Текст книги "Выпить и умереть"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Нарк торжественно поднял ладонь в знак того, что вопрос его был риторический. В ответ на это Фокс сцепил свои ладони над головой в жесте «дружба-дружба», а у Аллейна появилась пара мгновений, чтобы успеть закурить.

– Так вот, – величественно заключил Нарк. – А в конце я не скажу вам ни хрена!

– Что?! – вскричал Аллейн.

– Ни хрена. У меня котелок варит, как, как у яка… кака… какадемика!

– И что же сварил ваш котелок? – переспросил Аллейн, безуспешно пытаясь поймать нить разговора.

– А то! Если честно, сэр, мне кажется, что чем надежней я буду держать язык за зубами, тем дольше я проживу! Вот так-то, джентльмены!

Нарк приподнялся, покачнулся, опрокинул пару кружек на столе, после чего тщательно поискал глазами дверь, нашел ее и собрался выходить.

– И не пытайтесь назвать мой рассказ «показаниями», ясно? Мои слова – енто просто олиго… аллегория, а всякая аллегория может жить не тужить без всякой поганой присяги на суде. А вообще-то я вам намекну, за кем бы надо последить… «Шуршуй ляфам», что ли, так это называется… Вот и шуршуйте…

Глава шестнадцатая
Аллейн преступает служебные полномочия

После обеда Аллейн внес в свой отчет новые сведения, а Фокс с сумрачным и сонным видом перепечатал их на машинке. Аллейн сходил к Эйбу Помрою, вернулся с тремя стаканами, один из которых аккуратно уронил на пол, собрал осколки в мешочек и все это приложил к отчету как образцы вещественных улик. Потом Аллейн некоторое время бросал на пол дротики, пока не убедился, что, как дротик ни брось, за счет тяжелого кончика он обязательно воткнется в пол. Покончив с этими нехитрыми занятиями, сыщики погрузились в машину и покатили в Иллингтон. Погода испортилась, полил дождь, и дорога стала осклизлой, как лягушачья кожа.

Аллейн высадил Фокса у магазина Вулворта, а сам отправился к доктору Шоу. В хирургическом кабинете, крепко пропахшем йодом, кожей и эфиром, Аллейн его и нашел.

Инспектору сразу понравился доктор. Особенно его прямолинейная манера вести беседу.

– Надеюсь, мой визит в рабочее время не помешает вам и не повредит вашим пациентам? – учтиво спросил Аллейн.

– Все в порядке. Я до двух часов не режу. Резать я начинаю обычно не раньше трех. Так что проходите. Старая карга, которая торчит там у меня в приемной, имеет только одну хворь – болезненное воображение. Она уже меня допекла, ходит через день и жалуется на все сразу… Проще всего сделать ей лоботомию! Садитесь. Так о чем вы хотели потолковать?

– Прежде всего о дротике и о ране. Я читал полицейский отчет, сделанный на суде, но…

– Но вам показалось, что в нем сплошные провалы и белые пятна? Так оно и есть. Коронером у нас работает Язвент, старый зануда, который много о себе воображает. Знаменитый бактериолог, как же… Они с Харпером попросту между собой посовещались и представили все так, как будет проще суду. Так что же насчет раны?

– Обнаружены ли в ране следы синильной кислоты или как там называется эта чертова отрава?

– Нет. Вы знаете, мы нашли аналитика в Лондоне. Лучший ваш эксперт. Язвент и я, мы оба присутствовали при его тестах. Мы в общем-то не ожидали положительного ответа насчет яда в ране.

– Почему же?

– По двум причинам. Во-первых, кровища из пальца прямо струей брызнула, так что яд, скорее всего, должно было смыть. А во-вторых, цианид летуч, как майская бабочка. Он успел бы испариться сто раз.

– Но ведь на дротике нашли его следы!

– Да, но ведь Оутс догадался плотно закупорить дротик в бутылочку! Не мог же он запрятать туда же и палец покойного!

– Верно, но ведь с самого дротика яд все же должен был испариться, разве нет?

Доктор Шоу потер щеку.

– М-да, – протянул он. – Скорее всего, вы правы. Прямо загадка.

– Не похоже ли на то, что раствор цианида намазали на дротик непосредственно перед тем, как Оутсу стукнуло в голову положить дротик в склянку?

– Очень может быть. Я давно уже над этим всем размышляю…

– А как скоро вы поспели на место происшествия, доктор?

– Примерно через полчаса после смерти покойного.

– Ну хорошо… Скажите мне собственное мнение, доктор. Строго между нами! Вы верите, что цианидом можно отравить человека таким вот манером, через дротик?

Доктор Шоу сунул руку в карман и выпятил нижнюю губу.

– Я не токсиколог, – изрек он. – Мистер Язвент больший специалист в таких вопросах. И потом… У Уочмена была аллергия к цианиду, он сам сказал об этом Перишу и Кьюбитту накануне своей смерти.

– Да, я читал об этом в показаниях свидетелей… Но вы считаете, что это серьезно?

– Кто знает. Таких прецедентов у нас не было. Эксперты считают, что это вполне возможно. Дротик был брошен с большой силой и проник в ткани до самой кости. Причем прошел наклонно, вспоров кожу длинной полоской. Туда и мог попасть яд с острия дротика. Наверное, мог…

– А во рту не было следов цианида?

– Нет, но это в принципе не исключает попадания яда в желудок через рот.

– О господи, сколько сложностей! – вздохнул Аллейн. – А в комнате пахло цианидом?

– Нет, она провоняла коньяком и пивом… Кстати, если хотите знать, алкоголь – противоядие при циановых отравлениях. Так же, как и искусственное дыхание, перманганат калия, глюкоза и другие… Но ни одно из противоядий не поможет, если яд попал непосредственно в кровь…

– У вас есть весы? – спросил вдруг Аллейн. – Аптекарские или побольше, но главное – точные?

– Хм! Да, конечно, есть. Только зачем они вам сдались?

– Мой напарник Фокс прибудет сюда с минуты на минуту. Он сейчас звонит из полицейского участка в Лондон, выясняет в Скотленд-ярде, сколько весили осколки того разбитого стакана, которые удалось собрать Оутсу. У меня сегодня возникла безумная мысль. Так, ерунда, но все может статься. Конечно, в баре тоже есть весы, правда, довольно грубые, на них только пудами вешать. И потом я подумал, что вам будет любопытно, если мы часть нашей следственной работы проделаем прямо здесь, у вас на глазах.

– Ну конечно, это интересно! Только погодите секундочку, я выйду к этой ипохондрической вороне, которая нахохлилась у меня в приемной, поговорю с ней. Ей даже лекарств не требуется, только на ушко шепнуть пару комплиментов…

Доктор Шоу вышел, и вскоре до Аллейна из приемной донеслось успокоительное бурчание:

– Соберитесь, голубушка, нельзя так раскисать… Займите себя чем-нибудь… Поверьте, что и следующие свои семьдесят лет вы проживете в полном здравии… Будьте же благоразумны…

Звякнул звонок у входной двери, и в комнату прошел Фокс в сопровождении суперинтенданта Харпера.

– Здрасьте, здрасьте! – воскликнул Харпер. – Кого я вижу? Решил приехать с Фоксом. – Харпер понизил голос. – И к тому же у меня для вас важные новости. Как вы знаете, я послал молодого парня из своих в Лондон, к эксперту Даббсу. И что же выясняется? На дротике полным-полно отпечатков пальцев… И как вы думаете, чьи они?

– Никак не догадаюсь, Ник! – улыбнулся Аллейн с потаенной иронией.

– Так вот, они принадлежат мистеру Монтегю Тринглу, который отсидел четыре года за мошенничество и вышел на волю из Бродмурской тюрьмы чуть больше двух лет назад.

– Мои громчайшие поздравления, – провозгласил Аллейн, не особенно удивленный. – И еще более громкий смех!

– Это почему же? Погодите, это еще не самое интересное. А знаете ли вы, кто выступал на суде защитником подельника мистера Трингла и кому удалось свалить на Трингла всю вину со своего подзащитного?

– Естественно, не кто иной, как Уочмен, адвокат…

– Да, вы правы… У Легга вырос большой зуб на Уочмена. Или, по крайней мере, он вообразил себе, что Уочмен его сильно подставил. Так вот, он вышел на след Уочмена, сам прикинулся несчастной овечкой, проглотил множество оскорблений от Уочмена, а потом просто убрал его.

– А теперь я вам расскажу, Ник, нечто такое, о чем вы пока не догадываетесь, – сказал Аллейн. – Как вы думаете, кто был тот самый подельник Монтегю Трингла? Подельник, который отделался шестью месяцами тюрьмы?

– Лорд Брайони. Помнится, это был крупный скандал…

– Да. Брайони, кузен мисс Виолетты Даррах.

– Да вы что?! Чтоб ослепли мои глаза и оглохли уши! Я о ней всерьез никогда и не думал!

– Похоже, она потихоньку наставляет Легга-Трингла, как ему себя держать… – заметил Аллейн и рассказал Харперу о подслушанном из лодки утреннем разговоре мисс Даррах с Леггом.

– Вот это да! – вскричал воодушевленный Харпер. – Вот это круто! Похоже, пора запастись ордером на арест и звездочками на погоны! Достаточно, я думаю, того основания, что никто, кроме Легга, не мог нанести яд на дротик, – он один мог знать, что дротик вопьется Уочмену в руку… Что скажете?

– Не думаю, что имеет смысл хватать его сейчас.

– Почему бы нет?

– Потому что в результате умники из министерства юстиции повесят на нас «введение правосудия в заблуждение». Я вам сейчас объясню…

* * *

Но прежде чем Аллейн закончил свою краткую лекцию, ужасающий грохот и скрежет за окнами возвестил о скором прибытии сюда полковника Браммингтона на его верном драндулете. Через пару минут в комнату ворвался пузатый Браммингтон с доктором Шоу в качестве арьергарда.

– Да, я видел вашу тачку тут во дворе! – громыхнул он, глянув на Аллейна. – Значит, теперь мудрые эскулапы, вместо того чтобы делать примочки и отсекать бородавки, будут вершить суд и расправу, взвешивая на аптекарских весах вещественные доказательства?

Доктор Шоу, ухмыляясь, выставил на столик весы. Полковник Браммингтон схватил из пачки Аллейна сигаретку и с размаху плюхнулся в кресло.

– Дорогой доктор считает любопытство главным свойством интеллекта. Ну что ж, господа, я готов пасть ниц перед вами и с благодарностью выслушать ваши откровения. Но мой живот, увы, не позволяет мне падать ниц перед кем бы то ни было… Дайте мне кто-нибудь спички! Спасибо…

Харпер, отвернувшись от Браммингтона и подмигнув Фоксу, выложил на стол коробочку.

– Отлично… – Аллейн взвесил коробочку на ладони, затем тщательно пересыпал ее содержимое в чашечку весов.

– Что это? – спросил Браммингтон. – А, узнаю, это осколки того самого коньячного стакана…

– Совершенно верно, – кивнул Аллейн.

– Но скажите, бога ради, зачем вы их взвешиваете?

– Для того, сэр, – учтиво объяснил Аллейн, – чтобы узнать их вес.

– Ей-богу, вы надо мной смеетесь, – пропыхтел полковник. – Ну и сколько весили осколки стакана, в котором Уочмену поднесли коньяк?

– Две унции сорок восемь гранов. Верно я говорю, мистер Шоу?

– Точно.

Аллейн так же аккуратно ссыпал осколки в коробочку и достал другой коробок, уже из своего кармана.

– А здесь у меня полный набор осколков от точно такого же стакана, за который я заплатил добрейшему мистеру Помрою полтора шиллинга из собственного кармана. Это были его лучшие стаканы… Ну что ж, попробуем.

Аллейн ссыпал вторую блестящую горсть стекла на чашку весов.

– Да, любопытно, – усмехнулся Аллейн спокойно, не отводя взгляда от весов. – А тут целых две унции и двадцать четыре грана!

– Что за черт! – вскричал уязвленный Харпер, который в свое время принимал из рук Оутса вещественные доказательства. – Наверное, тут другое стекло! Толстое!

– Ничего подобного, это был набор совершенно одинаковых стаканов. Но на всякий случай я одолжил у Помроя еще два для пробы. Глянем-ка на них.

Фокс вытащил целые стаканы. Оба весили ровно две унции двадцать четыре грана.

– Ну и что? – надулся Харпер.

– Да ведь там мог разбиться совсем другой стакан! – вставил полковник Браммингтон. – Там все были под мухой, могли спутать не то что стаканы, а родную маму с тещей! Или вообще, там могли валяться осколки другого стекла! Носил ли, например, Уочмен очки?

– Да, но они висели у него на шейной цепочке, целые, – вступился доктор Шоу.

– Нет, я уже спрашивал сто раз, там не могло быть другого стекла, – спокойно сказал Аллейн. – А вы собирали все осколки из одного места, Харпер?

– Ну, как вы понимаете, они были слегка разбросаны по полу. Все-таки по ним успели потоптаться. И на подошвах, кстати, могли остаться осколки! Нет, тот стакан просто обязан был весить меньше! – простонал Харпер, осознавая, что результаты его работы вот-вот пойдут насмарку.

На всякий случай Харпер сам перевесил осколки. Все сошлось.

– Крайне загадочно, – проклекотал полковник Браммингтон, наливаясь досадой.

Аллейн рассыпал осколки по листу бумаги и стал осторожно перебирать их пинцетом, разглядывая в сильную лупу.

– Посмотрите сюда, – позвал он. – Из всех осколков только вот эти три сделаны из другого сорта стекла. Видите? Посмотрим, сколько они весят…

За исключением этих трех осколков получалось, что в экспериментальных осколках коньячного стакана все же не хватает довольно много веса. Полковник Браммингтон ничего не понимал, не хотел понимать, а потому потихоньку начинал злиться.

– Если позволите, сэр, я все-таки попытаюсь объяснить, – предложил Аллейн.

– О нет, не надо! Мне ведь, как вы догадываетесь, очень приятно быть вашим Ватсоном, дорогой Аллейн! Вы поужинаете сегодня со мной? Очень хорошо. Тащите мне голые факты, а не эту мистику – и лучше не за ужином и не здесь…

– Но версию мистера Аллейна надо выслушать! – возразил Харпер раздраженно. – Нельзя же занимать такую позицию, что…

– Можно! – рявкнул полковник Браммингтон. – Я предпочитаю слушать голоса небесные, а не тягомотные ребусы, которые рождаются в голове у мистера Аллейна! Нет уж, если желаете привлечь мое внимание, гоните голые факты! Голые! Я спою им хвалебную песнь, как Овидий!

– Но вы вряд ли обретете дар Овидия описывать и толковать эти факты, – заметил Аллейн с холодноватой насмешкой. – В любом случае, я привез вам копию моего отчета о проделанной на сегодняшний день работе.

Браммингтон с неохотой принял листок и торопливо поднялся, словно укушенный блохой в особо чувствительное место. Подтянув повыше свои необъятные брюки, полковник оглушительной скороговоркой пробормотал:

– До свидания, доктор Шоу, до свидания… Приходите ко мне сегодня на ужин…

– Спасибо, – поклонился доктор Шоу. – Какая форма одежды? Черный галстук? Фрак?

– Как вам в голову стукнет. А я постараюсь поразить вас гастрономическим размахом… А вы придете, Харпер?

– Спасибо, сэр, но боюсь, что не смогу. Мне надо…

– Понятно. Дело ваше. Итого, вас трое – Аллейн, доктор и… Ну, надеюсь, ясно.

– Фокс, – вставил Аллейн.

– Что? Ну, до свидания.

– Фокс, – повторил Аллейн.

– А, ну да, мистер Фокс. Всего доброго.

Полковник Браммингтон распахнул дверь рывком, словно с обратной стороны за ручку тянуло четверо человек, и удалился, топая, как раненый слон по джунглям.

– Какого черта вообще ввели эту должность местного старшего констебля! – горько вздохнул Харпер. – Не поверите, доктор Шоу, но, когда брат полковника упокоится в бозе, полковник получит титул лорда. Лорда! Представляете себе, какой вулкан будет сидеть в верхней палате и засыпать английский парламент горами словесного шлака! Ужинать и спать, спать – и обедать. И палец о палец не стукнет осмысленно… Скажите, доктор, чем он болен, наш полковник?

– У него либо нет мозгов, либо памяти, либо библиотеки! – поставил диагноз доктор Шоу.

* * *

Аллейн, Фокс и Харпер, оживленно беседуя, направились в полицейский участок. Там они еще раз достали и разложили на столе у Харпера все вещественные улики. Бутылка из-под коньяка, флакончик из-под йода, пожелтевший расплывшийся кусок газеты, чашечка, изъятая из крысиной норы, и склянка с цианидом. Кроме того, Харпер протянул Аллейну завинченный пузырек.

– Ага, это жидкость из крысиной норы! – узнал Аллейн. – Надо бы отдать ее на химический анализ мистеру Язвенту. Впрочем, нет. Это будет бесцеремонно. Лучше я отошлю эту жидкость в Лондон.

– Думаете, убийца взял яд из той дыры? – спросил Харпер.

– Да.

– Но ведь плошка была полна.

– Естественно. Она и осталась полна.

– Так вы полагаете, что туда долили воды? – медленно протянул Харпер.

– Вот именно, Ник.

– Понял, – кивнул Харпер.

– В карательной экспедиции против крыс участвовал Эйб Помрой, главный палач, а также его сын Билл, мисс Мур, Легг и дюжина рыбаков, которые потом сидели в общем зале и, следовательно, для нас неинтересны. Эйб громогласно предупредил всех, кто находился в баре, о том, что он делает. Так что не имеет большого значения, кто видел его действия в гараже… Но с другой стороны, пятидесятипроцентный раствор синильной кислоты, как говорят эксперты, дьявольски летуч, и пары его укокошили по меньшей мере одну крысу. Я полагаю, что для этого яд должен был постоять в дыре хотя бы час или что-нибудь около того. То есть убийца должен был отлить раствор довольно быстро. Но, увы, свидетели не помнят, кто и когда выходил потом из бара… Но с третьей стороны, через час концентрация раствора должна была сильно понизиться. Короче, тут я не совсем уверен. Нужно будет провести эксперимент. Одним словом, вероятно, что убийца проник в гараж меньше чем через час после того, как Эйб залил туда яд, взял его и хранил в тщательно закупоренном пузырьке.

– Но как ему удалось взять яд? На чашечке только отпечатки Помроя! Ее никто больше не трогал!

– А разве вы не подумали про испаре…

– Ну конечно! – крикнул Харпер, чувствительно хлопая себя ладонью по лбу. – Конечно! Не надо говорить, я понял!

Харпер принялся на все лады ругаться и гордо квохтать – всегда ведь приятно, если своим умом доходишь до того же, до чего дошел сыщик из Скотленд-ярда…

– Отпечатки Эйба, заметьте, – продолжил тем временем Аллейн, – были на ключе от буфета и на ручке дверцы. Невозможно открыть дверцу, не повернув ключа и ручки. Если кто-нибудь касался ключа и ручки, он либо оставил бы собственные отпечатки, либо делал это в перчатках и стер бы отпечатки Эйба. Итак, в буфет никто не лазил. А ведь из плошки в крысиной дыре цианид должен был довольно быстро испариться!

– Ну ладно, – сказал Харпер. – Доктор Шоу и коронер упустили этот момент, согласен. Оутс подтвердил, что плошка в крысиной дыре была полна, и то же самое сказал Эйб Помрой, который сам ее наливал. Но никто и не подумал про испарение!

– С другой стороны, – продолжал Аллейн, – хотя яд нужно было взять сразу же, наносить его на дротик можно было только перед самым убийством, иначе яд испарился бы и с дротика.

– Однако трудно предположить, что Легг взял яд с собой и смог незаметно нанести его на дротик на глазах у всей честной публики… – задумчиво протянул Харпер.

– Он этого и не делал, – заверил его Аллейн. – Он человек довольно неуклюжий, и ручонки у него здорово смахивают на ковши экскаватора… Надо быть фокусником, чтобы суметь нанести яд на дротик в этих обстоятельствах. Даже Эйб Помрой, который убежден, что Легга надо хватать и судить, не может предложить никакого объяснения. Периш, который при каждом случае норовит лягнуть Легга, тоже не имеет предложений. И мы имеем по меньшей мере четырех свидетелей, которые клянутся, что Легг ничего такого с дротиками не делал.

– Но ведь и мы никак иначе не можем объяснить это дело!

– Нет уж, – усмехнулся Аллейн. – Мы-то как раз можем.

* * *

Пробило уже пять часов, а они все еще торчали в полицейском участке. Помимо наведения окончательного глянца на отчет, Аллейн успел проделать эксперимент с раствором цианида. Плошку, наполненную пятидесятипроцентным раствором синильной кислоты, поместили в закрытый ящик. Через сорок пять минут почти половина жидкости испарилась.

– Помимо прочих выводов, можно заключить, что убийца наведался в гараж за ядом накануне убийства минут через тридцать-сорок после того, как Эйб налил жидкость в плошку, – констатировал Аллейн. – В баре Легг показал всем фокус с дротиками, который занял, однако, всего пару минут. Потом последовал спор. Легг вышел в общий зал, где повторил свой трюк с дротиками, а затем вернулся…

– Ну конечно! – азартно хрюкнул Харпер. – Ведь он мог и не… Ну ладно, молчу, продолжайте…

– Конечно, он мог и «не», Ник, но дайте досказать по порядку. Судя по вашему отчету, все они, кроме мисс Даррах, удалившейся к себе в спальню баиньки, пребывали в отдельном зале до самого закрытия. То есть значительно дольше наших сорока минут.

– Вероятно, кто-то из них все же мог незамеченным выйти на пару минут, – предположил Харпер.

– Не исключено, но тут мы пока ничего не можем доказать. А вот с жидкостью, найденной в крысиной норе, мы можем поработать прямо сейчас. Не принесете ли мой саквояж, Фокс?

Из саквояжа Аллейн вынул два стаканчика, два круглых стеклышка и бутылочку.

– Это нитрат серебра, – пояснил Аллейн, указывая на бутылочку. – Нельзя ли раздобыть горячей воды, Ник? Не могу утерпеть, – пусть мне даже придется слегка превысить свои служебные полномочия, я проведу экспертизу лично…

Харпер принес горячей воды, Аллейн налил ее в плоский фотографический лоток и установил туда два стаканчика. В один он налил из бутылки с ядом от Помроя, а во второй – немножко жидкости, найденной в крысиной норе. Затем он смочил оба круглых покровных стеклышка нитратом серебра и прикрыл стаканчики. Вся троица с минуту молча наблюдала за экспериментом. В стаканчике с ядом «от Помроя» тоненькой спиралькой стал подыматься белый парок и очень скоро стекло покрылось густым матовым налетом.

– Вот она, реакция кислоты с нитратом серебра! – возвестил Аллейн. – А второе стеклышко чисто, как помыслы младенца! Получилось! Там просто вода! Вода! Можно не отсылать ничего на анализ к химику – мы сами себе химики…

– Получается, мы можем больше не отвлекаться на мысли о буфете? – переспросил Ник Харпер, с уважением глядя на Аллейна. – Значит, из буфета яд не брали?

На ладони у Аллейна лежали те три кусочка стекла, которые он отсортировал от осколков стакана, и рядом с ними – овальной формы закопченный кусок стекла…

– Так-то оно так, – протянул Аллейн. – Но о буфете забывать рано – хотя и по другой причине. Посмотрите, Ник, на эти стеклышки…

Харпер медленно перевел взгляд с лица Аллейна на кусочки стекла и обратно.

– М-да, но ведь вам предстоит чертова уйма работы, чтобы доказать все это…

– Согласен, – устало кивнул Аллейн. – И все равно, Ник, я попробую.