Текст книги "Порченная кровь (ЛП)"

Автор книги: Натан Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
У НАС ЕСТЬ СЕГОДНЯШНИЙ ВЕЧЕР

Райнер перевернул колбасу над костерком, который Йерген разжег в подвале заброшенной бондарни в квартале торговцев. Кровавый свет сочился сквозь провалившийся пол, сейчас служивший им потолком. Райнер, Франка, Йерген, Август и Дариус сидели в красноватых отблесках огня; из колбасы, черного хлеба и пива они сообразили обед, за который пришлось заплатить в десять раз больше обычного. Райнера это не обеспокоило. Он платил золотом мертвецов. По крайней мере, удалось найти, что купить. Это становилось все труднее: фермеры близлежащих деревень не рисковали приближаться к городу, боясь безумия, и в окрестностях процветали мародерство и грабежи.

Райнер окинул взглядом товарищей и невесело усмехнулся. И это – отряд отважных авантюристов, которые собираются взять штурмом особняк графини и украсть отводящий камень из-под носа сотни стражников? Франка смотрела в костер невидящими глазами. Пальцы раненой руки Йергена так распухли, что он едва мог сжать их в кулак. Дитер крутил головой, словно ему заклинило шею. Август был молчалив, как Йерген. Дариус что-то бормотал себе под нос. Никто не был расположен поговорить.

По половицам сверху проскрипели нетвердые шаги. Они подняли глаза. Раздался голос Халса:

– Что, тут? По мне, так все одинаковые.

– Думаю, тут, – ответил ему Павел. – Помню эти бочки.

Сапоги протопали к лестнице.

– Да наплевать, даже если не тут, – громко сказал Герт. – Какое бы зверье ни хоронилось в темноте, всех уделаем – мы ж люди, а?

Три пикинера, пошатываясь, спустились по лестнице и жизнерадостно приветствовали товарищей.

– Вот и мы, ребятки! – закричал Герт.

– Я ж грил – тут, – заметил Павел.

– Да здравствуют Черные сердца! – заорал Халс.

– Да тише, пьяные вы идиоты! – зашипел Райнер. – Выжрали все спиртное в городе, да?

– Прссти, капитан, – сказал Халс. – Пришлось малость глотнуть, чтоб кое-кого разговорить. Эти местные держат рты на замке.

– Надеюсь, они вам так ничего и не сказали, – пробормотал Август.

– Нет, нет, еще как скз-з-зали, – возразил Павел, – но новости скверные.

– Ага, скверные, – подтвердил Герт. – Очень скверные.

– Насколько? – мрачно поинтересовался Райнер.

– Ну, – начал Халс, проткнув колбасу палочкой и поворачивая ее над огнем, – видели ребят фон Пфальцена в «Дубе и желуде», как раз с дежурства в графининой усадьбе, ну, они охраняли сами не знали что в ее сокровищнице.

– Простому солдату такой секрет не выдадут, – продолжил Павел, – но они поняли, что что-то затевается. Ухмылялись, болваны, от уха до уха, и хлопали друг друга по спине, как после большой победы.

– И мы знаем, что там такое, верно? – подмигнул Герт.

– Значит, он заперт в сокровищнице? – спросил Райнер.

– Ага, – ответил Халс. – Тремя этажами ниже старой толстой башни, под кухнями и кладовками, рядом с тюрьмой. Стражу в подвале и у входа на лестницу башни удвоили.

– Это не самое скверное, – сказал Навел. – Худо то, что подвал под тремя замками. И три ключа от трех замков – у трех разных капитанов трех разных смен.

Райнер поднял четыре пальца.

– Так, значит, у нас есть ворота на въезде в усадьбу, ворота в особняк графини, вход в башню и дверь в подвал – и надо пробраться туда, а потом назад, причем волоча на себе здоровенный валун. Мило.

– И мы по дому тоже просто так проскакать не сможем, – добавил Павел. – Повсюду стражники и слуги. Кто-то уж точно заметит.

– Знаешь, кому из капитанов выдали ключи? – спросил Райнер.

Халс, Павел и Герт переглянулись и нахмурились.

– Один – какой-то Лоссберг, или Лассенхофф, или... – замялся Герт.

– Бромельхофф? – подсказывал Халс. – Браменхальт?

– Лундхауэр, – с уверенностью заявил Павел. – Или... Лефлер? Ланненгер?

– Значит, имен мы не знаем, – вздохнул Райнер. – Надо поговорить с другими стражами.

– Капитан, – поморщился Халс, – если нам придется подпаивать еще стражей, назад вы нас понесете на руках.

– И даже если нам скажут имена, что-то сомневаюсь, что мы их запомним, – пробормотал Павел.

– Я пойду, – сказал Райнер. – Вы, ребята, не знаете обычную уловку игрока – лишь делать вид, что пьете.

– Скверные новости, – прозвучал голос Дитера у них за спиной.

Они подскочили. Вор стоял внизу лестницы. Никто не слышал, как он спустился.

– Как неожиданно, – сухо отозвался Райнер.

Дитер подошел к огню и зачерпнул чашкой из открытого пивного бочонка. Глотнул, присел.

– Я занялся Шарнхольтом, как и просили. Нашел место у окна его библиотеки, где можно было незаметно подслушать, как он ходит туда-сюда. – Он ухмыльнулся, показывая острые зубы. – Бедный дурак, этот Шарнхольт. Кое-кто, кого он называл господином, не слишком-то им доволен. К нему пришли несколько гонцов, чтобы сообщить как раз вот это.

– Это плохие новости? – спросил Герт. – Проблемы Шарнхольта для нас плохими новостями быть не могут.

– Я еще не закончил, – раздраженно ответил Дитер. – Плохо то, что, если верить Шарнхольту, Теклис выздоровел. И собирается заняться магией с этим камнем завтра. Его, то есть камень, надо запереть где-нибудь глубоко под землей, под такой охраной и магической защитой, чтобы никто его даже не нашел, не то что не украл.

Сердце Райнера сжалось.

– Значит, у нас есть сегодняшний вечер.

– Вечер? – ужаснулся Халс. – Капитан, это вообще возможно?

– Есть кое-что и похуже, – сказал Дитер.

Все повернулись к нему.

– Если займемся камнем сегодня, – сказал он, – у нас будет компания. Этот «господин» приказал Шарнхольту добыть его. Он назначил встречу через час после заката, чтобы составить план.

Черные сердца застонали, но Райнер улыбнулся.

– А! Это, кстати, неплохо.

– Да? – не поверил Павел. – Как так?

– Еще один постулат игрока, – объяснил Райнер. – Суматоха порождает возможности. Нам надо посетить эту встречу. Ты знаешь, где это?

Дитер помотал головой.

– Нет, но проследить за Шарнхольтом будет нетрудно.

– Даже если с тобой буду только я?

Дитер самодовольно посмотрел на него.

– Управимся.

Райнер ожидал, что Шарнхольт выберется из дома через черный ход в плаще и маске, под покровом тайны, так что они следили за задней калиткой – и едва не пропустили момент, когда тот открыто выехал в своей карете и направился по главной улице в сторону усадьбы.

Дитер и Райнер последовали за ним до старого каменного здания на краю большого зеленого парка Даркрук. Вокруг этого парка, окаймляющего усадьбу, располагалось много подобных зданий, и у каждого над дверью висело знамя. То были резиденции рыцарских орденов Талабхейма, а также местные капитулы орденов, известных по всей Империи. Некоторые ордены основали знатные семейства Талабека или группы рыцарей, в далеком прошлом собравшихся вместе ради какой-то великой цели.

Райнер и Дитер расположились в тени высокой тисовой изгороди и смотрели, как Шарнхольт входит в зал Рыцарей Открытого Сердца, чьим гербом было сердце в короне, которое держат две красных руки. Прибыли и другие кареты, и еще люди верхом и пешком.

– Неужели это здесь? – недоумевал Райнер. – Может, он просто сделал остановку в пути?

– Но время – назначенное, – сказал Дитер.

– Развращенный орден? – вслух размышлял Гетцау. – Или они не знают, что творится у них под крышей?

Дитер пожал плечами.

– Лучше посмотрим.

Райнер скептически оглядел строение. Размером с обычный городской дом, обликом оно более напоминало замок с двором за укрепленными воротами и с какими-то бойницами вместо окон.

– Думаешь, сможешь провести нас внутрь?

– Путь внутрь всегда есть, – сказал Дитер и зашагал прочь по улице. – Правда, иногда он лежит через убийство.

Он провел Райнера полквартала, потом они перешли улицу и скользнули мимо двух высоких домов. Как и у всех капитулов, на задах у этих располагались большие конюшенные дворы, чьи ворота выходили в парк. Здесь имелись общественные дорожки для верховой езды, наклонные дворы, круговые дорожки для скачек и места для стрельбы из лука, но в этот час тут не было ни души. Райнер и Дитер прокрались вдоль изгороди назад к залу Ордена Открытого Сердца.

– Стой тут, – велел Дитер. – Может, здесь патруль.

Он не ошибся. Почти тут же два стража в цветах этого дома обогнули правый угол конюшенного двора и повернули в заросший травой проулок между капитулом и его соседом слева. Из левой стены выступала маленькая часовня Зигмара. За ее витражными окнами виднелось слабое свечение.

– Кажется, тут, – сказал Дитер.

– В часовне Зигмара? – поразился Райнер. – Не слишком нагло?

Дитер оценивающе оглядел часовню. Витражные окна поднимались на высоту двух этажей и перемежались контрфорсами, украшенными грифонами.

– Забраться легко, – сказал он. – Я поднимусь и спущу веревку. Когда полезешь, привяжи ее к поясу, чтобы прихватить с собой, ладно? Не надо, чтобы они увидели, как она тут болтается.

– Ага, – сказал Райнер.

Когда стражники снова свернули в зеленый проулок, Дитер молча пригнулся и полез – ловко, будто паук, – по одному из контрфорсов, словно бы вообще без усилий. Наверху он достал из мешка веревку и привязал ее к горгулье.

Гетцау собрался было последовать за ним, когда вор внезапно поднял руку. Райнер прятался, пока стражи не прошли мимо, а потом Дитер сбросил веревку и дал ему знак подниматься. Он поспешил вперед, пытаясь действовать так же бесшумно, как Дитер, но его ботинки топали по траве, и кустарник громко трещал под локтями. Он чувствовал себя примерно таким же тихим, как орочий оркестр на марше.

Райнер добрался до контрфорса и привязался за пояс, затем начал подтягиваться. Учитывая, сколько за последнее время пришлось бегать, драться и лазать, это оказалось непросто. Его руки задрожали уже на полпути. Нога скользнула по камню, и он услышал сверху недовольное ворчание. Наконец Дитер втащил его наверх за пояс, и он рухнул, как мешок с мукой, шумно отдуваясь.

– Не выйдет из тебя хорошего верхолаза, трепач, – прошептал Дитер.

– И не жажду, – сказал Райнер. – Это Манфред заставляет меня раскорячиваться самым недостойным образом.

– Тс-с. – Дитер подтянул остаток веревки, пока Райнер переводил дыхание. Внизу появились стражи; вполголоса переговариваясь, они прошли, не глядя наверх. – Теперь, – шепнул Дитер, – посмотрим, что нам удастся разглядеть.

Он достал из кармана небольшую посудину с крышкой, вытащил из нее кусочек замазки и прижал его к квадратику цветного стекла, потом обвел резцом стекольщика не совсем ровный кружок и, придерживая замазку одной рукой, очень осторожно постучал по стеклу. Раздался щелчок, Райнер застыл. Дитер покачал замазку, и кусок стекла был благополучно извлечен.

– Глянь-ка ты, трепач. – Дитер устроился на узком выступе за спиной у Райнера.

Гетцау прижался плечом к стене часовни и наклонился к отверстию. До него донеслось приглушенное бормотание, и сначала он мог разглядеть только балки и скамьи, но, немного приспособившись, нашел и алтарь – и едва не упал с выступа.

Может, когда-то это и была часовня Зигмара, но теперь – точно нет. Простой алтарь накрыли бархатом глубочайшего синего цвета, расшитым странными золотыми знаками, они словно двигались. На скатерти стояли три неглубокие золотые чаши, там дымились благовония. Молот Зигмара, которому следовало бы висеть над алтарем, заменили тем, что со стороны напоминало детский скелет, подвешенный за одну лодыжку, сплошь покрытый листовым золотом и змеящимися синими узорами, – этот предмет и вызвал у Райнера шок: глаза черепа смотрели будто бы прямо на него.

Когда это нечто, вопреки ожиданию, не вытянуло костлявую руку к нему, Райнер перевел дыхание и продолжил осматривать комнату. На скамьях у алтаря группами сидели люди – лицом к одному, стоящему, – одетые большей частью в сине-золотое, но некоторые – в лилово-черное. Тот, что стоял, носил самое богатое одеяние – больше золотое, чем синее. А еще он был в маске. Хотя его лицо и все тело скрывала тяжелая ткань, он словно излучал энергию, которую почувствовал даже Райнер в своем укрытии.

Он приложил ухо к отверстию и стал лучше разбирать слова. Он затаил дыхание и как следует прислушался.

– Господин, – звучал жалобный голос Шарнхольта, – господин, я нижайше прошу не заключать союз с последователями лилового. Разве несколько дней назад они не привели силы проклятого бога-молотобойца в наше тайное святилище и не испортили ритуал?

– Было и такое, – отвечал господин свистящим шепотом, – и как раз поэтому мы пригласили их на разговор. Цели Изменяющего Пути и Повелителя Удовольствий не всегда совпадают, но здесь наши пути сходятся. Глупо драться друг с другом, когда возвращение Талабхейма Хаосу порадует обоих наших патронов.

– Красивые слова, – говорил человек, чье лицо Райнер не мог разглядеть. – Но можем ли мы тебе доверять? Тзинча не зря называют Многоликим Божеством. Один лик улыбается, а другие?

У Райнера отвисла челюсть. Голос Данцигера! Чопорный тощий казначей – последователь Слаанеша?

– Разве мы не доверили вам тайну расположения нашего штаба? – продолжал господин. – Разве вам не хватило бы одного слова, чтобы выдать нас графине? Разумеется, это доказывает наши намерения.

Данцигер помолчал, потом спросил:

– Очень хорошо. А есть ли у вас план, как захватить камень?

– Мы не будем захватывать камень, – ответил господин.

Люди в капюшонах изумленно вскинули головы.

– Зачем рисковать снова потерять его, когда есть возможность получше? – продолжал он. – Освобожденный смещением отводящего камня, искажающий камень под городом дает заклинаниям наших чародеев невиданную прежде силу. Когда-то самого незначительного обитателя бездны приходилось вызывать сотне посвященных, а теперь десятеро могут вызвать повелителя демонов. Вот это мы и сделаем. Откроем подвал и призовем повелителя ада прямо в усадьбу, а потом упросим забрать отводящий камень с собой в бездну, где Теклису его никогда не добыть.

– Блестящий план, господин, – подобострастно произнес Шарнхольт.

– Но подвал хорошо охраняется, – заметил Данцигер. – Не сможет ли повелитель ада сам его вскрыть и достать нам камень?

Господин вздохнул.

– Вот в чем проблема с последователями Повелителя Удовольствий. Не любят трудиться. К несчастью, только на самых нижних этажах, глубоко под фундаментом башни, эманации искажающего камня настолько сильны, чтобы позволить нашим магам призвать великого. Мы должны доставить камень туда – или проиграть. К счастью, наши покровители даровали нам власть и положение, которое позволит провести твоих людей в замок этой суки-таалистки и не вызвать подозрений. Значит, надо найти лишь способ войти в подвалы башни и открыть хранилище.

– Мы легко одолеем охранников ворот башни, – произнес Шарнхольт. – И если мои люди удержат их и скажут, что стражу перебили служители культа, которых мы прогнали, мы сможем отвлечь болванов фон Пфальцена.

– Один из тех капитанов, кому выданы ключи, наш, – сообщил Данцигер, – и отдаст его ради успеха нашего дела.

– Тогда остается украсть еще два и одолеть стражей подвала, – ответил господин.

– Мы возьмем ключ капитана Лоссенберга, – сказал Шарнхольт.

– А мы – капитана Нидорфа, – добавил Данцигер.

– И вместе вы справитесь с охраной подвала, – подвел итог господин. – Затем спуститесь в глубины. Наша цель будет наконец достигнута. Вся слава Тзинчу!

– И Слаанешу, – напомнил Данцигер.

– Разумеется, – сказал господин.

Райнер отпрянул от дыры, глубоко задумался и повернулся к Дитеру.

– Надо найти, откуда мы увидим, как они уходят.

– Лорд Данцигер! – окликнул Райнер. – Минуточку вашего драгоценного времени!

Райнер и Дитер следовали за каретой Данцигера (как и карета Шарнхольта, она открыто проехала к капитулу и обратно), пока та не отделилась от экипажей других заговорщиков. Тут Райнер велел Дитеру спрятаться и побежал за лордом, будто бы один.

Данцигер обернулся, и два его стража, сидевшие рядом с кучером, схватились за мечи.

Лорд выпучил глаза, поняв, кто к нему приближается.

– Ты! Ты еще смеешь показываться, грязный фанатик? Хорст! Орингер! Убейте его!

Райнер остановился, когда карета чуть приблизилась и мечники спрыгнули вниз.

– Я действительно фанатик, милорд, – проговорил он, не повышая голоса, – и правда, мы же оба только что посетили это собрание, вы и я.

– Что? – возопил Данцигер. – Я – фанатик? Возмутительно! – Он выпучил глаза. – Убейте его.

– Убейте меня, если пожелаете, милорд, – Райнер медленно пятился от охранников, – но знайте, что Шарнхольт собирается предать вас.

– А? Предать?.. – Он махнул рукой. – Стой, Хорст! Приведи этого негодяя ко мне. Но отбери у него меч – и руки за спину.

Райнер снял пояс с мечом и вошел в карету. Два стража сжали его с обеих сторон на узкой скамье напротив Данцигера.

– Ты в своем уме? – зашипел казначей. – Говорить такое на улице!

– Прошу прощения, милорд, но мне необходимо было предупредить вас об измене Шарнхольта.

Данцигер оглядел Райнера.

– Да кто ты вообще такой? Кажется, ты играешь на всех сторонах сразу. Откуда ты знаешь, что там задумал Шарнхольт? Последний раз, когда я видел вас обоих, вы дрались насмерть.

Райнер склонил голову.

– Милорд, ваша осторожность вполне обоснована. И я признаю, что со стороны мои действия могут показаться странными. Прошу, позвольте мне объяснить.

– Да пожалуйста. И объясняй как следует, не то покинешь карету с перерезанным горлом.

– Спасибо, милорд, – сглотнул Райнер. – В начале этого года мой господин, Изменяющий Пути, счел возможным позволить мне и моим соотечественникам поступить на службу к графу Вальденхейму, одному из наиболее влиятельных людей Империи. В качестве его секретаря я был посвящен во все тайны императора и использовал это знание во славу Тзинча.

– Продолжай, – скептически разрешил Данцигер.

– Когда войска Рейкланда прибыли в Талабхейм, я решил связаться с лордом Шарнхольтом и предложить ему помощь в пределах своих возможностей, но прежде, чем у меня получилось, вы сдали Вальденхейму ваших соперников-тзинчитов, чтобы попробовать добыть камень самому.

– Он бы сделал со мной то же самое, – пропыхтел Данцигер.

– Разумеется, милорд. К несчастью, в результате, чтобы не выдать себя, мне пришлось биться с теми самыми людьми, которым я собирался помочь. – Он вздохнул. – Естественно, когда мы наконец встретились, лорд Шарнхольт подумал, что я – лжетзинчит, и сказал, что мне надо было напасть в канализации на Манфреда и помогать тем, кто удерживал камень. Я объяснил ему, что это натуральное самоубийство, а это, с учетом моего особого положения, не понравится Тзинчу. Но он отказался понимать, – фыркнул Райнер, – и не включил меня в свой план захвата камня.

– В самом деле, похоже на Шарнхольта, – пробормотал Данцигер. – Тщеславный осел.

– Как вы знаете, затем я выманил фон Пфальцена и остальных в пещеры, чтобы самому украсть камень, пока они возятся с крысами, но тут Шарнхольт атаковал меня сзади и попытался отобрать артефакт. Потом я... ну, в общем, с меня вполне хватило.

Райнер вздохнул.

– Возможно, ученик я плохой. Но всегда полагал, что почитатели Великого Изменяющего должны предавать неверующих, а не друг друга. – Он печально взглянул на Данцигера. – Вот почему я пришел к вам. Я хочу узнать больше о Слаанеше, в глазах которого измена не является священным долгом, и предупредить вас, что Шарнхольт снова может поставить дело Хаоса под угрозу, если попытается забрать всю славу себе.

Казначей наклонился вперед.

– Что он замышляет?

Райнер заговорил тише:

– Он собирается, милорд, привести за вами фон Пфальцена, когда закончится церемония в подвалах. Он поможет ему убить вас, объявит вас фанатиком и изобразит из себя героя, раскрывшего заговор.

Данцигер осклабился.

– Его всегда больше волновало положение в свете, чем благо Хаоса. Он хочет и уничтожить Империю, и править ею. Но, – он прикусил губу, – но как он собирается это сделать?

– Помните, он сказал, что его люди будут сторожить ход на нижние этажи? Так они его выпустят, а вас запрут внутри и потом позовут фон Пфальцена...

Данцигер побледнел.

– Но... но как мне это предотвратить? Мы должны разрушить камень, и все же...

– Это просто, – сказал Райнер.

– Просто? – В голосе Данцигера прозвучала надежда.

– Разумеется. – Райнер простер вперед ладони. – Не позволяйте людям Шарнхольта занять позиции без вас. Скажите, что хотите разделить честь охранять лестницу в подземелья. Если он ответит, что его люди должны сделать то-то и то-то, пошлите и своих людей. Предупредите их, чтобы опасались кинжала в спину, и возвращайте любое нападение десятикратно – и быстро, чтобы никто не успел поднять тревогу.

Данцигер кивнул:

– Да. Конечно.

– Я помогу вам, если пожелаете, – скромно сказал Райнер. – Мои люди будут рады возможности помочь Слаанешу и кое-что урвать для себя.

Данцигер нахмурился.

– Но ведь Шарнхольт узнает тебя и поймет, что что-то затевается?

– Он не увидит наших лиц, – объяснил Райнер. – Мы войдем в усадьбу и к моменту нашей встречи будем в масках. Можете сказать Шарнхольту, что мы слуги из усадьбы и не смеем показывать лица.

Данцигер кивнул.

– Очень хорошо. Слаанеш – гостеприимный бог и вознаграждает верность и отвагу. Помогите мне сокрушить Талабхейм и уничтожить Шарнхольта, и вы увидите, что я щедр. Предадите меня... – Он посмотрел Райнеру в глаза, и тот вздрогнул от его холодного, как у ящерицы, взгляда. – И ничто из того, чему научила вас когтистая лапа Тзинча, не подготовит вас к изысканной пытке, какой могут подвергнуть последователи Слаанеша одним лишь прикосновением. – Он откинулся назад и махнул рукой. – А теперь поехали. Будем в усадьбе в полночь.

Райнер встал и поклонился, когда стражи отпустили его руки и вернули меч.

– Очень хорошо, милорд.

Он едва не упал на колени, выйдя из кареты. Сердце билось, как орочий боевой барабан. Он сделал это! Он обманом заставил Данцигера «прокатить его на хвосте» через вход в подземелье и, может, даже в самую его глубину. А теперь остается лишь понять, как забраться в замок... и как из него выбраться с камнем весом в полтонны. Он горько рассмеялся. Всего-то!