Текст книги "Короли Керни (ЛП)"

Автор книги: Навесса Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6

Дом престарелых «Магнолия Хиллз» располагался на десяти ухоженных акрах холмистой техасской земли. Большая часть территории была превращена в парковую зону с обширными участками подстриженных газонов, другая же часть была усеяна тут и там высокими дубами, которые давали столь необходимую тень. Причудливые заборы из расщепленных досок отделяли один участок от другого. Дорожки лениво вились по всей территории, и персонал регулярно поощрял своих жильцов выходить на улицу, чтобы немного размяться в те дни, когда у нас не было запретов.

Нам с бабушкой нравилось проскальзывать через заднюю дверь, когда я приходила в гости, и коротать часы на прогулке. Или мы направлялись к нашей любимой скамейке. Она стояла под одноименной магнолией на гребне самого высокого холма в поместье. Мы сидели и сплетничали, пока над головой проплывали белые, пушистые облака. Это была страна Большого Неба, и вид оттуда простирался от горизонта до горизонта во всех направлениях.

Я заехала на стоянку дома престарелых и заглушила машину. Само здание было менее вдохновляющим, чем территория вокруг. В нем было всего три этажа, и вместо того, чтобы производить впечатление, оно было создано для того, чтобы противостоять торнадо, которые проносились здесь каждую весну.

Ровно в двенадцать тридцать моих ушей достиг грохот ревущего мотоцикла. Я оглянулась как раз в тот момент, когда Джейкоб затормозил на стоянке рядом со мной. Мне следовало бы догадаться, что он будет пунктуален. Он заглушил двигатель и встал с мотоцикла, снимая шлем. Одетый в свои кожаный жилет «Королей» он выглядел таким же неприступным и опасным, как и прошлой ночью в баре.

Может быть, это была всего лишь видимость.

Он оставил свой шлем на сиденье, зная, что никто не будет настолько глуп, чтобы украсть его, и неторопливо направился к моей двери. Темные очки скрывали от меня его глаза, и я понятия не имела, был ли его взгляд все таким же теплым, как сегодня утром, или он снова стал ледяным.

– Ты собираешься сидеть там весь день, или мы займемся делом? – спросил он приглушенным из-за стекла голосом.

Это определенно не была видимость.

Я вздохнула и вышла из машины. Джейкоб стянул мотоциклетные перчатки, когда мы направились к входной двери. Он засунул их в карман своей куртки и протянул руку, чтобы переплести свои пальцы с моими, играя роль моего парня.

Вся эта чушь началась в ту же секунду, как мы вошли внутрь.

Крупный мужчина в форме службы безопасности поднялся со стула у входа и преградил нам путь, широко расставив ноги, словно готовился отразить нападение. У него была кремовая кожа, бритая голова и такое телосложение, что я подумала, что он мог бы буквально вышвырнуть нас оттуда. Его звали Хэнк. Я несколько раз болтала с ним, обычно, когда стояла очередь посетителей, ожидающих регистрации. Он был бывшим полицейским, который работал здесь в службе безопасности. «Магнолия-Хиллз» в основном держала его и еще нескольких офицеров поблизости, чтобы они помогали с непослушными пациентами. Нередко люди с деменцией впадали в агрессию, и иногда даже крупным санитарам-мужчинам из персонала требовалась еще одна пара рук для помощи.

Хэнк всегда был добр только ко мне, но сейчас он не сделал ничего, чтобы скрыть свое неприкрытое отвращение, когда смотрел на Джейкоба сверху вниз.

Я сжала руку Джейкоба, молясь, чтобы он позволил мне разобраться с этим.

– Привет, Хэнк.

– Ты не можешь войти сюда, – сказал он, все еще глядя на Джейкоба.

Байкер рядом со мной напрягся, его хватка усилилась.

Черт.

Я высвободила руку, прежде чем он сломал мне пальцы, и встала перед ним, надеясь разрядить ситуацию.

– Хэнк, это мой парень. Он здесь не для того, чтобы устраивать какие-то неприятности. Я только хотела познакомить его с моей бабушкой.

Взгляд Хэнка, наконец, упал на меня, и я увидела узнавание в его глазах.

– Ты встречаешься с Королем, Криста?

Я кивнула.

– Я работаю у Чарли, помнишь?

Он нахмурился.

– Ты ведь не одна из них, не так ли?

– Нет. Послушай, я обещаю, что с ним не будет проблем. Я просто хочу, чтобы он познакомился с бабушкой, пока она еще, – я сделала глубокий вдох и придала своему голосу легкую дрожь, – ты знаешь, моя бабушка.

Выражение его лица смягчилось. Он знал, что у моей бабушки была болезнь Альцгеймера и что ее кратковременная память уже начала ухудшаться. Возможно, я чувствовала себя сукой из-за того, что разыграл эту карту и намеренно манипулировала им, но, если бы это спасло бабушку и ее новых друзей от какого-нибудь подражателя наркоторговца, я бы сделала это и кое-что похуже и позже молилась о прощении.

Хэнк снова перевел взгляд на Джейкоба. Выражение его лица посуровело.

– Если хоть на секунду преступишь границы, я пристрелю тебя, – сказал он, положив ладонь на приклад пистолета, пристегнутого к поясу.

Джейкоб ничего не сказал, но резкое движение его подбородка могло сойти за кивок согласия.

Я напряженно ждала, пока Хэнк смотрел на него, затем прерывисто вздохнула, когда он, наконец, отступил в сторону и впустил нас. По выражению его лица я поняла, что наши дни дружеских подшучиваний, пока я ждала встречи с бабушкой, закончились. Имело смысл, что как бывший коп, он ненавидел Королей – им сходили с рук убийства в этом городе, если некоторые из самых отвратительных слухов, которые я слышала, были правдой, – то я не смогла бы сдержать легкого укола сожаления, омрачившего мое настроение, когда мы вышли.

К счастью, в приемной было относительно чисто. Впереди нас было всего две группы посетителей, ожидавших возможности войти: трое латиноамериканцев постарше и молодая пара, по виду выходцы из Восточной Азии, с двумя активными детьми, бегающими вокруг них кругами. Женщина обернулась, услышав топот сапог Джейкоба по мрамору, и дружелюбная улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела его. Когда мы приблизились, она наклонилась и что-то прошептала своему мужу. Он оглянулся, а затем схватил своих детей, прижимая их к себе.

Если чувства Джейкоба и были задеты, он этого не показал. Он оглядывал комнату вокруг нас с выражением крайней скуки на лице, как будто не хотел здесь находиться. Никто, наблюдающий издалека, не заметил бы сосредоточенности в его глазах, того, как они, казалось, впитывали каждую деталь. Справа от нас открылась дверь, и он повернулся, чтобы проследить за человеком, который вышел из нее. Что-то в том, как Джейкоб был сосредоточен на нем, заставило меня тоже повернуть голову.

Белый мужчина выглядел лет на двадцать-тридцать с небольшим. Темно-синий костюм, который он носил, сидел на нем как влитой, открывая широкие плечи и узкую талию. У него была такая приятная внешность, которая напомнила мне олдскульный плакат с Аберкромби. Его каштановые волосы были уложены в ежик. Глубокий золотистый цвет его кожи говорил о жизни, которую он вел на улице. Он выглядел молодым, успешным и в высшей степени уверенным в себе.

Его темный взгляд осматривал комнату, пока он шел, ненадолго задержавшись на Джейкобе, а затем остановился на мне. Я была привлекательной женщиной. Я привыкла к тому, что на меня смотрят. Боже, за первую неделю, что я проработала у Чарли, ко мне приставали больше раз, чем я могла сосчитать. Этот человек смотрел на меня с интересом, но это было не просто праздное восхищение. Его пристальный взгляд блуждал по мне почти клинически, словно сверяя мои черты с какой-то внутренней базой данных. Должно быть, он был врачом.

Мгновение спустя он отвел от меня взгляд и исчез за другой дверью. Он больше не появлялся, но Джейкоб сосредоточил свое внимание в том направлении, как ищейка. Узнал ли он этого парня? Не было никакой возможности спросить его так, чтобы кто-нибудь не подслушал. Благодаря пространству, похожему на пещеру, и мрамору под нашими ногами в этом зале была такая акустика, за которую большинство театров отдали бы жизнь. Каждый звук был усилен, даже приглушенный шепот пары впереди нас.

Несколько неловких минут спустя мы подошли к стойке регистрации. Белая женщина, стоявшая за ней, была даже выше меня и крепкого телосложения. Ей было чуть за сорок, ее мышино-каштановые волосы были собраны в тот же неброский пучок, в котором она всегда их носила. Карие глаза за очками в толстой оправе смотрели остро, когда она переводила взгляд с Джейкоба на меня.

Я положила руки на стойку и улыбнулась, стараясь выглядеть безобидно.

– Привет, Энни.

Она мотнула головой в сторону Джейкоба.

– Он не может войти сюда.

Я повторила ту же самую слезливую историю, которую рассказала Хэнку, но, к сожалению, она была невосприимчива к моему хорошенькому личику и крокодиловым слезам.

– В прошлый раз, когда мы впустили одного из них, ущерб составил двадцать тысяч долларов, – сказала она, упрямо вздернув подбородок.

Ладно, почему, черт возьми, это не появилось в моем поиске в Google? Сделал ли Дэниел Кинг что-то, чтобы сгладить или скрыть это?

Джейкоб встал рядом со мной и сунул Энни через стойку две хрустящие стодолларовые купюры.

– Я не буду проблемой.

Она секунду смотрела на его руку, а затем обвела взглядом комнату. Слава богу, за нами в очереди больше никого не было, иначе у нее, возможно, не возникло бы соблазна взять взятку. Наконец, оглядев все так, словно ей этого не хотелось, она протянула руку и схватила купюры.

– Лучше бы тебе этого не делать, – сказала она.

Я зарегистрировала нас и увела Джейкоба, молясь, чтобы никто больше не попытался нас остановить. Его выражение лица «иди нахуй» вернулось в полную силу, и, судя по тому, как была сжата его челюсть, я испугалась, что он может ударить следующего человека, который посмотрит на него.

Именно поэтому я не искала ничего большего, чем секс с ним на одну ночь. Вот почему я не хотела быть его девушкой. Я не хотела беспокоиться о его настроении. Я не хотела облегчать ему задачу и не хотела раздражаться, когда люди обращались с ним так, словно у него бешенство. Они имели полное право бояться его. Черт возьми, он был в банде. Он может вырядиться, как угодно, но независимо от того, что каждый Король был ветераном, каждый Король также был частью преступной организации.

Я зашагала к бабушкиной комнате, надев свое собственное выражение лица «иди нахуй», сожалея о своем решении позволить ему прийти. Вот почему я не должна была соглашаться ни на что сразу после секса; гормоны затуманили мой мозг и сделали его неспособным принимать правильные решения.

Коридор вокруг нас был пуст, слышался громкий стук наших ботинок по кафельному полу. Внезапно кто-то дернул меня за руку, и я обнаружила, что прижата к стене, а передо мной маячит Джейкоб. Здесь, средь бела дня, когда я уже была раздражена на него, было и близко не так жарко, как прошлой ночью. Я положила руки ему на грудь и толкнула. Моя нога, может, и причиняла мне адские страдания, но я все равно ходила в спортзал четыре раза в неделю, и у меня было достаточно мускулов и знаний, чтобы сдвинуть с места кого-то даже такого крупного, как Джейкоб, если я захочу. Он отступил на несколько шагов, застигнутый врасплох. Удивление осветило его глаза, прежде чем он сдержал свое выражение.

– В чем проблема? – прорычал он.

– Мы больше не в твоей квартире, – сказала я тихим голосом, чтобы его не услышали. – У тебя нет разрешения хватать меня, когда захочешь.

Взгляд, который он бросил на меня, был чисто королевским.

– Отлично. Но в чем, черт возьми, на самом деле проблема?

– Мне не следовало соглашаться на это, – сказала я. – Теперь все здесь будут относиться ко мне по-другому, потому что будут думать, что мы встречаемся.

Как только эти слова были произнесены, я поняла, насколько сильно из-за них я выгляжу дурой. Как будто мне было стыдно за него. Дело было не в этом. Мне было насрать, что кто-то думает; я просто не хотела выслушивать чужие суждения. Моя прямота означала, что в какой-то момент я обзову их и сделаю ситуацию еще хуже.

– Джейкоб, я…

– Конечно, черт возьми, – сказал он, прерывая меня прежде, чем я успела извиниться. – Не хотел бы, чтобы кто-нибудь подумал, что возлюбленная Америки живет в трущобах с Королем.

Я уставилась на него.

– Что это должно означать? – спросила я.

Он помахал мне рукой.

– Ты выглядишь так, словно готова пойти в церковь.

Я взглянула на себя сверху вниз. На мне была струящаяся юбка с высокой талией, длиной до щиколоток, и заправленная в нее облегающая майка, из-за которой мои сиськи выглядели потрясающе. Я думала, что выгляжу довольно хорошо, и одной из причин, по которой я выбрала этот наряд, было то, как, по моему мнению, Джейкоб мог отреагировать на него. Это был не тот ответ, на который я надеялась. Его слова не оставили меня равнодушной, и теперь я чувствовала себя идиоткой из-за того, что хотела произвести на него впечатление.

– Ты из тех, кто говорит о выборе одежды, – сказала я, мой гнев вспыхнул с новой силой. – В двадцати шестиградусную жару ты с ног до головы одет в черную кожу.

– Чтобы обезопасить себя, если я разобьюсь на мотоцикле, – выпалил он.

Я развела руками.

– Мы внутри. Здесь нет угрозы падения. И все же ты не снимаешь жилет двадцать четыре часа в сутки, потому что, не дай Бог, люди не узнают в тебе Короля.

Он подошел ближе, его голос был низким от гнева.

– Я гребаный Король, независимо от того, есть на мне жилет или нет.

Я открыла рот, чтобы огрызнуться на него, но поняла, что оно того не стоило.

– Тебе следует уйти, – сказала я вместо этого.

Его глаза сверлили меня, как субарктическое сверло.

– Нет.

– Мне не нужно, чтобы ты был здесь, чтобы помогать сдавать бабушке анализы, и от мысли о том, что после этого ты будешь притворяться моим парнем перед ней, меня тошнит.

Он понизил голос еще ниже.

– Я нужен тебе, и ты это знаешь. Ты суешь свой нос в какое-то дерьмо. Забудь о своей неприязни ко мне и подумай об этом, Криста. Если ты скажешь что-нибудь своему врачу о наркодилере в штате без поддержки Короля, то сделаешь из себя огромную мишень. Любой, кто достаточно глуп, чтобы связываться с Королями, без проблем заставит замолчать одну любопытную женщину.

– Я могу сама о себе позаботиться, – сказала я.

Он фыркнул.

– Черт возьми, можешь. Любой стоящий боец мог бы заметить эту больную ногу за милю. Это первое, куда бы я ударил, и ты знаешь, что, если бы мужчина моего роста нанес один хороший удар, тебе было бы хреново.

Я сжала пальцы в кулаки, ногти впились в ладони. Черт бы его побрал.

– Ты такой засранец.

Его ответная усмешка была такой же холодной, как и его глаза.

– Я никогда не претендовал на то, чтобы быть кем-то другим.

Нет, он этого не делал. Я была той дурой, которая неверно истолковал несколько моментов элементарной человеческой порядочности как доказательство того, что в Джейкобе Ларсоне было нечто большее, чем казалось на первый взгляд.

Я бы больше не повторила этой ошибки.

Глава 7

Я остановилась перед бабушкиной дверью и сделала несколько глубоких вдохов. Джейкоб стоял прямо за моей спиной. Я согласилась позволить ему прийти, даже после нашей ссоры в коридоре на первом этаже, потому что он был прав насчет того, что без него я стала бы мишенью. Меня это волновало меньше всего, несмотря на его настойчивость в том, что я не могу позаботиться о себе, а больше беспокоил тот факт, что в результате моя бабушка станет мишенью. Если бы кто-то, работающий здесь, был замешан в коррупции, им было бы слишком легко напасть на нее, чтобы отомстить мне, и я никогда бы себе не простила, если бы это случилось.

Моим единственным условием было то, чтобы мы не лгали бабушке. Я не могла играть роль подружки Джейкоба перед ней. Не сейчас. Судя по тому, как он замкнулся, он тоже не был готов притворяться, что его все любят.

Я сделала последний успокаивающий вдох и повернулась к нему. Кожаная одежда, которую он носил, была матово-черной, как и его мотоцикл, и свет, казалось, изгибался вокруг его тела, как будто у него была аллергия на него. В его голубых глазах не было и намека на теплоту. Он стоял словно кусочек ночи, излучая ауру стигийского насилия. Благодаря кевларовой подкладке куртки, он выглядел еще крупнее, чем был на самом деле. Если бы я его не знала, то держалась бы от него подальше. Как бы то ни было, я все еще хотела сделать шаг назад.

Его пристальный взгляд остановился на мне, когда я повернулась к нему лицом, такой же пристальный и непреклонный, каким был всегда.

– Не ври ей, ладно? – Сказала я. – Мы рассказываем ей, что происходит на самом деле, чтобы она могла согласиться помочь нам на своих условиях.

– Хорошо, – сказал он.

– Она здесь, потому что у нее болезнь Альцгеймера, – сказала я ему. Я намекнула на это еще в его квартире, но не сказала этого прямо, и мне нужно было подготовить его к этому визиту.

Он ничего не ответил. В отличие от Хэнка внизу, я даже не удостоилась кивка в знак признательности.

Я стиснула зубы, чтобы подавить вспышку раздражения, и заставила свой тон стать нейтральным.

– Я не знаю, хороший сегодня день или плохой, так что приготовься повторить все несколько раз. Она может задать один и тот же вопрос несколько раз. Если она это сделает, просто смирись с этим. Не указывай на тот факт, что она уже задавала этот вопрос. Это только собьет ее с толку и сделает все только хуже.

И снова он просто уставился на меня.

Моя правая рука дернулась, испытывая непреодолимое желание влепить ему пощечину. Вместо этого я повернулась и выплеснула свой гнев на дверь, постучав так сильно, что у меня заболели костяшки пальцев.

– Войдите! – Крикнула бабушка.

Я толкнула дверь и вошла внутрь. Бабушкина квартира выглядела так же, как и любая другая квартира среднего класса. Справа от меня была светлая кухня в стиле фермерского дома. Прямо перед ней была ее гостиная, элегантно обставленная мебелью из ее последнего дома. Напротив входной двери располагался большой ряд окон с ползунком посередине. Ее окна выходили на юго-запад, на территорию, и теперь, когда утро перешло в ранний полдень, в них проникал свет. Лестница вела на широкий балкон, заставленный садовой мебелью и терракотовыми горшками, в которых был маленький бабушкин сад с травами.

Она пронеслась через гостиную и подошла ко мне, раскинув руки.

– А вот и моя девочка.

Я обнимала ее дольше обычного, нуждаясь в ее тепле и утешении прямо сейчас.

– Все в порядке, милая? – спросила она.

– Да, – сказала я, отстраняясь. – Бабуля, это Джейкоб Ларсон. Джейкоб, это моя бабушка, Изабель Эванс.

Небольшая морщинка появилась между бровями Джейкоба, когда он посмотрел на бабушку. Может от неожиданности? Бабушка не соответствовала стереотипу пациентки с болезнью Альцгеймера. Она была высокой, как и я, с прямой спиной, несмотря на то что ей было за шестьдесят. Ее светлые волосы сегодня были распущены, и они ниспадали каскадом волн по спине. Этой весной она много бывала на улице, и на ее коже появились первые признаки золотистого загара. Ее лицо было юным, зеленые глаза проницательно смотрели на Джейкоба.

– Приятно познакомиться, Джейкоб, – сказала бабушка, протягивая руку.

Я затаила дыхание, молясь, чтобы он хотя бы был вежлив.

Он шагнул вперед и вложил свою руку в ее.

– И мне, миссис Эванс.

– Зови меня Иззи, – сказала бабушка, когда они отпустили друг друга. Она отступила назад и толкнула меня локтем. – Ты молодец, – сказала она одобрительным тоном.

Я чуть не поперхнулась.

– Бабуля, он тебя слышит.

– Я знаю, – сказала она, все еще глядя на него так, словно он был большим глотком воды, а она просто умирала от жажды. – Но он выглядит так, будто при определенных обстоятельствах мог бы стать подлым сукиным сыном, и я хочу быть на его стороне.

– Бабушка, умоляю. Перестань.

Взгляд Джейкоба скользнул по мне.

– Теперь я понимаю, откуда твои выраженьица.

Бабушка разразилась взрывом смеха.

– О, я думаю, мы с тобой отлично поладим, Джейкоб. – Она бесстрашно подошла к нему и взяла его под руку. – А теперь заходи в дом и расскажи, как ты познакомился с моей малышкой.

Она провела его мимо меня в гостиную. И он позволил ей. Я стояла как вкопанная, с каждым мгновением сожалея обо всем этом дне все больше и больше.

– В баре, – ответил Джейкоб.

– Правда? Знаешь, я познакомилась со своим покойным мужем в баре.

Ее слова вывели меня из задумчивости.

– Бабуля, все не так, – сказала я, присоединяясь к ним.

Она перевела взгляд с меня на Джейкоба и обратно, а затем фыркнула.

– Чушь. Вы двое выглядите такими же колючими, как пара разъяренных дикобразов. Если дело не в любовной ссоре, я съем свой ботинок. – Она усадила Джейкоба на диван рядом с собой и серьезно посмотрела на него. – Что случилось?

Взгляд Джейкоба скользнул к моим глазам.

Я уставилась на него. Не будь придурком.

– Я сказал ей горькую правду, которую она не хотела слышать, – сказал он, встречаясь со мной взглядом.

Мудак!

Бабушка похлопала по кожаному чехлу на его предплечье.

– Хорошо. Иногда она может быть упрямой, как мул. Ей нужен мужчина, у которого хватит смелости заговорить с ней.

Мое лицо горело, но не от смущения. От ярости. Горькая правда? Он сказал мне горькую правду, которую я не хотела слышать? Как будто это была какая-то совершенно новая гребаная информация о том, что моя нога была моим слабым местом?

Была огромная разница между жестокой любовью и тем, чтобы быть мудаком, и то, как он сказал мне, что я не могу позаботиться о себе в коридоре, было чистой воды мудачеством. Он сделал это не для того, чтобы попытаться обезопасить меня или заставить посмотреть правде в глаза. Он сказал это в гневе и таким дерьмовым тоном, чтобы одновременно принизить и обидеть меня. Что ж, ему это удалось. Если бы бабушки здесь не было, я бы набросилась на него. Было несколько суровых истин, которые Джейкобу нужно было услышать самому.

Я села на диванчик напротив них.

– Бабуля, все не так, – повторила я. Потому что это было не так. Прошлая ночь была разовой сделкой. Теперь я была уверена в этом на сто процентов.

Она повернулась ко мне с легкой, дразнящей улыбкой на лице, но затем заметила выражение моего лица. Ее улыбка исчезла.

– Что происходит? – Спросила она

– Джейкоб – член Королей, – сказала я.

– Королей? – Спросила она.

Я рассказывала ей о них раньше, но неудивительно, что она забыла. Болезнь Альцгеймера обычно в первую очередь поражает кратковременную память. Она могла бы в мельчайших подробностях рассказать о платье, которое было на мне во время концерта в пятом классе, но, если бы я спросила ее, что она ела вчера на завтрак, она, возможно, не смогла бы мне ответить.

– Это мотоклуб в городе, – сказала я. – Они думают, что кто-то, работающий здесь, может красть лекарства у местных жителей и заменять их плацебо, чтобы продавать их в городе.

Бабушка нахмурилась.

– Черт возьми, Криста. Мы проверили это место. Предполагалось, что оно будет самое лучшее.

Я ухмыльнулась. Да, я научилась сквернословить от нее. Кроме того, она вспомнила, как осматривала это место вместе со мной. Должно быть, сегодня был один из ее лучших дней.

– Это новая проблема, – сказала я.

– Что тебе нужно? – Она перевела взгляд с меня на Джейкоба. – Хочешь, чтобы я шпионила за персоналом? Была внутренним источником?

Джейкоб покачал головой.

– Нет. Мы хотим, чтобы Вы прошли тестирование на наркотики и убедились, что с Вашими лекарствами все в порядке.

– Хорошо, – сказала она. – Через час у меня назначена встреча с доктором Перес. Тогда мы сможем спросить ее.

Джейкоб повернулся ко мне.

– Я хочу осмотреться, пока мы ждем.

Посмотрите на него, предъявляет требования, как будто я, блядь, ему что-то должна после того, как он себя вел.

– Зачем? – Спросила я. – Не испытывал достаточного напряжения на входе? Хочешь заодно припугнуть парочку старичков? Может, попытаешь счастья с Хэнком и посмотришь, действительно ли он тебя пристрелит?

– Криста, – сказала бабушка укоризненным тоном.

Я стиснула зубы и старалась не встречаться с ней взглядом. Я бы не стала извиняться перед ним.

– Я хочу посмотреть, узнаю ли я кого-нибудь из работающих здесь, – выдавил из себя Джейкоб. – Если я замечу какого-нибудь подозрительного ублюдка среди персонала, это может сэкономить нам кучу времени.

Черт. Как бы ни было заманчиво заткнуть его просто для того, чтобы побыть стервой, логика всегда одерживала надо мной верх. То, что он сказал, имело смысл. И, возможно, у него никогда не будет другой возможности осмотреть это место. Мне надо показать ему все здесь. Может, мне это и не нравилось, но я собиралась это сделать, и это раздражало. Должно быть, намного легче быть человеком, который прячет голову в песок и позволяет своим эмоциям слепо диктовать свои решения. Иногда я завидовала таким людям.

– Прекрасно, – сказала я. – Но тебе лучше вести себя прилично.

– Смотрите, кто заговорил, – выпалил он в ответ.

– Уф, какое напряжение между вами двумя, – сказала бабушка, поднимаясь со своего места. Она вздохнула, и в выражении ее лица промелькнула тоска. – Моей любимой частью ссоры с твоим дедушкой было примирение.

Фу-у-у.

– Бабуля, мне никогда не нужно было этого знать.

Она усмехнулась.

– Однажды мы сломали стол.

Я заткнула рот и уши, чтобы уберечься от дальнейших травм.

Она рассмеялась и отошла со своего места. Я знала ее; опасность еще не миновала. Для бабушки лучшим развлечением было ставить в неловкое положение или шокировать окружающих, поэтому, даже несмотря на то, что перед Джейкобом я выглядела идиоткой я закрыла уши и стала напевать чтобы заглушить ее голос пока шла за ней из комнаты.

Десять минут спустя я потеряла всякую надежду на то, что к вечеру обо мне и Джейкобе не будет говорить весь город. Бабушка продолжала представлять его всем как «красивого кавалера моей внучки», и каждый раз, когда я говорила ей прекратить, она шикала на меня.

– Я просто продолжаю хитрить, – сказала она. – К тому же, сопровождение опасного преступника по территории будет здорово способствовать моей популярности. Без обид, Джейкоб.

Моя бабушка, королева выпускного бала.

Лицо Джейкоба потемнело, когда мы вошли в кафетерий. Он обвел своим ледяным взглядом комнату.

– Без обид.

Было ли это моим воображением, или он придал своему выражению лица немного больше угрозы ради нее?

***

С той секунды, как доктор Перес вошла в бабушкины апартаменты, стало ясно, что она не фанатка Джейкоба. Она заметила его и остановилась как вкопанная. В свои сорок с небольшим она была подтянутой невысокой женщиной с темно-коричневой кожей. Ее темные волосы были коротко подстрижены. Сегодня на ней были черные слаксы и заправленный в них белый шелковый топ с глубоким вырезом. Ее черный жакет остался расстегнутым, рукава закатаны, открывая полоску розовой шелковой подкладки. Она выглядела модно и профессионально, собранная таким образом, который всегда ускользал от меня, как бы я ни старалась воспроизвести его.

Ее взгляд встретился с моим, и выражение ее лица сменилось разочарованием.

– Как Вам удалось протащить его сюда? – Она подняла руку, предупреждая мой ответ. – Что еще более важно – зачем?

Я рассказала ей о том, что, по нашему мнению, происходило в «Магнолии».

Она нахмурилась, слушая, опускаясь на диван между мной и бабушкой. Когда я закончила, она посмотрела на Джейкоба, который стоял рядом со стеной.

– Ты кого-нибудь здесь узнал?

Джейкоб поколебался с полсекунды, прежде чем покачать головой. Я нахмурилась, думая о мужчине, которого мы увидели, когда впервые вошли. Джейкоб обратил на него внимание, но, должно быть, все-таки не знал его. Либо так, либо он лгал.

– Как давно вы что-то подозревали? – спросил доктор Перес.

– Месяц, – сказал он.

Ее брови взлетели вверх.

– И ты не подумал рассказать кому-нибудь здесь?

Он приподнял одно плечо, которое каким-то образом ухитрилось выглядеть как отказ.

– Они бы меня не послушали.

– Я бы послушала, – сказала она. – Возможно, сначала я не хотела тебе верить, но со временем поверила бы. – Она повернулась к бабушке. – Я очень серьезно отношусь к здоровью своих пациентов.

Бабушка улыбнулась и похлопала ее по руке, совсем как раньше Джейкоба. Временами бабушка могла быть резкой и немного неуместной, но в глубине души она была утешительницей.

– Я знаю.

– Это здорово, – сказал Джейкоб, и в его тоне появились резкие нотки. – Но Вы здесь не отвечаете на телефонные звонки, док.

– Хватит, – сказала я ему, а затем повернулся к доктору Перес. – Вы что-нибудь заметили? Сомнительное поведение со стороны сотрудников? Пациенты, не реагирующие на лекарства должным образом?

Она послала мне многозначительный взгляд.

– Я не смогла бы ответить на Ваш последний вопрос, даже если бы знала. Это конфиденциально.

Отлично. Я бы сыграла по ее правилам.

– Неужели бабушка не отреагировала на свои лекарства так, как Вы от нее ожидали?

Блеск в ее глазах сказал, что я задала правильный вопрос.

– Она отреагировала лучше, чем ожидалось. Ко всему, кроме ее рецепта от артрита.

Я нахмурилась.

– Вы думаете, что оно могло быть подменено?

– Это возможно, – сказала она. – Ее вспышки практически не улучшились с тех пор, как мы начали лечение, и до сих пор это ставило меня в тупик. Я даже позвонила другу в Хьюстон, который специализируется на остеоартрите, чтобы узнать, сталкивался ли он с подобной реакцией.

– И? – Спросила я.

Она покачала головой.

– Но разве это не просто обычное нестероидное противовоспалительное средство? – спросила я. – Зачем кому-то понадобилось красть его? – Как бабушкина доверенная, я знала все таблетки, которые ей прописали.

Доктор Перес заправила прядь волос за ухо.

– В сочетании с литием иногда можно добиться имитации действия опиоида. Это сопряжено с огромным риском потенциально катастрофических побочных эффектов, но… – Она пожала плечами.

Я вздохнула.

– Но люди, желающие получить кайф, возможно, захотят рискнуть.

Выражение лица бабушки стало мрачным.

– Я хочу пройти тест на наркотики.

Доктор Перес посмотрела на меня в поисках подтверждения.

– Пожалуйста, протестируйте мою бабушку на наркотики, – сказала я.

Доктор Перес поднялась со своего места.

– Я вернусь через несколько минут.

Когда она ушла, я повернулась к бабушке.

– Лучше бы ей не обнаружить марихуану в твоем организме.

Выражение лица бабушки стало невинным.

– Я не помню, чтобы курила какую-нибудь травку.

Я посмотрела на нее. Бабушка сказала Джейкобу, что иногда я могу быть упрямой, как мул, но если я такой и была, то только потому, что научилась этому у нее.

– Использовать свою болезнь Альцгеймера в качестве оправдания – это низко, даже для тебя.

В ее глазах блеснул стальной блеск.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Будь, по-твоему, – сказала я. – Но я узнаю, лжешь ли ты, когда придут результаты.

Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку дивана.