Текст книги "Стрелы сквозь Арчера (ЛП)"

Автор книги: Нэш Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Примерно на половине нашего визита, я познакомился с друзьями Дэнни.

– Пойдём сходим куда-нибудь и выпьем, – сказал Дэнни.

Мы с Дэнни начали с упаковки пива из шести банок в большой гостиной. Мы сидели лицом друг к другу на диване и двойном кресле, открывая пиво за пивом. Закончив вторую банку, я сосредоточил взгляд деревянном стуле в углу комнаты. Он аккуратно стоял между полкой и ручкой дивана. Сверху на стуле были вырезаны рога. Я не смог ничего с собой поделать и провёл по их гладким линиям.

Над каминной полкой по телевизору шёл хоккей. Дэнни жаловался о том, что это повтор, но я не замечал.

Ночью мне плохо спалось. Мне снились скрипящие по асфальту шины, скрежет металла и всё ещё знакомый звук маминого смеха. Идея выходить из дома не привлекала, даже после пива.

– Мне сегодня не особо хочется.

– Брось, Эйс. Я уже позвонил парням. Они приедут в город. Мы можем остаться дома у моего приятеля Джоша.

Я задумался, жалел ли Дэнни, что привёз меня сюда. Я не был источником веселья, когда был в таком настроении, и мы оба это знали. Честно говоря, думаю, мы оба знали, что я не особо весёлый в любом настроении. Это не значило, что мне хотелось разрушить его праздник, как и свой.

– Тебе стоит пойти.

Пиво казалось моему горлу слишком тёплым.

– И оставить тебя здесь одного сидеть в темноте?

– Твой папа скоро придёт домой.

– И он составит тебе компанию? Наверное, он говорит ещё меньше, чём ты.

В большое эркерное окно засветил свет фар. Звук работающего двигателя заполнил тишину комнаты, а затем так же внезапно исчез.

Дэнни перевернул бутылку с пивом, пока не допил до конца, вытер руку тыльной стороной ладони, затем вскочил с дивана.

– Уверен, что не хочешь пойти?

Тихо, раз уж нужно было ему что-то ответить, я сказал:

– Для меня сегодня не лучшая ночь.

Дэнни ответил:

– Тогда я останусь.

– Мне не помешала бы тишина.

И он замолчал. Сразу же. Он смотрел на меня, а я удерживал его взгляд.

Входная дверь с тихим скрипом открылась и закрылась. Мы оба повернулись посмотреть, когда Мэллори прошёл через входную дверь, а затем вперёд по коридору. Его лицо было покрыто тенью, которая возникала не только из-за темноты в комнате.

Заметив нас с Дэнни в гостиной, он улыбнулся нам маленькой кривой улыбкой.

– Привет. Вы, ребята, уходите?

– Джош и парни скоро будут здесь, – сказал в ответ Дэнни. – Но Эйс сегодня останется дома.

Мэллори подошёл к Дэнни и взъерошил ему волосы.

– Делает хороший выбор.

Дэнни рассмеялся и отмахнулся от его руки. От этой сцены у меня заболело сердце. Я попытался отвести взгляд.

В окно засветили очередные фары, после чего раздался тот же самый звук заглушающегося двигателя. Через мгновения снаружи послышался смех, а затем постучали в дверь. Дэнни позвал всех войти, в то время как я поставил своё пиво на подстаканник на тумбочке и встал.

Компания парней примерно нашего возраста заполонила гостиную, принося с собой смех, тепло и запах одеколона. Я насчитал четверых, и каждый схватил Дэнни и притянул его в объятие с улыбкой на лице. Пара из них улыбнулись и поприветствовали Мэллори по имени.

Дэнни был таким – всеобщим любимчиком.

– Парни, – сказал Дэнни, жестом показывая на меня, будто я был новенькой машиной, – это Арчер. Арчер, это парни. Джош, Кит, Мэттью и, как ты догадался, Мэттью. Того, у которого дурацкие усы, мы зовём просто Мэтт.

Мэтт показал Дэнни средний палец, а затем покачал головой. Каждый из друзей Дэнни представился.

Тот, которого, должно быть, звали Джош, был чуть выше меня и намного плотнее. У него было такое тело, что можно было сказать, что ради этого он убивается в тренажёрном зале каждый день. Его улыбка была яркой, и когда он потянулся пожать мне руку, я уставился на вены на его предплечье.

– Уверен, что не хочешь пойти? – снова спросил у меня Дэнни, просовывая руки в рукава куртки.

– Да.

И я был серьёзен. Сегодня будет не лучшее для меня время.

– Тогда в следующий раз? – спросил Джош.

– Конечно.

Компания попрощалась и начала выходить обратно, откуда пришла, присоединив к своей группе ещё одного члена. Пока они уходили, мой взгляд ненамеренно скользнул по изгибу задницы Джоша в его джинсах «Леви». Но как только они исчезли за углом, я почувствовал шеей жар.

Мэллори наблюдал за мной.

На его лице было такое выражение – это смиренное выражение «оу». Я встретился с ним взглядом, и он свой не отвёл. Тогда я заметил, какие у него тёмные глаза – такие тёмные, что могли быть цветом пятен далматинца. Его губы оставались сжаты в тонкую линию, а брови не поднялись ни на миллиметр, но было что-то в его выражении, что я мог прочитать так же легко, как страницу книги в дневном свете.

Только через несколько мгновений он, наконец, заговорил, но это были не те слова, что я ожидал услышать.

– Я разведу костёр на заднем дворе. Хочешь немного посидеть на улице?

И только потому, что по какой-то причине хотел, я сказал:

– Да.

Мэллори повернул на кухню, чтобы что-то взять, а я пошёл к входной двери, чтобы надеть ботинки и натянуть через голову большую байку. Я сделал шаг обратно в коридор и притормозил. А затем сделал ещё один шаг, но опять остановился.

Моя правая рука дрожала, совсем немного, но дрожала.

Я прижал ладони к глазам.

Когда я наконец-то вышел во двор, Мэллори сидел на большом деревянном стуле с узорчатой спинкой. Она тянулась вверх и возвышалась над его головой. Первым делом я подумал, что он похож на какого-то короля на троне. Дело было в том, как самоуверенно он опирался локтем на одну из ручек стула. Рядом с ним стояли ещё два стула, такие же красивые, но не такие большие, а в центре располагалась портативная костровая яма.

Я подошёл к Мэллори и занял стул рядом с ним. Несколько тяжёлых мгновений мы просто смотрели на вырезанных оленей, звёзды и деревья по бокам чаши для костра. Тепло танцующего внутри пламени мало помогало от холодного ощущения страха, которое поселилось во мне.

Не глядя на меня, Мэллори придвинул маленький столик, который стоял рядом с ним, и поставил его перед собой. Он открутил крышку со стеклянной бутылки, начиная разливать медового цвета жидкость по двум стаканам, и спросил:

– Ты пьёшь виски, Арчер?

– Конечно, Мэллори.

– Боже. Тебе ведь есть хотя бы двадцать один, верно? Я знаю, в Штатах другой возраст для разрешения употреблять алкоголь.

Это чертовски меня выбесило.

– И сколько мне по-вашему лет?

– Как минимум двадцать один, надеюсь.

Он подал мне маленький стакан. Я взял его и смерил Мэллори взглядом.

– Тогда все ваши желания только что сбылись.

Мы оба откинулись на спинки своих стульев, замолчав. Я поднял подбородок и посмотрел на звёзды. Взгляд Мэллори был направлен на мелькающее пламя перед нами. Ночное небо было тёмным до того невозможного оттенка синего, которого не было видно, но я знал, что он есть. Это почти напоминало мне цвет глаз Мэллори.

В тот момент, как сырой крепкий вкус виски коснулся моего языка и опустился вниз по горлу, меня заполнило то искусственное тепло, которое мог дать только виски. Вкус был сладким, как ваниль и корица.

– Японский? – спросил я.

Мэллори склонил голову на бок.

– Эксперт по виски, а?

– «Ямазаки Сингл Молт».

– «Шерри Каск».

– У моего папы это был любимый.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя старым.

– Это не дешёвый виски.

– Да, ну, у меня здесь обычно нет компании. Подумал, что пора открыть хорошую вещь.

Прошло ещё несколько минут.

Ещё несколько глотков виски.

Ещё несколько недосказанных вещей.

– Просто скажите это, Мэллори, – сказал я ему.

– Он не стал бы думать о тебе по-другому.

Вот оно.

Теперь крышка была открыта, прямо как бутылка виски. Всё могло распространиться по воздуху и по вселенной. Могло осквернить атмосферу своим дерзким, мощным существованием, и больше никогда не будет закрыто – не по-прежнему.

Моё сердце медленно билось с оглушительным звуком. Отчасти я надеялся, что неправильно истолковал его взгляд – хоть и знал, что это не так.

– Стал бы, – признал я.

– Он хороший человек. Ты его лучший друг.

– Я это знаю.

– Его мнение о тебе не изменилось бы.

– Он стал бы думать обо мне по-другому.

– По-другому – не всегда плохо.

– Нет, но это всегда по-другому.

Пауза, а затем:

– Кто-нибудь знает? – Мэллори смотрел на меня. Его массивное тело повернулось лицом ко мне.

Я прижал к губам гладкий край стакана и запрокинул голову. Когда увидел пустое дно, я сказал:

– Вы. Мужчины, с которыми я трахаюсь. Мой брат.

– Булзай?

Взрыв смеха, который вырвался из меня, удивил нас обоих. Затем Мэллори улыбнулся. Я заметил.

Я выпил ещё.

– Не говорите ему.

Я не смотрел ему в лицо и сказал это не как просьбу.

– Не скажу.

– Вы его отец.

– А ты его лучший друг.

Я провёл руками по лицу и тяжело вздохнул. Единственным звуком, который заполнял воздух, был звук того, как Мэллори взял мой стакан и налил внутрь больше жидкости.

– Я не хочу так говорить о Дэнни, – сказал я. – Будто его здесь нет. Будто мы мамочка и папочка, которые ругаются из-за того, что сказать нашему ребёнку.

Мэллори прижал тёплый край стакана к тыльной стороне моей ладони.

– Ты уж точно не мамочка.

Я слышал улыбку в его голосе. Его голос был тёплым, ровным и жгучим – прямо как виски, который я взял у него.

– Итак, – медленно произнёс я, глядя на янтарное пламя, скачущее перед нами. – Чем вы занимаетесь целый день?

Откинувшись на спинку своего массивного стула, направив взгляд подальше от меня, он сказал:

– Хожу на работу. Пытаюсь бороться с переполняющим одиночеством. А ты?

– Тусуюсь с вашим сыном. Притворяюсь, что я не гей. Упиваюсь жалостью к себе.

Честность наших признаний могла нас шокировать. Воздух был наполнен какими-то неизвестными атомами – частицами, которые существовали только здесь и сейчас, и только между нами.

В этом была странность несчастья: оно любило компанию.

***

Мы рассмеялись.

– Это Арчер приготовил? И это действительно съедобно? Чёрт возьми.

Мэллори рассмеялся, когда я показал Дэнни средний палец.

Честно говоря, я мало готовил, но Мэллори, казалось, с удовольствием позволил Дэнни думать, что я действительно приношу какую-то пользу.

Раньше в тот день, когда я вернулся с утренней пробежки, Мэллори спросил:

– Хочешь помочь приготовить на сегодня ужин?

– Да, конечно. Только сначала заскочу в душ.

Я перепрыгивал по две ступеньки за раз.

Когда я вернулся вниз в сухой одежде и с мокрыми волосами, Мэллори уже начал разбирать продукты на кухонных тумбочках. Из нескольких колонок на верхних шкафчиках тихо звучала музыка. В доме было тепло, наряду с оранжево-жёлтым освещением, но на улице земля была покрыта ярким белым снегом.

– Эй, – сказал он, поворачиваясь, чтобы улыбнуться мне. – Чем тебе хочется заняться?

– Дэнни не врал, когда говорил, что я ужасно готовлю, – ответил я, подходя ближе к Мэллори, который стоял у раковины.

– Это нормально. Честно говоря, с помощью будет лучше. Дэнни никогда не просыпается раньше полудня, когда он дома, а даже если просыпается, ну, помощи от него не дождёшься.

Я усмехнулся.

– Ну, тогда я в вашем распоряжении.

Мэллори показал жестом на большую деревянную разделочную доску на полке, рядом с которой стояла миска картошки. К счастью, я не думал, что смогу сильно облажаться, нарезая картошку.

– Ты умеешь чистить картошку? – спросил он.

– Я плохой повар, но не придурок.

Он повернулся ко мне, приподняв бровь. Я усмехнулся.

Мы закончили готовить ужин за пару часов, что было удивительно, учитывая, что есть должно было только нас трое. Но Мэллори настаивал на том, чтобы приготовить лишние порции, чтобы Дэнни осталось на несколько дней. Видимо, это была его любимая часть праздничного ужина.

В итоге я почистил и порезал картошку, морковку и лук, а Мэллори приготовил и приправил все овощи. Он использовал корицу, шалфей и паприку для картошки, а кубики морковки залил мёдом и посыпал розмарином. Весь день на кухне стоял райский запах.

Время прошло легко, гладко, в компанейской тишине. Это было ближайшее к искреннему счастью чувство, которое я испытывал за долгое время.

Сейчас Дэнни потянулся и наколол на вилку морковку с моей тарелки. Он жевал с открытым ртом, не отводя взгляда от меня, когда твёрдо сказал:

– Твоя вкуснее.

– Ты такой ребёнок.

Мэллори хохотнул.

– И всегда таким был.

– Аккуратнее, старик, – Дэнни отгрыз большой кусок хлеба. – Или я начну есть и с твоей тарелки.

Мэллори откинулся на спинку стула, уголки его губ приподнялись, пока он смотрел на своего сына. Он сидел во главе длинного обеденного стола и выглядел как король. Его рука свисала со стороны широкого, резного деревянного стула, мощные плечи были шире спинки его трона.

Стол был покрыт едой. Глазированная морковка, свежие смазанные маслом булочки, жареная цветная капуста и брокколи, нарезанная индейка на овальном стеклянном блюде. В центре в вазе стоял свежий букет осенних цветов.

– Ещё вина, Арчер?

Я встретился взглядом с Мэллори.

– Конечно.

Красное вино потекло по внутренним стенкам моего бокала.

– Будем.

Мэллори и Дэнни оба подняли свои бокалы и ответили тем же.

– Боже, вчерашняя ночь была сумасшедшей, Арчер, – начал рассказывать мне – нам – Дэнни. – Джош так напился, что начал петь в баре «Придите, верные». Мэтт падал от смеха и в итоге выплеснул своё пиво в лицо какой-то девушке. Это было дико.

– Жаль, что я это пропустил, – соврал я.

– В следующий раз, верно?

– В следующий раз.

– И в баре были те девушки. Боже, Эйс, одну звали Лаура, и она была просто сумасшедшей…

Дэнни продолжал говорить, но моё внимание ускользнуло. Каким-то образом оно переключилось на отца Дэнни. Я был удивлён, заметив, что он уже смотрит на меня, с лёгкой улыбкой на лице.

Не в силах сдержаться, я усмехнулся в ответ.

Мы будто делили секрет – секрет, которым я не хотел бы делиться. Секрет, которого я не хотел бы иметь.

– Чем вы двое занимались? – пробормотал Дэнни, с полным ртом индейки.

– Делились старыми военными историями, – гладко ответил Мэллори.

– Забавно. Два самых тихих, самых закрытых в мире человека, одни в комнате. О, вот это выходки!

– Думаю, у тебя, наверное, выходок было больше, чем у нас обоих вместе взятых, – Мэллори сделал очередной глоток вина.

– Папа, её звали Лаура. Я уже тебе говорил, – язвительно заметил Дэнни.

Откинувшись на спинку стула, я выглянул в высокое окно рядом с собой. Ночь на улице была чернее Тасманского дьявола, в то время как по краям дома в большие сугробы собирался пушистый снег. Но далеко вдали виднелось Северное сияние – едва ли, но оно было там.

– Красиво, – тихо сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно.

Мэллори издал звук признания.

– Это всё темнота. Она успокаивает.

Я кивнул, не отводя взгляда от окна.

– Заставляет чувствовать себя маленьким.

– Я не маленький, Арчер, – голос Мэллори был расслабленным. Почти игривым.

Тогда я развернулся, и мои губы растянула мимолётная улыбка.

– Вы знаете, что я имею в виду.

Дэнни простонал.

– Вы двое удивительно скучные. Я честно чувствую, что могу умереть от скуки, если проведу в компании с вами целую неделю.

– Тогда тебе повезло, что вы двое через день возвращаетесь домой, – Мэллори сделал ещё один глоток вина.

– Да, готов поспорить, ты рад, – пошутил Дэнни. – Что ты будешь без нас делать? Этот огромный дом будет таким тихим.

Мэллори молчал, подняв подбородок и глядя в потолок. Его улыбка была на грани грусти.

Я задумался, будет ли Мэллори одиноко, или он наслаждался тишиной. Будь я на его месте, я мог бы немного полюбить собственное одиночество. Но это, наверное, было бы моим поражением. В то время как Мэллори иногда казался грустным, я мог сказать, что он намного собраннее меня. Кусочков, из которых он состоял, не было видно снаружи.

Если бы я остался один, как Мэллори, что ж…

Я мог бы недолго оставаться одиноким.

Тяжёлый взгляд Дэнни упал на моё лицо. Чувствуя это, я моргнул, посмотрев на него. Его взгляд говорил мне, что он знает, о чём я думаю, – каким-то образом. Это обезоруживало.

Остаток ужина мы втроём сидели в тишине.

Глава 6

Бах, бах, бах.

– Открывай, Эйс!

Я бы простонал, если бы у меня была энергия. Вместо этого мой взгляд оставался сосредоточенным на тёмном потолке над головой.

– Ты же знаешь, я умею вскрывать замки, – сказал Дэнни из-за двери моей комнаты. – Или я мог бы просто выбить дверь.

Я сомневался в этих угрозах Дэнни, но не стал рисковать. Вытащить себя из кровати казалось сложнее, чем построить вручную гору. Моё тело застыло, мышцы болели от отсутствия активности, а пол казался чуждым моим босым ногам.

Когда я открыл дверь, лицо Дэнни осунулось.

– Эйс…

Он не смог закончить. Должно быть, я выглядел дерьмово. Он осмотрел меня с ног до головы, начиная с моих взъерошенных волос, щетины на челюсти, а затем посмотрел на потрёпанную футболку и дырявые спортивные штаны.

– Когда ты последний раз выходил отсюда?

– Вчера ходил на уроки.

– Это не считается. Я имею в виду кроме прогулок на и с лекций.

Я пожал плечами.

– Ты выглядишь дерьмово.

– И чувствую себя дерьмово.

Он перекатывался с носков на пятки.

– Что случилось?

Если честно, я не имел ни малейшего понятия.

Мне становилось всё хуже с тех пор, как мы уехали из Банфа после Дня Благодарения. Я не знал, всполошил ли вид Дэнни с его отцом какие-то старые, грустные воспоминания внутри моего мозга, или я просто скучал по холодному воздуху Альберты и по покрытым снегом горным цепям.

Что бы это ни было, это напоминало что-то гнусное на дне моего желудка.

Когда мы вернулись домой после краткой поездки, мне стало тяжелее делать всё. Ходить на уроки стало тяжелее, сосредоточиться стало тяжелее, просыпаться каждый день стало тяжелее. У меня не было энергии делать что-то, кроме того, чтобы лежать в кровати и смотреть в потолок.

– Ты вчера ходил на собрание группы поддержки? – спросил Дэнни, наконец, проскальзывая в мою комнату. Он начал включать свет и открывать занавески, как какой-нибудь дворецкий из фильма.

– Нет.

– Когда ходил последний раз?

Я на мгновение сделал паузу, подумывал ему соврать, но какой был смысл?

– До Дня Благодарения.

Он бросал одежду с пола в угол, но остановился.

– Это было больше месяца назад.

За отсутствием слов, я пожал плечами.

Дэнни сказал:

– Это долгое время, Эйс. Тебе стоит снова начать ходить. Или пойти поговорить с тем психологом, которая тебе нравилась.

– Она мне нравилась, но это не значит, что разговоры с ней помогали.

– Это лучше, чем ничего.

– «Ничего» – сейчас не звучит так уж плохо.

Дэнни уставился на меня так, будто всю жизнь меня не видел.

– Я переживаю, Арчер. Ты не ешь, едва ли слушаешь что-то на уроках. Ты больше не ходишь на собрания группы поддержки. Ты был на полигоне?

Давным-давно, когда проживал совершенно другое существование, я пообещал Дэнни – и себе – что не буду ходить туда чаще раза в неделю.

– Да.

– Как часто?

– Часто.

Он выглядел поражённым.

– Я просто устал.

И это была правда. Я необъяснимо устал. Ну, я знал, как описать это идеально, но это ничего не меняло. Если я дам этому имя, бремя легче не станет.

Дэнни вздохнул и провёл руками по лицу. Он выглядел хорошо, но возможно, как и я, немного устал. Я задумался, не я ли этому причина – вымотал его достаточно, чтобы он потерял сон. С этой мыслью мне было неуютно. Дэнни был последним в мире человеком, которому мне хотелось бы причинить боль.

– Как твой отец?

В тот момент, как этот вопрос сорвался с моих губ, я пожалел об этом. Я не был уверен, почему вообще это спросил. Может, это потому что его отец был единственным в мире человеком, который знал, что я гей, и по-прежнему мог смотреть мне в глаза.

Он чуть не рассмеялся, когда произнёс:

– Он в порядке. А что? Я бы на твоём месте больше переживал за себя.

– Не знаю. Он просто казался немного грустным.

– Он такой с тех пор, как умерла мама. Он не грустный, я так не думаю, но не совсем такой, каким был раньше. Он теперь почти не смеётся и не улыбается.

Я медленно кивнул и опустил взгляд на свои босые ноги.

Тишина вокруг нас была тяжёлой.

Пуля в обойме.

Палец на курке.

– Ты не хочешь быть счастливым, Эйс?

И потому, что он был моим лучшим и единственным другом, я ответил:

– Я не знаю. Я больше не помню, каково это.

В следующее мгновение Дэнни оказался рядом, обвил меня руками и захватил в крепкие объятия. Он сказал:

– Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Мне понадобилось мгновение, но я обнял его в ответ.

– Я не знаю, почему ты меня терпишь, Дэнни.

И разве это не было чёртовой правдой. Я сам едва мог себя терпеть. И, может быть, Дэнни это знал. Это могло быть написано у меня на лице, и поэтому он всегда боялся оставить меня одного или доверить мне ключ от сейфа, который стоял под моей кроватью.