Текст книги "Песни народов Северного Кавказа"

Автор книги: Автор Неизвестен

 
Уши – стрелы,
Нос – свирель…
Заяц белый
Шмыг под ель.
 
 
Заяц мчится
Что есть мочи,
Заяц схорониться
Хочет.
То бежит он
И кружит,
То лежит он —
Весь дрожит.
Бедный, он
Всего боится.
Где укрыться
Ото зла?
От лисицы
И куницы,
От орлицы
И орла?
 
 
Ой, в овраге
Тень стрелка,
Лай собаки
И щенка.
 
 
Уши – стрелы,
Хвост – сучок.
Прыгнул белый —
И молчок.
 
 
Он боится
Даже белки,
Певчей птицы —
Даже мелкой.
И чуть видного
Ежа,
И невинного
Ужа.
 
 
У зайца
Заячья душа,
Да больно шуба
Хороша.
 

 
Рыжая лиса,
Хитрая лиса
Провела мою соседку —
Унесла ее наседку.
Этого еще и мало:
Грядку луку истоптала,
Рядом, в доме пастуха,
Утащила петуха.
 
 
Рыжая лиса,
Хитрая лиса
Под горой в своей норе
Пировала на заре.
Первым съела петуха —
Мясо, кости, потроха.
И остались от наседки
Только перья да объедки.
Спать легла лиса, и вот
Заболел у ней живот.
 
 
Рыжая лиса,
Хитрая лиса
Для леченья, для спасенья
Поплелась с трудом в селенье.
Встретила мою соседку —
Та припомнила наседку.
Повстречала пастуха —
Тот припомнил петуха!
 

 
Птица странная удод.
Раньше всех она встает.
Первым делом эта птица
На тутовник наш садится.
Расправляет хохолок,
Пробует свой голосок.
«Пу-пу-пуп» – о чем удод
Песенку свою поет?
«Пу-пу-пуп» – что это значит,
Он смеется или плачет?
Так высмеивает птица
Тех, кто спит и не проспится.
Эй, ты, соня и лентяй,
Слышишь, песня раздается,
Солнце высоко – вставай:
Над тобой удод смеется!
 

БАЛКАРО-КАРАЧАЕВСКИЕ ПЕСНИ

ТРУДОВЫЕ И ОХОТНИЧЬИ ПЕСНИ

 
Долай, долай, долкулай.
Не зевай, давай сбивай!
 
 
Тот, кто босый, тот, кто голый,
Не поет над чашкой:
«Долай, Долай, долай, долкулай,
В час веселый, долкулай».
 
 
Ой, из белого тумана
Вышла белая гора.
Ой, из белого айрана
Маслу выбиться пора.
 
 
Шествует по тропам горным
Стадо пестрое с быком.
Ой, живот коровы черной
Полон белым молоком.
 
 
Козы черные с рогами
И проворны, и легки,
Хоть у них под животами
Вымена, как бурдюки.
 
 
Козы, козы – черношубы
Людям любы с малых лет.
Ой, облизывая губы,
Бедняки глядят им вслед.
Долай, долай, долкулай,
Масло белое сбивай.
 
 
Сыто стадо, дышит тяжко,
Пыль дымится позади…
Долай, долай, в чашки, в чашки
Масло белое клади.
Долай, долай, долкулай,
Не зевай, давай сбивай!
 

 
Ой, эрирей,
Инай, инай, эрирей,
Эрирей.
Отгребай зерно скорей,
Эрирей!
 
 
Бедняка всегда работа
В поле ждет,
Человеку есть охота
Круглый год.
 
 
Если рук мы не натрудим,
Эрирей,
Хлеба, каши есть не будем,
Эрирей!
 
 
Есть забота у лентяя
Лишь одна:
Спать-храпеть, забот не зная,
Допоздна.
 
 
А у нас наоборот,
Видит бог,—
Сто несчастий, сто забот,
Сто тревог.
 
 
Ой ты, бедный человек,
Эрирей!
Должен спину гнуть весь век,
Эрирей!
 
 
Разве тот, кто спит до света,
Кто храпит
Зиму и весну до лета,
Будет сыт?
 
 
Ой, бедняк, как князь велит,
Встань чуть свет.
Может быть, ты будешь сыт,
Может – нет.
 

 
Орайда-ра, просыпаются птицы,
Орайда-ра, надо быть начеку.
Старый охотник, зачем торопиться, —
Выстрелить дай молодому стрелку.
Орайда-ра!
 
 
Блещут зарницы и слева, и справа.
Целься точнее, стрелок молодой, —
Будет твоею наградой по праву
Турья печенка с холодной водой.
Орайда-ра!
 
 
Орайда-ра, твоя пуля не дура,
К славе охотничьей славу прибавь.
Орайда-ра, быстроногого тура
Смотреть на летящую пулю заставь!
Орайда-ра!
 
 
Орайда-ра, первым выстрелом метким
Шкуру его под лопаткой пробей,
Ветви рогов, как сосновые ветки,
Сбей раскаленною пулей своей.
Орайда-ра!
 
 
Бог всемогущий, мы будем молиться,
Чтоб одарил ты удачей стрелка.
Орайда-ра, ты заставь нас трудиться —
Тащить и грудинки, и окорока.
Орайда-ра!
 
 
Орайда-ра, горы пред нами!
Орайда-ра, тур с бородой,
Орайда-ра, сало кругами
Да понесем мы наутро домой.
Орайда-ра!
 
 
Орайда-ра, ледяные заторы,
Орайда-ра, ни путей, ни дорог.
Орайда-ра, одолей эти горы —
Славу добудешь, отважный стрелок.
Орайда-ра!
 
 
Звезды ночные давно отблистали.
Орайда-ра, что нас ждет впереди?
Боже, сердца, где таятся печали,
Радостью, орайда-ра, награди.
Орайда-ра!
 
 
Овца оягнится в урочное время
Овечкой одной и барашком одним,
Боже, овечку оставим на племя,
Барашка зарежем, тебе посвятим.
Орайда-ра!
 
 
Грозный наш бог, насылающий бури,
Орайда-ра, отмеряющий век.
Счастья нам дай, чтоб о головы турьи
Мы спотыкались и падали б в снег.
Орайда-ра!
 

 
Ветер холодный морозит нам кожу,
Скользки дороги зимой.
Бог Абсаты нам в пути да поможет, —
С ветром мы справимся, хой!
 
 
Тень от орла предвещает удачу.
Нету орла над скалой.
Ветер, столкни нас с горы, а иначе
Нас не задержишь ты, хой!
 
 
Если сойдем со своей мы дороги,
С чем возвратимся домой?
Где б ты ни прятался, тур круторогий,
Пули найдут тебя, хой!
 
 
Жены в селеньях глаза проглядели,
Матери плачут в ночи.
Пусть наши бороды обледенели,
Были б сердца горячи.
 
 
Кто полагает, что путь наш не страшен,
Воля судьбы не крива?
Но лучше песня о гибели нашей,
Чем о бессилье молва.
 
 
Пали орлиные тени на гору,
Сами орлы над горой.
Будет удача – вернемся мы скоро.
Ждите нас, матери, хой!
 

 
Ой, снова на туров идешь ты, сынок,
И в горы твой путь далек.
В ущельях снег и бел, и высок
И нет ни троп, ни дорог.
 
 
Сын мой, наверно, в горах снегопад,
Глаза мои вдаль глядят.
Из тех, кто уходит туда, говорят,
Не все приходят назад.
 
 
С горы не каменный дождь ли упал,
Не снежный гудит ли обвал,
Не давний ли кровник наш точит кинжал
И ждет в расщелине скал?
 
 
Пусть же услышит меня с высоты
Добрый наш бог Абсаты,
Да пощадит тебя бог Абсаты —
У меня единственный ты.
 

 
Говорит Жаныбек-молодец:
Орайда.
 
 
Я над пропастью пас овец,
Орайда.
 
 
Я в расщелине между скал,
Орайда,
 
 
Стадо дикое увидал,
Орайда.
 
 
Загорелось сердце мое,
Орайда.
 
 
Бросил посох я – взял ружье,
Орайда.
 
 
Я прижался в тени куста,
Орайда.
 
 
Стал считать – досчитал до ста,
Орайда.
 
 
Я в расщелине между скал,
Орайда,
 
 
Жугутура на мушку взял,
Орайда.
 
 
Понапрасну не целюсь я,
Орайда.
 
 
Не дрожала рука моя,
Орайда.
 
 
Поглядите, что за красу,
Орайда,
 
 
Я домой на плечах несу,
Орайда.
 

 
Оделась наша молодежь
На Первомай, о-ой.
Летит салам из дома в кош:
«Весну встречай, о-ой!»
 
 
И песня тракторов слышна,
Гремят в полях, о-ой.
И изобилья семена
Ложатся в ряд, о-ой.
 
 
Деревья – там и тут – в садах
Уже цветут, о-ой.
Ручьи, родившись в ледниках,
Бегут, бегут, о-ой.
 
 
Снуют синицы в борозде
В избытке сил, о-ой.
С прилетом ласточек везде
Май наступил, о-ой.
 
 
Корытцем курдюки ягнят
Висят, смотри, о-ой.
Ждут травы сочные телят
В лучах зари, о-ой.
 
 
Отвисли вымена коров
От молока, о-ой.
Могучи шеи у быков
И стать крепка, о-ой.
 
 
И кобылицы жеребят
Приносят нам, о-ой.
На ножках тоненьких спешат
Они в луга, о-ой.
 
 
Отары по округе всей
Вмиг разбрелись, о-ой.
Ягнята сразу матерей
Звать принялись, о-ой.
 
 
Колхозной, новой жизни свет
Берет разбег, о-ой.
Свободой горный край согрет
И человек, о-ой.
 
 
Так славу партии родной
Споем дружней, о-ой.
Ведь с каждой новою весной
Май всё светлей, о-ой!
 

ПЕСНИ О КРЕСТЬЯНСКОЙ ДОЛЕ
© Перевод Н. Гребнев

 
Снег идет, всё снег и снег…
Спит богатый человек,
Спит богач, не спит жена —
Всё глядит: полна ль мошна.
Дочь у зеркала сидит,
Сын поет: он пьян и сыт.
 
 
Снег идет, всё снег и снег…
Плачет бедный человек.
Снег идет, в пути занос, —
Погибает водонос.
Снег идет, в горах туман, —
Спотыкается чабан,
Замерзает дровосек, —
Снег идет, всё снег и снег…
 

 
Отыскать бы для чарыков новых
Кожу, чтоб вовеки не стоптать,
Кожу, чтоб вовеки не стоптать.
Раздобыть бы мне коня такого,
Чтоб на нем до счастья доскакать,
Чтоб на нем до счастья доскакать.
 
 
Вечной кожи ты, бедняк, не сыщешь, —
И подошву камни изотрут,
И подошву камни изотрут.
Ой, и обездоленных и нищих,
Нас не к счастью скакуны несут,
Нас не к счастью скакуны несут.
 

 
Тает вечный снег, бывает,
Тает вечный снег, бывает,
Речкой с гор бежит.
Боль в душе моей не тает,
Боль в душе моей не тает,
А душа горит.
 
 
Кровь коня на поле чести,
Кровь коня на поле чести
Мать-земля вберет.
Мать-земля со мною вместе,
Мать-земля со мною вместе
Боль мою возьмет.
 

 
У нас ураза, ураза, ураза,
Весь день не едим мы – обычай таков.
От голода лезут на лоб глаза
У бедняков.
 
 
Богач эфенди, эфенди, эфенди
Лепешки жует, на лбу его пот.
Хоть ночь позади, хоть день впереди —
Жрет он и жрет.
 
 
Весь день не едим мы, беда нам, беда.
От голода лезут на лоб глаза.
Мы бедняки, потому-то всегда
У нас ураза.
 

 
В белых саклях там и тут
Месят тесто, хлеб пекут,
Но от хлеба, что печется,
Мне лишь запах достается,
Сирота я, сирота!
 
 
За оградами дворов
Доят женщины коров.
Молоко со звоном льется,
Только звон мне достается,
Сирота я, сирота!
 

 
Сегодня я грустную песню слагаю
О тех, кто далек, о тех, кто далек.
Неправым судом осудили Чиная,
Загнали в острог, загнали в острог.
 
 
Ботта знаменитый одною рукою
Подкову согнет, подкову согнет.
А судьи в острог засадили героя,
Он цепи порвет, он цепи порвет.
 
 
Был широкогрудым и широкоплечим
Отважный джигит, отважный джигит.
Кривой Айдоболов, с Боттой еще встреча
Тебе предстоит, тебе предстоит.
 
 
Азнор Айдоболов, ошибся ты малость,
Проклятый злодей, проклятый злодей,
Решил ты, что в нашем краю не осталось
Отважных людей, отважных людей.
 
 
Коль в край им родной суждено воротиться,
Коль мы доживем, коль мы доживем,
Посмотрим, проклятый, во что превратится
Богатый твой дом, богатый твой дом.
 
 
Кучмен поджидал тебя у поворота,
Да ты всё не шел, да ты всё не шел.
Блестела винтовки его позолота,
И ложе и ствол, и ложе и ствол.
 
 
Без промаха бьет он, да, видно, дрожала
Той ночью рука, той ночью рука.
И тело на камни твое не упало,
Как туша быка, как туша быка.
 
 
Джигитом бы выбрать той темною ночью
Другого стрелка, другого стрелка.
Чтоб глаз у него был наметан и точен
И воля крепка, и воля крепка.
 
 
Пусть двор порастет твой колючей травою,
Безглазый урод, безглазый урод,
Пусть псы по тебе, по хозяину, воют
И падает скот, и падает скот.
 
 
Пусть верные псы по хозяину воют
И падает скот, и падает скот.
Богатство, нажитое кровью людскою,
Пусть прахом пойдет, пусть прахом пойдет.
 
 
Жена у Чиная осталась вдовицей,
А сын сиротой, а сын сиротой,
Азнор, в твой единственный глаз да вонзится
Кинжал твой златой, кинжал твой златой.
 

ПЕСНИ-БЛАГОПОЖЕЛАНИЯ
© Перевод Н. Гребнев

 
Чего не имеем —
Можешь нам дать,
То, чем владеем,—
Можешь отнять.
Господи, дом этот – полная чаша,
Счастье наше и наших детей,
Горе наше, забота наша —
Всё, всемогущий, во власти твоей.
Те, кто старше, и те, кто моложе,
Пришли в этот дом, чтоб тебя умолить
Радости этой семьи приумножить,
На всех нас печали ее разделить.
Аминь!
 

* * *

 
Пришедшим сюда мы желаем добра.
Пусть светит им счастье по воле господней,
Пусть светит сегодня светлей, чем вчера,
А завтра да светит светлей, чем сегодня.
Под небом счастливым, под божьей рукой
Желаем с соседями всем вам ужиться.
У добрых учиться,
Плохих сторониться,
И да осенит вас мир и покой!
 
 
Желаем коров вам дойных и жирных,
Чтоб тесно им было на склонах обширных,
Чтоб козы ваши были б с приплодом,
С плодами – яблони, ульи – с медом,
Чтоб у овец рождались тройняшки,
Чаще – овечки, реже – барашки.
Да будут к вам добры зимою и летом
Земная твердь и небесная синь!
Бог наш Тейри да поможет вам в этом,
Аминь!
 

* * *

 
До края наполненный тамадой,
Осушим сосуд в честь снохи молодой!
Да будет счастливая ваша сноха
Не слишком шумлива, не слишком тиха.
Пусть озарит она радостью дом,
Как солнышко землю безоблачным днем!
Чтоб мужа любила,
С роднею сжилась —
Как мясо и жилы,
Как веко и глаз.
Зима на дворе или жаркое лето —
Чтоб ваша сноха поднималась до свету.
Чтобы была в ней сноровка и сила,
Чтобы всем снохам примером служила.
Пусть будет она из проворных, упорных,
Пусть в комнатах прибрано будет просторных,
Детей пусть родит она самых счастливых,
Самых здоровых, самых красивых,
Душою – белых, волосом – черных.
Пусть все они будут до самой смерти
И счастливы, и сильны.
Пусть дочери будут чесальщицы шерсти,
А сыновья – чабаны.
Чтоб горя не знали,
Не знали печали,
Честь берегли,
Чтоб людей уважали.
Людей уважали,
Людей понимали,—
С хорошими знались,
Плохих избегали.
Пусть даст им творец
Хороших быков,
Шерстистых овец
И дойных коров.
Пусть даст полукровку,
Чтоб быстро скакала,
Пусть даст и винтовку,
Чтоб точно стреляла.
Пусть в доме их холодно будет летом,
А в самую лютую зиму – теплынь.
Добрый Тейри да поможет им в этом,
Аминь!
 

* * *

 
Пусть тот, кто придет в этот дом со злом,
Не встретит удачи нигде и ни в чем.
Пусть не владеет пришедший со злом
Ни быстрым конем, ни паршивым ослом,
Ни домом зимним, ни пастбищем летним,
Пусть раздерут его дрязги и сплетни.
Пусть старики его дома споткнутся,
Снохи с золовками передерутся.
Пусть сад его будет рядом с кладбищем,
Пусть ядом будет питье и пища,
У шубы его не будет пусть ворота,
Рукав будет порван, пола отпорота.
Пусть в дом к нему не приносят привета,
Пусть в поле его растет лишь полынь.
Великий бог да пошлет ему это,
Аминь!
 

* * *

 
Желаем, чтоб все ваши думы сбывались,
Чтобы всего у вас было обилье,
Чтобы от злости враги убивались,
Коленями стукались оземь в бессилье.
Пусть летом небо, дождем поливая,
Поит поля, утоляя их жажду,
Пусть ранняя осень, пора урожая,
Будет солнечной и не влажной.
Да будет юнец у старейших учиться,
Да будет мудрым совет их и суд.
Жить по-горски – значит трудиться,
Жизнь по-горски – дружба и труд.
Поднимем чашу и пустим по кругу —
Выпьем за дружбу, за то, чтоб всегда
Сердца наши были б открыты друг другу.
Любовь для людей – что для поля вода.
Восславим и тех, кто готовил напитки,
Им всем пожелаем счастья в избытке.
Да будет буза лекарства полезней
И всех исцелит от невзгод и болезней,
Пусть льется ее разливанное море.
Сейчас поднимает свой рог аксакал
За то, чтоб сбылось у каждого вскоре
Всё то, что сам он себе пожелал.
Да будут к нам добры зимою и летом
Земная твердь и небесная синь!
Добрый наш бог да поможет нам в этом,
Аминь!
 

ГЕРОИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ

 
Пусть на той горе одинокое
Ива-дерево не растет.
А уж вырастет, пусть, высокое,
Не ломается, не гниет.
 
 
Пусть без братьев сын не рождается,
А родится, так пусть живет,
Пусть не бедствует и не мается,
Пусть аллах его бережет.
 
 
Ой, Хасан, ты отару сытую
Гонишь с пастбища вниз, домой,
На макушку сбив шапку, сшитую
Раскрасавицей дорогой.
 
 
Будет плакать твоя красавица —
Буйну голову береги.
Многим людям она не нравится,
Ты один, а кругом враги.
 
 
Ой, Хасан, ты овечку черную
Приторочил к седлу ремнем.
Ой, головушку непокорную
Срубят недруги нынче днем.
 
 
Конь поскачет, храпя, по пажити,
Да тебя он не привезет.
О беде твоей не расскажет он,
Но красавица всё поймет.
 

 
Ты на Морх от врагов бежал,
А потом, заметая след,
На князей свой точил кинжал,
Жил изгнанником восемь лет.
 
 
Ты изгнанником долго жил.
Днем щенком, ночью волком был,
Сам рубашку себе стирал,
Пищу скудную добывал.
 
 
Рыщут стражники там и тут
(Невзначай их не повстречай).
На поруки тебя не берут,—
Нет дороги тебе в Карачай.
 
 
В Карачай тебе нет пути.
Двух друзей ты решил позвать,
Чтоб в Россию тайком уйти
И бумагу царю подать.
 
 
Чтоб бумагу царю подать,
Надо знать, как ее писать.
Есть Хажи-Бакир – грамотей,
Да из верных ли он людей?
 
 
Вот стоят у его дверей
Канамат и двое друзей.
Их встречает Хажи-Бекир,
Бурки с плеч их снимает сам,
 
 
Подзывает Хажи-Бекир
Молодую жену к гостям.
Подала им жена воды,
Принесла им она еды.
 
 
Сам хозяин вино наливал,
Ублажал их – продажный пес,
Клялся в дружбе, Коран целовал —
И тихонько кинжалы унес
 
 
Да велел расседлать коней:
Утро вечера, мол, мудреней.
До полуночи длился пир,
Суетился Хажи-Бекир.
 
 
Спали тут же они, у стола,
Что-то тихо шептали порой.
Так последняя ночь их прошла
И последней сменилась зарей.
 
 
Поглядел в окно Канамат,
Видит: стражники там стоят,
Ружья тусклым огнем блестят,
Дула прямо в окно глядят.
 
 
В смертном споре с коварством людским
Что геройство твое, Канамат?
Ты лежишь на земле недвижим,
Над тобою убийцы стоят.
 
 
Если мертвые могут рыдать,
То под сенью склоненных ветвей
По тебе убивается мать
В одинокой могиле своей.
 

 
Храбрый воин, сын Гежоха, Бий-Негер,
Брат твой болен, дело плохо, Бий-Негер
 
 
Старики: «Надежды мало», – говорят,
«Нужно молоко марала», – говорят.
 
 
Как марала взять, однако, как поймать?
Говорят, нужна собака, где достать?
 
 
За собакой, на ночь глядя, Бий-Негер,
Ты пойди к родному дяде, Бий-Негер,
 
 
Не по-свойски дядя встретил бедняка.
«Нет ни пса, – богач ответил, – ни щенка».
 
 
Бий-Негер обиду эту молча снес.
Пожалел свою собаку старый пес!
 
 
Ты пошли ему проклятья, Бий-Негер,
Пусть его зачахнут братья, Бий-Негер!
 
 
И пошел ты ночью злою без дорог.
Глухо, никого с тобою, только бог.
 
 
Вот красавец остророгий пробежал.
Тонки уши, тонки ноги, стой, марал!
 
 
Но пугливый зверь погоню услыхал.
Кто теперь его догонит между скал?
 
 
В белых пропастях Баксана вечный лед.
Кроме зверя и тумана – кто пройдет?
 
 
В царство это нету хода, Бий-Негер,
Тропок нету, зла природа, Бий-Негер.
 
 
Слева нет дорог и справа – там обвал.
Мир жесток, судьба лукава – ты пропал.
 
 
Дело плохо, дело плохо, Бий-Негер,
Сын Гежоха, храбрый воин, всем пример.
 

 
Что ни день – забивают Абаевы скот,
Жарят-варят и ждут именитых господ.
Что ни день, что ни ночь – пир горою идет.
Пьют-гуляют богатые гости,
Атабию бросают лишь кости.
Стар бедняк Атабий – кости не разгрызет.
 
 
Раб старик Атабий, он и бос, он и гол,
Слаб старик Атабий, много видел он зол.
Путь слепого тяжел, к кузнецу он пришел.
«Вот, мол, грош, сделай нож», – говорит он.
Смотрит мастер. «Ты что ж, – говорит он,—
Ни железа, ни угля, старик, не нашел?»
 
 
И пошел Атабий без путей, без дорог,
И пошел Атабий, и помог ему бог:
Ой, убогий, нашел он железа кусок.
Попросил он у друга любезного
Меру полную угля древесного.
Что нашел, что достал, кузнецу приволок.
 
 
Отдал всё кузнецу, тот промолвил: «Ну что ж!
Будет нож тебе, старец» – и выковал нож.
Что за нож, где достанешь такой, где найдешь!
Атабий еле ноги волочит.
Точит нож Атабий – не наточит.
Что задумал старик, поглядишь – не поймешь:
Скупо небо на радость, на горе – щедрей.
Плачет бедный старик: двух его дочерей
Угоняют, и надо спасти их скорей.
 
 
Атабий еле ноги волочит,
Точит нож Атабий – не наточит,
Точит нож Атабий: нож – хоть голову брей.
 
 
У Абаевых сын – молодой вертопрах.
Пьет, лютует голодному люду на страх.
Слезы льет Атабий о своих дочерях.
Бедный, он еле ноги волочит.
Точит нож Атабий – не наточит.
Шепчет старец слепой: «Да поможет аллах!»
 
 
Утопив свою черную совесть в вине,
Спит Абаев-сынок и смеется во сне.
Но идет Атабий – тень ползет по стене.
Атабий хоть не видит, но слышит,
Как храпит его недруг, как дышит,
Как проклятое сердце стучит в тишине.
 
 
Силен гнев старика, и печаль велика,
Злое сердце по стуку находит рука.
Был сынок у Абаевых – нету сынка.
Атабию зачем хорониться?
Смерти он, Атабий, не боится.
Подходите, вяжите его, старика.
И поймали его, и связали его.
И терзали его, привязали его
К двум коням, чтоб они разорвали его.
На его безымянной могиле
Бедняки эту песню сложили
В день печальный, когда поминали его.
 

 
Ой, спешил я в горы снеговые,
Ой, не за косулею, хойра!
Но прошил я тело Омар-бия,
Ой, горячей пулею, хойра!
 
 
Бий Омар, тебе не нарядиться,
На охоту в горы не пойти,
И ни к девушке, ни к молодице
В час заветный нет тебе пути.
 
 
Эй, охотник, где рога, где шкура?
Тура ждал ты между скал, хойра!
Раньше, чем пустил ты пулю в тура,
Мой свинец тебя догнал, хойра!
 
 
Жил, злодей ты, как тебе хотелось,
Мучал бедняков, пока – хойра! —
Нынче по камням не разлетелась
Брызгами твоя башка, хойра!
 
 
Сколько взял у нас ты шкур овечьих,
Сколько отнял шуб у нас, хойра!
На свои раздробленные плечи
Их наденешь ли сейчас, хойра?
 
 
Был твоим родник, и в пору зноя
Ты берег его струю, хойра.
Что родник – река теперь не смоет,
Ой, со склонов кровь твою, хойра!
 
 
Там, в горах, где всё плющом обвито,
Ой, кровавые следы, хойра!
 
 
Ой, теперь напьемся мы досыта —
Нет хозяина воды, хойра!
 
 
Кунаки твои сегодня будут
Причитать и слезы лить, хойра!
А твоим врагам – простому люду —
Может, станет легче жить, хойра!
 
 
Ой, бедняк, посеял я тревогу,
Всполошил Шакманов род, хойра!
Может быть, я облегчил немного
Участь тех, кто терпит гнет, хойра!
 

 
В горном крае сиротою рос
Мальчик, нареченный Гапалау.
Сколько беднякам добра принес
Храбрецом рожденный Гапалау.
 
 
Был поддержкой для лишенных сил
Горец угнетенный Гапалау.
В саклях бедняков опорой был
Храбрецом рожденный Гапалау.
 
 
Был подобен клекоту орла
Клич, к горам взнесенный Гапалау.
Не терпел ни подлости, ни зла
Храбрецом рожденный Гапалау.
 
 
И когда луга делила знать,
Вышел в круг зеленый Гапалау,
Крикнул: «Бедняков – не обижать!» —
Храбрецом рожденный Гапалау.
 
 
Киньте веток, чтоб не угасал
Твой костер зажженный, Гапалау,
Над тобой ножи, как девять жал,
Храбрецом рожденный Гапалау.
 
 
Как скала стоял лишенный сил,
Девять раз пронзенный Гапалау,
Не упал, пока не отомстил
Храбрецом рожденный Гапалау.
 
 
Сирота, кому тебя обмыть,
Богом не спасенный Гапалау?
Некому глаза тебе закрыть,
Храбрецом рожденный Гапалау.
 
 
Двери сбиты, жмется у реки
Дом твой разоренный, Гапалау.
Над тобою плачут бедняки,
Храбрецом рожденный Гапалау.