать на вид, – выдержав паузу, заговорил Тимур снова.

   – А мужику лет тридцать, – кивнув, добавил я. – Снято явно на любительскую камеру. И название файла такое, что, скорее всего, видео было перекинуто именно с камеры, а не скачано из сети.

   – Ты юрист. Сколько ему за это могут дать?

   – От трех до семи точно... или от семи до пятнадцати, если ей ещё нет двенадцати.

   – Как-то мне не по себе.

   – С чего бы?

   – Ну... он педофил всё-таки.

   Я вздохнул.

   – Только не говори, что ты тоже поддался на всю эту массовую истерику по поводу педофилии, поднявшуюся в последние годы.

   – А ты что, этого подонка оправдываешь? – скривился Тимур.

   – Нет, конечно. Но в последнее время не за каждое убийство дают такие сроки, как за педофилию. Разве ты не видишь, что вся эта шумиха искусственна? СМИ и правительство просто пытаются отвлечь общество от реальных проблем, подбрасывая в котел общественного гнева первых попавшихся жалких калек. Психически здоровый мужчина, даже если ему нравятся девочки, сможет сдержать свои стремления, и очевидно, что нужно быть сумасшедшим или полным идиотом, чтобы совращать малолеток, когда это так опасно. А этих кретинов выставляют чуть ли не демонами. Смешно, однако...

   – Ладно-ладно, – махнул рукой Тимур, перебивая меня. – Я тебя понял. Но что делать с этим? Ноутбук терять мне не хочется, но и оставлять этого ублюдка безнаказанным – тоже.

   – Какое-то у тебя непонятное чувство справедливости, – усмехнулся я и сел рядом с Тимуром. Огонек алчности медленно разгорался в моей груди где-то в районе желудка. – Дай-ка его сюда... И где сумка?

   Повинуясь моим указаниям, Тимур сходил за сумкой и принес мне модем, все ещё лежащий в ней.

   – Что ты хочешь сделать?

   – Пороюсь в кэше браузера. Если он заходил в какие-нибудь социальные сети и сохранял пароли, я смогу... о!

   Все оказалось ещё проще, чем я ожидал. Щелкнув по закладке с синей буквой "В", я без расспросов попал прямо на страницу нашего Гумберта-неудачника.

   – Да, теперь я понимаю, почему ты мне всё время мозг ел по поводу паролей, – пробормотал Тимур, заглядывая на экран из-за моего плеча. – Зайди в фотографии... да, это тот же мужик, что на видео.

   – У нас есть его адрес, – удовлетворенно заметил я, возвращаясь на главную страницу. – И даже номер квартиры. Ну и номер телефона, разумеется.

   – И что нам это дает?

   Я покосился на Тимура и сдержанно улыбнулся.

   – А если он серийный убийца? Или сын депутата? – не унимался он.

   – Тебе надо меньше смотреть телевизор, – поморщился я. – Кем бы он ни был, мы можем неплохо его тряхнуть таким компроматом. А даже если у него есть богатый папа, что этот упырь скажет? "Отче, я педофил, а два бандита меня шантажируют"? Такими вещами обычно не делятся. В полицию он сам не пойдет по понятным причинам. Проще всего для него будет заплатить нам. Ещё бы узнать точно, сколько лет девочке... ну да ладно, по его реакции будет видно, сколько он готов заплатить за свободу.

   – А ментам сдать мы его всегда успеем, – подумав, добавил Тимур.

   – Именно. Кстати...

   Посмотрев дату создания ролика, я с удивлением обнаружил, что тот оказался на жестком диске ноутбука всего сутки назад. Порывшись в папках, я нашёл ещё два видео.

   – Хм. Ну, похоже, он не убийца...

   – Да, девочка та же самая, кажется, – согласился я.

   Преступные ролики были сделаны неделю один и почти месяц назад другой. И Тимуру, и мне казалось маловероятным, чтобы после третьего соития очкастому педофилу вдруг пришло в голову избавиться от подружки.

   – И сколько требовать будем?

   – Миллион, – буркнул я.

   – Не прокатит, – засомневался Тимур.

   – Знаю. Но поначалу будем требовать миллион. Чтоб он впал в отчаяние, а когда сбавим цену, ухватился за это как за нить спасения.

   Тимур ухмыльнулся и откинулся на спинку дивана. Отхлебнул пива из стакана, всё это время остававшегося в его руке.

   – Хороший день.

   Я неопределенно хмыкнул в ответ.

   – Да прекрати ты смотреть эту хрень! – возмутился друг. – Извращенец!

   – Ладно-ладно, – проворчал я и закрыл ноутбук.

   Минут десять мы обсуждали всякую ерунду и делились параноидальными сомнениями, но потом все же решились позвонить "клиенту", как мы его, не сговариваясь, окрестили.

   К сожалению или к счастью, не могу сказать определённо, наш звонок остался без ответа. Некоторое время мы размышляли, что бы это могло значить, но ничего конкретного не придумали.

   – Придется ехать, – заявил Тимур.

   Я согласился, но тут же мне в голову пришла идея, что непристойные видео стоит куда-нибудь копировать, просто на всякий случай. Друг не возражал, но поскольку ни компьютера, ни, соответственно, никаких пустых носителей данных для этой колдовской машины у него не было, мы сочли необходимым по пути к "клиенту" купить флэшку.

   У людей вроде нас слова редко расходятся с делом. За час мы успели собраться, проехаться к ближайшему подходящему магазину, приобрести столь необходимый накопитель информации, в машине на ходу сбросить на него компромат и почти доехать до дома "клиента".

   Жил неудачливый педофил в такой же бесцветной многоэтажке, что и каждый из нас, отчего в моей больной голове начали копошиться мысли в духе "надо будет лучше присмотреться к соседям". С другой стороны, в моем доме точно обитал как минимум один отморозок – и то был я, так что, возможно, лимит криминальных элементов на дом в моем жилище уже был исчерпан.

   Тимур разглядел недалеко от нужного подъезда стол с парой лавочек, стоящие в тени массивного тополя, и мы решили подождать жертву там. Я повесил сумку с ноутбуком на плечо и направился на точку, Тимур же поехал искать приемлемое место для парковки. Долго его ждать не пришлось, я успел лишь усесться, вытащить из кармана мобильник с недочитанной книгой и прочесть пару десятков строк, как мой друг уже занял место напротив меня.

   Лавочки располагались перпендикулярно фасаду дома, так что мы могли коситься в сторону подъезда совершенно незаметно. Конечно, мы знали, жильцы обратят внимание на незнакомцев, но надвигающийся вечер позволял надеяться, что вернувшиеся с работы уставшие люди не будут особенно любопытными.

   Мы изредка перекидывались короткими фразами, но разговор не клеился. Нет, мы оба были спокойны – на фоне некоторых прошлых наших похождений грядущий шантаж казался затеей довольно легкой, но общению мешала необходимость постоянно следить за подъездом и его окрестностями, чтобы не упустить момент появления "клиента".

   Я одним глазом читал интереснейшую "Материю и разум" известного живодера Шрёдингера, а другим водил по сторонам, чувствуя себя совершеннейшим хамелеоном. Тимур тоже что-то листал в телефоне, но моим умением смотреть сразу во все четыре стороны он не обладал, отчего время от времени вертел головой и невнятно бранился.

   Когда начало темнеть, мы ещё надеялись, что объект всё-таки заявится.

   Когда наступила ночь, смирились.

   – Он, наверное, всё это время дома сидел, – поёжившись, сердито сказал Тимур.

   Я тоже зябко передёрнул плечами. Становилось довольно холодно.

   – Попробуем зайти? – предложил я.

   – И с порога дадим в лоб, – мрачно согласился друг. – Пошли.

   К нашему удивлению, кодовый замок на двери подъезда оказался рабочим.

   – Господи, они всё-таки существуют, – хмыкнул Тимур. – Ничего, подождем.

   Замерзнуть окончательно мы не успели: через полчаса после этих слов дверь распахнулась, и пара парней, на вид ещё школьников, с весёлым гоготанием вышла наружу. Увидев нас, старшеклассники опасливо посторонились, благодаря чему мы смогли проникнуть в дом. Разглядеть нас в тусклом свете висящей в подъезде одинокой лампочки они явно не успели, и это нас вполне устраивало.

   Логово педофила находилось на третьем этаже. Зная об этом, а также о моем страхе перед незнакомыми лифтами, Тимур, шедший впереди, уверенно свернул на лестницу.

   – Надеюсь, он не уехал куда-нибудь, и мы не зря столько ждали, – пробормотал я.

   Оказавшись перед дверью с требуемым номером, мы некоторое время ещё сомневались. Дверь оказалась стальной, мощной, словно её владелец всерьёз опасался чьего-то нападения. Обычно люди, ставящие такие двери, кому попало не открывают.

   – Ладно, – вздохнул Тимур и нажал на звонок.

   Из-за двери глухо послышалась короткая мелодия, кажется, из какого-то советского фильма, названия которого я не смог вспомнить. Мы подождали минуту. Больше никаких звуков из квартиры не прозвучало.

   Тимур позвонил снова, с тем же результатом.

   Я заглянул в глазок. Темно. Приложил ухо к двери. Тишина.

   Не отрываясь, я вынул телефон и набрал номер "клиента". Ответа не было, но мне показалось, что где-то в глубине квартиры послышались отрывистые звуки, напоминающие играющую в соседней комнате музыку.

   – По-моему, он там, – сказал я.

   Тимур молча взялся за дверную ручку и нажал. Мы растерянно переглянулись. Дверь оказалась не заперта.

   Тимур вопросительно поднял брови. Я нахмурился, но всё же кивнул.

   Мы, стараясь двигаться как можно тише, осторожно вошли в тёмную квартиру и затворили за собой дверь. Несколько секунд мы просто стояли, привыкая к темноте, затем, когда очертания предметов более-менее прояснились, двинулись вперёд по коридору. Комната прямо по курсу была слабо освещена через незашторенное окно уличным фонарем, и мы оба безмолвными кивками договорились начать осмотр оттуда.

   Тимур, шедший впереди, на пороге комнаты вдруг остановился и принялся материться злым шёпотом. Ещё не понимая, в чем дело, я шикнул на него, заставляя замолчать, но друг грубо схватил меня за плечо и подтащил к себе. От увиденного я тоже выругался, причем, в отличие от Тимура, ума сдержать голос у меня не хватило.

   – Тихо, – прошипел товарищ и треснул меня по затылку.

   Я замер, нервно прислушиваясь, но, похоже, мы были в квартире одни. Если, конечно, не считать труп, сидящий на стуле в центре комнаты прямо перед нами. Даже в полумраке было очевидно, что он мёртв: неестественно склоненная набок голова, открытый рот и неподвижность тела не оставляли места сомнениям.

   – Задёрни шторы, – велел Тимур.

   Брезгливо морщась, я осторожно обошёл мертвеца и задернул окно. Дождавшись этого, Тимур щёлкнул выключателем. В люстре из трех энергосберегающих лампочек горели только две, но их света было достаточно, чтобы как следует разглядеть несчастного.

   – Это педофил, – заключил мой друг, скривившись.

   Любитель девочек сидел на офисном стуле с высокой спинкой, основательно примотанный к сидению прозрачным скотчем. Горло его было распорото, и кровь почти полностью перекрасила некогда светлую рубашку бедняги в алый цвет. Также, и от этого меня покоробило с особой силой, убийца расстегнул трупу брюки и превратил его гениталии в бесформенный фарш.