Текст книги "Аноним (СИ)"

Автор книги: Нави Тедеска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

– Это правильно, совершенно правильно, месье Мадьяро. Присаживайтесь, прошу вас, – её тон из учтивого очень скоро превратился в деловой, и Джерард, наконец, принял правила игры – откровенность за откровенность. В конце концов, пока он ничего не терял, а в случае накладок был готов пойти даже на то, чтобы как максимум избавиться от этой женщины.

Расслабившись и присев на мягкий стул напротив стола, он взял из коробки одну сигару, чтобы провести ей под носом. Она пахла чудесно – терпко и сильно, но не вызвала у Джерарда никакого желания раскурить её. Мадам, напротив, уже вовсю дымила, разглядывая его взглядом чуть прищуренных глаз навыкате.

– Итак, – продолжила она, выпуская из широкого напомаженного рта густое облако дыма, – что привело вас в нашу скромную обитель? Вряд ли вы позарились на кого-либо из наших девочек… или мальчиков, – она сально хохотнула.

Чуть помедлив и спокойно посмотрев ей в глаза, Джерард искренне ответил:

– Вы правы. Это никак не относится к прямым делам борделя. Как я уже мог понять – вы именно та, кто мне нужен. Мне нужна информация.

Несколько секунд стояла тишина – мадам Тюффо смотрела на него округлёнными глазами, даже перестав затягиваться, а потом вдруг резко расхохоталась.

Джерард спокойно сидел и ждал, пока мадам отсмеётся: нога изящно устроилась на ноге, пальцы сцеплены в замок на животе. Спокойный взгляд и ничего не выражающее лицо.

– Ох, не смешите меня! – взмахнула руками хозяйка борделя. – Если бы ещё вчера тётушка Карсо сказала, кто придёт ко мне за помощью – я бы плюнула ей прямо в лживый рот. Но вы тут – и я поражена, – мадам Тюффо говорила с большой долей сарказма в голосе, но Джерарда это мало волновало. Когда он решал, что в случае чего готов пойти на убийство, это означало, что он настроен крайне серьёзно и получит своё любыми путями. – И ещё, – вдруг успокоившись, добавила она, – имейте в виду, что мне нет никакого дела до того, что происходит вокруг, и патриотизмом я не страдаю. Мне всегда непросто жилось в Париже, и всего, что я имею, я добилась сама, вот этими вот руками, – она снова потрясла перед Джерардом полными запястьями, отчего все руки до самых плеч задрожали, как подтаявшее желе.

– Я вас понял, мадам. Перейдём к делу?

Мадам Тюффо помолчала, докуривая сигару и ещё с минуту изучая его, а затем утвердительно кивнула. Джерард ещё не знал, что он был одним из немногих, кому удалось поладить с этой непростой женщиной. Не ясно, в чём именно была его заслуга, но мадам Тюффо владела информацией, собирала её и хранила, при систематизации пользуясь исключительно своей головой. Это было её хобби и отдушина, и мадам Тюффо обладала крайне острым умом и хорошей памятью. Но самое главное её мнение было в том, что любая информация – это товар, делиться которым бескорыстно не стоит ни с кем. Тогда не потеряешь влияния и не вылетишь на обочину жизни.

Сейчас с ней происходило что-то странное; возможно, это обаяние молодого мужчины играло с ней злую шутку, а возможно, слава лучшей элитной проститутки Парижа не зря летела за её плечами – было в Джерарде что-то таинственное, непередаваемое, от чего даже её старая, прожжённая холодом душа вдруг встрепенулась. С ним хотелось сотрудничать. Он был крайне интересен. И естественно, она не собиралась упускать ни малейшей выгоды от общения с ним.

– Ох, месье Жаккард Русто? Этот похотливый старикашка? – она улыбнулась, когда Джерард обозначил суть своего интереса, и её глаза затуманились. Она явно перебирала в голове какие-то моменты. – Я помню. Он был тут пару или тройку раз за этот год, точно. Что именно вы хотите знать?

– Хм, – Джерард задумался. – Если возможно, то всё. Когда приезжал, трезвым или пьяным. Один или с компанией. Кого просил для обслуживания, и если эти люди ещё работают у вас, – я бы хотел поговорить с ними.

Мадам Тюффо снова задумалась, а потом вдруг глаза её блеснули, а рука ударила кулаком по столу.

– Ох, а вы проказник, месье Джерард! Сейчас, собрав один к одному все его разрозненные визиты, становится понятно, что не всё так просто, как кажется, если не уметь анализировать, – Джерард внутренне весь подобрался, уже ощущая в груди дрожь предвкушения от того, что узнает нечто важное и полезное для дела. Осталось только не выдать свой голодный интерес. – С этим посетителем не всё гладко. Он явный извращенец.

Джерард вопросительно изогнул бровь, побуждая её продолжать.

– Он всегда выбирал для себя мальчиков. Очень молоденьких мальчиков, хочу я сказать, знаю, что это не вполне законно, но у нас не лучший бордель в Париже, и как-то надо выживать. Они жаловались потом на странного посетителя с нездоровыми фантазиями, но я не придала тогда этому внимания.

– Нездоровые фантазии? Что именно вы имеете в виду?

– Он недееспособен, – ответила женщина. – Возраст, сами понимаете. Зато голова работает и фантазия бурлит. Все мальчики говорили, что он склонен к жестокости, но в рамках дозволенного правилами борделя. По самой верхней границе этой рамки, – уточнила мадам Тюффо, и Джерард как-то незаметно перенёсся на секунду в своё далёкое теперь прошлое, на холодные улицы Парижа, и его передёрнуло. – А ещё он заставлял их всех обряжаться в рясу послушников какого-то загородного мужского монастыря и заставлял онанировать. Кажется, это его фетиш. Мальчики рассказывали, что он просто сходил с ума от их вида и становился совершенно неадекватным.

Джерард сглотнул. Вот оно. Вот то, что он искал все эти дни. Ключ к решению непростой проблемы.

– Что вы хотите за эту информацию? Она очень ценна для меня, – честно признался Джерард, прямо глядя на мадам Тюффо. Он считал, что порой искренность достойна искренности.

– Хм, это хороший вопрос, месье-красивые-глазки, – мадам Тюффо слащаво ухмыльнулась. – Мне будет достаточно вашего слова и обещания о королевском протекторате, хотя бы косвенном. Сейчас неспокойное время, а я хочу быть уверена в завтрашнем дне. Что через неделю ко мне не придут и не выгонят на улицу, закрывая моё скромное заведение.

– Я гарантирую вам протекторат, мадам.

– И ещё. Небольшой долг. Налоги… Дела в последнее время идут не слишком хорошо, – она смущённо потупилась, но Джерард заверил её и в этом:

– Не стоит беспокойства. Я всё улажу.

– Вы крайне благородны. Это тот редкий случай, когда я верю человеку на слово. Потому что наслышана, что вы, мой мальчик, не бросаете слов на ветер и всегда держите обещания. Иногда летящая впереди слава – это не так плохо, правда?

Джерард позволил себе сдержанно улыбнуться и кивнуть. Он всегда платил по счетам. И долги собирал с той же безжалостной твёрдостью.

После этого Джерард до ночи разговаривал с мальчиками, которых просил к себе месье Русто. Он вытянул из них мельчайшие подробности о клиенте и том, как всё происходило. И если в начале сегодняшнего вечера он ещё надеялся на то, что сможет сыграть эту роль сам, то сейчас, когда перевалило за полночь, и юноши рассказали ему всё, что могли, он с сожалением и тянущей болью понимал – нет, это не его роль. Он не подойдёт…

Все мальчики были хрупкими шатенами с волосами до плеч, с нежными лицами и скулами, почти не знавшими щетины. Джерард выглядел крайне молодо, но всё же не настолько. И сейчас он ненавидел себя за это, потому что всё приводило лишь к одному неприятному решению… Понимание этого факта сводило его с ума и вызывало жгучую боль под рёбрами.

___________________

Если история вас заинтересовала, пожалуйста, порадуйте автора сердечком или отзывом! Для меня это очень важно.

Глава 15

Фрэнк проснулся от того, что в его комнате кто-то был. Сонно приоткрыв один глаз, он попытался сфокусироваться на том, что происходит вокруг, и увидел Маргарет, неспешно ходящую от одного окна к другому и раздвигающую тяжелые портьеры, что сдерживали лучи тусклого утреннего солнца. Свет был ещё чуть розоватым, и Фрэнк понял, что сейчас действительно довольно рано. Возможно, Маргарет сама только встала, хотя обычно она будила его ближе к завтраку. Это было весьма и весьма странно.

– Ох, Франсуа? Ты проснулся? Прости, милый, что пришлось разбудить тебя. Но несколько часов назад вернулся Жерар в крайне приподнятом состоянии духа. Видимо, у него что-то важное к тебе, потому что он просил разбудить тебя до завтрака, чтобы ты спустился к нему. Он ждёт в малой гостиной…

Фрэнк пытался прийти в себя после так резко стравленного сна, чтобы осознать слова Маргарет. Он часто моргал, заставляя глаза держаться открытыми, и это было невероятно сложно. Часы на стене показывали семь утра. И это при том, что он лёг в четыре, всю ночь корпев над расходно-приходным отчётом по делам поместья. Фрэнк тяжко вздохнул. Господь явно решил наказать его за ложь, и это было вполне справедливо.

– Доброе утро, Маргарет, – он сладко потянулся, приподнимаясь на подушках. – Я сегодня спал три часа, – сказал он, пытаясь не закрывать слипающиеся глаза.

– Доброе утро, мой мальчик. Чем же ты занимался всю ночь? – она хитро прищурилась, глядя на Фрэнка, пока расправлялась с портьерами последнего окна.

– Ох, не поверишь… Дописывал отчёт, который, как я сказал Джерарду, уже давно готов. Я соврал ему. Впервые.

Маргарет высоко и звонко рассмеялась, упирая полноватые руки в крутые бока.

– Ничего, Франсуа, ничего. Всё когда-то случается в первый раз. И твоя ложь далеко не самая страшная, это точно, – она присела на край кровати и с нежной улыбкой посмотрела на Фрэнка. – Может, тебя утешит тот факт, что Жерар вообще вряд ли спал сегодня. Мне кажется, он сидел над бумагами всё то время, как приехал из Парижа. Если ты быстро умоешься и оденешься, то успеешь выпить моего бодрящего травяного отвара. Поднимайся, а я пойду, залью сбор кипятком и отрежу нам с тобой и Полю по кусочку сыра. Перекусим наскоро, пока не готов завтрак.

Она вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, а Фрэнк, сделав несколько вдохов-выдохов из специальной утренней гимнастики, начал стягивать с себя ночную сорочку, почувствовав, что силы его прибывают. Просто до безобразия интересно, что такого срочного и важного было у наставника к нему. Он не видел его со вчерашнего утра, и их встреча тогда закончилась крайне двусмысленно – Фрэнк разыграл спектакль за завтраком, после которого Джерард ретировался переодеваться. И он явно не был спокоен в тот момент. Возможно, ему светил выговор? Или просто серьёзная беседа? Если бы дело касалось только отчёта, он бы не стал поднимать его до завтрака. Но и для выговора это время было слишком ранним…

Фрэнк поспешно приводил в порядок свои каштановые волосы, проводя по голове расчёской с щетиной из жёсткого конского хвоста. Его мысли не успокаивались ни на секунду, выдумывая новые и новые варианты, зачем он понадобился наставнику в такую рань. Некоторые из них были весьма откровенные и совершенно нереальные, и Фрэнк начал довольно улыбаться.

Через несколько минут он уже сидел за небольшим столом на кухне, пил дымящийся ароматный отвар и ел козий сыр рядом с Маргарет и бесконечно зевающим Полем. «Опять читал полночи» – улыбнулся Фрэнк себе под нос: тот с большой скоростью поглощал художественную литературу из библиотеки Джерарда и был крайне шокирован и ещё больше возбуждён тем фактом, что новый хозяин не только не против, но и поощряет то, что его слуги читают в свободное время.

Беда была только в том, что свободное время это появлялось далеко после захода солнца, когда дела в поместье заканчивались, и фактически пора было ложиться спать. Старину Поля это не останавливало – он читал на кухне при свете огромной свечи, пока не понимал, что его уже совершенно клонит в сон, строчки разбегаются перед глазами и суть прочитанного невозможно уловить. Предыдущие его хозяева не позволяли читать, тем более – книги из господской библиотеки. Они прямо говорили, что дело слуги – прислуживать, а не сидеть над буквами. «Почему вы разрешаете мне брать ваши книги? – спросил он в своё время у Джерарда. – Разве вы не чувствуете брезгливость от того, что я пользуюсь вашей библиотекой?» Новый хозяин только молчаливо улыбался в ответ.

Тогда Поль плохо знал и ещё хуже понимал этого человека. Он брал книги тайно и каждый раз старался возвращать их на место до того, как месье Мадьяро мог что-то заподозрить. Но как-то раз настолько зачитался интереснейшим приключенческим романом, что не заметил хозяина, спустившегося ночью на кухню выпить воды. «Прошу, не обращайте на меня внимания, Поль. Эта книга и правда невероятно захватывающа. И перестаньте уже таиться, моя библиотека открыта без исключения для всех, кто хочет читать, независимо от их статуса в этом доме». Поль рассказывал эту историю наутро с округлёнными глазами, и маленький Фрэнк только по-доброму посмеивался над ним – сам он считал, что понимает наставника много лучше, и подобное заявление было совершенно в его духе.

– Франсуа, со списками планируемых покупок поступим, как всегда, хорошо? Не забивай себе голову, я сама с этим разберусь, – Маргарет вывела его из задумчивости. Фрэнк кивнул, он доверял ей, как самому себе. Тем более, Маргарет прекрасно управлялась с закупками продуктов и вещей для дома, наймом временных рабочих для работ в конюшне и небольшом саду с огородом, планированием различных мероприятий и ремонтов. Она была в этом так хороша, что Фрэнк даже не думал о том, чтобы вмешиваться. Ему хватало того, что несколько раз в неделю по вечерам они сидели вместе за чаем, и он записывал с её слов все траты и их причины. Маргарет обладала отличной памятью и цепким прижимистым умом. Если она бралась за дело – можно быть уверенным, что ни одна монета не утечёт между пальцев, или что-то из купленных продуктов испортится, не дождавшись своего часа.

– Хорошо, – кивнул он и поднялся из-за стола. – Благодарю за настой, я – к Джерарду.

– Удачи, мой мальчик, – Маргарет мягко улыбнулась и потрепала его по руке.

Из малой гостиной раздавались приглушённые звуки рояля. Джерард музицировал. Если Фрэнк не ошибался, а это было почти невозможно, звучала соната Гайдна – легко, полётно, так, что Фрэнк на мгновение задержался у дверей, закрывая глаза и представляя наставника за роялем – вдохновенного, с тонкими, порхающими над клавишами пальцами. В последнее время он играл редко, потому как был крайне занят различными делами, а для музыки ему требовалось особое настроение.

Фрэнк толкнул двери и вошёл, закрывая их за собой. Джерард обратил на него внимание не сразу, а только когда их взгляды встретились, после чего кивнул на софу рядом со столиком, на котором лежали какие-то бумаги в открытой папке. Фрэнк послушно прошёл туда, усаживаясь поудобнее и с любопытством косясь глазами на ровные строчки текста, написанные явно рукой наставника. У него был красивый уверенный почерк: довольно крупный и косой, а некоторые заглавные буквы будто специально украшались завитушками. Фрэнк вопросительно взглянул на Джерарда, который не прекращал играть и при этом постоянно поглядывал на него из-под растрёпанных тёмных волос. Он весь выглядел как-то взбудоражено, и это было не слишком на него похоже. Когда он перехватил вопросительный взгляд Фрэнка, то только утвердительно кивнул в ответ, не отвлекаясь от филигранного пассажа.

Фрэнк глубоко вздохнул и с замиранием сердца устроил папку у себя на коленях, принимаясь за чтение. Это был первый раз, когда Джерард разрешил ему изучить бумаги, касающиеся работы, а в том, что это именно работа, он не сомневался. Гайдн звучал и звучал в его ушах, но постепенно он настолько погрузился в написанное рукой Джерарда, что совершенно потерялся для настоящего времени и того, что происходило вокруг. Его охватил мандраж: он начал догадываться, что неспроста наставник разрешил ему прочитать всё это, и предчувствовал, что в этот раз не останется непричастным. С одной стороны, ему становилось очень волнительно, а с другой – он чувствовал себя крайне счастливым от проявленного доверия и того, что наконец-то сможет попробовать себя в настоящем деле.

Он не заметил того, что наставник опустился на диван напротив и заинтересованно разглядывал его из-под тёмных ресниц, ожидая, когда тот закончит с чтением.

Наконец Фрэнк оторвался от бумаг и встретился с взглядом светлых ореховых глаз.

– Что ты думаешь об этом? – Джерард был заинтересован, более того – Фрэнк ощущал разлитое в воздухе нетерпение.

– Это очень любопытное дело. И крайне непростое, как мне кажется. Меня интересует только одно – чего вы ждёте от меня?

Джерард явно не ожидал этого вопроса так быстро, поэтому его взгляд совершил задумчивое путешествие в сторону окна и обратно, к глазам Фрэнка. Затем он всё же решил ответить, поддаваясь пытливо-улыбающемуся выражению на лице ученика.

– Я надеялся, что оно станет твоим первым делом.

– Первым делом? Вы шутите? – удивлённый голос Фрэнка прозвучал чуть резче, чем следовало. – У меня нет никакого опыта в этом, а вы готовы втянуть меня в историю, от которой, возможно, зависит судьба страны? Вы настолько мне доверяете?

Фрэнк вёл себя крайне дерзко, и он отдавал себе отчёт в этом. Но он и правда был более чем удивлён. В глубине души он уже давно согласился быть втянутым в эту авантюру – его мало пугал старик с нестандартными вкусами или то, что тому нравилось наблюдать за молодыми мальчиками в сутане, ублажающими себя перед ним. Но он очень хотел услышать взгляд Джерарда на всё это. Хотел узнать, чего именно тот ждёт от него, на какой результат надеется. Он хотел услышать всё это напрямую из уст наставника. А ещё больше мечтал об ответе на его вопрос: «Вы настолько доверяете мне? Так верите в мои силы?» Это бы дало ему мощный заряд к творчеству и активной деятельности. Это бы вознесло его на небеса, потому что именно к этому он и стремился всё время – стать верной опорой для своего любимого мужчины. Поддерживать его во всём, всегда – когда только потребуется. Он был готов на многое пойти ради наставника, в конце концов, тот подарил ему жизнь не только в тепле и сытости, но и наполнил её знаниями, интересами и честолюбивыми устремлениями.

Джерард думал некоторое время, а потом решился:

– Милый мой мальчик. Я виноват перед тобой – потому что это действительно сложное дело. Его надо обыграть настолько тонко и артистично, насколько это вообще возможно. Знал бы ты, как же я хотел как можно дольше не привлекать тебя к своим делам, – в голосе Джерарда проскользнули нотки отчаяния и даже на слух ощущаемой скрытой боли. – Не потому, что я не верю в тебя – это не так. Я знаю, насколько ты прекрасен и талантлив, мой Фрэнки. Ты – мой огранённый бриллиант, и очень долгое время я надеялся на то, что видеть твоё совершенство буду только я… – на этом месте Джерард отвёл взгляд от резной спинки софы, которую разглядывал всё это время, и посмотрел прямо в глаза. Окунувшись в лучащиеся теплотой и счастьем глаза Фрэнка, он почувствовал себя ещё хуже от того, во что ему приходилось втягивать это невинное чудо с добрым открытым лицом, непокорными скулами и вечно непослушными завитками каштановых волос. Помимо укола боли что-то ещё шевельнулось внутри Джерарда – что-то голодное, отдавшееся тупым стоном в груди. Надо было заканчивать с откровениями и переходить к конкретике, иначе он рисковал накинуться на мальчика прямо сейчас, чтобы заключить в объятия и не отпускать долгое время. – Но я собираюсь помогать тебе во всём, советом или делом, постоянно быть рядом, я не хочу выпускать тебя из виду ни на секунду. Ох! – Джерард издал стон и закрыл глаза руками, откидывая голову на спинку дивана. – Я хотел бы сам сыграть эту роль. Так было бы безопаснее для тебя. Но я не подойду, совершенно. Он не клюнет на меня, этот мерзкий старик, насколько бы прекрасный образ я ни создал. Мне нужна твоя помощь, Фрэнки. Без тебя я не справлюсь с этим.

Повисла неловкая тишина. Джерард прятал лицо в руках, массируя уставшие слипающиеся глаза, а Фрэнк всё прокручивал и прокручивал в голове такую откровенную и тёплую речь наставника. Прежде тот никогда не звучал так… интимно. Это было очень неожиданно и ещё более того – приятно.

– Хорошо, – вдруг сказал Фрэнк, тихо, но достаточно отчётливо, чтобы быть понятым. – Я очень хочу попробовать себя и сильнее этого – оправдать ваши надежды, Джерард. Какого результата нам надо добиться с этим месье Жаккардом?

Его деловой спокойный тон подействовал на Джерарда отрезвляюще. Он ещё раз вздохнул и, убрав руки от лица, склонился над бумагами на столике.

– У меня нет никакого плана, мой мальчик. Впервые моя голова настолько пуста, ведь не я буду обыгрывать всё это. А придумывать план для тебя может стать большой ошибкой, будет лучше, если ты продумаешь свой образ и варианты действий сам, основываясь на своих возможностях и фантазии. Но я собираюсь консультировать тебя по любым вопросам, обращайся безо всякой скромности.

Фрэнк кивнул, и Джерард продолжил свою мысль, отвечая, наконец, на вопрос о желаемом результате этого дела:

– Нам нужно привести всё к тому, чтобы спровоцировать этого извращенца. Он должен настолько потерять голову от тебя, чтобы утратить всякое здравомыслие и осторожность, настолько, чтобы действовать, не таясь, чтобы вас застал кто-то, кто возмутится до глубины души, чьему обличению поверит толпа обычных простых людей. Я думаю, это будет очень громкое событие: народный избранник, вдохновитель революции, совращающий юных мальчиков в свободное от политики время. Его репутацию надо растоптать – к тому же, у него семья и взрослый сын, также занимающий не последнее место в управленческом аппарате революционеров. Как минимум, это будет отвлечением от основных событий, и существует вероятность, что на допросах он выдаст то, что его финансово поддерживал сам король. Я надеюсь нашей невинной авантюрой запустить взрывающий механизм замедленного действия, Фрэнки, и даже сам сейчас не вижу, насколько далеко всё это может нас в итоге завести.

– Я понял. Моя задача придумать образ и такие ситуации, при которых он потеряет голову, и скомпрометировать его. Если честно, когда я читал про этих мальчиков в рясах… – Фрэнк смущённо кашлянул, – у меня возникла очень интересная идея. Я пока не буду рассказывать, хочу продумать всё получше. Но для этого мне не хватает информации. Может, вы разрешите мне устроить за стариком слежку?

– Ни в коем случае! – Джерард испуганно округлил глаза. – Я сам никогда не занимаюсь ничем подобным, тем более, если он увидит тебя раньше времени – это будет провал. Для этого есть специальные люди, я просто найму одного из них. Расскажи, на что ему обратить внимание, и он предоставит всю информацию.

– Сколько у нас времени до того, как начать действовать? – Фрэнк немного расстроился, ему по-мальчишески нравилась мысль о том, что он будет за кем-то следить. Всё же он был ещё таким ребёнком…

– Ты можешь обдумывать детали своего выступления несколько дней, но по истечении двух недель, начиная с этого дня, мы должны будем начать воплощать спектакль в жизнь. Дольше тянуть просто некуда – политическая ситуация накаляется с каждым днём.

– Мне кажется, этого более чем достаточно. Я успею. Попросите вашего человека, чтобы он в течение недели отслеживал обычный ежедневный маршрут месье Русто. Особенно пусть обратит внимание на то, посещает ли он церковь или иные религиозные заведения, как часто и в какое время. Будет очень хорошо, если он расскажет, как тот ведёт себя внутри.

Джерард смотрел заинтересованно на своего ученика, понимая, что у того уже возникли какие-то идеи – неспроста такая конкретика в вопросах, и это было добрым знаком. Он очень боялся того, что Фрэнк растеряется, или вовсе откажется от участия – он не хотел и не смог бы его уговорить. Этот мальчик поражал его всё больше и больше своей уверенностью и тем, каким творческим интересом горели его глаза. Не потухнет ли этот живой блеск, когда он пройдёт всю историю до конца? Не сломается ли, не станет циничным и грубым, как он сам в далёкое время своей юности?

Они ещё какое-то время обсуждали детали и сроки, после чего их прервала вошедшая в гостиную Маргарет.

– Пора завтракать, Жерар, – мягко улыбнулась она, встав рядом с Фрэнком и пару раз проведя рукой по его волосам.

– Спасибо, Марго. Мы идём. Хочу предупредить, что вечером уеду на бал к Шарлотте, – он внутренне усмехнулся, когда увидел резкий и чуть недовольный взгляд Фрэнка, который, впрочем, очень быстро спрятал свои эмоции. – Поэтому прошу не беспокоить меня после завтрака, я хочу хоть немного выспаться.

На самом деле ему не слишком хотелось ехать. С большим удовольствием он провёл бы это время в библиотеке вместе с Фрэнком, продумывая детали и планируя их спектакль. Но Джерард знал, какое именно чувство говорит в нём. И понимал, что от него-то ему и нужно отвлечься, предаваясь безрассудству и плотским удовольствиям у Шарлотты. Да и исчезать вдруг ни с того, ни с сего, не сказав ни слова, было также не в его духе. Он не хотел оставлять в неведении своего Ангела, который подарил ему столько приятных мгновений и был настолько открыт перед ним, насколько это вообще возможно в обстоятельствах бала масок.

Они шли к малой столовой, и Фрэнка не покидала мысль о том, что сегодня будет их последняя встреча у баронессы фон Трир. Он так решил. Он больше не будет зависеть от своих слабостей, но сегодня… Сегодня он намеревался пойти так далеко, как только сможет. И заняться любовью с Джерардом, осознавая, что обманывает его, не открывая своей личности… Пусть даже это и вовсе никогда больше не повторится. Тем слаще и острее станет память… Даже если это будет память об Анониме, о человеке-без-лица, дарившем месье Джерарду Мадьяро себя без остатка – все чувства и тело до самого донышка.

****

Сегодня у Шарлотты выступали цыгане. Прекрасная, пышущая страстью музыка в исполнении квартета из двух скрипок, гитары и контрабаса лилась со всех сторон. Они играли мелодии настолько непривычные для ушей Фрэнка, что внутри что-то сладостно переворачивалось каждый раз, когда партии скрипок экспрессивно взмывали вверх, отрываясь от поддержки других инструментов, точно прыгая в самое небо.

Сегодня никто не танцевал – потому что в центре круглой залы разворачивалось красочное, наполненное эмоциями до края, действо. Отгороженная от всего остального мира людьми, неотрывно следящими за ней глазами, там умирала в танце юная, невозможно гибкая цыганка. Она двигалась настолько плавно, следуя нежным переливам музыки, а затем вдруг срывалась в дикие ломаные движения, успевая неистово бить по бубну, быстро перебегая от одного края импровизированной сцены к другому. Фрэнк не мог отвести от неё глаз – она полностью захватила всё его внимание, он даже не пытался рассмотреть в толпе очертания знакомой фигуры Джерарда.

Цыганка исполняла танец любви – чарующей, тайной, доставляющей жгучую боль – это сквозило в каждом движении её тонких белых рук и крутых бёдер, а тёмные, почти чёрные глаза метали из-под маски горячие, умоляющие взгляды в толпу. Она будто просила понимания и позволения не умирать от этой любви, молила о том, чтобы ей дали хоть один шанс. Но вот музыка становилась всё быстрее, а девушка, завершающая круг вдоль зрителей, оказалась напротив смотрящего на неё Фрэнка и вдруг, сделав к нему шаг, схватила за руку.

Это было настолько неожиданно, что Фрэнк на мгновение потерялся, не понимая, что же ему делать. Цыганка же, взмахнув длинными волосами цвета воронова крыла, настойчиво тянула его в центр круга, не давая опомниться. Фрэнк подсознательно проверил, насколько ровно сидит его маска, сегодня – чёрно-красного цвета, под стать наряду прекрасной танцовщицы.

Остановившись посередине открытого пространства, цыганка обернулась и, хитро подмигнув, начала двигаться вокруг него, явно посвящая все свои действия избраннику. Её маленькая изящная масочка почти не скрывала лица, больше являясь данью правилам бала. Она встала к нему спиной и вдруг пламенно прижалась к груди юноши всем телом, горячо покачиваясь и скользя своей стройной фигуркой из стороны в сторону, поддаваясь вязкой, тягучей мелодии скрипок. Фрэнк, следуя порыву, положил свои руки на её тонкую талию, стараясь удержать от падения, потому что танцовщица закрыла глаза и, кажется, впала в транс.

Музыка вышла на новый виток, и страстные переливы гитары подключились к пассажам скрипок. Цыганка стиснула свои прохладные ладошки на его кисти и настойчиво потянула вверх, отчего Фрэнк проскользил по всему лифу её атласного платья, вдруг понимая, что девушка властно оставила его пальцы на своих грудях, не стеснённых ничем под тканью, нежных и мягких, с выпуклостями крупных твёрдых сосков.

Это было так неожиданно, что Фрэнк совершенно забыл, где находится, и что на них сейчас обращены все взгляды и внимание. А цыганка, меж тем, продолжала использовать его тело в своём жарком танце, откидывая голову назад, а руки поднимая вверх, над головой, в экспрессивном жесте, отчего множество тонких медных браслетов на запястьях с лязгом бросились вниз, собираясь у локтей.

Фрэнк настолько поддался музыке и разыгрываемому для него представлению, что даже почувствовал тёплую пульсацию возбуждения внизу живота, когда цыганка, ни на миг не отстраняясь от него, скользящими и потирающимися движениями стала опускаться вниз, пока её затылок не оказался напротив его реагирующего паха и не сделал там несколько возбуждающих движений. Фрэнк закрыл глаза от полноты ощущений и запустил пальцы в волосы девушки, мечтая оставить её голову внизу ещё хоть на пару мгновений.

Но цыганка вырвалась и, отскочив от него на шаг, продолжила ломать своё тело в диких, страстных движениях, следуя заходящейся в воплях экстаза музыке. Она схватила оставленный ранее на полу бубен и, постукивая им по своим бёдрам, начала покачиваться из стороны в сторону, призывно глядя на Фрэнка, глубоко приседая между каждыми движениями. Она была похожа на дикую раненую птицу, пытающуюся увести хищника от своего гнезда.

Фрэнк тонул в чёрных глазах, как вдруг связь прервалась – цыганка крутанулась вокруг себя, продолжая наращивать скорость, и её длинные чёрно-красные юбки огромным облаком атласных бабочек взмыли в воздух, заключая девушку в свои объятия. Она вертелась вокруг себя, как заведённая, и только браслеты и бубен, поднятый высоко над головой, издавали ощутимый мелодичный звон.

Неожиданно музыка оборвалась, и танцовщица рухнула вниз, на колени, экспрессивно прогибаясь назад и касаясь затылком деревянного паркета, широко раскинув руки в стороны… Её грудь тяжело и быстро вздымалась, щёки выглядели разгорячёнными и от этого ещё более алыми, бисеринки пота покрывали открытый лоб и, собираясь в юркие капли, скатывались к вискам. Фрэнк наблюдал за ней неотрывно, порой забывая вдохнуть.