Текст книги "Ступить за грань (СИ)"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Да ты вся белая! – закричала она... зло, надрывно. Только что не топнула.

Прищурившись, посмотрела на дверь, отойти от которой я так и не смогла, перевела взгляд на меня, еще раз возвращая к мысли о том, что девочка в свои неполные двенадцать лет была уже достаточно взрослой, чтобы принимать решения и... ответственность за них.

Чем больше дается....

Дочери эклиса было дано много, делая ее не просто особенной – уникальной.

Додумать до конца я не успела. Тронув дисплей наручного комма, Лорианна жестко, четко воспроизведя интонации отца, потребовала:

– Медика в комнату кайри. Немедленно!

Возразить мне тоже не удалось, словно подтверждая своевременность ее приказа, тело обдало жаркой волной, в глазах потемнело.... Сознания я не потеряла, но упасть вполне могла, потерявшись в бегающих перед глазами звездочках, не подхвати меня Ильдар.

Появления эклиса хватило, чтобы сразу стало легче. Организм явно разделял мое нежелание демонстрировать перед ним собственную слабость. Перед ним и Дамиром, который его сопровождал.

Все остальное было не столь радужно. Попытка отстраниться, отвоевывая самостоятельность, оказалась безуспешной – Ильдар ее просто не заметил. Уложил на диван, сумев настолько ловко снять с меня сапоги, что осознала я этот факт лишь когда ногам стало свежо. Да и то ненадолго – укрыл своим плащом.

Попробовала сесть – играть в умирающую не собиралась, но и тут меня ждала неудача. Пресек вроде бы и осторожно, просто придержав за плечи, но настолько безапелляционно, что я была вынуждена подчиниться, откинувшись на подушку.

Нежность, защита... как они выглядели в его понимании.

Я знала, что так оно и будет. Я даже сумела убедить себя в том, что смогу принять....

Мысль тоже осталась незаконченной. Ильдар улыбнулся... уголками губ, выбивая меня из меланхолии самым действенным способом, коснулся пальцами висков....

Этот день оказался слишком долгим и столь же неоднозначным, как и склонившийся ко мне мужчина.

– Просто верь мне, – чуть слышно шепнул он, в очередной раз меняя мое представление и о происходящем, и о самом себе.

Вот и доверяй своим глазам! Его взгляд воспринимался пустым... углубленным в себя.

– Я пытаюсь, – так же тихо отозвалась я, догадываясь, что он мог обойтись и без моего ответа.

Продолжить диалог нам не позволила Лора. Терпение не относилось к ее сильным сторонам:

– Пап? – посчитав, что молчала достаточно долго, вопросительно протянула она, подходя ближе к дивану.

Встала рядом, вызвав у меня невольное желание усмехнуться. Брови сведены к переносице, губы плотно сжаты, во взгляде тревога вперемешку с решительностью....

Характер у нее был папин, что все чаще становилось проблемой. Для нее самой.

Вопрос дочери Ильдар проигнорировал. Сильнее прижав пальцы к моим вискам, тут же ослабил давление и убрал руки от лица. Выпрямился и, так ничего не сказав, отошел к окну, уведя Лору с собой.

О передышке я даже не подумала.

Правильно и сделала. Еще не успела перевести дыхание, как в комнату вошли трое. Вераш, его помощник и хошши, который вроде как матессу.

Вошли, как на параде: четко, слаженно, целеустремленно... только что шаг не печатали.

Язвила я от злости, а не по факту. Каждый из находившихся поблизости великолепно знал свою роль и вел ее в точном соответствии со сценарием.

Чьим именно? Вариантов было два, но я склонялась к тому, где старший из братьев шел на поводу у младшего.

 Еще одна мысль из тех, что приходят несвоевременно. Не изменить.... Не исправить....

– О моих рекомендациях вы даже не вспомнили, – вместо приветствия укоризненно произнес главный медик эклиса, подходя к дивану. Когда его сопровождающий придвинул стул, присел. Закрепил на запястье браслет диагноста, но руку не убрал, продолжая удерживать мою ладонь в своей.

– Я чувствую себя хорошо, – возразила я... машинально. Лишь бы не молчать.

– Да, я вижу, – весьма доброжелательно отреагировал на мою реплику Вераш. Впрочем, когда дело касалось меня, он всегда был таким, умело сочетая искреннее внимание и настойчивость.

– Она была совершенно белой, когда пришла, – неожиданно произнесла Лора. Ворчливо.

Я попыталась развернуться, чтобы посмотреть на девочку, но медик качнул головой, прося лежать неподвижно.

Спорить не стала, пусть все происходящее и воспринималось одной большой нелепостью. Да – устала, да – темнело в глаза, но все было объяснимо, все имело свои причины. Устраивать же балаган со мной в качестве основного развлечения....

Ситуация была не только неприятной, но и неприемлемой для меня. Вот только... кто меня спрашивал?!

– Совершенно белой? – переспросил Вераш, вроде как заинтересованно посмотрев на Лору. Ответить ей не дал, обернулся к помощнику. – Когда инесса Лорианна должна была посетить клинику?

– Два дня тому назад, – словно ждал этого мгновения, тут же отозвался тот.

Ровно и бесстрастно.... В отличие от Вераша, этот жрец был лишен даже намека на эмоциональность.

– Что мне может сказать на это будущий лиската Храма Выбора? – теперь уже не скрывая иронии, полюбопытствовал медик, вновь обратив свой взор на Лору.

Тишина оказалась неожиданной... словно все сговорились замолчать, замереть, чтобы услышать, каким рваным, недовольным стало ее дыхание.

– У меня были причины, – опустив глаза, глухо буркнула девочка, вновь возвращая жизнь в застывший вдруг мир.

– Я не сомневался в этом, – с той же снисходительной улыбкой отозвался Вераш. – Более того, уверен, что ваши причины были вескими, но... – И опять повисла пауза. Осязаемая, ощущаемая, как потерянные временем секунды. – Но, – повторил он... твердо, – я надеюсь увидеть вас в своем кабинете завтра.

– Как скажете, несс Вераш, – на этот раз довольно миролюбиво отозвалась Лора, вот только я ее покладистости не поверила.

Было что-то в голосе девочки, заставляющее цепляться за слова... интонации....

– Ну а теперь, – заставив меня насторожиться, продолжил медик, – когда я услышал все, что хотел, вернемся к вам, госпожа кайри, – вновь улыбнулся он, но уже мне. Отпустив мою ладонь, снял диагност. – Вы действительно просто устали, вот только усталость эта несколько иного плана. – Встал, посмотрел на меня... сверху вниз. – Вы можете сесть... но без особого энтузиазма, – предостерег, когда я попыталась резко подняться. Перевел взгляд на Ильдара: – Господин эклис, мы не могли бы продолжить разговор меньшим составом?

Тому и приказывать не пришлось, когда я устроилась в углу дивана, откинувшись на спинку и "ловя" несколько запоздавших звездочек, в комнате из тех, кого можно было отнести к посторонним, оставались лишь Дамир, да тот, второй матессу, которого пристроил ко мне Риман.

Про братца Ильдара я вспомнила не вовремя.... Только его здесь и не хватало.

– Господин лиската, – стоило двери закрыться за спиной старшего Исхантель, тут же развернулся к нему Вераш, – первое, о чем я бы хотел попросить вас – приставить к инессе Лорианне дополнительную охрану.

– Для этого есть основания? – добавив напряжения, довольно холодно уточнил Риман, остановившись точно в центре комнаты.

Монументальный....

Незыблемый....

И... обнаженный....

Душой, которую скрывал, похоже, даже от себя.

Ощущение было странным, но настолько четким и ясным, что я даже вздрогнула... не веря самой себе.

Этого оказалось достаточно, чтобы взгляд лиската "навалился" на меня, буквально припечатав к спинке дивана. Потроша, раскладывая на нюансы, уточняя расставленные акценты....

"Отступал" он медленно, нехотя, через силу.... Все еще удивленный, но довольный.

– Вот даже так.... – загадочно произнес он, на миг опустив взгляд. Вопреки ожиданиям, продолжения не последовало. – Итак, несс Вераш? – оставив свои догадки в отношении меня при себе, вернулся он к вопросу, поднятому медиком.

Ильдар, вопреки моей логике, вступать в разговор не спешил, продолжая стоять у окна. Спокойный.... Расслабленный....

От настоящего Ильдара в этой иллюзии была лишь внешность.

– Вам ведь известно, что такое менархе? – ответил вопросом на вопрос Вераш.

Риману было известно. И не только ему.

Лора смущенно опустила голову, попыталась отодвинуться от отца, но тот не дал, продолжая прижимать к себе одной рукой. Крепко, но... нежно.

– Когда? – теплых ноток в голосе Римана не прибавилось, но я чувствовала... буквально кожей чувствовала подспудную радость, которая пряталась за некоторой обескураженностью лиската.

– Четыре дня назад. – Ирония, явственно прозвучавшая в реплике Вераша, оказалась для меня полной неожиданностью, но лишь до тех пор, пока он не продолжил: – И если бы не мои собственные осведомители в ее окружении, мы об этом могли и не узнать.

Вот тут я и не сдержалась, вспомнив себя... на год старше.

Мне повезло, у меня были мама и папа. Чуткие, добрые, понимающие....

Одной любви здесь было мало....

– Вы хоть понимаете, о чем говорите?! – Я поднялась резко, забыв о том, что еще недавно с трудом стояла на ногах. – И как?!

Не обращая внимания на откровенное недовольство медика, подошла к Лоре, опустилась перед девочкой на корточки, взяла ее ладошки в свои:

– Я очень рада за тебя! – Заставлять себя улыбаться не пришлось, получилось само.

Даже догадываясь о причине их опасений, я действительно была рада. Взросление для девочки в этом мире не только дар, но и проклятие, вот только это была не ее проблема – наша.

Похоже, так думала не только я. Отпустив дочь, которую продолжал удерживать за плечи, Ильдар присел рядом со мной. Взял наши ладони в свои. Смотрел на нее с такой нежностью, что сердце щемило от понимания, насколько бесконечной может быть его любовь....

– Ты была самой красивой девочкой во всей Вселенной, теперь будешь самой красивой девушкой. – Он подмигнул мне, вздохнул, словно прося поделить его комплимент на двоих. Но продолжил уже серьезно.... Твердо и категорично: – И ты будешь самой счастливой.... Я клянусь тебе в этом.

Как бы я ни обижалась на Ильдара, после этой клятвы оказалась готова простить, если не все, так половину – точно.

Подобными обещаниями он никогда не раскидывался....

Глава 6.

 Две полоски света....

Одна – через приоткрытую дверь, которая вот уже год, как не закрывалась полностью, словно приглашая войти – Мария всегда оставалась с ними, где бы ни была. Вторая – сквозь неплотно задернутые шторы. В эту ночь лужайка перед домом была ярко освещена – шли последние приготовления к свадьбе.

Ее свадьбе....

Лора шевельнулась в кресле, крепче прижимая колени к груди, сильнее подоткнула плед. Нужно было спать, но... не спалось. Мешали мысли.... Разные....

О том, что было. О том, что только предстояло. О том, что уже никогда не случится....

Думай – не думай... не предугадать. Только дожить....

Но ведь как страшно! Хочется, тянет, но....

С мысли сбили весьма своевременно. Кто его знает, куда могли привести, когда душу рвало на клочки....

– Я так и знала, что ты здесь! – довольно фыркнула Лета, распахивая дверь. Постояла на пороге, привыкая к сумраку, потом негромко позвала, выглянув в коридор: – Мам, я нашла ее!

Ответа Лора не услышала, но и так было понятно, что с одиночеством на эту ночь покончено.

Наверное, к лучшему.

– Так, сестренка, – Лета подошла неторопливо, но плед сорвала резко, нетерпеливо, откинула на пол. Потом дернула за руку, стаскивая с кресла, – прощай хандра! Здравствуй задор и веселье!

– Нигде от тебя покоя нет, – вроде как ворчливо отозвалась Лора, поддаваясь напору. – Везде найдешь!

– Так положено.... По штату, – хмыкнула довольно Лета, отступая на пару шагов назад. Голосом отдала команду, когда включился свет, окинула Лору внимательным взглядом. – Это что за кошмар? – задумчиво протянула она спустя минуту. Посмотрев на Элену Истомину, входившую в комнату старшей из дочерей, укоризненно головой и начала... возмущенно: – Ты только посмотри на нее! И как вот это чудо отдавать столь прелестному юноше?!

– Ты этого столь прелестного юношу не видела после общения по-взрослому, – ухмыльнулась в ответ Элена. – Пока ему наставления давали только Максим и Владимир, он еще держался. А когда к ним присоединились твой муж и Алин, явно начал помышлять о побеге.

– Вацлав здесь? – слегка насупилась Лета.

– Его перехватили, – тронув среднюю дочь за плечо, примирительно произнесла Элена. – Он пытался....

– Мам.... – задорно протянула средняя Истомина, – я же пошутила....

– Я – тоже, – подмигнула та ей. – Но вот с этим, – она кивнула в сторону младшей, – точно надо что-то делать.

– Не надо со мной ничего делать, – насупившись, угрюмо заметила Лора. Всего лишь правила игры.... Когда любишь и любим, легко принимать помощь, какой бы она ни была. – Если только заставить сходить умыться и попросить перестать кукситься.

– Неплохой план действий, – улыбнулась Элена. Посмотрела на среднюю: – Ты приводишь ее в порядок, а я пока принесу платье.

– Уже утро?! – удивленно вскинулась Лора, только теперь посмотрев на табло. В непритворном испуге закрыла лицо ладонями, прошептала приглушенно: – Мамочки....

– И папочки, – вроде как довольно засмеялась Лета, подходя ближе и опуская руки сестры. – Через два часа начнут собираться гости, а у невесты синяки под глазами, как будто ее всю ночь пытали, заставляя выходить замуж.

– Может, и пытали, – дерзко парировала Лора, показав язык. – И заставляли! Заставляли! Заставляли!

– Тебя заставишь, – улыбаясь, качнула головой Элена. – Вся в отца!

– В какого? – тут же нашлась младшенькая. Задиристость помогала справиться с волнением.

– В обоих, – тут же откликнулась Элена и, указав на дверь, которая вела в ванную, преувеличенно строго потребовала: – Ну-ка умываться!

И... опустила голову, чтобы не показать, как на глазах выступили слезы.

Три дочери.... И за каждую болело сердце! И не выбрать, за кого из них сильнее....

Укоризненное:

– Мам! – получилось сдвоенным. Объятия, тоже двойными, обе прижались к ней не сговариваясь. – Тебе нельзя волноваться!

– Мне нельзя нервничать, – сглотнув предательский комок, преувеличенной бодро заметила Элена, машинально опустив руку на уже довольно большой живот – до появления их первого с Максимом сына оставалось чуть больше двух месяцев, – а волноваться по-хорошему – можно.

– Ну... если по-хорошему... – менторским тоном протянула Лета.

Образ не выдержала, чмокнула мать в щеку и, отодрав сестру, которая шутливо цеплялась за все, что попадалось по пути и верещала, требуя не отдавать ее в руки залетного красавчика, потащила в ванную.

С какой нежностью Элена смотрела на дочерей, пытавшихся за наигранным весельем скрыть нервозность, ни одна из них не увидела. Когда обе остановились и оглянулись, чтобы бросить быстрый взгляд на мать, та успела выйти из комнаты.

Платье, в котором Лоре предстояло выйти замуж, было тем самым... так и не надетым Марией в день своей свадьбы.

– Она сейчас сбежит, – бросив украдкой взгляд в сторону Лоры, стоявшей рядом с Соболевым, приглушенным шепотом произнес Лэарт.

– Не сбежит, – даже не шевельнувшись, спокойно отозвался Вацлав. – Тройное оцепление. Перехватят.

– И никакой романтики! – на этот раз вроде как обиженно выдал Свонг. – Нет, чтобы успокоить....

– Кого?! – хмыкнул стоявший с другой стороны Мареску. – Тебя?

– Не заслуживаю? – насмешливо уточнил Лаэрт, с интересом посмотрев на офицера службы розыска, который вместе с мужем Леты на этот день стал его дружкой.

Вроде и не традиция – заключение брака в Союзе не имело ритуального оттенка, все в рамках гражданского законодательства, но кое-какие элементы, в том числе и привнесенные с других планет, присутствовали. По паре спутников у жениха и невесты были оттуда.

– С этим ты и сам разберешься, – подмигнул ему Алин и тут же кивнул в сторону находившейся метрах в двухстах площадки, куда как раз садился катер, украшенный символами Союза и Зерхана. – Ну, вот и все, – "трагично" выдохнул он. – Губернатор!

– Прощай, друг! – подхватил "причитание" Вацлав. – Последний шанс избежать своей участи ты уже упустил.

– Смешно! – фыркнул Лаэрт, но, машинально, вытянулся, изгоняя остатки расслабленности.

Хватило его ненадолго:

– Запомните меня свободным.... – на полном серьезе выдохнул он и... опустил голову, пряча шаловливую улыбку.

– Запомним, запомним.... – пообещал Алин, сохраняя отстраненное выражение лица. Вот только глаза выдавали, насквозь пропитавшись иронией.

– Это великолепно, что оцепление тройное, – с другой стороны философски заметил Дваржек, – а то дипломатический скандал.... – Вздохнул. Качнул головой.... – Нехорошо....

– Если вы сейчас же не заткнетесь.... – угрожающе прошипел Лаэрт, с отстраненным выражением лица глядя, как губернатор подходит к адмиралу Соболеву и семейству Истоминых.

Те стояли в начале второй дорожки, ведущей к украшенному цветами помосту, выстроенному для проведения церемонии.

– Какой он грозный, – тут же хмыкнул Алин.

– Это ненадолго, – "успокоил" его Вацлав.

– Господа! – став для всех троих полной неожиданность, появился рядом с ними распорядитель. Один из помощников губернатора, взявший на себя все заботы по организации торжества и, как ни странно, управившийся за сутки, которые были в его распоряжении. – Через пять минут будет открыт канал связи с резиденцией императора Индарса и мы начнем.

– Благодарю вас, – склонил голову Лаэрт. Получилось спокойно, но кулаки самопроизвольно сжались, выдавая волнения. Когда чиновник отошел, направляясь навстречу Шамиру Эйрану – главе Зерхана, продолжил, чуть слышно: – Пристрелите меня... кто-нибудь.

– И не надейся, – едва ли не одновременно выдали Алин и Дваржек, сдвинувшись к Йоргу, словно тот и вправду собирался сбежать.

Продолжить в том же духе и хотелось бы, но не получилось.

Губернатор подошел к ним один. Кивком ответив на приветствия Дваржека и Мареску, доброжелательно улыбнулся Лаэрту Свонгу, с которым был знаком по тем самым событиям, которые журналисты впоследствии назвали Зерхановским апокалипсисом:

– Неожиданность, но приятная, – протянул он руку для пожатия. Когда Свонг ответил – хоть и непривычно, но уже приходилось, продолжил: – Завтра утром документы будут готовы, но.... – Он замялся... не по собственной слабости, по теме, которую приходилось затронуть, – не мое это дело, но я не понимаю, зачем вам забирать Лору с собой. Самариния....

– Это не моя прихоть, – достаточно твердо, но давая понять, насколько сожалеет о том, что события развивались именно в этом направлении, начал он, – а ее решение. – Улыбнулся... извиняясь. Свел все к шутке: – Не слишком-то и поспоришь, когда с одной стороны такие гены, а с другой... такое воспитание.

– Это – да! – понимающе вздохнул Эйран. – Соболев и Истомин.... – На мгновение обернулся, бросив взгляд на тех, чьи имена назвал. Вновь посмотрел на Лаэрта: – Лора будет хорошей женой, это у нее в крови... быть рядом и заботиться, отдавая всю себя тому, кого любит. И матерью она будет хорошей... в такой семье выросла. Но и ты стань ей верным и надежным мужем. Чтобы ни у кого из нас не болело за нее сердце. Чтобы не было сомнений, что поступили правильно, отпуская ее в чужой мир.

Свонг мог ответить, не медля – всю меру ответственности, которую брал на себя, он более чем осознавал, но прежде чем произнести хоть слово, посмотрел на Лору, которая, неожиданно, как раз в этот миг повернулась в его сторону.

Жемчужное платье, которое она выбрала для торжества, было Лаэрту знакомо. В нем Мария должна была стать женой Карина. Брата, друга....

Должна была....

Воспоминания праздничного настроя не сбили, если только добавили остроты, заставив переживать все ярче через призму тех событий. И смотреть иначе.

На дом, который не был похож на тот, разграбленный бандитами, когда те пытались добраться до бункера, в котором скрывались Элена и Вацлав.

На Лету, украдкой подававшей мужу знаки... которые были просты и понятны: люблю... целую... жду.

На старших Истоминых... сумевших пройти по жизни, сохранив чувства, когда-то ставшие основой их семьи.

На Лору.... Нежную, хрупкую, мужественную.... Невероятно красивую.... Чуть испуганную той суетой, что творилась вокруг....

– Вам не стоит беспокоиться за нее, – продолжая смотреть на девушку, которую собирался назвать своей женой, твердо произнес Свонг. – Мир, в который вы ее отпускаете, станет для нас обоих нашим... единственным.

Он мог бы и добавить... о своих чувствах; о традициях стархов; о напутственных пожеланиях, которыми его благословляли на этот брак заменившие родителей дядя и тетя; о Карине, с которым долго разговаривал накануне... ничего не обещая, не давая клятв... лишь ответив коротко на так и не прозвучавшие слова: "Сберегу!"....

Он мог, но не стал, понимая, что больше, чем он уже сказал, говорить не стоит.

Чтобы не обесценить.

– Я верю вам, – с той же торжественностью, что и до этого, отозвался губернатор, вновь протянув руку.

Словно дожидавшийся именно этого мгновения экран, контуры которого вырезали довольно приличный прямоугольник из зелени сада, вспыхнул настроечной таблицей. А еще спустя пару секунд раздалось, разделив все на "до" и "после":

– Дамы и господа! Глава империи стархов – император Индарс....

* * *

За спиной Лоры стояли Лета и Вари Мареску, как гаранты, что каждое слово, произнесенное ею, станет не просто символом – будущим.

За его – Алин и Вацлав.

Так было принято. Не на Зерхане – у стархов. Благословляли всем миром, отвечали – тоже. Семья – священна.

Раз и... навсегда!

Несмотря ни на что....

Только смерть....

Но разве та властна... когда любовь – настоящая?!

– Всегда! С этого дня и до окончания пути....

– ... и каждый миг, и под любым небом....

– ... в любви, верности, взаимном уважении....

– ... доверяя, как самому себе....

– ... помня о тех, кто дал жизнь, и, заботясь о тех, для кого станем отцом и матерью....

И уже вместе... не вдвоем, со всеми, кто стоял по ту и другую сторону экрана:

– Клянусь....

И повторив, теперь уже лишь он и она:

– Клянусь!

Чтобы вздохнуть, словно расправляя выросшие за спиной крылья и, улыбнувшись, чуть слышно, одними губами произнести:

– Люблю!

* * *

Увеличивать охрану Лоры эклис посчитал нецелесообразным – могло привлечь ненужное внимание, согласился лишь поработать с составом, заменив часть хошши матессу. Решить этот вопрос взялся тот, второй, имени которого я так и не узнала. Одно было точно – в их паре с Дамиром именно незнакомец являлся старшим, что можно было расценивать, как подсказку. Не просто элитный телохранитель – наставник, что наводило еще на одну мысль. Об уровне полномочий Римана.

– Ну а теперь я предлагаю вернуться к главному вопросу, – с неожиданно тяжелым вздохом поднялся со стула Вераш, как только за девушкой закрылась дверь. Ее покои находились в этом же блоке, что существенно облегчало работу службы контроля.

– Не лучше ли оставить все, как есть? – с нажимом уточнил Риман. Не у медика, у Ильдара, на которого смотрел.

– Лучше, – согласился тот, глядя на меня. Не спокойно... с сомнением.

Высказываться на тему, что еще одна тайна добавочно к тем, которые меня уже окружали, ничего не изменит, мне не пришлось. Решение Ильдар принял раньше, чем я взвесила все "за" и "против":

– Она имеет право знать! – твердо произнес он, отведя взгляд. Посмотрел на брата, словно предлагая ему озвучить свое мнение.

Риман с реакцией не задержался. И хотя в голосе слышался скепсис, я была уверена, что лиската – доволен:

– Ну... раз ты так считаешь! – насмешливо протянул он. – Говорите, несс Вераш.

– Думаете, у меня лучше получится? – задумчиво отозвался тот. Когда ответа не последовало, прошелся по комнате. Остановился у самой двери... напротив Дамира, развернулся, продолжая молчать. Смотрел он в мою сторону, но вряд ли видел. Выражение лица было отстраненным и... одухотворенным.

Мне бы испугаться – все, что касалось их взаимоотношений с Богинями, продолжало оставаться для меня даже не загадкой – зоной повышенной опасности, но я с каждым мгновением становилась если и не спокойнее, то уравновешеннее – точно, словно самое страшное было уже позади.

Задуматься о том, что могу и ошибаться, я тоже не успела:

– Вам ведь известна судьба ваших предшественниц?

– Если вы об истреблении кайри, продолжавшееся на протяжении многих веков, то – да, – ровно ответила я, вновь поймав себя на том, что разговор с акрекатором заставил меня переступить некую грань, которая делила меня и... их. Заставил увидеть то, что было уже знакомо, пусть немного, но иначе. Не как чужое... как... свое.

И они теперь были... свои. Не понятые до конца, вызывавшие массу вопросов, рождающие противоречивые чувства, но все-таки... свои.

– О причине такого отношения к воплощенным богиням, я тоже осведомлена, – продолжила я, догадываясь, что отделаться лишь констатацией факта своего знакомства с некоторыми нюансами истории Самарании, у меня не получится. – Считается, что через кайри ее жрец раскрывает всю полноту дара, становясь вне ранга. Мне трудно осознать, насколько это серьезно – вне ранга, но я могу предположить, что для остальных одаренных данный счастливчик становился вне конкуренции, если говорить о власти и влиянии, – закончила я, улыбнувшись.

Вряд ли получилось оптимистично, скорее, провокационно – во взгляде не только Вераша, но Римана, которого я продолжала хоть и слабо, но ощущать, появилось явное недовольство.

– Вы абсолютно правы, – после короткой, но довольно напряженной паузы, подтвердил он. И я бы поверила, если бы не тон, который противоречил тому, что он произнес. – Но это не вся правда, – "обрадовал" меня медик. – Эклис Ильдар водил вас в Храм Триединой? – неожиданно жестко спросил он, заставив меня вздрогнуть.

Прежде чем ответить, посмотрела на Ильдара....

И пустота расступилась, оставив нас на берегу моря. Взгляд скользнул к горизонту, пытаясь вмиг охватить всю эту бесконечную синеву, играющую оттенками и наполняющую воздух тихим, но мерных шумом, но замер, зацепившись за одинокую фигуру женщины.

Она стояла спиной к нам, по щиколотку в воде. Невысокая, хрупкая. Ее длинные седые волосы трепетали на ветру, простое светлое платье то надувалось колоколом, то опадало, мягкими линиями очерчивая фигуру.

– Кто это? – с трудом заставив себя говорить, спросила я, когда Ильдар поставил меня на мягкий и теплый песок.

– Триединая, – так же тихо произнес он. – Еще ее называют Многоликой. Богиня Богинь. Прародительница артосов.

– Она....

Вопроса я не закончила. Не смогла.

Но Ильдар понял, что меня интересовало:

– Она ждет. Между жизнью и смертью. Между величием и забвением. Ждет, когда ни одна, а трое войдут в Храм и вернут в мир силу, от которой когда-то отказались ее дети.

– Говори, – разрешил он... на мгновение словно вывалившись из этого мира.

Похоже, мои воспоминания были одни на двоих.

– Да, – вздохнула я. – Водил.

Теперь во взгляде Вераша была если и не обреченность, то смирение уж точно.... Как если бы – не изменить, не исправить.

Мне бы испугаться – главный медик эклиса всегда производил на меня впечатление здравомыслящего, но внутри даже не дернулось, словно намекая, что бояться пока еще рано.

– Тогда вам известно, – как-то подобравшись, неожиданно равнодушно, безлико, начал он, – что три дара изначально составляли суть одной – Триединой. Страх перед властью и могуществом того, в чьих руках может быть сосредоточена столь великая сила, заставил наших предков изменить структуру верования, определив Судьбу, Предназначение и Выбор, как отдельные ипостаси и возведя три Храма там, где изначально был один.

– Да, я читала об этом, – кивнула я, непроизвольно съеживаясь. Если до этого момента чувствовала себя достаточно уверенно, то теперь....

Поднявшись с дивана, подошла к Ильдару. Прислонилась к нему спиной, позволяя прижать к себе и... обнять. Не разделяя с ним свою тревогу, просто понимая, что когда мы вместе, это значительно больше, чем просто он и я.

– Но вряд ли вы читали, что у приверженцев идеи возрождения Триединой существует теория, подтвердить которую пока что никому не удалось.

– Она как-то связана с истреблением кайри? – поинтересовалась я, ясно ощутив, что без наводящего вопроса продолжения не будет.

Словно проверка.... Меня!

– Напрямую! – вместо Вераша ответил Риман, тоже подходя ближе. Остановился в нескольких шагах, но смотрел при этом не на меня или Ильдара, а куда-то за окно. – Жрец находит кайри, ощущая в ней отклик своему дару. Видя в ней образ той, которой поклоняется, кому отдает всего себя, все свои помыслы, желания, мысли. Кому служит в вере и безверии.

– Звучит необычно, – хмыкнула я... давая нам обоим передышку.

Риман буквально светился, как если бы там, в той дали, куда был устремлен его взгляд, стояла она... его Богиня, осеняя своим благословением.

Сравнение было настолько нетривиальным, что я дернулась, в безотчетном желании подтвердить возникшую ассоциацию, но Ильдар не позволил даже шевельнуться. Только крепче обнял, едва ли не вжимая меня в себя.

– Ты про безверие? – Риман натужно выдохнул, как если бы рвал ту нить, что связывала его с происходящим за окном. Не дожидаясь моего ответа, продолжил... хрипло... опустошенно.... – Тот, кто принял ее в себя, никогда не отступится. Даже предав, даже отказавшись, даже переступив через ее милость, он все равно будет с ней. Этого не изменить!

– Такова суть нашей природы, – пряча за равнодушием ту сопричастность словам Римана, которую хотел скрыть от меня, продолжил за него Вераш. – Дар и проклятье. Ты либо идешь до конца, познавая и принимая все, что в тебе заложено, либо сгораешь в очистительном огне, избавляясь от внутренней боли, которая тем сильнее, чем более выражены твои способности.

– И какое отношение ко всему этому имеет кайри? – изо всех сил стараясь говорить ровно, спросила я.

Вераш, возможно, и хотел ответить, но не успел. Риман вновь перехватил инициативу:

– Вроде и никакого, – усмехнулся он... с горечью, – но и самое прямое. – Посмотрел на меня прямо... предупреждая. Дыхание Ильдара, которое я ощущала, как свое, стало тяжелым... напряженным.... – Кайри – воплощенная в женщине Богиня. Богиня не может быть частью... она....

Тишина длилась... длилась... длилась.... Похожая на бесконечность. Такая же безразличная и мертвая....

– ... едина... – закончила я за него, возвращая жизнь в этот мир. Так, как я ее чувствовала.

– Едина! – повторил за мной Риман. Торжественно... не шевельнувшись, но по ощущениям, преклонив колени. – Как едина и пара из жреца и его кайри.

Вот тут меня и накрыло! Не откровением – осознанием, к чему именно я шла все эти месяцы. К чему готовил меня Ильдар... по своему оберегая, но подводя к краю.

– Я ничего не понимаю! – шепотом "выкрикнула", чувствуя, как на меня надвинулось что-то невообразимо огромное... всеобъемлющее.... Попыталась мотнуть головой, сбрасывая с себя липкое, обжигающее в своей неприкрытости понимание, но у меня не получилось – Ильдар держал настолько крепко, что мое сердце билось где-то у него в груди. – Ничего!