Текст книги "Смерть пэра"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава 7
Смерть пэра

1

Инспектор Фокс сидел в углу спальни, положив блокнот на колено и сжимая карандаш в крупной чисто вымытой руке. Он сидел совершенно неподвижно и ни во что не вмешивался, но его присутствие очень даже чувствовалось. Оба врача и сиделка постоянно косились в тот угол, где он устроился в ожидании. Лампа у постели заливала ярким потоком света пациента на кровати и бросала блики на лица склонившихся над ним докторов. Единственный звук, раздававшийся в комнате, – отвратительный звук – исходил от самого пациента. На столе возле Фокса стоял саквояж. Среди прочих странных и причудливых вещей в нем лежал тщательно упакованный Фоксом тесак для мяса с отделанной серебром ручкой.

В тридцать пять минут девятого по часам Фокса в комнате возникло легкое движение. Доктора зашевелились, захрустел накрахмаленный халат сиделки. Тот из докторов, что был повыше ростом, оглянулся через плечо в угол комнаты.

– По-моему, он кончается. Лучше послать за лордом Чарльзом.

Врач нажал кнопку звонка. Сиделка подошла к двери и через минуту отдала тихим голосом какое-то распоряжение. Фокс встал со стула и подвинулся поближе к кровати.

Левый глаз пациента скрывала повязка. Правый был открыт и таращился в потолок. Откуда-то из глубин организма шел утробный, странный звук, смешиваясь с хриплым дыханием. Сложный механизм речи безуспешно пытался действовать. Простыни были смяты, и одна рука умирающего очень медленно выползла из-под одеяла. Сиделка сделала какое-то движение, но Фокс остановил ее.

– Прощу прощения, – сказал Фокс, – я был бы очень обязан, если бы дали его светлости возможность…

– Да-да, – кивнул высокий доктор. – Оставьте его, сиделка.

Рука мучительно выползла из тени на свет. Скрюченные пальцы тянулись к шее, словно жили своей отдельной жизнью. Единственный глаз больше не пялился в потолок, а тревожно блуждал в глазнице, словно стараясь привлечь внимание окружающих.

– Он пытается показать нам что-то, сэр Мэтью? – спросил Фокс.

– Нет-нет. Это совершенно невозможно. Движения не имеют никакого смысла. Он даже не знает…

– Я все равно был бы вам очень обязан, если бы вы его спросили.

Доктор еле заметно пожал плечами, наклонился вперед, сунул руку под простыню и отчетливо спросил:

– Вы хотите нам что-то сказать? Глаз моргнул.

– Вы хотите нам рассказать, что с вами случилось?

Открылась дверь. Лорд Чарльз Миног вошел и остановился в полумраке. Он неподвижно стоял у изножья кровати и смотрел, как ерзает по одеялу рука его брата, пытаясь вползти на шею.

– Движения не имеют никакого смысла, – покачал головой доктор.

– Я все равно хотел бы его спросить, – повторил Фокс. – Если вы не возражаете, сэр Мэтью.

Доктор отодвинулся в сторону. Фокс наклонился и уставился на лорда Вутервуда.

Брови лежащего сошлись на переносице. Из открытого рта вырывались какие-то звуки.

– Вы хотите нам что-то показать, милорд? – спросил Фокс.

Пальцы пациента медленно поползли вверх по щеке.

– Ваши глаза? Вы хотите показать на глаза? Единственный видимый глаз закрылся, потом снова открылся, и странно четкий голос произнес сдавленный звук.

– Он умирает? – отчетливо спросил лорд Чарльз.

– Полагаю, да, – ответил доктор. – А леди Вутервуд?..

– Она очень расстроена. Она чувствует, что не перенесет такого испытания.

– Но она понимает, – заговорил до сих пор молчавший доктор Макколдунн, – что времени осталось совсем мало?

– Да, – отозвался лорд Чарльз. – Моя жена очень ясно ей все сформулировала.

Доктора снова повернулись к кровати и этим движением словно отмахнулись от леди Вутервуд. Рука пациента упала. Глаз его уставился на тени в изножье кровати.

– Может быть, милорд, – сказал Фокс, – если бы он увидел вас, он обязательно постарался бы что-нибудь сказать…

– Он меня видит.

Фокс протянул свою массивную руку и наклонил лампу, освещая фигуру у изножья кровати. Лорд Чарльз замигал от внезапного света, но не двинулся с места.

– Заговорите с ним, милорд.

– Габриэль, ты меня узнаешь?

– Вы не могли бы его спросить, милорд, кто на него напал?

– Это ужасно… сейчас, когда…

– Он может суметь вам ответить, – настаивал Фокс.

– Габриэль, ты знаешь, кто на тебя напал?

Брови еще сильнее сдвинулись, рот и единственный глаз раскрылись так широко, что все лицо лорда Вутервуда уподобилось кошмарной маске, из открытого рта вылетел отрывистый звук, а потом наступила тишина. Фокс тактично отошел от кровати, а руки медсестры медленно потянулись к краю простыни.

2

– Мне очень жаль, милорд, – сказал Фокс, – что приходится беспокоить вас в такое время.

– Это неизбежно.

– Именно, милорд. Учитывая все обстоятельства, нам придется задать пару вопросов.

– Пару вопросов! – сказал нервно лорд Чарльз. – Садитесь, пожалуйста. Боюсь, что не знаю вашего имени…

– Фокс, милорд. Инспектор Фокс.

– О да, конечно. Садитесь.

– Спасибо, милорд.

Фокс уселся и спокойно и неспешно извлек свой очечник. Лорд Чарльз пододвинул стул к огню и потянулся к пламени. Руки его дрожали, и он раздраженно засунул их в карманы. Он повернулся к Фоксу и увидел, что тот преспокойно его рассматривает сквозь очки в стальной оправе.

– Мне представляется, милорд, – начал Фокс неторопливо, – что, прежде чем я примусь донимать вас своими расспросами, мне следует позвонить моему начальнику и доложить о том, что здесь произошло. Могу я воспользоваться вашим телефоном, милорд?

– Вот, на письменном столе… Разумеется, я оставлю вас одного.

– Нет, спасибо, милорд. Так будет гораздо удобнее. Извините…

Он подошел к письменному столу, набрал номер и почти сразу же заговорил, понизив голос.

– Говорит Фокс, мне кабинет мистера Аллейна, пожалуйста. – Он подождал, задумчиво глядя на телефон. – Мистер Аллейн? Это Фокс, я звоню из квартир двадцать пять—двадцать шесть, Плезанс-Корт-Мэншнс, Кэдоген-сквер. Это апартаменты сэра Чарльза Минога. Заявленный в семь тридцать пять случай имел летальный исход… Да, все обстоятельства указывают на это, сэр. Осмелюсь доложить, сэр, я и хотел предложить то же самое. – Последовала длинная пауза, во время которой Фокс выглядел поразительно непроницаемым. Наконец он произнес: – Спасибо, сэр.

Он повесил трубку и вернулся на свой стул.

– Старший инспектор Аллейн, милорд, – сказал Фокс, – берет это дело в свои руки. Он будет здесь через полчаса. А пока что он дал мне указания продолжать. Так что, если могу вас побеспокоить, милорд… – Он вытащил свой блокнот и поправил очки.

Лорд Чарльз поежился, втянул голову в плечи, вставил в глаз монокль и приготовился слушать.

– Тут у меня, – начал Фокс, – есть показания полицейского, которого вызвали с местного участка. Я бы хотел проверить их, если можно, милорд.

– Да, конечно. Это, наверное, мои собственные показания, но все равно давайте проверим, раз так надо.

– Да. Спасибо. Сначала вопрос времени. Как я понимаю, лорд Вутервуд приехал сюда вскоре после шести часов и ушел примерно в семь пятнадцать?

– Примерно так. За несколько минут до его ухода я слышал, как часы бьют семь.

– Да, милорд. Ваш дворецкий заметил время чуть точнее. Он заявил, что было как раз семь пятнадцать, когда его светлость позвонил, чтобы вызвать своего шофера.

– Понятно.

– Его светлость был в лифте один в течение нескольких минут, прежде чем кто-либо вышел на лестничную площадку, – прочитал Фокс.

– Да.

– Спасибо, милорд. После того как он несколько минут провел в лифте, к нему присоединилась ее светлость, то есть леди Вутервуд, а также леди Чарльз Миног и мистер Миног. Это который же мистер Миног будет, милорд?

– Дайте подумать… Простите великодушно, но у меня в мыслях такой хаос…

Фокс вежливо ждал.

– Мой брат, – наконец сказал лорд Чарльз, – оставил меня в гостиной. Вскоре после этого мальчики – я имею в виду трех моих старших сыновей – присоединились ко мне. Потом, по-моему, моя жена открыла дверь и спросила, не отвезет ли кто-нибудь из мальчиков моего брата и его жену вниз на лифте. Один из мальчиков вышел. Это вы и имеете в виду?

– Да, совершенно верно, милорд.

– Я не знаю, кто из них вышел.

– Вы не помните?

– Дело не совсем в этом. Это был один из близнецов. Я не заметил который. Мне у них спросить?

– Пока не надо, спасибо, милорд. Как я понял, оба молодых джентльмена настолько похожи, что вы не можете сказать, кто из них вышел из комнаты?

Губы лорда Чарльза слегка дрогнули, словно в попытке улыбнуться.

– О, разумеется, я мог бы сказать, кто именно, если бы в тот момент присмотрелся к ним. Но видите ли, в это время мои мысли были заняты совсем другим, поэтому я просто заметил, что один из близнецов вышел из комнаты.

– А остальные двое остались с вами в гостиной? Мистер Генри Миног и второй близнец?

– Да.

– Понятно, милорд. Спасибо. Значит, вы тогда могли обратить внимание на то, кто из близнецов остался, если можно так спросить?

– Нет, увы. Он молчал. А я не смотрел на мальчиков. Я сидел у огня. Генри, мой старший сын, что-то сказал, но остальные молчали. Они сами вам скажут, кто это был.

– Да, милорд, они обязательно скажут. Прошу прощения, правильно ли я вас понял, милорд, что, пока лифт спускался вниз, вы оставались в гостиной с мистером Миногом и его братом… до какого времени, милорд?

– До… – Лорд Чарльз вытащил монокль из глаза и положил его в карман жилета. Это был машинальный жест Без монокля его близорукий, неуверенный взгляд был особенно заметен. Губы его слегка подрагивали. Он остановился и начал сначала: – Пока я не услышал… пока не услышал, как кричит моя невестка.

– И вы поняли, милорд?..

– Ничего я в тот момент не понял, – быстро перебил его лорд Чарльз. – Каким образом я мог тогда понять? Сейчас, разумеется, мне уже известно, что они спустились на лифте, и что невестка обнаружила… этот ужас, и что кричала она, пока лифт поднимался обратно. Но в то время я совершенно ничего не понимал. Я просто услышал этот кошмарный звук.

– Спасибо, – опять проговорил Фокс и что-то записал у себя в блокноте. Потом он неторопливо поднял голову и посмотрел на лорда Чарльза поверх очков. – А потом, милорд? Что, по-вашему, случилось дальше?

– Потом я оказался на лестничной площадке, а за мной помчались два моих мальчика. Моя жена и девочки – две мои дочери – вышли из двадцать шестой квартиры одновременно. Мне кажется, откуда-то появился мой самый младший сын, Майкл, но он там был очень недолго. Лифт возвращался и был почти уже на площадке.

– На площадке, – повторил Фокс, записывая. – А кто был в лифте, милорд?

– Мне казалось, что уж это абсолютно ясно, – сказал лорд Чарльз, – в лифте были мой брат, его жена и мой сын.

– Да, милорд, так я пока и понял. Боюсь, что все это кажется вам страшно скучным, но мы обычно снимаем показания порознь, чтобы потом иметь возможность их сравнить.

– Простите, мистер Фокс. Разумеется. Боюсь, что я…

– Совершенно естественно, милорд, совершенно естественно в таких обстоятельствах. Значит, как я понял, леди Вутервуд, должно быть, начала кричать, когда лифт был почти на первом этаже?

Лорд Чарльз скривил рот и кивнул.

– И крик не прекращался, пока лифт поднимался обратно?

– Да.

– Ясно. Вы могли бы мне рассказать, что произошло, когда лифт остановился на верхнем этаже?

– Мы ничего не понимали. Мы не могли понять, что произошло, почему она… так страшно кричит. Она… как бы это объяснить… она весьма неуравновешенная женщина. Несколько истерична, наверное. Лифт остановился, и Генри открыл двери. Она выскочила – почти выпала—в объятия моей жены. Мой сын, один из близнецов… я понимаю, что это звучит глупо, но я не могу сказать который… он вышел из лифта молча, а если даже что-то и сказал – я не слышал. Понимаете, я заглянул в лифт…

– Должно быть, это был шок, милорд, – просто заметил Фокс. – Да… страшный шок.

– Я увидел своего брата, – быстро и громко заговорил лорд Чарльз. – Он сидел в углу. Эта рана… она бросалась в глаза… я увидел… сперва я не понял, что они… мой сын и невестка… что они спустились в лифте, не заметив, что произошло.

– А когда вы поняли, что все было именно так, милорд?

– Моей жене удалось через какое-то время немного успокоить невестку, и та стала рассказывать. Она говорила эмоционально и совершенно бессвязно, но из ее рассказа я понял по крайней мере, что они не сразу…

– Вы не расспрашивали вашего сына, милорд? Который там это был… – спросил Фокс, словно путать собственных детей – самое естественное дело в мире.

– Нет-нет. Не было времени ни о чем расспрашивать.

– И разумеется, если бы вы стали его расспрашивать, вы бы выяснили, кто это был, милорд?

– Да, – спокойно ответил лорд Чарльз, едва заметно пожав плечами. – Разумеется, это прояснилось бы незамедлительно.

– А кто-нибудь из остальных с ним разговаривал, милорд?

– Право, не знаю. Откуда мне знать? Если бы я слышал, тогда… – он осекся. – Честное слово, я больше ничего вам не могу сказать.

Фокс сдержанно кивнул.

– Понимаю, милорд. Должен поблагодарить вас за ваше терпение и снова извиниться за то, что причинил вам столько страданий. Осталась всего парочка пунктов. Скажите, вы дотрагивались до вашего брата?

– Нет! – резко ответил лорд Чарльз. – Не дотрагивался! Нет! Его унесли и положили в моей комнате. Вот и все.

– И вы больше его не видели, пока не вошли в комнату, когда я там был?

– Я провел в комнату доктора Макколдунна и подождал там вместе с ним. Там же была старая няня детей. Она помогала доктору, пока не прибыла квалифицированная сиделка.

– Я так понимаю, что доктор, – Фокс на миг остановился, – что доктор Макколдунн сделал все необходимое? Я хочу сказать, милорд, что, если я не ошибаюсь, до приезда доктора никто не оказывал помощь раненому?

Лорд Чарльз попытался что-то сказать, не смог и кивнул головой. Наконец он сумел выдавить из себя:

– Нам показалось, что лучше не надо… лучше не пробовать… мы не знали: а вдруг это окажется смертельно, если попытаться…

– Вынуть орудие убийства? Да, совершенно верно.

– Это все?

– Я не стану вас больше беспокоить, милорд, но мне хотелось бы спросить у вас, не было ли недругов у его светлости?

– Недругов? – лорд Чарльз слегка покачал головой. – Вот уж странный способ выражаться.

– Мы всегда так выражаемся, милорд. Осмелюсь сказать, что мотив такого преступления наверняка сильнее, чем простая неприязнь.

Лорд Чарльз не нашелся что ответить на это невинное замечание.

– Разумеется, – как ни в чем не бывало продолжал Фокс, – я употребил слово «недруги» в самом широком смысле. Я мог бы поставить вопрос иначе и спросить вас, милорд, не знаете ли вы кого-нибудь, у кого были бы причины желать смерти лорда Вутервуда.

Лорд Чарльз ответил на этот вопрос немедленно, выстрелив фразу, которая прозвучала заученно:

– Вы хотите сказать, не знаю ли я, кому выгодна его смерть? Полагаю, можно сказать, что его наследникам. Я его наследник.

– Ну да, милорд, так оно и есть. Я знаю, что у лорда Вутервуда нет сыновей.

– Господи, вы-то откуда знаете?! – поразился лорд Чарльз. Это восклицание совершенно не соответствовало его обычной безукоризненной вежливости, но Фокс и это проглотил со своей обычной невозмутимостью.

– Я слышал, что дело обстоит именно так, – ответил он. – Как я понимаю, двое из слуг лорда Вутервуда были здесь. Не очень-то красиво, – сказал Фокс с виноватым видом человека, который извиняется за некоторую погрешность против хорошего тона, – думать о людях с такой точки зрения, но…

– Убийство, – возразил лорд Чарльз, – тоже дело некрасивое. Вы совершенно правы, мистер Фокс. Шофер моего брата и горничная моей невестки оба были здесь.

– Могу я побеспокоить вас, милорд, и спросить их имена?

– Диндилдон и Хихикс.

– Хихикс, милорд?

– Да, это шофер.

– Весьма необычное имя, – заметил Фокс, невозмутимо разбирая свои бумаги. – Они долго служат у их светлостей?

– Мне кажется, Диндилдон состояла при моей невестке еще до того, как они поженились с моим братом, а это было добрых двадцать пять лет тому назад. Хихикс начинал в «Медвежьем углу» мальчиком на побегушках и помощником шофера. Его отец был кучером нашего отца.

– Старые слуги семьи, – пробормотал Фокс, отведя этим людям место в своей системе. – И конечно, ваши собственные слуги тоже находились в квартире?

– Да. Баскетт, дворецкий, кухарка и две горничные. Может быть, в квартире были не все. Я сейчас узнаю.

Он протянул руку к колокольчику.

– Минутку, не надо, милорд. Это все слуги, которых вы держите?

– Да.

– Мне показалось, вы говорили о няне, милорд.

– Ох, Нянюшка! – воскликнул лорд Чарльз, который, казалось, полностью овладел собой. – Да, конечно, есть и Нянюшка. Но мы не считаем ее в числе слуг.

Фокс удивленно взглянул на собеседника.

– Вот как, милорд?

– Нет-нет. Она тут главнокомандующий.

– Понятно! – вежливо проговорил Фокс. – Я был бы вам очень обязан, если бы вы позвали дворецкого.

Баскетт вошел своей обычной походкой дворецкого: руки вытянуты вдоль тела, ладони чуть согнуты. Это была свободная походка человека, чье исполненное почтительности достоинство – важная особенность его профессии. Держался он великолепно.

– Баскетт, – обратился к дворецкому лорд Чарльз, – инспектор Фокс хотел бы расспросить вас насчет людей, которые были сегодня на половине слуг. Скажите, все ли горничные были на месте?

– У Этель сегодня выходной, милорд. Миссис Джеймс и Пупкорн были на месте. – Баскетт посмотрел на Фокса. – Это кухарка и старшая горничная, сэр, – пояснил он.

– А кто-нибудь приходил в гости на половину слуг? – спросил Фокс.

– Да, сэр. Шофер лорда Вутервуда и горничная леди Вутервуд. Шофер какое-то время сидел в гостиной для слуг, сэр, а потом пошел в номер двадцать шесть помочь мастеру Майклу с паровозиком. Мисс Диндилдон была с миссис Бернаби в ее комнате.

– Миссис Бернаби?

– Это как раз и есть Нянюшка, – объяснил лорд Чарльз.

– Благодарю, милорд. И это все слуги, которые были в доме на момент происшествия?

– По-моему, это все, – подтвердил лорд Чарльз. – Там, в ваших пенатах, кто-нибудь был, Баскетт?

Баскетт озабоченно посмотрел на своего хозяина и поколебался.

– Разумеется, скажите нам обязательно, – подбодрил его лорд Чарльз, – если в квартире еще кто-нибудь был.

– Очень хорошо, милорд. В кухне было еще одно лицо. Фокс замер с карандашом в руке.

– И кто это был?

– Господи! – воскликнул лорд Чарльз. – Я же совершенно про него забыл!

– Про кого забыли, милорд?

Лорд Чарльз повернулся к дворецкому.

– Как зовут этого злосчастного человека, Баскетт?

– Ворчалл, милорд.

Фокс резко сказал:

– Вы хотели сказать – Хихикс? Так его я уже записал.

– Нет, сэр. Этого человека зовут Ворчалл.

– Тогда кто же он? – спросил пораженный Фокс. Баскетт молчал.

– Он пришел описывать имущество, – объяснил лорд Чарльз.

– Бэйлиф, милорд?

– Да, мистер Фокс, Ворчалл – это судебный пристав.

– Благодарю, милорд, – безмятежно откликнулся мистер Фокс. – А теперь я хотел бы повидаться с остальными слугами, если это вас не затруднит.

3

– Это очередное светское дело, сэр? – Сержант Бэйли уставил свои тусклые глаза в окно полицейского автомобиля.

– Какое еще светское дело, Бэйли? – пробурчал старший инспектор Аллейн.

– Ну, вы сами знаете, сэр. Коктейли, вечеринки в саду, пентхаузы и прочее такое.

– Грязное дело, – заявил сержант Томпсон, задвигая свое фотографическое оборудование подальше под сиденье.

– Правильно, – согласился Бэйли.

– Понятия не имею, – сказал Аллейн, – в каком окружении мы окажемся.

– Квартира принадлежит брату убитого, так ведь, сэр?

– Да. Лорду Чарльзу Миногу.

– Что-то я такое слышал насчет Миногов, – проговорил полицейский врач. – Не помню, что именно это было.

– А разве он не был замешан в самоубийстве Стейна? – спросил Бэйли.

Аллейн бросил на него взгляд.

– Так и есть. Стейн оставил его расхлебывать кашу.

– Кашу, сэр?

– Образно говоря. Лорд Чарльз, похоже, выработал у себя поразительную привычку становиться ответчиком по любому неприятному делу. Оказалось, что он партнер Стейна, помните?

– Он разорился, наверное? – поинтересовался доктор.

– Думаю, что нет, Кертис. Не разорился. Но наверняка почувствовал себя так, словно пуля просвистела у виска.

– А покойный был богатым человеком, – спросил Бэйли. – Я имею в виду лорда Вутервуда.

– Да вроде бы, – неопределенно ответил Аллейн. – В Кенте у него чудовищная усадьба, по-моему. Но это еще ни о чем нам не говорит. Может, в действительности он еле-еле сводил концы с концами.

– Дело, похоже, неприятное, – поморщился доктор Кертис. – В глаз, вы сказали?

– Да. Скверно, правда? Фокс очень сдержанно разговаривал, когда звонил. Я сразу узнал его манеру говорить, когда подозреваемый находится рядом.

– У Минога большая семья? – спросил доктор Кертис.

– По-моему, целый выводок. Черт! Нас наверняка ждет скверное дело, сомнений нет. Какого дьявола эти люди вляпались в такое?

– Еще один пример последствий свободного общения аристократии и простого народа, – сухо сказал доктор Кертис. – Они попробовали себя в большом бизнесе, попробовали в торговле. Почему бы не попробовать себя в убийстве? Простите! – добавил он смущенно. – Дурацкое высказывание. Очень непрофессиональное. Пэра, скорее всего, пришил… кто? Слуга? Сумасшедший? Кто-нибудь, кто давно точил на него зуб? Ну вот, мы уже на Слоун-стрит. Нам ведь надо на Кэдоген-сквер, правильно?

– Плезанс-Корт. Вы знаете их доктора, Кертис? Его зовут Макколдунн.

– Как ни странно, знаю. Он учился со мной на первом курсе в медицинском колледже при больнице святого Фомы. Довольно приятный тип. Для него, конечно, дело щекотливое, поскольку он семейный доктор.

– Может, и не такое уж щекотливое. Давайте надеяться, что все окажется просто. Какой-нибудь удобный маньяк-убийца, который случайно шлялся по верхнему этажу дома на Плезанс-Корт и совершенно потерял голову при виде пожилого пэра в лифте. Будем надеяться, что среди близких зуб на него точить было некому. Нам надо свернуть сюда… Каким образом кто-то может извлекать наслаждение из убийства – для меня главная головоломка в психологии.

– А разве с вами никогда не случалось, – спросил Кертис, – чтобы вы с жадностью читали в газетах отчеты об убийствах?

– О да. Конечно.

– А что, сейчас вам от них уже становится скучно? Аллейн ухмыльнулся.

– Нет, – ответил он. – Меня совершенно не тяготит моя работа. Иногда от рутины делается просто отчаянно тошно, но притворяться, будто мне скучно, было бы жеманством. Меня вообще интересуют люди, а дела об убийствах теснейшим образом связаны с людьми. Каждый из нас заперт в своем психологическом бомбоубежище, надежном, непроницаемом, и вдруг – на тебе! – хорошенький взрыв. Большинство дел об убийствах на самом-то деле весьма прозаичны и убоги, но в них всегда существует элемент, который пресса называет психологической точкой зрения. И все равно, Кертис, все это страшно интересно. Надо, наверное, совершенно зачерстветь на работе, чтобы не чувствовать ничего, кроме чисто профессионального интереса. О господи, вот мы и на месте.

Машина остановилась. С привычным видом людей, спешащих по делу, который так часто выдает полицию, четверо вышли из нее и поднялись по ступенькам. Точильщик, возвращавшийся после весьма прибыльного дня работы в Челси, остановился на углу Плезанс-Корт и обратился к мальчишке-газетчику.

– Чего там стряслось-то? – оживленно полюбопытствовал точильщик.

– Где чего стряслось?

– Да там вот! В этих домах.

Газетчик посмотрел, куда указывал точильщик.

– Ух ты, мать честная! Копы!

– Копы! – презрительно фыркнул точильщик. – Не просто копы! Да ты глаза разуй: это ж Красавчик Аллейн!

– Елки-палки, да ты прав, ей-богу! И как это я его проглядел! Я ж продаю газет вдвое против обычного, когда в них есть про Красавчика Аллейна. Елки-палки, ты глянь, и фотограф тоже тут! Это точно фотограф! А тот вон тип – он дока по отпечаткам пальцев.

– Значитца, дельце для Ярда, – заключил точильщик.

– Угу. Убийство, – согласился газетчик.

– Не обязательно. Мальчишка ухмыльнулся:

– Дудки! А зачем тогда фотограф, если не убийство? Щелкнуть лифтера на память, что ли? Ну погодите! Если в «Стандард» напишут про Красавчика Аллейна, у меня наверняка будет тройная выручка!

Газетчик, вдохновленный надеждой на совершенное убийство, понесся дальше с воплями «Газетку, сэр, купите „Стандард“, сэр!». Точильщик задумчиво поднял из канавы окурок сигареты и спрятал его в жилетный карман. Рядом остановилась вторая машина, и четверо констеблей, прибывших в ней, вошли в дом.

Мальчишка-газетчик появился снова и занял свой наблюдательный пост с невинно-нахальным видом.

– Ну чего, – спросил его приятель, – чего-нибудь вынюхал?

– Несчастный случай вроде как.

– Чего за случай-то?

– Старому хрычу вырезали в лифте глаз.

– Побожись!

– Да, – произнес газетчик тоном много повидавшего человека, – что ж, не повезло бедолаге. Не жилец он.

– Помер?

Газетчик махнул рукой и скорчил гримасу.

– Окоченел уж.

– Во дела!

– Несчастный случай, они говорят! Как бы не так! – фыркнул проницательный газетчик с непередаваемым презрением.

– Несчастный случай?… М-да…

– Ага, с фотографами и полицией со всех сторон, – покрутил головой газетчик. – Нет уж, я иначе думаю.

Точильщик подхватил козлы своего точильного камня и поплелся по Плезанс-Корт, останавливаясь на углах, чтобы заунывно исполнить профессиональный гимн:

– Ножи-ножницы точим-вострим! Ножи-ножницы точим-вострим!

Его голос далеко разносился в вечернем воздухе. Аллейн услышал его, когда нажал кнопку звонка в квартиру Миногов.

– Ножи точим-вострим!