Текст книги "Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

Тогда Сайф воскликнул:

– Ты говоришь правду, о Айруд?

И Айруд ответил:

– Да, клянусь печатью на перстне Сулаймана!

Услышав это, царь Сайф радостно улыбнулся и спросил Айруда:

– Как же это произошло, Айруд?

И джинн ответил ему:

– О господин мой, сейчас не время разговаривать, пойдем, я не должен задерживаться!

– Слушаю и повинуюсь! – отвечал Сайф, и Айруд посадил Сайфа себе на плечи и хотел уже подняться в небо, но тут Нахид крикнула:

– Если ты не возьмешь меня с собой, я снова прокляну тебя!

– Сейчас это невозможно, – возразил Сайф, – но, когда Айруд отнесет меня, он вернется за тобой.

Нахид подняла голову и хотела произнести проклятье, однако Сайф быстро сказал ей:

– Не надо проклятий, Нахид, а ты, Айруд, возьми ее, потому что ее проклятия исполняются! Ведь с того времени, как она прокляла меня, я терплю страшные беды, и со мной происходят невиданные чудеса.

И Сайф рассказал Айруду, что с ним приключилось после того, как Нахид произнесла свое заклятье, а потом добавил:

– Я боюсь, что она проклянет меня еще раз и навлечет на меня бесчисленные беды.

– Слушаю и повинуюсь! – сказал Айруд и, взяв Сайфа и Нахид, отправился к Красному городу, как ему приказал тот, кто его послал.

Глава двадцать четвертая

А все это произошло вот почему: когда волшебник Бурнух расстался с царем Сайфом, прибыл в Красный город и совершил все то, о чем мы уже рассказывали, Камария приняла его за Сакрадиса и обрадовалась ему великой радостью. Она успокоилась и, думая, что ей ничего больше не угрожает, ввела Бурнуха в свой дворец, а тот все время следил за Камарией. И когда она выпила пьянящего вина и прилегла, сонная, на свое ложе, Бурнух стал рассказывать ей разные притчи, сказания о подвигах героев и занимать ее всякими долгими беседами. Наконец проклятая Камария уснула, но Бурнух разбудил ее и больше не давал ей спать, стараясь ее утомить, пока она не упала на ложе, обессилев и не отвечая на вопросы Бурнуха, который все это делал нарочно. Тогда Бурнух протянул руку, отстегнул цепочку, на которой висела пластинка, снял талисман с ее руки и ушел, оставив Камарию крепко спящей на ложе.

И как только Бурнух возвратился к себе, он сразу потер пластинку, и перед ним предстал Айруд, восклицая:

– Я слушаю тебя, о господин мой!

Бурнух сказал:

– Я приказываю тебе тотчас принести сюда царя Сайфа ибн Зу Язана, где бы он ни был.

– Слушаю и повинуюсь! – ответил Айруд и, охваченный радостью, полетел, как вихрь, и нашел царя Сайфа во дворце царевны Нахид. Он прибыл туда в брачную ночь, как мы уже рассказывали, и унес их обоих, радуясь тому, что произошло. С быстротой молнии домчал Айруд Сайфа и Нахид в Красный город и опустил их в царском дворце, в покоях, отведенных Бурнуху. Увидев Сайфа, волшебник поднялся к нему навстречу, поцеловал его в лоб и, усадив рядом с собой, сказал:

– О великий царь нашего времени, возьми этот талисман и береги как зеницу ока, знай, мне пришлось много потрудиться, чтобы вернуть его.

И Бурнух рассказал Сайфу, как ему удалось достать золотую пластинку. Царь Сайф взял талисман с великой радостью, привязал его к руке, на то место, где он был прежде, все время благодаря волшебника Бурнуха и всячески восхваляя его. Потом Сайф и Бурнух сели рядом и рассказали друг другу обо всем, что с ними случилось за время разлуки. Так они беседовали в радости и веселье всю ночь. А когда Аллах ниспослал утро и мир засиял в лучах зари, царь Сайф встал и сел на царский престол, а Бурнух – рядом с ним.

А проклятая Камария проспала всю ночь, а утром проснулась, встала и отправилась в тронный зал, чтобы по своему обыкновению занять место на троне, и тут она увидела, что на троне сидит ее сын! Охваченная страхом и разочарованием, Камария забеспокоилась, не пропал ли ее талисман, и левой рукой ощупала правую, чтобы проверить, на месте ли пластинка, – но не нашла ее. Сердце ее сжалось от ужаса, и она чуть не потеряла сознание. Камарии казалось, будто она во сне, но сердце подсказывало ей, что время счастья миновало, и настал срок возмездия. И вдруг она увидела, что справа от ее сына сидит Бурнух и весело улыбается. Камария едва не лишилась рассудка, но взяла себя в руки, решив снова прибегнуть к своей хитрости и коварству. Она смиренно склонилась перед сыном, хотя у нее в груди пылал огонь ненависти, проливая слезы и говоря:

– О сын мой, убей меня своим острым мечом, и ты избавишься от своей матери, и никто не сможет обвинить тебя в том, что ты пролил мою кровь!

Услышав слова Камарии, Бурнух сказал Сайфу:

– О сын мой, если хочешь послушаться моего совета, и правда убей ее, и пусть тебя не обманывают ее коварные речи. В ее смерти твое возмездие и спасение! Клянусь Аллахом, если она еще раз сумеет тебя обмануть, то не пожалеет никаких трудов, чтобы погубить навеки. Не обольщайся ее смирением: она унижается сейчас перед тобой только затем, чтобы прибегнуть к хитрости и коварству, снова забросить тебя на край света и заставить испить чашу гибели!

Но царь Сайф ибн Зу Язан был добр и великодушен, он был царем и сыном царя и не обращал внимания на людские козни, ведь он надеялся только на Аллаха и не боялся тех, кого сотворил господин миров. Он сказал Бурнуху:

– О брат мой, пусть она делает что хочет. Ведь это моя мать униженно стоит передо мной, может быть, она раскаялась. О брат мой, мое сердце полно жалости к ней, я никогда не смогу убить ее!..

Услышав слова Сайфа, Бурнух воскликнул в нетерпении:

– О царь, это все пустые слова, в них нет ни капли истины! Не верь ей, она зла и коварна. Ты говоришь, что подобает почитать свою мать, и это правда, но только в том случае, если мать любит сына и заботится о нем. А твоя мать не такая, как другие. Убей ее своей рукой, или я заточу ее в этом дворце. Если же ты не послушаешь меня, я не останусь и часа в этих краях, и тогда пеняй на себя, коли из-за этой женщины тебя постигнут еще более горькие беды и ужасные несчастья.

При этих словах Бурнуха царь Сайф устыдился и смутился и решил его слушаться. Он не пожелал убить родную мать, но приказал заковать ее в тяжелые цепи и поместить в подземелье под дворцом, приставив к ней невольницу, чтобы она кормила и поила узницу и ухаживала за ней. А Бурнуха царь Сайф одарил драгоценной одеждой и осыпал благодеяниями, и он стал ему дороже всех близких и родичей. Царице Нахид Сайф отвел роскошные покои во дворце и приставил к ней слуг и челядь, окружив ее почетом и уважением. Царь Сайф проводил время с Нахид, но постоянно думал о царице Шаме, беспокоясь о том, что она с сыном задержалась в пути. А волшебник Бурнух приказал джинну отпустить гонца, которого Камария послала к царю Араду, и тот сразу же отправился к царю Араду, – но о нем речь еще впереди.

Царь Сайф стал править царством и Красным городом, и, когда к нему вошли слуги и пали перед ним ниц, он сказал им:

– Поднимите голову, падать ниц подобает только перед небесным царем, а что касается правоверных, то им подобает приветствовать царя, говоря ему: «Мир тебе!». Знайте же это и поступайте так, как я вам сказал.

И слуги ответили ему в один голос: «Слушаем и повинуемся!» – и поблагодарили царя Сайфа за его слова. Известие о возвращении Сайфа достигло царя Афраха, отца Шамы, и он обрадовался великой радостью. Садун аз-Зинджи тоже узнал, что царь Сайф вернулся в Красный город, и тотчас прибыл со своими людьми к царю Афраху и рассказал ему об этом. Царь Афрах воскликнул:

– Я получил такие же известия!

Они тотчас снарядили гонца, чтобы тот все разузнал и доложил им. Гонец ушел, а через некоторое время возвратился к ним, неся верные вести. Тогда царь Афрах и Садун аз-Зинджи собрали своих воинов, приверженцев, жец и детей и все вместе отправились в Красный город. И когда царь Афрах и Садун вошли к царю Сайфу, тот встал им навстречу, усадил их рядом с собой, радуясь их появлению, и приказал бить в барабаны и трубить в трубы. Вся страна ликовала по поводу их прибытия, и этот день затмил любой праздник. Все те, кого разлучила судьба, снова были вместе, и люди поздравляли царя Сайфа с благополучным возвращением, а Сайф раздавал дорогие подарки – роскошные одежды и золотые монеты.

А через несколько дней далеко в море показались корабли, паруса которых были похожи на соколиные крылья. И когда люди Красного города всмотрелись вдаль, они увидели, что эти корабли направляются к берегу. Когда же корабли приблизились, все увидели, что на них развеваются значки и знамена. И когда слуги царя Сайфа сообщили ему о прибытии кораблей, он понял, что это царь Абу Тадж и царица Шама с сыном, и приказал украсить город, а своих приближенных и придворных послал навстречу царю Абу Таджу. Царицу Шаму вместе с ее служанками и невольницами отвезли в ее покои во дворце, а царю Абу Таджу царь Сайф устроил торжественный прием, встретил его с почетом и роскошью. Впереди него бежали слуги и рабы-скороходы, а позади шли воины, облаченные в пестрые одежды и подобные цветущему саду. А когда царь Абу Тадж прибыл в диван, царь Сайф радостно встал к нему навстречу и заключил его в объятия, а потом приказал принести для него еще один трон, и они сели рядом. Затем царь Абу Тадж приветствовал царя Афраха и предводителя молодцов Садуна аз-Зинджи. Царь Сайф спросил Абу Таджа, почему они так задержалась, и тот ответил:

– О великий царь нашего времени, мы блуждали по морям и едва не погибли, но Аллах спас нас от беды.

Царь Сайф воскликнул:

– Ваше благополучное прибытие – счастливый знак, и мы благодарим всевышнего Аллаха за дарованную нам милость!

Вот что было с ними.

А Камария, которая сидела в подземелье, страдая от тяжких оков и от заточения, прибегла к хитрости и коварству и, притворившись тяжело больной, бросилась на землю и так и лежала не поднимаясь, ходила под себя, стонала и кричала не переставая. Невольница, которая была к ней приставлена, испугалась, что Камария умрет от этой болезни, а ее сын даже не узнает. Служанка принесла Камарии еду, но та и не притронулась к ней. Тогда девушка из страха перед царем Сайфом вымыла Камарию, выстирала ее платье и поднялась во дворец, оставив Камарию одну. Там она подстерегла царя Сайфа, когда он выходил из покоев царицы Шамы, подошла к нему и сказала:

– О господин мой, знай, что твоя матушка, царица Камария, занемогла и страдает от сильных болей. Она на волосок от смерти, не ест и не пьет, ходит под себя и лежит без сознания.

Когда Сайф услышал эти слова, он побледнел, и сердце у него сжалось.

– Нет силы и мощи, кроме как у Аллаха! Я боюсь, что она умрет, гневаясь и проклиная меня! – воскликнул он.

Царь Сайф больше никому ничего не сказал и, заливаясь слезами, отправился вместе с невольницей в подземелье, а когда он спустился туда и вошел к Камарии, то увидел, что та лежит на полу без сознания. Царь Сайф громко зарыдал, горюя о своей матери, и приказал немедля снять с Камарии оковы и вынести ее из подземелья. Он подошел к матери и поцеловал ей сначала голову, а потом руку. Тогда Камария открыла глаза и сказала:

– О сын мой, я несправедливо обижала тебя и грешна перед тобой, потому что сделала много дурного. Пусть Аллах не взыщет с меня за мои грехи!

А говорила она все это слабым голосом, словно умирающая. Тогда царь Сайф приказал отвести Камарию в баню. Там ее вымыли, облачили в самые дорогие шелковые одежды, затканные золотыми узорами дивной красоты, и отвели в наилучшие покои. А эта проклятая все время делала вид, будто она слаба, измучена и унижена, но все это были лишь хитрости, задуманные ею на погибель сыну. Царь же Сайф, боясь упреков Бурнуха, скрыл все то, что произошло с Камарией, и никому не рассказал о своем тайном приказе, велел слугам отвести ее в потайное место неподалеку от дворца.

Но в тот же день к царю Сайфу пришли его слуги и сказали:

– О царь, к нам явились советники Арада, великого царя эфиопов и суданцев. Это Сакрадис, который хитер и лукав, как сам Иблис [65]65
  Иблис (греч. diabolos) – дьявол, который, по Корану, был изгнан из рая за отказ поклониться Адаму.


[Закрыть], и Сакрадион, да будет он проклят. Они прибыли из Города дворцов и Семи замков от царя Сайфа Арада Громогласного. Что ты прикажешь нам делать с ними?

Сайф с улыбкой ответил:

– Ведите их ко мне, я спрошу их, зачем они к нам пожаловали.

А Сакрадион и Сакрадис прибыли вот почему: когда тот гонец, которого Камария послала к царю Араду, освободился от джинна, он тотчас направился в Город дворцов и, войдя к царю Араду, поцеловал перед ним землю и сказал:

– О царь, я пришел от твоей невольницы Камарии и принес тебе от нее послание.

Царь взял послание, сломал печать, прочел его и, узнав обо всем, что случилось с Камарией, тотчас приказал Сакрадиону и Сакрадису отправиться к ней. Они ответили Царю: «Слушаем и повинуемся!» – но Сакрадион сказал своему брату:

– О брат мой, я боюсь, как бы это дело не оказалось сложным и трудным и как бы не постигла нас неудача.

– Не бойся, – ответил Сакрадис, – я все рассчитал и пришел к правильному решению. Клянусь своей бородой, в этом деле нет ничего трудного, наоборот, от него следует ждать всяческих благ.

Они отправились в путь и вскоре прибыли в Красный город п подошли к царскому дворцу. Там хаджиб преградил им путь, говоря:

– Стойте здесь, пока я не доложу о вас царице Камарии.

Потом хаджиб пошел к царю Сайфу и сообщил ему о прибытии советников, как мы уже рассказывали. Царь Сайф наградил хаджиба и велел ему привести посланцев. Хаджиб вернулся к воротам и ввел Сакрадиона и Сакрадиса в диван. Они вошли и увидели, что на престоле сидит царь Сайф, справа от него – царь Афрах, а слева – Садун аз-Зинджи, их окружают наибы и хаджибы и несметное число придворных и слуг, а перед царем Сайфом стоит волшебпик Бурнух, который что-то шепчет и бормочет, произнося заклинания, охраняющие царя от колдовства, порчи и дурного глаза. И когда Сакрадион и Сакрадяс оказались лицом к лицу с Сайфом, они готовы были провалиться сквозь землю, но, прибегнув к своему обычному коварству, они склонились и поцеловали перед царем землю. Проклятым почудилось, будто тяжкая гора обрушилась им на голову и придавила сердце, не в силах подняться, оба мудреца повалились на пол и испачкали одежду. Потом они поднялись и знаками дали понять друг другу, что теперь их жизнь в руках того, от кого не приходится ждать милости, поэтому им остается лишь положиться на бога Зухаля.

А царь Сайф сказал им:

– Добро пожаловать, о мудрецы, прибывшие к нам, чтобы продолжать свои козни! Аллах погубил вас, несмотря на всю вашу хитрость, теперь вам уже не спастись от возмездия.

Услыхав эти слова, Сакрадион и Сакрадис были не в силах отвечать Сайфу и, казалось, предпочли бы сложить головы, лишь бы не стоять сейчас перед ним. Царь Сайф приказал схватить их, а Бурнух посоветовал ему:

– Посади их в подземелье вместе с Камарией.

Но Сайф ответил:

– Я освободил мою мать, потому что она была больна и близка к гибели. Я приказал снять с нее оковы и вывести ее из подземелья.

Едва он произнес эти слова, все присутствующие встали в сильном волнении, раздался шум, послышались возгласы, и многие стали говорить:

– О великий царь нашего времени, разреши нам уехать в нашу землю, мы больше не можем оставаться здесь!

– Почему вы хотите уехать? – спросил царь Сайф.

А люди отвечали ему:

– Мы боимся, что твоя мать ввергнет нас в беду. Теперь нам постоянно грозит опасность: у тебя, о царь, есть сестра, которая всякий раз тебя вызволяет, спасает от унижения и горя, а кто выручит нас, когда нам будет грозить гибель? Мы требовали, чтобы ты убил свою мать, но ты нас не послушался и заточил ее в подземелье, а теперь ты совершил недостойный поступок, освободив ее из темницы и вернув ей власть. Разреши нам уехать, чтобы мы снова ощутили себя в безопасности и не боялись за свою жизнь.

Тогда царь Сайф задумался, а потом сказал:

– О братья, клянусь пророком Ибрахимом, я сжалился над своей матерью, увидав ее на смертном одре, но сейчас я не могу прекословить вам.

И царь Сайф приказал снова заключить Камарию в подземелье. Тогда слуги пошли в покои Камарии, схватили ее, отвели в темницу, надели ей на шею стальной ошейник, а Сакрадиона и Сакрадиса сковали вместо с ней, оставили всех троих в подземелье, чтобы они там маялись в оковах и страдали от сырости и мрака, а сами ушли, заперев за собой двери. Только тогда все успокоились, удостоверившись, что им больше ничего не угрожает.

А Сакрадион и Сакрадис, оставшись в подземелье с Камарией, спросили ее:

– О царица Камария, что служилось с тобой после того, как ты отправила к нам гонца? Как ты оказалась в темнице и почему увлекла нас на погибель? Вот как довелось нам, несчастным, встретиться, когда удача изменила нам!

Камария ответила:

– Со мной случилось дивное диво! Я отправила гонца к царю, прося прислать вас, потому что заболела из-за волшебника Бурпуха, который наслал на меня дрожь и лихорадку. Никто из моих врачевателей и лекарей не мог мне помочь, тогда я послала за вами. Но Бурнух задержал моего гонца и сам явился ко мне, приняв вид Сакрадиса, а я ни минуты не сомневалась, что передо мной один из вас. Он отправился со мной к горе, отыскал там трубку с колдовским изображением и приказал ее сжечь, и моя болезнь тотчас прошла. А Бурнух дождался, пока я уснула, и украл у меня волшебную пластинку, а потом послал Айруда за царем Сайфом и отдал ему талисман. Сайф хотел убить меня, но я униженно склонилась перед ним, и он решил заточить меня в это подземелье. Несколько дней назад я притворилась, будто умираю от тяжкого недуга. И когда Сайф пришел ко мне и застал меня в таком состоянии, он пожалел меня, а я обратилась к нему с такими словами: «О сын мой, сжалься надо мной и убей меня, никто не обвинит тебя в том, что ты пролил мою кровь, и на тебе не будет греха. Это враги подговорили меня, и по их наущению я совершала недостойные поступки. Они твердили мне: „Твой сын не любит тебя!“ – а я послушалась их сатанинских советов. Поступи же со мной как должно, своей рукой меня убей и схорони в земле твоей, чтобы я хоть мертвая могла смотреть на тебя». Сайф поддался на мою хитрость и пожалел меня. Но потом он испугался своих негодных везиров и приближенных, которые твердили ему: «Твоя мать совершала с тобой такие дела, а ты еще жалеешь ее!» И вот он снова бросил меня в темницу, тут вы и появились, и тогда они вас схватили и тоже в подземелье заточили. Только лишь коварство станет нам лекарством, оно нас может спасти, не то нам отсюда век не уйти. Я постараюсь освободить вас, чтобы вы могли вернуться в свою страну и в родные края. А уж потом как-нибудь перехитрю Сайфа, снова добуду талисман и заброшу этого ублюдка в такое место, откуда ему не будет возврата и где он лишится и разума, и жизни и выпьет чашу гибели.

Выслушав Камарию, мудрецы сказали ей:

– О царица, мы знаем множество хитростей и уловок, но опасаемся, как бы этот жестокий царь не убил нас, проведав о наших замыслах. Ведь мы в его власти, и нам неоткуда ждать спасения. Лучше ты постарайся освободить нас, а как только мы окажемся на свободе, мы приложим все усилия, чтобы погубить твоего сына.

И Камария, поразмыслив, сказала:

– Я выпью отвар из волшебных трав, от которого мое лицо станет желтым, как у мертвеца, и сделаю вид, будто умираю. И если кто-нибудь из слуг Сайфа увидит меня в таком состоянии, он наверняка отправится к своему господину и расскажет ему об этом. Тогда мой сын придет сюда и освободит меня, что бы ни говорили его приспешники и друзья: ведь он чистосердечен и совсем не умеет отличить правду от лжи и обмана. А если он освободит меня, я постараюсь погубить и его, и царя Афраха, и Садуна, и Бурнуха, и всех его приближенных! Я задушу их в сетях своей хитрости, погублю всех до одного!

Сакрадис воскликнул:

– Вот это правильно! О царица Камария, в моей сумке есть травы, которые как раз годятся для нашего дела и помогут исполнить твои намерения, ибо всякий, кто выпьет отвар из них, сначала побелеет, потом покраснеет, а затем пожелтеет. А у моего брата есть противоядие, которое уничтожает действие этих трав; выпив его, ты снова станешь такой, как прежде, и желтизна с твоего лица совсем исчезнет.

Он подал Камарии травы и сказал:

– Возьми эту траву, от нее желтеет лицо и начинается понос, она поможет тебе сделать так, как ты задумала. А когда ты захочешь выздороветь, тебе понадобится желтая трава, которая есть у моего брата, она излечит тебя от недуга.

С этими словами он взял сумку своего брата и передал Камарии противоядие. Камария взяла у Сакрадиса его снадобья, и, как только она проглотила первое, живот у нее раздулся, лицо пожелтело, так что по виду ее можно было подумать, будго она больна уже лет сто. Тут Камария принялась кричать и вопить, и не унималась до тех пор, пока не пришла приставленная к ней невольница. И когда эта невольница увидала, что происходит с Камарией, она воскликнула:

– Ты опять хочешь нас обмануть, да проклянет Аллах твоего отца, да не пошлет тебе господь милости и спасения!

А Камария сказала ей жалобным голосом:

– У меня болит сердце и ломит все тело. Я не знаю, что со мной случилось.

На это невольница ответила:

– Это, наверное, настал твой смертный час, о подлая распутница!

Потом невольница ушла, оставив Камарию в подземелье и ничего никому не сказав о ее болезни. На второй день Камарии стало хуже, а на третий день все ее тело распухло и боли усилились. Она извивалась, как змея, и вопила, рыдая:

– О сын мой, пусть Аллах не взыщет с меня за мой грех! Я была несправедлива к тебе, я обижала тебя, а теперь меня страшит только одно – умереть, не повидав тебя. Теперь у меня осталось одно желание: я хочу еще раз взглянуть на тебя перед смертью.

Потом Камария лишилась сознания и упала на землю, словно мертвая. И когда невольница увидала это, она испугалась, что царь Сайф убьет ее, если она ничего ему не скажет, и подумала: «Если эта проклятая умрет, а я ничего не скажу царю Сайфу о ее болезни, он станет упрекать меня и бранить, а может и вовсе убить, навеки жизни лишить». Она подождала, когда Камария пришла в себя, и спросила ее:

– Чего ты хочешь, царица?

– Я хочу, чтобы ты отправилась к царю Сайфу сыну царя Зу Язана и рассказала ему о том, что случилось со мной, и какая беда постигла меня, – отвечала та. – Но не говори об этом никому из его приближенных и слуг! А моему сыну скажи так: «Твоя мать умирает, настал последний день ее жизни. Она хочет увидеть тебя, проститься с тобой и высказать свою последнюю волю». Вот чего я хочу от тебя.

И невольница ответила ей:

– Слушаю и повинуюсь! – потом вышла из подземелья, заперла за собой дверь и стала поджидать царя Сайфа.

И когда Сайф распустил диван и собирался идти на женскую половину дворца, невольница подошла к нему, поцеловала ему руки и сказала:

– О великий царь нашего времени, я хочу рассказать тебе о твоей матушке. Но я должна поговорить с тобой так, чтобы нас никто не видел.

Царь Сайф отпустил всех своих приближенных и приказал невольнице:

– Теперь говори.

Невольница сказала:

– О великий царь нашего времени, твоя матушка, царица Камария, не выдержала тягот заточения и заболела: она вся распухла и вот-вот умрет. Она передает тебе свой прощальный привет и с любовью и почтением зовет тебя к себе, чтобы в последний раз повидать тебя перед смертью. Она, о великий царь нашего времени, благословляет тебя и на словах и в душе и прощает тебе все, что ты с ней сделал. А я, о господин мой, пришла к тебе, чтоб передать эти слова.

Услыхав это, царь пришел в неописуемый гнев и воскликнул:

– Нет силы и мощи, кроме как у всевышнего Аллаха! Потом он сказал невольнице: – Отведи меня к матери, может быть, я еще застану ее в живых. Она, наверно, гневается на меня! Клянусь Аллахом, я забыл о ней и оставил ее в заточении, а это величайший позор для меня. Как стыдно мне будет, когда все станут поносить меня, говоря: «Мать царя Сайфа умерла в заточении, в подземелье, куда ее бросил родной сын!»

В это время они подошли к подземелью, и когда невольница открыла дверь, царь Сайф вошел и увидел, что Камария лежит без движения, притворяясь мертвой. Потом она собрала все свое коварство и умение и, будто только очнулась от забытья, стала извиваться по земле, как будто страдала от нестерпимой боли. Увидев свою мать в таком состоянии, Сайф воскликнул:

– Все мы принадлежим Аллаху и к нему вернемся! – и сердце его сжалось от сострадания. Он подошел к матери, сел у ее изголовья и принялся оплакивать ее: ведь Сайф был чистосердечен и прямодушен, поэтому-то Камарии и удалось его обмануть. И увидав, что сын проникся состраданием и что сердце его сгорает от жалости к ней, Камария открыла глаза и простонала с присущим ей коварством и лицемерием:

– О сын мой Сайф!

– Я слушаю тебя, матушка, – отвечал тот, и Камария продолжала:

– О мой сын, прости меня, я поступала с тобой как враг, заставляя тебя скитаться из одной дальней страны в другую. Но теперь я прошу тебя, сын мой, прости меня и не гневайся больше.

– О матушка, это я прошу тебя о прощении, не взыщи с меня за мою жестокость! – воскликнул Сайф, но Камария возразила:

– Сын мой, ты поступил со мной по заслугам, и я простила тебя, потому что ведь ты – мой сын, плоть от плоти моей и вся моя надежда только на тебя. Я от всего сердца прошу всевышнего Аллаха простить тебя и не карать за мою смерть, тебя можно извинить, на тебе нет греха, а виновата во всем я сама.

Потом она заплакала и стала произносить горестные стихи. И когда Сайф услышал это, он не мог больше сдержаться и чуть не лишился рассудка от горя. Он воскликнул:

– Я ни за что не дам своей матери умереть в темнице, даже если мне придется защищать ее и отдать за нее жизнь!

И Сайф, охваченный раскаянием, приказал немедленно вывести Камарию из темницы, отвести ее в баню, надеть на нее приличествующие ее сану одежды и перевести в верхние покои дворца. Слуги ответили: «Слушаем и повинуемся!» – и сделали все, как им велел царь Сайф. Они вынесли царицу Камарию из подземелья, омыли ее в бане, одели и перенесли в дворцовые покои. Потом Сайф вошел к матери, чтобы посмотреть, не стало ли ей лучше, но нашел ее в прежнем состоянии. Тогда он сел у изголовья и снова заплакал, а Камария говорила ему:

– О сын мой, не плачь, да поможет тебе Аллах одержать победу над врагами и завистниками, пусть обнаружит он твое превосходство над всеми людьми!

Потом Камария стала превозносить и восхвалять своего сына, а царь Сайф склонился к ее ногам, целуя их и повторяя:

– О матушка, пусть пропадет весь мир и этот талисман, который разлучил нас с тобой. Если хочешь, возьми его и делай с ним, что тебе заблагорассудится!

Но Камария отвечала:

– Сын мой, этот талисман твой, пусть он принесет тебе благословение.

Потом царь Сайф встал и отправился в диван, оставив свою мать во дворце и никому об этом не сказав.

А когда угас светлый день, и ночь распростерла повсюду мрак, царь Сайф распустил диван и отправился в свои покои. Там он разделся и, по воле творца, снял цепь, на которой висел талисман, положил его в железную коробку, а эту коробку спрятал под подушку, думая, что оттуда ее никто не сможет достать. Потом он лег на постель, положил голову на подушку и сказал царице Нахид:

– Запри дверь.

– Слушаю и повинуюсь! – ответила та и хотела запереть дверь, но тут ее сморил сон, и они оба уснули. А Камария в полночь встала и стала рыскать по всем покоям дворца, говоря себе: «Если кто-нибудь увидит меня, я скажу, что вышла подышать свежим воздухом». Так она шла, пока не добралась до покоев своего сына царя Сайфа ибн Зу Язана. Увидев, что дверь открыта, она заглянула внутрь, чтобы посмотреть, спит Сайф или бодрствует. Услышав же сонное дыхание Сайфа и Нахид, она подошла к постели и увидела, что они оба спокойно спят, лежа рядом на спине, и кроме них в комнате никого нет. Тогда Камария проверила, на месте ли цепочка, на которой висел талисман, и, не найдя ее, стала шарить вокруг и нащупала под подушкой железную коробочку. Она вынула эту коробочку, открыла ее и, обнаружив в ней пластинку, взяла коробочку и вышла из покоев Сайфа вне себя от радости, как будто завладела всеми царствами Запада и Востока.

Вернувшись к себе, она села на ложе, вынула пластинку и потерла ее. В тот же миг к ней явился Айруд и спросил:

– Что тебе угодно, о великая царица?

Камария сказала:

– Приведи мне Сакрадиона и Сакрадиса.

– Слушаю и повинуюсь! – ответил Айруд и скрылся, а через некоторое время вернулся и поставил обоих мудрецов перед Камарией. Увидев ее, они поздравили царицу со спасением, а она приказала Айруду доставить ее и обоих братьев в Город дворцов к царю Араду. Айруд взял их, поднялся высоко в небо и к полуночи отнес в столицу царя Арада. Камария сразу же сказала братьям:

– Придумайте, как нам погубить моего сына.

Первым ей ответил Сакрадион:

– Сначала явись к царю Араду!

В ответ на это Камария гневно воскликнула:

– Вы оба, и ты и твой брат, стоите не больше, чем пустые глиняные горшки, от вас нет ни пользы, ни помощи в беде! Вы не нужны мне больше, я позвала вас к себе, а теперь возвратила вашему царю, отправляйтесь же к нему и передайте ему привет!

Потом, обратившись к Айруду, она приказала:

– Верни меня на родину.

– Слушаю и повинуюсь! – ответил Айруд, а Камария продолжала:

– Мой сын Сайф давно говорил мне, что его сестра Акиса показывала ему город Платона и он забрал там тапку-невидимку. Я знаю, что жители этого города с тех пор питают к нему неугасимую ненависть и неутолимую злобу и если увидят Сайфа, то разорвут его на клочки и упьются его кровью. Я приказываю тебе взять моего сына и отнести его в город мудреца Платона. Как только ты подлетишь к этому городу, кричи изо всех сил и рассыпан искры и пламя. А когда жители города соберутся и спросят: «Что ты хочешь и почему забрасываешь нас огнем?» – скажи им: «Помните ли вы человека, который недавно приходил к вам и украл у вас шапку-невидимку?» И когда они закричат: «Где он?» – отвечай: «Вот он здесь, со мной!» – и отдай им Сайфа.

Выполняя приказ Камарии, Айруд отправляется к Сайфу, упрекает его за доверчивость и легковерие, затем предупреждает Акису, и она отправляется вместе с ними. Айруд бросает Сайфа жителям города Платона, но Акиса подхватывает его в воздухе и уносит к себе. Сайф заболевает во время падения, и Акиса за ним ухаживает. К ней является неизвестный человек, который приносит лекарство для Сайфа, и тот быстро выздоравливает. Камария приказывает Айруду отнести ее в Красный город, а Сайф, беспокоясь о судьбе близких, просит Акису отправиться туда и узнать, что с ними.

Акиса вернулась веселая и радостная. Увидев, что она улыбается, Сайф успокоился и спросил ее:

– О сестра, скажи, как идут дела у моих близких и родственников, у моих друзей и сторонников?