Текст книги "Ведьма внутри меня (СИ)"

Автор книги: Ника Маслова

Соавторы: Ева Пик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 47. Важный разговор

После обеда Дэбрэ предложил мне прогуляться по саду, но я, помня о Бренане, отказалась. Нас ждал серьёзный разговор, и человек, превращённый в собаку, не должен был его подслушать ни в коем случае. Так что гостиная или столовая представлялись мне лучшим местом для нашей беседы.

Вот после, возможно, мне даже потребуется пройтись, развеяться, а то и выкричать гнев. Ладно, не буду настраивать себя на плохой результат. Как там говорят? Делай что должен, и будь что будет.

Дэбрэ заметно огорчился моему «нет, спасибо». Ну как заметно – слегка нахмурился, линия губ посуровела. Забавно, но я научилась различать оттенки его эмоций по самым крохотным их проявлениям, так что его сдержанность только играла мне на руку. Ему я об этом, разумеется, не сказала. Не хотела увидеть ещё и намёк на недовольную складку между бровей.

Софи предложила накрыть к чаю в гостиной.

– Прекрасная мысль, – поддержал её Дэбрэ. – Может быть, хотя бы тогда Майя решится что-нибудь съесть.

– Пирожные сегодня очень удачные, с лесной малиной и ежевикой, – тотчас откликнулась Софи. – Надеюсь, вы их хотя бы попробуете, госпожа. – Она слегка наклонила голову и произнесла всего одно слово с вопросительной интонацией: – Господин?

Ему не потребовались дополнительные объяснения.

– Да, конечно, идите, – сказал Дэбрэ, не сводя с меня глаз.

Как только дверь за Софи закрылась, он встал из-за стола и подошёл ко мне. Он встал сзади, за спинкой кресла, и его взгляд тёплой тяжестью лёг на мои плечи и шею. Я постаралась уговорить себя сохранять спокойствие, но одно его прикосновение – почти невесомое – к плечу, лишило остатков сосредоточенности.

– Вы так напряжены, – сказал он, когда я встала, убегая от его руки.

Как жаль, что голос невозможно нарисовать. Он показался мне тёплым и тяжёлым, как чёрный бархат, соблазняющим и дразнящим. Такой голос – это же настоящее оружие, лишающее желания сопротивляться. Я из всех сил старалась ему не поддаться.

– Прошу вас, поговорим в гостиной.

А он словно почувствовал, как мне сложно ему противостоять. Взял за руку, затем поднёс пальцы к губам. Наши взгляды встретились, и он сказал:

– Вы очаровательны.

– Вы крайне любезны, – ответила я. – Но мы договаривались о серьёзной беседе. И до того, как мы всё обсудим, я объявляю мораторий на комплименты.

Дэбрэ улыбнулся по-настоящему тепло, чуть сжал мои пальцы.

– Если такова ваша воля, то я ей подчинюсь. – Более серьёзным тоном он продолжил: – Надеюсь, ваше пожелание не связано с тем, что я чересчур навязчив и чрезмерно давлю на вас. Я бы не хотел, чтобы вы неверно меня поняли или ошибочно посчитали обязанной со всем соглашаться. Не нужно бояться меня. Я никогда не позволю себе сделать что-то против вашей воли. И вы имеете полное право мне отказать.

Он отпустил мою руку и поднял свои открытыми ладонями вверх.

– Видите, я вас ни к чему не принуждаю.

Это что же, я показалась ему настолько испуганной, что он целую речь прочитал о праве на «нет»?

Я постаралась уверенно улыбнуться.

– Я уже говорила, что верю вам. А боюсь только себя, своей опрометчивости и того, что могу быть неверно понятой.

Он предложил мне руку и проводил до гостиной, будто я могла заблудиться между двумя соседними комнатами. В коридоре я увидела Бренана. Он стоял довольно далеко, в холле, и смотрел на нас с Дэбрэ. Выглядел как большая собака, но теперь я знала, что он человек. Человек в теле пса. Вернее, человек в собственном теле, выглядящем как большая собака.

Напоминание о реалиях этого мира было не лишним. Помогло мне не уплыть мыслями в сторону поцелуев и прочего.

Дэбрэ отпустил мою руку, чтобы открыть дверь, и я воспользовалась возможностью, чтобы, зайдя в гостиную, без спросу занять его кресло. От дивана одиноко стоящее кресло выгодно отличала невозможность того, чтобы кто-либо сел рядом. Что получается из такой близости, я помнила превосходно.

– Давайте всё-таки поговорим, – предложила я. – Простите, что заняла ваше место, но так будет лучше для нас.

– Смотрю, вы настроены очень серьёзно, – сказал он, направляясь к напиткам. Налил себе что-то золотистое на полпальца и показал мне бокал. – Вы будете?

– Нет. Мне нужна трезвость мыслей. Для того чтобы путаться в них, мне достаточно и того, что я говорю с вами.

Он усмехнулся, его тёмные глаза блеснули в белом свете настенного фонаря.

– Я думал, запрет на комплименты распространяется на обе договаривающиеся стороны.

– Простите, я не подумала, как прозвучат мои слова.

Дэбрэ легко махнул рукой с бокалом.

– Не извиняйтесь. Мне нравится думать о том, что я лишаю вас трезвости в мыслях. И я бы хотел поговорить именно об этом – что нас влечёт друг к другу, и эти чувства сильны и взаимны.

– Но нас ждёт другой разговор, – тотчас возразила я. Хватит уже ходить вокруг да около. Вдохнув, я сказала: – Я позволила себе опрометчивый поступок и сожалею о нём. Необходимо исправить причинённое зло до того, как это приведёт к более серьёзным и непоправимым последствиям.

Ему это не понравилось.

– Даже так. Хм.

Он осушил бокал одним глотком и поставил его на стол, а затем повернулся ко мне.

– Признавайтесь, что вам наговорила Софи? Она очень опекает меня, и уже были случаи, когда женщины покидали мой дом навсегда после единственной беседы с ней.

Его прервал лёгкий стук в дверь.

– Входите, – резко сказал Дэбрэ.

Дверь открылась, и вошла Софи, катя перед собой небольшую тележку. Там был чай и всё необходимое к чаю, а также пирожные, фрукты, конфеты.

– Что-нибудь ещё нужно, господин, госпожа? – спросила она, когда чайный столик оказался заставлен чайниками, молочниками, чашками и прочим.

– Нет, спасибо, – ответила я.

Дэбрэ промолчал. Выглядел недовольным. И при этом пошёл открывать перед Софи дверь.

– Матушка, – сказал он ей, а затем понизил голос так, что, как я ни прислушивалась, не смогла расслышать ни слова.

– Как можно. Я не вмешиваюсь в ваши дела, господин, – ответила Софи довольно громко, и я поняла, что он выговаривал ей за меня.

Он неправильно меня понял, и Софи досталось от него зря. Вернее, она, конечно, и правда вмешивалась в его дела, и поступала так, очевидно, не в первый раз, но я-то хотела говорить с ним совсем о другом, не о чувствах.

– Вы зря обидели Софи, – сказала я, когда мы с Дэбрэ остались наедине. – Во-первых, она всего лишь заботится о ваших интересах. А во-вторых, вы неправильно меня поняли. Можно сказать, что я поступила опрометчиво дважды. И хотела сначала поговорить о более важном, а не о том, что случилось здесь не так давно.

– Более важном? – спросил он, остановившись у большого стола.

Дэбрэ опёрся о стол бедром, хотя я так надеялась, что он сядет на диван, и между нами окажется расстояние побольше. А теперь, сидя в кресле, была вынуждена либо держать голову высоко, либо смотреть на его тело. Сегодня он вновь красовался в чёрном. Брюки плотно облегали ноги. В общем, там было на что посмотреть. И он знал, что смущает меня, в этом я даже не сомневалась.

И чем больше он пытался сбить меня с толку, тем лучше я помнила, зачем сижу здесь и пытаюсь с ним объясниться.

– Да, Дамиан, есть вещи поважней поцелуев.

Его недовольство усилилось.

– Когда мужчину и женщину искренне влечёт друг к другу, именно это становится для них самым важным. В противном случае я бы говорил о неискренности и игре.

Ну вот, опять он за своё.

Я совершенно не могла так говорить, то ли глядя на него снизу вверх, то ли на его бёдра, и потому встала.

– Давайте обсудим степень нашей искренности немного позже, – сказала я, – после того как разберёмся с действительно важными вещами.

Дэбрэ приподнял брови и скрестил руки на груди. Ох, его было так легко прочитать – заинтересован и недоверчив. Это же классика!

– Выслушайте меня, пожалуйста, и не перебивайте, – попросила я.

– Весь внимание, – ответил он и ещё и ноги скрестил. Боже, ну почему он такой недоверчивый!

Я рассказала ему всё, разумеется, кроме того, что помню свою прошлую жизнь. Объяснила, почему не могла довериться ему сразу. Рассказала и про предположение Софи, и про поведение Бренана.

Софи, кстати, оказалась не лучшей пророчицей – вспышки гнева от Дэбрэ я так и не дождалась. Он слушал меня очень внимательно, но ни слова не сказал, даже ни разу не пошевелился во время моего рассказа. Я закончила, но в ответ ни слова не получила. Он смотрел на меня и молчал, и я совершенно не понимала, что он думает и чувствует.

– Ну! – не сдержалась я. – Всё, я вам во всём призналась.

– Спасибо за доверие, – наконец сказал он.

– И это всё? А где ваши гнев и благородная ярость, что до сих пор я обо всём этом молчала?

– Мне приятно видеть, что вы верите мне настолько, чтобы признаться в настолько пугающих вас вещах. В вашем рассказе лишь одно неприятно удивило меня.

– И что же? – Я скопировала его позу – обняла себя руками крест-накрест.

– Бренан подглядывал за вами во время купания?

– А это имеет значение? – не выдержав, я всплеснула руками.

– Да. В таком случае его ждёт наказание. Он должен был присматривать за вами, а не пытаться забраться под юбку.

Да это уже просто смешно!

– А что же книга? – спросила я прямо. – Она вас не заинтересовала?

– Сестра Катарина рассказала мне о ней ещё вчера. Я нашёл эту книгу у вас под подушкой, когда вы лишились чувств. Но даже если бы Катарина мне не подсказала, что и где искать, я бы всё равно почувствовал магические энергии книги и обнаружил её.

Я посмотрела ему в глаза – он не шутил. Но как такое возможно?

– И вы сразу поняли, что это?

– Разумеется. У меня большой опыт работы с магическими книгами. Я знаю их дух. Я проверил вашу книгу и посчитал, что могу оставить её вам на время, достаточное для того, чтобы разобраться, что вы собираетесь с этой книгой делать. А затем ждал и надеялся, что вы откроетесь мне. Спасибо, что сделали это.

Хорошо, что кресло стояло недалеко. Я рухнула в него и схватилась за лоб.

– Я тут пытаюсь понять, кто я и что я, кто вы и как отреагируете на это всё. А вы развлекаетесь за мой счёт? – мне не удалось сдержать возмущение.

Он подошёл ближе, присел на скамеечку для ног и взял меня за руку.

– Если бы вы были той Майри, которую я знаю, если бы притворялись, то к этому времени уже попытались бы использовать одну из пентаграмм этой книги. Я счастлив, что не ошибся в вас, Майя.

В этот раз он поцеловал мне запястье – и я вырвала руку.

– Это слишком.

– Слишком сильно для вас? – Он улыбнулся, откровенно любуясь мной. – Да, вы не она. Это очевидно. Вы совершенно другая.

– Если вы нашли книгу, то зачем оставили её мне?

– Я же сказал: хотел узнать, что вы станете с ней делать.

– Но вы рассказали мне о пентаграммах!

– Чтобы вы случайно не навредили себе, если совершенно невинны. Я всего лишь хотел знать, кто вы – притворщица или и правда потеряли память, или вообще душа-чужестранка. В любом случае, тем, что вы не поддались соблазну применить эти знания, и что сейчас мне вот так просто признались, вы доказали свою невиновность.

Понятно. Он устроил мне очередную проверку. Невыносимый человек, просто ужасный!

Глава 48. Поговорим о любви

Я думала, это Дэбрэ будет злиться, рвать и метать, и вдруг сама оказалась в роли огнедышащего дракона. Он ужасно меня разозлил своей дурацкой проверкой. И даже если я была не права (а я могла, я же человек, а не робот), остановиться и вытолкнуть холодную логику вперёд искрящих эмоций никак не получалось. Меня внутри аж трясло. Кулаки сжимались. А уж когда он улыбнулся, весь такой самодовольный, желание вцепиться в его привлекательное лицо стало особенно острым.

Вспомнилось, как днём, в библиотеке, я чуть не умерла, когда он застал меня с книгами в руках. Да я чуть в обморок не упала, у меня чуть сердце не разорвалось. А он всё знал: и почему я там, и что ищу, и что боюсь быть им раскрытой. С книгой Майри в руках, застуканная на месте преступления, я не могла толком сопротивляться, и, целуя меня в первый раз, он это знал.

Разве я позволила бы ему так обращаться с собой в обычных обстоятельствах? Может, и да, но он-то об этом не мог догадаться. Он использовал мой страх разоблачения в своих интересах. Окончательно сломал личные границы между нами, а теперь продвигался вглубь завоёванной территории. Держал за руку, обнимал, целовал, касался при любом удобном и неудобном случае – действовал как таран, продавливал и отодвигал мои «нет, это слишком» всё дальше и дальше, приучая к себе.

И это следовало немедленно прекращать, иначе всё зайдёт слишком далеко, а я не готова становиться его добычей. Любимой женщиной – да, но не игрушкой, не удобной жертвой для бесконечных проверок на вшивость.

– Так где сейчас эта книга? – спросила я, садясь прямо.

– Она у меня, в надёжном месте.

Вот и хорошо. Одной проблемой меньше.

– Значит, я могу забыть о ней, теперь это ваша забота.

– Она и прежде была моей заботой, но временно находилась в ваших руках.

Дэбрэ слегка пожал плечами, будто хотел сказать: «Только такая глупышка, как ты, могла не понимать, что в этом доме каждый чих подчиняется мне и моим правилам. Ты ничего не сможешь от меня скрыть». Спасибо за науку, виконт Дамиан, уж теперь-то я запомнила это правило накрепко.

А он расслабленно, в полной уверенности в своей правоте продолжал:

– И, кстати, вы зря подозревали Бренана. Тех, кому нельзя верить, я рядом с собой не держу.

Кстати, о хартмане.

– Софи сказала мне, что Бренан не собака, а человек в изменённом теле. Что он преступник.

– Это так. Бренан наказан. Он не нападёт на вас, вам не нужно его опасаться.

– Само его состояние жестоко!

Дэбрэ положил ладонь мне на колено, и, хотя платье из нескольких слоёв ткани должно было меня защитить, я мгновенно почувствовала тепло его руки и незначительность преграды, которая нас разделяла. Я попросила его убрать руки – он предпочёл меня не услышать, заговорил о другом:

– Эта, как вы выразились, жестокость необходима. Бренан нарушил закон и не один раз. В своё время мне пришлось немало побегать за ним, а затем упрашивать короля заменить смертную казнь этим сравнительно лёгким наказанием.

Я открыла рот, чтобы высказать, что обо всём этом думаю, но Дэбрэ не позволил.

– Не вам судить о тяжести его проступков. Скажу так: его жизнь спасли возраст и высокое происхождение, а также моё обещание лично присматривать за ним весь срок его наказания. Я отвечаю за него головой, как и за вас, впрочем.

– Но Софи подумала на него… – я замолчала. Мне вдруг пришло в голову, что не одна я проходила проверку. – Постойте. Так Софи, получается, о книге не знала. Вы что же, не верите вообще никому? Софи с вами всю жизнь, и вы не верите ей до сих пор? Побоялись, что она возьмёт эту книгу и воспользуется ею в злых целях? Проверяли не только меня, но и её?

Дэбрэ даже не подумал смутиться или сказать, что я не права. Смотрел на меня как на капризничающего малыша, улыбался уголками губ. Судя по теплу в его взгляде, ему даже нравилось то, что он – это уж наверняка – называл моей наивностью или глупостью.

– Низко так поступать, – заявила я чётко и громко.

Ужасно хотелось разбить ощущение, что между нами стена. С одной стороны я – уже чуть не кричу, а с другой он – не слышит ни слова, любуется мной, будто бабочкой в стеклянной банке, улыбается безмятежно. Ни черта не понимает и даже не прикладывает усилий, чтобы понять, что нельзя так поступать по отношению к близким людям. Доверие – основа всего. Как он может это не понимать?

И ладно я. Да кто ему я? Но Софи, которая согласна за него жизнь отдать, которая всё время рядом, такого недоверия не заслуживает.

– Позволять себя обманывать – крайняя глупость по отношению к себе. Вы обе прошли проверку, как и Бренан, – подтвердил он мои подозрения.

У меня внутри всё опустилось.

– Вы ужасный человек.

Он не поверил, что я это всерьёз. Наклонил голову к плечу и разглядывал меня, будто видел перед собой кого-то или что-то до крайности любопытное.

– И в чём же, по-вашему, я ужасен?

– Вы никому не верите. А без доверия нет любви. Как вас любить, когда вы даже женщине, заменившей вам мать, не доверяете?

Дэбрэ опустил взгляд, но от улыбки не удержался. В душе он смеялся надо мной и несильно-то старался это скрывать. Я его уже чуть-чуть ненавидела.

И терпеть этот разговор больше не могла.

– Позвольте мне встать.

Он сидел на скамеечке совсем рядом с моим креслом, его рука лежала на моём колене, он мешал мне, а я хотела уйти. Мне нужно было уйти, пока я тут не высказалась от А до Я, а затем прошлась ещё и по латинскому алфавиту.

– Не позволю. – Он улыбнулся мне, смягчая жёсткость слов и демонстративность бездействия. – Мы ещё не всё обсудили. После – пожалуйста, я вас отпущу, но не до того как.

– Мы обо всём поговорили.

– Не обо всём. Но вы уже начали разговор о том, что меня очень интересует. Вы произнесли слово «любить» в отношении меня, и я хочу услышать продолжение.

– Его не будет. Позвольте мне уйти, если не хотите услышать кое-что неприятное в свой адрес.

Вместо того чтобы отпустить меня, он подвинулся ещё ближе. Его молчаливая демонстрация раздраконила меня ещё больше.

Нет, мне нельзя ему поддаваться. А раз он хочет ответов – он их получит.

– Хорошо, поговорим о любви.

Я откинулась на спинку кресла, скрестила руки на груди. Он остался сидеть, смотрел мне в глаза. Наша близость сбивала с толку, смущала, и всё же я старалась не отводить ответного взгляда. Он должен, наконец, понять меня, и хотя я терпеть не могла говорить людям неприятные вещи, постаралась сделать это коротко, ясно, чётко и откровенно:

– Мне не нужны отношения с мужчиной, который будет меня постоянно проверять. Ревность и подозрения разрушают даже самые сильные чувства, а мне такое не нужно. Прямо сейчас вы всё ещё слишком сильно нравитесь мне, но я приложу усилия и забуду вас. Постараюсь найти того, кто не будет испытывать меня, с кем рядом я буду чувствовать себя в безопасности. А вы поищите женщину, которой нравятся такие игры. Будете сводить друг друга с ума. Я же не поклонница отношений подобного толка. Для меня любовь – это доверие, и не иначе. Мне нужен мужчина, который будет любить меня, а не проверять.

Дэбрэ выслушал всё молча и даже не изменился в лице.

– Вы тоже нравитесь мне очень сильно.

– И это всё, что вы услышали? – Я подозревала, что так и будет, но всё же надеялась, что говорю с ним не зря. – Хорошо, я повторю. Вы нравитесь мне недостаточно сильно, чтобы терпеть подозрительность и проверки. А теперь простите меня, но я хочу уйти.

Он и не подумал пошевелиться, и я напомнила:

– Вы обещали, что не сделаете ничего против моей воли. Оставаться здесь и продолжать этот разговор я больше не хочу.

Дэбрэ, чуть помедлив, поднялся на ноги, освобождая мне путь.

Я вздохнула с облегчением, но он не дал мне уйти.

– Да, я подозрителен, – сказал он, удерживая меня за руку. – Но у меня есть на то причины. Одна из них – вы, вернее, Майри, но не только она. Были и другие люди, которые меня разочаровали. С вашего позволения, я не стану о них говорить.

– Без доверия мы ничего не построим, это бессмысленный разговор.

– Вы уверены, что во всём, что я могу вам дать, нет никакого смысла?

Он поцеловал меня – так нежно, как никогда. Но приятно мне не было, только горько. Впервые у меня хватило сил его оттолкнуть.

Когда я выходила, то взгляд невольно зацепился за столик, где до обеда стоял графин. А теперь от него не осталось даже осколков.

И почему мне так горько? Дэбрэ всего лишь первый встречный… зато какой. Идеальный, если бы дознаватель в нём не поглотил всю его душу.

Он даже Софи не доверяет – женщине, которая его вырастила. А что говорить обо мне? Он всегда будет видеть во мне Майри и подозревать во всех грехах. И это никогда не закончится. А если очередную проверку я не пройду, мало ли, в жизни случается всякое – что тогда? Полный разрыв отношений, месть с его стороны? Нет уж. Такого в моей жизни не будет, не для того судьба дала мне второй шанс, чтобы я так мучилась.

До чего ж жаль, что всё так.

Но он не изменится. Люди не меняются, так говорила мне мама: «Не вздумай никого учить жизни или ждать, что кто-то изменится в лучшую сторону. Если что-то не устраивает, но не мелочи, а важное, принципиальное, не трать зря ни время, ни силы – сразу иди дальше. Хороших людей в жизни много, и ты их встретишь, если не будешь зацикливаться на тех, кого всё равно не сможешь изменить».

Я зашла в свою комнату и, как была, упала на постель. Думала о Дэбрэ, о том, как сильно болит внутри от мысли о расставании с ним, хотя какое расставание – мы не встречались, он никогда не относился ко мне серьёзно. Я могла хоть сейчас стать его любовницей и даже, может, женой, но он никогда не пустил бы меня в своё сердце. В постель – да, но наверняка и там бы замучил проверками. Я ужасно жалела себя и его. Так и уснула в одежде и с мокрым лицом.

Мне приснился удивительный сон…