355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ника Маслова » Ведьма внутри меня (СИ) » Текст книги (страница 14)
Ведьма внутри меня (СИ)
  • Текст добавлен: 6 декабря 2021, 18:30

Текст книги "Ведьма внутри меня (СИ)"


Автор книги: Ника Маслова


Соавторы: Ева Пик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 40. Мир всё-таки подождёт

Настроение я себе испоганила начисто. Чтобы развеяться, собрала тетради Майри в стопку, взяла плед из спальни и отправилась в сад. Софи только кивнула, когда я сказала, где буду. Доверяла мне – и это резало без ножа.

Ладно. Не буду об этом думать.

С этим хартманом в библиотеке одно хорошо – хотя бы собаки можно не опасаться. Я собиралась посидеть под деревом, послушать птиц, подышать…

Нет, ну до чего ж я на себя была зла! Одна крохотная ошибка – и всё. А если бы книгу Майри увидел Дэбрэ?

Громко шурша гравием, я добралась до пруда. Здесь оказалось ещё красивее, чем ночью. Из-за темноты я не всё рассмотрела. А тут цвели лилии, вокруг, уже на земле – лютики, шуршала осока. Летали стрекозы, шмели, комары – как без них. Но на самом деле стрекоз – голубых, фиолетовых, розовых и зелёных – было больше всего.

Я выбрала место под старым дубом, расстелила плед, обувь сняла. День набирал силу, а с ним – и жара, но сидеть в теньке было хорошо, даже в многослойном платье – очень приятно. Напряжение медленно уходило, и я дала себе время просто посидеть, полюбоваться на всю эту красоту. На небо, всё в пышных, как взбитые сливки, облаках. На покачивающиеся кроны деревьев. На неповоротливых шмелей и быстрых стрекоз.

Мне нельзя допускать таких глупых ошибок. Я не должна всё это потерять.

Вздохнув, я приступила к записям Майри. Их нашлось не так много, как я надеялась. Всего несколько тетрадей и альбом. Она, оказывается, рисовала, но не очень хорошо. Обычные вещи – яблоко, стакан с цветком. Кое-где рисунки исправляла более умелая рука – очевидно, учитель. Ничего ценного в альбоме Майри я не нашла, убедилась лишь, что руку ей так и не смогли толком поставить.

Дневник у неё был, но она бросила его вести много лет назад. Аккуратный круглый почерк заполнял не меньше половины тетради, но полезного я в ней ничего не нашла. Школьные подруги и недруги, уроки, строгий учитель, поездка в монастырь – описания Майри не смогли мне помочь составить хоть какое-то представление о ней и том важном, что её окружало.

«Сегодня на завтрак подавали морковный пирог. Ужасная гадость».

Ну, и что я могла из этого почерпнуть?

Остальные тетради оказались её записями по учебным предметам. При желании я могла изучить математику, географию и историю. Последнее мне показалось поначалу обнадёживающим, но, видимо, учитель Майри особое внимание уделял датам войн, рождений и смертей королей. С помощью тетрадей Майри я подсмотрела на этот мир, но увидела не больше, чем в замочную скважину. Ни о ней толком ничего не узнала, ни о мире.

Я перелистала все страницы ученических тетрадей, но личных записей не нашла. Ни одной строчки.

Какой-то неудачный день. Надо это срочно исправить.

Я взяла карандаш и открыла чистый лист в альбоме Майри. Мне даже задумываться не пришлось, рука сама принялась рисовать. Что вижу, то и пою, а я вот – рисую. На листе появился пруд в окружении деревьев – намёком, быстрыми штрихами, затем я нарисовала себя, ну а потом и Дэбрэ. Ему я уделила больше всего внимания. Он стоял рядом с нарисованной мной и держал меня за руку – и смотрел так, что казалось, признаётся в любви. Романтической картинке не хватало только луны, и хотя в том положении на небе её быть не могло, я нарисовала и её, скромно прикрытую облаками.

Рассмеявшись, я отбросила альбом, так и не закончив работу.

Оглянувшись по сторонам, стянула с себя верхнее платье, сняла и бельё. Сорочку оставила – мало ли. Трава приятно холодила ступни, а вот земля показалась мне тёплой и влажной. Я боялась, что дно озерца окажется заросшим водорослями и скользким, но нет, я шла по песку, а чуть подальше, когда вода поднялась мне до груди, ногами нащупала камни. Вода была именно такой тёплой, как я и мечтала. И вот, наконец, я оттолкнулась от дна и поплыла!

Что сказать? Теперь я знаю, как выглядит счастье. У него лазурный цвет неба, белоснежный – пышных облаков, радужный – крыльев стрекоз.

Даже наплававшись, я целую вечность отказывалась выходить из воды. Лежала на спине, раскинув руки, и смотрела на всё это облачное, пышное, лазурное великолепие. Дерзкая стрекоза захотела сесть мне на нос – из-за неё, отмахиваясь, я чуть не утонула. И только полностью намочив волосы, чего изначально не хотела, решила вернуться на землю.

О, оказывается, за мной всё это время наблюдали. При моём приближении нарушитель правил хорошего тона сунул морду в траву, но торчащие торчком уши и прилагающееся к ним немаленькое тело его, разумеется, выдали.

– Что, больше не рычишь на меня? – спросила я, отжимая подол сорочки. – Эй, кому говорю? Как тебя? Бренан?

Заслышав своё имя, пёс начал от меня отползать.

– Ну, чего ты такой скромный? Может, подружимся?

Я шагнула к нему, а он закрыл морду лапами. Вот умора!

Мало того, пёс так смутился, что вскочил на ноги и скрылся среди кустов.

– Бренан, вернись! – крикнула я, но он меня не послушал. И ведь понимает всё, вот упрямец!

Я подошла к пледу и лежащим там вещам, немного подумала – да кто тут меня, кроме пса-вуайериста, мог увидеть! – и сняла сорочку. Хорошо ещё, что бельё с себя догадалась заранее снять, ещё бы о полотенце до того, как идти сюда, подумала – была бы вообще молодец. Плед плохо вытирал мокрое тело, но я постаралась справиться поскорей. Оделась кое-как, лишь бы быстрей.

Пёс на улице – а значит, дорога к цели свободна. Подхватив тетради и ком из сорочки и пледа, я отправилась к дому. Пошла босиком, но не по гравийной дорожке, а рядом с ней по траве. И до чего же это было приятно.

Издали раздался лай – вот и отлично! Значит, хартман гуляет.

Я ускорила шаг и меньше чем через пять минут уже стояла у дверей библиотеки.

Глава 41. Катастрофически

По пути я закинула вещи в свою комнату и в библиотеку отправилась налегке, как была. Платье после купания в пруду я надевала впопыхах, волосы оставались мокрыми, ступни – босыми. Попадаться в таком виде кому-то на глаза я не планировала, думала, всё быстро улажу, пока пёс гуляет – и просчиталась. А ведь поначалу всё шло так хорошо: никого не встретила по дороге, а в библиотеке быстро нашла нужный шкаф и полку. Я уже держала книги в руках, когда дверь в библиотеку резко распахнулась.

Вспыхнувшая было надежда увидеть Софи мгновенно растаяла – на пороге стоял Дэбрэ.

Будто преступница, застигнутая на месте преступления, я вздрогнула всем телом. Мало того – выронила один из молитвенников, и тот шлёпнулся на пол со звуком разорвавшейся бомбы. Ну, может, немного потише, и всё равно катастрофически громко. Внутри всё опустилось от мысли, как мне теперь перед Дэбрэ объясняться.

Он молча смотрел на меня, и его лицо казалось высеченным из камня. Щёки порозовели, темные глаза блестели, грудь вздымалась, будто он недавно бежал – я бы не назвала его мраморной статуей, несмотря на полную неподвижность. А вот себя – да. Мышцы как окаменели, я не могла пошевелиться. Казалось, наклонюсь – и сломаюсь напополам.

Ну почему всё в моей жизни так нелепо, не вовремя, до чего же обидно. Я могла бы тысячу раз сказать себе, что сама виновата, но кого бы это спасло?

Дэбрэ подошёл ко мне и поднял книгу с пола – я так и продолжала стоять, будто преступница. Хотя почему будто? Сейчас он откроет книгу, увидит там пентаграммы Майри, и я окажусь в тюрьме. Ну или лишусь его доверия уже окончательно, даже если расскажу всё честно, как есть.

– Вы за этим сюда так бежали? – спросил он негромко, бросив всего один взгляд на молитвенник, и вновь испытующе посмотрел мне в лицо.

Не могла я вынести его взгляд. Я смотрела на его руки, а он всё крутил туда-сюда книгу, не открывая её. У меня возникло такое ощущение, будто к моему лбу приставили револьвер, и я могла только ждать, когда же единственный патрон в барабане разнесёт мою бедную голову. Каждый поворот книги в руках Дэбрэ – как сухой хлёсткий щелчок в ожидании неминуемой смерти.

Но он ведь меня не убьёт. Может, прогонит, может, осудит, даже, может, поймёт. Но эта пауза перед тем, как всё случится, мучительна настолько, что хочется закричать: «Да открой ты её уже!»

А он не спешил, будто знал, как это промедление мучит меня.

– Зачем вам молитвенник?

Мне потребовалось собрать все силы в кулак, чтобы выдавить из себя:

– Это книга сестры Катарины, она дала мне её почитать, а Софи забеспокоилась, что, не имея опыта, я проявлю неуважение к содержанию книги и навлеку на себя гнев высших сил. Она нашла её в моей комнате и отнесла сюда, а я пришла забрать, пока помню об этом, чтобы при случае обязательно вернуть её Катарине.

Чем дольше я говорила, тем сильней билось сердце, а вот голос становился твёрже. Одно хорошо – я ни в чём не соврала. Всё остальное казалось ужасным.

Я протянула руку – удивительно, но она не дрожала – и сказала:

– Отдайте её мне, пожалуйста.

Дэбрэ так смотрел на меня, я думала, что умру под его взглядом. Сердце билось всё быстрей и быстрей. Мне казалось, ещё минута – и случится инфаркт. Дэбрэ смотрел мне в глаза, затем опустил взгляд на книгу.

И открыл её прямо посередине. А я закрыла глаза. Не хотела видеть, как изменится его лицо, когда он поймёт, что я его обманула.

– Софи права, что забрала у вас эту книгу, – прозвучал его голос. И я не сразу поняла, почему он не кричит, не обвиняет меня. – Сестра Катарина не могла знать, что вы не знаете, как нужно обращаться со священными текстами. И вы действительно могли навредить себе, если не помните, как это делать.

– Я не помню, вы правы, – тихо ответила я.

Его слова всё ещё отдавались в голове сухим щелчком – я пережила страшный момент, но скольких же нервных клеток мне это стоило. Значит, на пол упал молитвенник Катарины. Книга Майри сейчас у меня в левой руке, а сама рука опущена вниз, и я очень надеялась, что складки платья книгу хоть немного скрывают. Может, он и не заметит, что книг у меня две?

Надежда – ужасная вещь. От неё сердце рвётся на части.

– Я не собиралась читать молитвы, но не могла ей отказать. Катарина очень настаивала, и я взяла её книгу. – Я шумно выдохнула, подняла взгляд.

Он так смотрел на меня. Не умею читать мысли в чужих головах, но его волнение чувствовалось кожей. Напряжение между нами ещё возросло.

Он вложил книгу мне в руку, и я схватила её так цепко, что пальцы будто свело.

– Спасибо, – сказала я. – Я верну её сестре Катарине, когда она вернётся в наш дом.

– Наш. Дом, – он повторил мои слова с большой паузой между ними. Его взгляд жёг, и я опустила глаза.

– Простите. Я не хотела ни на что намекать. Я и не надеялась, что вы увидите во мне спутницу жизни.

Он коснулся меня, заставил поднять голову – держал под подбородком, вторую руку положил на спину, не давая сбежать. Его глаза ещё приблизились, я смотрела только в них – падала в них. Его прикосновения касались такими уверенными, сильными и при этом нежными.

– Что вы?.. – и это всё, что я успела сказать.

Он поцеловал меня.

Не знаю, каким чудом я не выронила эти проклятые книги.

Глава 42. Всё сложно

Даже спустя часы я всё ещё ощущала поцелуй Дэбрэ на губах, ну а думала о нём и вовсе чуть ли не каждую минуту.

Он поцеловал меня и ушёл, никак не объясняя своего поведения. А я ничего не спросила – на ногах смогла устоять, и то хорошо. Я мечтала о поцелуях и вот, получила свой первый. Не жалела о случившемся ни секунды. Мне повезло. Этот поцелуй был настолько прекрасным, что я всё никак не могла успокоиться. Нежным и сдержанным Дэбрэ был лишь поначалу, а затем показал на примере, что случается со щепкой, попавшей во власть урагана. И даже сейчас его поцелуй тлел на губах, словно Дэбрэ оставил на мне несмываемое клеймо. Я уже не раз умывалась холодной водой, но ощущения тепла и нежности возвращались. Даже если бы я хотела, то не смогла бы выбросить случившееся из головы.

А я не хотела ничего забывать. Я, может, всю жизнь о таком мечтала. С изломанным телом и изуродованным лицом у меня не было ни единого шанса на счастье. Этот мир – мой единственный шанс на любовь. Страсть Дэбрэ показалась мне настоящей, искренней, будто его вёл порыв, которого он не смог сдержать – и этот поступок выглядел сильней любых слов, самых изысканных комплиментов.

Наверное, ему не стоило так поступать, но я не жалела о том, что он не сдержал чувства. И даже если во мне он всё ещё видел Майри – не жалела ни капли.

Я вернулась в свою комнату под таким впечатлением, что даже не сразу посмотрела, как сумела спастись. И словно приключений мне было мало, сунула книги под подушку и на время забыла о них.

Мне надо было подумать, но мысли разбегались, как муравьи. Кусали меня, жгли, отравляли… возвращали незабываемые ощущения.

Дэбрэ – первый мужчина, встретившийся мне в этом мире. И вообще, первый мужчина, проявивший ко мне интерес в обоих мирах. И первый мужчина, который меня поцеловал.

У меня от него кругом шла голова.

Он мне нравился. Так сильно нравился, что я бы хотела найти в нём недостатки, а всё, что вспоминала, вызывало восхищение и восторг.

Лишь через час или около того я пришла в себя настолько, чтобы проверить книги. И только тогда поняла, что всё запуталось ещё больше, чем прежде. В обоих молитвенниках имелся семнадцатый стих, а магический фонарь не высветил ни пентаграммы, ни надписи ни на одной странице.

Единственное предположение, которое у меня возникло – книгу Майри кто-то подменил. И этот кто-то, вероятней всего, Софи. Конечно, можно подозревать и приходящую прислугу, мало ли, но возле библиотеки сегодня я не видела никого. А Софи – единственный человек, который, кроме меня, держал в руках эти книги. Ещё Дэбрэ, но совсем недолго и только одну, а я в это время смотрела на его руки. Софи же хозяйничала в моей комнате без меня, у неё была идеальная возможность, а может быть, и мотив подменить книгу Майри на обычный молитвенник.

Категорически не хотелось её подозревать, но как подозревать того, кого я вообще не знала? Только в плохих детективах убийцей оказывается третья горничная или приходящий садовник. Но так случается и в жизни, ведь её сценарий пишет тот, кто не ставит себе целью показательно раскрыть все тайны.

Ладно. У меня имелось два факта: первый – книга Майри исчезла, второй – Софи мне ничего не сказала и никак не показала, что знает о тайном содержимом одного из молитвенников. Вот из этого и следовало исходить.

Совсем позабыв о поцелуях, я прошлась по комнате туда и обратно, затем начала одеваться.

От книги Майри, в которую я даже не могла толком заглянуть, иначе бы запомнила те пентаграммы, я избавилась – вот и отлично. Я всё равно собиралась её уничтожить, чтобы не оказаться ею скомпрометированной. А начни я тут что-то жечь, то почти наверняка привлекла бы внимание. Да и закопать в саду, когда в доме собака – так себе вариант. Ну и тайны не тонут, вечно пытаются всплыть в самый неподходящий момент. Так что подмена молитвенника, как ни странно, мне только на пользу.

Но с другой стороны, меня пугала мысль о том, что эта крайне опасная книга теперь находится в руках человека, который, возможно, захочет воспользоваться одной из пентаграмм Майри в неизвестных целях. Софи нравилась мне, но разве я её знала? Мы знакомы всего второй день. Если же в подмене виновна пресловутая третья горничная, то о приходящей в дом прислуге я не знала вообще ничего. В руках того, кто подменил книгу, теперь находилась очень опасная вещь. Фактически, своей неосторожностью я кого-то вооружила. И это оружие могли направить во зло.

Я умылась, наверное, в пятый раз за день и уселась возле туалетного столика. Отражение подсказало, что волнение мне не скрыть. Я постаралась улыбнуться, но в выражении глаз осталась тревога.

Поговорить с Дэбрэ?

«Ну и идея! Только что ты умирала от страха, что он найдёт у тебя эту книгу, а теперь хочешь обо всём рассказать?» – я никогда не слышала голоса Майри, но мне почему-то показалось, что он мог бы звучать именно так.

В моей ситуации глупо признаваться. Но и очень страшно стать первопричиной того, что из-за этой книги что-то плохое случится.

Ненавижу сомнения, а они, похоже, очень любят меня и атакуют по любому поводу.

Я привела волосы в порядок, уложила их примерно так, как это делала Софи. Закрепила причёску инкрустированными гребнями. Затем пошла в соседнюю комнату и выбрала там самое красивое платье из тех, которые не требовали мучить себя жёстким корсетом. Я надела и драгоценности. Бриллианты с сапфирами лучше всех подошли к светлому платью с тёмно-синим лифом и полупрозрачной накидкой.

Да, я даже чужие драгоценности решилась надеть, хотя и не знала точно, какой ценой они достались Майри и кто именно их дарил. Хотелось, пока есть такая возможность, попробовать себя в роли прекрасной принцессы. Внешне это удалось на все сто, несмотря даже на то, что в комнате имелись платья и попышней, понарядней. А вот внутренне мне никак не получалось вернуть тот настрой, которым я наслаждалась до того, как заметила, что у меня больше нет книги Майри.

Всё вдруг стало таким непрочным и зыбким. Усложнилось в разы, хотя казалось: нет книги – и нет проблемы.

Я смотрела на себя в зеркало в полный рост и не могла поверить, что вот эта прекрасная нарядная девушка – я. Почему-то разволновалась ужасно. Всё было вроде бы хорошо, а мне начало лезть в голову, что я таким образом со всем этим прощаюсь, что на часах уже без пяти минут двенадцать, и совсем скоро карета превратится в тыкву, кучер – в крысу, а я проснусь в полупарализованном теле Франкенштейна и буду вспоминать всё случившее здесь, словно волшебный сон.

Я трижды проверила медальон. Он висел на шее, с ним всё было хорошо, но чувство защищённости ушло безвозвратно.

Наконец я решилась сделать то, о чём всё это время запрещала себе даже думать. Мне пришлось немного поплутать, но кухню я нашла – по прекрасным ароматам и звяканью посуды, приглушённым разговорам.

Я зашла внутрь, поклонилась поприветствовавшим меня женщинам и обратилась к Софи:

– Мы могли бы поговорить? Это не займёт много времени.

Софи приподняла брови, оглянулась на готовящих ужин женщин, затем посмотрела на меня, и её привычная улыбка исчезла.

– Здесь? – уточнила она.

– Наедине, если это возможно.

В коридоре я покачала головой.

– Нет-нет, наша беседа не для посторонних ушей. Она должна быть максимально конфиденциальной.

Я могла заручиться поддержкой Дэбрэ, но решила поговорить с Софи сама, прямо. Она нравилась мне, и я очень-очень надеялась, что то, как она напоминает мне маму, не приведёт к самой большой ошибке в моей недолгой жизни здесь.

Софи пригласила меня к себе. Мы поднялись по лестнице, и так я узнала, что её комната располагалась на втором этаже.

– А вот тут спальня хозяина, – сказала Софи, указав на одну из дверей.

– Не думаю, что мне следует это знать, – заметила я, на что Софи лишь улыбнулась.

Мне понравилась её комната. Она оказалась светлой, большой, окна выходили на тенистый сад, и я невольно заметила, что уже вечерело. Возле окна стояла пара кресел и чайный столик – Софи предложила мне присесть.

– Вы хотели мне что-то сказать, – напомнила она, когда каждая из нас устроилась в кресле.

– Да. Я попала в очень нехорошую ситуацию, – начала я, – и мне необходимы ваши помощь и совет.

Какое безрассудство – делать ставку на доброту и благородство другого человека. Подозревать его, но говорить с ним прямо, да ещё и на его территории и без всякой поддержки. И знать, что сам беззащитен, а другой обладает силами, чьих пределов ты не представляешь.

Эркюль Пуаро в моей душе громко вещал о маленьких серых клеточках мозга и уверял, что в моей голове их вообще нет.

Глава 43. Откровения и подозрения

Я рассказала Софи всё – кроме того, что помню свою прошлую жизнь. Рассказала и о трёх днях, упомянутых Катариной. О книге с вырванным из неё семнадцатым стихом. И о том, как с помощью магического фонаря обнаружила в молитвеннике Майри пентаграммы. И логическим продолжением всего вышеупомянутого – о том, кого именно подозреваю в подмене – её.

– Я ничего не могу доказать и не пойду с этим рассказом к виконту Дэбрэ. Я лишь хочу попросить, чтобы вы не использовали эту книгу во зло, если она, конечно, у вас, а не у кого-то другого.

Всё, я закончила. Ещё ничего не было решено, но на душе стало легче. А ещё я всё же надеялась, что зря подозревала Софи. Не видела я в ней зло, по мере своего рассказа не заметила в ней ни тревоги, ни страха, ни презрения. Она выслушала меня максимально доброжелательно: не перебивала, сидела в мягком кресле, чуть наклонившись вперёд, смотрела мне в лицо, ловя каждое слово.

– Я надеюсь, что это не вы, – сказала я, – потому и пришла к вам со всем этим.

– Это не я, и вы были правы, что пришли именно ко мне. – Она откинулась на спинку кресла, коснулась рукой рта.

Опустив взгляд, Софи несколько минут обдумывала услышанное, а я ей не мешала. Рассказ получился долгим, мне захотелось пить, и я налила себе воды из графина. Пила маленькими глотками и смотрела в сад, выглядящий всё более тёмным и таинственным в сгущающихся сумерках.

Мне очень хотелось верить Софи. И я надеялась, что она не лгала мне сейчас, утверждая, что книги Майри у неё нет.

– Думаю, придётся всё рассказать Дамиану, – наконец сказала Софи. – Мне жаль, но так действительно будет лучше для всех.

– Почему вы сожалеете?

– Скажу сразу: ему не понравится то, что вы не были откровенны.

Я поставила наполовину наполненный стакан на стол. Мне пришлось собраться с мыслями, чтобы сформулировать всё, что я хочу сказать.

Хорошо, что первой меня услышит Софи, а не Дэбрэ. В некотором смысле наш с Софи разговор – тренировка будущего сражения с Дэбрэ. А что он будет нападать на меня, видеть во мне противника, я даже не сомневалась. Поцелуй – это другое. Он случился не потому, что Дэбрэ стал мне доверять, а лишь под влиянием момента.

– У меня изначально не было причин для излишней откровенности, – сказала я. – Когда Дамиан Дэбрэ вошёл в мою камеру, я сразу же поняла, что он предубеждён и считает меня виновной во всём. И после он не раз говорил мне, что не доверяет, и его помощь мне – вынужденная мера для расследования того, как именно мне удалось его обмануть.

Софи захотела что-то сказать, но я подняла руку. Она кивнула.

– Пожалуйста, продолжайте. Я не буду перебивать.

– У него были веские причины не доверять мне, в этом я не сомневаюсь. Но до сих пор мне непонятно, даже зная теперь, какие сложные отношения их связывали с Майри, как он мог пытать любимую женщину. Даже если её разлюбил, даже если возненавидел. Я так поняла, что боль из-за Лорнской воды для ведьмы мучительна. Как он вообще мог наблюдать за этой пыткой, руководить ею? Он настолько жесток? Я не заметила в нём ничего, кроме доброты, но мне не даёт покоя мысль, что в нём есть жестокость и ненависть.

Софи долго молчала.

– Он выполнил свой долг перед короной. Поверьте, я видела, каким он в тот день вернулся домой. Ему, возможно, было больнее, чем ей, мучительнее – так точно. Больше всего его поразило, настолько, что он даже поделился со мной, что она почти сразу призналась и даже похвалялась тем, что сделала. Если бы не особая значимость произошедшего, виконт Дамиан вообще бы не участвовал в этом расследовании. Король просил его лично оставить все дела и найти того, кто убил их с королевой ребёнка. Это страшное преступление. С каждым новым выкидышем шансы на рождение здорового наследника уменьшаются, а их было уже очень много.

– Пять лет назад Майри не было в свите королевы. И украденных в этом доме пентаграмм у неё не было. Нельзя винить её за всё.

Софи кивнула.

– Да, это кто-то другой. Но она не выдала, кто ей приказал это сделать.

– А её об этом спрашивали?

– Она смеялась в лицо тем, кто её допрашивал, и утверждала, что ненавидит королеву Минерву. – Софи вздохнула. – Она использовала их с виконтом историю, чтобы скомпрометировать его перед помощниками и свидетелями допроса.

Но делала это не из чистой вредности, понятное дело. Я сказала:

– Думаю, это умный ход с её стороны. Она заставила дознавателя спешить завершить допрос, сделала его и для него пыткой.

Софи только кивнула.

– Кто мог подменить книгу? – спросила я. – Вы кого-то подозреваете?

– В этом лучше, чтобы разобрался виконт Дамиан. Когда он вернётся домой, я подам обед. А вы уже после того, как он поест, расскажете ему всё то, что мне рассказали. Сытый мужчина всегда более добр, а виконт в глубине души добрый и ранимый человек. Он постарается вас понять.

– Я не сделала ничего такого, чтобы меня понимать и прощать, – сказала я довольно резко, но Софи со мной не согласилась.

– То, что вы обнаружили в этой книге, то, что вам рассказала сестра Катарина – вам следовало сразу же всё открыть нам. Тогда время бы не было упущено, а книга уже находилась бы под надёжным замком.

– Или там же, под замком, в той страшной камере, оказалась бы я. Мне тоже требовалось время, чтобы понять, кто вы, можно ли вам доверять.

Уже и не знаю, какими словами объяснять, что доверие не бывает односторонним.

– Я понимаю, – миролюбиво сказала Софи и, наклонившись вперёд, пожала мне руку. – Всё будет хорошо. Если виконт воспримет всё острее, чем хотелось бы надеяться, то я сама с ним поговорю. Он поймёт, должен понять ваши сомнения.

– Вы подозреваете кого-то из горничных, кухарок, садовников? – спросила я. – Кто-то из них мог взять эту книгу?

Софи покачала головой.

– Все они – надёжные люди, работают на нас уже много лет. В первую очередь я подумала о Бренане.

– Но это же пёс, – осторожно сказала я.

Она так посмотрела на меня, что я сразу поняла, что очень сильно ошиблась.

– Бренан – хартман.

– И что это значит? Я не понимаю. – Я начала волноваться.

– Хартман только выглядит как собака, но это человек.

Что?

– Хартман – это человек, чьё тело временно превратили в тело животного.

Я встала, не в силах усидеть, а Софи продолжила объяснять:

– Это наказание, которым заменяют смертную казнь или длительный срок заключения. Над преступником совершается специальный магический ритуал, его тело меняется до животного состояния, а душа остаётся человеческой, сохраняется способность мыслить, понимание речи. Бренан – только телом собака, у него сердце и душа человека.

– Но это жестоко!

– Это оправдано теми поступками, которые хартман совершил в прошлом. Его бы казнили или заперли в тюрьму на десятилетия, а так он положенное время служит во благо людей и исправляется.

– И потом, через время, он вновь станет человеком?

– Да.

– И не озлобится, не пойдёт мстить тем, кто превратил его в пса?

– К преступлениям часто ведёт большая гордыня. Побегать несколько лет на четырёх лапах или походить на четырёх копытах многое исправляет в характере даже самых избалованных и испорченных людей.

– А Бренан – это…

Софи не стала отвечать на незаданный вопрос.

– Наш Бренан сведущ в магии, скажем так, и его могла заинтересовать колдовская книга. И это может быть очень опасно, в первую очередь для него самого. – Она встала. – Как хорошо, что вы мне всё рассказали. Надо обязательно уведомить Дамиана, но промедление в полчаса уже не нанесёт никакого ущерба. Подумайте, что вы скажете и как. Этот разговор многое решит в вашей судьбе, Майя.

Я же думала о другом – том, что никак не желало укладываться в голове.

– Как пёс мог бы подменить книги? Он ведь всего лишь пёс, у него только зубы и лапы с когтями. А книга стояла в шкафу и была чистой, без вмятин от клыков и не мокрой.

Софи кивнула.

– Верно подмечено. Подмена книг означает, что кто-то из слуг ему помогает… Если, конечно, это сделал Бренан, а не кто-то другой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю