Текст книги "Короли Керни (ЛП)"

Автор книги: Навесса Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Ладно. Люблю тебя, детка.

– Я тоже тебя люблю, – сказала я.

Я повесила трубку, и позвонила Нине, чтобы отменить наши планы на завтрашнее утро. Она должна была прийти и протестировать бассейн вместе со мной. Сначала она казалась расстроенной, но ее тон изменился, как только я объяснила ей, почему мне нужно уехать.

– Тебе лучше рассказать мне все неприятные подробности по возвращению, – сказала она.

– Договорились.

– Будь осторожна.

– Хорошо.

Я нахмурилась, когда мы закончили разговаривать по телефону, и быстро собрала вещи.

– Эй, – сказала я, когда вышла из своей спальни. – Мы поедем на моей машине? Я не выдержу долгой поездки на твоем мотоцикле.

Он покачал головой.

– Мы поедем на моем грузовике.

Я даже не знала, что у него есть грузовик. Это напомнило мне, как мало я на самом деле знала о его жизни. Мне казалось, что я знаю его, знаю, что им движет, как работает его мозг, но повседневные детали были чем-то другим. Кое-что, что я с нетерпением ждала узнать в ближайшие дни, недели и, надеюсь, месяцы.

Мы держались на расстоянии, пока я запирала квартиру. Я не могла прикоснуться к нему прямо сейчас, и, судя по тому, как он продолжал разглядывать меня, он тоже не мог прикоснуться ко мне, была большая вероятность что мы окажемся голыми на моем полу.

Он выхватил у меня сумку и перекинул ее через плечо, когда мы спускались по лестнице.

– Ужасно легкая, – сказал он.

– Это потому, что в ней нет ничего, кроме нижнего белья и высоких каблуков.

Носком своего мотоциклетного ботинка он зацепился за следующую ступеньку и чуть не споткнулся. Очко в мою пользу.

– Господи, – пробормотал он, и эти слова прозвучали почти как стон.

Мой смех эхом разнесся по лестничной клетке.

Его пикап был припаркован рядом с моей машиной. Это был пикап «Форд» старой модели, и, что неудивительно, черного цвета. Он добавил к нему подъемный комплект для подержанных автомобилей, и он был достаточно высоким, чтобы нам не пришлось беспокоиться о пробках по дороге туда, куда мы направлялись, потому что он мог просто переехать всех остальных.

Он открыл для меня дверцу и забросил мою сумку на заднее сиденье.

– Залезешь? – спросил он.

Я посмотрела вверх, на сиденье.

– Помоги мне, и все будет в порядке.

Он протянул руку, и я сжала ее одной рукой, а другой ухватилась за ручку на дверном косяке. Я подтянулась на руках, поставив здоровую ногу на подножку.

– Проще простого, – сказала я, устраиваясь поудобнее.

Он задержался у моей открытой двери.

– В последнее время ты стала отдыхать в баре. Нога побаливает?

Я покачала головой.

– Нет. Я просто устала все время делать вид, что мне не больно.

– Хорошо, – сказал он.

Он захлопнул мою дверцу и через минуту сел рядом со мной.

– Я полагаю, здесь можно поговорить? – Спросила я, когда он выезжал с парковки.

– Да, и прежде, чем ты спросишь, нет, я не убивал Реддинга. Я сказал тебе, что ты можешь быть замешана в мести, и не собираюсь снова нарушать данное тебе слово.

– Но ты уверен, что можно ехать? Больница выставила охранника у дверей доктора Перес.

– Все в порядке, можно ехать, – сказал он. – Я слежу за Реддингом. Сейчас его нет рядом с Керни, но, если что-то изменится, ты узнаешь первая.

– Что, если он снова выкрутится? Что, если ему удастся избавиться от того, кто за ним следит?

Он бросил на меня взгляд, пока вел машину.

– Ты действительно думаешь, что он выкрутится?

– Я не знаю, – сказала я. – Я хочу думать об этом именно так. Я хочу верить, что Ник не стал бы отпускать насильника на свободу, чтобы попытаться заманить в ловушку кого-то из нас.

Джейкоб хмыкнул.

– Не стоит недооценивать своего старого друга. Возможно, когда-то вы и делились чем-то, но сейчас он предан Бюро.

– Как думаешь, моя квартира прослушивается? – Спросила я.

Он пожал плечами.

– Меня не было несколько дней. Никто не знает, что произошло, пока меня не было. Возможно, твоя квартира прослушивается, или у тебя в машине установлен второй GPS-трекер.

– Отлично, – сказала я, уставившись в лобовое стекло. Как, черт возьми, я могла наслаждаться этими выходными, не думая о них все время?

– Эй, – сказал Джейкоб, протягивая руку и переплетая свои пальцы с моими. – Просто забудь об этом. Забудь обо всем. Я клянусь, что Реддинг никому не причинит вреда, пока нас не будет, и все это дерьмо может продержаться несколько дней, не взорвавшись. У нас будет достаточно времени, чтобы разобраться с этим, когда мы вернемся. Ты обещала мне провести выходные, и я не думаю, что ты из тех женщин, которые отказываются от своего слова.

– Нет, – сказала я, вздыхая. – И я постараюсь забыть об этом.

Он кивнул.

– Пока что достаточно.

– Итак, куда мы едем?

– Затерянные клены, – спросил он. – У папиного друга есть домик посреди леса.

Я смотрела на его профиль, пока он вел машину.

– Да. Где никто не услышит моих криков.

Он посмотрел в мою сторону и послал мне обжигающий взгляд.

– Или стонов, или твоего тяжелого дыхания и мольбы.

Я с вызовом подняла бровь.

– Единственный, кто будет умолять, это ты. Помни, что ты мне обещал.

Он мотнул головой в сторону кузова грузовика.

– Я помню.

Я повернулась на своем сиденье и замерла. В задней части грузовика был свернут моток белой веревки.

– Она сделана из льна, – сказал Джейкоб. – Продавщица в секс-шопе сказала, что не будет натирать так сильно, как другие.

Продавщица в секс-шопе? Боже мой, я представила, как он сам выбирает веревку, а какая-то бедная, ничего не подозревающая женщина смотрит на него, пока он проверяет ее на прочность.

Я согнулась пополам на своем сиденье от смеха. Возможно, расслабиться в эти выходные будет легче, чем я думала.

Эпилог

Джейкоб

Криста Эванс должна была стать моей погибелью. В этих туфлях на каблуках она была воплощением греха, окутанного тьмой. Шелковый халат, который был на ней, едва прикрывал верхнюю часть бедер. Она туго затянула его на талии, каким-то образом одновременно подчеркивая и скрывая изгибы, которые сводили меня с ума с того самого дня, как она появилась в городе. Если бы она знала, как давно я хотел ее, как сильно я хотел ее, она бы никогда не позволила мне забыть об этом.

Солнце клонилось к горизонту, и маленький домик, в котором мы остановились, был погружен в тень. Она направилась ко мне, покачивая бедрами, и я окинул ее взглядом с головы до ног. Ее темные волосы волнами ниспадали до талии. Обычно она не пользовалась косметикой, но сейчас немного накрасилась. Я понял это по тому, что ее глаза были подведены черным, а рот выглядел полнее обычного, губы выглядели так, словно она только что отсосала у меня. Она еще не сделала этого, и я был уверен, что это как-то связано с коварной ухмылкой на ее лице.

Я чуть не зарычал. Мы еще ничего не сделали, кроме того, что закинули наши сумки в спальню, и, если она в ближайшее время не коснется меня, я начну проверять эти веревки.

Я полушутя предложил ей связать меня, даже после того, как купил веревку. Я подумал, что это, может быть, просто еще одна из наших игр, но потом, после того как мы избавились от наших сумок, она понизила голос до хриплого мурлыканья и вежливо попросила меня, и вот я здесь, голый, стою посреди гостиной, вытянув руки над головой. Она привязала меня к чертовой балке. И в итоге я стал помогать ей, потому что она была недостаточно высокой, чтобы сделать это самой.

Так что да, я влюбился в эту женщину. И мне следует перестать притворяться, что это не так. Последние две недели я безуспешно пытался дать ей то пространство, о котором она просила. Мне удалось удержаться от того, чтобы не позвонить ей или не поехать к ней домой, но каждый вечер я все равно оказывался в баре. Я продолжал уговаривать себя остановиться, отступить, но потом я увидел, как она смотрит на меня сквозь толпу, и подумал, что, может быть, просто, может быть, она была достаточно извращенной, чтобы ей тоже нравились наши маленькие игры.

– Ты собираешься что-нибудь сделать? – Я спросил ее. – Или просто оставишь меня здесь, пока у меня не онемеют руки?

Она остановилась в нескольких футах от меня, склонив голову набок, и оглядела меня.

– Неужели я не могу просто насладиться твоим видом хотя бы минуту, чтобы ты не злился?

Я раздраженно выдохнул.

– Я не злюсь. Я в нетерпении. Ты, наверное, голая под этим халатиком, и я не могу прикоснуться к тебе. Чем скорее мы разыграем твою маленькую фантазию, тем скорее я смогу трахнуть тебя так, как мы оба этого хотим.

Я получил желаемый ответ. Ее полные губы приоткрылись, глаза потемнели, а зрачки расширились. Черт, она была великолепна. Мужчины из «Королей», и, черт возьми, немало женщин тоже были в бешенстве, когда она начала работать у «Чарли». Она отшивала их всех одного за другим. Но она не отшила меня, и это заставило меня почувствовать себя намного лучше, чем, вероятно, должно было быть. Это заставило меня почувствовать себя собственником по отношению к ней больше, чем следовало бы. Я чувствовал себя гребаным пещерным человеком каждый раз, когда кто-то другой улыбался ей.

Она была сильной. Родит красивых детей. МОЯ. Улыбаюсь ей, и получаю удовольствие.

Может быть, именно поэтому мне так понравилось тянуть ее за волосы в тот первый раз, когда мы трахались.

Она ухмыльнулась мне.

– Мне следовало подумать о том, чтобы взять кляп. Ты такой же болтливый, как и я.

Я приподнял бровь, глядя на нее.

– У тебя, случайно, не завалялся кляп? Тебе правда нравится это дерьмо с бондажом? – Я не был в восторге, но, если бы она была, я мог бы попытаться попробовать.

Она покачала головой.

– Нет, и не совсем. Мне просто нравится идея дразнить тебя, но при этом ты не можешь обращаться со мной грубо.

Я понизил голос.

– Тебе нравится, как я обращаюсь с тобой.

Она вздрогнула.

– Да, это так. Но мне почти так же нравится сводить тебя с ума.

Ее руки потянулись к поясу халата. Легким движением пальцев она развязала его. Она пожала плечами, и черный шелк соскользнул с ее плеч на пол позади нее. Я сделал глубокий вдох, от которого у меня перехватило дыхание. Под халатом она была обнажена. Ее глаза встретились с моими, когда она стояла там, беззастенчиво, великолепно обнаженная. Солнечный свет падал в окна под острым углом, окутывая ее наполовину тенью, наполовину светом. Я не знал, куда, черт возьми, смотреть. Она была стройной и подтянутой. Было очевидно, что женщина тренировалась, и у нее все еще были какие-то убийственные изгибы. Ее полные груди и пышные бедра манили меня, как песня сирены.

Она шагнула вперед, и я понял, почему она надела каблуки. Теперь мы были почти одного роста. Все, что мне нужно было сделать, это наклонить голову, чтобы дотянуться до ее губ. Я сократил расстояние между нами и накрыл ее рот своим. Она прижалась ко мне, ее мягкая грудь прижались к моей груди, пальцы уперлись в мой живот. Наш поцелуй был целомудренным, мы целовались, не разжимая губ, и когда я попытался углубить его, она отстранилась. Рычание, вырвавшееся из моего горла, было животным. Она отступила на шаг и рассмеялась. Я проигрывал ей этот раунд, но, черт возьми, я не мог прикоснуться к ней две недели, и это чуть не свело меня с ума. Она была так близко, но я не мог сделать то, что хотел… Должно быть, она еще большая садистка, чем я думал, раз наслаждается этим. Наверное, меня это не должно было так возбуждать, но мой член напрягся между нашими телами, словно у него был свой разум.

Она отвернулась от меня, и я застонал. Эта задница. Черт возьми.

Я наблюдал, как она, почти не запинаясь, направилась к дивану на своих высоких каблуках. Это было хорошо, что она стала лучше относиться к себе, бережнее относиться к своему телу. Это хорошо для нее, но, с эгоистической точки зрения, хорошо и для меня. Это означало, что мы, вероятно, сможем больше трахаться. У меня были недели, когда нужно было выплеснуть накопившееся напряжение. Если бы ее нога начала беспокоить ее в середине выходных, это не имело бы значения. Я бы нашел какой-нибудь способ носить ее с собой по дому, чтобы она могла экономить силы. Я бы собрал здесь все подушки и соорудил из них маленький трон для нее. Я бы нашел способы заставить ее кончить так, что ей даже не пришлось бы двигаться. Я жадно слушал звуки, которые она издавала, когда теряла самообладание, отчаянно хотел услышать свое имя на ее губах, когда она кончала.

Она схватила с дивана мягкую подушку и, вернувшись ко мне, бросила ее к моим ногам.

– Иди сюда, – сказал я, наклоняя голову.

Мне захотелось поцеловать ее. Я хотел подразнить ее своим языком, довести до того же исступления, до которого она довела меня, но она только улыбнулась своей порочной улыбкой и покачала головой.

Плавным движением она опустилась на колени у моих ног. Я чуть было не спросил ее, все ли с ней будет в порядке, но сдержался. Она была взрослой женщиной, которая знала свои физические пределы. Если она думала, что со своим больным коленом еще какое-то время все будет в порядке, я был уверен, что так и будет.

Ее ногти нежно царапали мои бедра. Мой член снова напрягся, на кончике блестела капелька смазки. Она проигнорировала это, повернув голову, чтобы поцеловать внутреннюю сторону моего бедра, так близко, но так чертовски далеко.

Она еще раз поцеловала меня в ногу, на этот раз чуть выше, и прошептала мне:

– Я имела в виду то, что сказала тем утром.

– Каким утром? – Выдавил я из себя. Эта женщина могла довести меня до сердечного приступа.

Она посмотрела на меня из-под ресниц, и я чуть не взорвался. Она была так чертовски красива. Я согнул руки, проверяя прочность веревки. Это место было старым и редко использовалось. Балка, к которой она меня привязала, заскрипела, и я остановился. До нее могли добраться термиты, а я не смог бы до нее дотронуться, даже если бы обрушил крышу нам на головы, пытаясь освободиться.

– У твоих родителей, – сказала она, полностью привлекая мое внимание к себе. – Когда я сказала тебе, что ты всегда должен быть голым. Я это имела в виду.

– Ты можешь раздеть меня, когда захочешь. Только скажи.

Она ухмыльнулась и продолжила мучить меня. Ее губы прижались чуть сильнее, ногти впились чуть глубже. Эти прекрасные груди были полными и тяжелыми, соски напряглись от желания. Я хотел взять их в рот и ласкать до тех пор, пока она не закричит. Наконец ее пальцы поднялись и погладили мой член. Мои яйца напряглись, и давление на позвоночник усилилось. Я был на волосок от того, чтобы кончить в ее руку, как гребаный подросток.

Она провела большим пальцем по головке моего члена, используя мою предсеменную жидкость, чтобы облегчить себе движение. Ее пальцы сжались вокруг моего основания, и я застонал, уткнувшись подбородком в грудь. Наконец она наклонилась вперед и взяла меня в рот. Я смотрел на нее сверху вниз, наблюдая, как мой член скользит по ее полным губам, чувствуя, как ее язык скользит по моей разгоряченной коже. Ее веки дрогнули, и она издала горловой звук, похожий на сдавленный стон.

Боже, благослови женщин, которые получают удовольствие от того, что дарят его.

Кончик моего члена уперся в нее, и я почувствовал, как дернулось ее горло. Она снова скользнула ртом по моей длине, прежде чем эта конвульсия превратилась в рвотный позыв. Значит, глубокого минета не произойдет. Все было в порядке. Я был достаточно взрослым, чтобы не ожидать этого, хотя, если бы она захотела, в ближайшие дни, недели и, надеюсь, месяцы я бы научил ее, как брать всего меня целиком. Пока что она брала меня столько, сколько могла, а остальное делала руками. Другой рукой она обхватила мои яйца, поглаживая их на весу, нежно потянув так, что у меня сжалась челюсть.

Я снова напряг руки, не задумываясь, веревка жгла кожу на запястьях. Я хотел освободиться от этих проклятых пут. Я хотел прикоснуться к ней, запустить пальцы в ее волосы и направлять ее. Балка над головой издала еще один тревожный звук. Я сделал глубокий вдох и заставил себя расслабиться.

Ее щеки ввалились, когда она снова втянула меня в себя. Связанный таким образом, я мог только толкаться. Я осторожно двигал бедрами вперед, не желая задушить ее. Необходимость соблюдать осторожность только усиливала мое раздражение. Она сводила меня с ума. Я мог бы кончить прямо сейчас, но она сама этого хотела, и я хотел, чтобы это стоило того ради нее. Если я сразу же выйду за рамки дозволенного, она может почувствовать, что у нее не было возможности достаточно меня помучить, и тогда я, вероятно, окажусь привязанным к следующему неодушевленному предмету, который ей приглянется.

Она обвела языком головку моего члена, и я чуть не задохнулся.

Бейсбол. Думай о бейсболе, тупой придурок.

Я забивал себе голову мыслями о величайшем времяпрепровождении Америки, пока она занималась мной. Я понятия не имел, сколько прошло минут, но потом она проделала что-то своим язычком, от чего я, задыхаясь, вернулся к реальности.

Или крокет. Да, представь себе кучку чопорных англичан, которые гоняют мячи через обручи на лужайке перед домом. В этом нет ничего сексуального.

Она начала работать ртом и руками быстрее, и я, наконец, потерял над собой контроль. Я вошел в ее рот с большей силой. Она издала жадный звук и погладила меня сильнее.

– Криста, я кончу тебе в рот, если ты будешь продолжать в том же духе, – прорычал я. Это был мой способ предупредить ее, дать ей возможность отстраниться и позволить мне кончить куда-нибудь еще, например, на ее красивые сиськи.

В ответ она приняла меня глубже, ее горло немного расслабилось. Это было уже слишком. Моя голова откинулась назад, и я потерял себя. Я перестал уговаривать себя отойти от края пропасти. Это было бесполезно, когда она вот так засасывала меня. Вместо этого я позволяю себе чувствовать все: влажные объятия ее рта, нежное, едва уловимое касание ее зубов, ее язык, поглаживающий меня, и ее рука, ласкающая мое основание.

Мое сердце, казалось, пыталось вырваться из груди. Внутри меня нарастало напряжение. Она начала работать ртом и рукой еще быстрее, и мой член напрягся между ее губами. Внизу живота у меня отчетливо забился пульс, а затем перед глазами вспыхнули звезды. Я кончил, сильно, сбиваясь с ритма, когда входил в нее. Наслаждение прошло так же быстро, как и нахлынуло, и мои ноги решили, что больше не могут меня удерживать. Внезапно весь мой вес пришелся на связанные запястья. Да, нет, это определенно было не для меня. Я имею в виду, что она дразнила меня до чертиков, но теперь мои запястья чертовски болели, и в этом не было никакого удовольствия, только раздражение.

– Развяжи меня, – сказал я.

Она не сопротивлялась. Проведя большим пальцем по блестящим губам, она поднялась с колен и взяла на кухне ножницы. В конце концов ей понадобился стул, чтобы дотянуться до веревки, и она встала на него рядом со мной, так что мой нос оказался на уровне ее пупка. Я приподнялся на цыпочки, но ее сиськи были слишком высоко, чтобы я мог дотянуться до них. Ладно, я мог приспособиться. Вместо этого я наклонился, но и до ее киски дотянуться не смог.

– Быстрее, Криста, – прорычал я, член уже начал возвращаться к жизни.

– Я пытаюсь, – сказала она обеспокоенным голосом. – Что за хренову веревку ты купил? Ножницы никак не могут ее перерезать.

– Я не знаю. Та, о которой мне сказала секс-леди.

Склонившись надо мной, она поперхнулась.

– Секс-леди, – сказала она, захихикав.

Я поднял голову, чтобы сердито посмотреть на нее, и забыл, что, черт возьми, собирался сказать. Теперь я понимал всех тех людей, которые были одержимы сиськами.

– Я все время представляю, как ты в секс-шопе просишь у бедной продавщицы веревку, – сказала она, взглянув на меня сверху вниз. – Она, должно быть, чуть не упала в обморок при мысли о том, что ты весь связан, как подарок.

– Она определенно покраснела больше, чем я ожидал от человека с ее работой.

Криста снова залилась смехом, забыв о ножницах.

– Клянусь Богом, – сказал я. – Я перевернусь вверх тормашками и перегрызу эту веревку своими чертовыми зубами, если ты не поторопишься.

Она слегка отдала мне честь.

– Да, сэр!

Чертова всезнайка.

Через несколько полных проклятий минут веревка, наконец, поддалась. Мои руки безвольно опустились; они потеряли всякую чувствительность. Кровь болезненной волной прилила к моим онемевшим конечностям. Я стиснул зубы и обнажил их, затем освободился от пут, как только ко мне вернулся контроль над руками.

И тут я набросился на нее. По дороге сюда у нас состоялся замечательный разговор. Она принимала противозачаточные, и мы оба недавно сдали анализы и были чисты, так что мы согласились отказаться от презервативов. Я хотел участвовать. Сейчас. Мысль о том, чтобы засунуть свой член в ее горячую, влажную киску, когда между нами ничего не будет, мучила меня сильнее, чем она когда-либо могла.

Несмотря на то, что она только что заставила меня кончить так сильно, что я чуть не потерял сознание, я был более чем готов ко второму раунду. Спальня была далеко, но диван был прямо здесь, так что я уложил ее на него. Падая, она вскрикнула, но это перешло в смех, когда она приземлилась на спину, на мягкие подушки, и уже потянулась ко мне. Я накрыл ее своим телом, стараясь не раздавить своим весом. Наши губы встретились в быстром, обжигающем поцелуе, а затем я опустился ниже, покусывая и облизывая ее кожу. Я так изголодался по ней, что, казалось, мог бы поглотить ее целиком.

Она ахнула, когда я втянул в рот ее сосок.

– Джейкоб.

Я перешел к другому соску и ласкал его языком, пока она не начала извиваться подо мной.

– Ты мне нужен, – сказала она.

Я получил столько отсроченного удовлетворения, сколько мог вынести за ночь, поэтому приподнялся над ней и вошел в нее одним сильным, зверским толчком.

Она вскрикнула, впиваясь ногтями мне в плечи.

– Еще.

Я вышел, а затем снова вошел в нее, по самые яйца. На этот раз мы оба застонали. Боже, это было даже лучше, чем я мог себе представить. Она была такой теплой и влажной, ее маленькая тугая киска сжимала меня, словно ее тело пыталось втянуть меня глубже.

Находясь внутри нее, я чувствовал себя так, словно вернулся домой.

Она крепче сжала мои плечи.

– Иди сюда, – выдохнула она.

Я опустился, упершись локтями по обе стороны от ее головы. Она приподняла бедра, и угол наклона изменился. Когда я в следующий раз подался вперед, низ моего живота скользнул по ее клитору. Судя по тому, как она ахнула, это было именно то, что ей было нужно. Я запустил пальцы в ее волосы и начал трахать ее по-настоящему, вспоминая устойчивый, неумолимый ритм, который заставил бы ее кончить.

Она смотрела на меня снизу вверх, пронзая своими глубокими карими глазами, даже когда они начали терять фокус. Она нахмурила брови, и между ними образовалась небольшая морщинка. Я вошел в нее и наблюдал с расстояния в несколько дюймов, как она начала раскрываться. На лбу у нее выступили капельки пота. Ее руки опустились на мою задницу, пальцы сжали ее, побуждая меня двигаться дальше.

Ее пухлые губы приоткрылись в стоне.

– Джейкоб, о Боже.

Она зажмурила глаза, и глубоко внутри ее внутренние мышцы тоже сжались. Звуки, которые она издавала, были хриплыми, отчаянными и неразвитыми, и я больше не мог сдерживаться. Я приподнялся, когда она кончила, проникая глубже. Она царапала мою спину, как дикая кошка, и кричала. Я схватил ее за здоровое бедро одной рукой и в последний раз вошел в нее, изливаясь.

– Черт, – выдавил я из себя. Другие слова срывались с моих губ, но я понятия не имел, что, черт возьми, я сказал. Я был почти в бреду. Войти в нее было все равно что увидеть Бога.

Я почти рухнул на нее сверху, прижавшись щекой к ее груди. Ее грудь вздымалась подо мной. Грохот ее сердцебиения отдавался у меня в ушах.

Она вздрогнула, и я понял, что она смеется.

– Словно увидел Бога, да? – спросила она.

Черт, я сказал это вслух.

Я кивнул в ответ. Я не был уверен, что не выдам себя, если снова открою рот. Я не был уверен в себе, что не попрошу ее избавиться от ее новенькой квартиры и переехать ко мне, чтобы она могла заставить меня видеть Бога двадцать четыре часа в сутки, пока мы оба не умрем с голоду, потому что будем слишком заняты сексом, чтобы вспомнить о еде.

Она поцеловала меня в макушку, обвила руками, прижимая к себе. Нам нужно было привести себя в порядок. Черт, мы, наверное, только что испортили диванные подушки. Но ее тело было таким теплым, и я вдруг почувствовал такую усталость, что закрыть глаза и вздремнуть на ней показалось мне отличной идеей. Она не смогла бы снова убежать от меня, если бы я держал ее в такой ловушке.

Может быть, мне все-таки стоило связать ее.

– Э-э-э… Джейкоб? – спросила она. – Не то, чтобы я не хотела обниматься с тобой, но ты вроде как давишь мне на мочевой пузырь.

Я тяжело вздохнул и оттолкнулся от нее.

– Душ?

Она кивнула, протягивая мне руку. Я проигнорировал ее руку и поднял ее с дивана. Она нахмурилась и открыла рот, вероятно, чтобы отпустить язвительное замечание о том, что я не трахал ее так сильно, что у нее перестали слушаться ноги, но я прижался губами к ее губам, прежде чем она успела это произнести.

После душа мы распаковали наши вещи и оделись. В этой деревенской хижине было много очарования, но, если мы хотели не умереть с голода, пока были здесь, нам нужно было съездить в ближайший город и купить что-нибудь из еды.

Сексуальное блаженство исчезло с лица Кристы, когда она натянула леггинсы. Я наблюдал за ней краем глаза. Я всегда наблюдал за ней. Она выглядела растерянной, когда надевала майку с глубоким вырезом. Я понял, что ее что-то беспокоит, когда она села, чтобы натянуть кроссовки, потому что она сильно хмурилась.

– Что? – Спросил я.

Она выпрямилась и посмотрела на меня снизу вверх.

– Я не знаю, смогу ли расслабиться, зная, что он где-то там.

Я тяжело вздохнул. Черт, нам придется сделать это прямо сейчас. По выражению ее лица я понял, что она не уступит; она могла быть еще упрямее меня, когда ей этого хотелось. Я хотел, по крайней мере, пережить выходные, в последний раз бездумно повеселиться, прежде чем все снова пойдет наперекосяк, но было ясно, что этого не произойдет.

– Его там нет, – сказал я ей.

Ее брови поползли вверх.

– Что? Джейкоб! Ты обещал, что не убивал его!

В ее голосе звучала злость, граничащая с раздражением, как будто она не была расстроена тем, что я, возможно, и убил Реддинга, но не позволил ей участвовать в этом.

Пожалуйста, Боже, пусть она захочет быть частью этого, подумал я. Если бы я неправильно оценил ситуацию, если бы я неправильно понял ее, то, что я собирался сделать, заставило бы ее с криком уйти от меня навсегда.

– Ладно, – сказал я. – У меня для тебя кое-что есть.

Она нахмурилась.

– Что?

Я протянул руку.

– Просто доверься мне, ладно?

С настороженным выражением лица она вложила свою руку в мою и позволила мне поднять ее. Я провел ее через дом и вывел через заднюю дверь. Домик был небольшой, но уединенный, и это делало его бесценным в данный момент. Я не лгал, когда говорил ей, что здесь никто не услышит ее криков. Земля вокруг нас была частью природоохранного сервитута (прим. право пользования чужой собственностью), и на сотни акров вокруг не было ни одного человека. Это был летний домик Майка. Да, тот самый Майк. Папин Майк. И все дерьмо, которое папа не хотел, чтобы отследили копы, обычно оказывалось здесь. И под дерьмом я подразумевал трупы.

За домом между деревьями была узкая тропинка. Я отпустил руку Кристы и повел ее по ней. Солнце скрывалось за горизонтом, отбрасывая длинные тени на тропу, и я обязательно окликал ее, когда наступал на корень или камень, чтобы она не споткнулась. В нескольких сотнях футов от леса показалась маленькая низкая хижина. Это был всего лишь навес, стены толщиной с лист бумаги поддерживали металлическую крышу, покрытую ржавчиной.

Криста остановилась позади меня. Я обернулся и увидел, что она оглядывается по сторонам, настороженность в ее глазах сменилась страхом.

– Ты же не собираешься меня бить, правда?

Я нахмурился, глядя на нее.

– Бить тебя? Кто вообще об этом говорил?

Она смущенно улыбнулась.

– Нет, – сказал я. – Я не собираюсь тебя бить. Ты не могла бы подойти? Я хочу покончить с этим, чтобы мы могли снова наслаждаться друг другом.

Она раздраженно выдохнула и продолжила свой путь.

Я остановил ее у самой двери и положил руки ей на плечи.

– Закрой глаза, или испортишь сюрприз.

Какое-то мгновение она смотрела на меня снизу вверх, изучая мое лицо, но затем, наконец, ее глаза закрылись.

Я толкнул дверь и провел ее в хижину.

– Ладно. Открывай.

Она сделала, как я сказал, и издала сдавленный вздох.

Там, в дальнем углу, был связанный Спенсер Реддинг. Он сидел на земляном полу, заложив руки за спину и склонив голову набок. Он выглядел так, словно последние пару дней из него только и делали, что вышибали дух. Потому что так оно и было.

В свою защиту могу сказать, что он это заслужил. Он хотел изнасиловать мою девушку. Он успешно следил за бесчисленным количеством других женщин. Единственная причина, по которой я не разорвал его на мелкие кусочки, заключалась в том, что я держал себя в руках ради Кристы.

Я прошел через ад и вернулся, чтобы поймать его и не попасться. Ник следил за ним, а мои ближайшие приятели из «Королей» охотились со мной и вмешались, отвлекая федералов, пока я его ловил. Это было что-то вроде «Одиннадцати друзей Оушена». Кристе, наверное, это понравилось бы, но я не знал, насколько внимательно Ник наблюдает за ней, и не мог рисковать, вовлекая ее в тот момент.

По дороге сюда она была в полном замешательстве. Мы несколько раз меняли транспорт, сменив мой пикап на минивэн, внедорожник и, наконец, седан среднего размера. Она замолчала, когда я сказал ей, что мы избавляемся от слежки, которую Ник за ней установил. Несмотря на смену транспортных средств, я несколько раз возвращался назад, мои приятели и подручные моего отца создавали нам еще больше помех, создавая пробки на дорогах. Только когда я убедился, что федералы нас не преследуют, мы приехали сюда.

– О, – сказал я. – Чуть не забыл.

Я выудил из кармана скомканный бант, оторвал наклейку и нахлобучил ее Реддингу на макушку. Его глаза приоткрылись, и он посмотрел на меня с отвращением. Это было все, что он мог сделать. Было слишком трудно разговаривать с недавно сломанной челюстью и несколькими отсутствующими зубами.

– Сюрприз, – сказал я.

Криста не ответила. Она просто продолжала стоять, уставившись на Реддинга.

Я поднял руки.

– Прежде чем ты разозлишься, я хочу отметить, что технически я тебе не лгал. Я сказал тебе, что он не представлял угрозы ни для кого в Керни, и, очевидно, – добавил я, кивнув в его сторону, – он не представлял.

Она пару раз моргнула. Черт. У нее был такой вид, будто она вот-вот впадет в шоковое состояние. В конце концов, я ее неправильно понял.