Текст книги "Порченная кровь (ЛП)"

Автор книги: Натан Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Дариус фыркнул.

– Этому Эхерту надо бы надеяться, что мы все умрем: ты же выдал нам его тайну.

Глаза Дитера вспыхнули.

– Я ни разу не предавал клиента. Эхерт мертв. Помер от триппера через два месяца, козел. Выходит, напрасно платил мне.

Павел, Халс и Август рассмеялись. Дариус пожал плечами. Йерген смотрел куда-то во тьму поверх костра.

– Ну, – подытожил Райнер, – пусть вы и не желаете оставаться с нами надолго, мастер Нефф, загадка Манфредова яда может оказаться вам не по зубам, так что добро пожаловать. Мы рады приветствовать столь искусного человека.

– Меня заботит моя шкура, – сказал Дитер, – а остальные пусть сами о себе беспокоятся.

Райнер вздохнул.

– Вот тогда и заботься о себе, больше никто это делать не захочет. Все, ребята, я свою роль выполнил.

Он сел и принялся за жаркое, потом быстро сглотнул – ему пришла в голову мысль:

– А, нет, еще вот что.

Остальные подняли глаза.

– Скажу вам сразу, чтобы потом не было проблем. В наших рядах есть женщина.

– Что? – Румпольт закрутил головой.

Райнер засмеялся:

– Да нет же, не эти типы! Наша лучница. Она сейчас изображает пажа у Манфреда. Мы хранили ее тайну, и вам тоже стоило бы.

– Лучница? – разочарованно спросил Август. – Она – солдат?

– Именно. И получше, чем многие мужчины. Но послушайте: если вам что взбредет в голову, забудьте. Кто посягнет на нее, ответит передо мной лично.

– И передо мной, – хором отозвались Халс и Павел.

– И передо мной, – подхватил Йерген.

Новички озадаченно посмотрели на них, но покивали.

Вновь принявшись за жаркое, Райнер услышал, как Август печально переговаривается с Халсом и Павлом.

– Да знаю я, что так не положено, – сказал Халс, – но она ж не слышит.

– И она умеет стрелять, – добавил Павел.

Йерген сказал на ухо Райнеру:

– За нами следят.

Райнер огляделся.

– Кто? Где?

– Не знаю. – Йерген кивнул в сторону реки, в темноту за пределами лагеря. – Но они там.

Райнер поглядел туда, куда показал мечник. Он не видел ничего. Его пробрала дрожь

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГОРОД САДОВ

После пяти дней пути вверх по реке, когда все напряженно вглядывались в мелькающие вдоль берегов тени, на утро шестого флотилия Манфреда обогнула излучину, и Райнер увидал возвышающийся кратер – неприступную природную твердыню Талабхейма. Зрелище впечатляло: кратер поднимался на сотни футов над сплошным ковром деревьев и был так широк, что изгиб стены просто не ощущался. Она тянулась в обе стороны словно бы бесконечно.

Август просиял, сидя на парапете:

– Крепость Таала.

– Тогда уж – питейная чаша Таала, – со смехом исправил Халс.

Август добродушно хмыкнул.

Час спустя ладьи вынесли их к пристаням Таалгада, талабхеймского порта – потрепанного городишки, что приютился в тени кратера. Место сырое и грязное, сплошь склады да кабаки. В кабаках народу было полно, но склады пустовали – торговля, очевидно, остановилась. На причалах и у таможни под брезентом валялись груды бесхозных ящиков, бочек и мешков.

Лорды со свитой сошли на причал и готовились к встрече, в то время как в Талабхейм послали весть о прибытии посольства. Райнер поднял глаза, разглядывая кратер. Он закрывал собой почти все. Дорога змеилась вверх где-то на треть его высоты, до огромных укрепленных ворот – входа на легендарный Путь Волшебников (названный так потому, что народ был уверен: его могло создать лишь колдовство, но не человеческие руки).

После долгого ожидания на причал, сверкая пиками, спустился отряд городской стражи в красно-белой форме. Солдаты выглядели усталыми и изможденными, словно слишком долгое время провели на фронте. С ними прибыл длиннобородый старец в богатых одеяниях и бархатной шапочке. Он низко поклонился Манфреду.

– Добро пожаловать, граф Вальденхейм. Я лорд Далвен Нейбалтен, герольд графини. Приветствую вас в Талабхейме от имени ее превосходительства и ее двора.

– Вы очень любезны, лорд Нейбалтен, – поклонился в ответ Манфред. – Мы благодарим ее за гостеприимство от имени ее императора Карла-Франца.

– Благодарю, граф, – сказал Нейбалтен. – Графине сообщили о причине вашего визита, и она дает лорду Теклису и вашему посольству позволение войти в город. Однако же она просит вас оставить отряды здесь, в Таалгаде, пока вы с ней не встретитесь. Я провожу вас к ней, когда будете готовы.

– Разумеется. – Манфред снова поклонился. Он ушел переговорить с лордом Шоттом и остальными.

– Оставить отряды здесь? – возмутился Шотт. – В этом клоповнике? Она нам не доверяет?

– Если так, это оскорбительно с ее стороны, – добавил великий магистр Райхскелл. – Нас послал сам Карл-Франц.

– Думаю, это обычная предосторожность, – успокоил их Вальденхейм. – Глупа та правительница, которая без переговоров впустит в свой город две сотни вооруженных воинов.

– Но разве лорд Теклис не говорил, что внутри опасно? – Болленген нервно поглядывал на ворота. – Мы не рискуем?

– С нами Зигмар, – фыркнул отец Тоткриг. – Бояться нечего.

Спустя полчаса войска были расквартированы у реки, эмиссары расположились в каретах в сопровождении слуг и багажа.

– Пойдешь пешком, Гетцау. – Манфред вернулся к карете вместе с герольдом. – Лорд Нейбалтен поедет со мной.

– Очень хорошо, милорд. – Райнер поклонился, приглашая Нейбалтена в карету.

Граф отвел его в сторону и зашептал:

– Начинается твоя работа. Ты встанешь за моим плечом с пером и чернилами, когда нас будут представлять графине, но на самом деле тебе нужно наблюдать за двором, подмечать имена и настроения. Что бы ни случилось в Талабхейме, можешь быть уверен: члены парламента ее превосходительства не замедлят воспользоваться этим ради своего соперничества. А мы используем их борьбу, чтобы помешать попыткам жителей Талабхейма избежать своей участи.

Райнер нахмурился.

– Вы не хотите спасти Талабхейм? Тогда зачем мы приехали?

– Ты меня не понял, – нетерпеливо сказал Манфред. – Именно этого я и хочу. Я хочу, чтобы Талабхейм спасли Теклис и войска Рейкланда. Ты же здесь для того, чтобы он убедился в невозможности спастись самостоятельно.

Граф кивнул на городских стражей – те выстроились, готовые сопровождать их в город.

– Эти дровосеки в последнее время стали слишком независимы. Пусть усвоят, что в Империи им лучше, чем отдельно от нее.

– Сделаю все, что в моих силах, милорд.

Глядя, как Манфред возвращается в карету, Райнер улыбнулся. Ну и манипулятор этот граф, небось каждое утро прикидывает, как повлияет на политику то, что он съест на завтрак!..

Он присоединился к обозу вместе с товарищами и уселся с Августом и Гертом на телегу с провизией; процессия тронулась по извилистой дороге к огромным укрепленным воротам, известным как Высокая Стража. Под прицелом пушек они проехали под острыми пиками подъемной решетки – и исчезли в темной пасти ворот, словно во рту мифического чудища.

Талабхейм сошел с ума.

Это было видно даже со стороны Пути Волшебников высоко на внутренней стене кратера. Столбы дыма поднимались над городом и исчезали в мареве, скрывающем дальний край кратера, что лежал милях в тридцати отсюда. В дымовой шапке мерцали странные вспышки – словно молнии, но без грома. Райнер прежде видел нечто подобное над полем битвы в Кислеве, когда его рота столкнулась с ордой норсийцев. Он вздрогнул. Халс и Август сплюнули и сотворили знак молота. Дариус съежился. Город поднимался почти до ворот. Кривые хибары и примитивные жилища, высеченные прямо в скале, испещряли склон, словно их принесло отступившим потопом. Ниже – чем дальше от стены, тем больше и богаче – поднимались дома и особняки, окруженные садами, парками и площадями. Это был самый зеленый город, который Райнер когда-либо видел. На границе видимости город сливался с лесом – Таалгрунхааром, священным лесом Таала, что так часто фигурировал в байках о жителях Талабхейма и их диких гулянках.

Пока посольство спускалось по точно такой же извилистой дороге, как на внешней стороне кратера, Райнер заметил узкие тропы – они вели к почти вертикальным трущобам. Там кто-то потихоньку шнырял, при виде процессии прячась за ненадежно примостившимися хибарами. В воздухе пахло смертью, прелой листвой и чем-то еще более странным, слух Райнера терзали чьи-то вопли и далекий грохот. Стена кратера угрожающе нависала над ним. Он чувствовал себя запертым в сумасшедшем доме.

Они наконец спустились, и стало только хуже. Окаймленная деревьями улица, по которой их вели, когда-то была красивой и ухоженной. Теперь же многие дома походили на обугленные скелеты. У других были выбиты окна. Оттуда кто-то выглядывал, окидывая пустыми взглядами проезжающее посольство. На площади пылала гора обнаженных тел мужчин, женщин и детей. У одного из трупов на месте живота скалилась клыкастая морда. Тела болтались и на виселице перед извозчичьим двором.

Совсем рядом Райнер услышал подавленный всхлип. Август оглядывался по сторонам, по его рыжей бороде текли слезы.

– Что с ним стало? – причитал он. – Что с ним стало?

Райнер кивнул.

– Да, ужасно.

– Да что ты понимаешь? – вспыхнул пикинер. – Это мой дом! А это... – Рыдание прервало его слова. – Его убили. Убили!

Из дома выскочил и опрометью бросился к аллее человек в лохмотьях. Его голова превратилась в трясущийся на каждом шагу мешок плоти. За ним гнались крестьяне с дубинками в руках и нещадно его колотили, а тот кричал и плакал. Стражи Талабхейма бесстрастно шагали мимо.

Август отвернулся.

– Нет, не может быть. Талабхейм – прекраснейший город Империи. Город садов. Го...

Внезапно он умолк. Через улицу была видна разоренная таверна. Уцелели лишь входная дверь и вывеска над ней.

– «Олень и венок»! – воскликнул Август. – Значит, старый трактирщик Ганс мертв?

Он сжал кулаки:

– Кто-то должен заплатить за это. Кто-то должен за это умереть.

Ближе к центру города народу на улицах стало побольше. Жрецы Морра с лицами, закрытыми мешковиной, швыряли тела в костры. Наглые мародеры беззастенчиво растаскивали из домов картины и серебро. Человек с жестяными амулетами в форме молота выкрикивал, что они освящены «самим Великим Теогонистом» и гарантируют защиту от безумия и мутации. Торговля шла бойко. Тощие крестьяне столпились вокруг сверкающего глазами жреца Таала; тот потрясал деревянным посохом, обернутым ветвями остролиста.

– Разве пробуждение деревьев и разрушение зигмаритского храма – не знаки недовольства Таала? – кричал он. – Таал разгневан на нас за то, что на его земле мы позволили поклоняться этому выскочке Зигмару. Это земля Таала, и мы предали его, целуя ноги чужеземного тирана Карла-Франца. Покайтесь, маловерные! Покайтесь!

Прежде чем его голос стих позади, слух Райнера уловил вопли жреца Зигмара, что разглагольствовал перед очередной толпой.

– Разве пробуждение деревьев не доказывает, что Таал – демон? – ревел он. – Лишь демон способен напустить собственных слуг на свою же паству! Лишь демон будет сводить людей с ума и уродовать их тела мерзостным образом! Лишь демон разрушит до основания новый храм Зигмара! Мы должны идти в леса с факелами, отважные зигмариты, и разрушить их тайные святилища, как они разрушили наши!

– Хреновы зигмариты, – проворчал Август себе под нос.

– Что-то сказал против Зигмара? – Герт ощетинил усы. – Напрашиваешься, да?

– Довольно, – оборвал его Райнер.

– Но, капитан, сами же слышали...

Райнер прервал его:

– Я слышал, как ругаются два дурака. И вы тоже два дурака, раз их слушаете. Довольно.

Герт с Августом открыли рты, собираясь протестовать, но их отвлекло какое-то движение справа. Из заброшенного дома, простирая руки, потянулись к ним отощавшие мужчины, женщины и дети.

– Еды, добрые господа! – ныл один.

– Хоть пфенниг, от щедрот ваших, – вторил другой.

– Помогите нам, – плакала женщина.

Стражи оттолкнули людей, и те попадали на мостовую. Нищие лежали где упали, обхватив разбитые головы и завывая. Они просили подаяние не так давно. Одежда их, хоть и грязная, была все еще целой, но надежды в глазах уже не осталось.

– И это – народ Талабхейма? – в отчаянии воскликнул Август. – Талабхеймцы не просят милостыню. Они не уклоняются от драки. Да что с ними такое? Было бы естественно, если бы они нас просто обокрали! Или хоть попытались бы.

– Надо полагать, они слишком многое повидали, – ответил Герт, – и это их сломило. Я уже встречал подобное. Целая рота остермаркских мечников. Они бились с... с чем-то, обороняя Хергиг, и победили. Но потом выглядели так, будто это нечто вырвало у них сердца, тела оставив невредимыми. По мне, так хуже, чем смерть.

Август вздрогнул и кивнул. О споре эти двое, кажется, забыли.

Посреди заросшего парка беснующаяся толпа окружила раздетую девушку, привязанную к столбу. В нее кидали камнями и комьями грязи, несмотря на мольбы о пощаде. У ног ее лежали связки хвороста, и какой-то тип в красном остроконечном капюшоне приплясывал вокруг с факелом в руке. Она была очень красива, несмотря на синяки на лице и теле, – но ее ноги, покрытые шерстью, с копытами, как у козы... и голый лиловый хвост... Высокий голос девушки перекрывал рев толпы.

– Пожалуйста! Я не сделала ничего плохого! Я не виновата. Это просто случилось...

Человек в капюшоне поднес факел к вязанкам, и на них мгновенно взметнулось пламя. Девушка пронзительно закричала. Райнер отвернулся, но крик по-прежнему звенел в его ушах.

На всем пути они видели забаррикадированные проходы и усталых стражей: в красно-белой форме, или в ливреях того или иного лорда, пли вовсе без формы, – они защищали улицы и кварталы от вторжения. Местами стражи и баррикады, казалось, имели лишь одну цель – не дать здешним жителям выйти. Вокруг царила полная разруха и мелькали тени, вероятно когда-то бывшие людьми.

Они проехали между огромным серым зданием Большой Палаты Эдиктов, где заседал местный парламент, и «Ямой», в чьих недрах приговоренные судом отбывали наказание. Виселицы и клетки перед зданием суда были забиты трупами, и все это вместе смахивало на витрину мясной лавки.

Над низкими, с маленькими окнами зданиями квартала законников возвышался храмовый квартал, известный как Город Богов: золотая Мирмидия, поднимающая копье на вершине гранитной колонны, стройная белая башня Шалльи, раскидистые рябины Таала – и выше всех суровые каменные колокольни Зигмара. Место это казалось величавым и спокойным, пока Райнер не заметил, что меж башен поднимаются клубы дыма.

Вскоре процессия достигла высокой каменной стены с большими, хорошо охраняемыми воротами. Перед ними выстроились конные рыцари, на башнях по обе стороны были установлены катапульты. За стеной виднелись шпили красивых домов и верхушки деревьев. Из ворот выходила процессия жрецов Морра. Они несли красивый гроб. Райнер усмехнулся. Понятно же, богатых не станут жечь на площадях, словно вязанки дров.

Капитан эскорта переговорил с капитаном стражи ворот, и кортеж Манфреда снова вступил в другой мир. Ужас и гвалт купеческого района сразу же остались позади, их сменили тишина и величественная красота. Большие элегантные особняки, окруженные причудливыми садами, окаймляли пустую улицу. Повсюду их стены украшал вьющийся орнамент из дубовых листьев, лоз и желудей, концы балок венчали резные изображения голов медведей, оленей и кабанов. По всей округе не было ни души, и Райнер начал осознавать, что тишина – это на самом деле просто полный паралич. Знать пряталась по домам, ожидая, когда буря утихнет.

Процессия остановилась перед еще одной высокой каменной стеной – ее охраняли даже лучше, чем предыдущую, – и после очередных переговоров их пропустили внутрь. Там оказалось огромное поместье с обширными угодьями, садами, рощами и надворными постройками, а в середине раскинулся увитый плющом дом размером с пять дворянских особняков. Он примерно так же и выглядел: Райнер насчитал по меньшей мере семь разных архитектурных стилей лишь с той стороны, которая была ему видна, – похоже, здание достраивалось и перестраивалось в течение многих веков.

– Это резиденция графини? – озадаченно спросил он у Августа.

Тот кивнул.

– Ага, Большая Усадьба.

– Разве она живет не в замке?

– В замке, в замке. Да ты осмотрись. – Август обвел рукой стены кратера – до них уже было немало миль, но они все еще виднелись за деревьями со всех сторон. – Самый большой замок в Империи.

– Ах да, конечно.

– Был когда-то замок, – уточнил Август. – Во времена Талгриса, когда кратер еще не полностью освоили. Вон там еще видно старую цитадель.

Он показал в центр усадьбы, где толстая, грубой кладки, бочкообразная башня поднимала свою уродливую гребенчатую голову над цивилизованными шпилями и мансардами поздних пристроек.

– Ее до сих пор используют для обороны и хранят там сокровища; еще в ней кухня и всякое такое, но, конечно, никто больше не живет – холодно и сквозняки.

Эскорт провел их по аллее мимо бараков и укрепленных сторожек и остановился на посыпанном гравием дворе с западной стороны резиденции, где ждала рота мечников графини.

Манфред вышел из кареты вместе с лордом Нейбалтеном; Райнер следовал за ними на расстоянии трех шагов. Двор стих, когда к ним присоединился Теклис. Похоже, жители Талабхейма испытывали к эльфам такое же почтение, как и их родичи из Рейкланда.

Посольство вошло в высокие двойные двери, где их встретили мечники в зеленом и коричневом, в начищенных до блеска стальных кирасах. Капитан, высокий человек с узкой головой и коротко остриженными светлыми волосами, с мрачным взглядом старого рубаки, вышел вперед и отсалютовал.

– Лорд Теклис, граф Вальденхейм, – произнес Нейбалтен. – Позвольте представить вам Генриха фон Пфальцена, капитана личной стражи графини Элизы.

Капитан щелкнул каблуками и поклонился, изо всех сил стараясь оставаться спокойным в присутствии Теклиса.

– Господа, графиня ждет вас, – сообщил он.

Посольство в сопровождении мечников последовало за фон Пфальценом по широким, устланным коврами коридорам. На стенах на равном расстоянии друг от друга висели гобелены с лесными пейзажами, арочные двери вели в богатые гостиные, библиотеки и галереи. Тут было великолепно, как и подобает резиденции графини, но и немного в деревенском духе, будто в каком-нибудь королевском охотничьем домике.

У высоких, покрытых тонкой резьбой дверей фон Пфальцена остановили двое стражей с алебардами, в изысканной зелено-коричневой форме. Он объявил, что лорд Теклис из Ултуана и граф Манфред из императорского двора в Альтдорфе просят у графини позволения войти.

Воины отсалютовали, ответили, что графиня разрешает своим гостям войти, и распахнули тяжелые двери.

Лорд Нейбалтен с поклоном пригласил Теклиса, Манфреда и сопровождающих в высокий и красивый тронный зал. Сквозь желто-зеленые витражи окон в продолговатое помещение вливался мягкий золотистый свет. Ряды обшитых деревом колонн величественными стволами поднимались к сплетающимся ветвям, что поддерживали узорчатый зеленый потолок, так что зал напоминал лесную поляну в солнечных бликах.

Герольд провел гостей между колоннами к высокому помосту под зеленым бархатным балдахином; фон Пфальцен и его люди выстроились по обе стороны от него.

На возвышении на резном дубовом троне восседала графиня Элиза Криглиц-Унтерн, правительница вольного города Талабхейма. После всех красот резиденции она сама немножко разочаровывала – приземистая, широкая в кости и неряшливо одетая, несмотря на изысканнейшее зелено-золотое платье, с крупными чертами круглого красного лица, она походила скорее на торговку рыбой, чем на графиню.

«Неудивительно, что ее любят в народе, – подумал Райнер. – Они же видят сходство». Благородное происхождение выдавала лишь ее осанка. Царственного высокомерия в ней хватило бы сразу на трех графинь: прямая, как палка, нос картошкой гордо задран, глаза жесткие и сверкающие.

Придворная знать группами стояла вокруг возвышения. Все глядели на Теклиса, который сам словно излучал свет в тенистой зеленой комнате. Даже графиня не могла отвести глаз.

Лорд Нейбалтен вышел вперед и начал объявлять имена предстающих перед графиней, со всеми их титулами и званиями. Райнер заскучал и принялся осматривать зал, как и приказал Манфред, пытаясь угадать нрав и степень важности придворных лордов и леди по их нарядам и манере держаться. Вон тот, с аккуратно подстриженной бородкой, – несомненно, надутый осел. А этот, с покатыми плечами, прирожденный негодяй – что ж, такие тоже бывают. Женщина, стоящая позади колонны с молодым человеком...

Сердце Райнера едва не остановилось. Эта женщина была леди Магда Бандауэр, хитрая ведьма, которая в последний раз, когда он ее видел, пыталась убить его силой проклятого знамени Валнира. Рука сама потянулась к мечу, но он усилием воли остановил ее. Паршивку несомненно следовало порубить на куски, но, наверное, все же не здесь. Интересно, что она тут делает? Эти несчастные идиоты хоть понимают, какое зло они сюда впустили?

Магда обернулась, словно почувствовав его взгляд. Сначала она его не узнала, но потом вздрогнула, и выражение ужаса на ее лице было весьма приятно видеть, хотя, конечно, жаль, что она заметила Райнера. Они молча смотрели друг на друга через весь зал, покуда голос графини не вернул Гетцау к мысли об ответственном поручении.

– Лорд Теклис, – говорила она, – мудрейший из своего народа, благой советчик людей, добро пожаловать в наш скромный двор и вольный город Талабхейм, жемчужину Талабекланда.

Теклис склонил голову:

– Благодарю, графиня.

Голос его был негромок, но от этого ничуть не менее впечатляющ.

– Приветствую и вас, граф Вальденхейм, – сказала она намного холоднее. – Надо признать, однако, неловко видеть вас здесь с таким войском и без предварительного известия о вашем прибытии.

Манфред низко поклонился:

– Благодарю, графиня. Примите мои извинения за этот неожиданный визит. Мы прибыли по просьбе великого Теклиса с самыми мирными намерениями. Эльф предупредил Карла-Франца, что великое зло постигло Талабхейм, и император с братской заботой снарядил наше скромное посольство, чтобы оказать вам всю возможную помощь.

Лицо графини осталось бесстрастным, но Райнер догадался, что она отлично поняла дипломатическую гиперболу Манфреда.

– Мы тронуты заботой императора, но ему не было нужды утруждать себя. Мудрость лорда Теклиса ценна в любой момент, но ситуацию мы контролируем. Мы рассчитываем вскоре установить причину беспорядков и вполне способны сами своевременно защитить свой город.

– Вы не контролируете ситуацию, – заметил Теклис все так же тихо. – Силы Хаоса в Талабхейме крепнут день ото дня, ваши подданные умирают на улицах, и у вас не выходит это прекратить – вы можете лишь защитить менее пострадавшие районы и дома богачей. А если причина такова, как я полагаю, даже ваши величайшие ученые не справятся.

Райнер увидел, как глаза графини вспыхнули при этой простой констатации факта, но сказать ей было нечего. Теклис был эльф. Он не нуждался в обмене любезностями, на его статус политические игры не влияли. Он видел взлеты и падения многих императоров – и вполне мог увидеть, как еще трое из них поднимаются на трон Альтдорфа.

– Мы примем любую помощь, великий, – произнесла графиня, поджав губы, – но, если, как ты говоришь, не в силах человека что-либо сделать, разве тебе не стоило приехать одному?

Манфред заговорил прежде, чем Теклис успел ответить:

– Император не позволил бы столь благородному гостю путешествовать одному по его владениям. И он не допустил бы, чтобы придворные церемонии оставили нашу прекрасную сестру Талабхейм без необходимой помощи. Мы пришли с войском, но надеемся, что оно не понадобится. И хотя ваши солдаты, вполне возможно, действительно контролируют ситуацию, нет нужды отвергать резервы, которые могут оказаться полезны.

– То есть могут вмешаться, – сказала графиня. – Урвать для себя победу Талабхейма над его бедой.

– Графиня, – возразил Манфред, – уверяю вас...

– А я вас уверяю, что помощь не нужна. Вы доставили к нам великого Теклиса, и мы благодарны вам за это. А теперь можете отбыть – не сомневайтесь, у нас он будет в безопасности, и, пока он наш гость, мы не посрамим Империю. Спасибо.

Их совершенно явно выпроваживали, но Манфред лишь поклонился и достал из-за пазухи свиток пергамента.

– Графиня, с сожалением вынужден напомнить вам, что, несмотря на статус Талабхейма как вольного города, он все равно расположен на землях Талабекланда, который является частью Империи и, соответственно, подчиняется ее законам и приказам императора. – Он поднял свиток. – Хотя и составленный в любезном тоне, этот документ – не предложение помощи, но приказ Карла-Франца, подписанный его собственной рукой, и в нем говорится, что ваше правительство должно позволить его представителям оказывать вам помощь, пока они не сочтут, что угроза для Талабхейма и всей Империи миновала.

Манфред передал свиток Нейбалтену, и тот отнес его графине. Та отдала послание писцу, который с готовностью выскочил из-за помоста. Он быстро все прочел и зашептал ей на ухо. Графиня сжала подлокотники трона так, что костяшки пальцев побелели.

– Это возмутительно, – сказала она наконец. – Император преступает закон своей Империи. Герцогства обладают всей полнотой власти в собственных границах и не обязаны терпеть вмешательство императора, если угроза не нависает надо всей Империей. Это, совершенно очевидно, проблема Талабхейма, и...

– Простите, графиня, – сказал Теклис, – я не встаю ни на чью сторону в делах людей, но вы не правы. Хотя беда и случилась в Талабхейме, если ее не остановить, она будет угрожать не только Талабекланду и Империи, но и стабильности всего мира. Иначе я не прибыл бы сюда.

Графиня побледнела:

– Это действительно настолько опасно?

Теклис мрачно кивнул:

– Да.

– Тогда, – она бросила резкий взгляд на Манфреда, – лишь по твоему повелению, премудрый, я соглашаюсь на это нежеланное вмешательство иноземных лордов.

– Благодарю, графиня, – ответил Теклис. – Как только вы сочтете возможным, я встретился бы с представителями вашего двора, наиболее озабоченными данной проблемой, чтобы выяснить, что им об этом известно.

– Разумеется, – произнесла графиня. – Я соберу экстренное совещание парламента сегодня же. Мы разъясним обстоятельства тебе и имперскому посольству. А пока что лорд Нейбалтен покажет вам, где вы поселитесь.

Теклис, Манфред и их свита поклонились и отступили.

– Благодарю, графиня, – закончил Теклис.

– Очень любезно с вашей стороны, ваша милость, – подхватил Манфред.

Когда они проследовали за Нейбалтеном из тронного зала, Райнер шепнул Вальденхейму на ухо:

– Милорд, помните леди Магду Бандауэр?

– Как я могу ее забыть? – нахмурился граф. – Эта женщина стравила меня с братом, и дело дошло до войны. А что?

– Она здесь. С молодым человеком в голубом и малиновом, слева от трона.

Манфред осторожно глянул через плечо, затем мрачно кивнул:

– Вижу.

– Милорд, – сказал Райнер, – буду очень рад, если вы отдадите мне приказ убрать ее.

– А я был бы очень рад отдать такой приказ, но, увы, этот молодой человек – барон Родик Унтерн, и леди Магда носит его цвета. Как бы мне ни хотелось расправиться с совратительницей моего брата, сейчас было бы политически неразумно убивать жену кузена графини