Текст книги "Сказки адыгских народов"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Селям алейкум, – сказал хан, остановившись перед домом.

– Алейкум селям, – ответил юноша, выходя из дома к хану и приглашая его слезть с коня и быть гостем.

– Слезать о коня мне некогда, но я бы желал знать, кто ты такой, – сказал хан.

– Я не говорю всякому встречному, кто я такой, – ответил юноша. – Заходи ко мне в дом, тогда узнаешь, кто я.

Хан зашел к, нему. Приняли его как нельзя лучше, кормили, поили и веселили, сколько только могли. Хан опять спросил, кто он такой, юноша.

– Кто я такой – скажу, когда приеду к тебе погостить, – ответил юноша.

– Очень хорошо; только в тот день, когда ты соберешься ко мне, дай мне о том знать, – ответил хан и уехал домой, получив на свою просьбу согласие юноши.

Юноша, выбрав одну пятницу, собрался к хану. Не доехав немного до хана, юноша послал к нему сказать, что он едет, но не въедет к нему во двор, пока женщина, привязанная к воротам, не будет отвязана. Две собаки, те самые, которые щенками были подкинуты жене хана, встретили и обняли его, одна спереди, другая сзади, и таким образом юноша ехал. Посланного хан воротил назад, сказав, что он не отвяжет женщины.

– Если не хочет отвязать – и я не еду к нему, – сказал юноша и хотел уже вернуться назад.

Тогда хан сказал, что, нечего делать, отвяжет женщину, и велел, отвязав ее, запереть в катухе. Потом приехал и юноша вместе с двумя собаками, чему весь народ крайне удивился, говоря: как могли привязаться к нему такие злые собаки, не дававшие никому прохода!

Въехал юноша во двор, слез о коня – хан устроил ему большой пир. Юноша велел принести ему какую-либо старую чашку. Накладывая в эту чашку всяких кушаний, какие приносили в продолжение всего пира, он отсылал их к женщине, которая была привязана к воротам. Кончился и пир.

– Скажи же теперь, кто ты, – спросил тогда хан юношу.

– Если желаешь знать, кто я, то ты – мой отец, а женщина, привязанная к воротам, – моя мать, – сказал юноша. – Если не веришь, вели призвать двух ее сестер и спроси.

Потом хан велел привести тех двух женщин в, привязав их к хвостам необъезженных лошадей, пустил в степь.

С того времени хан, признав юношу за сына, его сестру за дочь и свою жену опять за жену, живет с ними и до сих пор. По этому случаю, говорят, и заведен обычай, что князья и ханы не разводятся со своими женами.

30. Чудесная гармошка

Опубл. в кн.: Кабардинские сказки, с. 46—53. Перевод А. И. Алиевой.

Современная запись традиционного сказочного сюжета свидетельствует об устойчивом сохранении его основных компонентов.

Жили-были три брата-охотника. Однажды вечером, как обычно, отправились братья в лес. Только въехали в чащу, увидели вдалеке огонек – никогда прежде они его не видели. Удивились охотники, захотелось им узнать, кто это появился в лесу, и пошли они на этот огонек. Пришли к огромной пещере. Вошли в нее и видят – сидят три девушки, красоты необыкновенной: если взглянешь на них, долго потом будешь глаза протирать, словно на солнце взглянул.

– Откуда вы, прекрасные девушки, и как попали сюда? – спросили братья, опомнившись. – Мы охотимся в этом лесу много лет, но никогда здесь огня не видели. Что привело вас в эти края?

– Мы из соседнего аула, – ответили девушки, – однажды мы пришли в лес за цветами да за орехами, тут нас схватил лесной человек. Видали вы когда-нибудь такое чудовище? Весь он покрыт волосами, а в груди его торчит топор. Вот и держал он нас в темной пещере. Теперь лесной человек умер, а мы открыли вход, отвалили тяжелый камень, может быть, добрые люди спасут нас, помогут выбраться?

Полюбились братьям прекрасные девушки, и решили они взять их себе в жены. Как и положено, заговорил первым старший брат.

– Прошу тебя, красавица, будь моей женой! – обратился он к старшей из девушек.

– Я обещаю быть тебе верной женой, – отвечала она, – и каждый год буду приносить мальчика и девочку.

Средняя девушка посулила второму брату, что у нее каждый год будет рождаться необыкновенная девочка: половина волос иа ее голове будет белого золота, а половина – червонного. А младшая сказала младшему брату, что у нее каждый год будет рождаться сын – настоящий богатырь-нарт.

Женились братья на красавицах девушках и зажили счастливо.

Прошло время, и стало ясно, что только старшая из них сдержала свое слово. Однажды отправились братья на охоту, а в это время у жены старшего брата родились мальчик и девочка необычайной красоты. Украли завистливые сестры ее детей, положили их в камышовый сундук и бросили в реку, а вместо них подложили щенят.

Вернулись братья с охоты, и, когда старший увидел, что его жена принесла щенят, разгневался, запер жену в сарае и приказал никогда не выпускать ее.

А сундук с детьми плыл по реке, и у чужого аула волной выбросило его на берег. В том ауле жили старик со старушкой. Детей у них никогда не было. И вот однажды пошла старушка к реке за водой и видит: волны прибили к берегу камышовый сундук. Открыла она сундук и увидела там чудесных мальчика и девочку. Обрадовалась старушка, принесла их домой. Назвали они девочку Бабух, а мальчика – Черим.

Прошло много лет, мальчик стал красивым, стройным юношей, а девочка – самой красивой среди красавиц аула.

Однажды почувствовал старик приближение смерти и позвал к себе Черима:

– Когда ты подрастешь и станешь настоящим джигитом, тебе понадобится конь: он стоит в конюшне, и тем же висят твои доспехи. – С этими словами старик умер.

Вскоре и старушка почувствовала приближение смерти. Позвала она Бабух, завела ее в комнату, куда до сих пор никто не входил, и открыла перед ней огромный сундук, окованный железом. У девушки глаза разбежались, каких только нарядов там не было! Этот сундук старушка завещала Бабух.

Умерла старушка, и остались брат с сестрой совсем одни. Что делать? Решил Черим заняться охотой. Однажды вывел он своего коня-альпа, положил на него золотое седло, надел доспехи, сел на коня и отправился на охоту.

Только въехал в лес, как увидел трех охотников. Они выгнали из лесу оленя, но никак не могли подстрелить его – олень все время убегал в лес. Погнался за ним Черим, догнал, схватил за рога и положил на холку своего коня. Только охотники его и видели.

Так поступил он и на другой день.

Удивились охотники, не знали они, откуда взялся статный, ловкий джигит, и решили познакомиться с ним.

На третий день, когда Черим уже укладывал оленя на холку коня, окружили его охотники.

– Славный юноша, – заговорил старший из них, – нам пришлись по сердцу твой облик, твои манеры и мужество. У меня нет сына, и я хочу, чтобы ты стал мне сыном.

– Если вы оказываете мне такую честь, я с радостью стану вашим сыном и буду стараться изо всех сил, чтобы быть достойным вас, – ответил Черим и вместе с охотниками поехал в аул.

Оказалось, что тот охотник, которому так понравился Черим, был его отцом, а два его спутника – братьями отца.

Въехали всадники во двор и спешились. Когда направились они к дому, мать Черима, много лет томившаяся в сарае, посмотрела в щелку и узнала в стройном юноше своего сына.

– Ой, – закричала она, – это мой сын. У него должна быть сестра, если она жива.

Обрадовался Черим, догадавшись, что попал к своим родителям. Он велел привести мать в кунацкую и немедленно съездить за сестрой.

Только теперь понял отец Черима, какое зло совершили его невестки, заменив детей щенками. Он приказал привязать злодеек к необъезженным лошадям и пустить их в поле.

У жены младшего охотника была сестра – колдунья. Задумала она отомстить за сестру, извести Черима. Однажды, когда Черим уехал на охоту, нарядилась колдунья и отправилась в гости к Бабух. Приходит она и видит, что Бабух сидит и плачет – скучно ей.

– Бедняжка, почему плачешь? – вкрадчиво спросила колдунья. – Видно, случаешь. Если бы твой брат любил тебя, свою единственную сестру, то непременно бы принес тебе золотую гармошку, что хранится между двух скал. Конечно, трудно достать ту гармошку – ведь скалы каждую минуту то расходятся, то сходятся с такой силой, что превращают в порошок все, что попадет между ними. Но зато, если у тебя будет гармошка, ты никогда не будешь скучать.

Вскоре вернулся Черим, и Бабух рассказала ему о чудесной гармошке и попросила брата достать ее.

Сел Черим на верного альпа и отправился в дальний путь. Конь Черима понимал человеческую речь и сам умел говорить. Когда стали они подъезжать к скалам, альп сказал своему хозяину:

– Скоро мы достигнем скал. В тот момент, когда они разойдутся, ты дай мне один чурек и трижды ударь меня плетью. Я проскочу между скал, а ты на лету схвати гармошку.

Так и сделали.

Словно ветер, промчался альп между скал – едва успел Черим схватить гармошку. Только выскочил конь, как скалы со скрежетом сдвинулись, чуть не оторвали альпу хвост.

Привез Черим своей любимой сестре гармошку. Была она вся из чистого золота, а когда играла, то всякий, кто слушал ее, забывал о всех заботах и болезнях.

Повеселела Бабух – сидит, играет. А колдунья подумала, что Черим наверняка погиб между скал, но на всякий случай решила проверить. Пришла она к Бабух и увидела у нее в руках чудесную гармошку. Даже позеленела колдунья от злости и придумала новое злодейство.

– Хорошая гармошка, – сказала она, – но достать ее – не самое трудное дело на свете. Слыхала я, вон за теми горами живут семь братьев и есть у них одна-единственная сестра. В саду ее растет чудесная яблоня. В течение одного дня на ней распускаются почки, она зацветает, отцветает, а к вечеру на ветвях вызревают красивые, вкусные яблоки. Если бы Черим любил тебя, он посадил бы ту яблоню в твоем саду, а девушку сделал твоей служанкой.

Вернулся Черим, и Бабух поведала ему о чудесной яблоне.

Что делать? Не мог Черим отказать любимой сестре, сел на своего альпа и отправился в дальний путь. Добрался до гор, где жили братья, схватил девушку, вырвал с корнем чудесную яблоню и поскакал обратно. Братья пустились за ним в погоню и быстро догнали его. Отняли у него сестру и яблоню, а его бросили в темницу. Но не смогли они поймать его альпа, вырвался он и прибежал домой.

Бабух завела альпа в конюшню, принесла ему свежего сена и свежей травы, но конь даже не притронулся к ним. Встревожилась Бабух и говорит:

– Скажи мне, верный альп, что случилось с моим единственным братом, где ты оставил его?

– Если хочешь, чтобы вернулся твой единственный брат, – ответил альп, – возьми свою золотую гармошку и садись ко мне в седло. Я отвезу тебя во владения братьев и посажу у тропинки, по которой они обычно носят воду. Когда ты станешь играть на своей гармошке, братья выйдут послушать музыку, и ты попросишь их освободить Черима.

Так и сделали. Села Бабух у тропинки и заиграла. В это время сестра тех братьев направилась за водой. Услышала она игру Бабух и остановилась. Так красиво и задушевно играла Бабух, что девушка не сдвинулась с места, присела у тропинки и забыла, куда и зачем она шла.

Долго просидела она так, и стали братья беспокоиться – что случилось с сестрой? Вышел брат и сказал:

– Что это ты, сестра, застряла здесь? – Но тут услышал игру Бабух и, изумленный, застыл на месте. Вышел за ним второй брат, потом третий, четвертый. Все семь братьев уселись вокруг Бабух и, не шелохнувшись, слушали ее игру. Вдруг Бабух перестала играть. Опомнились братья.

– Ради аллаха, сыграй еще, дай нам наслушаться чудесной музыки, – стали они просить.

– Я буду играть для вас, сколько хотите, только освободите моего единственного брата! – ответила Бабух.

Братьям не терпелось поскорее снова услышать волшебные звуки. Они тут же освободили Черима, отдали ему в жены свою красавицу сестру, а в придачу еще и чудесное дерево.

Бабух играла братьям столько, сколько они хотели, а потом стала женой самого красивого и храброго из них.

Пусть и тот, кто прочитает эту сказку, будет удачлив, как Бабух и Черим.

31. Сын бедной вдовы

Опубл. в кн.: Кабардинские сказки, с. 46—48. Перевод А. И. Алиевой.

Жила-была вдова. Была она бедная – бедней всех в ауле. Только и радости у нее, что единственный сын. Мать души в нем не чаяла, трудилась днем и ночью, чтобы мальчик был сыт, обут и одет, но бедность не покидала ее дома. И решил юноша пойти в работники. Нанялся он чабаном к одному богачу. Договорилась, что проработает он пять лет и за это время ни разу не должен отлучаться от стада.

Стал юноша чабаном. Прошло три года, и затосковал он по матери. Увидели это его товарищи-чабаны и говорят: «Пойди домой, проведай мать – не скажем мы хозяину, что ты отлучался».

Пошел юноша домой, повидался с матерью. Мать приготовила ему на дорогу гомыле, и рано утром отправился он обратно.

Идет он и вдруг видит на дороге змеенышей. Удивился он, почему так медленно они ползут, и решила, что голодные. Накормил их и пошел дальше.

В это время змея, мать тех змеенышей, вернулась с добычей. Удивилась она, когда увидела своих детей сытыми и веселыми. Змееныши рассказали, что накормил их какой-то добрый человек.

Догнала змея юношу:

– Зачем ты накормил моих детей, ты ведь знаешь, что люди и змеи – давние враги. Я хочу знать, что ты дал им, – дай и мне попробовать.

Отведала змея, что ели ее дети, и осталась довольна. И решила отблагодарить юношу.

– С этого дня ты станешь понимать язык птиц и зверей. Открой-ка рот!

Испугался юноша – много слыхал он о коварстве змей. Но что было делать? Открыл рот, и змея плюнула ему под язык.

Прислушался, что за диво! Сколько секретов зверей и птиц узнал он! Поблагодарил змею и пошел своей дорогой. Шел-шел, вот уже и видна вдали его отара; вдруг слышит он – одна ворона говорит другой:

– Сегодня ночью на эту отару нападут разбойники-волки и перережут все стадо; вот уж завтра наедимся мы с тобой досыта!

А другая ворона отвечает:

– Нам немало пищи достается и от чабанов, поэтому лучше бы, если бы эта отара осталась целой. Догадались бы чабаны уйти вот в ту лощину.

Пошел юноша дальше и слышит – два волка говорят о том же. Пришел он к чабанам, а как сказать им, что понял он разговор ворон и волков, как предупредить о беде? Думал, думали решил сказать, что видел плохой сон, а потому лучше бы перебраться им вон в ту лощину. Посмеялись над ним чабаны и не стали перегонять отару. А юноша перегнал своих овец и сам укрылся в лощине. Только успел он сделать загон для овец, как услышал вой волка, предупреждающий других волков, что надо нападать на отару.

Разговор волков услышали собаки-овчарки, охранявшие отару; самая большая из них – красивая черная собака – сказала:

– Огромная стая волков собирается напасть на отару; если бы наш чабан зарезал самого жирного барана и накормил нас как следует, мы смогли бы одолеть волков.

Быстро выбрал парень самого жирного барана, зарезал его и накормил собак.

Когда ночью на отару напали волки, собаки без труда растерзали их. А от той отары, что паслась на прежнем месте, не осталось ни одной овцы – всех угнали серые разбойники.

Утром юноша выгнал свою отару из лощины и направился в аул. Навстречу ему валом валил народ – услышали люди о нападении разбойников-волков и спешили на помощь чабанам. Среди них был и хозяин отары, которую пас юноша. Обрадовался он, когда увидел, что все его овцы целы, щедро наградил юношу и отпустил домой.

И зажили юноша со своей матерью богато и счастливо.

32. Дочь одного старика

Опубл.: ССКГ, 1872. Выл. 6, с. 119—122.

Записана Кази Атажукиным в 50-е годы XIX в. Им же выполнен перевод на русский язык.

У одного старика была дочь. Когда он поехал в Мекку, он оставил дочь на руках своего работника, говоря: «Дочь моя твой акамаш, следи за ней, исполняй ее требования, словом, заботься о ней, как о своей госпоже».

Старик уехал, и в целом дворе остались только работник и дочь старика. По прошествии короткого времени работник возымел относительно оставленной на его попечение девушки дурные мысли. Девушка, как он ее ни упрашивал, не соглашалась исполнить его требование; но так как ей наконец не стало дома житья от работника, то она ушла из дому и почти никогда туда более не заходила – жила то у одних, то у других соседей. Настало, таким образом, время возвращения старика, и прибыл гонец с известием, что хаджи доехали уже до такого-то места и через два-три дня будут дома[84].

Тогда работник поехал навстречу старику хаджи и объявил, что дочь, оставленная им на его попечение, несмотря на все его просьбы, увещевания и угрозы, со времени его отъезда стала вести себя самым предосудительным образом и теперь она беременна.

– В таком случае возвращайся скорее назад, сделай с ней что хочешь, но только чтобы я ее больше не видел и не слышал о ней, – ответил огорченный хаджи.

Работник, только того-то и желавший, возвратился и, не говоря дочери старика ни слова, схватил ее, увел и бросил в степи. Работник вернулся и остался у старика хаджи, не знавшего о его вине, самым доверенным человеком. Между тем девушку, поселившуюся в камышах, нашел хан, бывший на охоте. Девушка понравилась ему, и, получив на свой вопрос, обыкновенная она смертная или нет, ответ, что она такой же человек, как и он, хан взял ее с собой и женился на ней. Девушка оказалась отличной женой, любила и покоила хана, который, видя это, радовался, что он не поколебался жениться на девушке неизвестного рода и племени, найденной в степи. Она родила ему сына.

Раз, когда хан лежал в постели, а она нагнулась,, чтобы сгрести и закрыть огонь, она задумалась; простояв с поникшей годовой некоторое время над огнем, она наконец, очнувшись, тяжело вздохнула и сказала, что это просто так, без особенно важной причины, которую стоило бы ему сообщить. Но хан не удовольствовался таким ответом и настоятельно просил, чтобы она сказала ему, о чем вздохнула. Жена сказала тогда: «А у меня есть там, далеко, дом, отец и другие родственники; Теперь я вспомнила о них и, не зная, что с ними сталось, вздохнула».

– Как! Ты помнишь своих родных, знаешь, где они живут? Почему же ты этого не говорила мне до сих пор? – вскричал хан.

Потом он предложил ей поехать проведать отца, если желает, и получил в ответ, что она была бы рада узнать, что сталось с отцом, но не говорила ему об этом, не решаясь оставить его скучать одного, без нее; но что если теперь ему угодно позволять ей увидеть родных, то она с радостью исполнит угодное хану. На другой же день хан приказал готовиться в путь. Когда было изготовлено достаточное количество бузы, сдобных печений и прочее необходимое для дороги, жена выехала, сопровождаемая довольно большой женской и мужской свитой.

Долго ли, мало ли ехали они и, наконец, приехали в одно место; распрягли арбы, вынули бузу; все сопровождавшие ханшу много выпили, охмелели, и каждый, где сидел, там и заснул. Остались трезвыми только аталык ханши и одна ее служанка; они имели особый умысел, для достижения которого и напоили всех. Аталык ханши, у которого первое время после того, как она вышла замуж за хана, до вступления в его дом, согласно обычаю, жила ханша, польстился на нее и подговорил служанку, чтобы она помогла ему сотворить над ханшей, что ему желательно. С целью привести в исполнение этот замысел и напоила она своих спутников. Когда все уснули, аталык объявил ханше, чего он от нее желает. Ханша отказала. Но аталык стал грозить ей, говоря, что он кинет в воду ее сына, наконец ее самое, если она не согласится на его требование. Ханша оставалась все-таки непреклонна. Тогда аталык напал на нее, желая силой достигнуть своей цели. Ханша, не видя другого спасения, кинулась в воду и сама; ребенок ее был раньше кинут в воду аталыком. Тогда этот последний, сознавая, что он слишком далеко зашел, и опасаясь, чтобы товарищи не узнали его вины, улегся и сам, притворившись хмельным. Служанка сделала то же самое.

Наконец очнулись спутники ханши и видят – нет ни ханши, ни ее сына. Недоумевая, куда они могли деться, кинулись туда и сюда искать, но нигде их не нашли. Устав искать, собрались все вновь около арб и стали совещаться, что делать, что им теперь сказать хану.

– Да что будем сидеть тут, не дуть же в бжамийнад мертвой! Пойдем назад и перестанем ломать голову над тем, что сказать хану о его жене, которая ушла туда, откуда пришла, – оказал кто-то.

– И вправду, – ответили другие, – как мот он решиться взять в жены девушку, найденную в степи, не зная, человек она или дух какой. Наверное, она была какой-нибудь дух, – сама пропажа ее доказывает это.

Ободрив себя таким рассуждением, свита ханши вернулась назад и па вопрос хана, куда девали его жену, ответила: «Кто знает, где она! Откуда пришла, туда и ушла».

Хан подумал: «Как я мог, в самом деле, предположить, что женщина, найденная в степи, может быть мне женой», – и на том успокоился.

Бросившаяся в реку ханша была прибита к берегу далеко от арб. Обсушившись, оправившись несколько от постигшего ее горя, пошла она бродить без цели по степи. Встретился ей пастух с козами. Отдав ему свои ценные одежды, она взяла у него его платье и оделась в него. Потом, оставив пастуха, побрела далее.

Пришла она к одному пастуху, пасшему баранов; переночевав там и узнав, что один хозяин ищет пастуха, она нанялась к нему на пять лет, получив вперед шестьдесят овец, которые по прошествии пяти лет должны были стать с их приплодом, по обычаю, ее собственностью. Прожила она на этом коше свои договоренные пять лет, и наконец до исхода их осталось всего день или два. Овцы ее были сосчитаны и отделены особо. За все это время ни одному человеку не пришло в голову, что она была не мужчина, а женщина; так ловко вела она себя.

Вечером, перед тем днем, как должен был кончиться срок уговора, на кош приехал ее отец с работником, наговорившим на нее, а также и хан с ее аталыком. Ханша, отозвав тогда логупажав сторону, сказала ему:

– Завтра я должен расстаться с кошем, на котором прожил пять лет, не слыша за все это время ни от одного человека ругательного слова. Позволь же мне перед расставанием зарезать одного своего барана и угостить своих товарищей. Кстати, у нас есть и гости, следовательно, и для них не нужно будет резать барана.

Логупаж согласился на ее просьбу. Тогда она сама поймала лучшего из своих баранов, зарезала, чисто сняла с него кожу, разрезала на части и положила в котел варить, внутренности же надела на вертел, разложила большой огонь и, усевшись жарить их, сказала гостям, сидевшим у огня:

– Не хотите ли от скуки послушать одну сказку; на кошу нам больше нечем вас позабавить.

Гости просили ее рассказать.

Тогда она последовательно передала все с ней случившееся, окончив свой рассказ следующими словами:

– Если же мои слова вам кажутся неправдой, то вот убедитесь. – И, сняв шапку, показала свои волосы. Тогда узнали – отец свою дочь, хан свою жену; тотчас старик своего работника, а хан аталыка привязали к необъезженным коням и пустили их в степь. Таким образом хан отыскал свою жену, а она нашла снова и своего мужа и своего отца. Все они вместе живут и доселе. Ушами вы слышали, да проживете, пока увидите глазами.

33. Сказка о черепе

Опубл.: СМОМПК, 1905. Вып. 35, отд. 2 с 69—79

Записана и переведена на русский язык В. В. Васильковым в начале 1900-х годов.

Сказка представляет интерес как пример своеобразного бытования на адыгской почве сюжета, явно заимствованного из фольклора мусульманских народов.

В одном ауле жил старый эфенди Гасан. Служа в мечети, он еще находил время заниматься собиранием и исследованием целебных трав и кореньев, из которых приготовлял полезные лекарства, и слыл в народе за искусного лекаря. К нему постоянно приходили жители его аула, да и обитатели отдаленных аулов нередко заглядывали в его саклю.

У эфенди Гасана была единственная дочь, звали ее Фатьма; она была красивая и умная девушка, старик отец очень ее любил. Видя, с каким интересом она следит за его лекарственными опытами, он стал знакомить ее с целебными свойствами трав и кореньев, и когда эфенди Гасану случалось отлучиться из дома, а это бывало довольно часто, то он без боязни оставлял свою домашнюю аптеку в руках дочери.

Однажды эфенди Гасан возвращался из дальнего аула знакомой горной тропой и был немало испуган и удивлен, когда увидел на дороге человеческий череп. В первую минуту под влиянием страха он хотел бежать, но любопытство заставило его пересилить страх, подойти к черепу и взять его в руки. Но как же был поражен старик, когда увидел на черепе надпись, которая гласила: «От меня еще должны погибнуть семь человек».

Прочитав эту загадочную надпись, эфенди Гасан завернул череп в платок и быстро пустился в путь, все время думая о таинственной угрозе черепа. Придя домой и запершись у себя, эфенди Гасан стал думать, как ему поступать со своей находкой: оповестить ли жителей родного аула, рассказать ли дочери и посоветоваться с ней, или сохранить все в тайне.

После долгих размышлений эфенди Гасан решил так: все сохранить в тайне, чтобы понапрасну не волновать жителей аула и не пугать дочь, а череп немедленно сжечь. «Огонь уничтожит все чары, – думал эфенди Гасан, – и таким образом угроза черепа сама собой потеряет силу».

Решив так, старик развел в очаге огонь, и, когда дрова разгорелись и показалось пламя, эфенди Гасан бросил череп в очаг. Долго пришлось ему ждать, пока кости черепа превратятся в золу, но он терпеливо дождался этого, потом тщательно собрал всю золу и высыпал ее в платок, крепко обвязал кулек веревочкой и спрятал в самый отдаленный уголок своей домашней аптечки. После этого он совершенно успокоился.

Вскоре ему пришла в голову мысль пойти в Мекку на поклонение Каабе, и он стал собираться в дорогу. Его паломничество должно было продлиться не менее года, и эфенди Гасан согласно этому устраивал свои домашние дела. Так как у него, кроме дочери, никого не было из близких, то эфенди оставил ее полной хозяйкой всего своего имущества. Фатьма горько плакала, узнав, что отец уходит и оставляет ее одну на такое долгое время, но, как покорная дочь, не смела ни возражать, ни уговаривать. Прощаясь с Фатьмой, эфенди Гасан советовал ей не грустить.

– Если же, – сказал он, – найдет на тебя минута грусти, ты всегда ее прогонишь от себя работой. Перебирай мои лекарственные травы, сортируй их, как я тебя этому учил, и ты, занятая полезным делом, будешь без грусти вспоминать обо мне.

После ухода отца Фатьма долго плакала и никак не могла приняться ни за какое дело, но наконец она устыдилась своего малодушия, решила последовать совету отца и принялась перебирать и сортировать лекарственные травы и коренья. Их было очень много, все они были разложены в отдельных мешочках, и Фатьме предстояло много работы. Однажды, перебирая мешочки и разглядывая их содержимое, она напала на платок, в котором был завязан пепедот сожженного черепа. Открыв платок и увидев в нем какую-то серую массу, Фатьма остановилась в удивлении.

«Что это может быть за лекарство такого странного вида и почему отец ничего мне не сказал о нем?» – подумала она. И девушка решила попробовать порошок на вкус; взяв маленькую щепоточку, Фатьма положила ее на язык и убедилась, что это простая зола.

Через некоторое время после этого девушка вдруг с ужасом почувствовала, что она беременна; с этого времени она уже не могла спокойно заниматься работой: стыд н страх перед отцом причиняли ей сильные нравственные муки и лишали ее возможности что-либо делать. Время шло, а эфенди Гасан все не возвращался. Наконец Фатьма родила прекрасного здорового мальчика; к этому времени вернулся долгожданный эфенди Гасан, Когда жители аула прослышали о его возвращении, то устроили почтенному старику торжественную встречу, как самому почетному и уважаемому лицу. Поздоровавшись с односельчанами и не видя дочери, эфенди Гасан наконец не вытерпел и спросил:

– Скажите мне, что значит, что я не вижу моей дочери? Умерла она или с нею случилось что-либо ужасное? Отвечайте мне скорее!

Жители аула, для которых не было тайной рождение ребенка у Фатьмы, отвечали так:

– Дочь твоя без мужа родила.

Этот ответ как громом поразил эфенди Гасана, и односельчане ждали, что сейчас услышат из уст старика неумолимый жестокий приговор презренной девушке. Но каково же было их удивление, когда эфенди Гасан вместо ожидаемого гневного проклятия произнес слова примирения и любви:

– То, что вы мне сказали, очень горько для моего сердца и позорно для моих отцовских седин; но я слишком люблю мою дочь, чтобы ее губить, – я ее чистосердечно прощаю и прошу вас привести ко мне мою дочь с ее ребенком.

Пораженные таким великодушием, жители аула немедленно исполнили желание старика эфенди, и к нему приведена была Фатьма с новорожденным сыном. Девушка горько плакала и не смела взглянуть в лицо отца,

– Не плачь, Фатьма, – сказал эфенди Гасан, – а лучше откровенно расскажи, как было дело, и помни, что великодушие отца может быть безгранично.

Услышав такие слова, Фатьма с любовью взглянула на отца и попросила, чтобы ей дали Коран.

– Отец! – горячо воскликнула она, кладя руки на Коран. – Клянусь этой священной книгой, что все, что я тебе скажу, – истинная правда, а потом делай со мной что хочешь!

И Фатьма подробно рассказала эфенди Гасану о том, что с ней произошло в его отсутствие. Выслушав внимательно исповедь дочери, старик сказал:

– Успокойся, дочь моя! В сердце своем я не осуждаю тебя и не лишу тебя моей родительской любви; вины твоей в твоем проступке нет, я был сам виноват! – и он рассказал дочери историю о черепе.

После этого эфенди Гасан торжественно признал в сыне своей дочери своего внука, и с этого времени горячо полюбил ребенка и окружил его попечениями и нежной заботой.

По желанию старика мальчика назвали Исааком. Это был необыкновенно красивый и здоровый ребенок; жители аула невольно заглядывались на него и удивлялись его чрезвычайно быстрому развитию и царственному виду.

Аул, в котором жил эфенди Гасан, был расположен на берегу моря, и сюда нередко заходили торговые турецкие корабли; и вот однажды, когда Исааку было уже двенадцать лет, его увидел на берегу только что приехавший купец.

Необыкновенная красота мальчика пленила сердце богатого купца, и он стал расспрашивать у бывших на берегу людей, чей это ребенок и нельзя ли его купить у его родителей. Ему посоветовали попытать счастья, но за успех не ручались, потому что мать этого мальчика и в особенности дед слишком горячо его любили, чтобы расстаться с ребенком.

– О! – воскликнул купец. – Я не пожалею никаких денег, лишь бы мне купить этого мальчика! – и тут же попросил одного из бывших на берегу пойти для переговоров к эфенди Гасану.

Посланный передал старику предложение купца, но эфенди Гасан ответил, что без согласия дочери он не может решить такое важное дело, и, велев подождать, сам пошел на половину дочери и передал ей предложение турецкого купца. Выслушав отца и подумав, Фатьма сказала: