Текст книги "Короли Керни (ЛП)"

Автор книги: Навесса Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

Пока мы ехали, «Короли» окружили мою машину, пятеро впереди и пятеро сзади, обе группы выстроились в фалангу. Джейкоб был впереди. Я думала, мы будем держаться поближе к городу, недалеко от центра территории «Королей», но, когда мы выехали из Керни и начали набирать высоту в горной местности, я начала задаваться вопросом, куда, черт возьми, нас везет Джейкоб.

– Интересные у тебя друзья, – сказала бабушка, поворачиваясь ко мне на своем сиденье.

– Они мне не друзья, – сказала я ей.

– Сообщники? Товарищи? Коллеги-преступники? – настаивала она.

– Я не в «Королях».

– Хорошо. Одной группы нарушителей закона достаточно для семьи. – Она посмотрела сквозь ветровое стекло на широкую спину Джейкоба. – Хотя, возможно, я была бы готова сделать исключение и впустить еще одного.

Я вздохнула.

– Я же говорила тебе, что мы не встречаемся.

– И я все еще называю это чушью.

– Мы бы убили друг друга в течение первой недели, если бы попытались встречаться, – сказала я.

Прошлая ночь доказала это. То, что произошло между мной и Джейкобом, было меньше похоже на поцелуй и больше на физическую стычку. Бет сказала, что он не из тех мужчин, которые бьют женщин, и я ей поверила. Я тоже не была склонна к насилию, и все же я чуть не задушила его в своем отчаянии, чтобы сократить дистанцию, между нами.

Тихий смешок наполнил машину, отвлекая меня от моих мыслей.

– Ничто так не оживляет обстановку, как небольшое дружеское насилие.

Я поперхнулась и чуть не съехала с дороги.

– Бабушка!

– Следи за дорогой, милая, – сказала она, похлопав меня по спине.

– Почему ты всегда пытаешься отправить меня обратно на терапию? – Я заскулила. – Почему ты просто не можешь приставать ко мне с просьбами выйти замуж и завести детей, как все остальные бабушки?

Она послала мне хитрый взгляд, и ее губы приоткрылись в том, что, несомненно, должно было стать травмирующим ответом.

Я попыталась прикрыть ей рот и одновременно вести машину.

– Если ты скажешь еще что-нибудь о себе и дедушке, я разверну эту машину и отдам тебя наркоторговцам.

Она мудро изменила курс.

– Вы двое уладили вчерашнюю ссору влюбленных?

– Это была не ссора влюбленных, – сказала я. – И да, мы это уладили.

– Как он загладил свою вину перед тобой? – спросила она.

Проследив за мной до дома и зацеловав до потери сознания.

– Он извинился за то, что был придурком.

– И ты извинилась за то, что была дурой?

– Кто сказал, что я дура?

Мой вопрос остался без ответа, и я рискнула еще раз взглянуть на нее. Ее правая бровь изогнулась дугой, и она одарила меня тем же взглядом, который я получала бесчисленное количество раз в юности, взглядом, который говорил: «Я вижу тебя насквозь, дорогая».

– Извинилась, – пробормотала я.

– Хорошо. Знать, когда нужно признаться, что вы были неправы, – это половина успеха. У вас двоих все будет просто отлично.

Мне удалось удержаться от желания снова поправить ее. Как только бабушка вбивала что-то себе в голову, ее уже невозможно было переубедить. Я спросила доктора Перес, было ли это симптомом болезни Альцгеймера, но она сказала, что нет, это не так; это был симптом упрямства.

Через час езды первая пара «Королей» свернула в сторону, оставив нас с восемью охранниками. Пять минут спустя следующая пара отстала, а затем следующие совершили разворот у черта на куличках. В конце концов остался только Джейкоб.

Двигатель моей машины взвыл, когда мы выбрались из старого речного бассейна. Дорога прорезала красную скалу холма, закрывая нам обзор, пока мы не добрались до вершины.

– О, здесь красиво, – сказала бабушка, когда мы достигли вершины.

Я вынуждена была согласиться с ней. Перед нами расстилалось плато сельскохозяйственных угодий, усеянных ранчо и полями с урожаем. Джейкоб вез нас в самое сердце города, прежде чем повернуть направо на малозаметную грунтовую дорогу. Проехав по ней полмили, мы проехали под аркой с надписью «Ранчо Фрихет», и я поняла, что это была не дорога, а подъездная дорожка.

Переулок повернул налево, и когда я проследовала за поворотом, вдалеке показался дом. Он стоял немного ниже по склону от нас, примостившись вплотную к краю обрыва. Под ним лениво вилась широкая, медленно текущая река. Это была идиллическая обстановка, особенно с учетом небольшого стада диких коров, пасущихся на соседнем пастбище.

– Куда привел нас твой кавалер? – спросила бабушка.

– Понятия не имею, – сказала я. Это выглядело слишком красиво, чтобы принадлежать «Королям».

Холмистая местность была известна своими дикими, бурными штормами, и дом был спроектирован таким образом, чтобы приспособиться к этому. Он был большим, но вместо того, чтобы быть высоким, раскинулся вдоль края утеса, построенный в современном стиле с внешней облицовкой из штукатурки и светлого камня. Линии крыши были асимметричными, расположенными под острыми углами, так что дождь сразу же стекал с них. Из больших окон открывался вид на окрестности.

Джейкоб подъехал к гаражу и поставил свой байк рядом с двумя «Харлеями». Я припарковалась, оставив машину на расстоянии вытянутой руки, и мы с бабушкой вышли. На соседнем сенокосе стрекотали жуки. Над головой кричали птицы. Кто-то посадил иву в низине, достаточно далеко от дома, чтобы корни не разрушили фундамент, но даже на таком расстоянии я слышала, как ветерок шелестит в ее склоненных ветвях.

Желто-красный вспыхнул у меня на периферии зрения. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть золотистого ретривера, который направлялся к нам. Он заметил Джейкоба и начал маниакально лаять, меняя курс и направляясь прямо на него. Джейкоб присел на корточки, чтобы поприветствовать собаку, и чуть не был сбит с ног, когда она врезалась в него на полной скорости. Она прыгала и скулила вокруг него, пытаясь облизать его руки, лицо, прижаться как можно ближе к его большому телу – не то, чтобы я могла винить его. Эта сцена напомнила мне одно из тех видео на YouTube, где преданная собака воссоединяется со своим хозяином после того, как была разлучена с ним, и во мне зародилось мрачное подозрение.

Собака отлепилась от Джейкоба и повернулась ко мне и бабушке. Мы приготовились к удару.

Воздух прорезал резкий свист.

– Молли, сейчас же вернись! – крикнул мужчина.

Собака поколебалась секунду, заскулила на нас, как будто собиралась вернуться, а затем сорвалась с места и побежала к светловолосому мужчине ростом с Джейкоба. На вид ему было под пятьдесят или чуть за шестьдесят, и он шел по дорожке в поношенных джинсах и белой футболке с V-образным вырезом. Его руки были покрыты выцветшими татуировками, а ноги босы. Сразу за ним стояла миниатюрная рыжеволосая женщина, одетая в свободное платье без рукавов поверх леггинсов. Они выглядели как пара богатых стареющих хиппи.

Пристальный взгляд мужчины встретился с моим, и меня пронзил шок узнавания. Я знала эти глаза. Я наблюдала, как они замораживаются, больше сотни раз.

Бабушка тоже заметила это сходство.

– Я вижу семейное сходство, – сказала она.

Господи, это были родители Джейкоба. Он привез меня не в безопасное место, а домой.

Мужчина, которого я приняла за отца Джейкоба, подошел к нему, открыто улыбаясь, чего его сын не унаследовал.

– Привет, незнакомец. – Его голос был глубоким и немного грубоватым, как будто он много курил в молодости.

Вместо того чтобы обняться, двое мужчин пожали друг другу руки. Миниатюрная женщина, которая, как я была почти уверена, была матерью Джейкоба, вела себя менее официально. Как только мужчины оторвались друг от друга, она схватила Джейкоба за плечи и притянула к себе, продемонстрировав удивительную силу, обнимая его целую минуту. Я услышала тихий женский голос, но все, что она ему сказала, было унесено ветром прежде, чем достигло моих ушей.

Было что-то такое в знакомстве с родителями парня, что всегда заставляло меня нервничать. Обычно я не слишком переживала из-за того, что думают обо мне другие, но, когда речь заходила о близких людях, о которых я заботилась, все было потеряно. Я чуть не вспотела насквозь, когда впервые встретила маму Нины.

Последние несколько дней я снова и снова повторяла себе, что Джейкоб ничего для меня не значит. Что он был просто мужчиной, с которым я переспала. Бабочки в моем животе выдали, что это была ложь. Если бы я не заботилась о нем хотя бы в какой-то степени, неминуемая угроза встречи с его родителями не заставляла бы меня чувствовать, что меня вот-вот стошнит.

Джейкоб и его мать отстранились друг от друга.

Он повернулся ко мне и подтвердил мои опасения.

– Это мои родители, Лиам и Дженнифер. Папа, мама, это Криста и ее бабушка Иззи.

Мы вчетвером обменялись приветствиями.

Лиам махнул рукой в сторону дома.

– Почему бы тебе не зайти и не рассказать нам, почему у твоей девушки кровь на джинсах.

– Я не его девушка, – сказала я как раз в тот момент, когда Джейкоб выпалил:

– Она не моя девушка.

Лиам фыркнул, его взгляд метнулся, между нами, и он повернулся к дому.

– Уверен, что это не так, – сказал он голосом, сочащимся сарказмом.

Бабушка захихикала, как будто это было самое веселое, что у нее было за последние годы, затем взяла Дженнифер под руку, и они последовали за Лиамом. Мы с Джейкобом остались на месте, глядя им вслед с тем особым видом многострадального выражения, которое приберегается для детей, когда старшие ставят их в неловкое положение.

Молли выбрала этот момент, чтобы наброситься на меня. Я чуть не упала.

– Да, привет. Мне тоже приятно с тобой познакомиться. – Я вскинула руку, отводя удар. – Нет, ты не можешь лизать мой рот.

– Лежать, Молли, – сказал Джейкоб.

Она снова опустилась на четвереньки и протиснулась, между нами, виляя хвостом так быстро, что все ее тело извивалось.

– Ты привез меня домой, – сказала я.

Джейкоб засунул руки в карманы джинсов.

– Это самое безопасное место, которое я мог придумать.

Уф. Нет. Не буду сейчас анализировать это утверждение.

– Не подвергну ли я риску твоих родителей?

Он повернулся ко мне со своим фирменным выражением лица «пошел нахуй». Он выглядел разозленным, но я была почти уверена, что это не так, и что именно так черты его лица отражали любые сильные эмоции. Сердитый? Хмуриться. Сбит с толку? Хмурится? Рад? Хмурится, но делает это так, что выглядит очень сексуально.

– Ты не видела мотоциклы? – Спросил он.

– У меня не было возможности взглянуть на них, – сказала я. Я была немного озабочена тем фактом, что он хотел, чтобы я осталась с его семьей.

Он мотнул головой в сторону «Харлеев», и я послушно повернулась к ним. В центре каждого бензобака красовалась эмблема с парой стилизованных, широко раскинутых потрепанных крыльев. Посреди них сидел ухмыляющийся череп в мотоциклетном шлеме. Я не выросла в сообществе MК, но, даже будучи новичком в нем, я узнала дизайн. Это была эмблема «Призраков», одного из крупнейших и наиболее печально известных преступных мотоклубов в стране. Они были в одном ряду с «Большой четверкой» в списке наблюдения ФБР.

Я снова повернулся к Джейкобу.

– Твои родители в «Призраках»?

Он кивнул.

– Мой отец – один из основателей.

Мой следующий выдох больше походил на хрип. У меня было такое чувство, будто он только что ударил меня под дых. Внезапно я была меньше тронута тем, что Джейкоб привез нас сюда, и больше напугана. Вот почему все его боялись. Он не только был пугающим сам по себе, но и, если разозлить Джейкоба, ты разозлишь его отца. Если Лиам был одним из основателей, то он, возможно, был одним из самых опасных людей в штате, если не во всей стране. Никто не захотел бы наживать себе врага в лице этого человека. Нет, если только они не были склонны к самоубийству.

Я посмотрела мимо Джейкоба. Его родители вели бабушку через парадную дверь. Молли, не желая пропустить это радостное событие, помчалась за ними по дорожке. Бабушка что-то сказала Лиаму, и он оглянулся на нас с Джейкобом с хитрым выражением на лице. Он кивнул и снова повернулся к бабушке. Бабушка сказала что-то еще и толкнула его локтем в бок, а он запрокинул голову и рассмеялся. Все его лицо засветилось от этого. Это зрелище никак не помогло унять страх, струящийся по моим венам.

Я снова повернулась к Джейкобу. Я не собиралась оскорблять его, намекая на то, что его родители представляли опасность для моей бабушки, но я должна была знать, что она в безопасности.

– Обещай мне, что с бабушкой здесь все будет в порядке.

Он встретил мой пристальный взгляд с твердой, непоколебимой сосредоточенностью.

– Здесь с ней все будет в порядке.

На данный момент этого должно было хватить. Если бы он лгал, если бы его родители сделали что-нибудь, чтобы навредить моей бабушке, я бы попросила об одолжении друзей, все еще находящихся на службе, и отомстила бы всему клану Ларсонов, к черту последствия.

В глубине души я не думала, что до этого дойдет. И тот факт, что я доверила Джейкобу безопасность моей бабушки, напугал меня сегодня больше, чем что-либо другое.

***

ЛИАМ ЛАРСОН скрестил руки на груди и пристально посмотрел на своего сына.

– Итак, после того, как Криста вошла внутрь, что ты сделал?

Мы втроем стояли на прекрасной кухне Ларсонов, оформленной в итальянском стиле. Прямо снаружи, видимые сквозь массивную раздвижную стеклянную стену, выходящую на реку, бабушка и Дженнифер сидели на заднем дворике, потягивая лимонад и болтая. Солнце начинало клониться к горизонту, и день приобрел какое-то туманное золотистое сияние.

Джейкоб прислонился к мраморной стойке.

– Мы ждали.

Лиам склонил голову набок и ухмыльнулся мне. Я старалась не ерзать.

– Мой сын, должно быть, действительно доверяет тебе, если остался снаружи, – сказал он.

– Нам нужно было выяснить, что произошло с доктором Перес, – сказала я ему. – У меня был неплохой шанс вытянуть эту информацию из секретарши в приемной.

– Когда ты начала подозревать охранника, который был с тобой? – спросил он.

Он был таким же дотошным, как и его сын. Мне было трудно встретиться с ним взглядом, когда я отвечала ему.

– Когда стало ясно, что секретарша в приемной относится к нему настороженно. Энни хорошая. Вчера она даже не купилась на мою слезливую историю о Джейкобе, поэтому, когда я поняла, что она напугана, то стало ясно, что что-то не так. Потом я заметила, что на нем не было бейджа с именем.

– У тебя хорошие инстинкты, – сказал Лиам, и от его улыбки и открытой похвалы мои щеки начали немного краснеть. – Что произошло в лифте?

Я рассказала ему о драке.

– Если он в «Джокерах», то он новичок, – сказала я, когда закончила.

– Что заставляет тебя так думать? – спросил Лиам.

– В отличие от других охранников, я не видела на нем никаких видимых татуировок, и он не часто участвовал в драках в закрытом пространстве. Он проецировал адский эффект от своего первого удара, не защитил себя и позволил боли замедлить его движение. Вот почему я смогла так быстро расправиться с ним.

В уголках глаз Лиама появились морщинки.

– Почему у меня такое чувство, что ты скромничаешь?

Я покачала головой.

– Я не собиралась. Полагаю, Вы заметили мою хромоту?

Он кивнул.

– Охранник либо не видел этого, либо не придал значения. Его первым движением было ударить меня по лицу, вместо того чтобы пнуть по ноге.

– А, – сказал он, но все еще смотрел на меня так, словно думал, что я что-то от него скрываю.

На самом деле это было не так. Да, я была быстрее и лучше обучена, чем охранник, но, если бы этот здоровенный сукин сын повалил меня на землю, это был бы гораздо более уродливый бой.

– Когда ты позвонила Джейкобу? – спросил Лиам.

– Как только вышла из лифта, – сказала я.

Он повернулся к своему сыну.

– И как ты отреагировал?

– Я сказал всем достать самые большие пистолеты, которые у них были, и мы подошли с ними к открытой входной двери, – сказал Джейкоб.

Лиам ухмыльнулся.

– Полагаю, они увидели это зрелище и смылись оттуда?

Джейкоб кивнул.

Лиам хлопнул его рукой по плечу.

– Хорошая работа. Без этой демонстрации силы их гордость могла бы взять верх, и они могли бы попытаться превратить этот дом престарелых в свою крепость. – Трудно было не заметить гордость в его тоне, когда он разговаривал со своим сыном. – Вы ушли оттуда до того, как появились копы?

– Да, – сказал Джейкоб.

Лиам повернулся ко мне.

– Ожидай звонка. Они, вероятно, захотят расспросить тебя о том, что произошло.

Мой желудок сжался.

– Прелестно.

– Не волнуйся. Мы отправим с тобой клубного юриста, и он похоронит их в дерьме.

– Мы пойдем? – спросила я, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – Подожди, а «Короли» под «Призраками»?

Джейкоб кивнул.

О, Боже милостивый.

– Пожалуйста, скажите мне, что «Джокеры» не являются подразделением другого клуба.

Улыбка сползла с лица Лиама.

– Они под Бандитами.

Отлично. Просто замечательно. Два крупнейших незаконных мотоклуба в стране имели соседние подразделения на грани открытой войны. Это не означало бы ничего хорошего для Керни.

Я повернулась к Джейкобу.

– Мне нужно заехать домой и взять кое-какие вещи, если я собираюсь остаться здесь.

Он оттолкнулся от стойки.

– Я поеду с тобой.

Его отец кивнул в сторону гаража.

– Возьми «Мустанг». Никто его не узнает.

– Ключи на том же месте? – спросил Джейкоб.

– Ага, – ответил Лиам.

Джейкоб пошел за ним, а я пошла украсть Дженнифер у бабушки на минутку. Оказалось, что мать Джейкоба получила образование медсестры, и я предположила, что это было одной из причин, по которой он привез нас сюда, зная, что бабушке понадобится особый уход, пока мы будем прятаться.

Стеклянная дверь-слайдер выглядела так, словно весила тонну, но с тихим шелестом открылась от малейшего прикосновения моей руки. Должно быть, приятно иметь деньги.

– Дженнифер, могу я с тобой поговорить? – Спросила я.

Она посмотрела на бабушку.

Бабушка отмахнулась от нее.

– Иди, Джен. Мне будет хорошо здесь, за компанию с этим видом.

Дженнифер улыбнулась и сжала бабушкину руку, когда та встала. У нее была сосредоточенность и спокойное поведение, которые хорошо сочетаются с профессией медсестры, и после того, как я увидела, как она общается с бабушкой, я почувствовала себя немного спокойнее из-за того, что оставляю бабушку на попечение Ларсонов на час или два, пока мы поедем обратно в Керни.

Дженнифер вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Она была моложе отца Джейкоба примерно на десять лет, ей было сорок или чуть за пятьдесят. В ее растрепанных рыжих волосах не было видно ни единой седой пряди. Ее лицо все еще было молодым, как у бабушки, то ли благодаря генетике, то ли здоровому пристрастию к солнцезащитному крему. В ее ярко-зеленых глазах светился интеллект, когда она встретилась со мной взглядом.

– Что случилось? – спросила она, и мелодичность ее голоса намекала на ее ирландскую родину.

– Я не знаю, много ли вам рассказал Джейкоб, но у бабушки болезнь Альцгеймера.

– Да, он сказал.

– Ну, и многих пациентов с болезнью Альцгеймера подобные потрясения могут немного выбить их из колеи. До сих пор у нее была хорошая неделя, но я не удивлюсь, если после сегодняшнего хаоса она пойдет под откос. Возможно, вам придется часто повторяться. Или она может запутаться или расстроиться из-за того, кто вы такая и почему она здесь.

Дженнифер посмотрела мимо меня туда, где на кухне стоял Лиам.

– Хорошо, – медленно произнесла она.

– Я просто хотела предупредить, потому что прямо сейчас я – ее единственное знакомое лицо, и после того, как я уеду, она может сразу же начать угасать, – сказала я.

Дженнифер нахмурилась.

– Разве Джейкоб не рассказывал тебе, почему я получила диплом медсестры?

Я покачала головой.

– Я даже не знала, что он привезет нас сюда, не говоря уже о том, что вы медсестра.

Она нахмурилась еще сильнее и посмотрела на своего мужа.

– Тебе нужно поговорить со своим сыном.

О-о, она натравила на него сына. Я только что каким-то образом втянула Джейкоба в какое-то дерьмо с его родителями.

Позади меня Лиам вздохнул и побрел в дом.

Дженнифер снова повернулась ко мне.

– У моей матери была болезнь Альцгеймера. Она скончалась два года назад.

Я моргнула, глядя на нее.

– Я получила диплом, чтобы привезти ее сюда и быть сиделкой на полный рабочий день, – сказала Дженнифер. – Она жила здесь с нами, пока Джейкоб рос.

Мои щеки залил румянец.

– Он ничего не сказал. Вчера, когда я вкратце описала ему симптомы болезни Альцгеймера, он просто стоял как вкопанный.

Она положила руки мне на плечи.

– Прости. Я люблю этого мальчика больше жизни, но иногда мне просто хочется встряхнуть его так, чтобы у него застучали зубы.

Она слегка встряхнула меня в знак демонстрации, и, несмотря ни на что, я ухмыльнулась.

– Я чувствую себя такой идиоткой, – сказала я.

Она сжала мои плечи.

– Не надо. Джейкоб держит свои секреты при себе, даже с нами. Взросление с родителями в преступном клубе может привить ребенку определенный здоровый уровень паранойи. И после его пребывания на службе… – Она отпустила меня и пожала плечами.

– Как долго он там был?

– Восемь лет.

– Он поступил туда сразу после окончания средней школы?

Она кивнула.

– Он говорил с вами о каких-либо своих миссиях? – Спросила я.

Она покачала головой, отчего ее рыжие кудри разлетелись в стороны.

– Он сказал, что не может по юридическим причинам. Все они были засекречены.

Еще один кусочек головоломки Джейкоба встал на свое место. По моему опыту, люди, выполнявшие строго засекреченные задания, были параноидальными, скрытными людьми. Они держались своих подразделений, не общались с другими солдатами и потеряли связь со всеми, с кем дружили до поступления на службу. Потому что, вы могли бы сказать посторонним? Не можете ответить ни на один вопрос о том, где вы находитесь и что делаете. Не можете говорить о том, для чего тренируетесь. Молчать было гораздо легче, чем лгать, и, если Джейкоб был параноиком до того, как поступил на службу, одному Богу известно, что сделали с этим парнем восемь лет секретных миссий.

– Дай ему время, – сказала Дженнифер. – Он хороший человек под своей жесткой оболочкой.

– Я постараюсь, – сказала я, потому что не знала, что еще ей сказать. Извини, я просто использую его, потому что его тело было слишком грубым даже для меня, и я начинала понимать, что это, возможно, уже не так.

Двадцать минут спустя мы с Джейкобом снова были в пути. «Мустанг» зеленого цвета, на котором мы ехали, был классическим, с большим, гортанным двигателем, и, хотя он был одновременно мощным и красивым, я пожалела, что мы не взяли вместо него мою дрянную машину. Возможно, нас в ней и узнали бы, но там был кондиционер, и это начинало казаться справедливым компромиссом. В этой части Техаса температура обычно превышала отметку в десять градусов выше, чем в окружающих низменных городах. Сегодня на небе не было ни облачка. Тротуар излучал тепло обратно на нас, даже когда солнце обжигало капот машины.

Я собрала волосы на макушке в неряшливый пучок и опустила стекло. Джейкоб тоже опустил свое.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Тебя бы убило, если бы ты вчера упомянул, что у твоей бабушки была болезнь Альцгеймера?

Он не отрывал взгляда от дороги.

– Не видел в этом смысла.

Да, мужчины.

– Ну и дела, я не знаю, ты мог бы, по крайней мере, сберечь мне дыхание.

Он взглянул на меня, его глаза были скрыты за темными очками.

– Последние два года своей жизни моя бабушка не знала, кто мы такие. Я не думал, что тебе захочется напоминания о том, как плохо будет с твоей бабушкой.

Я чуть не схватилась за грудь. Мне показалось, что мое сердце просто вздрогнуло и остановилось. Да, с бабушкой все должно было стать совсем плохо, и ни я, ни кто-либо другой ничего не могли сделать, чтобы остановить это. Этот факт выворачивал меня наизнанку каждый раз, когда я вспоминала об этом.

Я наблюдала за профилем Джейкоба, когда он снова повернулся к дороге.

– Ты прав. Это было бы трудно услышать за три секунды до того, как поздороваться с ней, но ты мог бы найти другой способ упомянуть об этом, не доходя до этого момента.

Он пожал одним массивным плечом.

– Может быть, или один вопрос мог бы привести к другому, и мы бы в конце концов пришли к этому. К тому же ты так была расстроена из-за меня.

– У меня были на то веские причины, – напомнила я ему.

– Я не отрицаю это. Просто это означало, что я не хотел добавлять разбитое сердце к твоему списку обид.

Я отвернулась и посмотрела в окно, обдумывая его слова. Понравилось ли мне, как он с этим справился? Нет. Понимала ли я, как человек с таким прошлым, как у Джейкоба, может вести себя так? Да. К тому времени, как мы добрались до бабушкиного дома, мы уже были злы друг на друга. Вместо того, чтобы потенциально разорвать мне сердце, он замолчал. По-своему, он пытался защитить меня.

Я держала голову отвернутой, когда задавала свой следующий вопрос.

– В будущем, не мог бы ты попытаться найти способ сказать что-нибудь в подобных ситуациях? Я бы предпочла быть расстроенной в данный момент, чем смущенной постфактум.

– Я попробую, – сказал он.

Я только что намекнула на то, что у нас есть будущее, и он сразу согласился с этим. Боже, во что я себя втягиваю?

Мы притихли, переезжая с пастбища на кукурузное поле. Этой весной в Техасе выпало больше осадков, чем обычно, и раскачивающиеся стебли были уже достаточно высокими, чтобы я ничего не могла разглядеть поверх них. Эхо голоса Джейкоба, прозвучавшего ранее, промелькнуло у меня в голове.

– Мы идем за тобой. – Судя по тому, как это прозвучало, потребовалась бы целая армия, чтобы остановить его.

Он пришел за бабушкой и мной, рискуя вступить в открытую конфронтацию с Джокерами и, как следствие, с Бандитами. Прошлой ночью он ничего не сделал, чтобы развеять слухи о нас. После этого он последовал за мной домой, чтобы убедиться, что я в безопасности, извинился за то, что был придурком, а затем поцеловал меня так, словно хотел поглотить. Теперь, когда казалось, что соперничающая банда может нацелиться на меня, он не бросил меня в какой-нибудь захолустной конспиративной квартире, а привез домой к своим родителям.

Я могла бы разобраться в происходящем, но мне все больше и больше казалось, что то, что происходило, между нами, тоже не было для Джейкоба чем-то случайным.

Пот выступил у меня на лбу бисеринками. Я высунула руку из окна и растопырила пальцы, пытаясь направить поток воздуха в кабину вместе с нами. Мне было жарко, и я была возбуждена. Моя драка с охранником взбудоражила мою кровь, и ничто так не возбуждает желание совершить что-то безрассудное, как столкновение со смертью.

Я снова повернулась к Джейкобу. Перед нашим отъездом он сменил свою кожаную одежду, и теперь на нем были темные джинсы и черная футболка, которые облегали его, как вторая кожа. Его куртка «Королей» лежала на заднем сиденье. Я не сомневалась, что он сделает это в ту же секунду, как мы выйдем из машины. Несмотря на то, что я насмехалась над ним по поводу его необходимости всегда носить ее, я была счастлива, что он взял ее с собой. Если бы кто-нибудь, кому было поручено наблюдать за мной, увидел эмблему «Королей», вышитую на обороте, это могло бы заставить их задуматься.

Он сделал какое-то едва заметное движение, и я оглядела его. Его левая рука сжимала верхнюю часть руля, бицепс казался еще больше под чернилами татуировок. Если бы я решила посмотреть на его тату, то в скором времени я бы спросила, что символизирует каждая из его татуировок. Он не походил на человека, который наносит на свое тело какие-либо символы.

Я опустила взгляд. Его правая рука лежала на рычаге переключения передач, между нами, готовая переключиться на пониженную передачу, когда мы подъедем к следующему холму. Минуту или две я фантазировала об этих длинных, ловких пальцах, прежде чем снова переключить внимание на его лицо. Солнцезащитные очки, которые он носил, имели классическую форму, а с зачесанными назад волосами он выглядел так, словно мог бы быть более светлым бородатым братом Джеймса Дина.

– Наслаждаешься видом? – протянул он. Он почувствовал, что я наблюдаю за ним.

– Да, – сказала я, ничуть не смущаясь.

Он взглянул на меня. Я на секунду уставилась в его темные очки, а затем снова оглядела его, о, так медленно, что он никак не мог не заметить моего интереса.

Он снова повернулся к дороге.

– После ситуации в коридоре тебе нужно будет сказать это.

Ах, да, в коридоре, когда я толкнула его, а затем отозвала его разрешение прикасаться ко мне, когда он захочет. Должно быть, именно поэтому он остановил себя, прежде чем поцеловать меня прошлой ночью. Черт бы побрал мой характер.

– Я хочу, чтобы ты меня потрогал, Джейкоб.

Я узнала, что мужчинам нравится, когда ты произносишь их имя любым способом, который может иметь отношение к сексу. Джейкоб ничем не отличался. Его челюсть сжалась. Он крепче сжал руль. Рука, лежавшая на ручке переключения передач, переместилась к его промежности, и он поправил образовавшуюся там выпуклость. Меня пронзил трепет, когда я увидела, что произвела на него такое сильное впечатление.

– Расстегни свои джинсы, – сказал он.

Я колебалась полсекунды. Я решила, что сделаю ему предложение, и он остановится в каком-нибудь укромном месте, чтобы мы могли пошалить на заднем сиденье. Он что, хотел трахнуть меня за рулем? Я огляделась. Больше никого на шоссе с нами не было. Я подвинулась бедрами вперед на сиденье, расстегнула пуговицу, а затем и ширинку.

Он протянул руку и запустил пальцы под верхнюю резинку моего нижнего белья. Джинсы были тесными, и ему пришлось просунуть руку вниз, чтобы дотянуться до нужного мне места. Я услышала треск и поняла, что шов вот-вот лопнет, но мне было наплевать. Если бы не вполне реальная угроза разбить машину, я, возможно, забралась бы на него сверху.

Он искал мой клитор с той же целеустремленной интенсивностью, которую всегда демонстрировал, но вместо того, чтобы остановиться на этом, он протиснулся мимо, просунул руку под него и скользнул одним длинным толстым пальцем прямо внутрь меня. Я уже была мокрой, была с тех пор, как увидела, как он маячит у бабушкиной двери, угроза насилия исходила от него, как почти видимые миазмы угрозы. Его ладонь потерла мой клитор, когда он скользнул глубже в меня, и разряд электричества пронзил мое тело. Прежде чем я успела перевести дыхание, он начал двигаться, поглаживая своей рукой взад и вперед, засовывая палец внутрь и наружу.

Я громко застонала и откинул голову на спинку сиденья. Я могла бы умереть сегодня. Бабушка могла пострадать. Если бы Джокеры решили превратить Магнолию в свою крепость, кто знает, сколько людей могло бы попасть под перекрестный огонь? Благодаря сообразительности Джейкоба мы все спаслись, и с тех пор, как я вышла из того здания, я жаждала этого напоминания о том, что я все еще жива, все еще свободна, все еще способна испытывать радость, вожделение и нужду.