Белорусские народные сказки

Текст добавлен: 21 сентября 2016, 17:01

Текст книги "Белорусские народные сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

Жанр:

Сказки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Догадался пан, что это Рымша. Рымша же заткнул пану рот мхом, да и давай лупить его по чем попало, да приказывать, чтобы больше не смел издеваться над людьми. Бил, бил Рымша пана, чуть насмерть не забил, да так и бросил привязанного к сосне, как падаль. Так до вечера и всю ночь провисел пан на сосне, покуда дворня его не нашла.

Тут уж пан целый год провалялся, все не мог выздороветь. Немного очухался и решил ехать на воды. Тем временем продал; пан лес, продал урожай и скот. Собрал много денег, да и отправился в путь. А Рымша все следил за паном. Только пан выехал со двора и въехал в лес, как Рымша уже приготовил ему ловушку. Поставил он на страже, невдалеке друг от друга, двух конных с длинными прутьями. Только подъехал пан, выскочил первый, затряс хворостиной и кричит:

– Что это, пан, береза или лоза? – а сам на коня и наутек.

– Ловите, ловите,– кричит пан,– это разбойник Рымша!

Кучер отрезал постромки, сел на лошадь, да и погнался, а

тот свернул в лес и черт знает куда делся, кучер проскакал вперед верст за десять. Тем временем перед паном появился другой, показывает ему прут и спрашивает:

– Что это, пан, береза или лоза?

– Лови, лови его, это разбойник!– кричит пан на лакея.

Вскочил лакей на лошадь, да и погнался. Остался пан

один. Тут Рымша высунулся из-за куста и показывает пану прут.

– Что это, пан, береза или лоза? Я ж,– говорит,– продал тебе вола, а не козла!

И давай дубасить пана этим прутом. Избил Рымша пана до полусмерти, забрал все деньги и пошел в лес, в свою землянку. Говорят, потом Рымша много добра сделал людям. Еще и до сих пор в темном лесу посреди болота стоит гора, ее называют Рымшевой горою.

МУЖИК И БАРИН

Однажды увидел мужик у помещика хорошую свинью с поросятами. Подошел он поближе и стал ей кланяться. Заметила его с балкона помещица и послала лакея узнать, зачем он свинье кланяется.

А тот говорит:

– Да вот моя Рябка замуж выходит, а ваша Белка моей Рябке родная тетка, вот я и прошу ее на свадьбу, а она все: «Не хочу да не хочу!»

Лакей вернулся и рассказал все помещице. Та засмеялась и приказала позвать мужика. Привели его. Помещица и говорит: – Зачем это ты нашей свинье кланяешься?

– А вот зачем: есть у меня Рябка, а ваша Белка ей родная тетка, так моя Рябка замуж выходит и просит Белку на свадьбу. Вот я и пришел просить ее, а она все: «Не хочу да не хочу!»

Еще громче расхохоталась помещица и спрашивает:

– Ну, а как же ты: поведешь ее или повезешь?

– Поведу, если пойдет.

– А поросята как будут?

– Просила Рябка, чтобы тетю с детками пустили.

– Ну хорошо, я велю запрячь лошадь и положить Белку, а коли не захочет лежать, ты привяжи ее, да покрепче, а поросят в мешок.

Взвалил мужик на телегу свинью, связал ее, .а рядом положил мешок с поросятами.

– А скоро ты их приведешь обратно?

– Скоро, барыня.

Сел мужик на телегу и уехал.

Барина не было дома; когда он приехал, барыня ему и говорит:

–. Был у нас мужик, нашей Белке кланялся и просил на свадьбу, так я велела дать ему лошадь, чтобы скорее вернулся. А барин говорит:

– Вот дура! Ведь мужик-то обманул: пропадет лошадь и свинья с поросятами. Скорее лошадей давайте!

Подали тройку с колокольчиком. Барин сел и спрашивает: – Куда мужик поехал?

– А вот сюда,– говорят люди и показали ему дорогу. Барин туда и поехал. А мужик услыхал колокольчик и свернул в лес. Заколол свинью с поросятами, привязал лошадь, сам вышел на дорогу, накрыл шапкой кучу дерьма и сидит. Едет барин.

– Дорогу! —кричит кучер.

– Нет, барин, сворачивайте сами, а мне никак не сойти. Свернул барин в сторону и спрашивает:

– Не видел ли ты тут мужика, который вез свинью с поросятами?

– Видел, барин. Он тут совсем недавно проезжал.

– А не знаешь ли ты, куда он поехал?

– Знаю.

– Покажи нам дорогу.

– Нет, барин, не могу. Мне и с места нельзя сойти. Я вам лучше расскажу: вы поедете туда прямо, потом свернете круто круто влево, а потом вправо, и так дальше.

Барин спрашивает кучера:

– Понял ли ты?

– Нет, не понял.

– И я не понял.

Барин снова спрашивает мужика:

– А догнал бы ты его?

– Да как не догнать? Я бы его сейчас же притащил к вам.

– Ну, догони, я тебе заплачу.

– Нет, боже сохрани, мне и с места нельзя сойти.

– А что ты здесь делаешь?

– Да вот подарила моему барину знакомая барыня щегла. Так барин приказал мне его стеречь, пока он не вернется.

– Ну, так ты поезжай с моим кучером, а я буду его стеречь.

– Нет, не хочу. Мне от своего барина житья не будет, если ты выпустишь щегла.

– Не выпущу.

– Нет, барин, не верю.

– Ну, так я буду стеречь с кучером, а ты. поезжай один.

– Нет, не могу.

– На тебе сто рублей, да только поезжай скорее.

– Боюсь барин, как бы щегол не вылетел.

– Да ведь сказал же, что не выпущу.

Взял мужик сто рублей – ив карету. А барин спрашивает:

– Скоро ли ты вернешься?

– Через час, барин, я тут буду.

По дороге мужик отцепил колокольчик, свернул в лес, взял лошадь со свиньей и поросятами и .поехал дальше.

Барин с кучером ждут час – мужика нет, ждут другой – нет его. Тогда кучер говорит:

– Барыня глупая: отдала лошадь со свиньей и поросятами, а барин и вовсе дурак – тройку лошадей и сто рублей.

А барин говорит:

– Сам ты, мужик, дурень! Я как напишу объявление, чей щегол, так вор и найдется.

Стало смеркаться. Кучер говорит:

– Довольно нам тут сидеть, есть хочется, пойдем домой.

– Ну, так ты,– говорит барин,– бери щегла, а я буду поднимать шапку.

Стал было поднимать барин шапку, да раздумал и говорит:

– Нет, ты еще упустишь. Лучше ты поднимай шапку, а я возьму щегла.

Взялся кучер за верх шапки, поднял ее, а барин обеими руками как хватит – прямо в помет.

Как закричал он:

– Ах, дурак! Ах, нечистая сила! Вот тебе и щегол!

А кучер и говорит:

– Я говорил, что барыня глупая, а барин и вовсе дурак. А барин кричит:

– Посмотри на мои руки! Что мне делать?

– А что вам делать,– говорит кучер,– оботрите о траву. Вытер барин руки, и пошли они домой. Барин и говорит

жене:

– Ты глупая: отдала лошадь и свинью с поросятами, а я и вовсе дурак: отдал тройку, сто рублей, да еще руки выпачкал. Хоть отсеки их.

Барыня рассмеялась.

А мужик и теперь на барских лошадях ездит.

ОТЧЕГО ЛИХО НА СВЕТЕ

Теперь куда ни глянешь – всюду лихо.

А Говорят, служил один батрак, и все его заставляли молоть на ручных жерновах. Мелет он, мелет да прислушивается, а жернова словно говорят: «Там лучше, там лучше!» Наслушался батрак, бросил хозяина и пошел туда, где лучше.

Нанялся он к другому хозяину. И там заставили батрака молоть на ручных жерновах. Молол он, молол и давай прислушиваться, что говорят жернова. А жернова будто говорят: «Как и там, так и тут! Как и там, так и тут!»

Бросил батрак и этого хозяина, пошел дальше искать, где лучше. Сколько ни ходит – всюду заставляют его молоть, а жернова все свое: «Как и там, так и тут! Как и там, так и тут!»

– Теперь батракам всюду лихо,– говорит батрак.

Услыхал его сосед, покачал головой, да и говорит:

– Да, брат, теперь всем и везде лихо!

Так вот я расскажу вам, отчего лихо на свете.

Коли правду скажу – смекайте, а совру – не мешайте: как состарится, так правдой будет.

Давным-давно это было. Жили себе люди, поживали, никакого лиха не знали. Свет велик, всюду вольно, как потрудился так и поживился. Не было тогда ни господ, ни мужиков, просто люди жили-поживали да бога восхваляли, и ни о чем они не заботились. А бог тогда еще жил на земле, приходил к людям, как свой брат, учил, как на свете жить, да деток плодить, да растить, да землю наполнять. И не было на земле ни лиха, ни добра. Люди, как цветы цвели, .жили, как птицы в небе, как рыбы в воде, ни счастья, ни беды не знали.

Да только что это за житье? Так живет и зверь и птица в лесу. Бог увидел это и стал людей учить, как достать им живность, как одежду сделать, как от непогоды скрыться, как ловить рыбу, зверя да птицу. И узнали тогда люди, что кому бог дал разум, тот может делать что хочет.

– Эге! Мы и сами с усами,– говорят люди,– что захотим, то и сделаем. Мы и сами, как боги, только бог не дал нам силы и власти, потому что боится, как бы мы, землей завладев, не вздумали и самого его с неба спихнуть.

И отступился тогда бог от гордых людей, ушел себе на небо. Стали тут ангелы просить его не губить людей. И сказал им бог, что дает он людям власть над землей; на все, что растет на земле, на всякое зверье в лесах, в полях, болотах; над птицами в небе, над рыбами, которые вольно в воде гуляют. И будут иметь люди власть над всем, что есть в земле и на земле. И будет людям хорошо жить на свете, пока не захотят они иметь власть один над другим; а если вздумают над людьми пановать, то познают и добро и лихо. И до тех пор им лихо будет, пока люди будут иметь власть над людьми.

Но дал бог людям разум, чтобы они сами познали, отчего лихо на свете. И разум покажет людям дорогу, как лихо одолеть, как всем на земле владеть, чтобы всем было хорошо, а лиха не было.

И просят бога святые ангелы, чтобы он послал их на землю служить людям, охранять их от лиха.

И позволил бог ангелам охранять людей, а сам велел ясному солнцу светить людям, чтобы от того света они разума набирались, того великого разума, который сильнее всего на свете.

Поклонились ангелы богу, да и полетели на землю оберегать людей. Тем временем, пока святые ангелы просили бога, сатана не спал. Увидел он, что бог отступился от людей и покинул землю, и давай подбивать сильных, чтобы они брали власть над слабыми.

И стали сильные отбирать у слабых все, что они сделают, стали заставлять их работать на себя, стали ими владеть, как своим добром.

Вот так и сделал сатана сильных да хитрых панами и отдал им в руки всех слабых людей. И пошло с тех пор лихо на земле, пошло такое лихо, что и сказать нельзя.

Начали паны ловить людей, как зверей, начали их мучить, словно это не люди, а скоты.

Прилетели ангелы, сунулись туда-сюда, начали подговаривать людей, чтобы они не слушали панов. Да Куда там! Еще хуже стало: взяли паны власть над землею, начали морить людей голодом, начали их бить да убивать, друг* на друга посылать.

Попробовали ангелы сказать, что есть бог на небе, что он все видит и слышит, что за такое лихо он панов покарает. Слушали-слушали это паны, да и говорят:

– Э, что вы нам плетете. Вы там сидите на небе и ничего не знаете, что тут на земле творится. Мужик без пана обойтись не может: буянит, дерется – упаси боже! Над мужиком нужно троим стоять с кнутами да еще за усадьбой воз лозы держать, потому что у мужика такая натура, что без кнута чешется шкура. Он как свинья напьется, нажрется, ляжет в грязь, да и думает, что князь. Мужик без ученья не найдет себе спасенья, он до панского добра ретив, а на работу ленив; будет с голоду подыхать, а на боку лежать. Одно лихо на свете будет, коли мужик волю добудет,– свет переведется, одна беда останется.

Услыхали это ангелы и полетели жаловаться богу.

А тем временем паны все в свои руки забрали. Они и лиха б не знали, если б не начали помышлять, как бы одному другого пожрать. Паны меж собой бьются-дерутся, а у мужиков чубы трясутся да лбы трещат.

И снова послал бог на землю ангелов с чертями всевать, а святых пророков – людей научать. Но ни ангелы, ни пророки ничего не сделали: они —словцом, а лихо —дубцом. Они про божью правду ладят, а паны в усы смеются да животы гладят.

Так до сих пор мужики плачут, мужики пашут, а хлеба не жрут, с голода мрут, что ни припасут – паны заберут.

А паны гуляют, заботы не знают да лихо замышляют. Черти их охраняют.

И нет спасенья от такого жит^я, оно как каменьев куча. Мелкие камни йод большими в песок растираются, а на больших еще большие лежат, а сверху всех давит самый большой камень.

Так с давних пор лихо людей давит, гнетет людей сверху книзу, как в той куче камней. Трещит куча, трет камни, в песок растирает, трещит, оседает ниже да ниже, в землю уходит. Может, затрещит скоро основа, и рассыплется вся куча.

Так и в жизни. Все хуже и хуже бедным людям живется. Народ множится, а свет один.

И так тесно людям на земле, а тут еще сильные ухватили да и держат их, как волки зубами.

Убивают, поедают люди один другого, хуже чем зверь зверя.

А не знают они того, что один человек не имеет силы, как червь, как былинка в поле: налетит ветер, закрутит вихрем, да и сотрет его, сравняет с землею.

Был человек – и нет его, словно и на свет не родился.

Только тогда человек силен, когда он не один, а живет с другими людьми в согласии да в ладу. И чего только не сделают люди, коли возьмутся -за дело миром, как один человек.

Да этого не знали люди, не знали, как жить на свете, чтобы всем было хорошо. Каждый тянул к себе, каждый хватал для себя, каждый на других как на врагов смотрел и для каждого другие врагами были. И затратили люди все свои силы только на то, чтобы одолеть своих врагов, таких же людей, как и они. Так испокон веков бились люди, грабили друг друга. Вот отчего лихо на свете. А вое же, как сказал бог, так и стало: появился на свет ясный разум и начал расти; только растет он тихо, помаленьку, так что человек век проживет, а разуму лишь на крупицу прибудет. Одни люди умирают, другие родятся. Поживут одни век и освобождают место другим. Те тоже родят детей и умрут. Так и живут люди, словно вода течет в реке. А разум, хоть тихо, помаленьку, все растет и растет.

Вот как вырастет тот ясный, как солнышко, разум, так и начнет светить людям в очи. Тогда все и узнают, отчего лихо на свете, узнают правду, поднимутся вместе, как один человек, прогонят поганую нечисть и заживут на земле, как в раю.

Мы уже не дождемся этого, а может, наши дети и внуки дождутся.

БОНДАРЕВНА

Давно это было, с полвека тому назад, а может, и больше.

У одного бондаря была очень красивая дочка. Звали ее Бондаревной. Все ею любовались, старые и молодые.

Как-то вечером вышла Бондаревна на улицу погулять с девушками, попеть, поплясать. Собралось много народа,– где Бондаревна, там всегда музыка и веселье. Пляшут, веселятся.

Вдруг откуда ни возьмись нагрянул в деревню пан. А был он злой-презлой да заносчивый, что хотел, то и делал с народом. Пристает пан к Бондаревне – очень она красивая была. Схватил ее за руки и говорит:

– Пойдем с тобой попляшем!

– Отцепись от меня,– говорит Бондаревна, да раз ему по лицу.

Пан покраснел, глаза налились кровью от злости. Повернулся он и поехал, только пыль закурилась.

– Беги, Бондаревна, беда будет,– говорят ей в один голос все.

Нечего делать, Бондаревна бегом в поле, только косы ветер развевает, так она бежит, бедная! Послал пан своих гайдуков за Бондаревной, а ее и след простыл. Они долго искали в поле, все-таки нашли. Взяли ее за длинные косы, привязали к лошади и так потащили к пану.

Пан приказал одеть Бондаревну в лучшие одежды и посадить за дубовый стол. А на том столе все, чего душа желает,– всякие яства и вина.

– Ну вот, выходи за меня замуж,– говорит пан Бондарев-не,– будем с тобой ночи коротать да за этим столом пить-гулять да веселиться. А не послушаешь меня – застрелю.

Забилось от гнева сердце у Бондаревны. Не ждала она добра от пана. Лучше смерть, чем жить с поганым.

– Нет, не буду я за этим столом пить-гулять, с тобой ночи коротать,– гордо ответила пану Бондаревна.

Пан побелел от злости, схватил ружье и к Бондаревне.

– Две дороги у тебя: либо со мною быть, либо в сырой земле лежать!

– Лучше в сырой земле лежать,– ответила Бондаревна,– чем с тобой над людьми пановать.

Выстрелил пан, и упала Бондаревна на землю. Хоронили ее окрестные крестьяне, плакали и грозили панам.

Так вот как раньше жили и горевали крестьяне под панами. Но пришла беда и на панов. Переводится их племя, скоро на всей земле не будет кривды.

КАК МУЖИК ТРИ РАЗА БАРИНА ПОБИЛ

Шел мужик по дороге, ел пирог да гуся. Едет барин.

– Мужик, сворачивай!

А мужик головой крутит, а с дороги не идет. Остановились лошади, мужик не дает им ходу, а объехать нельзя: по бокам канавы.

Барин и говорит кучеру:

– Соскочи посмотри, что это за мужик такой: с дороги не идет.

– Этот мужик не простой, он ест пирог да гуся!

– Отними, кучер. И я хочу пирога да гуся!

Кучер взял да и отнял у мужика пирог да гуся.

– Помни, барин! Отнял пирог да гуся, так я тебя трижды побью.

– Кучер, что он говорит?

– А вот что: «Помни, барин! Отнял пирог да гуся, так я тебя трижды побью!»

– Погоняй, кучер! Не слушай мужика!

Съели барин с кучером пирог да гуся. Приезжают домой. Мужик барина знает, а барин мужика не знает.

Вот раз взял мужик пилу и идет в господский дом наниматься колоды пилить. Выходит староста.

– Ты что, брат, пильщик?

– Да, пильщик! (А сам в руки пилы не брал.)

– А можешь, мне на десять пил собрать народу?

– Могу.

– Тогда пойду к барину потолкую.

– Барин, пришел к нам пильщик. Не пора ли нам колоды в лесу распилить?

– Давно думаю распилить. Пришли ко мне этого мужичка.

– Ступай, мужичок, к барину о цене договариваться.

Приходит мужичок.

– Здравствуйте, ваше благородие!

– Здравствуй! Можешь колоды распилить?

– Могу.

– А что, брат, какую цену возьмешь?

– Поедем в лес: там уж, барин, и о цене столкуемся.

– Я пошлю с тобой старосту

– А то, барин, поедем вместе: я тебе буду за кучера.

– Да и то правда: чем его таскать, лучше вдвоем поедем.

– Прикажи старосте лошадь запрячь и взять топор.

Ну, запряг староста лошадь, сели барин с мужичком, поехали в лес. Приехали в лес, осмотрели десять куч по триста колод в каждой. Мужик говорит:

– Теперь попробуем, каковы они.

Расщепил мужик колоду, загнал в нее клин. Сунул в щель руку и говорит:

– Потрогай, барин, никак колода гнилая!

Барин полез проверять. Сунул руку в щель, а мужик и вышиб клин. Барин кричит:

– Что ты делаешь? Мне ведь руку нельзя вытащить]

А мужик отвечает:

– Помнишь, барин, как ты отнял у меня пирог да гуся, а я сказал: трижды тебя побью. Сейчас первый раз буду бить.

Пошел мужик, вырезал добрую лозу и давай его стегать сколько влезло. Выпорол и прочь пошел.

Ждал-ждал староста и поехал барина искать. Приезжает в лес, барин охает:

– Ой, спаси! Избит я весь, да еще обещает избить этот проходимец.

. Вытащил староста руку барина, привез его домой больного. Известно: лоза не мед! Барин говорит старосте:

– Карауль у дороги докторов, не знают ли они, как меня вылечить!

А мужик тем временем накупил пузырьков штук двадцать и идет к господскому дому, а пузырьки на шею навешал. Увидел его староста*

– Не доктор ли ты?

– Стало быть, доктор, если на мне разные лекарства навешаны.

– Погоди, брат, я пойду барину доложу!

Приходит к барину.

– Доктор к нашему чистому двору идет, и лекарств у него много навешано на шее!

– Позови, брат староста, его ко мне в дом.

Староста выбегает и говорит:

– Мужичок, ступай к барину.

Приходит мужичок в дом.

– Можешь меня вылечить? Я очень болен!

– Могу, барин! Прикажи истопить баню. Я буду тебя в бане лечить.

Истопили баню, лакей с мужиком привели туда барина. Пришли в баню, а веника нет. Мужик и говорит: .

– Эх, барин, мы пришли, а веника-то нет, нужен веник, иди, лакей, за веником домой.

Только ушел лакей, мужик и говорит:

– Помнишь, говорил я, как ты отнял у меня пирог да гуся, что трижды тебя побью. Второй раз буду тебя бить больно.

Избил пуще прежнего и ушел.

Приходит лакей.

– Избил меня тот мужик, вези скорей домой на лошадях.

Привезли опять барина больного домой. Как лег барин, так с полгода лежал. Стал он понемногу поправляться. А мужик опять к нему: нанял тройку лошадей бурых, едет. через хутор.

– Жив ли тот барин, который отнял у меня пирог да гуся. Я приехал в третий раз его бить!

Услыхала дворня и погналась за ним, распустивши черные крылья. А мужик заехал в закоулок около барского дома, сам соскочил, а коней пустил во всю прыть. Барские слуги и погнались за ними.

Остался в доме только один барин. Мужик шасть в хоромы.

– Здравствуй, барин! Ты еще жив? Принимай гостя в третий раз.– И давай барина бить.

Барин кричит:

– Возьми там деньги, только отстань от меня!

Мужик не был глуп, сгреб шкатулку и ушел.

Прибегают слуги, а барин лежит избитый.

– Зачем вы убежали? Мужик меня совсем прикончил. Зовите священника, я скоро умру.

На третьи сутки преставился барин. Стали его поминать. И я на поминках был. Царство ему божье!

МУЖИК СТЕПАН И ПАН

Жил бедный-пребедный мужик. Звали его Степаном. Жил он до того плохо, что и детишек иной раз нечем было накормить. А работал он очень много, да все на пана. Вот он и надумал: «А что, кабы мне у пана как следует поживиться? У него украсть не грех: ведь и мои мозоли его кормят». Так и решил.

Ну и стал «служить» – начал понемножку ребятишкам носить: то хлебца стащит, то деньжат малую толику – где что плохо лежит.

Тут стали замечать, что он на руку не чист, и донесли пану. Призывает его пан.

– Степан, говорят, что ты крадешь у меня. .

– Э, пан, что и спер, то не в укор: не пойман – не вор.

– Ну так знаешь что, Степан, укради у меня жеребца.

– Украду, пан.

– Коли украдешь, твой будет, а не украдешь – засекут тебя.

Поставил пан на конюшню двух сторожей. Дал им по сабле, приказал одному держаться за хвост, а другому за гриву и сказал:

– Кто станет красть – руби!

Степан же взял налил бочоночек спирту, а стоял мороз (дело было в филипповки), сторожа иззябли, вот он этот бочоночек под ворота тишком и подсунул.

Один проходил мимо и толк его ногой. Пощупал – что это такое,– бочонок! Поднял, понюхал—водкой пахнет! Ох ты, черт возьми! И говорит другому:

– Водка, брат!

Открыли бочонок и назюзюкались, как зюзи. Потом привалились оба к стенкам и стоят, а жеребец – один.

Слышит Степан, что часовые захрапели, открыл ворота и свел жеребца.

Назавтра зовет пан Степана.

– Украл, Степан, жеребца?

– Украл, пан.

– Молодец, Степан! Теперь укради у меня шкатулку с деньгами. Она будет стоять на столе, а окно будет открыто.

– Украду, пан.

– Украдешь—твоя будет, а не украдешь—засекут.

Вот поставил паи шкатулку на стол, раскрыли окно. У стола караульный с саблей стоит.

А Степан пошел откопал покойника, надел на него свою одежку, принес и сунул его в окно.

Караульный ему – раз! И голову долой. А сам побежал к пану, хвалится:

– Зарубил!

А Степан – за шкатулку и пошел.

Зовет его пан назавтра.

– Украл, Степан?

– Украл, пан.

– Молодец, Степан! Укради у меня и пани.

– Украду, пан.

А пан надумал отвезти ее к соседу.

Купил Степан пару лакированных сапог и пошел по той дороге. Кинул один сапог, а пройдя немного – и другой, сам сидит за кустом, притаился.

Вот едет пани с кучером. Доехали до сапога, кучер и говорит:

– Пани, я возьму этот сапог!

А та в ответ:

– Куда он тебе один? Смотри, Степан догонит.

Поехали дальше. Доезжают до другого.

– Э, нет, пани, я сбегаю за тем сапогом, вот и пара будет. Побежал... А Степан прыг к пани в повозку и погнал коней в

сторону. Заехал за болото и стоит у самого озера. А оттуда черт.

– Степан, продай нам пани.

– Продам.

– Что ты за нее хочешь?

– А насыпьте шапку золота,– я и отдам.

Продрал Степан в шапке дырку, ямку вырыл, а над ямкой шапку пристроил.

Как стали черти таскать золото! Таскали-таскали – насыпали!

Отдал Степан пани. Сам – на тройку и домой.

Вот пану доносят, что приехал Степан. Зовет его пан:

– Украл пани, Степан?

– Украл, пан.

– А куда ж ты ее подевал?

– А чертям продал.

– Что ж ты наделал? Верни ее, а не то убью.

– Попытаюсь, пан.

Захватил он топор и пошел назад, на болото. Вырубил там сажень, нарубил тонкой лозы и давай вить из нее канат. Вьет, а потом возьмет да саженью померяет и так и этак.

Тут вылез из озера черт.

– Что это ты хочешь делать, Степан?

– А вот тут,– говорит,’– церковь буду ставить, а тут – костел.

– А что это ты .вьешь?

– А это – чтобы вас, чертей, на берег таскать.

Тот бух в воду и к старшому. Старшой дал ему приказ:

– Кто сильней свистнет, пусть за тем и будет пани.

Черт как свистнул, так листья посыпались с деревьев. А Степан говорит:

– Давай завяжем тебе глаза, а то как я свистну, так они и выскочат.

– Ну, завязывай!

Взял Степан дубовый кол да как свистнет – были глаза и выскочили.

– Стой, Степан, не,свисти больше,– да опять бух в воду к старшому.

Тот говорит:

– Возьми булаву в двенадцать пудов. Кто закинет выше – за тем и будет пани.

Вынес черт булаву.

– Старшой сказал: «Кто выше закинет—за тем и будет пани».

– Ну, кидай!

Черт как кинул, так прямо под облака.

А Степан взял булаву и думает, что тут делать, да поглядывает вверх.

Черт спрашивает:

– Что ты глядишь, Степан? Кидай!

– А вон та туча пройдет, тогда и кину. Мне там двенадцать братьев-кузнецов перекуют ее на другую, чтобы была но руке.

Испугался черт и потащил булаву назад. А оттуда вынес пани.

– На, Степан, только ступай отсюда.

Тот пошел с ней и отдал ее пану. Ну, пан, понятно, благодарил его.

Только вернулся Степан домой, приходят к нему панские сыновья и говорят:

– Ты, брат, разбогател.

– Я,– говорит, – не разбогател бы так, да жена помогает, она у меня старательная.

– А наши ни черта не стоят.

– А вот я вас научу, что с ними делать. Полосни ей ножом в левую подмышку; как дурная кровь выбежит, так жена и станет умной. Вот придете завтра ко мне и увидите, как я своей сделаю, тогда и вы так сделаете.

Взял он от забитого кабана пузырь, налил в него крови, привязал жене под левой рукой и приказывает ей:

– Гляди же, как панычи придут – так ты будто спишь. Я ножиком по пузырю полосну, а ты – брык и полежи малость, а потом вскочи да за метлу, да возьмись готовить всякую всячину,, да разговаривай, ну, будь прямо шелковой.’

Увидели это, панские сыновья.

– Пойдем-ка своим так же сделаем.

Взяли ножи. Один свою – раз и другой свою – раз! Тут им и конец.

Будили-будили – не встают! Назавтра чуть свет встали братья и пошли к Степану:

– Пойдем, утопим тебя, бери мешок.

Взяли мешок и пошли к озерку. Сунули его в мешок, глядь – а озерко-то замерзло.

– Сходим, брат, за топором, а он тут цел будет.

А идти верст пять.

Степан услыхал, что кто-то мимо едет, и давай кричать:

– Ни читать, ни писать не умею, а хотят посадить королем.

А это дьяк на тройке ехал.

– Я,– кричит,– умею и читать и писать!

– Ну так развяжи мешок да сам влезь в него – тебя и посадят королем.

Влез дьяк, Степан завязал мешок, сам – на тройку, да и поминай как звали!

Вот пришли те с топорами, Лед прорубили да в прорубь его, дьяка-тр. Сами повернулись и пошли.

Идут, а Степан катит на тройке мимо них.

Они и спрашивают:

– Где это ты взял? Мы ж тебя в воду кинули!

– А разве вы не слыхали, как я под водой коней ловил: тпру, бурый, тпру, серый! Там – какие хочешь.

– Ну так кинь и нас.

Он одного – в прорубь и другого в прорубь, а сам поехал домой.

Стал жить-поживать да панов с белого света сживать.

КАК БАРИН ЛОШАДЕЙ ИЗ ТЫКВЫ ВЫСИЖИВАЛ

Посадил один мужичок тыквы, и удались они на славу. Набрал он их и повез в город продавать. Подходит к нему барин и спрашивает:

– Что это ты, мужичок, продаешь?

– Да яйца,– отвечает мужик.

– А что из них можно сделать?

– А вот что,– говорит мужик.– Если ты хочешь ездить на хороших лошадях, так взберись на елку повыше и садись на эти яйца: высидишь себе таких лошадей, каких никогда и не видывал/

Купил барин несколько тыкв и говорит мужику:

– Дам я тебе сто рублей, только покажи мне, на какой елке можно этих лошадей высидеть.

А мужик знал, под какой елкой в лесу лежит заяц. Привел барина туда и говорит:

– Ну вот на ней и садись, да смотри не слезай, пока лошадей не высидишь.

Пошел барин домой и приказывает жене:

– Приноси мне завтракать, обедать и ужинать, а мне домой ходить недосуг.

Вот жена приносит ему еду один день, и другой день, и третий день, а потом как-то и позабыла.

Сидел барин, сидел, и захотелось ему есть,

– Ах, боже мой,– говорит он сам себе,—вот какая моя жена: на хороших лошадях ездила бы, да обо мне забыла. Ну, подожди, только домой приеду, узнаешь ты, как забывать о муже!

Стал барин поворачиваться да как загремит с этой елки! А под елью лежал заяц. Вскочил он да удирать, а барин за ним бежит и кричит:

– Ой, не досидел я себе лошадей!

Заяц и был таков – убежал в лес.

Пришел барин домой и давай бранить жену:

– Ты почему не принесла мне есть ? Я уже совсем было высидел хороших лошадей, да разве усидишь голодный? Стал я тихонько слезать со своего, насеста, да сук-то обломился, а я как

грохнулся на землю, а лошадь насиженная – из-под меня. Догонял я ее, догонял – никак не мог догнать. А если бы ты принесла мне поесть, какие были бы у нас лошади! Если я маленькую не мог поймать, так больших и вовсе не удержать. А теперь ты сама виновата, езди на таких, какие есть.

ОТВЕТЫ МУЖИКА

Ехал мужик на базар доски продавать. И случилось той же дорогой ехать в город барину. Увидел он мужика и кричит:

– Эй ты, длинный нос! Прочь с дороги!

Не понял мужик барской речи, подумал, что длинный нос барину мешает. Сошел он с дороги, отвернул рукою нос в сторону и сказал:

– Езжай, барин,, хоть к черту!

Видит барин, что мужик над ним смеется, кричит:

– Прочь ты с лошадью!

Мужик выпряг лошадь, а сани оставил на дороге. А дело было зимою в большой мороз. Барин замерз, разозлился на мужика и кричит:

– Убирайся Совсем с дороги.

Пока мужик запрягал лошадь, пока сворачивал с дороги, барин чуть было совсем не окоченел.

Приехал барин в тот город, куда мужик добирался. Ходит он по базару, ищет овса. Подходит к тому мужику, которого встретил на дороге, и спрашивает:

– Не слышно ли тут овса?