Текст книги "Белорусские народные сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Хоть бы ты, сынок, сходил где-нибудь бугорок присмотрел, мы бы репу посеяли малым ребятам, ну, да и ты сам при случае репку съел бы!..

–      А и то схожу, батюшка, правду вы сказали!

Соскочил долой с печи и так прямо босой и без топора в лес и побежал. Выбрал в лесу подходящее место для вырубки, побольше десятины. А парень он был очень сильный, что твой богатырь, и взялся он деревья голыми руками с корнями вырывать. Трое суток там прожил и домой не ходил. На четвертые сутки приходит домой и говорит отцу:

–      Поезжай, батюшка, в город да купи репы целый куль: будем мы с вами сеять.

–      Сперва надо лес выжечь и расчистить место,– отвечает ему отец,– а кулем-то репы целую десятину засеять можно.

Сын на это говорит:

–      Вы сходите посмотрите: как раз целая десятина под посев приготовлена.

Отец очень удивился и просит:

–      Сведещь ты меня, сынок, на то место!

Пошли сын с отцом на вырубку. Пришли, отец только руками развел да головой покачал и спрашивает сына:

–      Как же ты это умудрился? Тут и вправду целый куль репы надобен!

Поехал отец в город, купил куль репы и привез домой. Пошли они с этим сыном репу сеять. Отец сеет, а сын лежит да приговаривает:

–      Расти, репа, с каретное колесо!..

Посадили всю репу и вернулись домой.

Дня этак через три или четыре говорит сын отцу:

–      Надо бы, батюшка, сходить репу посмотреть, не таскает ли ее кто-нибудь!

–      Ох, и глупый же ты, сынок, репа-то еще ни у кого не всходила!

Неделю спустя сын снова говорит отцу:

–      Надо, батюшка, посмотреть репу, я уж и во сне видел, что кто-то ее таскает.

–      Ладно,– говорит отец, – схожу посмотрю.

Приходит отец к репе, а там уж две большие кучи ботвы лежат. Вернулся он домой и говорит:

–      Сынок! А ведь уж кто-то ест нашу репу: там две кучи ботвы лежат.

Сын заплакал с досады да и говорит:

–      Вот ведь я давно тебя посылал!..

И побежал поскорее к репе, глядит – и верно, две кучи ботвы натасканы. Взял он вытащил репину да на плечо. Принес домой, а репина в дверь хаты не входит: косая сажень с лишком. Он взял порубил ее на мелкие куски и в хату побросал.

Подходит дело к ночи. Отец и велит старшему сыну:

–      Ступай репу караулить, погляди, кто ее таскает!

А сын думает себе: «Куда я пойду? Ее, может, какое страшилище таскает. Тут мне и смерть».

Пошел на сеновал, переночевал и, придя домой, говорит отцу:

–      Никого я не видал!

Приходит другая ночь. Посылает отец второго сына караулить репу. И этот побоялся этакой страсти и говорит себе: «Никуда я не пойду!..»

Проспал он всю ночь на чужом сеновале, а чуть свет воротился домой и говорит:

–       Никого я не видал!

Вот приходит третья ночь. Отец посылает того сына, с которым репу сеяли:

–      Теперь, сынок, твой черед идти!

А тот отвечает:

–      Уж я и сам вижу, что мне приходится идти: сам я лес корчевал, сам с тобою репу сеял, сам и в караул пойду.

Завернул он в кузницу, выковал себе железную палку в полпуда весом и пошел на то место, где репа посеяна.

Сидит, вора поджидает. Пришла полночь. Зашумел сильный ветер, даже деревья затрещали и земля задрожала, прилетело огромное чудовище-старик – и прямо на репу. Вытащит репину, ботву оторвет и в кучу бросит, а репа только на зубах хрустит! А Иван все смотрит. Жалко стало ему репы/ распалилось его сердце, выскочил он да как хватит старика своей палкой промеж крыльев да по голове. Тот только крикнул, поднялся и полетел, а Иван за ним вдогонку и знай дубасит палкой.

Летел, летел старик и прилетел в свою хату. Лег на полати– голову в угол, нос на крюк, а Иван его все бьет да бьет.

Взмолился старик:

–      Не бей меня: я тебе кое-что дам!

–      А что ты мне дашь?

–      На вот тебе быка да барана.

–      На что они мне?

–      А вот когда случится тебе быть на чужой стороне и убьют тебя там, то баран станет блеять, а бык реветь, вот дома и узнают, что тебя на свете нет.

Тут Иван снова взялся за палку.

–      Не бей меня: я тебе еще что-то дам.

–      А что ты мне дашь?

–      На вот, держи пузырек.

–      А для чего?

–      Ты повесь его где-нибудь в особом месте, на железном крюке. Когда тебя убьют, пузырек сразу кровью нальется. Тогда пусть выпустят из хлева барана с быком: они тебя оживят.

А Иван снова за палку и давай бить старика пуще прежнего.

–      Не бей меня, – просит старик,– я тебе еще дам!

–      А что ты мне дашь?

Он вынимает кремень и огниво.

–      Да зачем они мне?

–      А ты попробуй высечь огонь, так вместо искр посыплется

несметная сила: и конница, и пехота, и все богатыри один в одного!

Как ударил Иван об кремень огнивом три раза, глядь – а уж комната полным-полна молодцов-солдат да все с саблями и с ружьями.

–      Что прикажете делать? – спрашивают они Ивана.

–      Изрубите этого старика на мелкие кусочки!

Взяли они изрубили чудовище на мелкие кусочки и в яму закопали.

Спрятал Иван кремень и огниво в карман; тут же попрятались и все солдаты. И погнал Иван домой, к отцу, быка и барана.

Приходит он домой, отдает отцу из рук в руки пузырек и говорит ему:

–      Батюшка, прощайте, я теперь с вами жить не буду. Кормите моего быка да барана. А в случае, если станет бык реветь, а баран блеять, посмотрите на этот пузырек – есть ли в нем кровь. Коли кровь увидите, то знайте, что нет меня в живых. Тогда выпускайте поскорее из хлева быка и барана!

Попрощался и ушел.

Долго ли, коротко ли шел, а пришел в одно королевство, прямо в столицу, а в ней все жители в черном трауре ходят и в печали плачут.

Иван и спрашивает у одного старика:

–      Что это у вас такое? Что за> печаль в вашем королевстве?

–      Да вот приехал неприятель и сватается к дочери нашего короля, а королевна не согласна за него идти, да и отец отдать ее не согласен. А неприятель грозит нашему королю: «Коли ты не отдашь свою дочь за меня, все твое войско побью, город сожгу, а дочь твою силой возьму».

Отвечает старику Иван:

–      Доложит своему королю, что я берусь всю вражью силу побить, защитить его королевство! ,

Тот идет,, докладывает королю: так, мол, и так, там какой-то прохожий хвалится, что защитит твое королевство и всю вражью силу побьет.

Король приказывает:

–      Привести его сюда!

Приходит старик к Ивану и говорит:

–      Желает тебя король видеть, ступай к нему, пожалуйста.

Тот встречает Ивана с почестями, со славой, с барабанным

боем, сажает его рядом с собою и спрашивает:

–      Правда ли, что ты берешься защитить мою столицу от неприятеля?

–      Правда!

–      Великую награду я тому даю, кто за меня заступится.

–      А что за награда?

–      А какую бы ты хотел?

–      Дочь вашу хочу взять за себя замуж.

–      С великим удовольствием отдам, только заступись!

–      Тогда пишите тому королю,– говорит Иван,– чтобы завтра в девятом часу на войну выезжал!

А уж король со своим войском стоит у самого города.

Выезжает тот король в девятом часу, Иван тоже отправляется. Говорит король Ивану:

–      Ты бери себе мое войско, все, сколько есть.

–      Не надо мне твоего войска,– отвечает Иван,– я и один управлюсь!

Отправился Иван на сражение, стал бить огнивом о кремень, и посыпалась вокруг него сила несметная – конница да пехота. Двое суток бились его богатыри с врагами: побил и потоптал Иван все их войско; тот король чуть живой ноги унес.

После этого воротился Иван в столицу. Король поблагодарил Ивана за службу и говорит:

–      Тебе по сердцу моя дочь?

–      Да, по сердцу.

–      Ну так за великую услугу твою отдаю ее за тебя замуж!

Обвенчались они и стали вместе жить.

После того, около месяца спустя, спрашивает молодая мужа:

–      Скажи, друг сердечный, как ты вражье войско побил? Поехал ты из города без всякого войска, совсем один, а я на балконе в подзорную трубку смотрела и приметила, что ты, не сходя с места, словно бы рубил что-то и от тебя валила сила несметная – конница и пехота.

–      Ничего я не рубил, друг мой,– отвечает Иван,– и нет у меня ничего.

Жена заплакала с досады и отвернулась от Ивана. Не по нраву ей пришелся ответ мужа, затаила она на него великую обиду и решила обманом все выведать – прикинулась больной. Пожалел ее Иван и говорит:

–      Ну, слушай, как я побил вражью силу: есть у меня такое ружье, как возьмусь им махать, так вокруг и посыплется конница, пехота и богатыри.

–      Покажи мне это ружье!

Он показал. А она дала много золота одному солдату. Ты, дескать, не говори никому, а ступай и точно такое же ружье купи.

Солдат пошел и купил такое же ружье. Она взяла, отдала золотарю позолотить его и поставила на то самое место, а ружье, которое показал ей Иван, сейчас же взяла и послала тому королю, который воевал.

Она написала ему, что согласна теперь идти за него замуж, только прежде ее мужа надо убить: «Приезжай на войну, этим ружьем помахай, из него несметная сила посыплется».

А Иван между тем увидел, что ружье позолочено, и спрашивает:

–      С чего это ты, жена, вздумала позолотить ружье?

–      А я так же, как тебя, и ружье твое берегу.

Обрадовался Иван, засмеялся.

Король тем временем выезжает на войну.

Сел Иван на лошадь и поехал, никого не взял на подмогу, и давай рубить огнивом о кремень, повалила сила, конница и пехота, все богатыри один в одного.

Двое суток бились они, и побил, покрошил Иван все вражье войско, сам король опять едва ноги унес.

Когда воротился Иван в столицу, то тесть его, король, благодарил его за защиту, а жена, дождавшись ночи, снова стала у него выпытывать:

–      Если ты хочешь, друг мой, чтобы я была жива, открой мне, как ты вражью силу побиваешь, а не откроешь – я сейчас же умру.

Тут она заплакала горькими слезами и без памяти повалилась наземь.

Прибежали лекари, стали оттирать ее разными снадобьями.

Снова пожалел ее муж.

–      Ладно уж,– говорит,– пойдем в дальнюю комнату!

Вынул он там огниво и кремень и стал огонь высекать; всего

раза три чиркнул огнивом, а уж вся комната наполнилась солдатами да все с ружьями и с саблями.

–      Вот как побил я вражью силу!

Тогда жена сказала:

–      Теперь я верю тебе, друг мой!

И устроила она пирушку с песнями да с плясками, и сама плясала, с женским лукавством ублажала мужа, крепкими винами его поила, сладкими яствами кормила, и сама не один раз пригубила для отвода глаз.

Наконец легли спать. Как только Иван заснул, вытащила она у него кремень с огнивом и поскорей послала слугу купить такие же. Потом положила купленные мужу в карман, а Ивановы в письмо запечатала и отослала тому королю, а сама писала ему: «Друг мой, выезжай на войну. Теперь уж не подведу тебя, только сперва испробуй эту штуку дома».

Он как чиркнул три раза, так целую комнату солдат навалило.

Тогда он говорит:

–      А ведь правда!

И сейчас же пишет, чтобы король, его прежний неприятель, в девятом часу выезжал на войну.

Рассердился тогда Иван.

–      Ну теперь уж,– говорит,– не упущу его!

–      Едет,– говорят,– неприятель, уже близко.

Он и говорит:

–      Пусть подъедет к самому городу.

Наконец говорят: неприятель у самого города. Иван снова выехал в поле один, без войска. Вынул он там кремешок с огнивом и давай высекать, только искры сыплются, а солдат нет и в помине. А тот король как начал высекать конницу да пехоту, солдат понасыпалось видимо-невидимо. Наскочили они на Ивана, схватили его и убили.

Потом тот король приказал разрубить его на мелкие части, порубили его, в бочку уложили, железными обручами ее обили и в море пустили.

А дома у Ивана тем временем бык ревет, а баран блеет.

Отец Ивана и говорит:

–      Верно, нет моего меньшого в живых!

Пошел посмотреть на пузырек, а тот висит полный крови. Тогда взял он и выпустил скорей на волю быка с бараном.

А те поднялись в воздух и полетели. Прилетели они к морю, на то место, куда бочку бросили. Что делать? Видят, что не достать им бочки из моря.

–      Пойдем поищем рыбаков, не ловят ли где рыбу! Тогда попросим их закинуть сеть на этом , месте.

Сказано – сделано; побежали они вдоль по берегу и видят: качается лодка, а людей нету. Посмотрели, а на дне лодки рыбина бьется.

А им больно уж есть хочется. Баран и говорит:

–       Хоть бы эту рыбинку съесть!

Вскочил он в лодку, да и хватил рыбину. А тут откуда ни возьмись подплывает огромная щука и говорит:

–      Эй, баран, не ешь ты моего щуренка, любимого дитенка, я тебе за это какую хочешь службу сослужу!

Отвечает ей баран:

–      Там вон в море бочка, выкати ее мне на берег, тогда отпущу твоего дитенка.

Щука поплыла и приказывает всем рыбам:

–      Разыщите в море бочку.

Разыскали они бочку и выкатили ее на берег, а баран тогда, как и обещал, отпустил щуренка.

–      Теперь надо разбить бочку! – говорит он быку.

А обита она железными обручами.

Баран отошел подальше, разогнался да как ударит рогами – так два обруча с нее долой!

В другой раз разбежался, ударил – и последний, третий, сбил. Бочка развалилась на части. Взяли они разрубленное тело Ивана, все перемыли и сложили вместе, кусочек к кусочку/чтобы был человек.

Бык говорит барану:

–      Что ж нам делать? Ведь надо его оживить. Вот что: зарежь-ка ты меня, вывороти вон всю требуху да сам и залезь на ее место. Прилетит ворон с воронятами. Старый ворон станет каркать: «Карр-карр, свежо мясцо, да обманчиво!» А воронята, глупые ребята, налетят на требуху. Ты и схвати вороненка, тогда ворон станет просить тебя: «Не губи моего вороненка, любимого дитенка, я тебе любую службу сослужу».

Ну, взял баран зарезал быка, выворотил из него всю требуху и сам засел к нему в нутро.

Летит ворон с воронятами. Ворон и кричит:

–      Карр-карр! Свежо мясцо, да обманчиво!

А воронята, глупые ребята, налетели на требуху. Тут баран и схватил вороненка. Ворон его просит:

–      Не бей ты вороненка, любимого дитенка, я тебе любую службу сослужу!

А баран ему в ответ:

–      Есть на свете место, а в том месте три ключа, а в них вода, в одном – мертвая, в другом – живая, а в третьем – прекрасная. Вот слетай туда да принеси мне воды из всех трех ключей: и мертвой, и живой, и прекрасной. Коли принесешь, отпущу твоего дитенка.

Ворон согласился.

–      Подвяжи мне три пузырька!

Баран подвязал ему под крылья три пузырька, ворон поднялся и полетел. Прилетел он в то место, нашел три ключа: в одном ключе мертвая вода, в другом ключе живая вода, а в третьем ключе прекрасная вода, взял во|эон воды из каждого в особый пузырек и полетел обратно.

Когда ворон вернулся, баран его спрашивает:

–      Ну что, принес?

–      Принес.

–      Ну давай сюда!

Ворон отдал пузырьки барану. Тут баран взял да и разорвал вороненка на мелкие кусочки. Заплакал ворон, а баран сбрызнул вороненка мертвой водой – и все кусочки снова срослись; потом сбрызнул живой водой – и вороненок ожил. А как сбрызнул его баран прекрасной водой – и без того пригожий вороненок еще краше стал, поднялся и полетел с вороном под облака.

Тогда баран сбрызнул быка мертвою водой – бык стал целехонек, сбрызнул его живой водой – бык стал живехонек, глазами мигает, а встать не может. Как сбрызнул его прекрасной водой– бык и вскочил. Тогда стал баран брызгать и своего хозяина. Сбрызнул его мертвой водой – тот стал целехонек, сбрызнул живой водой – стал живехонек, сбрызнул прекрасной водой—он и встал.

–      Ах, и долго же я спал!

–      Да, спал ты в море, в бочке.

–      Пойдем к отцу, домой.

А бык с бараном ему отвечают:

–      Нет, ты с нами не ходи, а ступай к тому королю, который тебя убил, да наймись к нему либо в повара,, либо в прислужники. Высмотри, где у него лежит кремешок с огнивом. Как высмотришь, так тайком их вынь, а тогда что хочешь, то и делай. Только сперва одежу купи себе хорошую.

На том распрощались бык и баран с Иваном и пошли себе домой, а Иван направился в город, купил себе хорошую одежду, оделся и приходит к тому королю:

–      Не наймете ли меня в повара Или прислужники?

А король и рад. Не узнали они его, ни король, ни его жена, и наняли.      -

Служит Иван хорошо. Служит месяц, служит другой. Вот подсмотрел он как-то, что кремень и огниво у короля в жилетке в кармане. Раздевал он короля, вытащил их и спрятал.

В ту же ночь, когда все во дворце крепко заснули, достал он кремень и огниво, чиркнул три раза, и тотчас же комната наполнилась солдатами с ружьями и саблями.

–      Что прикажете делать? – спрашивают солдаты Ивана.

А тот приказывает:

–      Взять короля, изрубить его на мелкие куски, положить в бочку, обручами железными забить и в море укатить, на то место, где я сам был.

А жена его упала на колени и стала слезно просить его:

–      Друг мой, Иванушка, прости меня!

Пожалел он ее, не стал губить, однако посадил ее в наказанье на двенадцать дней под замок на хлеб на воду: в сутки ломоть хлеба да кружка воды.

Когда же она отсидела, Иван пришёл, взял ее за руку, вывел на волю. И зажили они с тех пор мирно и хорошо.

МАЛ-МАЛЫШОК

Жили дед с бабой, и не было у них детей. Вот однажды деду во сне приснилось: ступай, мол, в лес, насбирай птичьих яиц и выводи себе деток.

Рассказал дед свой сон старухе, а та ему говорит:

– Что ж, сходи, дед, в лес, насбирай яиц, положим их в решето, я сяду деток выведу. Начнут они щебетать в избе – нам веселей станет: мы подумаем, что это наши дети!

Дед бабы послушался, пошел в лес, взобрался на березу, глядь – в гнезде одно яйцо. Он на другую – там тоже одно. Так он облазил тридцать берез. А на последней, на тридцатой, нашел два яйца. Собрал он тридцать одно яйцо и больше лазить не стал. Принес он свою добычу домой, в решето уложил, и села баба на яйца, точь-в-точь курица. Недели этак через три вывелись дети, не птенцы, а настоящие дети, и все – мальчики. Баба и говорит:

– Гляди-ка, дед, не птенчики, а все сынки! Тридцать да еще один!

Дед обрадовался, что дал ему бог сыновей, созвал на радостях две пары кумовьев, поставил им с полчетверти вина, а сам запряг коня и поехал к попу – просить его окрестить детей.

Приехал поп. Всех окрестил, каждому имя дал. Только для меньшого, который был совсем плохенький, имени не подобрал, а сказал деду и бабе: так, мол, и так, имени я ему не нашел, как хотите, так и зовите. А коль скоро тот был меньше всех, его и прозвали: Мал-Малышок.

Стали сыновья расти не по дням, а по часам. Только год прошел, а уж они выросли.совсем большие. Вот пришли они к отцу:

–      Тата! Что мы все гуляем да гуляем. Нам работать пора. Может, косить надо? Так мы пойдем косить! Съезди-ка в город да купи нам косы.

Поехал отец в город, купил тридцать кос, а меньшому сыну не нашел. Обошел все лавки, не нашел косы по его росту. Привез он косы домой:

–      Берите, сынки, косы, кто какую хочет.

Подошли сыновья, разобрали косы. Пришел Мал-Малышок:

–      А мне где коса?

–      Нету, сынок, не нашел я тебе косы. Я старый, а ты малый,– останемся дома.

–      Ну что ж, пусть будет так, как отец велит! – сказали братья и пошли косить.

Верст за пять от их села у отца был большой луг. Пришли они на этот луг, отмерили каждый себе по делянке, две таких же делянки оставили отцу и Мал-Малышку и стали косить.

А Мал-Малышок, сидя дома, говорит отцу:

–      Пойду-ка я, тата, погляжу, как они там косят!

–      Смотри, сынок, не заблудись!

–      Может, и не заблужусь!

Пошел, да и заблудился. Забрел в лес, плутал в нем, плутал, а выйти не может.

Влез он тогда на дуб, огляделся кругом и видит: неподалеку братья в тридцать кос косят.

Ухватил он дуб за макушку да наклонился в ту сторону, где косят, дуб и переломился пополам. Пообломал Мал-Малышок сучья, взвалил дуб на плечи, да и пошел напрямки к покосу.

Пришел к братьям:

–      Помогай вам бог, братцы! Только что же это вы две делянки покоса оставили? Косили бы уж все разом. Или, может быть, это чужое?

А братья отвечают:

–      Это мы оставили тебе с отцом.

–      Да как же мы будем косить? Я малый, а он старый!

–      А хоть нанимайте.

–      Ну, ладно! – Снял Мал-Малышок шапку, перекрестился – помоги, мол, мне бог – и давай косить!

И косит, и сгребает, и в стог складывает. И все этим дубом. Прежде братьев один скосил он обе делянки и стог сметал.

Братья свое докосили, и каждый сено в отдельный стог сложил.

Когда вернулись они домой с покоса, отец их спрашивает:

–      Ну что, сынки, скосили луг?

–      Весь скосили!

А Мал-Малышок говорит:

–      Скосить-то скосили, а две делянки оставили.

–      А на что?

–      Мне делянку да тебе!

Отец говорит:

–      Стар уж я, не могу косить.

–      Не тужи, тата, я сам сено скосил и в стог сложил.

–      А вы,– спрашивает отец у сыновей,– все в один стог сложили?

–      Нет, мы накосили каждый для себя и тридцать стогов сметали..

Тогда отец и говорит:

–      Нужно их стеречь, покуда не перевезем, а то покрадут, пожалуй!

Пошли братья вдесятером караулить сено. Всю ночь караулили, а один стог все-таки кто-то украл.

Когда пришли они домой, отец их спрашивает, цело ли сено.

–      Да вот один стог кто-то украл.

Рассердился на них отец:

–      Дураки вы! Вдесятером не укараулили!

На вторую ночь другие десятеро пошли. Всю ночь караулили, а один стог снова кто-то украл.

На третью ночь пошли остальные десятеро и тоже к утру одного стога не досчитались.

На четвертую ночь снова очередь идти первому десятку.

Стали тут братья спорить с Мал-Малышком: и у тебя, дескать, стог сена есть, так ты и ступай караулить.

–      Ну что ж,– говорит Мал-Малышок,– идти так идти. Сходи-ка ты, отец, к кузнецу, пусть он выкует мне железную клюшку, пудов этак на тридцать!

Пошел отец к кузнецу, тот выковал клюшку в тридцать пудов.

Взял Мал-Малышок эту клюшку да так высоко закинул ее, что та с глаз пропала. Видит он, что назад летит, подставил лоб, та по лбу как ударила, так и раскололась на четыре части.

Тогда он просит снова:

–      Батюшка, пусть кузнец выкует другую, пудов этак на сорок, да помягче, а то эта уж больно тверда!

Кузнец выковал Другую.

Взял Мал-Малышок новую клюшку, кинул ее вверх, а она с глаз не пропала, вернулась назад. Он снова подставил лоб, та ударила, да не раскололась, только вмятинка осталась.

–      Ну, эта еще туда-сюда! – сказал Мал-Малышок, взял клюшку и пошел караулить сено.

Пришел к своему стогу, влез на верхушку и сидит себе, караулит. Вдруг слышит: что-то стучит да так сильно, что даже земля дрожит. Вскочил он и видит: бежит к нему кобыла, а следом за ней – тридцать один жеребенок.

Прибежали к стогу, где Мал-Малышок сидит, и давай его кругом объедать. Когда сена в стогу не больше как на сажень осталось, Мал-Малышок изловчился и схватил кобылу не за гриву, за хребет и сел задом наперед. Понесла она еТо по полям, по лугам, по высоким лесам! А он ее еще клюшкой погоняет.

До тех пор она его носила, покуда совсем не уморилась. Тогда она стала просить:

–      Отпусти ты меня, Мал-Малышок, на волю, я тебе дам за то все, что ты захочешь!

–      Ничего я не хочу,– отвечает Мал-Малышок,– отдай мне только своих жеребят.

–      Бери их себе, только отпусти меня!

–      А ты не обманешь?

–      Нет,– говорит кобыла,.– не обману!

Привезла она его к стогу, а жеребята уже остатки доедают.

–      Садись,– велит ему кобыла,– на самого большого, а эти все вслед пойдут.

А Мал-Малышок думает себе: «Если эти убегут, и одного будет довольно за сено»..

Сел он на жеребенка и поехал потихоньку, а остальные все следом пошли.

Приехал он домой, а жеребята на дворе не умещаются: двор-то слишком тесный был, повернуться негде. Зовет Мал-Малышок братьев:

–      Идите сюда, братцы, берите себе по коню. Я словил их, когда они наше сено ели.

Взяли себе братья каждый по хорошему коню, а Мал-Малышку не осталось. Один конек, плохенький да хроменький, приплелся после всех.

–^ А вот и мой пришел,– говорит Мал-Малышок, а братья над ним насмехаются: дескать, сам коней ловил, а себе такую клячу оставил.

–      Ну, что ж с вами, дураками, поделаешь? Лучших коней себе позабрали да еще и смеетесь! Ну, да ничего, для меня и этот хорош будет.

Стали они своих жеребят выхаживать. Справили хомуты и телеги. Все стали работать, в лес за дровами ездить, землю пахать.

Выстроили просторный двор. Стали, словом, так ладно жить, что лучше и не надо.

Прожили они так года три или четыре, и прискучила им эта жизнь. Вот и решили они поездить по белу свету, а там как случится: может, посчастливится жениться, а может, на службу определиться.

А Мал-Малышок говорит:

–      Вы, братцы, поезжайте, а я останусь: отец с матерью старые, кто их без нас похоронит?

–      Ну, оставайся! Только ведь ты нас тогда уж не догонишь!

–      Дорогу найду и догоню!

Собрались братья и уехали, а Мал-Малышок остался дома.

Через год помер отец. Похоронил его Мал-Малышок не хуже, чем люди.

На другой год померла мать. Ее Мал-Малышок похоронил еще богаче, справил, как водится, по отцу и матери достойные поминки, а потом собрал мужиков и спрашивает: не найдется ли охотник взять в аренду его хозяйство. Дескать, если вернусь, так опять мое будет, а не вернусь, так и не надо мне ничего.

А хозяйство их было большое, пожалуй что получше панского, так что ни один мужик не взялся его арендовать.

Тогда позвал он пана, отдал ему двор и все угодья под расписку, без всякой аренды, лишь бы все было цело.

А жеребенка своего Мал-Малышок к тому времени выходил, выкормил на диво. Что сам ел, то и ему давал, выучил era даже разговаривать и вырастил его лучше братниных.

Вот продал он хлеб, взял деньги и поехал вдогонку за братьями.

Братья ехали три года, а Мал-Малышок догнал их в три месяца.

–      Здорово, братцы!

–      Здорово, Мал-Малышок!

–      Ну, как там у нас дома? – спрашивают братья.– Как здоровы отец с матерью?

–      Отца с матерью бог прибрал, а вам дай бог здоровья!.. Расскажите лучше, как вам ездилось, худо ли, хорошо ли?

–      Худа невидали, а хорошего было довольно. Ну, теперь ты поезжай впереди! – говорят братья.

Вот поехал Мал-Малышок впереди, целый день ехали, никакой деревни не встретили. Все только леса да поля.

А как зашло солнце, подъехали к лесу и видят: стоит избушка на курьей ножке и знай себе крутится.

–      Стой, избушка, не крутись, ко мне дверью повернись! – велит Мал-Малышок.

Избушка остановилась. Мал-Малышок вошел в нее и видит: лежит Баба-Яга Костяная Нога, сама на полу, голова в углу, рот на шестке, нос на чердаке.

–      Здравствуй, Баба-Яга,– говорит Мал-Малышок.

–      Добрый день, Мал-Малышок! За тем едешь? Куда путь держишь?

–      Ездим по белу свету, а там – как случится: может, жениться, а может, на службу определиться.

–      А много ли вас?

–      А вот я сам да тридцать братьев со мною.

–      Эх, жалко! У меня только двадцать девять дочек, а то поженились бы. Ну да ладно, поезжайте дальше, к моей сестре.

Вышел Мал-Малышок из избушки, и поехали они дальше.

Ехали-ехали, проехали часов десять и приехали к другой избушке; тоже стоит избушка на курьей ножке и крутится.

–      Стой, избушка, не крутись, ко мне дверью .повернись!

Она повернулась, а Мал-Малышок вошел в нее и видит: лежит

Баба-Яга Костяная Нога, сама на полу, голова в углу, рот на шестке, нос на чердаке.

–      Здравствуй, Баба-Яга Костяная Нога!

–      Доброго здоровья, Мал-Малышок! За чем едешь? Куда путь держишь?

–      Ездим по белу свету,—отвечает Мал-Малышок,– а там как случится: может, жениться, а может, на службу определиться.

–      А много ли вас?

–      А вот, кроме меня, еще тридцать.

–      Эх, жалко! У меня только тридцать дочек, одной не хватает, а то поженились бы. Ну, делать нечего, поезжайте дальше, к моей сестре!

Поехали они дальше.

Вскоре приехали к избушке; стоит избушка на курьей ножке и вокруг себя крутится.

–      Стой, избушка, не крутись, ко мне дверью повернись!

Она остановилась. Мал-Малышок вошел в избушку и видит:

лежит Баба-Яга Костяная Нога, сама на полу, голова в углу, рот на шестке, нос на чердаке.

–      Здравствуй, Баба-Яга Костяная Нога!

–      Добрый вечер, Мал-Малышок! За чем едешь? Куда путь держишь?

–      Ездим по свету, а там как случится: может, жениться, а может, на службу определиться.

–      Вот хорошо, что вас бог послал. У меня как раз тридцать одна дочка, будем свадьбу играть. Заезжайте во двор, распрягайте коней, а я велю им овса да сена задать!

Заехали они во двор, распрягли коней, а там уж овса да сена наготовлено вдоволь.

После все зашли в избушку. Баба-Яга поднесла им выпить и закусить, а потом позвала своих дочек. Дочки пришли, да все писаные красавицы, одна другой краше.

–      Ну, зятьки,– приказывает Баба-Яга,– выбирайте каждый себе по сердцу!

Выбрали они себе по красавице.

–      Ну,– говорит Баба-Яга,– теперь ложитесь спать, а завтра будем свадьбу играть!

Легли братья спать, а Мал-Малышок вышел к своему коньку. Тот ему и говорит:

–      Мал-Малышок! Ты думаешь жениться, а приходится жизни решиться.

–      За что так?

–      Эта ведьма вас зарежет! Слушай меня: как станешь

ложиться спать, возьми да надень ее дочкам на головы ваши шапки, а братьям ихние платки повяжи, да и о себе не забудь! У Бабы-Яги есть меч-самосеч. Она в полночь встанет и напустит его на головы, которые в шапках. А ты не спи и гляди, откуда она будет меч-самосеч брать. Чуть только меч пройдется по головам, вы тут же и убегайте!

Мал-Малышок так и сделал: когда все заснули, он надел на головы девушкам шапки, а себе и братьям повязал платки. Сам лежит, ждет. Встала Баба-Яга, принюхалась, прислушалась – спят все!

Тогда достала она с полатей меч-самосеч и тихонько приказывает ему:

–      Секи, мой меч, те головы с плеч, которые в шапках!

Меч и поотсекал головы ее дочкам. А баба думает: «Днем их приберу», улеглась и заснула.

Мал-Малышок разбудил братьев, все выбрались тихонько из избушки, а он говорит:

–      Поедем отсюда да поживей!

–      Как? А свадьба?

–      Благодарите бога, что на тот свет не отправились из-за этих невест. Какая уж там свадьба! —отвечает им Мал-Малышок.

Поехали дальше. Когда отъехали они верст триста, проснулась Баба-Яга. Огляделась, увидала, что дочки посечены: «Ну, Мал-Малышок, хоть ты и хитер, да от меня не уйдешь, все равно догоню!»

Было у нее на конюшне три козла. Взяла она одного, 'села верхом и стала его железным толкачом погонять, Мал-Малышка догонять.

За три часа догнала.

–      Что, Мал-Малышок,– говорит она ему,– не убежал от меня?

И давай с ним биться. Три часа бились, и Мал-Малышок убил ее козла. Баба-Яга стала грозиться:

–      Погоди, попадешься еще ко мне в руки!

–      Ну, тогда поглядим еще, что будет!

Пошла Баба-Яга домой пешком, а братья дальше поехали.

Вот объехали о'ни весь свет, не назад же ворочаться, и определились они в одном царстве на службу солдатами. Рассказали царю, откуда они да кто такие, и стали служить ему верой и правдой.