Текст книги "Ведьма внутри меня (СИ)"

Автор книги: Ника Маслова

Соавторы: Ева Пик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 44. Разочарование

Я беспокоилась, что Бренан может сбежать, пока мы тут говорим, но Софи покачала головой.

– Это невозможно. Бренан заключённый. У него особый ошейник, он не позволит ему покинуть дом.

– Если ему кто-то помогает, то и ошейник может снять, – ответила я резко. Уж слишком много всего узнала, о чём раньше не имела понятия, и это начало раздражать. Минуты назад всё или почти всё здесь было более-менее ясно, и вот, опять я будто блуждаю с завязанными глазами.

Софи вытащила из кармана большую связку ключей, нашла среди них особый, с брелком-собакой. Она ещё держала ключи в руках, когда с улицы донёсся лай.

– С ним всё хорошо. Он здесь, – сказала Софи, пряча ключи, и улыбнулась. – Не волнуйтесь так, Майя. Всё будет хорошо, и вы освоитесь в нашем мире.

Я внимательно посмотрела на неё. Она ведь прямо сказала, что я пришла в этот мир гостьей, так?

– Я всего лишь потеряла память. Хотя, конечно, не могу утверждать со всей точностью, что именно со мной случилось.

Софи покачала головой.

– Вы другая, это очень чувствуется, когда знаешь ту Майри. Она не была гениальной актрисой, её неискренность чувствовалась так же хорошо, как ваша откровенность и честность.

Я только молча вздохнула. Софи хвалила меня за честность, а я ей лгала прямо в лицо. Да уж, понятно, что иначе нельзя, но приятного в этом мало.

– Всё возможно сыграть, но душу подделать нельзя, – продолжала Софи. – Ваша чиста, а в ней было зло. Я не понимала, как Дами… виконт Дамиан мог этого не замечать. Я говорила с ним, но он был ею очарован, совсем потерял голову.

Она будто прочитала мои мысли, сказав:

– Я почти уверена, что она смогла его приворожить.

– А это вообще возможно, изменить чувства и желания другого человека? – спросила я.

– С её силами – да, конечно.

Я всё ещё так мало знала об этом мире. Софи говорила всерьёз, и я верила ей, что да, приворожить человека возможно. Ведь она в это верила, а ещё – была ведьмой. Мне же только предстояло понять, как возможно то, что в нашем мире – всего лишь мошенничество.

– А до неё он встречался с другими женщинами? – зачем-то спросила я.

Софи мягко улыбнулась.

– Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос.

Я кивнула. Ответ был предельно ясен.

– Скажу лишь, что о браке до встречи с леди Майри он никогда не задумывался, – продолжила Софи. – Она была первой, кто коснулся его сердца… Но я почти уверена, что она сделала это, подобрав ключи, так сказать. Но вам это не нужно, вы войдёте с парадного входа и станете в его сердце полновластной хозяйкой, если того захотите. Вам почти ничего не нужно для этого делать – только оставаться собой. И не скрывать от него важное, разумеется.

С улицы доносился шум. Она подошла к окну, отвела в сторону занавеску, затем повернулась ко мне.

– Вы готовы идти? Виконт уже прибыл.

Я не была готова.

– Всё будет хорошо, – сказала Софи. – Пойдёмте.

Когда мы спустились на первый этаж, я повернула к себе.

– Я ненадолго.

– Мне подождать вас? Может быть, нужна помощь?

Софи была очень доброжелательна, но я нуждалась в том, чтобы побыть наедине со своими мыслями и всем тем, что никак не желало укладываться в голове. Она немного волновалась из-за меня, но отпустила одну.

У себя в ванной комнате я снова умылась холодной водой, потом долго смотрела себе в глаза в отражении зеркала. Впервые со времени попадания сюда я не была безоблачно счастлива самому факту, что нахожусь здесь. Даже перед казнью мне не было так тяжело. А всё потому, что окружающий мир перестал казаться сказочным местом.

Здесь превращали людей в собак и не только собак, как я поняла. Здесь рисовали пентаграммы и вызывали демонов. Здесь мужчину могли приворожить – всерьёз, а не в качестве развода на деньги. За чтение книг в неподобающей позе или настроении следовало сверхъестественное наказание, не как у нас – а взаправду. И ведь это не всё. В этом доме я – как в коконе, как фарфоровая чашка, завёрнутая в бумагу. А вне его – сколько мне ещё предстоит узнать нового и, возможно, настолько же ужасного, как превращение людей в бессловесных животных.

Это другой мир, живущий по своим правилам и законам. А я всё мерила по себе и привычному, нашему.

Не знаю, почему мне стало так тяжело на душе. Так тесно, будто я вновь оказалась в клетке обездвиженного тела. Я представила себя на месте этого Бренана, и мне стало нехорошо. Я почти ничего не ела сегодня, но меня затошнило. Мне было его до слёз жаль.

Не знаю я, что он сделал, но это же страшно. Это самое ужасное наказание, которое только возможно представить. Я пять лет провела в теле собранного из кусков Франкенштейна, не могла ходить, нуждалась в чужой помощи и заботе. А Бренан находился в теле пса, вернее, его тело изменили до собачьего. Он потерял возможность говорить, лишился человеческого достоинства. Не знаю, что он сделал, но это же страшно, это ужасно настолько, что даже невозможно представить себя в таком состоянии.

Софи сказала, что так они заменяют преступникам смертную казнь. Между смертью и собачьей жизнью что бы выбрала я? Честно – не знаю. Может быть, смирилась с собачьей судьбой, но такой жизни точно не радовалась бы.

Я умылась ещё раз. Глаза всё-таки покраснели, и я запрокинула голову.

Всё хорошо, у меня всё хорошо. Здесь я могу ходить. На мне платье принцессы и драгоценности. Прекрасный мужчина поцеловал меня сегодня. Софи на моей стороне, заботится, будто мама. На мне медальон, который защитит от любого зла. Скоро я расскажу о колдовской книге, и это станет уже проблемой Дэбрэ, не моей.

Я представила себя, пытающуюся поднять карандаш с пола, падающую в кресла, не удержавшись – беспомощную, словно наполовину раздавленный червяк. Да, обмен стоил того. Но райское сияние этого мира в моих глазах всё-таки потускнело.

Я привела себя в порядок, воспользовалась пудрой, румянами – всего капелькой. Я выглядела прекрасно, хоть картину рисуй. Только желание рисовать не возникло.

Как и вчера, я направилась сначала не в столовую, а в гостиную.

– Всё будет хорошо, – напутствовала меня Софи прежде, ещё когда мы расставались у лестницы. – Но не спешите с признаниями.

– Вы так говорите, будто виконт Дамиан страшен в гневе.

Софи не ответила мне, но сейчас, открывая дверь в комнату, где он меня, скорее всего, уже ждал, я думала о том, что к её предупреждению стоит отнестись очень серьёзно.

Папа часто повторял: «Чтобы не разочаровываться, не стоит очаровываться». Дэбрэ меня уже очаровал, а разочаровываться в нём так не хотелось.

Глава 45. Очарование

Дэбрэ встал при моём появлении. И только взглянув в его лицо, я во всех красках вспомнила, как мы прошлый раз расстались. Его губы – я помнила их твёрдость и мягкость – дрогнули, а свои я облизала и только потом осознала, что сделала.

Он заметил. Ну разумеется.

Да что ж такое. Всего один взгляд на него – и от сосредоточенности и спокойствия ничего не осталось.

– Вы выглядите прекрасно, Майя, – сказал он низким голосом, и прийти в себя это тоже не помогло.

Он волновал меня всего лишь тем, что мы находились рядом и говорили. И что, теперь так будет всегда?

– Спасибо. Вы очень добры.

Мне хотелось выйти за дверь и дать себе несколько минут, чтобы собраться перед встречей с ним. Но увы, мой уход выглядел бы побегом. Да и поздно уже – Дэбрэ подошёл ко мне и подал руку, чтобы проводить к дивану.

Не настолько уж бесполезный жест это держание под ручку – из-за его близкого присутствия мне стало сложно дышать. Дэбрэ явно пытался заслонить собой весь мир – в моём воображении, а в реальности – усадил, а затем любезно предложил что-нибудь выпить.

– Воды или чего-то ещё?

– Только воды.

У меня немного гудело в ушах, а стакан в руках стал сосредоточием мира.

Дэбрэ видел всё. И не постеснялся об этом сказать:

– Вы так смущены. Я пугаю вас?

– Нет, всё хорошо. Не обращайте внимания.

– Разрешите всё-таки обратить.

Он забрал у меня стакан и унёс его. А затем вернулся – и сел рядом, всем корпусом повернувшись ко мне.

– Пожалуйста, посмотрите на меня, Майя.

Дэбрэ взял меня за руку – и моё сердце совсем как с ума сошло. Он не мог не слышать, как сильно оно бьётся, но даже не подумал отодвинуться. Дождался, пока я подниму голову и посмотрю ему в лицо.

Он так смотрел – под его взглядом можно было сгореть.

– Я не буду просить у вас прощения за то, что сделал тогда в библиотеке.

– И не нужно. Мне не нужны извинения. Я только… Это оказалось совершенной неожиданностью для меня.

Всё, я больше не могла смотреть на него. У меня горело лицо. И больше всего на свете я хотела уйти – и остаться.

Он держал меня за руку, и все мои чувства сосредоточились в соединении наших ладоней. Затем он коснулся моего лица и заставил повернуть голову. Он не давил, всего лишь слегка касался кончиками пальцев скулы. Мы замерли так, я чувствовала его тёплое дыхание на своём лице. Затем подняла на него взгляд.

Он счёл это разрешением сократить между нами расстояние, а затем долго и чувственно целовать. Я коснулась его плеча, упёрлась в него ладонью, но оттолкнуть не смогла.

У меня от него кругом шла голова.

– Пожалуйста.

Он позволил мне спрятать лицо у него на груди и попытаться восстановить сорванное дыхание.

– Что вы делаете, Дамиан? – сказала я, не поднимая головы.

Он обнимал меня, свободной рукой – держал за руку, нет, больше – ласкал большим пальцем нежную кожу запястья, словно хотел, чтобы у меня никогда не восстановилось дыхание.

– Соблазняю вас.

Я нервно рассмеялась.

– Вы откровенны.

– Как и вы. И это очаровывает больше всего. А что делаете вы? – его низкий голос ласкал, как и тёплое дыхание, касающееся волос.

– Соблазняюсь, ведь в соблазнении вы очень хороши.

– Чудовищно прямолинеен, – раскритиковал он себя.

– Мне нравится честность и прямота. Но я боюсь, что мою искреннюю заинтересованность вы не оцените. В таких случаях порядочная девушка должна дать пощёчину дерзкому кавалеру.

Боже мой, какой бред я несла, а ещё позволяла себя обнимать, то есть поступала совершенно неправильно.

– Вы хотите ударить меня? – спросил он с улыбкой в голосе, а я постаралась ответить серьёзно:

– Нет, но я хочу, чтобы вы понимали, что в отношении меня нельзя распускать руки и губы и говорить со мной таким соблазняющим тоном.

– Это слишком для вас, Майя? – спросил он намного мягче. – Я всё-таки пугаю вас, да?

– Больше я боюсь себя, тех чувств, которые вы во мне пробуждаете. Мы знакомы всего несколько дней, а я веду себя так опрометчиво.

Я высвободилась из его объятий, и он меня отпустил, не стал удерживать. Я встала и отошла на несколько шагов, повернулась к нему.

Дэбрэ смотрел на меня. Я бы хотела нарисовать его таким – откровенно любующимся, уверенным в себе, готовым ждать, когда созревшее яблоко упадёт прямо в руки.

– Вы прекрасны, – сказал он. – Никогда не встречал женщины очаровательнее вас.

– А Майри?

Ноги немного подкашивались, и сердце продолжало играть в мячик в груди, и губы пылали. И лицо, увы, тоже. А в остальном – да, я была в норме.

Лёгкая тень набежала на его лицо.

– Вы другая. – Он опустил взгляд, затем усмехнулся своим воспоминаниям. – В нашей ситуации ей бы и в голову не пришло надеть драгоценности, которые я ей подарил. Она бы побоялась напомнить мне о нашей связи.

Ожерелье на мне было чудовищно дорогим – бриллианты, сапфиры. Его слова заставили задуматься о финансовых возможностях «сына башмачника».

– Я не знала, что это вы подарили, – сказала я. – Простите, если мой вид вызвал у вас неприятные воспоминания.

– Ваш вид исправил все неприятные воспоминания, касающиеся этих драгоценностей. Вы подарили мне новые взамен тех – восхитительные.

– Разорвав помолвку, Майри не вернула подарок? – я подошла к маленькому столику в углу, где стоял графин, налила себе воды.

Но холодная вода совершенно не помогла мне избавиться от вкуса Дэбрэ и всей той нежности, которую он мне подарил.

Это было прекрасно. Я хотела ещё и ещё. Кровь в губах стучала крохотными молоточками.

Но нельзя же так проваливаться в него. Нельзя позволять творить с собой в любом месте что угодно. Без объяснений, без отношений, всего лишь потому, что к нему тянет всё существо.

– Подарки на то и подарки, чтобы не требовать их назад, – сказал Дэбрэ. – Или вы считаете меня расточительным?

– Нет, ваша щедрость, доброта и благородство очевидны.

Я прикрыла ладонью рот. Это ж надо! Сначала сказала, а затем подумала, как мои слова прозвучали. Захотелось отмотать время назад. А ещё просилось на язык: «Простите, я не хотела…» Но что не хотела? Быть настолько очевидной? Одобряющей его во всём? Откровенно заинтересованной?

Он подошёл ко мне со спины, когда я стояла у столика с графином. Я, конечно же, услышала его приближение, но больше – почувствовала его телом. Между нами оставалось достаточное расстояние, но воздух будто сгустился и нагрелся. Взгляд Дэбрэ был физически ощутимым, будто меня касалась рука. Ложилась на обнажённые плечи, спину, затылок. И это было до мурашек волнительно.

Мне бы следовало повернуться к нему, а я всё медлила – и дождалась. Он провёл подушечкой пальца по моему плечу – почти невесомо, но так, что все мышцы вздрогнули.

Я дёрнула плечом.

– Пожалуйста, перестаньте.

Он не остановился, коснулся другого плеча.

– Я вас прошу!

Я повернулась к нему – зря. Вернее, совсем не зря, а сокрушительно горячо и нежно, но до чего ж жаль разбитого на мелкие осколки графина. Громкий звук его разрушительного падения заставил нас обоих опомниться.

– Все демоны ада. – Дэбрэ бросил взгляд на пол: на осколки стекла и разлитую воду. – Вы не пострадали?

Нет. Вернее, да. Не думала я, что настолько потеряю голову. Непозволительно так вести себя с мужчиной в этом мире ханжей, а что делала я? Уничтожала репутацию уже не Майри, а собственную. Причём с треском, вернее, с хрустом, вдребезги и напополам.

Его поцелуи прекрасны, но до чего ж я на себя зла. Нельзя так поступать, даже если он очень нравится, нельзя это показывать так откровенно!

Что ещё неприятней – нас застала Софи. Она стояла в дверях. Не знаю, что она видела, но почти не сомневалась, что больше чем следовало. Я бы не хотела, чтобы мама застала меня в такой ситуации даже больше, чем любой другой человек. И почувствовала себя почти так же неудобно под укоряющим взглядом Софи.

Дэбрэ от неё тоже досталось. Он смотрел на Софи, та – на него, и Дэбрэ, к моему удивлению, проиграл войну взглядов.

– Кушать подано, – произнесла Софи сдержанным тоном и церемонно поклонилась.

Она вышла, и он провёл рукой по волосам, взъерошивая их, будто мальчишка.

– Мы заработали выволочку? – спросила я.

Он повернулся ко мне, посмотрел мне в глаза. Его губы тронула улыбка, её же я увидела в его взгляде.

– Это того стоило, Майя.

Он вновь хотел меня поцеловать – я не позволила.

– После ужина, – начала я, и он, будто эхо в горах, подхватил низким волнующим голосом:

– Да.

– Нам нужно будет серьёзно поговорить, Дамиан.

– Да, Майя. Я согласен серьёзно всё обсудить.

Он взял меня за руку и поцеловал пальцы. Кажется, он не совсем верно понял меня. Но разубеждать его я не стала.

Глава 46. Обманчивая неловкость

Я решила положиться на судьбу. Будь что будет, как пойдёт – так пойдёт.

В игру на сближение играли двое: я и Дэбрэ. Вчера вела я, сегодня он полностью перехватил инициативу и уверенно доминировал. С таким раскладом убедит меня – и я сдамся, нет – значит, нет. В любом случае не хочу притворяться другим человеком, разводить все эти реверансы и участвовать в Марлезонских балетах. Дэбрэ мне нравился настолько, чтобы сказать ему «да». И я уже не девочка, вернее, не должна ею быть в моём возрасте.

В моём мире у меня не было и не могло быть ничего. Здесь же как раз всё наоборот: Майри успела позаботиться о том, чтобы мне не пришлось опасаться неприятных ощущений первого секса. Так что бояться нечего и жалеть нечего, особенно, если в постели Дэбрэ так же умел, как в поцелуях.

И всё равно, от одной мысли о близости с ним меня, как качели, бросало между возможным отказом и вероятным согласием.

Но последует ли сам вопрос? Я-то точно не стану его задавать, а вот Дэбрэ, похоже, настроен серьёзно. Судя по тому, что он творил совсем недавно и как смотрит на меня сейчас – да, он хочет большего. Это несомненно.

Хочу ли я того же? Когда он рядом, когда обнимает, целует – о да, ещё бы мне не хотеть. Сейчас же, когда мы сидим за накрытым столом, простота и естественность момента утрачена, и всё становится более сложным, уже не таким очевидным, ясным и привлекательным.

Хочу я его или не хочу в том самом смысле? Не знаю. Всё слишком быстро и слишком рано. Я не знаю его как человека, мы не съели вместе не то что пуда соли, но и маленькой солонки. То, что он мне нравится – не повод плевать на приличия, даже если хочется плюнуть. Он не оценит мою готовность рискнуть узнать его ближе, увидит в этом распущенность – могу поклясться, что так оно и будет. Ведь он ханжа, ну почти. Себе-то он всё позволяет, включая связь с Майри, когда предложение брака идёт номером два, уже за тем фактом, что у них всё было и не один раз.

И что же мне делать? По его взгляду ясно, что он собирается продолжить то, что начал в гостиной. Будь мы в нашем мире, я бы даже не сомневалась. Такого мужчину я бы не упустила, а он бы правильно понял меня – в идеале, конечно. Но Дэбрэ – не наш человек, он не поймёт преждевременной сдачи здесь, в этом мире виконтов, карет, кринолинов и ведьм, хартманов, демонов по вызову и прочего, о чём я ещё не имею никакого понятия.

Заслужить его уважение – играть в недотрогу. Таковы приличия и старинные обычаи. На что угодно поспорю, что всё тут устроено именно так – на притворном «нет», когда хочется сказать: «Да, я вся твоя». Но нельзя. Нужно играть, притворяться шокированной и оскорблённой, врать. И от всего этого заведомо претит, как от запаха нафталиновых шариков. Бабуля пользовалась, в её шкафу висела привлекательная для моли шуба, и запах стоял там такой – закачаешься, а то и вовсе стошнит.

Думать сложно. В голове одни поцелуи, его нежность и страсть. А должны быть мозги.

«Боже, Майя, ну что ты творишь. Хватит уже, успокойся. Перестань волноваться по пустякам и не спеши с решениями. Сначала расскажи ему о молитвеннике Майри. После посмотришь, что будет. Может, он так взбесится, что тебе вообще разонравится начисто», – прозвучало в голове маминым голосом. Спасибо, отрезвляющая мысль, пришла очень вовремя.

Софи считала, что Дэбрэ разозлится, что в гневе он ужасен. Вот и хорошо. Как раз посмотрю на него в раздраконенном виде. А то вон он какой: всего несколько поцелуев, и мысли о том, что этот мир – не райское местечко, отодвинулись далеко-далеко. Дэбрэ их отодвинул, показав мне, что рай на земле – легко достижимая цель.

Я подняла голову – он смотрел на меня.

Ну вот как у него так получается? Он сидит от меня далеко, а кажется, что касается.

– Я могу предложить вам рыбу, госпожа? – Софи остановилась возле меня и продемонстрировала прекрасное блюдо.

– Нет, не надо, спасибо, – ответила я, опустив взгляд.

– Вы уверены? Рыба сегодня особенно хороша.

– Спасибо, но что-то нет аппетита.

Я и правда не могла есть. Волновалась ужасно. И, к сожалению для маленьких серых клеточек мозга, не из-за молитвенника Майри.

– Очень жаль, – строго сказала Софи.

Я избегала её взгляда и поплатилась за это. Софи, чтобы добиться должного внимания, не пожалела даже моего чудесного платья.

– Простите мне мою неловкость, – сказала она, разглядывая упавшие мне на колени овощи. – Какая неприятность.

Иногда у неё получалось быть хорошей актрисой, но сейчас Станиславский во мне кричал: «Не верю».

Софи поставила блюдо на стол и вернулась ко мне.

– Позвольте мне помочь вам, госпожа. Это нужно срочно замыть, чтобы пятна не осталось.

Мне пришлось встать.

– Простите нас, господин, – сказала Софи за нас обеих и увела меня из столовой.

Мы направились в ближайшую ванную комнату. Как я и предполагала, пятно на платье появилось для того, чтобы Софи могла открыто высказать наболевшее.

– Что вы творите? – принялась выговаривать мне она, старательно убирая красное пятно помидорного сока со светлой ткани. – Вы не должны поддаваться ему. Не должны ему позволять касаться вас. Никаких поцелуев, объятий, никакой постели. Этого делать нельзя.

Я не нашла ничего лучшего как спросить:

– Почему?

– Потому что его содержанкой вы можете стать хоть сегодня. Или женой, но чуть погодя. Держите его на расстоянии, но не отталкивайте полностью, и не допускайте чрезмерной близости – и в результате он назовёт вас женой. Или вы хотите стать только любовницей?

Я пожала плечами.

– Он сказал, что никогда не женится на мне, что это исключено.

– На Майри, – исправила она меня. – Он не женится на Майри, а на вас очень даже женится, и будет счастлив. Я понимаю, видимо, у вас совсем нет опыта, а он может быть очень настойчив. Помнит, что Майри позволяла ему, – она вздохнула, – скажем так, всё. Но это не повод для вас, Майя, вести себя глупо и поспешностью разрушить шанс на счастье.

– Он мне нравится, – призналась я.

– Поверьте, я это заметила, и он тоже. – Она распрямилась. – Ну вот, я всё убрала. А теперь посмотрите на себя в зеркало. Как вы думаете, кто там отражается: любовница или будущая жена?

Мои губы припухли и выглядели очень яркими, щёки горели румянцем. Софи принесла мне пудру.

– Воспользуйтесь этим.

Когда совместными усилиями мы привели меня в порядок, она сказала:

– Всё не так плохо. Вы поддались его мужскому очарованию, и это естественно для девушки, у которой нет опыта общения с мужчинами. А теперь, если он захочет продолжить, скажите ему «нет».

– Сказать ему, что я не такая? – Это даже звучало смешно.

– Скажите, что вы не уверены в том, что у него честные намерения в отношении вас. И что для вас важны искренность и чувства, что они на первом месте, а удовольствия и соблазны – не так важны. Он должен это понять.

Софи сжала мою руку.

– Всё будет хорошо. Вы справитесь, Майя. А с ним я ещё обязательно поговорю.

Мне это давно не давало покоя, и я решила спросить прямо:

– Почему вы помогаете мне? Ведь я никто для вас. Мы совсем немного знакомы, а вы учите меня, будто собственную дочь, и заботитесь так же.

У Софи на миг дрогнуло что-то в лице. Могу поклясться: так выглядит застарелая боль.

– Вы правы, слишком мало времени прошло с вашего появления здесь. Вы лишь гостья, вы только входите в нашу жизнь, но искренне нравитесь мне, я вижу – вы хороший человек.

– Ничем не лучше других.

– Лучше неё, намного, в разы лучше той Майри, о которой сами велели нам позабыть, – не согласилась со мной Софи. – Душой вы другая, Майя, а внешне – точь-в-точь она. И это очень важно, ведь мужчины любят глазами.

Она вздохнула.

– Я делаю это для Дами. После случившегося разрыва он будто стал другим человеком. Никогда прежде он не был таким, закрылся наглухо. Целый год прошёл, но ни одна женщина больше не привлекала его внимания. Он, казалось, разочаровался в одной – и во всех сразу. Вы его лучший шанс исцелить раны сердца. Чем калечим, тем лечим. Вы подходите ему лучше всего. Вы лучшая версия Майри и легче других женщин заставите его позабыть о той прежней, злой.

Примерно так я и предполагала. Софи лишь подтвердила мои догадки. Разумеется, всё её старания из-за Дэбрэ. Вспомнить только первое, что я от неё услышала, когда немного отошли от взаимных реверансов: «Навредите ему, и я сама вас убью».

– Вот видите, никакой сказки или обмана, – она улыбнулась. – Я использую вас для того, чтобы помочь господину.

– Вы его очень любите, да?

Она наклонила голову, вздохнула и только тогда ответила, глядя мне в глаза:

– Его мать умерла родами. Он с первого дня своей жизни со мной. Уже двадцать восемь лет. Он мне будто сын, данный Богиней взамен того малыша, которого я потеряла. И я… я убью за него, если потребуется. – Она широко улыбнулась. – Ну что, испугала я вас?

Я покачала головой.

– Ему очень повезло с приёмной мамой.

– Кормилицей, няней, – уточнила она.

– Мамой, – повторила я.

Её глаза влажно блеснули.

– Ну вот, совсем растрогали меня, – укорила она. – И вы ещё спрашиваете, почему я хочу видеть вас женой Дамиана?

Она поправила невидимые складки на моём платье.

– Ну вот. А теперь пойдёмте. Не позволяйте ему всякие вольности, и всё будет хорошо. Он не устоит перед вами. Да что там, он уже готов бегать за вами. И знаете что? – шепнула она уже перед дверью столовой. – С ней он никогда не был таким. Он смотрит на вас иначе. Вы для него – будто чудо. Пожалуйста, дайте ему ещё время витать в облаках и влюбляться.