Текст книги "Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)
Глава шестая
Два дня Вахш аль-Фала шел по пустыням и степям. Днем и ночью брел по холмам и равнинам, питаясь травами, запивая их водой из озер и оплакивая то жалкое состояние, в которое его низверг из славы и величия Атамтам, потомок презренных рабов. Так он странствовал, не зная, где находится, и не различая дороги в этих каменистых степях и песчаных пустынях. А утром третьего дня он заметил в скалах пещеру и направился к ней. Кругом не было никого, ни людей, ни джиннов, и вдруг Вахш аль-Фала услышал человеческий голос, который раздавался из пещеры. Он удивился и сказал себе: «Я войду в эту пещеру, там есть человек, может быть, у него найдется немного еды, и я смогу утолить голод». И вот Вахш, одинокий и затерянный в безлюдной степи, приблизился к пещере и в глубине увидел человека в персидской одежде, глаза которого источали пламя, а весь вид вызывал отвращение и ужас. Вахш аль-Фала подошел к нему, поклонился и произнес приветствие, а перс, видя, что Вахш один, без слуг и рабов, среди этих пустынных холмов, спросил его:
– Откуда ты идешь и куда?
– О господин мой, – ответил Вахш, – я забрел далеко от своей земли, судьба заставила меня терпеть лишения в этих пустынных местах и дальних краях, лишив былого благоденствия и величия, ведь все мы в руках судьбы – и благородные, и ничтожные, и самые презренные рабы – никому от нее не уйти. Вот уже двое суток я скитаюсь по степям и холмам, не зная, куда мне идти, не ведая пути в этой пустыне. Наконец я увидел эту пещеру и пришел к тебе за спасением, иначе мне остается только погибнуть среди этих холмов и горячих песков.
Услышав эти слова, перс посмотрел в лицо Вахша с улыбкой, которая успокоила юношу, и сказал:
– О сын мой, клянусь искрометным огнем, ты достиг своей цели, я уже много дней и ночей жду тебя в этой пещере.
Услышав такие слова, Вахш удивился и спросил:
– О господин мой, что это означает?
– Знай, о сын мой, – ответил тот, – что меня зовут Абд Лахаб, Раб Пламени. Я прочел множество книг и узнал из них, что в этой пещере с незапамятных времен покоится клад, а стерегут его джинны. В числе других сокровищ здесь хранится заколдованный кожаный бич, который охраняет целое сонмище джиннов, населяющих эти степи и холмы. Никому из людей не удастся овладеть этим бичом, кроме юноши-чужестранца по имени Вахш аль-Фала, который придет сюда из необитаемых земель.
Услышав эти слова, Вахш аль-Фала сначала удивился и растерялся, а потом спросил:
– О господин мой, а на что годится этот бич?
Перс ответил ему:
– Знай, о сын мой, я сведущ в колдовстве и познал все его тайны, от отцов и дедов мне достались книги, в которых я прочел, что в этих степях и пустынях есть пещера с кладом и в ней хранится заколдованный бич, сделанный великими мудрецами. Он острее стального меча и убивает наповал, а достать этот бич может только один человек на свете – юноша по имени Вахш аль-Фала. О потомок достойных мужей, я уже давно жду тебя в этой пещере и наконец-то дождался. Теперь, когда все выяснилось, ты стал мне дороже, чем братья и все мои родичи. О сын мой, о самый ловкий из юношей, спустись в эту пещеру и принеси мне бич, а я произнесу такие заклинания, которые ведомы только мне одному и которые устранят все опасности с твоего пути.
Вахш аль-Фала согласился и стал спускаться в пещеру, где был спрятан клад, а Абд Лахаб все время что-то бормотал и твердил, читал свои книги, произносил какие-то заклинания, а потом закричал:
– Бич подвешен над ложем из слоновой кости, обитым червонным золотом.
И вот Вахш спустился в пещеру, опасаясь, как бы не пришлось ему там погибнуть и испить чашу смерти, однако он был так унижен и подавлен, что решил все стерпеть и пойти навстречу гибели.
Так он двигался по пещере и, наконец, дошел до ложа, на котором покоился старец-колдун. Вахш протянул руку, снял бич, подвешенный над изголовьем, и повернул назад, не веря в свое спасение. Дойдя до дверей усыпальницы, он крикнул:
– О господин, клянусь звездою Зухаль на небесах, я выполнил твое повеление!
А перс, который замышлял обмануть юношу, откликнулся:
– Дай же мне этот бич, о ты, кто стал мне дороже моей родни и самой жизни!
Но Вахш аль-Фала закричал:
– Подними меня наверх и тогда возьмешь его из моих рук, а я вечно буду служить тебе!
Про себя же он говорил: «Я должен убить этого перса – предателя и огнепоклонника и навеки завладеть бичом, равного которому не было и у великих царей».
Тогда перс протянул руку, вытащил Вахша наверх, на поверхность земли, и сказал:
– О сын мой, ты мне дороже, чем душа и сердце, но где же этот бич, о потомок благородных отцов, покажи мне его, заклинаю тебя священным огнем.
Однако Вахш аль-Фала испугался, как бы Абд Лахаб не убил и не погубил его, повергнув наземь ударом этого бича и оставив лежать в пещере, так что никогда ему больше не видать ни белого света, ни близких людей, поэтому он сказал персу:
– О господин мой, я отдам тебе бич, когда мы выйдем отсюда в широкую степь.
Затем он отвлек внимание перса и, улучив удобный момент, ударил его тем самым бичом, что был острее стального меча, и голова перса отлетела от тела, а душу его бог отправил в огонь, а что может быть хуже этого?
Совершив это, Вахш аль-Фала стал веселиться и ликовать, радуясь, что стал обладателем чудесного бича, подобного которому не было ни у одного человека на земле, и его покинули все заботы и печали. Потом он оставил это место и двинулся дальше по степям и холмам и шел еще два дня. А на третий день, шагая по степи, перед самым восходом солнца он вдруг увидел город с высокими башнями и укрепленными стенами, выстроенными из камней и обломков скал. Один вид этого города мог свести с ума, так крепки были его стены и ворота, которые в этот ранний час были заперты. Жители города укрылись за стенами и все женщины, мужчины и дети плакали горькими слезами, горюя из-за постигшего их несчастья. Все они были одеты в черное в знак траура, так одеваются те, кто потерял родных или близких, и все стонали и рыдали, плакали и горевали. А напротив города возвышалось два холма, и на каждом холме был установлен шатер. Убранство одного из шатров указывало на то, что он жилище невесты, а убранство второго обозначало прибежище горя и беды.
Когда Вахш аль-Фала увидел все это, он удивился и опечалился и направился к шатру невесты, чтобы посмотреть на нее и утешить, изгнав из ее сердца думы и печаль. Заглянув в шатер, он увидел в нем прекраснейшую из невест, украшенную драгоценностями и облаченную в дорогие одежды. Она была хороша и лицом, и осанкой, щеки ее были нежны, очи темны, стан строен, а бедра тяжелы, и вся она блистала дивной красотой.
Вахш аль-Фала посмотрел на девушку и увидел, что она плачет, омывая щеки обильными слезами. А плакала она о близких и соседях, друзьях и подругах, с которыми ей предстояло разлучиться, и упрекала жестокую судьбу, лишившую ее благоденствия и счастья и пославшую ей бедствия и страдания, потому что она была дочерью султана, а теперь ее отдавали в жены ифриту [53]53
Ифрит – в арабской демонологии дух, отличающийся особой злобностью и безобразной наружностью.
[Закрыть]из рода джиннов. Поэтому она плакала и рыдала и вдруг увидела перед собой Вахта – безбородого юношу, стройного, как меч, извлеченный из ножен. А Вахш аль-Фала также бросил на нее взгляд, который повлек за собой тысячу вздохов. Он увидел на щеке у девушки темную родинку, такую же, какая была у него, и это сходство поразило его. Ему тяжело было слышать ее рыдания и вопли: ведь она захватила его сердце, заполонила его мысли и разум и возбудила в нем страсть и тоску. И Вахш протянул к невесте руки и произнес любовные стихи.
Когда девушка услышала эти стихи, в ней вспыхнула любовь и страсть к Вахшу, так как она увидела, что он строен станом и смел. И она сказала ему:
– О прекрасный юноша, чье лицо сияет подобно луне, затмевая своим светом все светильники! Во имя того, кто сотворил и взрастил тебя, кто наделил тебя красотой, скажи, откуда ты и что привело тебя сюда?
– Мое имя Вахш аль-Фала, – отвечал юноша, – я пришел из этой степи, из земель царя Афраха. А кто ты, о прекраснейшая из красавиц, ты, что изранила влюбленного, хоть в этом и нет твоей вины?
И девушка сказала:
– Знай, о господин мой, мое имя – Шама, я дочь царя Афраха, господина этих краев и земель, правителя города, который ты видишь перед собой, а за стенами этого города – наши близкие и родные.
Услыхав эти слова, Вахш еще сильнее полюбил девушку, и страсть к ней охватила его, как пламя. А когда он узнал, что эта девушка – дочь царя Афраха, который воспитывал его, когда он был ребенком, Вахш лишился чувств и уподобился бездыханному телу.
А причиной всему этому было такое дивное диво, такое чудо из чудес, которое поразит даже рассказчиков и хранителей удивительных событий. И все это было делом рук мудреца Сакрадиона! Когда царь Афрах не послушал его слов и не захотел убить Бахша, бросив его тело в пустыне, Сакрадион разгневался на царя и стал замышлять какую-нибудь хитрость, предательство или гнусную измену. И он решил рассказать своему брату, злополучному и проклятому Сакрадису, советнику царя Сайфа Ара-да, властелина всех этих земель, о происшедших событиях, а потом поступить по его воле и приказанию.
И вот он покинул город царя Афраха и пустился в путь по пустынным местам, по степям и холмам. А по дороге он встретил одного из своих друзей, лукавого и коварного жреца и колдуна по имени Абд ан-Нар, Раб Огня. Колдун увидел, что Сакрадион изменился в лице и сильно разгневан. Он спросил мудреца Сакрадиона, в чем причина его гнева, и тот ответил ему:
– О великий жрец нашего времени, царь Афрах вырастил белокожего мальчика, красотой подобного светильнику. Он не из нашего племени, и цвет его кожи не походит на наш. Когда он встанет на ноги и пойдет, возмужает и возьмет в руку копье, он станет подобен палящему пламени и сверкающей молнии. Я боюсь, как бы его рука не свершила над нами проклятие Ноя. Я говорил царю Афраху: прогони его с нашей земли, не оставляй его в ней, не то я убью его и повергну его во прах, но он не послушал моих слов и поступил мне наперекор. Он позвал одного из своих наместников, храбреца и непобедимого воина, подобного бушующему морю, по имени Атамтам, Пронзающий Деревья, и сказал: «Возьми этого мальчика, о потомок Хама, и научи его верховой езде, воинскому искусству, сделай сильным, храбрым и смелым». И вот я хочу, о великий мудрец нашего времени, поведать обо всем этом царю эфиопов и суданцев.
– Чего же ты этим добьешься? – спросил его жрец, а Сакрадион ответил:
– Я хочу разлучить царя Афраха с его дочерью, чтобы его горю и раскаянию не было пределов. Ведь на щеке мальчика родинка, а на щеке царской дочери такая же родинка. Если эти две родинки соединятся, то нашу страну ожидают бедствия и разрушения, в ней будет слышен только крик сов и карканье ворон.
Услышав слова Сакрадиона, жрец улыбнулся и сказал:
– Изгони из сердца горестные думы, и ты увидишь чудо, о сын благородных мужей, я разлучу их тотчас же, в самое короткое время!
И успокоив Сакрадиона, этот жрец, который был подобен дьяволу в образе человека, встал и отправился туда, где он занимался колдовством. Там он принялся шевелить губами и бормотать, выкрикивать различные слова, то ведомые людям, то неведомые. И вдруг земля раскололась, задрожала и заколебалась, и из-под земли вышел марид, вид его был ужасен, а облик страшен, и глаза его источали пламя. И колдун сказал мариду:
– Я заклинаю тебя тем, кто сотворил тебя и возвысил надо всеми маридами, великими и малыми, отправляйся тотчас в город царя Афраха и прилагай все силы и старания, чтобы его радость сменилась печалью. Созови своим наводящим ужас голосом его жителей, чтобы к тебе вышли и стар и млад, и эмир и везир. Пусть они встанут перед тобой и спросят тебя, кто ты и для чего пришел к ним, пусть они скажут тебе: «Ответь, что тебе от нас нужно, что привело тебя к нам?» А ты скажи им: «Я хочу, чтобы вы привели ко мне дочь вашего царя Афраха, правителя этих краев и земель, я хочу, чтобы вы облачили ее в самые прекрасные одежды, украсили самыми дорогими украшениями, чтобы вы установили для нее шатер за городом и поместили ее в этом шатре. А назавтра я приду к вам, заберу ее и уйду с вашей земли своей дорогой. Если же вы не сделаете этого, я разрушу ваш город, а вас всех рассею по этой степи и сотру с лица земли ваши следы».
Услышав слово колдуна, марид ответил ему:
– Слушаю и повинуюсь, я доставлю тебе радость видеть то, к чему ты стремишься.
А в те времена люди разговаривали и дружили с джиннами, а джинны – с людьми, и никто не боялся джиннов. Сказав это, джинн оставил жреца, поднялся высоко в воздух и полетел в город царя Афраха. А был этот марид нрава злобного, и звали его Мухтатиф Похититель. Он взлетел с порывом ветра, приблизился к городу царя Афраха, опустился и стал кружить над ним. Потом он издал устрашающий вопль, от которого задрожали горы и чуть не рухнули городские стены. От этого ужасного крика в страхе замерли женщины и мужчины и поседели малые дети. Этот крик гремел, подобно грому, он бушевал, как гроза, и сердца жителей города охватил страх и ужас. От него затрепетали все всадники и герои, мужчины и женщины, взрослые и дети, и ужасу их не было пределов. Они вышли за городские стены в степь и, представ перед этим маридом-дьяволом, спросили его:
– О мятежный марид, о непокорный дьявол, о жестокий враг, зачем ты пришел к нам и чего тебе надобно?
Мухтатиф Похититель ответил:
– Я хочу, чтобы вы украсили Шаму, дочь царя Афраха, самыми дорогими украшениями, облачили ее в самые прекрасные одежды, как невесту, установили большой шатер за городскими стенами и поместили ее там. А назавтра я вернусь к вам, заберу ее, отпраздную с ней свадьбу и уйду своей дорогой, покинув ваши края. А если вы не сделаете этого, я погублю вас всех до одного и обрушу ваши дома вам на голову.
От этих дерзких слов жителей города покинули радость и веселье, и в их сердцах поселились горе и печаль. Они тотчас же отправились к царю Афраху, воплями и криками извещая его о том, что к ним пришла беда. Они кричали:
– О великий царь нашего времени и всех времен, слышал ли ты, что сказал этот марид – непокорный дьявол?
– О люди, я знаю обо всем, что случилось в этот день! – ответил царь Афрах и горько заплакал, печалясь о своей дочери Шаме.
И сказали ему подданные:
– О великий царь нашего времени, клянемся звездой Зухаль в небесах и звездами на их кругах, если ты не отдашь свою дочь Шаму этому мариду, не выведешь ее за городские стены, в степи и холмы, он все равно возьмет ее силой. Нам угрожает опасность, мы сами заберем у тебя твою дочь и отдадим ее мариду. Пусть возьмет ее и уйдет с нашей земли.
И все жители города твердили одно и то же.
Тогда царь Афрах встал, не помня себя от горя и гнева, тотчас отправился во дворец и позвал к себе свою жену, мать Шамы. Она пришла, плача и горюя, и он рассказал ей все – от начала и до конца. И царица стала бить себя по лицу, разодрала одежду, и все прислужницы и невольницы начали оплакивать Шаму. Горе охватило и женщин и мужчин, и старых и малых, вместе с жителями столицы горевал весь народ царства Афраха, так что многие теряли сознание от горя: ведь у царя и его жены не было других детей, кроме Шамы. Потом Шаму, царскую дочь, нарядили в самую дорогую одежду и украсили драгоценностями, хотя делали это помимо желания и не по своей воле. Все провели эту ночь в печальных и горестных думах, плача и рыдая, жалуясь и стеная. Девушки сидели возле Шамы, прощаясь с ней. А когда Аллах ниспослал утро и мир засиял в лучах зари, царь приказал установить для своей дочери, которая была ему дороже души и тела, шатер на высоком холме и еще одну палатку на другом холме, напротив. Подчиняясь приказу царя, Шама попрощалась с отцом, матерью и со всеми жителями города, потом ее вывели за город, усадили в палатке и оставили там на беду и страдания. Затем жители возвратились в город, оплакивая царскую дочь, а мать Шамы и женщины, которые были с ней, вошли во второй шатер и остались там, плача и горюя, предаваясь безутешному отчаянию. Шама сидела в шатре, ожидая марида, а все жители города, от мала до велика, поднялись на стены, чтобы посмотреть, что сделает Мухтатиф с царевной, и спрашивали друг друга: «Интересно, убьет он ее или заберет с собой?»
А сама царевна сидела в шатре, взывая о помощи к тому, кто расстелил землю, воздвиг небеса и открыл Адаму имена всех вещей. И как раз в это время к ней вошел Вахш аль-Фала, увидел, что царевна плачет, спросил, что с ней случилось, и она рассказала ему обо всем. Они никогда раньше не встречались, но тотчас узнали друг друга: ведь они слышали друг о друге множество рассказов. Поэтому они встретились и поздоровались, как влюбленные после разлуки, а потом Вахш сказал Шаме:
– Расскажи мне еще раз, что с тобой случилось!
И она повторила свой рассказ. Услышав ее слова, Вахш был поражен и разгневан. Потом он оказал:
– О услада очей моих и радость моей души, не бойся, любимая, и не печалься, пусть только явится этот чертов ифрит, и я покажу ему, на что способен! Вот увидишь, я буду выкупом за тебя и сумею защитить от зла и уберечь от беды. Когда этот злобный марид явится в наши степи и холмы, я вырву ему глаза и разлучу с телом его душу.
А жители города в это время смотрели на них со стен и дивились тому, что происходит, потому что они думали, что Вахш аль-Фала – тот самый марид, который прибыл за Шамой.
Но вдруг тучи темной пыли взвились до самых небес, над землей поднялись темные вихри, и свет помутился от взмахов крыльев Мухтатифа. А когда тучи рассеялись, из пыли появился великан-марид, прилетевший в эти края из дальних стран. Он опустил руку на венец шатра и, вырвав его из земли, отбросил за спину, и тогда увидел Вахша, который сидел с Шамой наедине. Тут его охватил такой гнев, что, обратившись к юноше, он в бешенстве завопил:
– Эй ты, сын греха, порождение распутницы, как ты смеешь сидеть рядом с моей невестой, женой и подругой? Ведь я прибыл за ней, о отродье жалких рабов, чтоб тебе пропасть, чтоб тебе сгнить и по этой земле не ходить, о сын тысячи рогачей!
Потом он издал такой громовой крик, что от него рассыпались горы, содрогнулись холмы и долины. Этот крик был так страшен, что Вахша охватил ужас, и ему показалось, будто земля уходит у него из-под ног, а суставы разрываются. Но юноша взял себя в руки и, набравшись смелости, взглянул на марида, чей вид внушал ужас, а облик – отвращение. Казалось, будто ступни его росли из земли, его ноги походили на мачты, руки – на вилы, рот – на бурдюк, ноздри были подобны трубам, а уши огромны, как створки ворот.
И когда Вахш увидел, как отвратителен облик этого марида, и услышал его грубые слова, свет померк в его глазах. Он набрался решимости, вскочил на ноги и подошел к мариду, держа в руках заколдованный бич, который он взял в пещере у перса по имени Абд Лахаб, тот самый бич, что острее стального меча. Ведь известно, что простым мечом нельзя нанести вред джинну, его можно сразить только оружием, заколдованным в древние времена. И вот марид протянул руку, чтобы схватить Вахша, но тот ударил его заколдованным бичом. Вахш, хоть и был очень молод, смелостью превосходил бесстрашного льва. Удар пришелся по левой руке марида, и она упала на землю этой безлюдной степи, как будто ее отпилили пилой или отрезали острым ножом. И марид закричал:
– Ах, ах, ты убил меня, о человеческое отродье, о негодный, сын греха и порождение распутства!
Он поднял свою отсеченную руку и положил ее под мышку, а потом прижал ее к тому месту, откуда она была отрублена, боясь, как бы его душа не вылетела из него в виде дыма: ведь в жилах джиннов течет не кровь, а огонь и сотворены они из огня, по воле милостивого и милосердного. После этого Мухтатиф расправил крылья и тотчас улетел. Вот что было с ними.
А жители города все это время стояли на городской стене и видели все, что происходило. Сначала они были ошеломлены и поражены, а потом несказанно обрадовались и начали шуметь, кричать и ликовать, радуясь тому, что горе и беда их миновали, а веселье и счастье вернулись. Женщины и девушки успокоились и перестали оплакивать Шаму. Городские ворота открылись, и из них бежали женщины и дети, девушки и юноши, всадники и пешие воины. А с ними вышел царь Афрах, горе и страх покинули его душу, и шел он со своими приближенными, радуясь и ликуя, а за ним следовали воины, стража и слуги. Впереди шествия курили благовония, и сзади поспешали музыканты и певцы, которые пели веселые песни.
Так они вышли из городских ворот, приблизились к шатру, где оставили царевну Шаму, и осыпали цветами голову Вахша, радуясь и веселясь, и этот день запомнился всем и каждому. Царь Афрах в великой радости обнял свою дочь и поцеловал ее в лоб, а потом обратился к Вахшу, расцеловал его и стал благодарить и хвалить, говоря:
– Да не ослабеют твои руки, да не одолеют тебя враги!
Ибо радость царя Афраха не имела пределов. А потом, взяв Шаму и Вахша, царь вернулся с ними в город. Придя во дворец, он приказал украсить город дорогими тканями и коврами, и все жители, от мала до велика, радовались и веселились. Вот что было с ними.
А Сакрадион возвратился от жреца и увидел, что весь город разукрашен, и услышал, как шумят и кричат жители, рассказывая друг другу о том, что сделал Вахш аль-Фала с маридом в этой степи, среди песков и холмов. Сакрадион пришел в бешенство, и гневу его не было пределов. Он стал бить себя по лицу, рвать бороду, то впадал в уныние, то бесновался, то задумывался над тем, как юноша сумел посрамить его, и от всего этого у него едва не разлилась желчь. И Сакрадион отправился домой, проливая слезы, униженный и растерянный, потому что все его надежды рухнули. Так было с проклятым и злосчастным мудрецом Сакрадионом.
