Текст книги "Короли Керни (ЛП)"

Автор книги: Навесса Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Оседлай меня, – прорычал Джейкоб.

Я схватила его за запястье и удерживала на месте, делая то, что он сказал, мои бедра беспокойно двигались, пока я не нашла наименее болезненный угол для моей больной ноги. Да, вот так. Прямо здесь.

Теснота моих джинсов удерживала его ладонь прижатой к моему клитору. Я двигалась вверх-вниз, груди покачивались в такт движению. Он оторвал взгляд от дороги, и даже сквозь солнечные очки я почувствовала, как он клеймит мое тело своим пристальным взглядом. О да, он был любителем сисек.

Я подняла руку и погладила свою грудь через футболку.

– Я бы хотела, чтобы ты мог прикоснуться ко мне своим ртом, – сказала я, зная, что это сведет его с ума, если он не сможет этого сделать.

Он резко переключил свое внимание обратно на дорогу и изменил угол наклона пальца, попав в точку глубоко внутри меня, которая заставила меня задохнуться при следующем толчке. Я была так близко.

– Я бы дразнил твои соски до тех пор, пока ты бы не закричала, – сказал он. – Как только мы войдем в твою квартиру, я трахну тебя на полу.

Я снова наваливаюсь на него, на этот раз сильнее.

– Что не так с?.. О боже, Джейкоб… моей кроватью?

Он покачал головой, стиснув челюсти так сильно, что его следующие слова вырвались сквозь зубы.

– У меня не хватит терпения идти так далеко.

Его слова сразили меня наповал. Удовольствие зародилось глубоко внутри, сосредоточилось вокруг моей сердцевины, а затем вырвалось наружу. Я сбилась с ритма, но, когда мои бедра замерли, он рукой ускорил темп, оттягивая оргазм, пока я не стала настолько сверхчувствительной от удовольствия, что это было почти больно.

– Хватит, – сказала я, затаив дыхание.

Его рука все еще оставалась внутри меня. Мои мышцы сжались вокруг него с затяжной силой моего освобождения.

Черт.

У меня закружилась голова. Звезды плясали перед моим взором. Этого было недостаточно. Что-то в этом мужчине сорвало с меня все слои человечности и выставило напоказ похотливое, жадное существо, которым я и была.

Снова. Больше. Сильнее, потребовала я.

Он вытащил руку из моих джинсов и засунул палец в рот, наслаждаясь моим вкусом.

– Как быстро едет эта машина? – Спросила его я.

В ответ он вдавил педаль газа в пол.

Глава 11

Все мысли о сексе вылетели у меня из головы в ту секунду, когда мы вошли в мою квартиру. Джейкоб никак не мог трахнуть меня на полу, потому что он был покрыт стеклом. Я подняла голову и в ужасе уставилась на разгромленную квартиру. Меня не было всего пару часов. Казалось, что этого времени недостаточно для того, чтобы кто-то нанес такой ущерб.

Моя вешалка была оторвана от стены прихожей с такой силой, что анкеры, которыми я ее закрепляла, вырвали кусок гипсокартона. Фотография нас с бабушкой, которая когда-то висела напротив, разбилась вдребезги у нас под ногами. Кто-то подошел с ножом к моему дивану и выдернул из него половину набивки. Квартира была слишком мала для обеденного стола, но у меня была пара барных стульев, спрятанных под выступом кухонной стойки. Все, что от них теперь осталось, – это две кучки огрызков, которые лучше всего послужили бы для растопки камина.

Я повернулась, чтобы посмотреть на остальную часть квартиры. Мой матрас был снят с каркаса кровати и подвергнут такой же обработке, как и диван. На полу валялись бумаги. Из книг были вырваны страницы. Кто-то сорвал мои красивые занавески с окон вместе с карнизом и всем прочим, образовав еще больше дыр в гипсокартоне. У большинства кухонных шкафчиков отсутствовали дверцы, несколько висели на одной петле, покачиваясь на ветру, который задувал в разбитые окна. Я наклонилась вперед и повернула голову вправо. Осколки моей посуды валялись на полу.

– Похоже, я не получу задаток обратно за квартиру, – сказала я, потому что, если бы я не пошутила, я бы начала кричать.

Джейкоб закрыл за мной дверь.

– Оставайся здесь.

Моя квартира представляла собой студию. Единственными местами, где кто-то мог спрятаться, были ванная или шкафы. Ботинки Джейкоба захрустели по стеклу, когда он прошел мимо меня. Я наблюдала, как он сначала проверил шкафы. Там никого не было. Он толкнул дверь ванной и отшатнулся, прикрывая нос.

– Господи, мать твою, – сказал он, убирая ногу.

Я понятия не имела, что он делает, пока не услышала звук спускаемой воды в туалете. Что бы там ни было, оно было настолько плохим, что он дотронулся до ручки носком ботинка. Да, я бы осталась прямо здесь, спасибо. У меня не было никакого желания видеть что-либо, что могло бы вызвать у такого человека, как Джейкоб Ларсон, сухую рвоту.

Он закрыл за собой дверь и вернулся ко мне. Должно быть, я выглядела по-настоящему испуганной, потому что он положил руки мне на плечи и наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Здесь никого. Ты в порядке. Это все ерунда.

Я кивала снова и снова. Да, со мной все было в порядке. Да, это была просто ерунда. Но это были мои вещи. А теперь все это исчезло. Красивые занавески, которые я выбрала с бабушкой в магазине товаров для дома. Эти керамические тарелки и кружки ручной работы я купила в местной гончарной мастерской. Этот чертов диван из Икеа, на который я копила деньги, с раскладным матрасом, чтобы Нина могла переночевать здесь, если мы слишком напьемся у бассейна в наш выходной. Разгромлено. Все это. Именно так. Кто-то вломился в мой дом, нарушил мое безопасное пространство и разрушил все, чем я владела.

Это заставляло меня чувствовать себя уязвленной.

В опасности.

Я шмыгнула носом, в горле у меня образовался комок.

Джейкоб обнял меня и крепко прижал к себе.

– Мне жаль, Криста, – сказал он тихим голосом. – Это моя вина, что я втянул тебя в это.

Я покачала головой и снова шмыгнула носом.

– Это не твоя вина. Я согласилась помочь.

Три года назад я бы не поддалась желанию расплакаться. Я бы отбросила их, похоронила свою боль поглубже и позволила бы ей пожирать меня изнутри. Крутые девчонки не плачут. Солдаты не плачут. Но тот милый армейский психиатр, который научил меня обманывать свой мозг, заставляя получать удовольствие от небольшой боли во время секса, также показал мне последствия сдерживания эмоций, поэтому я стояла в объятиях Джейкоба и позволила себе расслабиться на несколько минут.

Последние два дня были ужасными, если не считать кратких мгновений блаженства, которые подарил мне этот мужчина. Могло быть и хуже. Намного хуже. Кто-то мог бы добраться до бабушки. Мое колено могло надломиться во время той драки в лифте. Если бы я проявила упрямство вместо того, чтобы прислушаться к смыслу слов Джейкоба, мы с бабушкой могли бы быть в этой квартире, когда кто-то вломился. Эти мысли больше, чем что-либо другое, вызвали у меня слезы. Это было «что, если», которое всегда пугало меня больше всего. Так было со времени авиакатастрофы. Что, если бы мои товарищи по команде не добрались до меня вовремя? Что, если бы я оказалась там в ловушке и сгорела заживо?

Этот психолог научил меня не подавлять эти мысли, а следовать за ними до самого конца, вплоть до кроличьей норы, до горького, уродливого конца. Потому что это освободило меня от мучительных мыслей и уменьшило остаточное беспокойство.

Джейкоб гладил меня по спине, пока я позволяла себе думать о каждом наихудшем сценарии, который мог бы произойти. Он ни разу не попытался успокоить меня или сказать, чтобы я не расстраивалась. Он не почувствовал неловкости и не пошутил по поводу того факта, что мои слезы пропитали его рубашку, и это больше, чем что-либо другое, заставило меня захотеть остаться рядом и выяснить, действительно ли между нами может быть что-то большее, чем просто секс.

К тому времени, когда мои слезы начали высыхать, я почувствовала себя лучше. Все по-прежнему было ужасно, моя квартира по-прежнему была разгромлена, но мы с бабушкой были живы и в безопасности.

По мере того, как печаль и страх отступали, возникал гнев, чтобы заполнить образовавшуюся брешь.

Я пошевелилась в объятиях Джейкоба. Он откинулся назад и посмотрел на меня. Мое лицо, вероятно, было опухшим и красным; я никогда не выглядела хорошо после плача. Джейкоб, казалось, не возражал. Он протянул руку и стер остатки влаги с уголка моего глаза.

– Я хочу участвовать в любой расплате за это, – сказала я.

Выражение его лица помрачнело.

– Какой расплаты?

– Не вешай мне лапшу на уши, Джейкоб, – сказала я. – Джокеры или кто-то, работающий на них, проникли в сердце Керни и разгромили дом женщины, которая, по их мнению, встречается с сыном Лиама Ларсона. Я знаю, что «Короли» этого так не оставят.

– Ты не «Король», – сказал он. – Ты не сможешь участвовать в расплате, если не наденешь кожаную одежду.

– Никто, кроме тебя, даже не узнает, что я там.

Он нахмурился.

– Я была воздушным стрелком с одним из лучших показателей в истории моего подразделения, – сказала я. – Посади меня куда-нибудь повыше с винтовкой, и, если что-то пойдет не так, я позабочусь о том, чтобы «Короли» выбрались оттуда живыми.

Он бросил на меня равнодушный взгляд.

– Так ты собираешься на что? Занять позицию в каком-нибудь здании и пустить им пули в лоб, если они нападут на нас?

Стоп. Почему у него всегда все было так экстремально?

– Я больше думала о сквозных ударах в несмертельных местах, которые вывели бы их из боя, – сказала я. – Я была лучшей в своем классе в снайперской школе. Я могу это сделать.

Он нахмурился еще сильнее.

– А что, если ты промахнешься? Что, если они пошевелятся и в конечном итоге умрут от ран? Ты больше не служишь в армии. Это не иностранные враги; это американские гражданские лица. Здесь нет никакого правительственного надзора, санкционирующего убийство. Убери одного из них, и ты станешь убийцей.

Вот она, причина, по которой я не осуждала никого из «Королей» за то, что они сделали. Большинство из них были ветеранами боевых действий. Как и у меня, у них отняли человечность во время войны. Они заглянули в темную сердцевину человеческой натуры и узнали, какими жестокими, уродливыми созданиями мы были на самом деле. «Ты не должен убивать» превратилось в «На самом деле, это нормально – убивать того, кого мы тебе скажем».

Санкционированное убийство. Что за бредовая концепция.

Когда война закончилась, нас вернули к гражданской жизни со смехотворно неадекватной подготовкой о том, как адаптироваться. Стоит ли удивляться, что вместо того, чтобы восстанавливать отношения, члены «Королей» нашли другую причину для борьбы? Присоединиться к другому подразделению? Один, наполненный такими же людьми, как они, которые видели этот мир широко открытыми глазами? На поле боя безраздельно царила анархия, и даже если вы покидали его, на самом деле оно никогда не покидало вас. После этого цивилизация потеряла всякий смысл. Мы увидели, какой тонкой оболочкой это было. Мы знали, как мало нужно, чтобы избавиться от этого, и поэтому перестали вестись на всякую чушь и начали жить в соответствии с нашими собственными долбанутыми моральными ориентирами.

– Я была убийцей с двадцати лет, – сказала я Джейкобу. – Разрешение правительства никогда не облегчало мои убийства, и уж точно не избавляло от ночных кошмаров. И тебе, черт возьми, лучше поверить, что я с радостью уберу парочку «Джокеров», если это означает, что я буду защищать Керни.

Он долго смотрел мне в глаза, а затем, наконец, кивнул.

– Хорошо.

Я тяжело вздохнула.

– Спасибо.

Позади нас раздался стук, за которым последовал скрип, когда дверь распахнулась.

– Криста?

Мы с Джейкобом резко обернулись. Привлекательный латиноамериканец лет тридцати с небольшим стоял в рамке моего дверного проема. Его темные волосы были коротко подстрижены, а на носу сидели очки в черной оправе. Это был мой сосед, Рауль. Он был графическим дизайнером, работавшим на дому. Судя по удивленному выражению его лица, когда он разглядывал мою квартиру, он был дома, когда кто-то разгромил ее.

Джейкоб встал рядом со мной. На нетренированный взгляд он мог бы показаться расслабленным. Его поза была расслабленной, руки свободно свисали по бокам. Краем глаза я увидела, как он приподнялся на цыпочки, готовый к прыжку. Я успокаивающе положила руку ему на предплечье.

– Привет, Рауль, – сказала я. – Это Джейкоб. Джейкоб, мой сосед Рауль.

Джейкоб снова опустился на плоскую подошву.

Рауль, не подозревавший об опасности, которой он только что подвергся, кивнул Джейкобу.

– Приятно познакомиться, чувак.

Джейкоб кивнул в ответ.

– Взаимно.

– Я полагаю, ты что-то видел? – Я спросила Рауля.

Он покачал головой.

– Я что-то слышал. Это звучало так, словно у тебя пробили стену, поэтому я позвонил Брэду.

– Брэд – наш управляющий, – сказала я Джейкобу. Я оглянулась на Рауля. – Что он сказал?

Лицо Рауля потемнело.

– Он сказал, что домоуправ наконец-то разрешил тебе переделать кухню.

Гребаный Брэд.

– Он был в этом замешан? – спросил Джейкоб, делая шаг к двери.

Я крепче сжала его руку. Бегство вниз по лестнице из квартиры не помогло бы в этой ситуации.

– Сомневаюсь, – сказала я. – Брэд – заурядный подонок, но он не настолько глуп, чтобы работать на «Джокеров» на территории «Королей». Вероятно, они просто откупились от него.

Глаза Рауля широко раскрылись.

– Это сделали «Джокеры»? – Он посмотрел на Джейкоба, заметил нашивку спереди на его кожаной куртке и поднял руки. – Я не хочу иметь ничего общего с войной за территорию.

– Не волнуйся. Мы не будем втягивать тебя в это, – сказала я. – Верно? – Я сжала руку Джейкоба, и он хмыкнул так, что это могло означать согласие.

Рауль попятился из моей квартиры и продолжал идти, пересекая весь холл. Я увидела, как его парень высунул голову из дверного проема с широко раскрытыми глазами. Отлично. Он слышал весь этот разговор.

– Спасибо, что предупредил, – сказала я.

Рауль кивнул и исчез в своей квартире. Я услышала приглушенный шепот и звук, похожий на то, как будто захлопнулись десять замков.

– Я думаю, мы знаем, почему никто не вызвал полицию, – сказала я, поворачиваясь обратно к обломкам своей жизни.

Джейкоб вопросительно нахмурился.

– Наш жилой комплекс поощряет жителей проверять любые жалобы, которые мы получаем, через управляющего каждым зданием, – сказала я ему. – Это удерживает полицию от того, чтобы приезжать сюда каждый раз, когда чья-то собака лает слишком громко.

Понимание и разочарование отразились на его лице, когда он понял, что любой, кто позвонил бы вниз, обеспокоенный шумом, был бы успокоен Брэдом, а это означало, что существовала реальная вероятность того, что никто даже не взглянул на людей, которые это сделали.

Если подумать, то, может быть, мы могли бы по-быстрому убить Брэда?

У меня в сумочке зазвонил телефон. Я вытащила его и увидела неизвестный номер. Как и в случае с доктором Перес, звонил местный номер. Я провела пальцем вправо, чтобы ответить.

– Алло?

– Это Криста Эванс? – спросил низкий мужской голос.

Я нажала кнопку громкой связи.

– Да.

– Это офицер Сандерс из полиции Керни. Мы бы хотели, чтобы Вы подошли в участок и ответили на несколько вопросов, если у Вас есть время.

– Адвокат, – сказал Джейкоб, не потрудившись понизить голос.

– Что это было? – спросил офицер Сандерс.

– Я могу подойти, – сказала я ему. – Мне просто нужно договориться о времени с моим адвокатом. Я попрошу его позвонить Вам.

– Кто Ваш адвокат? – спросил он. – Я хочу убедиться, что звонок переадресуют мне, когда он поступит.

– Кэтрин Дженкинс, – ответил Джейкоб.

Офицер Сандерс вздохнул. Голос у него был усталый.

– Вы из «Королей». Я должен был догадаться.

– Нет, – сказала я. – Просто их друг.

– Отлично. Но, мисс Эванс?

– Да?

– Чем скорее Вы придете в участок, тем лучше. У нас здесь представитель «Магнолия Хиллз», который говорит, что Вы напали на одного из их охранников.

Я сдержала угрожавшую мне ф-бомбу.

– Спасибо, офицер. Мы будем, как только сможем.

Мы попрощались и повесили трубки.

Я в ярости повернулась к Джейкобу.

– Этот кусок дерьма говорит, что я напала на него? Он был тем, кто последовал за мной в лифт и попытался напасть на меня.

У Джейкоба было задумчивое выражение лица.

– Что? – Спросила я.

– Сандерс не должен был тебе этого говорить, – сказал он. – Это противоречит политике полиции. Им нравится привлекать людей, а затем рассказывать им, в чем их обвиняют, чтобы они могли извлечь что-то из реакции. – Его голос звучал так, словно он говорил по собственному опыту.

– Так почему же он это сделал? – Спросила я.

– Он неплохой человек, – сказал Джейкоб. – Для копа. Ему не нравятся «Короли», но он справедлив даже с нами. Он, наверное, сказал тебе, потому что чует чушь. Будь благодарна. Это даст Кэтрин шанс заранее продумать защиту.

Я обдумывала это, пока Джейкоб звонил своему отцу, чтобы сообщить ему, что произошло с тех пор, как мы покинули его дом. Повесив трубку, он позвонил Дэниелу Кингу, повторил свою историю, а затем позвонил Кэтрин Дженкинс, моему адвокату. Мы потратили сорок минут, пересказывая ей события дня. Когда мы закончили, она дала нам длинный список инструкций и велела встретиться с ней у здания полицейского участка через час.

Глава 12

Двигатель «Мустанга» заурчал, оживая, когда Джейкоб выехал с моей стоянки.

Я повернулась к нему на своем сиденье.

– Между тобой и Дэниелом Кингом что-то происходит?

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, будто это не заметно за версту.

– Между вами какая-то вражда?

Он покачал головой.

– Насколько мне известно, нет. А что?

Я уставилась на него. Серьёзно?

– О, я не знаю. Наверное, мне было просто любопытно, потому что он вломился к тебе домой прошлой ночью, отпускал загадочные комментарии о каком-то чуваке по имени Майк и был просто полным мудаком по отношению к тебе по телефону.

Этот человек разнес Джейкоба в пух и прах, когда тот рассказал ему о том, что произошло сегодня. Джейкоб не включал громкую связь, но я все равно слышала его сердитый голос, а это означало, что он кричал.

Джейкоб пожал плечами.

– Не вникай в то, что произошло в моей квартире. Ничто из того, что делает Дэниел Кинг, не имеет никакого чертова смысла ни для кого, кроме Дэниела Кинга. Расспрашивая его, я делаю только хуже. И он имеет право злиться из-за того, что я нарушил субординацию и рассказал своему отцу раньше него о том, что произошло сегодня.

Происходило что-то еще, я просто знала, что что-то происходило, но предостережение Нины, сказанное прошлой ночью, пронеслось у меня в голове, и я решила прекратить разговор. Она была права. Несмотря на мое любопытство, мне не нужно было углубляться в бизнес «Королей» глубже, чем уже есть. После того, как я немного отомщу за свою квартиру, я сделаю все возможное, чтобы забыть обо всем этом.

– Есть одна вещь, к которой я продолжаю возвращаться, – сказала я.

Джейкоб притормозил, чтобы остановиться на красный свет.

– Какая?

– Почему вы не могли найти дилера, спросив кого-нибудь в городе, кто покупал у них наркотики?

Он покачал головой.

– Мы уже спрашивали. Никто не хочет признаваться в покупке наркотиков в Керни, не говоря уже о том, чтобы сказать нам, у кого они их купили.

– Ты не стал развивать эту тему? – Спросила я. – Это в некотором роде важно.

– Не-а, – сказал он, заводя двигатель, когда загорелся зеленый. – Мы начнем пытать людей, чтобы получить от них ответы, и город отвернется от нас.

Эм… что? Я отодвинулась от него на своем сиденье.

– Я больше имела в виду подкуп кого-то, чтобы он ответил на вопросы.

Тот факт, что он пропустил этот вариант и сразу перешел к пыткам, вызывал некоторое беспокойство. Возможно, мой моральный компас и не указывал точно на север, но я начинала думать, что компас Джейкоба больше не функционирует.

Он оглянулся и ухмыльнулся, увидев выражение моего лица, просто сверкнул зубами, что было слишком дико, чтобы быть улыбкой.

– Я пошутил, Криста.

– Оу. – Я немного расслабилась.

Он повернулся обратно к дороге.

– Нет смысла пытать людей. Нельзя им доверять, когда они находятся под таким сильным давлением. В конце концов, они скажут тебе все, что ты захочешь услышать, просто чтобы унять боль. – Он говорил с такой властностью в голосе, что я подумала, что он, возможно, узнал эту информацию из первых рук.

Я нахмурилась, глядя на его профиль.

– Знаешь, я начинаю беспокоиться о том, какое место ты занимаешь в рейтинге психопатов.

В ответ он опустил очки и одарил меня самым безумным выражением лица, которое я когда-либо видела.

– Тебя это заводит, не так ли?

Вопреки самой себе, я рассмеялась.

Когда я умру, то отправлюсь прямиком в ад. Потому что на самом деле так оно и было.

***

КЭТРИН ДЖЕНКИНС оказалась совсем не такой, как я ожидала. Если бы кто-нибудь спросил меня, как выглядела женщина, защищавшая банду байкеров, находящихся вне закона, я, вероятно, описала бы типичную ледяную королеву: высокая, властная, белокурая, с пристальным взглядом, который мог бы заморозить вас на месте.

Кэтрин послала это предположение прямиком к черту. Дверца ее роскошного внедорожника распахнулась, когда мы заехали на парковку рядом с ней у полицейского участка, мы увидели невысокую белую женщину лет пятидесяти пяти. Она была одета в приталенную серую юбку, под которую был заправлен дорогой на вид топ. Ее темные локоны были собраны сзади в низкий пучок, а тон малозаметный, который она нанесла, был сделан очень профессионально. Несмотря на стильный наряд, она выглядела как чья-то мама. Я не могла точно сказать почему – может быть, она соответствовала какой-то воображаемой материнской фигуре, о которой я мечтала в детстве, когда моя собственная мать оказалась сукой, – но в ту секунду, когда мой взгляд упал на нее, мой мозг просто переключился на маму.

Ее улыбка была приветливой, когда мы выбирались из «Мустанга». Наши взгляды встретились, и я увидела что-то серьезное в ее карих глазах, что-то вроде невысказанного: «Все будет хорошо. Я здесь, чтобы позаботиться о тебе, дорогая»

– Привет. Ты, должно быть, Криста, – сказала она, протягивая руку. Ее голос только усилил атмосферу мамы. Теплый и мелодичный, он звучал так, словно она была примерно в двух секундах от того, чтобы спросить меня, не хочу ли я вторую порцию тушеного мяса.

– Да, – сказала я. Мы пожали друг другу руки. – Спасибо, что помогаете мне в такой короткий срок.

– Конечно. Любой друг «Королей» – мой друг. – Ее улыбка стала шире, когда она перевела взгляд с меня на Джейкоба. – Я надеюсь, Вы держались подальше от неприятностей, молодой человек.

Если он и почувствовал покровительство в ее словах, то никак этого не показал. Он приподнял бровь, глядя на нее, один уголок его губ приподнялся в усмешке.

– Я никогда не попадаю в неприятности.

Кэтрин издала низкий хмыкающий звук.

– Ты имеешь в виду, благодаря мне.

Джейкоб ухмыльнулся. Я могла бы пересчитать по пальцам одной руки количество людей, которым я видела, как он улыбался. Должно быть, она ему действительно нравится. Не то чтобы я могла ее винить. Три минуты в ее обществе, и я уже хотела, чтобы она пригласила меня на семейный ужин.

Глаза Кэтрин встретились с моими.

– Помни, ты не должна отвечать ни на один вопрос, который они тебе зададут.

– Я помню, – сказала я.

Она выдержала мой пристальный взгляд.

– Крайне важно, чтобы ты позволила мне вести все разговоры. Полиция может попытаться сказать что-то, чтобы побудить тебя отреагировать. Не надо.

– Да, мэм, – сказала я, щелкнув каблуками и отдавая ей честь.

Она подняла глаза к небу.

– Отлично. Еще один умник.

Я опустила руку, ухмыляясь еще шире, чем Джейкоб.

Кэтрин покачала головой и повернулась к нему.

– Тебе нужно остаться здесь. Полиция Керни будет знать, что она связана с «Королями», потому что я представляю ее интересы, но им не нужно, чтобы им тыкали в лицо визуальным напоминанием или чтобы член клуба настраивал их против себя.

Джейкоб принял невинное выражение лица.

– С каких это пор я стал враждовать с копами?

Кэтрин одарила его взглядом, который заставил меня подумать, что она будет более строгой мамой, чем я думала изначально.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос, молодой человек?

Джейкоб покачал головой. Хорошее решение. Не хотела бы испытывать судьбу и попасть под домашний арест.

Кэтрин снова повернулась ко мне.

– Ты с охранником были в лифте одни. Если бы там не было камер, ни один из вас никак не смог бы доказать свою версию событий. Без свидетелей все, что вы скажете, будет лишь слухами. Плохая новость заключается в том, что без камер он может обвинить тебя в нападении и подать гражданский или уголовный иск. Если это гражданский иск, он захочет, чтобы ты возместила ущерб. Уголовный, и тебе может грозить тюремный срок.

Я кивнула, веселье испарилось. Пожалуйста, пусть в лифте будут установлены камеры. Если бы мне пришлось сесть в тюрьму за то, что я защищалась от члена банды, выдававшего себя за охранника, я бы потеряла ту малую веру, которая у меня еще оставалась, в систему правосудия.

Кэтрин положила руку мне на плечо и послала сочувственный взгляд.

– Не волнуйся. Вероятно, мы сможем избежать уголовного обвинения. У полиции не так много улик, которые она могла бы передать окружному прокурору, и без существенных доказательств того, что ты просто напала на него ни с того ни с сего, окружной прокурор не захочет возбуждать дело.

Я испустила тяжелый вздох облегчения.

– Хорошо.

Она оглядела меня с ног до головы.

– Хороший выбор одежды. Преувеличивай свою хромоту, когда мы войдем. Мы хотим, чтобы ты выглядела настолько беспомощной, насколько это возможно.

Она посоветовала мне переодеться, прежде чем выйти из квартиры. Я сняла свои окровавленные джинсы и, следуя ее инструкциям о том, как уничтожить улики, мы с Джейкобом намочили их в отбеливателе и выбросили в мусорный контейнер в нескольких милях от моего жилого комплекса.

Кэтрин уделяла большое внимание тому, чтобы казаться как можно более обычной и уязвимой. На мне был ярко-желтый сарафан, поверх которого был накинут белый кардиган. Это было не первое мое родео с обвинениями в нападении – я участвовала в паре весьма прискорбных пьяных драк в барах, когда еще служила в армии, – и я знала, что выглядеть беспомощной – хороший способ заставить людей усомниться в том, способна ли я сделать то, в чем меня обвиняли.

Подол сарафана заканчивался чуть выше колен, оставив видимыми худшие из моих шрамов. Обычно я придерживалась джинсов и длинных платьев или юбок. Дело не в том, что я смущалась или стыдилась своего тела; я просто не хотела иметь дело с миллионом вопросом, которые я получала каждый раз, когда люди видели мои шрамы. Большинство людей, которые спрашивали меня о них в прошлом, действовали из лучших побуждений, и я понимала их любопытство, но оно устарело. Сейчас было не время скрывать свои шрамы. Я бы зашла в этот полицейский участок, преувеличив свою хромоту и моля Бога, чтобы все, кто их видел, сжалились надо мной.

Было ли это низко? Манипулирующе? Да. Я ни о чем не жалела, если это снимало с меня обвинение в преступном нападении.

Кэтрин посмотрела на часы.

– Если они уже выдвинули обвинения, мы собираемся подать встречный иск, а затем ходатайствовать о том, чтобы они начали расследование в отношении твоей квартиры. Ты делала снимки?

Я кивнула и достала свой телефон, чтобы показать ей повреждения.

Она тихо присвистнула, просматривая снимки.

– Ты живешь у родителей Джейкоба, верно?

– Да, – сказала я.

Она оторвала взгляд от моего телефона, переводя взгляд с Джейкоба на меня.

– Я бы посоветовала вам держаться вместе в ближайшие дни. Если кто-то был так жесток с вещами Кристы, я не хочу думать о том, что бы они сделали, если бы добрались до нее.

Несмотря на изнуряющую дневную жару, меня пробрала холодная дрожь.

Джейкоб заметил это и обнял меня за плечи.

– Я не выпущу ее из виду.

– Лучше не надо, – сказала Кэтрин, протягивая мне телефон. – Мне понадобится контактная информация Рауля. Хорошо, что у нас есть свидетель. На тебя нападают в лифте, а потом ты возвращаешься домой в разгромленную квартиру? Это выглядело бы плохо даже для слепого копа. Тот факт, что Брэд скрыл это, работает в нашу пользу. Это свидетельствует о заговоре с целью совершения преступления.

Чем больше она говорила, тем больше я понимала, почему Лиам Ларсон держал ее у себя на жалованье. Она была умна, компетентна и казалась непоколебимой. Мы поговорили еще несколько минут, прежде чем попрощаться с Джейкобом и войти в здание.

Входная дверь выплюнула нас в маленькую прямоугольную комнату. Слева и справа от нас было еще больше дверей. Ни у одной из них не было ручек. Прямо впереди женщина-полицейский в форме сидела за стойкой регистрации по другую сторону барьера из оргстекла, которое было достаточно толстым, чтобы быть пуленепробиваемым. Кэтрин представила нас друг другу. После этого женщина-полицейский попросила нас заполнить кое-какие документы, а затем впустила. Одна из боковых дверей со щелчком открылась. Там нас встретил другой полицейский и повел по устланному линолеумом коридору вглубь здания. Пока мы шли, я оглядывалась по сторонам. Давненько я не была в полицейском участке. Последний раз это было в старших классах, когда меня вызвали, чтобы ответить на несколько вопросов о возможном местонахождении моих родителей.

Этот участок был больше, чем тот, что был у нас дома. Мы миновали архивный отдел, зал ожидания, несколько комнат для допросов, гостиную и большой зал для брифингов, прежде чем нас провели через заднюю дверь. Она вела в просторное офисное помещение, заставленное столами. Половина из них была свободна. За остальными находились сотрудники полиции в форме и детективы в штатском. Гражданские сидели на неудобных на вид стульях лицом к некоторым столам. На одном или двух из них были наручники, в то время как другие, похоже, подавали жалобы или отвечали на вопросы.

Мой взгляд переместился в дальний угол комнаты, где я заметила в толпе полузнакомое лицо. Я нахмурилась, изо всех сил пытаясь вспомнить этого человека, и внезапно меня осенило. Это был тот самый парень, на которого Джейкоб смотрел в Магнолия Хиллз, тот самый, который прошел через вестибюль, пока мы ждали регистрации.

Должно быть, он почувствовал, что я смотрю на него, потому что слегка повернулся на стуле, и его темные глаза встретились с моими через всю комнату. Я чуть не оступилась. В нем была напряженность, и несмотря на то, что выражение его лица было чертовски непроницаемым, его глаза сказали мне больше, чем нужно было знать. В своей жизни я встречала достаточно плохих мужчин и женщин, чтобы видеть признаки. Черт, я сама была убийцей, но, несмотря на то, каким дерьмом я была, в моих глазах все еще теплилась жизнь. У него были глаза мертвеца, ходячей оболочки, чья душа была разорвана в клочья давным-давно. Мой мозг сразу же распознал это. В ту секунду, когда я встретилась с ним взглядом, его душа начала шипеть на меня, чтобы я увеличила расстояние, между нами, и даже того факта, что мы находились в комнате, полной копов, с тридцатью футами, между нами, было недостаточно, чтобы заставить ее замолчать.