Текст книги "Нимфа по имени Ди (СИ)"
Автор книги: Наталья Кириллова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– Пучком? – повторила я. – А почему не связкой или охапкой?
– Не знаю, – пожал плечами Майко. – Просто так говорят.
– Ладно, пусть будет пучок. – Я улыбнулась в ответ и, прихватив вторую печенюшку, вернулась в коридор.
Первыми вышли Энид и Элоди и только когда подруга заверила, что не чувствует поблизости Несущего, выпустили меня и Селевка. Как выяснилось несколько секунд спустя, Илиан бессовестно пренебрёг страшной штукой под названием "дресс-код".
– А где твой смокинг? – удивилась я, заныривая на переднее сиденье. Остальные разместились на заднем.
– В химчистке забыл, – хмыкнул вампир.
– А Нилла где? – продолжала я, обозрев чёрный деловой костюм и белую рубашку.
– Ждёт нас на месте, – ответил мужчина, бросив быстрый взгляд на окна кухни Майко. – Она утром так спешила, что оставила свою машину возле моего дома. Пришлось после магазинов возвращаться в офис и везти Ниллу к её автомобилю. Заодно обсудили детали.
Я мрачно захрумкала печеньем. Почему у меня возникает мерзкое ощущение, что Нилла посвящена во что-то, чего не знаю я?
– Вы с ней хорошо ладите, – заметила я. – Муж не ревнует?
– Пока дело не касается профессиональных навыков Ниллы, мы поддерживаем сугубо рабочие отношения – я шеф, она мой секретарь, – спокойно поведал Илиан.
На заднем сиденье изумлённо присвистнул Селевк.
– И часто дело касалось... хм, её профессиональных навыков? – поинтересовалась я.
Позади кашлянула Элоди.
– Было пару раз, – легко признался вампир.
– Мило, – откликнулась я и пожалела, что не взяла вазочку с собой.
Наставница кашлянула во второй раз, причём погромче. Мужчина глянул в зеркало заднего вида.
– Надеюсь, Нилла позаботилась о распространении информации, где нас можно найти этим чудесным вечером? – заговорила молодая женщина.
Илиан кивнул.
Элоди предполагала, что, восстановившись после зелья катессы, Несущий направится к Небесной башне, ведь там Остров, офис вампира – в общем, места, где мы бываем, а уж в сложившейся ситуации две из нас точно помчатся именно туда. Поскольку Несущий мог прикинуться кем угодно, хоть девушкой с ресепшена, выяснить, куда понесло нашу разномастную компанию на этот раз, ему не составит большого труда. На худой конец через одну он мог выследить остальных.
Происходящее живо напомнило мне промозглую осеннюю ночь, когда я, не чуя ног и слыша позади тяжёлые шаги моего преследователя, бежала прочь из родного леса в слабой, безумной надежде, что смогу увести охотника от оставшихся в живых сестёр...
А сейчас над городом, охваченным лихорадкой последнего рабочего дня недели, возможно, кружил куда более опасный охотник. И едва ли он собирался сменить классификацию на беспомощное "дичь".
– – -
Он сидел рядом, только руку протяни – и коснёшься его плеча. Но Индии казалось, что их разделяет не узкая полоса свободного пространства, а огромная пропасть. И её уже не преодолеть.
"Это ошибка, – размышляла девушка, глядя на проплывающие за окном лимузина освещённые улицы. – Моя очередная ошибка, которой могло бы и не быть, если бы я просто сказала "нет". Твёрдое, решительное "нет". Одно-единственное слово. Я бы могла отказать Сэну, могла сразу сдаться правоохранительным органам, могла не соглашаться на предложение Рэнда... О Создательница, да я могла своевременно обратиться в магический круг и ничего этого не произошло бы! Сэн был бы жив и наши с Рэндом отношения были бы прежними. Я бы не знала того, что знаю сейчас, не помнила массы событий и чувств. Но я боюсь и всякий раз, когда необходимо повернуться к трудностям лицом, убегаю под защиту своего иллюзорного мирка. Я ищу того, кто позаботится обо мне, потому что не умею заботиться о себе сама. Родители холили и лелеяли меня с рождения и даже после их смерти нашёлся тот, кто стал оберегать меня. И мне так не хотелось что-то менять..."
Но в конечном итоге она всё равно осталась одна. Рэнд отдалился от неё и теперь не более доступен, чем луна в ночном небе. Мама, папа... сможет ли она, когда придёт час сойти в обитель мёртвых, посмотреть родителям в глаза? У неё нет настоящей семьи, друзей, любимых. У неё нет работы, в которой многие ищут спасение, или хотя бы хобби. Она просто кукла, безвольная тряпка, марионетка, только вместо кукловода за нитки дёргает её же собственная глупость. Неудивительно, что Рэнд охладел к ней – кому понравится глупая игрушка? И ведь некого винить, кроме себя.
А ещё вчера, после приёма, у Индии родилось ощущение, что появилась другая. Весь вечер взгляд Рэнда блуждал по залу, словно разыскивая кого-то. И едва они отошли от Ди и её спутника, как молодой человек, сославшись на некоего делового партнёра, оставил девушку среди собравшихся. Неужели Рэнд считает, что она настолько наивна и поверит в сказку об обсуждении контракта прямо на светском рауте? Индия покосилась на сидящего рядом молодого человека. Наверное, всё-таки считает.
Кто она, эта женщина? И важно ли это вообще? Как ни странно, думая об измене супруга, девушка не чувствовала ревности или ненависти к предполагаемой сопернице. Лишь горечь и обиду на себя. Потому что сама выбрала тупиковый путь и упёрлась носом в глухую стену.
"Одно-единственное слово...
И мир изменился бы".
Машина остановилась. Рэнд глянул на Индию, улыбнулся своей обычной улыбкой – только уголками губ. За тонированным стеклом сиял огнями похожий на сказочный дворец отель и вспышки фотокамер.
За красивую картинку, которую на следующей неделе увидят читатели светских журналов, надо платить. Ей не нужна такая жизнь, не нужны глянцевые обложки и жадный интерес фотографов, не нужны модное чёрное платье в пол и роскошные бриллиантовые серьги, не нужны лимузин и этот бал. Ей нужна любовь в его глазах: искренняя, трепетная и надёжная. Но сейчас она вновь ударилась о лёд, прячущийся за сдержанной доброжелательностью. Однако когда дверца распахнулась и Рэндалл, выбравшись из салона на традиционную красную ковровую дорожку, подал Индии руку, девушка покорно вложила в его ладонь свои похолодевшие пальцы и широко, ослепительно улыбнулась.
И мир не изменился.
– – -
Мир вокруг Рагнера неумолимо изменялся. Сегодня вдруг он чётко это осознал. Его милая, терпеливая Нилла неожиданно заявила, что у неё есть дела, не касающиеся работы и супруга. Что она должна ехать на какой-то бал в «Звёздном свете» и что ему с ней категорически нельзя. Мужчина смотрел, как катесса быстро, отточенными движениями, прихорашивается, и понимал, что никогда раньше не видел жену такой: красивой, даже вызывающе яркой в декольтированном малиново-золотом платье с откровенным разрезом и одновременно собранной, сосредоточенной, словно ей предстояло идти не на светский раут, а в бой. Рагнер помнил очаровательно застенчивую Ниллу, неловко улыбающуюся на человеческий манер на их первом свидании; помнил немногословного, прекрасно знающего свои обязанности работника в офисе Дома; помнил молчаливую супругу, встречающую вдрызг пьяного мужа укоризненным взглядом. Но этой сверкающей незнакомки он не помнил.
Едва машина Ниллы отъехала от дома, как мужчина торопливо переоделся и выскочил следом. Мир изменялся, и Рагнеру срочно надо было предпринять нечто, способное вернуть всё на круги своя. Найти жену и подарить ей то, о чём она так мечтает. О чём мечтает он. Не дать ей уйти, превратиться в эту чужую, холодную даму. Остановить её, пока не стало слишком поздно... И если ради призрачной надежды спасти любимую ему придётся сделать шаг в бездну, он его сделает.
Рагнер резко вывернул руль, сворачивая на нужную улицу. Впереди мелькнули огни отеля.
– – -
Нет, мир не изменился. Он точно такой же, как и в его первый день на Аиде. Это он, тот, кого некогда называли Несущий Смерть, медленно, но неумолимо изменяется. И едва ли кто-то или что-то способно остановить процесс.
Вернуться домой... А есть ли куда возвращаться? И можно ли назвать это домом? Несущие не спят, не устают, им не нужно то, что большинство именуют крышей над головой. Они вечные странники, безликими тенями блуждающие по Эос. И получится ли, если вдруг удастся вернуться, стать прежним послушным воле Матери созданием? Или эта треклятая Аида корёжит подобных ему, ломает в мелкую щепу, превращая в сомневающийся, мечущийся отброс, на который собратья будут смотреть с ледяным презрением? Какой смысл в дальнейшем существовании, если ему некуда возвращаться и негде остаться? Если его не примет Эос, Мать, собратья? Ведь теперь он отличается от них, он был всем, а стал ничем. Здесь же, на Аиде, ему тоже некуда податься – в конце концов, куда может пойти ничто, пустое и бессмысленное? Без любви и поддержки Матери? Впрочем, он и умереть не может, только постепенно, день за днём, сходить с ума от раздирающих сознание мыслей, от резких, непривычных ощущений, от воспоминаний о том, чего не вернуть, как ни старайся.
Н-да, не удивительно, что Мама так не любит Аиду.
Он глянул вниз, на мерное волнующееся людское море. С высоты огромного купола они были похожи на россыпь разноцветных камней, мало чем отличающихся друг от друга. В них причудливо смешивались низменные мелочные страсти и наивная вера в возвышенные волшебные чувства, одинаково презираемые Несущими. Они странные, эти смертные с их мимолётными жизнями.
Почуять в переполненном зале одного обращённого в человека сатира весьма затруднительно – слишком уж его аура похожа на все прочие. А вот одного единорога (в кого бы его ни превратили) – проще простого.
Он выпрямился. Он знал, что это ловушка – своими ушами слышал, как храмовница делилась гениальным планом с Ларселлой. Знал – и всё-таки пришёл. Ведь, в сущности, недомерок-сатир был его единственной конкретной целью, тонкой нитью связи с прошлой жизнью, тем самым смыслом, ради которого он прилетел в отель. Убьёшь коротышку – и не будет уже ничего. Никогда. И лишь эта мысль заставляла тянуть время, присматриваться, следить, прощупывать. Жалкая отсрочка. Всё равно она ничего не дала кроме очередных проблем, которые Несущие вообще-то должны быстро разрешать, а не создавать дополнительные.
В шумном людском море он мгновенно разыскал именно её. Красивое платье... яркое, издалека видно. Он позволил себе кривую, пропитанную горечью усмешку, и шагнул с узкого карниза под расписанным крылатыми существами куполом вниз, в пустоту. Что ж, пора закончить это шоу.
– – -
В глубине души Элоди знала, что Рэндалл найдёт её даже в огромном, заполненном людьми зале. Как? Вероятно, благодаря зачатку эмпатического Дара, по большей части доставшемуся Индии. Если молодой человек сосредоточится, то вполне сможет почувствовать определённый объект на некотором расстоянии и владеющие им эмоции. Волшебница и раньше подозревала, что за Рэндаллом водится кое-какой талант, а теперь убедилась в своих мыслях окончательно. Другое дело, что Дар этот был весьма и весьма слаб и довольно ограничен – в пределах поиска желаемого человека (или, проще говоря, субъекта, которому не повезло стать предметом вожделения Лоуриджа) и внезапных озарений (не очень, кстати, частых). Проявления такого Дара, среди магов называемого «мёртвым семенем», носили скорее интуитивный характер и для дальнейшего развития не годились. Встречался он крайне редко, все зарегистрированные случаи можно пересчитать по пальцам одной руки, поскольку за магический талант не принимался (большинство проживали с ним всю жизнь и ни о чём особенном не догадывались).
Подобно пресловутой мелкой нечисти Нижнего мира, Рэндалл материализовался среди беседующих групп гостей, словно из ниоткуда. Нет, конечно, на самом деле он просто неожиданно возник перед Элоди, заставив её остановиться. Что-то, возможно, выражение его глаз, возможно, собственные ощущения, рождающиеся в его присутствии, подсказали волшебнице, что это действительно Лоуридж.
– А где Индия? – в лоб спросила Элоди, дабы иметь представление, что и как говорить.
– Беседует с подругами, – ответил молодой человек. – Не беспокойся, она на другой стороне зала.
– Если я о ком-то и беспокоюсь, то однозначно не о твоей жене. К тому же мне казалось, что мы всё обсудили ещё днём.
– Что-то я не припоминаю, чтобы я обсуждал какую-то тему. Ты высказала своё мнение, я не стал возражать, вот и всё.
Волшебница вздохнула.
– Не вижу смысла без конца гонять туда-сюда оправдания. Ну женился – прекрасно. Устал от юной супруги через пару месяцев после свадьбы – бывает, особенно если не любил, а хотел получить новую игрушку в свою коллекцию. Жаждешь завести любовницу – дело твоё, но давай без меня.
Рэндалл оглядел шелестящих гостей, взял Элоди за локоть и повёл её к ближайшей стене.
– Поговорим там.
Волшебница обернулась, пытаясь глазами разыскать среди чёрно-белых смокингов и роскошных платьев хотя бы кусочек алого наряда Энид. Тщетно. Она потеряла Эни и Селевка из виду как только отвлеклась на Лоуриджа. Оставалось надеяться, что Ди справится и почувствует Несущего, если тот приблизится к сатиру или пройдёт мимо нимфы.
"Первый признак непрофессионализма – уступки эмоциям в ущерб работе, – с досадой подумала молодая женщина. – Старею, наверное".
Они вышли к небольшой нише между белыми колоннами. Внутри дугой располагался бежевый диванчик, но садиться Элоди не стала, готовая по первому сигналу шарика азурита, спрятанного в декольте, броситься на помощь подругам. Глядя на волшебницу, Рэндалл тоже не сел.
– Пойми, Элоди, мне не нужна любовница.
– Ручную чародейку ты тоже не получишь, – фыркнула она. – Помнишь девочку Эллектру, пробудившую нас от очарованного сна? Уж если с молоденькой неопытной самоучкой ничего не вышло...
– И ручная ведьма мне не нужна, – перебил её молодой человек. – Мне нужна ты, Элоди.
– Зачем? – искренне удивилась волшебница. – Надеть вместо ошейника кольцо, посадить в золотую клетку и потерять всякий интерес, едва я отдамся без остатка подобно Индии? Но если ты успел хоть немного меня узнать, то понимаешь, что я никогда так не поступлю. У меня сын и как бы сильно я ни любила мужчину, я не собираюсь лишать Колина матери в угоду мужскому капризу. Тем более твоему.
Рэндалл смотрел на неё пристально, чуть восхищённо и одновременно раздражённо, словно ему и нравилось её упрямство, и отталкивало. Над залом текла мелодичная музыка, звенели бокалы с шампанским, шуршали осенней листвой приглушённые голоса. Азурит под тонкой золотистой тканью был тёплым, но сигналов не подавал. Энид и Илиан, лучше владеющие телепатией, обещали, если что, предупредить её первой.
– Я люблю тебя, – ровным тоном произнёс Рэндалл.
Ну вот и докатились до откровенных признаний. Дальше, верно, будут пылкие обещания.
– Давно? – деловито уточнила Элоди, словно он был клиентом с проблемами магического свойства.
– С прошлого года.
– Хм... Выходит, нежные чувства к Индии к тому моменту уже умерли и ты ей врал про большую и светлую любовь?
Видимо, её язвительная интонация разозлила молодого человека, потому что в следующую секунду он метнулся к ней и схватил за руки выше локтей.
– Да при чём здесь Индия, если я говорю о тебе и себе?! Я тебя люблю, и это не самое приятное чувство в моей жизни, – с болью сказал он.
– Это не любовь, – осторожно возразила волшебница. – Это инстинкт собственника, желание избалованного ребёнка во что бы то ни стало получить приглянувшуюся игрушку.
Пальцы сжались стальными браслетами, выражение лихорадочно блестевших глаз вдруг стало... безумным. О Богиня, если Элли хоть раз видела Рэндалла таким, то нет ничего удивительного, что девушка предпочла уехать как можно дальше...
– Значит, вот каким ты меня считаешь? – не повышая голоса, процедил молодой человек. – Избалованным эгоистичным ребёнком? Ребёнком, не способным на настоящие чувства?!
Элоди поморщилась.
– Нет, ты не ребёнок. Ты просто избалованный и эгоистичный человек, – предельно спокойно заметила она, хотя инстинкт самосохранения настойчиво напоминал, что с сумасшедшими лучше не спорить. И вообще, пора применить немного магии и сделать ноги. – Пусти, мне больно.
– Мне тоже, – усмехнулся Рэндалл. – Или ты думаешь, мне было приятно внезапно обнаружить, что я действительно готов относиться к Инди как к сестре? Причём именно тогда, когда она стала моей женой? Думаешь, легко было смотреть на неё и видеть, что в ней нет твоей красоты, твоего характера, твоей независимости? Знать, что она всегда будет преданно смотреть на меня и беспрекословно слушаться?
Молодая женщина дёрнулась, пытаясь освободиться, но пальцы в ответ лишь сжались сильней.
– Ты сам сделал её такой, – выдохнула она. – Ты видел Индию именно такой – тихой покорной мышкой, и предпринял всё необходимое, чтобы девушка ею стала.
– Разумеется, если где-то что-то не так – ищите Лоуриджей, – скривился Рэндалл. – На нас можно повесить любой грех.
– Пусти меня, – повторила Элоди.
– Не сегодня.
– Сказала же, пусти!
– По-моему, дама ясно выразила своё несогласие с вашими планами.
Они оба повернули головы на голос. У входа в интимно затенённую нишу, небрежно прислонившись плечом к колонне, стоял Джастин. На его губах играла вежливая улыбка, обнажающая, тем не менее, вампирские клыки.
А он-то откуда взялся?!
– А по-моему, это не ваше дело, – отрезал Лоуридж.
– Всё, что касается этой леди – моё дело, – парировал Джастин и улыбнулся шире. – Я всё равно двигаюсь быстрее вас, мэйр, так что не стоит и пытаться.
Рэндалл медленно, нехотя разжал пальцы и отстранился от волшебницы. Парень оттолкнулся от колонны, протянул руку.
– Элоди?
Она покосилась на молодого человека и без колебаний ухватилась за руку Джастина. Вцепившись в его конечность как в спасительную соломинку, Элоди позволила увести себя из тени ниши. Неожиданно волшебницу посетила шальная мыслишка: а ведь за всё это время никто так и не обратил на них внимания. Кроме Джастина.
– Ты в порядке? – спросил он.
Элоди кивнула.
– Если тебе неприятен этот человек, зачем ты с ним общаешься?
Молодая женщина глубоко вздохнула, призывая прочие мысли к ответу. Даже странно... она подумала о магии, но так ею и не воспользовалась.
– Не знаю, – отозвалась волшебница. – Может, потому, что мы, бабы, дуры?
– Забавно, – заметил Джастин. – Почему некоторые женщины унижают себя ради мужчин, а потом ещё и себя же обвиняют в мужской несостоятельности?
– Я удивлена. Ты настолько высокого мнения о прекрасном поле?
– Моя мать женщина и без неё меня бы просто не было. Я люблю её, почитаю и уважаю и не понимаю, почему другие женщины, творительницы и хранительницы этого мира, зацикливаются на каком-то откровенно недостойном их мужике?
– Может, это любовь? – в шутку предположила Элоди.
– Да, очень красноречивая любовь, – хмыкнул парень. – Особенно её отпечатки на твоих руках.
Волшебница мгновенно остановилась. Действительно, выше перчаток на коже зловеще алели следы пальцев Рэндалла.
– Демоны! – выругалась Элоди.
– Если стремление причинить боль другому называется любовью, то я определённо чего-то не понимаю в мировоззрении аидян, – добавил Джастин.
– Едва ли это любовь, – пробормотала молодая женщина, возобновляя прерванное движение. – Кстати, не ожидала встретить тебя здесь, – сменила она тему.
– О-о, у меня на этот бал особое приглашение, можно сказать, специальное, – усмехнулся парень.
– Ты важная шишка?
– Ты даже не представляешь, насколько.
Волшебница улыбнулась.
– Спасибо.
– За что?
– За руку помощи, – пояснила Элоди.
– Разве вы, медеи, не можете справиться с настырным поклонником?
– Можем. И я могу. Только почему-то стояла и слушала его, слушала... Как в тех фильмах, где главный злодей берёт героев в плен и начинает мучить их детальным описанием плана по захвату мира. Вроде и понимаешь, что полный бред, но прекратить невозможно.
– Что ж, всегда пожалуйста, – кивнул Джастин. – Обращайся, если что.
– Буду иметь в виду.
Внезапно азурит ощутимо нагрелся, принимая сразу два сигнала – от Энид и вампира. Молодая женщина торопливо извлекла шарик из складок ткани, не сразу заметив, как расширились глаза у парня. Яркий сине-зелёный камень пульсировал резким, обжигающим изумлением и предупреждением об опасности, которую уже почувствовали, но ещё не увидели своими глазами.
"Быстро же он", – подумала волшебница.
– Элоди, – негромко позвал Джастин.
– Что?
Лицо у него было застывшее, словно он лучше неё понял значение сигналов. Затем он моргнул, и неподвижная маска разгладилась, точно мятая простынка под утюгом.
– Уходишь? – прежним тоном беззаботного весельчака спросил парень.
– Да, надо бежать. Извини. Ещё увидимся.
– Конечно.
Элоди улыбнулась на прощание и, сжав азурит в ладони, нырнула в гущу собравшихся. Усиливающееся тепло камня указывало верное направление.
Мир вокруг стремительно изменялся, однако обеспеченные гости Лоуриджей не имели о том ни малейшего понятия.
– – -
Похоже, кто-то начал вечеринку без него. Одна маленькая ошибка (которая по счёту?) и тебя опережает более умелый (или везучий) игрок. Хотя кому ещё мог понадобиться бывший сатир? Или дело вовсе не в коротышке?
Он прислушался к изменениям в течение энергетических токов. Ага, есть одно небольшое возмущение, порождаемое прибывающим в смятении единорогом. Бедняжка явно не ожидала такого поворота. Ну, он тоже, положим, много чего не ожидал. Как выяснилось, Аида та ещё проказница.
Он плавно погрузился в людское море. Шепчущие разноцветные воды окружили его со всех сторон, но он стремительным акульим плавником рассекал сверкающую гладь, направляясь к своей цели. Впрочем, он не особенно торопился. Спешить ему было совершенно некуда.
Глава 8
Индия бежала, не разбирая дороги. Навстречу ей попадались какие-то люди, с некоторыми она сталкивалась, кого-то задевала, в кого-то врезалась на полном ходу. Скорее автоматически бормоча бессмысленные извинения, она продолжала бежать, не замечая удивлённых взглядов и осуждающих перешёптываний. Никто из них даже и не подозревал...
Одно дело предполагать, что муж тебя не любит и изменяет. Совсем другое – своими глазами видеть ту, что завладела его сердцем и разумом, своими ушами слышать, что любит он её, а не тебя. И, оказывается, полюбил до того, как женился на тебе. О великая, милосердная Создательница, почему, почему Рэнд сделал ей предложение, если уже любил Элодию? Зачем он уговаривал её согласиться, если мечтал о другой? Почему, трепетно взяв её за руку, так нежно, проникновенно признавался в любви, если понимал, что лжёт? Зачем, ну зачем он мучил её надеждами на их светлое совместное будущее? Неужели он не догадывался, что прежде всего обманывает себя?
Оставив подружек щебетать о мужиках и шмотках, Индия отправилась за Рэндом, стараясь держаться на расстоянии, но и не терять его из виду. Девушке не пришлось долго кружить по залу – молодой человек целеустремлённо вывел её к Элодии, будто точно знал, где бродила волшебница. Поначалу Индия не придала этой встрече значения – наверное, Рэнд подошёл поздороваться, – однако, проследив за парочкой до ниши, поняла, что дело не ограничится простым приветом. Спрятавшись за колонной, девушка слушала странный разговор двоих вроде бы знакомых ей людей и с каждым брошенным в пространство словом руины её надежд и чаяний рассыпались в пыль, которую навсегда унёс в пустоту ветер короткого признания. Не осталось ничего, кроме никому не нужной глупой девчонки, желавшей лишь умереть вместе с родителями, тем самым избавив этот мир и себя от своей боли.
Когда Рэнд повторил три донельзя простых и невероятно сложных слова, Индия кинулась прочь, более не в силах слышать то, что не предназначалось для её ушей. Она бежала, и как некстати вспомнились трогательные ухаживания Рэнда за Элодией, запах её духов на его одежде, их взгляды, устремлённые друг на друга. Тогда девушка порадовалась за молодого человека, но вскоре они покинули замок, и история чужих отношений быстро померкла за страхами Индии. Она вообще забыла о ней! Зря, оказывается... Хотя кто знал, кроме Рэнда? И почему он так поступил с ней? За что? Ведь она поверила ему...
Чьи-то сильные руки схватили девушку, останавливая безумный бег в никуда, развернули на месте. Индия подняла голову, встречаясь с удивлённым взглядом голубых глаз, внимательных и проницательных.
– Что-то случилось, Инди?
Мелко дрожа, девушка смотрела на немолодого, но ещё элегантного, подтянутого и вызывающего восхищение у дам человека и не знала, что сказать. Она и сейчас не могла решить, кем же его считать – по-прежнему дядюшкой или по-новому свёкром? Сам Девон Лоуридж к смене статуса отнёсся спокойно и без изумления, хотя, если честно, после свадьбы отец и сын общались исключительно по телефону. Индия тоже разговаривала с дядей по телефону, да и то недолго – Рэнд решительно возражал против поддержания связей с прошлым девушки, даже если эта связь – его отец.
– Д-д-добрый вечер, – выдавила Индия.
Только теперь она заметила, что стоит посреди огромного холла отеля, привлекая косые взгляды персонала и припозднившихся гостей.
– По твоему лицу нельзя сказать, что для тебя он добрый, – резонно возразил Девон. – Что произошло? Рэндалл тебя обидел?
От ласкового сочувственного тона девушке захотелось расплакаться, излить в слезах боль, страх, отчаяние, предательство и ощущение собственной ненужности. Но Индия слишком хорошо знала, что дядя вовсе не так добр, как хотел показаться. Она помнила одетую в чёрное маму, её покрасневшие глаза, которые та прятала от маленькой дочери, и горький шёпот в утешающих объятиях мужа: "Это он убил Миру". Родители никогда не обсуждали это с Индией, но ещё девочкой она чувствовала, что в смерти сестры мама винит Девона.
Девушка медленно отстранилась от мужчины, качнула головой.
– Нет, – ответила Индия, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. – Всё в порядке. Просто я... повздорила с подругой.
Брови Девона поползли вверх.
– Похоже, это была крупная ссора.
– Пустяки, ничего серьёзного.
– Правда?
Девушка посмотрела прямо в глаза дядюшке.
– Правда.
– Тогда куда же ты так спешила?
– В туалет.
Брови поднялись ещё выше, если это было возможно вообще, однако взгляда Индия не отвела.
– Что ж, тогда не смею задерживать, – отозвался мужчина. – Увидимся в зале, дорогая невестка.
– Конечно.
Ещё одна ложь, ибо она не собиралась возвращаться в зал. Ей некуда теперь идти кроме как... Проводив тусклым взглядом затянутую в чёрное фигуру Девона, девушка развернулась и покинула отель.
– – -
Главное, что я поняла, оказавшись в банкетном зале «Звёздного света», – я не смогу почувствовать Несущего в такой толчее, разве что он сам подойдёт и вежливо представится.
Нилла, в неожиданном открытом платье, встретила нас у чёрного входа и окружными путями, точнее, коридорами, провела в зал. Тут мы рассредоточились, отпустив Селевка и Энид гулять по огромному помещению вдвоём. Элоди отправилась изучать территорию по периметру, я, Илиан и катесса держались от нашей парочки на почтительном расстоянии, однако вампир не терял ментальной связи с Энид, "присматривая" за ней телепатически. Цепкий взгляд Ниллы обманчиво-лениво блуждал по гостям, я старательно прислушивалась к своим ощущениям, однако те молчали, словно единственный на допросе.
– Илиан?
– Хм?
– Если фонд благотворительный, то кому он помогает?
– Теоретически – жителям бедных кварталов крупных городов. Практически – шут знает куда деньги идут. Нет, конечно, в последние пару лет Девон Лоуридж стал плотно заниматься проблемами малоимущих, даже фонд имени себя организовал, однако сомневаюсь я, что он отдаёт туда абсолютно всё.
– А какие у него отношения с сыном?
– О них тебе лучше не знать, – отозвался вампир.
– Всё настолько плохо? – уточнила я.
– Во всяком случае, дружески обнимаются они только на фотографиях для прессы.
Весёленькая семейка! Тем более, сложные, порой доходящие до взаимной ненависти отношения отцов и детей казались мне дикостью: как можно настолько не любить, с одной стороны, того, кто дал тебе жизнь, вырастил и воспитал, и, с другой, своё дитя, свою кровь, того, в ком ты будешь жить после смерти? Неужели эта любовь ничего не стоит, неужели она настолько слаба, что погибает под ливнем упрёков, осуждений, обвинений и даже угроз? Почему ни родители, ни повзрослевшие дети не прощают друг другу ошибок, почему идут на ужасные поступки, мотивируя их любовью, хотя на самом деле это обычный эгоизм? Или люди и впрямь не созданы для мирной жизни без конфликтов?
– Думаешь, он уже здесь? – обратился Илиан к Нилле.
Катесса кивнула, мимолётно коснувшись знакомого медальона цепочке.
– Уверена.
– Красивый, – заметила я.
– Кто? – не поняла Нилла.
– Украшение, – пояснила я, указав на довольно увесистую золотую подвеску.
– Ах, это... – Катесса снова тронула коготком медальон, посмотрела на него. – Это вместо "корочки", моё своеобразное удостоверение личности. Его нельзя подделать или попытаться изменить сохранённые на нём данные – украшение просто самоуничтожится. Зато любой мой коллега, едва взглянув на медальон, поймёт, кто я и что я – это действительно я. Кстати, – Нилла придвинулась ко мне и добавила, понизив голос, – Несущие Смерть крайне редко принимают женский облик, считая это проявлением неуважения по отношению к той, кто создала их. Так что можете сузить поиск до мужчин.
– А-а, ясно, – протянула я. А я-то думала, что в медальоне у неё фотография любимого мужа. – Хоть кто-то уважает своего создателя.
– Так уважает, что готов убить за нехорошее слово в адрес обожаемого творца, – напомнила катесса причину, по которой мы бродили с умными лицами по залу.
Я смутилась и прижалась к Илиану, чем заслужила неодобрительно-насмешливый взгляд леди-рыцаря. Ну разумеется, вряд ли Нилла привыкла опираться на мужское плечо, даже если оная часть тела принадлежит супругу. Не могу сказать, что и сама имею такую привычку, однако если вышеупомянутое плечо наличествует в твоём полном распоряжении, то почему бы и не воспользоваться?
– Возможно, Селевку не стоило так часто повторять "твою мать", – буркнула я. И почему именно мать? Почему-то отцов в процессе выражения эмоций нецензурными словами не упоминают.
– Ты что, защищаешь Несущего? – удивилась катесса, глянув на меня... ну, не очень добро.
– Вот ещё! – возмутилась я. – Просто высказываю своё мнение.
Выражение глаз Ниллы лучше всякой человеческой мимики дало мне понять, что она с моим мнением категорически не согласна.
