Текст книги "Порченная кровь (ЛП)"

Автор книги: Натан Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
РУКА МАЛЕКИТА

Сначала Гетцау подумал, что эльф – один из телохранителей Теклиса: то же холодное гордое лицо и царственная осанка. Но он не носил доспехов, и его искусно сработанные дублет и рейтузы были не синие, а черные. Впрочем, главное отличие заключалось в сверкающих темных глазах – таких же отчужденных, как у Теклиса и его телохранителей, но горящая в них злоба явно выходила за пределы простого равнодушия к участи низших созданий.

– Мне больно слышать, – проговорил он приятным голосом, – что камень от меня ускользнул. Но, по крайней мере, у меня есть вы, и это может помочь мне вернуть камень. Сдайте оружие моим рабам и следуйте за мной.

Манфред осклабился.

– Да били мы ваших рабов, сударь, и еще раз сможем.

Черная стрела вонзилась в грудь капитана Баэриха, и он упал к ногам графа. Стрела пробила кирасу и вышла через спину. Райнер не заметил, чтобы эльф двигался, но тот каким-то образом снова прицелился. Солдаты из Нордбергбрухе с криком рванулись вперед, опустив копья, но не успели сделать и шага, как убитыми пали наземь.

– Не моих рабов тебе надо бояться, – спокойно ответил эльф. – Они лишь не дадут вам бежать. Хочешь еще жертв?

Манфред взглянул на трупы Баэриха и его солдат и побледнел. Наконец он облизнул губы и выпрямился.

– Сдайте оружие.

– Милорд! – запротестовал Август.

– Слушай мой приказ, – рявкнул Манфред.

Черные сердца неохотно протянули мечи, копья и луки слюнявым мутантам, и те тут же окружили пленников вонючей стеной больной плоти. Райнер был полностью согласен с Вальденхеймом в том, что им оставалось лишь сдаться, – но сдаваться такому жалкому противнику было обидно даже Черным сердцам.

– Теперь, рабы мои, – велел эльф мутантам, – отведите меня в свое самое глубокое и укрепленное логово. Мне нужна резиденция.

Он поморщился и захромал вперед, и только теперь Райнер заметил, что обломанное древко белой стрелы торчит чуть выше тазовой кости эльфа.

– Идем медленно, – сказал он. – Стражи Теклиса стреляют скверно, но им очень повезло.

Мутанты повели их вглубь земли по заброшенным подвалам и древнему оловянному руднику, пока не добрались до природных пещер, стены которых блестели при свете факелов, словно стеклянные. В голове у Райнера что-то тихонько загудело, и сначала он решил, что это воздух гуляет по пещерам, но, сосредоточившись, понял: может статься, это и не звук вовсе, а скорее мысли клокочут, словно запертые в черепе мухи. Он поборол желание дать себе по голове, чтобы прихлопнуть их. С остальными творилось то же самое – они мотали головами и морщились. Дариус со стоном прижал ладони к вискам.

– Ты в порядке, книжник? – спросил Гетцау.

– Не то слово, – отрезал Дариус.

Райнер был в этом не вполне уверен.

Наконец они пришли в большую почти круглую пещеру, по стенам которой теснились жалкие лачуги из палок и тряпиц, и оттуда выползали мутанты еще уродливей тех, что охраняли пленных. Вскоре, однако, выяснилось, что мутанты пришли сюда не первыми. В стене слева от главного входа была высечена массивная арка, а прямо впереди, где пол пересекала глубокая расселина, выстроен мост – за ним виднелись другие тоннели в дальней стене. И арка, и мост были настолько древними, что украшавшие их геометрические орнаменты почти стерлись от времени.

Эльф прохромал под каменной аркой, мутанты погнали пленников за ним. Внутри оказалась высокая округлая комната с кругом из черных камней в центре, в два человеческих роста высотой, и круглым же плоским алтарем. В стенах каменного круга кто-то вырезал десятки клеток с железными решетками.

Эльф одобрительно кивнул.

– Здесь поклонялись ипостаси Кхаина. Более подобающее жилище для сына Наггарота, чем канализация.

Глаза Манфреда расширились.

– Ты – темный эльф?

– Я – друкай. – Эльф вскинул подбородок. – Иное имя – клеветническая выдумка наших предателей-сородичей. Теперь слушайте внимательно. Сегодня великий день. Презренный Теклис мертв, и один из драгоценных отводящих камней Ултуана в моих...

– Откуда ты знаешь, что Теклис мертв? – перебил его Вальденхейм.

Эльф обратил на графа холодные глаза.

– Оттуда, – прошипел он, – что я поразил его стрелой – отравленной, зараженной и зачарованной магией, созданной специально для его убийства. Моя дорогая матушка нарекла меня Валарисом, но я лишь смерть Теклиса. Я обучался семьсот лет, с самого рождения, только одному – убийству великого мага Ултуана. Говорили, что любой убийца бессилен против магии Теклиса, а ни один маг не сможет одолеть его в бою, – и я был сотворен и тем и другим. Меня с пеленок учил убивать повелитель Теней, я провел сто лет в послушании у служительниц Кхаина, чтобы получить доступ к их таинствам и победить «мудрейшего». – Он фыркнул. – И теперь, когда он мертв, мне неважно, останусь ли в живых я. Я лишь рука Малекита. Моя смерть и моя боль ничего не значат.

Райнер в изумлении глядел на эльфа. Ему говорили, что Теклису не одна тысяча лет, но это казалось просто легендой, и представить, что это правда, он никак не мог. А теперь перед ним существо, которое пережило четырнадцать поколений людей, преследуя одну-единственную цель...

Валарис перенес тяжесть тела на здоровую ногу.

– Однако, – продолжил он, – учитывая шанс разрушить отводящий камень и подорвать основы власти наших родичей-ренегатов над миром, я рад, что уцелел... хотя, боюсь, рана не даст мне сделать все самому. – Он вздохнул. – По крайней мере, у меня есть инструмент, который осуществит это.

– Ты говоришь о нас? – спросил Манфред. – Мы не твои рабы.

– И очень хорошо. – Валарис оглядывал мутантов. – Эти не справятся с задачей. Зараза искажающего камня разрушила их сознание, и я могу их контролировать, но сами они думать не в состоянии. А чтобы добыть камень, несомненно, понадобится хитрость.

– И с чего ты решил, что мы разбежимся, сучок ты бледный? – спросил Халс.

Валарис поднял бровь:

– Вот и пес залаял.

Мутант за спиной Халса поднял дубинку и шмякнул пикинера по затылку. Тот схватился за голову и выругался.

– Вы станете делать как я скажу, – невозмутимо продолжал эльф, – поскольку графа я буду удерживать в заложниках – и убью его, если вы не принесете камень через три дня.

Райнер остолбенел. Во имя Ранальда! Это что, тот самый шанс, которого они так долго ждали? Может, темный эльф и в состоянии повелевать мутантами, но читать мысли он явно не умеет. Он и не представляет, что Райнер и его спутники не моргнув глазом оставят Манфреда умирать – ну, разумеется, все, кроме шпиона. Райнер фыркнул: вечно этот шпион все портит! Но если они обнаружат и прикончат его, пока Манфред еще в плену у Валариса, то смогут избавиться от графского яда.

Райнер понял, что Вальденхейм подумал ровно о том же. Лицо его стало таким же белым, как у эльфа.

– Сударь, – воскликнул он, пытаясь сохранять достоинство, хотя лоб его покрылся испариной, – если вы думаете, что этот план сработает, то не знаете людей Империи. Камень – залог спасения нашей страны, и мои люди знают, что я с радостью пожертвую своей недостойной жизнью ради такой цели. Если вы пошлете их, они не вернутся, и я им за это лишь поаплодирую.

Эльф улыбнулся.

– Полагаю, я достаточно хорошо знаю народ Империи. Разве я не видел, как они бросали друг друга на погибель, лишь бы присвоить почести за спасение камня? Полагаю, граф, вы пытаетесь обмануть меня, чтобы я позволил вам уйти. Вы слишком любите жизнь, свое положение в обществе и богатство для столь благородного самопожертвования. А ваши люди – такие же жадные животные, как весь ваш вид, и принесут мне камень, если вы пообещаете им награду за свое спасение.

Райнер молча наслаждался. Предрассудки темного эльфа давали им шанс на свободу. Они покинут катакомбы, а как только найдут предателя, то исчезнут, и в живых не останется никого, кто мог бы привести яд в действие.

Манфред поджал губы:

– Тогда пошли их – и сам увидишь. Но я прошу тебя о маленьком одолжении. Если они не вернутся, позволь мне помолиться... – Граф лукаво глянул на Райнера. – Всего несколько мгновений, чтобы благословить героев, которые вместе со мной возложат свои жизни на алтарь Империи.

Эльф переводил взгляд с Вальденхейма на Гетцау.

– Благословить, говоришь?

Он нахмурился, затем подошел к Райнеру, взял его за запястье и поводил над ним левой рукой. Руку Райнера пронзила резкая боль, и он попытался отдернуть ее.

Валарис железной хваткой удержал его, потом расхохотался.

– Я недооценил человеческую хитрость, – признал он. – Это почти в нашем духе. Они связаны ядом.

Он улыбнулся графу:

– Помолиться разрешат всем. А теперь, – он махнул рукой, и мутанты погнали людей к клеткам в стене, – я должен приготовить для вас дары. Я вернусь.

Он повернулся и захромал прочь. Мутанты загнали всех людей в одну тесную клетку.

Когда их заперли, Райнер повернулся к Вальденхейму.

– Итак, милорд, вы хотите, чтобы мы за вами не вернулись и не принесли камень темному эльфу? Ваше самопожертвование воистину достойно героев золотого века Империи.

– Не будь ослом, Гетцау, – отозвался граф. – Если не принесешь камень через три дня, до четвертого просто не доживешь.

Райнер сглотнул, изображая потрясение:

– Как, милорд, вы хотите сказать, что солгали?.. Что вы не намеревались пожертвовать жизнью на благо страны? Вы боитесь смерти?

– Я ничего не боюсь, – сплюнул Манфред. – И если это спасет страну, я буду рад умереть. Но Империя, Гетцау! Она нуждается во мне не меньше, чем в этом камне. Даже теперь, когда Теклис погиб. Без него отводящий камень бесполезен, пока очередной эльфийский маг не прибудет из Ултуана установить его. Я буду нужен, чтобы поддерживать порядок и вести переговоры с эльфами. Я должен остаться в живых, понимаешь?

Райнер понял, что граф напуган. Странно, когда тот, кто так смел в бою, в плену ведет себя как трус. Возможно, дело в том, что человек с мечом в руке еще на что-то может повлиять, а человек в клетке бессилен. Как бы то ни было, Райнер видывал инженеров и наемников, которые встречали свою судьбу с большей отвагой.

– Понимаю, милорд. – Он даже не прятал усмешку. – Но ваши покорные слуги имеют куда меньше причин, чтобы жить. На самом деле, они устали под ярмом и могут решить, что будет лучше для Империи, если она сохранит камень и избавится от тебя, а ради такого и жизни не жалко.

Глаза Франки расширились при этих словах, остальные изумленно молчали.

Манфред побледнел.

– На что ты намекаешь?

– Ни на что, милорд. Разве что на то, что страх смерти ослабевает, когда жизнь ничего не стоит. Если правда хотите, чтобы мы украли камень у Империи и принесли его проклятому врагу рода человеческого, рискуя жизнями и подавляя естественные склонности, может, добавите к запугиваниям еще кое-что?

– И что же? – Манфред осклабился. – Золото? Жилье получше? Девок в ваше полное распоряжение?

– Свободу.

Черные сердца смотрели на Райнера, в их глазах вспыхнула надежда.

– Пусть это будет нашим последним делом, – продолжал Райнер. – Обещайте, что, если мы освободим вас, вы тоже дадите нам свободу. Простая сделка.

Манфред скептически поднял бровь.

– Говоришь, вы готовы умереть, если я на это не соглашусь?

Райнер вопросительно взглянул на остальных. Он надеялся, что правильно их понял.

– Ага, – кивнул Халс. – Это не жизнь.

– Да убил бы нас и не возился, – сказал Павел.

Франка выставила подбородок:

– Я готова.

– И я, – подтвердил Йерген, не поднимая глаз.

Герт просто смотрел на Манфреда, скрестив руки.

Новички не выглядели столь же уверенными, но и они не протестовали.

Граф поколебался, переводя взгляд с одного на другого, потом вздохнул.

– Ладно. Вы славно мне послужили, и хотя мне грустно, что столь доблестные люди откажутся от священного долга защищать родину, я отпущу вас, если вы сможете спасти меня.

Все напряженно выдохнули.

– Даете слово? – спросил Райнер.

– Слово благородного человека и представителя Империи Карла-Франца.

Райнер, и сам будучи дворянином, отлично понимал, чего стоит это слово, но был не в том положении, чтобы требовать дополнительных гарантий.

– Хорошо. Тогда мы добудем камень и освободим вас.

– За три дня.

– Три дня.

Мутанты закопошились, и люди подняли глаза. Валарис возвращался.

– У меня есть подарок для каждого из вас. – Он посмотрел на них сквозь решетку. – И еще один для предводителя тех, кто уйдет.

Он развернул небольшой квадратик сукна и показал что-то вроде обломков голубого стекла:

– Пока Теклис был жив, вас защищали от воздействия искажающего камня Талабхейма его заклинания. Теперь он мертв, и этой защиты вы лишены. Меня не интересует ваше благополучие, но ваш мозг должен быть в сохранности. Я отбил кусочки от кристалла, который ношу. Если поместить их вам под кожу, они будут вас хранить.

– Под кожу? – переспросил Манфред.

– Да.

Эльф сквозь решетку схватил Румпольта и без видимого усилия подтянул его ближе.

– Вот так. – Он поднял рукав Румпольта и, выбрав один из осколков, вбил его под кожу парнишки, так что снаружи это выглядело как небольшое вздутие. Румпольт взвыл и отдернул руку, кровь хлестала вовсю.

Валарис поджал губы.

– Боитесь своего же спасения? Как недостойно. – Он протянул тряпку. – Ну же, берите. Не хочу больше к вам прикасаться.

Манфред, Райнер и остальные разобрали осколки. Райнер быстро воткнул свой, не давая себе времени на сомнения. Бормотание, не утихавшее в его мозгу с момента входа в сверкающие пещеры, практически прекратилось. Остальные последовали его примеру, ругаясь и шипя. Дариус вздохнул с заметным облегчением. Только Франка колебалась.

Райнер подошел к ней.

– Хочешь, я сделаю?

Она подняла глаза, лицо стало жестче:

– Нет. Один раз ты уже сделал мне больно.

Она с силой толкнула осколок в руку и подавила вскрик: тот вошел слишком глубоко.

– Франка! – зашипел Райнер.

Девушка отвернулась, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

– Далее, – сказал Валарис. – Кто поведет спасательный отряд?

Райнер неохотно повернулся к эльфу.

– Я.

– Тогда подойди и открой грудь.

Он шагнул к решетке, отстегнул латный нагрудник и расшнуровал куртку и рубашку. Валарис достал кинжал с черным лезвием и с закрытыми глазами вполголоса запел на своем языке. Над клинком слабо заклубился дым, и Райнер уловил запах раскаленного железа. Кончик кинжала стал тускло-красным.

Хотелось убежать и спрятаться от дымящегося ножа, но мысль о том, что тогда вонючие мутанты поволокут его насильно и будут держать, пока Валарис все равно не сделает, что собирался, заставила его схватиться за прутья решетки и стоять неподвижно.

Эльф завершил заклинание и открыл глаза.

– Не двигайся: если я что-то испорчу, придется начинать все заново.

Он прижал клинок к телу Райнера прямо под правой ключицей и принялся вырезать кривую линию. Боль была неописуемая, яркая полоса причиняла страдания, которые после перемещения клинка становились только сильнее. Райнер так крепко сжал прутья, что, казалось, вот-вот согнет их. Он зажмурился. Под веками мерцали разноцветные вспышки. Голова кружилась, будто он падал. Он снова открыл глаза, боясь, что все же пошевелился и Валарис начнет пытку по второму разу. Этого он точно не вынесет.

– Готово. – Эльф отошел.

Райнер со стоном опустился на колени и мутными глазами посмотрел вниз. На его груди пузырились алые линии, складываясь в сложную эльфийскую руну.

– Я не дурак, – сказал эльф. – Я знаю, что вы постараетесь предать меня. У молодых народов нет чести. Это моя мера предосторожности. Пока рана свежа, я буду видеть и слышать то же, что и ты. И если ты собираешься привести армию графини, когда принесешь камень, или замыслишь иное предательство, я узнаю об этом, и граф умрет. – Он усмехнулся. – Разумеется, предварительно помолившись.

Он повернулся к мутантам.

– А теперь, рабы мои, возвратите этим благородным воинам оружие и отпустите их. Да пребудет с ними благословение Зигмара.

И он мрачно расхохотался.

Райнер застонал, поднимаясь на ноги. Мутанты открыли клетку. Франка смотрела на него, кусая губы, но отвернулась, когда он попытался заглянуть ей в глаза.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГРАФИНЯ ТРЕБУЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ

После долгого тяжкого обратного пути – вверх по катакомбам и канализации, под кровавыми закатными тучами по обезумевшему городу – Райнер остановил своих людей у самых задних ворот дома, где размещалось посольство из Рейкланда.

– Подождите немного, – простонал он. Пот стекал по ожогу, и тот пылал, как в первую минуту. – Я тут вот что подумал. Без Манфреда мы в трудном положении. Если вернемся без него, у нас будут выяснять, куда он делся, и, скорее всего, арестуют.

– Так что, не входим? – спросил Павел.

– А как мы собираемся добыть камень, оставаясь здесь? – отозвался Райнер. – Кучку бесхозных оборванцев к нему не подпустят. Необходимо использовать влияние графа.

– Ну все, кончили, так и не начав, – буркнул Халс.

– Нет, – задумчиво протянул Райнер. – Нет, возьмем Манфреда с собой.

– А? – не понял Румпольт. – Но граф Манфред в пещере с...

– Вовсе нет. – Райнер внезапно ухмыльнулся. Он осмотрел своих соратников. – Дариус, отдай Йергену плащ. Йерген, натяни капюшон и пригни голову. Хорошо. Теперь одной рукой обними за плечи меня, второй – Дитера и попробуй похромать немножко. Замечательно. Когда войдем, разбредемся и снова оденемся как слуги. Постарайтесь перевязать свои раны получше. Я отправлю к вам Франку, как только выясню, где камень, и придумаю, как его раздобыть. А теперь вперед. – Откройте ворота! – крикнул Райнер, как только они подошли. – Откройте ворота графу Манфреду!

Выглянул лучник из Нордбергбрухе и, увидев их, открыл.

– Граф ранен? – обеспокоенно спросил он.

– Да уж, ранен, чтоб тебя, – сказал Райнер. – А теперь иди вперед и расчисти нам путь!

– А где капитан Баэрих?

– Погиб. Идем же.

Лучник побледнел, но повел Райнера, Дитера и Йергена к дому. Слуги бежали впереди и кричали о случившемся. Остальные повернули к помещениям для слуг. Райнер, Дитер, Йерген и Франка проследовали за лучником мимо конюшни без особых проблем, но, как только они оказались на втором этаже, в коридор выбежали другие участники посольства из Рейкланда, требуя Манфреда и пытаясь выяснить, где он вообще был.

– Дариус, – Райнер выскользнул из-под руки Йергена, – веди его внутрь. Лучник, возвращайся на пост.

Райнер распахнул дверь в покои Манфреда и вышел к суетящимся лордам и клирикам, пока остальные уводили Йергена в комнату графа.

– Прошу вас, господа! Успокойтесь! Граф Вальденхейм серьезно ранен и должен лечь в постель. Он слишком пострадал, чтобы говорить.

– Но он должен! – закричал лорд Болленген, напоминающий рассерженного гуся. – Что это вообще за сомнительная история? Графиня требует объяснений!

– И мы тоже, – запыхтел магистр Райхскелл. – Почему нас не предупредили о сегодняшнем предприятии? Какой стыд, что Рыцари Ордена не участвовали!

– И мои Носители Молота! – воскликнул отец Тоткриг.

– Тут какая-то тайна, – сказал маг Нихтладен.

– Если Вальденхейм опозорил доброе имя императора, – добавил лорд Шотт, – он за это ответит.

– Господа, – отвечал Райнер, – я не могу говорить за графа, но мы передадим ему ваши вопросы и сообщим вам его ответы. А теперь прошу меня извинить.

– Не извиним, – властно протрубил лорд Болленген. – Мы должны говорить с графом Вальденхеймом невзирая на его состояние! Графиня Элиза собрала срочное совещание парламента. Он обязан присутствовать.

Райнер вздохнул и открыл дверь Манфреда.

– Входите, если вам так надо, господа. Но граф Вальденхейм не в состоянии говорить. Он ранен нечистым клинком, и его рот и горло забиты волдырями. Доктор боится, что это заразно. Что-то вроде хаоситской оспы.

Лорды отступили, и каждый инстинктивно схватился за горло.

– Он... он болен? – спросил Райхскелл.

– Похоже, да, милорд, – ответил Райнер.

– Но... он должен присутствовать. – Болленген попятился. – Графиня прогонит послов, если ей не объяснят утреннее происшествие.

Райнер помолчал, притворяясь, что думает.

– Возможно, мне будет позволено появиться вместо графа и объясниться за него?

– Тебе? – не поверил своим ушам Болленген. – Клерку?

– Графиню мое присутствие может устроить больше, чем присутствие графа Манфреда, милорд. Он... на него несколько неприятно смотреть.

Лорды покривились и немного посовещались. Наконец Болленген вернулся к Райнеру.

– Хорошо. Парламент совещается через час. Приведите себя в приличный вид.

– Разумеется, милорд. – Райнер поклонился, скользнул в дверь и со вздохом облегчения запер ее за собой.

Дариус распаковал свой медицинский пакет и перевязывал Дитера, Йергена и Франку – те сидели на огромной графской кровати с балдахином.

– Жить будем, умник? – спросил Райнер.

Дариус пожал плечами.

– Вроде не смертельно, сударь, но мои врачебные навыки весьма ограничены.

– Как твоя рука, Ромнер?

Мечник снял рубашку и разминал мускулистое предплечье, приобретшее черновато-синий цвет.

– Задеревенела, капитан. Но, думаю, пройдет.

– Уже хорошо.

Райнер повернулся к платяному шкафу Манфреда:

– Пока меня не будет, держите дверь на замке и не впускайте никого, ни под каким предлогом. Это понятно?

– Да, капитан, – отозвалась Франка.

Остальные кивнули.

– Я, – сказал он, доставая из шкафа свежую рубашку, – должен говорить с графиней и ее парламентом. – Он вздохнул. – Лучше бы уж снова мутанты...

– Когда к нам вчера прибыло посольство из Рейкланда, – говорила графиня Элиза со своего трона во главе стола, – мы насторожились. Но граф Манфред обещал сотрудничество. Он обещал помощь великого мага Теклиса. Однако не прошло и десяти часов, как он попытался добыть отводящий камень, не информируя официальные лица Талабхейма, и...

– Я был там, графиня, – вызвался Данцигер.

Его лицо покрывали синяки, левая рука была забинтована. Фон Пфальцен тоже присутствовал, с порезом над глазом. Райнер удивился, что они тут, – последний раз он видел их в совершенно безнадежной ситуации.

– Без моего распоряжения! – рявкнула графиня на Данцигера. – Вы знали, что должны сообщить парламенту. И каков результат? Камень нашли и тут же опять потеряли, почти тридцать человек погибло, граф Манфред и лорд Теклис при смерти...

Райнер поперхнулся и сильно закашлялся. Камень пропал? Теклис жив? Это вообще хорошие новости или плохие? Он похлопал себя по груди и чуть не завопил от боли. Он забыл о порезах, нанесенных Валарисом. Валарис! Он застонал. Теперь темный эльф знает, что Теклис жив. Ну, хоть не вырезал в груди Райнера рот и не может повелеть ему убить верховного эльфа.

Графиня и парламент воззрились на него. Он пригнул голову.

– Простите, графиня, члены собрания, но граф немедленно отослал меня от себя, чтобы я пришел к вам. Мы не слышали этих новостей – про Теклиса и камень.

– Тогда я поставлю вас в известность, – сухо произнесла графиня, – чтобы вы могли передать графу. Благородный Теклис жив, но едва. По его просьбе мы поместили его в тайное убежище, дабы он мог выздороветь без дальнейших покушений на его жизнь. А наш кузен Родик сообщил, что камень у него украли служители культа, когда он покинул канализацию. Поэтому мы с величайшим нетерпением, – она холодно смерила Райнера взглядом, – ожидаем личного объяснения графом Манфредом его действий.

Райнер встал и поклонился.

– Графиня, граф благодарит вас за любезность и отвечает, что действовал тайно, дабы застать похитителей камня врасплох. Далее он сообщает, что, хотя поведал о своих планах лишь Теклису и своим людям, граф Родик и капитан фон Пфальцен узнали обо всем к утру. Ему больно думать, что его благородные хозяева могли установить за ним слежку.

– А разве он своими действиями не доказал необходимость предосторожностей? – спросил фон Пфальцен.

– Граф Вальденхейм также считает странным, что представители сил зла тоже узнали о его предприятии почти одновременно с капитаном фон Пфальценом и лордом Унтерном, – продолжил Райнер. – Он, несомненно, будет еще менее доволен, когда ему станет известно, что камень, в поисках которого он рисковал жизнью, украден.

– Он что, намекает, – закричала графиня, – что парламент Талабхейма в сговоре с фанатиками?

– Я не знаю, на что он намекает, графиня, это лишь то, что он сказал.

– Похоже, в Талабхейме шпионов и доносчиков больше, чем деревьев, – фыркнул лорд Болленген, сидевший с другими членами посольства у стены.

При этих словах парламент взорвался, все кричали, и члены посольства кричали в ответ, зал наполнила какофония взаимных оскорблений.

Посреди всего этого бедлама вошел паж и зашептал графине на ухо. Сначала она слушала с недоумением, потом с удивлением и наконец призвала всех к порядку. Это не помогло. Тогда она ударила деревянным молотком по столу, и только тут парламентарии и дипломаты повернулись к ней и утихли.

– Благородные гости и ученые коллеги, – графиня не скрывала сарказма, – возможно, наши обвинения и беспочвенны, ибо мне сообщили, что снаружи ждет кое-кто, кто знает местонахождение камня и желает говорить перед нашим собранием. Хотите ее выслушать?

Несколько голосов спросили, кто такая эта «она», но большинство ответило «да», и графиня дала знак, чтобы дверь открыли. Все вытянули шеи, пытаясь разглядеть посетительницу. Райнер изумился, узнав леди Магду Бандауэр, точнее, теперь уже леди Унтерн, в атласном платье с буфами гербовых цветов ее мужа – голубого и малинового. Ее лицо было неподвижно и бесстрастно, как у статуи. Она выглядела так, будто это она правила здесь, а вовсе не графиня. Все, подумал Райнер, раз эта решила, она своего добьется.

Лорды молча смотрели, как Магда приседает перед графиней и с притворной скромностью встает, ожидая, когда к ней обратятся.

– Леди Maгдa, – представила графиня, – жена моего дорогого кузена Родика. Добро пожаловать. Нам сообщили, что у вас есть информация о камне?

– Верно, графиня. Благодарю, что позволили мне вступить под эти почтенные своды. Это большая честь. – Она снова присела в реверансе и продолжала: – Вам уже известно, что мой супруг и ваш кузен не знал покоя с тех пор, как злодеи в масках сегодня украли у него камень. Он повсюду охотился за ними и предлагал вознаграждение за любую информацию, люди из нашего дома обыскали самые опасные и неприятные кварталы Талабхейма, и вот наконец появились кое-какие успехи. Он полагает, что знает, почти наверняка, где находится камень и у кого он.

– Да? – переспросила графиня. – И кто это? Где же они его держат?

Леди Магда опустила глаза.

– Это мне неизвестно, графиня, Родик мне не скажет.

Глаза графини вспыхнули.

– Тогда... тогда зачем вы здесь? Пришли подразнить нас? Я не понимаю.

– Прошу прощения, графиня, – сказала Магда, – я не имела намерения хитрить. – Она подняла голову, выставив вперед подбородок. – Сложность в том, что, по мнению Родика, камень у столь высокопоставленной персоны, что это имя нельзя предавать огласке, пока не появятся неопровержимые доказательства вины. К несчастью, Родику их едва ли удастся добыть – он не облечен властью, и людей у него мало.

Графиня подняла бровь, парламентарии перешептывались. Она откинулась в кресле.

– Вряд ли у Родика нет власти, леди. Он рыцарь королевства, и, если ему нужны люди, он может просто попросить. В конце концов, я его кузина.

– И он благодарен вам за доброту, графиня, – сказала Магда, – но боится последствий, от которых даже вы не сможете его защитить. Что, если мой супруг вернет камень, но не сумеет собрать достаточно улик против похитителя? Этот человек нанесет ответный удар, и, не имея высокого положения и людей в своем распоряжении, Родик рискует погибнуть из-за своей храбрости. Не такой награды заслуживает человек, который спасает Талабхейм и всю Империю.

Графиня улыбнулась, словно получила ответ на свой вопрос.

– И какие же меры, по мнению моего дорогого кузена, могут обеспечить его безопасность?

– Графиня, – ответила Магда, – дабы ускорить расследование и обеспечить официальную поддержку против обвинений после возвращения камня, Родик просит, чтобы его назначили Охотником и главным констеблем городской стражи Талабхейма и предоставили ему место в парламенте, причитающееся при такой должности.

Парламент загудел, и громче всех Детлеф Кейнхольц, действующий командир городской стражи:

– Это шантаж!

– Родик уже нашел камень! – согласился лорд Шарнхольт. – Высокопоставленного злодея не существует.

– Нашел? – воскликнул старшина гильдии пекарей. – Не будь глупцом! Он его и не терял!

– Это ловушка! – добавил чтец Фарадор. – Он просто хочет урвать место в парламенте и ради этого рискует безопасностью города!

Графиня ударила молотком, призывая к порядку, и шум постепенно стих. Она любезно улыбнулась Магде, только блеск глаз выдавал ее ярость.

– Значит, если мы даруем ему эту милость, Родик гарантирует возвращение камня?

Магда кивнула:

– В жизни ничто нельзя гарантировать, графиня. Но это существенно облегчит его задачу.

– Несомненно, – сказала графиня. – Особенно если камень уже у него.

– Миледи. – Магда выглядела уязвленной. – Даже не могу сказать, как глубоко ранит меня такое недоверие со стороны столь благородных мужчин и женщин. Если для снятия ваших подозрений необходимо обыскать дом милорда...

– То, разумеется, мы ничего не найдем, – сухо закончила за нее графиня. – И причина, по которой мой кузен не пришел сам, не имеет никакого отношения к тому факту, что, будь он здесь, я могла бы приказать ему отдать камень и в случае неподчинения заключить его под стражу. И невозможно призвать его сюда лишь потому, что он прямо сейчас охотится за камнем.

– Ну конечно, – подтвердила Магда. – Причина именно в этом, графиня.

Поднялся шум громче прежнего. Графиня наклонилась вперед и посовещалась с теми, кто сидел рядом. Райнер пристально разглядывал Магду. Вот это женщина! Он разрывался между желанием преклониться перед ее самообладанием и задушить ее голыми руками.

Графиня подняла руку.

– Леди Магда, мы благодарим вас за то, что вы сообщили новости и передали пожелания нашего кузена. Нам необходимо некоторое время, чтобы обсудить его условия. Просим вас вернуться через три дня и выслушать наш ответ.

– Благодарю, графиня, – ответила Магда. – Мы будем ждать. Впрочем, осмелюсь напомнить вам, что безумие, охватившее город, с каждым днем становится страшнее и за три дня может произойти многое.

– Благодарю, леди. – Графиня гордо выпрямилась. – Нам не нужно напоминать о бедах нашего города. Вы свободны.

Леди Магда сделала глубокий реверанс, потом повернулась и с неторопливым изяществом вышла. Райнер оглянулся на членов парламента. Если бы взгляды могли убивать, вместо леди Магды на начищенном полу зала заседаний осталось бы только кровавое пятно.